CC BY
142
Леонтьева Т. В. Мотивационно-семантическое поле как совокупность языковых единиц с общим абстрактным смысловым компонетом-интерпретативом / Т. В. Леонтьева // Научный диалог. — 2016. — № 1 (49). — С. 43—58.
УДК 811.161.1'371
Мотивационно-семантическое поле как совокупность языковых единиц с общим абстрактным смысловым компонетом-интерпретативом
© Леонтьева Татьяна Валерьевна (2016), кандидат филологических наук, доцент, кафедра русского и иностранных языков, ФГАОУ ВПО «Российский государственный профессионально-педагогический университет» (Екатеринбург, Россия), leotany@ mail.ru.
На примере анализа русской диалектной лексики поля «Социальная регуляция неинституционального типа» обосновывается введение термина мотиваци-онно-семантическое поле. Автор опирается на теоретические положения, разработанные Ю. Д. Апресяном, который ввел понятие интерпретатива, и Л. П. Крысиным, который подчеркивает, что пресуппозиционная часть лексического значения имеет приоритет в выражении социальной семантики. Номинативное множество «Социальная регуляция неинституционального типа» рассматривается как моти-вационно-семантическое поле — объединение лексических и фразеологических единиц на основе общего смыслового компонента 'регулировать отношения в социуме, поведение людей'. Отмечается, что этот компонент не имеет репрезентативного номинативного выражения в изучаемом языковом идиоме (в русских народных говорах нет слова, которое можно было бы считать именем поля), но присутствует в структуре значений слов в ассерции либо пресуппозиции и выполняет функцию своеобразной мотивирующей архисемы. Утверждается, что такое поле имеет дискретную структуру, поскольку смысловой компонент имеет приоритетные сферы лексической репрезентации (в этом качестве могут выступать синонимические ряды, лексико-семантические поля и др.), которые могут не быть связанными между собой. Выдвигается идея о том, что структурирование мотивационно-семан-тического поля предполагает выделение зоны приоритетов, зоны доминант и зоны неспецифических констант.
Ключевые слова: этнолингвистика; традиционный социум; мотивационно-се-мантическое поле; абстрактный семантический компонент; структура лексического значения; пресуппозиция; ассерция.
ш
Журнал включен в Перечень ВАК
1. Вводные замечания
В ходе исследования русских диалектных слов и фразеологизмов, описывающих социальную регуляцию неинституционального типа , со всей остротой встает вопрос о специфике выявлемой полевой структуры. На сегодняшний день в языкознании накоплено значительное количество трудов, содержащих теоретические основы и практические опыты анализа лексических множеств [Абрамов, 2003; Апресян, 2009; Артемова, 2002; Березович, 2004; Васильев, 1971; Гак, 1998; Гольдберг, 2000; Гулыга и др., 1969; Денисов, 1980; Долгих, 1973; Караулов, 1972; Кобозева, 2000; Курен-кова, 2006; Лысякова, 2005; Павлов, 1996; Панкина, 2002; Пелевина, 1972; Стернин, 1985; Толстая, 2010; Уфимцева, 1961; Шеина, 2010; Шенделева, 1999; Штукарева, 2009; Щур, 1974 и мн. др.]. Определены категориальные свойства семантических полей: наличие семантических отношений (корреляций) между словами, системный характер таких отношений, взаимозависимость и взаимоопределяемость лексических единиц, относительная автономность поля, непрерывность обозначения смыслового пространства, взаимосвязь семантических полей в пределах всей лексической системы (всего словаря) [Кобозева, 2000, с. 99]. Вопросам комплексного анализа лексических множеств, составленных языковыми единицами русских народных говоров, в семантико-мотивационном аспекте уделяется большое внимание коллективом екатеринбургских этнолингвистов, продолжающих начатую А. К. Матвеевым разработку принципов сбора диалектного материала и научных методик его анализа [Атрошенко, 2012; Березович, 2007; Верхотурова, 2009; Воронцова, 2002; Галинова, 2000; Едалина, 2010; Еремина, 2003; Казакова, 2010; Кривощапова, 2007; Кучко, 2015; Леонтьева, 2008; Пьянкова, 2008; Рут, 2008; Синица, 2013; Сурикова, 2012; 2014; Тихомирова, 2013; Феоктистова, 2003; Шабалина, 2011 и др.]. Анализ данных, накопленных языковедами в области изучения полевых структур, позволяет, с одной стороны, применить разработанные инструменты к изучаемому множеству «Социальная регуляция неинституционального типа»,
Традиционно различают институциональные и неинституциональные регуляторы (или механизмы регуляции) поведения людей [Дробницкий, 2002, с. 237]. К первым относят право, а также нормы, которые создаются деятельностью организаций, учреждений, инстанций, имеющих соответствующее назначение. Ко вторым относят «обычно-традиционные и нравственные нормы» [Там же, с. 238], которые формируются в самом процессе совместной жизнедеятельности людей (обычай, общественное мнение, одобрение или неодобрение обществом действий человека, трансляция социально-нормативного опыта от поколения к поколению и др.). Под социальной регуляцией мы будем понимать принципы, формы и способы организации жизни и быта человеческого сообщества или его части, оказывающие прямое или опосредованное влияние на поведение человека в коммуникации.
а с другой стороны, констатировать его нетривиальность и необходимость более внимательного осмысления его структуры.
