Мужчины и женщины в сферах занятости и здоровья: контекст девяностых Текст научной статьи по специальности «Социологические науки»

ББК 60.542.2

И. П. Попова

МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В СФЕРАХ ЗАНЯТОСТИ И ЗДОРОВЬЯ: КОНТЕКСТ ДЕВЯНОСТЫХ

Влияние социально-экономического кризиса 1990-х гг. на состояние здоровья населения (падение уровня жизни, социальная неустроенность, деградация системы здравоохранения и т. д.) было значительным и продолжает сохранять свое значение и сегодня. В этот период, с одной стороны, проявлялась неспособность социальной политики учитывать гендерные аспекты здравоохранения, с другой — гендер стал одним из факторов социально-экономических неравенств. Свидетельство этому — углубление разрыва в уровне смертности между мужчинами и женщинами, различий в структуре причин смертности, заболеваемости и т. д., что привело к актуализации проблемы гендерных неравенств в здоровье (см., напр.: [2, 3, 4, 10]). Эти неравенства рассматриваются как в рамках гендерного подхода в исследованиях социологии здоровья (здравоохранения), так и при изучении гендерных моделей в самосохранительном поведении. Формируются два основных направления их объяснения. Представители одного из них связывают данные неравенства с неравенством в социально-экономических позициях, представители другого — с культурными (поведенческими) нормами, ценностями, убеждениями, обусловливающими механизмы поведения [11, p. 16]. Объединением этих двух объяснений может быть видение поведенческих/культурных факторов как выражений (проявлений) социально-классовой позиции, при котором в процессе изучения поведения в сфере здоровья принимается во внимание социальный и классовый контекст этого поведения [14, p. 119].

Вопрос о приоритетности того или иного подхода остается открытым. С одной стороны, во многих исследованиях преобладают поведенческие объяснения, что оправдано фиксируемым в них спектром различий в самосохранительном поведении мужчин и женщин. Исследователи отмечают устойчивость и действенность гендерных стереотипов, которые в числе многих других влияют на это поведение [6, с. 315]. Исследование автора выявило комплекс поведенческих характеристик, связанных с занятостью, качеством социальных связей и профилактикой здоровья, которые могут способствовать выходу из ситуации бедности и нездоровья [8]. Среди наиболее ярких проявлений различий — большая распространенность среди мужчин вредных привычек (алкоголизм, курение), травматизм, более частые самоубийства и т. д. [9, с. 9—11]. В то же время на первый план часто выходит анализ социально-экономических условий, общего социального контекста жизни населения как главных факторов, оказывающих воздействие на здоровье мужчин и женщин [12]. По данным исследований, влияние поведенческих факторов весьма умеренно, роль факторов, связанных с социальной структурой, выражена значительнее [2, с. 120].

Очевидно, что и социальные, и поведенческие факторы, действуя в совокупности, под влиянием российских социально-экономических трансформаций углубляют друг друга. Поэтому в формировании гендерно ориентированной социальной политики важно учитывать, что гендерные различия формируются и закрепляются на институциональном уровне, через действие ценностей и норм, вплетенных в организационные структуры различных сфер жизни общества — экономической, политико-правовой, культурно-

© Попова И. П., 2012

религиозной и т. д. Это усиливает различные виды гендерных неравенств, в том числе в здоровье, путем ограничений в доступе к ресурсам, выборе тех или иных стратегий поведения в сфере занятости, экономической сфере и т. д.

Таким образом, исследуя социальные причины формирования гендерных неравенств в отношении здоровья, следует учитывать прежде всего влияние социальной обстановки в целом, социально-экономического статуса индивидов и домохозяйств, а также выявлять механизмы этих процессов, скрытые в сложившихся поведенческих моделях. Особую ценность для такого анализа представляют мониторинговые исследования. Обратимся к анализу данных лонгитюдного опроса1, дающих возможность проследить динамику изменения материального положения, состояния здоровья, а также особенности поведенческих практик в отношении своего здоровья мужчин и женщин, которые в середине 1990-х находились в сходных социально-экономических условиях и принадлежали практически к одному социальному классу. В фокусе нашего внимания — анализ полуструктурированных интервью с целью рассмотрения основной сферы, в которой происходит углубление гендерных неравенств — занятости, а также поведения в отношении своего здоровья.

Положение мужчин и женщин в сфере занятости и его влияние на их здоровье

Прежде всего необходимо отметить, что масштабный экономический кризис 1990-х гг. следует рассматривать как генеральный фактор макроуровня, который определял социально-экономический контекст изменения положения мужчин и женщин.

Изменения в сфере занятости генерировали все основные изменения в социально-экономическом положении женщин и мужчин и гендерных различий в нем. Данные лонгитюдной выборки дают при этом общее представление о гендерных различиях моделей приспособления к изменившимся условиям: мужчин — через большую активность на рынке труда, женщин — через минимизацию потребностей. Анализ интервью позволяет получить более детальное представление о специфике поведения мужчин и женщин в этой сфере.