Носитель языка трактует отдельные элементы предметно-событийной действительности как имеющие отношение к социальной регуляции. Смысл 'социальная регуляция' воплощается в глаголах литературного языка регулировать, управлять, организовывать, воздействовать и под., и в этом случае он присутствует в ядре семантики лексем. Однако данные глаголы и их дериваты, разумеется, не представлены в дифференциальной лексической системе русских народных говоров. Этот смысл может выражаться другими номинативными средствами, например, лексикой обычая, воспитания и др.
В связи с проблематикой работы актуально понятие интерпретативов, введенное Ю. Д. Апресяном по отношению к глаголам и глагольным выражениям, которые «сами по себе не обозначают никакого конкретного действия или состояния, а служат лишь для какой-то интерпретации другого, вполне конкретного действия или состояния» [Апресян, 2009, с. 177]. Регуляция — отглагольное образование, и исходный глагол регулировать — интерпретатив по своей природе — содержит квалификативный смысл именно в ассертивной части значения (выражает логическую оценку объекта с точки зрения его функции).
При формировании лексико-семантических полей обычно за основу берется денотация слов, однако социально-регулятивный компонент семантики часто обнаруживается в прагматической части значения слова, сохраняющей знания об отношении говорящего к денотату, об эмоциональных, эстетических, логических, утилитарных и иных смыслах, связываемых в языковом сознании с денотатом. Ср.: Л. П. Крысин говорит о том, что социальное в слове может присутствовать не только в ассертивной, но и в пресуппози-ционной части его лексического значения [Крысин, 2004, с. 438—439]. В исследованиях, посвященных вопросам социальной дифференциации языка, в частности стилистически окрашенной лексике литературного языка, отмечается наличие сведений о социальных семантических ограничителях в структуре значения слов: «Употребление слова очень часто зависит от того, какую социальную и политическую оценку мы даем обозначаемому явлению» [Норман, 2004, с. 170]; «Социально значимая лексикографическая информация дается разными способами. Включается, например, в само толкование <...> Информация о социальных ограничениях может быть также представлена в иллюстрациях» [Михайлова, 2006, с. 76—77]. Социальные ограничения в семантике слова — одна из разновидностей информации о восприятии носителем языка отношений людей в обществе.
В научных трудах содержатся отдельные наблюдения над лексическими репрезентациями, манифестирующими социально-регулятивный аспект взаимодействий людей в традиционном обществе. Номинации, репрезентирующие социальные феномены жизни русской деревни, имманентно имеющие регулятивную природу, анализировались ранее, но вне актуализации той связи между языковыми фактами, которая позволяет считать их организованной лексической системой, не изучались принципы организации этой системы.
2. Состав поля «Социальная регуляция неинституционального типа»
На наш взгляд, следует исходить из того, что, согласно концепции о структурированности лексического значения, о его иерархической организации, в значении лексических единиц можно выделить несколько частей, из которых центральной является ассертивная, в то время как пре-суппозиционная часть содержит неосновные, подразумеваемые смысловые компоненты и условия правильного употребления слова. Например, слово обычай, его синонимы и аналоги обозначают особенность организации жизни социальной группы, то есть норму, которая регулирует жизнь людей в обществе, следовательно, социально-регулятивный смысл содержится в сигнификативной части значения таких слов, как и в случае, например, с обозначениями обучающего, социализирующего воздействия — диал. наставлять, направлять, натыкать, периначивать, полировать 'воспитывать, направлять, наставлять, учить' (паспортизацию лексем см. далее). В свою очередь, в номинациях очестливый гость, огостить, реализующих идеограммы 'скромный гость' и 'побывав в гостях, оставить грязь и беспорядок' посредством сопровождающих основной набор сем коннотаций, выражающих одобрительную или неодобрительную оценку, актуализируется представление о правилах поведения в гостях, иначе говоря, социально-регулятивные смыслы присутствуют в пресуппозицион-ной — прагматической — части значения. Даже безоценочные наименования гость, хозяин, гостить вызывают в сознании носителя языка представления о ролевом регламенте участников гостевой коммуникации.
Социально-регулятивный компонент значения может быть частью сигнификата или представлять собой коннотацию, поэтому при формировании мотивационно-семантического поля «Социальная регуляция» может быть использован принцип объединения не только лексем, в которых семантический элемент, составляющий критерий формирования поля, заключен в ассертивной части значения, но и лексем, в которых этот элемент представлен в пресуппозиционной части значения.
Возьмем для примера диал. отетчина 'дети, воспитанные в послушании отцу и старшим', неотцовщина 'непослушание, неповиновение родителям', безбатьковщина 'плохо воспитанный человек; ребенок (обычно выросший без отца)'. Здесь в ассерции лежит признак 'воспитанный' или 'невоспитанный' (о ребенке), а в презумпции априори утверждаемое носителем языка необходимое участие отца, роль отца в воспитании ребенка. Лексемы напитериться, намосквичиться интересны тем, что в их основе лежит презумпция «в городе и в деревне люди по-разному ведут себя, говорят». Любопытно, что презумпция, по-видимому, способна становиться явной при анализе внутренней формы слова. В прагматическом аспекте интересно, что лексемы способны менять коннотации в зависимости от ситуации: напитериться волог., арх. 'научиться чему-либо, поднатореть в чем-нибудь' (В Кадникове около господ он напитерился), твер. 'поумнеть' и новг., смол., волог., арх. 'перенять манеры, речь городского жителя, приобрести внешний вид горожанина, сделаться бойким, изворотливым' (Вишь уж совсем напитерились, культурно говорить стали). Выражение перм. подать воду со льдом 'принять кого-либо холодно, негостеприимно' при употреблении в речи предполагает, что собеседник поймет это образное выражение на основе общей для говорящих установки «норма поведения хозяина - теплый прием», а выражение «долго буду сидеть, дак скажут - ушла ржавым гостем» показывает, что участники описываемой информантом коммуникативной ситуации опираются на презумпцию временного регламента: «гость не должен злоупотреблять гостеприимством, задерживаться». Социально-регулятивные смыслы концентрируются преимущественно в презумптивной части значения слова именно потому, что составляют наиболее неподвижную и неосознаваемую, но одновременно довлеющую над сознанием носителя языка зону представлений о социальной действительности, находятся в общем фонде знаний участников речевого акта и обеспечивают успешность коммуникации.