Мужчины. В нашей выборке мы выделили ряд типов и подтипов ситуаций в сфере занятости, которые могут объяснять причины ухудшения здоровья мужчин и которые связаны с их активностью и не активностью в данной сфере.

1. Активность в сфере занятости была, как правило, нацелена на поиск более высокооплачиваемого места работы. К этой ситуации относится подавляющее большинство историй в выборках всех трех городов в нашем лонгитюдном исследовании.

Можно выделить ряд подтипов ситуаций в зависимости от характера и результатов смены работы и специальностей, ее восприятия и влияния на здоровье. На людей, попадавших в эти ситуации, существенное влияние оказывали как внешние обстоятельства, так и индивидуальные характеристики — возраст, состояние здоровья, полученное образование и прежний опыт работы, установки в отношении места работы и специальности и т. д.

Один из подтипов — кризисное предпринимательство, т. е. предпринимательство в условиях кризиса занятости по основному месту работы, без должной предварительной подготовки и достаточных ресурсов для открытия бизнеса.

Здесь встречаются относительно успешные истории, но чаще такая смена деятельности не воспринимается оптимистично. Так, предприниматель из Казани (Л., 34 года, в панели с 1997 г.) отмечал:

1 Исследования в рамках проекта, поддержанного INTAS (ге£ пг 03-51-3769; руководитель Н. Меннинг, Н. Тихонова). В основе статьи качественный анализ данных лонгитюдного опроса членов домохозяйств Москвы ^ = 38), Воронежа ^ = 27), который проводился на протяжении ряда лет (1996—2005), а также Казани ^ = 21), выборка сформирована И. Б. Назаровой (с 1997 г.).

Занялся не тем, чему учился (в университете) и к чему стремился. Был период, когда чувствовал себя неловко: от физмата перейти в торговлю. Первое время мучался: «Кем я был, кем хотел быть и кем я стал!» Собственно, и сейчас некоторое сожаление осталось. Если бы тогда в материальном плане было легче и если бы моя специальность (физик) была перспективной, я бы лучше сохранил то, что имел.

Однако постепенное изменение ситуации в бизнесе и жизни к лучшему принесло ему в начале 2000-х гг. ощущение стабильности, прочности, в отличие от ситуации 1990-х гг.:

Когда есть деньги, есть и некоторое спокойствие, уверенность, что сможешь купить лекарства, положить родных в больницу, в какую надо, договориться со специалистом.

В выборке встречались и примеры менее успешной предпринимательской деятельности, заканчивающейся порой развалом. Такие респонденты, как правило, входят в следующую рассматриваемую подгруппу.

Смена мест работы и специальности — один из наиболее распространенных способов адаптации к постоянно изменяющимся условиям занятости и падению уровня жизни. Он характеризует значительную часть респондентов-мужчин и для многих служит главной причиной подрыва здоровья.

Это проявляется, например, в истории Н. (работающий пенсионер из Казани, 60 лет, в панели с 1997 г.):

В связи со всеми этими реформами начиная с 1991 года пришлось сменить несколько мест работы: и каменщиком и разнорабочим, и сторожем. Пришлось браться за любую работу, т. к. предприятия закрывались, людей увольняли.

Нестабильность, неясность правил игры при приеме на работу и стала главной причиной подрыва его здоровья.

Похожа на первый взгляд и ситуация у респондента из Москвы (В., 53 года, в панели с 1996 г.), на момент последнего интервью официального безработного (после сокращения). История смен им работы и специальности в целом носила нисходящий характер — до начала реформ он занимал инженерно-технические должности на крупном московском заводе, а после увольнения с завода в середине 1990-х гг. переквалифицировался в рабочие:

Я уже раз 6 за эти 10 лет сменил работу. И это не потому, что у меня неуживчивый характер, а просто потому, что у нас обстановка такая.

Отдельно следует выделить подтип слом прежнего социального и профессионального статуса. В выборке он представлен историями мужчин — квалифицированных специалистов (профессионалов), длительное время работавших на крупных предприятиях и занимавших там достаточно высокие должности.

В истории респондента из Москвы (А., 60 лет, пенсионер, в панели с 1997 г.), доктора наук, бывшего научного сотрудника НИИ, связанного с исследованиями в области космической медицины и биологии, такой слом занимал центральное место. Главной причиной обострения своих наследственных болезней респондент считает внешний стрессогенный макрофактор — изменение ситуации в стране (упадок науки) и на своей работе (фактическое закрытие его научного направления). В судьбе этого человека потеря статуса, чувства востребованности как специалиста стала фактором ухудшения состояния здоровья и перехода на пенсию по инвалидности:

Я работал, я был значимым человеком... по крайней мере, во всем мире признавалась моя приоритетность в определенной области науки. И вдруг я стал никто — вообще! <...> Тогда моя наука — космическая медицина и биология — стала никому не нужна. Как наука, подчеркиваю. И примерно в это же время и пошли все вспышки моих наследственных заболеваний.