Для лексики социальной регуляции как части лексического массива, описывающего социальные объекты и отношения в целом, такой принцип объединения языковых фактов кажется целесообразным, поскольку вообще смыслы социальной сферы часто реализуются в области коннотаций. Л. П. Крысин даже признает приоритет этой области лексического значения в выражении социальной семантики: «Априори очевидно, что социальное в слове может быть главным образом в пресуппозиционной части его лексического значения» [Крысин, 2004, с. 438]. Между тем социальные смысловые компоненты, несомненно, могут быть зафиксированы в сигнификативной части значения: «Социальное может находиться и в ассертивной части
значения - у тех слов, которые называют какой-либо вид общественных отношений, результат деления общества на классы и группы и т. п. (ср., например, многие философские и, в частности, социологические термины типа класс, базис, надстройка, буржуазия, эксплуатация и т. п.). Однако это тривиальные случаи прямого отражения в языке социального — в виде номинаций тех или иных общественных явлений; в лингвистическом отношении эти случаи малоинтересны» [Там же, с. 438-439].
Если принять возможность комплексного изучения в пределах одного мотивационно-семантического поля и ассертивной, и пресуппозиционой части значения слов с точки зрения присутствия в них одного семантического компонента, становится возможным отнести, например, к полю социальной регуляции и слово гощение как обозначение формы организации социальных взаимодействий, в самом денотате которого присутствует отсылка к организационно-регулятивному потенциалу гостевых взаимодействий, и любое слово соответствующей семантической области — гость, отгащивать, выгостья и др., поскольку каждое из них, являясь обозначением элемента из развернутого социального сценария, на уровне актуализируемых речевых смыслов, коннотаций репрезентирует социальную семантику в языке. Например, гость — обозначение коммуникативной роли, исполнение которой сопряжено с множеством ограничений, детерминированных социальным окружением, средой; отгащивать — диалектное обозначение ответного прихода в гости, социально предписанного, одобряемого и ожидаемого; выгостья — имеющее негативные коннотации диалектное обозначение засидевшейся в гостях женщины, нарушающей сложившиеся в данной социально-культурной группе негласные правила поведения в чужом доме, злоупотребляющей гостеприимством хозяев.
К выражению социально-регулятивной семантики причастны целые лексические группировки («Гощение», «Воспитание» и др.), в том числе обширные лексико-семантические поля. Ассортимент подмножеств, выражающих семантику социальной регуляции, был определен методом фронтального просмотра словарей русских народных говоров. Была собрана лексика, описывающая социальные феномены, объекты, явления, связи, которые представляют собой разные стороны управления людьми или способы самоорганизации быта деревенской общины, то есть на логико-понятийном уровне связаны с понятием регулирования жизни социума.
Итак, идея о различной «локализации» смыслового компонента 'регулировать' в структуре слов позволяет сформировать обширное номинативное множество, состоящее из лексических подмножеств разного типа, то есть объединяющее разные по статусу лексические группировки — поля
или отдельные микрогруппы: лексико-семантические поля «Гощение», «Обучение и воспитание», «Общественное мнение», синонимические ряды (с учетом междиалектной синонимии) «Обычай», «Коллективная помощь» и др.
3. Принципы структурирования мотивационно-семантического поля (на примере поля «Социальная регуляция неинституционального типа»)
Лексическое множество «Социальная регуляция неинституционального типа» может рассматриваться как мотивационно-семантическое поле — объединение лексических и фразеологических единиц на основе общего смыслового компонента 'регулировать отношения в социуме, регулировать поведение людей', который не имеет репрезентативного номинативного выражения в изучаемом языковом идиоме (отсутствует слово, которое можно было бы считать именем поля), но присутствует в структуре значений слов в ассерции либо пресуппозиции и выполняет функцию своеобразной мотивирующей архисемы (служа, тем самым, основанием семантической мотивации в данном лексическом корпусе). Такое поле имеет дискретную структуру, поскольку смысловой компонент имеет сферы лексической репрезентации, которые могут не быть связанными между собой. При этом социально-регулятивные смыслы находят выражение не только в семантике, но и в мотивации слов. Так, в обозначениях гостя выявляется мотивационная доминанта передвижения в пространстве (как конституирующий признак этой социальной роли), которая объединяет сквозные мотивы направленного движения (приходить в гости), ненаправленного движения (перегуливаться, бегать по гостям), интенсивного движения (вихорная баба), отклонения от основного пути (привернуть 'заехать, зайти попутно, мимоходом'), каждый из которых воплощен во множестве мотивировочных признаков.