Бывший инженер научно-производственного объединения из Казани (К., 62 года, ведущий специалист, в панели с 1997 г.) также рассматривал слом профессионального статуса как потерю стабильности, ощущения значимости и самоуважения:

Раньше я работал в институте НПО (научно-производственном объединении) «Волга». Это был крупный всесоюзный институт. Когда я там работал, я считал, что я очень нужен. Со мной считались там. Я жил хорошо. В командировки ездил. Повышение квалификации. Освоение новой техники. Постоянно новые машины приходили. И у меня постоянный рост был... Раньше я был спокоен, знал, что у меня две работы запасных всегда будут с повышенной зарплатой. Сейчас нет никакой защищенности, уважения никакого нет. Раньше, из-за того что человек нужен был на работе, с ним считались. Сейчас такого нет.

1990-е гг. были отмечены для этого респондента постоянной сменой работ и специальностей из-за необходимости иметь какой-то доход. Этот ритм интенсивной работы, продолжавшейся и после выхода на пенсию, был задан значимой для него нормой ответственности за семью и образование детей — у респондента было три сына. В стремлении удержаться на рабочем месте («пока могу ходить, пока не выгонят, буду работать») он забывал следить за собственным здоровьем.

Подобные жизненные истории характерны не только для пожилых респондентов. Но значительные ресурсы адаптации у более молодых респондентов обусловливают большую сглаженность влияния этого слома на социальное положение и психологическое состояние, а следовательно, и на здоровье.

Стабильность в сфере занятости в контексте нашего исследования означает принятие сложившейся ситуации на основной работе и характеризует не только успешных (как правило, это молодые респонденты), но и неуспешных (те, чья работа не приносит высокого дохода и оставляет их на уровне бедности при плохом здоровье). В выборке такие респонденты составили около четверти, и, как правило, они отмечали стабильность состояния здоровья в последние годы.

2. Неактивность в сфере занятости — небольшой по численности попавших в него респондентов, но весьма значимый для понимания причин социального нисхождения тип, представленный респондентами с тяжелыми жизненными обстоятельствами (болезнь/инвалидность, выход на пенсию при отсутствии поддержки, развитие алкоголизма и т. п.).

Одна из таких историй весьма нетипична и даже в своем роде уникальна (подобные ситуации характерны главным образом для женщин). Это история отца-одиночки с двумя детьми, рабочего (С., 50 лет, слесарь-ремонтник, Воронеж, в панели с 1996 г.). На иждивении у респондента долгое время находилась также мать-инвалид. Ему пришлось сменить немало мест работы, главной трудностью была необходимость содержать одному детей. В интервью 2002 г. он признавался:

Много приходилось ходить по предприятиям. Но в основном так: либо я не нужен, либо места нет. Не брали меня на работу чаще всего потому, что скрывать не скрывал: семейные проблемы у меня есть, двое детей на мне. В основном играла (роль) эта причина. Честно сказать, и я отказывался иногда от работы, если она попадалась у черта на куличках. Зарплата тут особой роли не играла, потому что те рабочие места, которые я брал, это государственные организации, поэтому плюс-минус 200 рублей роли не играли.

На предприятиях, где он работал, не собирались учитывать жизненные сложности респондента, откровенно манипулируя с их помощью, в частности, при навязывании худших условий работы, что влияло и на его здоровье.

Если они увольняют по состоянию здоровья, это одно. Я могу и в суд подавать, и пенсию с предприятия требовать за профзаболевание. А если я уйду по собственному желанию, то меня как бы и никто не заставлял, я сам подписал. Поэтому вынуждают, специально предлагая такую работу и заработок, что никто работать не будет, сам уйдет. Это чтобы пенсию не платить.

Все это способствовало ухудшению здоровья респондента.

Таким образом, материалы интервью подтверждают гипотезу о важности влияния обстоятельств в сфере занятости на взаимосвязь уровня жизни и здоровья мужчин. Особую роль в механизме их взаимовлияния именно у мужчин играла значимость для них профессионального статуса, слом и невозможность восстановления которого являлись источником обострения болезней и ухудшения жизненной ситуации, далее следовала смена мест работы и сфер занятости в поиске приемлемой замены утерянного места, которая лишь еще больше подрывала стабильность и упорядоченность их жизни и ухудшала ситуацию. Внешние ограничивающие и дискриминирующие факторы играли главную роль в создании таких обстоятельств.

Женщины. Спецификой положения женщин в сфере занятости, по данным многих исследований, являются более слабые, чем у мужчин, позиции на рынке труда. Одна из причин этого рядом исследователей видится во влиянии гендерного порядка, сложившегося в советский период, при котором женщина должна была работать и на производстве, и в домашнем хозяйстве, что вытесняло ее с более экономически выгодных, престижных позиций в структуре занятости, закрепляло «вторичное» положение на рынке труда.

Анализ женских интервью в лонгитюдном исследовании дает представление о наиболее типичных ситуациях в сфере занятости, возникающих там трудностях и способах их преодоления. При общей схожести этих ситуаций с мужскими, они несколько по-иному формируют типы (формы) стрессов из-за ситуации на работе.

1. Активность в сфере занятости в женской подвыборке, как и в мужской, имела определенную специфику.

Предпринимательские стратегии, составлявшие один из подтипов этой активности, были представлены еще реже, чем среди мужчин. В выборке только одна история успешной женщины-предпринимательницы из Казани (Л., заведующая магазином, 45 лет, в панели с 1997 г.), при этом возглавляемый ею бизнес был не основан ею, а «получен» в ходе приватизации — она создала акционерное общество на основе магазина, в котором работала до этого.

Попытки заняться предпринимательской деятельностью у женщин часто терпели неудачу, даже при опоре на должную квалификацию. Это были усилия по организации дела без связей и денег. Типичный пример такой попытки — история Г., психолога бюджетной организации из Казани (45 лет, в панели с 1997 г.):

В 1996 году я окончила курсы переподготовки. Первое мое образование — техническое. Прошла переподготовку на психолога. <...> А вообще, я себя в ней (работе по новой специальности) нашла. Но я нашла бы себя больше, если бы она больше оплачивалась или если бы была возможность зарабатывать деньги. Но чтобы была возможность — это нужны деньги, связи. Сколько (времени) мы с сослуживцами пытаемся организовать свой консультационный пункт, мы обращались к депутату в нашем районе. Ходили по всем структурам, по всем организациям, чтобы получить помещение, аренда за которое требовала бы минимальных средств, чтобы раскрутиться. Депутат нас переслал к кому-то другому. Несмотря на то, что мы достаточно настойчиво добивались встречи. И только тогда, когда поняли, что это совершенно бесполезно, перестали этим заниматься.

Стремясь открыть свое дело, респондентка ставила перед собой достаточно скромные цели — не достижение богатства, а скорее обретение определенного качества жизни, позволяющего выживать и реально поддерживать здоровье свое и близких. Но и это при существующих ограничениях оказалось недоступным:

Иметь бы бизнес, если бы нам удалось добиться этого, то мы могли бы обеспечить себе человеческую жизнь. Человеческую — это если бы я смогла сходить в сауну, в бассейн, на массаж, съездить куда-то, в санаторий или еще куда-то. Позволить себе какую-то одежду, не то, что традиционно, не то, что носишь по 5 лет, а чтобы это было что-то нарядное, красивое.

Наиболее распространенным подтипом активности в сфере занятости, так же как и в мужской подвыборке, являлась смена мест работы и специальностей. Чаще всего она также была нацелена на получение дохода для содержания семьи, поскольку значительная часть респонденток — матери-одиночки. Это и определяет специфику данной группы — более серьезные препятствия в занятии привлекательных рабочих мест.

В группе — женщины разных возрастов и социальных слоев. Само наличие иждивенцев, особенно маленьких детей, становится первым и основным фактором, препятствующим трудоустройству:

Просто говорилось в открытую: если, например, заболеет ребенок, то кто будет брать больничный? (Т., 37 лет на момент интервью в 2002 г., экономист, Москва, в панели с 1999 г.).

Такое отношение становилось одной из причин того, что женщинам приходилось устраиваться на любую работу, соответственно, занимать «некачественные» и невыгодные рабочие места, а кроме того, «крутиться» сразу на нескольких малоприбыльных работах.

Я знаю некоторых людей, которые работают в четырех местах. Чтобы как-то выжить. Хватаются за любую работу. Женщины одинокие, бегают, хватают эти кусочки, чтобы как-то прожить (Т., 56лет, зам. директора вуза, Казань, в панели с 1997 г.).

Положение осложнялось тем, что, как правило, помощь многим неполным семьям от бывших мужей практически отсутствовала. Поэтому женщинам после развода приходилось рассчитывать только на свои силы.

Муж сейчас не помогает. У него есть деньги, но нет желания. Надеяться не на кого, только на себя (О., 34 года, педагог по музыке, Казань, в панели с 1997 г.).

Ответственность за семью и нацеленность на доходы от работы, невзирая на ее тяжесть, отличают истории респонденток, которым приходилось содержать членов семьи и при муже, неспособном выполнять роль главного кормильца.

Типична в этом смысле история респондентки из Казани (О., 43 года, аппаратчик химического производства, в панели с 1997 г.). Она была уволена с предприятия, на котором работала лаборантом, в середине 1990-х гг. на волне сокращений по городу. Обстановка в семье — две дочери, выпивающий муж — заставила ее взять весь груз заботы о ней на себя, освоить другую специальность и работать во вредных условиях:

Я переучилась на аппаратчицу. И сейчас работаю аппаратчицей на своем же заводе. Работа тяжелая, посменная. И вредность есть, поскольку химическое производство. Но. не представляю, если опять останусь без работы, где и что найти. Держишься за свою работу и боишься потерять. Здоровье за последние годы ухудшилось в связи с реформами. Стало хуже материально, появилась зависимость от работодателей. Нельзя выразить недовольство чем-либо, могут уволить.