Подразумевая общность языковых знаков на основе присутствия социально-регулятивного смыслового компонента в ассертивной либо пре-суппозиционной части их лексического значения, а также в мотивацион-ном слое, мы можем говорить о поле с неочевидной категоризацией в том смысле, что оно не обладает выраженной таксономией, иерархической структурой, в нем слабо представлены родо-видовые связи, а кроме того, возможен взгляд на эти же лексические группировки с позиции других оценок, других квалификаций (интерпретаций).
В попытке структурировать это поле мы пришли к выводу, что можно произвести его зонирование (деление на зоны) по аксиологическому приоритету:
— зона приоритетов — семантическая область, объективированная преимущественно в лексике русских народных говоров (в отличие от литературного языка), поскольку соотносится с традиционной народной крестьянской культурой, в которой основными социальными регуляторами являются, например, обычай, общественное мнение;
— зона доминант — семантическая область, характеризующая такие виды взаимодействия, как гощение и трудовые отношения, закрепившиеся в данной этнокультурной традиции даже за пределами крестьянской культуры, и объективированная в комплексе диалектных номинаций, частично отличном от такой лексики литературного языка по составу идеограмм, номинативной плотности его участков и мотивационной структуре;
— зона неспецифических констант — семантическая область, репрезентирующая обучение (воспитание, образование, приобщение к культуре) как способ социального воспроизводства в сообществе любого типа, воплощенная в комплексе номинаций, обладающем семантическим и мо-тивационным единством для всех разновидностей русского языка. Константы — наиболее устойчивые элементы поля (что отражено в названии зоны), обоснованные как логически, так и лингвистически. Под устойчивостью, рассматриваемой с позиций логики, понимается универсальность номинируемого феномена для всех культурных стратов, что на уровне языка подтверждается неспецифичностью лексических воплощений анализируемого смыслового компонента, ядро которых составляет общенародная лексика; наличием лексики соответствующей группы в разных подсистемах языка без явного количественного перевеса в пользу одного из идиомов. Лингвистически же устойчивость элементов поля и их близость ядерной зоне закономерно определяется морфологической и семантической близостью имен мотивационно-семантического поля и входящего в него лексико-семантического поля (например: воспитание = регуляция; воспитывать = регулировать), общностью базовой семы ('воздействовать').
Как кажется, мотивационно-семантические поля таковы, что в них не совпадает ядро и центр. Предположительно центром поля (точкой пересечения всех линий) является положенный в основу формирования поля смысл — архисема, или мотиватор (здесь — социальная регуляция, а значит, слова регулировать, управлять, воздействовать и под.). Ядро поля (его сердце, важнейшая, главная составная часть) образовано лексическими подкорпусами, специфичными для определенного языкового идиома, которые количеством единиц и своеобразием мотивационной или идеографической разработки превосходят прочие группы языковых единиц данного мотивационно-семантического поля. В свете такой гипотезы зона
констант будет занимать центр поля, а зона приоритетов будет совпадать с ядром.
4. Перспективы исследования мотивационно-семантических полей
Этнокультурная специфика диалектного материала, образующего исследуемое мотивационно-семантическое поле, состоит в специфическом составе денотативных сфер, которые оказываются соотнесенными с функцией социальной регуляции. Если сформировать круг номинаций, представляющих разные стороны социальной регуляции в современной городской культуре, то, очевидно, ассортимент денотатов будет несколько иным. Например, гощение здесь не является здесь столь же регламентированной сферой, как в народной культуре; неинституциональные формы регуляции (обычай) уступают место властным институтам; а воспитание, в значительной мере опосредованное государственными структурами, само становится социальным институтом, и это не может не отражаться в лексике. Думается, что контуры и конфигурация мотивационно-семантического поля «Социальная регуляция» должны уточняться по мере осмысления лексики, представляющей разные подсистемы языка.
Формирование и изучение мотивационно-семантического поля — это попытка разглядеть под увеличительным стеклом один смысловой элемент, помимо которого в каждом из изучаемых подкорпусов лексики присутствуют и другие. Предметом изучения становится сложная абстракция и способы ее языковой регистрации, в противном случае она остается за кадром, поскольку для исследователя конкретных лексико-семантических полей и групп внимание к одному смысловому компоненту, имплицитно присутствующему и притом спорадически проявляющемуся в языковых единицах, весьма случайно, факультативно.
Идея поиска некоторого семантического компонента, неявно присутствующего в структуре значения слова, не очевидного, требующего инструментов его улавливания и экспликации, и идея неравномерной локализации такого компонента в разных зонах значения слова позволили обосновать возможность формирования мотивационного-семантического поля как совокупности языковых единиц с общим абстрактным смысловым компонетом-интерпретативом, а значит, предложенный инструмент анализа лексики востребован.
Думается, что задачи выявления и анализа мотивационно-семантиче-ских полей можно считать перспективными для изучения этнокультурного своеобразия лексики языка и, в частности, таких лексических корпусов, которые выделяются на основании присутствия в ассертивной части значе-
ний слов и в презумпции какого-либо абстрактного смыслового компонента, который при другом подходе к анализу и формированию полей часто остается неучтенным, то есть он может быть замечен или не замечен в зависимости от использованных инструментов анализа.
Литература
1. Абрамов В. П. Семантические поля русского языка / В. П. Абрамов. — Москва ; Краснодар : Акад. пед. и соц. наук РФ, Кубан. гос. ун-т, 2003. — 338 с.
2. Апресян Ю. Д. Исследования по семантике и лексикографии : Т. I : Парадигматика / Ю. Д. Апресян. — Москва : Языки славянских культур, 2009. — 568 с.