В женских историях в меньшей степени проявляется отмеченный в мужской подвыборке слом профессионального статуса как фактор слома судьбы и соответственно значительного ухудшения здоровья. Этот аспект выражен в некоторых историях женщин, как правило специалистов с высшим образованием, но и у них доминируют все же скорее проблемы семьи, детей, и зачастую они «смягчают» жесткость и силу удара по профессиональной карьере. Это можно видеть в историях женщин-профессионалов, занимавших достаточно высокие должностные позиции на своих предприятиях в дореформенный период и в одночасье «выброшенных на улицу».

Действие подобного механизма «амортизации» потери работы и профессиональной идентичности прослеживается, например, в истории респондентки из Москвы, специалиста предприятия, входившего в военно-промышленный комплекс (И., 53 года, пенсионер по инвалидности, в панели с 1996 г.). В начале 1990-х гг. она находилась в декретном отпуске по уходу за ребенком, а после выхода из отпуска была уволена по сокращению штатов

предприятия, серьезно подорвала здоровье в связи с этими изменениями («Сильный удар был, когда мы оба потеряли работу в 1995 году») и ушла на инвалидность (по мнению мужа, «это у нее все из-за психического здоровья, это очередное испытание»).

Рассуждая на тему гендерного неравенства на рынке труда, респондентка отмечала, что в условиях кризиса занятости женщины чаще находят выход в том, что посвящают себя семье. Это смягчает для них сложности потери работы, профессионального статуса, хотя и увеличивает ответственность за бытовые проблемы семьи.

Мои знакомые женщины не работают — многим в последнее время стало так удобнее, не работать, больше заниматься детьми, домом. И потом было бы из-за чего работать, заработок [был бы] стоящий, а просто высиживать время — так лучше посвятить его детям, сейчас такая тяжелая криминальная ситуация, и в школу надо проводить, и с голоду они у тебя не помирают.

Данная точка зрения близка выводам исследователей, склонных объяснять различия в состоянии здоровья, уровне смертности между мужчинами и женщинами в числе прочего различиями в степени влияния макроэкономического стресса на них в силу особенностей их социальных ролей: «Мужчинам больше свойственно вовлечение в политическую и экономическую сферу, где разочарование и ощущение потери контроля над собственной судьбой могут доминировать. Женщины, в силу причин экономического характера также вовлеченные в сферу общественной занятости, имеют обычно традиционный круг забот: домашнее хозяйство, семья, дети, муж, родители. Эти заботы вносят в их жизнь ощущение смысла и чувство ответственности, которые в определенной мере служат защитой от социального стресса и способны компенсировать его последствия» [7, с. 23].

Таким образом, описанная в мужской подвыборке ситуация слома профессионального статуса, влияющая на состояние здоровья и, соответственно, на материальное положение, в «женском варианте» имела обычно несколько иной характер.

2. Неактивность в сфере занятости, свойственная незначительной группе респонденток, обусловливалась в основном не безвыходной ситуацией с трудоустройством, а опорой на ресурсы домохозяйства, прежде всего на поддержку работающего мужа — кормильца семьи. При этом женщина чаще всего либо работала на удобной, но низкооплачиваемой работе, либо была домохозяйкой, готовой пойти работать в случае необходимости.

Респондентка из Москвы (И., 33 года, домохозяйка, в панели с 1996 г.), мать двоих детей, долго предпочитала не работать и сидеть дома с двумя сыновьями, хотя и строила планы выйти на работу. Предыдущий опыт трудовой деятельности был неудачным из-за низкого уровня зарплаты, который делал эту занятость нерентабельной с точки зрения семейных расходов:

.Зарплаты там особо не приходилось ждать. Я думала, что будет хотя бы на 50 % выше, и поэтому смогла бы няню (пригласить, чтобы сидеть) с детьми. А так — зачем мне работать, чтобы дети дома голодные сидели. А теперь получается уже предел, уже надо что-то искать, потому что на заплату мужа — никак (не прожить).