3. Артемова Н. В. Полевая организация глагольной лексики в современном русском языке / Н. В. Артемова. — Москва : Прометей, 2002. — 160 с.
4. Атрошенко О. В. Русская народная хрононимия : системно-функциональный и лексикографический аспекты : автореферат диссертации... кандидата филологических наук : 10.02.01 / О. В. Атрошенко. — Екатеринбург, 2012. — 713 с.
5. Березович Е. Л. К этнолингвистической интерпретации семантических полей / Е. Л. Березович // Вопросы языкознания. — 2004. — № 6. — С. 3—24.
6. Березович Е. Л. Язык и традиционная культура : этнолингвистические исследования / Е. Л. Березович. — Москва : Индрик, 2007. — 600 с.
7. Васильев Л. М. Теория семантических полей / Л. М. Васильев // Вопросы языкознания. —1971. — № 5. — С. 105—113.
8. ВерхотуроваК. С. Огонь в зеркале русского языка : диссертация. кандидата филологических наук : 10.02.01 / К. С. Верхотурова. — Екатеринбург, 2009. — 213 с.
9. ВоронцоваЮ. Б. Коллективные прозвища в русских говорах : диссертация. кандидата филологических наук : 10.02.01 / Ю. Б. Воронцова. — Екатеринбург, 2002. —294 с.
10. Гак В. Г. Языковые преобразования / В. Г. Гак. — Москва : Языки русской культуры, 1998. — 768 с.
11. Галинова Н. В. Этимолого-словообразовательные гнезда праславянских корней со значениями 'гнуть', 'вертеть', 'вить' в говорах Русского Севера : автореферат диссертации ... кандидата филологических наук : 10.02.01 / Н. В. Галино-ва. — Екатеринбург, 2000. — 19 с.
12. Гольдберг В. Б. Структурные связи в лексико-семантическом поле языка / В. Б. Гольдберг. — Тамбов : Изд-во ТГУ им. Г.Р.Державина, 2000. — 232 с.
13. Гулыга Е. В. Грамматико-лексические поля в современном немецком языке / Е. В. Гулыга, Е. И. Шендельс. — Москва : Просвщение, 1969. — 183 с.
14. Денисов П. Н. Лексика русского языка и принципы ее описания / П. Н. Денисов. — Москва : Русский язык, 1980. — 160 с.
15. Долгих Н. Г. Теория семантического поля на современном этапе развития семасиологии / Н. Г. Долгих // Филологические науки. — 1973. — № 1. — С. 89—96.
16. Дробницкий О. Г. Моральная философия : избранные труды / О. Г. Дроб-ницкий. — Москва : Гардарики, 2002. — 523 с.
17. Едалина А. А. Особенности лексико-семантического поля «Отношение человека к собственности» / А. А. Едалина // Известия Уральского государственного университета. Серия 2: Гуманитарные науки. — 2010. — Т. 72. — № 1. — С. 93—101.
18. Еремина М. А. Лексико-семантическое поле «Отношение человека к труду» в русских народных говорах: этнолингвистический аспект : диссертация ... кандидата филологических наук : 10.02.01 / М. А. Еремина. — Екатеринбург, 2003. — 253 с.
19. Казакова Е. Д. Диалог поколений в метаязыковой рефлексии диалектоно-сителей / Е. Д. Казакова // Диалог поколений в славянской и еврейской культурной традиции: сборник статей / отв. ред. О. В. Белова. — Москва : Сэфер, 2010. — С. 163—173.
20. Караулов Ю. Н. Структура лексико-семантического поля / Ю. Н. Караулов // Филологические науки. — 1972. — № 1. — С. 57—68.
21. Кобозева И. М. Лингвистическая семантика / И. М. Кобозева. — Москва : Эдиториал УРСС, 2000. — 352 с.
22. Кривощапова Ю. А. Русская энтомологическая лексика в этнолингвистическом освещении : диссертация... кандидата филологических наук : 10.02.01 / Ю. А. Кривощапова. — Екатеринбург, 2007. — 252 с.
23. Крысин Л. П. Русское слово, свое и чужое : исследования по современному русскому языку и социолингвистике / Л. П. Крысин. — Москва : Языки славянской культуры, 2004. — 888 с.
24. Крысин Л. П. Социальный компонент в семантике языковых единиц / Л. П. Крысин // Влияние социальных факторов на функционирование и развитие языка. — Москва: [б. и.], 1988. — С. 124—143.
25. Куренкова Т. Н. Лексико-семантическое поле и другие поля в современной лингвистике / Т. Н. Куренкова // Вестник Сибирского государственного аэрокосмического университета им. академика М. Ф. Решетнева. — 2006. — № 4. — С. 173—178.
26. Кучко В. С. «Зрительная» и «слуховая» метафора обмана в русской языковой традиции / В. С. Кучко // Известия Уральского федерального университета. Сер. 2: Гуманитарные науки. — 2015. — № 1 (136). — С. 187—196.
27. Леонтьева Т. В. Интеллект человека в русской языковой картине мира : монография / Т. В. Леонтьева ; под ред. Е. Л. Березович. — Екатеринбург : Изд-во ГОУ ВПО «Рос. гос. проф.-пед. ун-т», 2008. — 280 с.
28. Лысякова М. В. Лексико-семантические парадигмы: лингвистический статус, критерии разграничения / М. В. Лысякова // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Лингвистика. — 2005. — № 7. — С. 5—12.
29. Михайлова О. А. Ограничительные компоненты в словаре В. И. Даля / О. А. Михайлова // В. И. Даль в парадигме идей современной науки : язык — словесность — лексикография — фразеография : материалы III Всероссийской научной конференции, Иваново, 5—6 апреля 2005 года. — Иваново : Иван. гос. ун-т, 2006. — С. 68—78.
30. Норман Б. Ю. Теория языка : вводный курс / Б. Ю. Норман. — Москва : Флинта: Наука, 2004. — 296 с.
31. Павлов В. М. Полевые структуры в строе языка / В. М. Павлов. — Санкт-Петербург : Изд-во Санкт-Петербургского университета экономики и финансов, 1996. — 116 с.
32. ПанкинаМ. Ф. Формирование семантических структур в лексической системе языка / М. Ф. Панкина. — Воронеж : Изд-во воронеж. гос. ун-та, 2002. — 182 с.
33. ПелевинаН. Ф. Теория значения и опыт построения семантического поля : автореферат диссертация ... кандидата филологических наук / Н. Ф. Пелевина. — Москва, 1972. — 16 с.
34. Пьянкова К. В. Лексика, обозначающая категориальные признаки пищи, в русской языковой традиции : этнолингвистический аспект: диссертация, кандидата филологических наук : 10.02.01 / К. В. Пьянкова. — Екатеринбург, 2008. — 251 с.
35. Рут М. Э. Образная номинация в русской ономастике / М. Э. Рут. — Москва : Изд-во ЛКИ, 2008. — 192 с.
36. Синица Н. А. Языковой образ священнослужителя в русской и польской традициях (рус. поп, польск. ksiqdz) / Н. А. Синица // Славянский альманах : 2012. — Москва : Индрик, 2013. — С. 410—424.
37. Стернин И. А. Лексическое значение слова в речи / И. А. Стернин. — Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1985. — 170 с.
38. Сурикова О. Д. К изучению семантического своеобразия отсоматической лексики с приставкой без- в русской языковой традиции / О. Д. Сурикова // Научный диалог. — 2012. — № 12: Филология. — С. 30—62.
39. Тихомирова А. В. Ассоциативно-деривационная и фразеологическая семантика наименований одежды в русской языковой традиции : диссертация. кандидата филологических наук : 10.02.01 / А. В. Тихомирова. — Екатеринбург, 2013. — 350 с.
40. Толстая С. М. Семантические категории языка культуры : очерки по славянской этнолингвистике / С. М. Толстая. — Москва : URSS, 2010. — 368 с.
41. Уфимцева А. А. Теории «семантического поля» и возможности их применения при изучении словарного состава языка / А. А. Уфимцева // Вопросы теории языка в современной зарубежной лингвистике. — Москва : Наука, 1961. — С. 30—63.
42. Феоктистова Л. А. Номинативное воплощение абстрактной идеи : на материале русской лексики со значением 'пропасть, исчезнуть' : диссертация . кандидата филологических наук : 10.02.01 / Л. А. Феоктистова. — Екатеринбург, 2003. — 178 с.
43. Шабалина Е. В. Семантико-мотивационное своеобразие русской лексики с числовым компонентом : этнолингвистический аспект : диссертация. кандидата филологических наук : 10.02.01 / Е. В. Шабалина. — Екатеринбург, 2011. — 179 с.
44. ШеинаИ. М. Лексико-семантическое поле как универсальный способ организации языкового опыта / И. М. Шеина // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: Русская филология. — 2010. — N° 2. — С. 69—72.
45. Шенделева Е. А. Полевая организация образной лексики и фразеологии / Е. А. Шенделева // Фразеология в контексте культуры : сборник статей. — Москва : Языки русской культуры, 1999. — С. 74—79.
46. ШтукареваЕ. Б. О соотношении терминов лексико-семантическое поле — лексико-семантическая группа — тематическая группа в лингвистической литературе / Е. Б. Штукарева // Вопросы филологических наук. — 2009. — № 4. — С. 90—93.
47. Щур Г. С. Теории поля в лингвистике / Г. С. Щур. — Москва : Наука, 1974. — 254 с.
Motivational-Semantic Field as Corpus of Language Units with Common Abstract Meaning Component-Interpretant
© Leontyeva Tatyana Valeryevna (2016), PhD in Philology, associate professor, Department of Russian and Foreign Languages Russian State Vocational Pedagogical University (Yekaterinburg, Russia), leotany@mail.ru.
By analysing the Russian dialect lexis of the field of "Social regulation of non-institutional type" the introduction of the term motivational-semantic feld is proved. The author draws on theoretical grounds developed by Ju. D. Apresyan, who introduced the notion of interpretant, and L. P. Krysin, who states that presuppositional part of the lexical meaning has priority in terms of social semantics. Nominative multitude "Social regulation of non-institutional type" is studied as motivational-semantic feld - the corpus of lexical and phraseological units on the basis of common semantic component 'to regulate relations in society, the behaviour of people'. It is noted that this component has no representative nominative expression in studied language idiom (in the Russian dialects there is no word that could be considered the field name), but it is present in the structure of the meanings of words in their assertive part or presupposition and serves as a kind of motivating archiseme. It is argued that such a field has a discrete structure, because the semantic component has priority areas of lexical representations (they can be synonymic rows, lexical-semantic field, etc.) that may or may not be related. It is suggested that the structuring of the motivational-semantic field involves the distinguishing of priorities zone, dominants zone and zone of nonspecific constants.