Следует учесть и такой фактор, влияющий на здоровье женщин, как их двойная нагрузка — дома и на работе, стремление совместить выполнение традиционных функций в семье и производственных функций. Эта проблема рассматривается как ключевая в исследованиях женского здоровья [14, р. 130] и включает в себя изучение последствий для здоровья матери и ребенка откладывания рождения детей из-за трудностей на работе и усвоения «мужской деловой культуры» с курением и употреблением алкоголя, а также влияния нервных перегрузок, возникающих из-за перенапряжения. В 1990-х гг. действие этого фактора видоизменяется, усиливает разрушающее влияние на здоровье как женщин, так и мужчин в силу потери прежнего баланса, который сложился в стабильных условиях. Так, Т. Лыткина, С. Ашвин

показывают, что в 1990-х гг. несогласованность, несбалансированность гендерных ролей в домохозяйстве играет негативную роль и ведет к тому, что и мужчины и женщины страдают, каждый по-своему, от невозможности исполнения своей роли и достижения разумного компромисса [5, 1]. Модель, когда муж обеспечивает семью, а женщина заботится о бытовых вопросах, распоряжается деньгами и отвечает за воспитание детей, эффективная в полной семье и в стабильных социальных условиях, теряет оправдание в условиях кризиса и фактической потери мужа-кормильца (включая случаи утраты им этой роли, несмотря на его физическое присутствие в семье). При этом обычно женщина для того, чтобы содержать семью с неработающим или имеющим низкооплачиваемую работу супругом или возглавляемое ею домохозяйство без супруга, вынуждена экономить на своих потребностях.

Итак, проблемные ситуации в сфере занятости для мужчин и женщин в 1990-е гг. складывались по-разному, хотя тяжесть экономического кризиса являлась одинаковой. Для большинства мужчин весьма важным было, с одной стороны, исполнение роли основного добытчика в домохозяйстве, а с другой — значимость социально-профессионального статуса, в этом и выражалась их двойная нагрузка. Трудности и зачастую невозможность нести эту нагрузку становились факторами стресса и ухудшения здоровья. Двойная нагрузка женщин заключалась в ином и также представляла собой достаточно жесткий круг обязанностей по решению бытовых проблем семьи иногда при потере значимой поддержки супруга, с одной стороны, и сужающихся возможностей улучшить свое положение на рынке труда — с другой. Парадоксально, но эта двойная нагрузка у женщин часто смягчала последствия потери работы и профессиональной идентичности. В целом же усиление гендерного конфликта ролевых норм и структурных ограничений и у мужчин и у женщин становилось фактором стресса, механизмом ужесточения порочного круга бедности и (не)здоровья в малообеспеченных слоях.

Поведение мужчин и женщин в отношении своего здоровья

Ответственность за различия в здоровье мужчин и женщин исследователями часто возлагается на особенности их самосохранительного поведения как на уровне норм и ценностей, так и на уровне повседневных практик в сфере здравоохранения в отношении своего здоровья (см., напр.: [10]). Наше исследование подтвердило существование этих различий.

В выборке лонгитюдного исследования в целом и женщины и мужчины также были склонны почти одинаково оценивать свое здоровье: и в той и в другой группе более половины характеризовали его как удовлетворительное. В то же время женщины, как и по России в целом (данные репрезентативных опросов), несколько чаще считали его плохим. Обоснованность такого мнения подтверждалась и показателями по шкале EQ-5D2. Согласно ей, состояние здоровья женщин в выборке было хуже, чем состояние здоровья мужчин. Следует отметить, что лучшее здоровье характеризовало в большей степени одиночек среди женщин и женатых среди мужчин — более половины замужних женщин были отнесены по показателям EQ-5D к категории больных и более двух третей женатых мужчин — к категории здоровых3.

Причинами ухудшения своего здоровья женщины в большей мере считали тяжелое материальное положение в семье, а мужчины — вредные привычки, нездоровый образ жизни. Что касается других причин, то женщины чаще называли конкретные несчастья в

2 Шкала EQ-5D, разработанная группой EuroQoL, представляет собой вопросник, предназначенный для оценки общего качества жизни, связанного со здоровьем. Она состоит из двух частей. В первой части пациент самостоятельно оценивает свое состояние по 5 аспектам — мобильность, уход за собой, обычная активность, боль/дискомфорт, тревога/депрессия. Методика использована в опросе 2005 г.

3 Другие исследования уточняют: в семьях, где женщины принимают основные решения, их здоровье хуже, чем у их мужей (см.: [13]).

семье (смерть мужа, ребенка, плохие жилищные условия, различные заболевания). Мужчины по преимуществу говорили о макрофакторах (криминальное государство, сокращение на работе, ликвидация предприятия).

Сосредоточим теперь внимание на особенностях мужской и женской моделей поведения в отношении здоровья — степени влияния на их формирование установок и стереотипов, а также декларируемых и реальных практик обращения к структурам здравоохранения.

Данные лонгитюдного опроса показывают, что мужскую модель поведения в большей степени определяют стереотипы, принижающие значимость заботы о своем здоровье. Женская модель отличается большей гибкостью к изменению условий. Так, женщины в большинстве не признают мнения о том, что те, кто заботится о своем здоровье, белые вороны, тогда как среди мужчин такого мнения придерживается почти треть. Для женщин характерно понимание заботы о здоровье как характеристики современного человека. Они в два раза чаще мужчин не согласны с тем, что постоянная забота о своем здоровье — проявление эгоизма.