Key words: ethnolinguistics; traditional society; motivational-semantic field; abstract semantic component; structure of lexical meaning; presupposition; ascertia.
References
Abramov, V. P. 2003. Semanticheskiye polya russkogo yazyka. Moskva; Krasnodar:
Akad. ped. i sots. nauk RF, Kuban. gos. un-t. 338. (In Russ.). Apresyan, Yu. D. 2009. Issledovaniyapo semantike i leksikografii: T. I: Paradigmatika.
Moskva: Yazyki slavyanskikh kultur. 568. (In Russ.). Artemova, N. V. 2002. Polevaya organizatsiya glagolnoy leksiki v sovremennom russkom
yazyke. Moskva: Prometey. 160. (In Russ.). Atroshenko, O. V. 2012. Russkaya narodnaya khrononimiya: sistemno-funktsionalnyy i leksikograficheskiy aspekty: avtoreferat dissertatsii... kandidata filologicheskikh nauk. Yekaterinburg. 713. (In Russ.).
Berezovich, E L. 2004. K etnolingvisticheskoy interpretatsii semanticheskikh poley. Voprosyyazykoznaniya, 6: 3—24. (In Russ.).
Berezovich, E L. 2007. Yazyk i traditsionnaya kultura: etnolingvisticheskiye issledovaniya. Moskva: Indrik. 600. (In Russ.).
Gak, V. G. 1998. Yazykovyye preobrazovaniya. Moskva: Yazyki russkoy kultury. 768. (In Russ.).
Galinova, N. V. 2000. Etimologo-slovoobrazovatel'nyye gnezda praslavyanskikh korney so znacheniyami 'gnut'', 'vertet'', 'vit'' v govorakh Russkogo Severa: avtoreferat dissertatsii ... kandidata filologicheskikh nauk. Yekaterinburg. 19. (In Russ.).
Goldberg, V. B. 2000. Strukturnyye svyazi v leksiko-semanticheskom pole yazyka. Tambov: Izd-vo TGU im. G. R. Derzhavina. 232. (In Russ.).
Gulyga, E. V., Shendels, E. I. 1969. Grammatiko-leksicheskiye polya v sovremennom nemetskom yazyke. Moskva: Prosvshcheniye. 183. (In Russ.).
Denisov, P. N. 1980. Leksika russkogo yazyka i printsipy ee opisaniya. Moskva: Russkiy yazyk. 160. (In Russ.).
Dolgikh, N. G. 1973. Teoriya semanticheskogo polya na sovremennom etape razvitiya semasiologii. Filologicheskiye nauki, 1: 89—96. (In Russ.).
Drobnitskiy, O. G. 2002. Moralnaya filosofiya: izbrannyye trudy. Moskva: Gardariki. 523. (In Russ.).
Edalina, A. A. 2010. Osobennosti leksiko-semanticheskogo polya «Otnosheniye cheloveka k sobstvennosti». Izvestiya Uralskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 2: Gumanitarnyye nauki, 72(1): 93—101. (In Russ.).
Eremina, M. A. 2003. Leksiko-semanticheskoye pole «Otnosheniye cheloveka k trudu» v russkikh narodnykh govorakh: etnolingvisticheskiy aspekt: dissertatsiya ... kandidata filologicheskikh nauk. Yekaterinburg. 253. (In Russ.).
Feoktistova, L. A. 2003. Nominativnoye voploshcheniye abstraktnoy idei: na materiale russkoy leksiki so znacheniyem 'propast', ischeznut'': dissertatsiya ... kandidata filologicheskikh nauk. Yekaterinburg. 178. (In Russ.).
Karaulov, Yu. N. 1972. Struktura leksiko-semanticheskogo polya. Filologicheskiye nauki, 1: 57—68. (In Russ.).
Kazakova, E. D. 2010. Dialog pokoleniy v metayazykovoy refleksii dialektonositeley. In: Belova, O. V. (ed.). Dialog pokoleniy v slavyanskoy i evreyskoy kulturnoy traditsii. Moskva: Sefer. 163—173. (In Russ.).
Kobozeva, I. M. 2000. Lingvisticheskaya semantika. Moskva: Editorial URSS. 352. (In Russ.).
Krivoshchapova, Yu. A. 2007. Russkaya entomologicheskaya leksika v etnolingvisti-cheskom osveshchenii: dissertatsiya. kandidata filologicheskikh nauk. Yekaterinburg. 252. (In Russ.).
Krysin, L. P. 2004. Russkoye slovo, svoye i chuzhoye: issledovaniya po sovremennomu russkomu yazyku i sotsiolingvistike. Moskva: Yazyki slavyanskoy kultury. 888. (In Russ.).
Krysin, L. P. 1988. Sotsialnyy komponent v semantike yazykovykh edinits. In: Vliyaniye sotsialnykh faktorov na funktsionirovaniye i razvitiye yazyka. Moskva. 124—143. (In Russ.).
Kuchko, V. S. 2015. «Zritel'naya» i «slukhovaya» metafora obmana v russkoy yazykovoy traditsii. Izvestiya Uralskogo federalnogo universiteta. Ser. 2: Gumanitarnyye nauki, 1 (136): 187—196. (In Russ.).
Kurenkova, T. N. 2006. Leksiko-semanticheskoye pole i drugiye polya v sovremennoy lingvistike. Vestnik Sibirskogo gosudarstvennogo aerokosmicheskogo universiteta im. akademikaM. F. Reshetneva, 4: 173—178. (In Russ.).
Leontyeva, T. V. 2008. Intellekt cheloveka v russkoy yazykovoy kartine mira. Ekaterinburg: Ros. gos. prof.-ped. un-t. 280. (In Russ.).
Lysyakova, M. V. 2005. Leksiko-semanticheskiye paradigmy: lingvisticheskiy status, kriterii razgranicheniya. Vestnik Rossiyskogo universiteta druzhby narodov. Seriya: Lingvistika, 7: 5—12. (In Russ.).
Mikhaylova, O. A. 2006. Ogranichitelnyye komponenty v slovare V. I. Dalya. In: V. I. Dal vparadigme idey sovremennoy nauki:yazyk—slovesnost'— leksikografiya — frazeografiya: materialy III Vserossiyskoy nauchnoy konferentsii, Ivanovo, 5—6 aprelya 2005. Ivanovo: Ivan. gos. un-t. 68—78. (In Russ.).
Norman, B. Yu. 2004. Teoriya yazyka: vvodnyy kurs. Moskva: Flinta: Nauka. 296. (In Russ.).
Pankina, M. F. 2002. Formirovaniye semanticheskikh struktur v leksicheskoy sisteme yazyka. Voronezh: Izd-vo voronezh. gos. un-ta. 182. (In Russ.).
Pavlov, V. M. 1996. Polevyye struktury v stroye yazyka. Sankt-Peterburg: Izd-vo Sankt-Peterburgskogo universiteta ekonomiki i finansov. 116. (In Russ.).
Pelevina, N. F. 1972. Teoriya znacheniya i opyt postroeniya semanticheskogo polya: avto-referat dissertatsiya ... kandidata filologicheskikh nauk. Moskva. 16. (In Russ.).
Pyankova, K. V. 2008. Leksika, oboznachayushchaya kategorialnyye priznaki pishchi, v russkoy yazykovoy traditsii: etnolingvisticheskiy aspekt: dissertatsiya... kandidata filologicheskikh nauk. Yekaterinburg. 251. (In Russ.).
Rut, M. E. 2008. Obraznaya nominatsiya v russkoy onomastike. Moskva: Izd-vo LKI. 192. (In Russ.).
Sinitsa, N. A. 2013. Yazykovoy obraz svyashchennosluzhitelya v russkoy i polskoy traditsiyakh (rus. pop, polsk. ksiqdz). In: Slavyanskiy almanakh. Moskva: Indrik. 410—424. (In Russ.).
Sternin, I. A. 1985. Leksicheskoye znacheniye slova v rechi. Voronezh: Izd-vo Voronezh. un-ta. 170. (In Russ.).
Surikova, O. D. 2012. K izucheniyu semanticheskogo svoeobraziya otsomaticheskoy leksiki s pristavkoy bez- v russkoy yazykovoy traditsii. Nauchnyy dialog, 12: Filologiya: 30—62. (In Russ.).
Tikhomirova, A. V. 2013. Assotsiativno-derivatsionnaya i frazeologicheskaya semantika naimenovaniy odezhdy v russkoy yazykovoy traditsii: dissertatsiya. kandidata filologicheskikh nauk. Yekaterinburg. 350. (In Russ.).
Tolstaya, S. M. 2010. Semanticheskiye kategorii yazyka kultury: ocherki po slavyanskoy etnolingvistike. Moskva: URSS. 368. (In Russ.).
Ufimtseva, A. A. 1961. Teorii «semanticheskogo polya» i vozmozhnosti ikh primeneniya pri izuchenii slovarnogo sostava yazyka. In: Voprosy teorii yazyka v sovremennoy zarubezhnoy lingvistike. Moskva: Nauka. 30—63. (In Russ.).
Shabalina, E. V. 2011. Semantiko-motivatsionnoye svoyeobraziye russkoy leksiki s chislovym komponentom: etnolingvisticheskiy aspekt: dissertatsiya ... kandidata filologicheskikh nauk. Yekaterinburg. 179. (In Russ.).
Shchur, G. S. 1974. Teoriipolya v lingvistike. Moskva: Nauka. 254. (In Russ.).
Sheina, I. M. 2010. Leksiko-semanticheskoye pole kak universalnyy sposob organizatsii yazykovogo opyta. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo oblastnogo universiteta. Seriya: Russkayafilologiya, 2: 69—72. (In Russ.).
Shendeleva, E. A. 1999. Polevaya organizatsiya obraznoy leksiki i frazeologii. In: Frazeologiya v kontekste kultury: sbornik statey. Moskva: Yazyki russkoy kultury. 74—79. (In Russ.).
Shtukareva, E. B. 2009. O sootnoshenii terminov leksiko-semanticheskoe pole — leksiko-semanticheskaya gruppa — tematicheskaya gruppa v lingvisticheskoy literature. Voprosy filologicheskikh nauk, 4: 90—93. (In Russ.).
Vasilyev, L. M. 1971. Teoriya semanticheskikh poley. Voprosyyazykoznaniya, 5: 105— 113. (In Russ.).
Verkhoturova, K. S. 2009. Ogon'v zerkale russkogoyazyka: dissertatsiya. kandidata filologicheskikh nauk. Yekaterinburg. 213. (In Russ.).
Vorontsova, Yu. B. 2002. Kollektivnyyeprozvishcha v russkikh govorakh: dissertatsiya. kandidata filologicheskikh nauk. Yekaterinburg. 294. (In Russ.).