Формирование установок и стереотипов в отношении к собственному здоровью у мужчин и женщин происходило под воздействием различных факторов. Мужчины в наибольшей степени находятся под влиянием поведения окружающих, наименьшую роль играют, по их мнению, семейные традиции и медицинские сведения из средств массовой информации. Набор факторов, которые в определяющей степени формируют отношение женщин к своему здоровью, иной, подтверждающий большую прагматичность, ситуативность их поведенческой модели. Среди наиболее значимых факторов женщины называют прежде всего конкретные факты — ухудшение своего здоровья и страх перед возможным заболеванием.

Способы действий мужчин и женщин по сохранению своего здоровья имеют как сходства, так и различия. Судя по ответам, женщины чаще придерживаются диеты, значительно чаще посещают врача в целях профилактики, регулярно принимают лекарства, избегают вредных привычек. Так, курение характеризует в выборке в гораздо большей степени мужчин, чем женщин. Мужчины также значительно интенсивнее курят.

Парадоксален факт, что, несмотря на поведение явно в пользу более здорового образа жизни, женщины гораздо чаще, чем мужчины, не удовлетворены положением дел в отношении поддержания здоровья. Так, более половины женщин не считают, что предпринимаемых ими усилий достаточно для поддержания здоровья. В то же время мужчины более чем в два раза чаще уверены в том, что для этого они делают немало.

Показательны и различия в способах объяснения своего поведения в отношении здоровья. Мужчины гораздо чаще демонстрируют стремление ни в чем не ограничивать себя, слабость воли, необходимой для заботы о здоровье, жалуются на отсутствие времени и желания делать что-то в этом направлении. Женщин больше волнует отсутствие соответствующих условий и денег.

Исследование выявило значительный разрыв в предполагаемых и реальных действиях мужчин и женщин, также свидетельствующий о большем влиянии на мужчин стереотипов «мужского кодекса поведения» в отношении здоровья. Так, одно из наиболее ярких различий между мужчинами и женщинами проявляется в намерениях действовать в случае необычно плохого самочувствия. Мужчины, например, в три раза чаще ничего не собирались предпринимать по поводу плохого самочувствия, предпочитая ждать, когда все пройдет само собой.

В целом эта модель воспроизводилась и на уровне практических действий. Так, женщины значительно чаще использовали в случае проблем со здоровьем целый спектр каналов возможной помощи — от советов близких до обращения к врачу. Надо добавить, что женщины почти в два раза чаще имели постоянного или знакомого врача, к которому обращались в случае необходимости. Достаточно характерны и ответы о причинах необращения к врачу. Женщины чаще жаловались на обстоятельства бытового характера:

отсутствие необходимых для этого денег, сложность записи на прием к хорошему специалисту. Кроме того, женщины в большей степени не доверяли нынешним врачам и методам лечения, ориентируясь на получение знаний о своем заболевании из других источников и по возможности контролируя действия врачей:

Уже приходишь к врачу с (своим) диагнозом. И я спрашиваю (у них), что вы колете, и какие таблетки (даете). И потом инструкцию прочитаю от таблеток. Чтобы знать (И., 33 года, домохозяйка, Москва, в панели с 1996 г.).

Мужчины, объясняя причины необращения к врачам, чаще ссылаются на бесполезность посещения медиков, противоречие этого своим принципам, возможность другими способами справиться с болезнью, естественность заболевания для их возраста. Встречаются и объяснения экономического характера — отсутствие средств и времени:

.для того чтобы понять, болен человек или не болен, он должен обратиться к врачу, пройти обследование. А для того чтобы обратиться к врачу, в нашей медицине нужны большие деньги или много-много-много свободного времени (Л., инженер-электромеханик, Москва, в панели с 1996г.).

Однако реальное поведение в случае острых заболеваний у самих респондентов или их близких (в анкете предлагалось вспомнить о таком реальном случае) несколько смягчает столь жестко декларируемые установки. И хотя скорую помощь мужчины вызывали в таких ситуациях действительно значительно реже женщин, они в одинаковой с женщинами степени обратились к врачу и в одинаковой же степени лечились самостоятельно (около четверти случаев). Впрочем, необращение к врачам выглядело у мужчин и женщин по-разному — женщины чаще мужчин прибегали в этом случае к помощи широкого круга советчиков (родственников, знакомых, друзей, соседей).

Анализ интервью показывает также, что существуют различия в способах получения информации, на основе которой мужчины и женщины выстраивали стратегии в отношении здоровья. Чисто мужской можно назвать модель отказа от использования информации о поддержании здоровья, обращения к врачу лишь в случае острой необходимости. Чисто женской — модель, которую характеризует фокусированное и тщательное отслеживание литературы и способов действия, мест обращения по поводу здоровья, собственного или близких.

Итак, исследование подтвердило существенные различия в поведении мужчин и женщин в отношении здоровья при равной степени доступности здравоохранения в однородных социальных слоях. Большая ответственность женщин за свое здоровье, которая является общепризнанной нормой, в бедных и малообеспеченных домохозяйствах усиливается за счет большей ответственности за благополучие семьи. В то же время сохранение мужчинами установок на пренебрежение заботой о своем здоровье не только способствует обострению проблем со здоровьем, но и ведет зачастую к ухудшению

материального положения как их, так и их семей.

* * *

Данные репрезентативного общероссийского опроса демонстрируют, что неравенства в социально-экономическом статусе формируются в основном вследствие менее выигрышной позиции женщин в структуре занятости и оказывают значимое, хотя и опосредованное влияние на формирование гендерных неравенств в здоровье. Нестабильность положения женщин отражается на их эмоциональном состоянии, они испытывают страх перед изменениями и невозможностью контролировать ситуацию. Недаром женщины чаще говорят о стрессе как о факторе ухудшения здоровья.

В этом плане женщины находятся в относительно худшем положении, чем мужчины. В то же время особенности существующих гендерных ролей, когда женщина, даже потеряв работу, ощущает свою социальную значимость как мать, жена, бабушка, хозяйка и т. д., смягчает для них эту нестабильность. Мужчины же меньше переживают

«на будущее», но в случае реальных проблем с работой испытывают особенно тяжелый стресс. Ухудшает ситуацию и распространенность определенных гендерных установок, стереотипов в отношении своего здоровья, ограничивающих заботу о нем мужчин.

В этой связи надо добавить, что исследование выявило характеристики мужской и женской поведенческих моделей в отношении своего здоровья. Женскую модель отличают большая гибкость, прагматичность как на уровне установок, стереотипов, так и на уровне действий в реальных ситуациях. Мужская модель в большей степени отражает кодекс норм, предписывающих не заботиться о своем здоровье.

Следствием этого выступает тот факт, что наиболее эффективные модели поведения в экономической сфере, в которые как обязательный элемент входят стратегии экономной профилактики своего здоровья, свойственны преимущественно женщинам. В нашей лонгитюдной выборке, включающей в основном бедные и малообеспеченные домохозяйства, именно такие стратегии чаще приводили и к улучшению материального благосостояния семей. Можно заключить, что при невысоких ресурсах и жестких структурных ограничениях характерная для женщин модель поведения в отношении своего здоровья в большей степени способна обеспечить в России преодоление замкнутого круга бедности и (не)здоровья.

Подводя итоги, подчеркнем, что гендерно направленная социальная политика должна касаться как сферы занятости (прежде всего выравнивание шансов мужчин и женщин на рынке труда), так и жизни домохозяйств (социальная поддержка неполных семей и т. д.). Кроме того, самостоятельным ее направлением должна стать дифференцированная пропаганда здорового образа жизни, формирование новых поведенческих норм и стереотипов.

Библиографический список

1. Ашвин С. Гендерная солидарность против экономических трудностей? Влияние советского наследия // Социол. исслед. 2006. № 5. С. 57—67.

2. Браун Дж. В., Панова Л. В., Русинова Н. Л. Гендерные различия в здоровье // Там же. 2007. № 6. С. 114—122.

3. Григорьева Н. П., Чубарова Т. В. Гендерный подход в здравоохранении. М. : Альфа Принт, 2001. 96 с.

4. Иванова Е. И. Смертность российских мужчин : (мужчины и региональные различия) // Социол. исслед. 2010. № 5. С. 87—99.

5. Лыткина Т. С. Домашний труд и гендерное разделение власти в семье // Там же. 2004. № 6. С. 85—90.

6. Назарова И. Б. Здоровье занятого населения. М. : Макс Пресс, 2007. 526 с.

7. Неравенство и смертность в России / под ред. В. Школьникова, Е. Андреева, Т. Малевой. М. : Сигналъ, 2000. 107 с.

8. Попова И. П. Динамика здоровья и материального благосостояния населения : (опыт лонгитюдного опроса) // Россия реформирующаяся : ежегодник. М. : Ин-т социологии РАН, 2006. С. 134—151.

9. «Рано умирать.» : проблемы высокого уровня заболеваемости и преждевременной смертности от неинфекционных заболеваний и травм в Российской Федерации и пути их решения : краткое изложение / Европа и Центральная Азия, Департамент социального развития, Всемирный банк. [Б. м.] : Алекс, 2005. 176 с.

10. Шилова Л. С. Трансформация женской модели самосохранительного поведения // Социол. исслед. 2000. № 11. С. 134—144.

11. Abbott P. A., Turmov S., Wallace C. Health world views of post-soviet citizens // Social Science & Medicine. 2006. Vol. 62. P. 228—238.

12. Cockerham W. C. Health lifestyles in Russia // Ibid. 2000. Vol. 51. P. 1313—1324.

13. Cubbins L. A., Szaflarski M. Family effects on self-reported health among Russian wives and husbands // Ibid. 2001. Vol. 53. P. 1653—1666.

Scambler A. Women and health // Sociology as Applied to Medicine / ed. by G. Scambler. 5th ed. London : Harcourt Publishers Limited, 2003.