CC BY
62
1.5. МОШЕННИЧЕСТВО В СФЕРЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В РЕДАКЦИИ 2016 Г.: УДАЛАСЬ ЛИ ОЧЕРЕДНАЯ ПОПЫТКА ЗАКОНОДАТЕЛЯ?
Кудрявцев Андрей Геннадьевич, канд. юрид. наук, доцент. Должность: доцент. Место работы: Воронежский государственный университет. Подразделение: кафедра уголовного права. E-mail: kudryavtsev@law.vsu.ru
Аннотация: В статье анализируются изменения норм о мошенничествах Уголовного кодекса РФ, связанные с принятием 3 июля 2016 г. двух Федеральных законов: №323-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности» и №325-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации». Акцентируя внимание на новых положениях статьи 159 УК РФ о мошенничестве в сфере предпринимательской деятельности, автор оценивает, удалось ли законодателю исправить недостатки соответствующего уголовно-правового запрета, ранее выявленные Конституционным Судом РФ. В результате делается неутешительный вывод: несмотря на высказанные в процессе рассмотрения законопроекта замечания, в том числе со стороны Верховного Суда РФ, внесенные в УК РФ изменения не решили ранее выявленных проблем. По мнению автора, изначально некорректная дифференциация ответственности за мошенничество в зависимости от сферы совершения преступления, усугубилась установлением существенно отличающихся друг от друга признаков значительного, крупного и особо крупного размера похищенного.
Ключевые слова: мошенничество, мошенничество в сфере предпринимательской деятельности, санкции, значительный, крупный и особо крупный размер, дифференциация уголовной ответственности, Верховный Суд РФ, Конституционный Суда РФ.
FRAUD IN THE FIELD OF ENTREPRENEURSHIP IN THE WORDING 2016: WAS ANOTHER ATTEMPT OF THE LEGISLATOR SUCCESSFUL?
Kudryavtsev Andrey Gennad evich, PhD at law, associate Professor. Position: associate Professor. Place of employment: Voronezh State University. Department: Criminal Law chair. E-mail: kudryavtsev@law.vsu.ru
Annotation: The article analyzes changes in the norms оп fraud of the Criminal code of the Russian Federation connected with the adoption of two Federal laws: №323-FZ "On amendments to the Criminal code of the Russian Federation and the Criminal procedural code of the Russian Federation on improving of the grounds and order of exemption from criminal liability" and №325-FZ "On amendments to the Criminal code of the Russian Federation and the Criminal procedural code of the Russian Federation" on 3 July 2016. Focusing on the new provisions of article 159 of the Criminal code on fraud in the field of en-
trepreneurship, the author evaluates whether the legislator succeed correcting the shortcomings of the relevant criminal prohibitions previously identified by the Constitutional Court of the Russian Federation. As a result, the conclusion is disappointing: notwithstanding critical remarks made in the process of adoption of the draft law, including those from the Supreme Court of the Russian Federation, the changes introduced in the Criminal code have not solved previously identified problems. In the author's opinion, initially incorrect differentiation of liability on fraud depending on the sphere of crime was compounded by the establishment of significantly different signs of large, very large and extra-large size of the stolen. Keywords: fraud, fraud in the field of entrepreneur-ship, sanctions, large, very large and extra-large size, the differentiation of criminal liability, the Supreme Court of the Russian Federation, the Constitutional Court of the Russian Federation.
Анализ имевших место летом 2016 года изменений норм Раздела VIII УК РФ свидетельствует о продолжении поиска оптимальной модели уголовно-правового регулирования отклоняющегося поведения в сфере экономики, когда оно приобретает явно криминальное содержание и связано с наступлением негативных последствий экономического толка.
Предпринятые ранее в этом направлении шаги, в первую очередь касавшиеся как раз вопросов охраны отношений собственности, содержали в себе полный набор «проб и ошибок». Последние-то законодатели и попытались в очередной раз исправить, учитывая, в том числе, указания на имеющиеся в этой сфере существенные недостатки, обнаруженные Конституционным Судом РФ. Речь об уточнении содержания уголовно-правового запрета, посвященного мошенническим действиям в сфере предпринимательской деятельности. Напомню: требование о внесении в уголовный закон изменений, которые обеспечили бы устранение выявленных при оценке ст.159.4 УК РФ неконституционных аспектов правового регулирования ответственности за соответствующее деяние, содержалось в Постановлении Конституционного Суда РФ от 11 декабря 2014 г. №32-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 159.4 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Салехардского городского суда Ямало-Ненецкого автономного округа» [1] (далее - Постановление №32-П).
Важно заметить, что в сессию, завершающую работу Государственной Думы Федерального Собрания РФ VI-го созыва, на рассмотрение депутатам были представлены несколько законопроектов, касавшихся корректировки положений Общей части УК РФ и норм Раздела VIII «Преступления в сфере экономики» УК РФ, а также корреспондирующих им норм УПК РФ, УИК РФ и КоАП РФ. Учитывая, что часть правок готовилась Верховным Судом РФ, а инициатором других выступил Президент РФ, в тексте соответствующих проектов встречались предложения, направленные на корректировку одних и тех же положений уголовного закона, несколько отличаясь по сути. К чести законодателя, принятые в итоге федеральные законы были лишены каких бы то ни было повторов, внутренних и/или системных противоречий. Однако для обеспечения такого эффекта новеллы из текста одних проектов перемещались в содержание других, их редакции тщательно согласовывались. Понимать описанные трансформации важно, как минимум для того, чтобы корректно оперировать текстами пояснительных записок к соответствующим законопроектам, а также поступавшими
на них отзывами и готовившимися заключениями. Это в свою очередь необходимо, чтобы понять идеи и цели авторов представленных проектов, равно как и содержание, смысл высказывавшихся по предложенным новеллам замечаниям. Так, например, обоснование необходимости дополнения статьи 159 УК РФ положениями о мошенничестве в сфере предпринимательской деятельности было отражено в пояснительной записке к законопроекту №1083199-6 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (в части декриминализации преступлений экономической направленности)» [2] (далее - Пояснительная записка), который был внесен Президентом РФ. И замечания по предложенным дополнениям УК РФ содержались в Официальном отзыве Верховного Суда РФ от 12 мая 2016 г. №3-ВС-3461/16 как раз на данный проект [3] (далее - Официальный отзыв). Между тем, увидели свет соответствующие новеллы, будучи уже составной частью Федерального закона РФ от 3 июля 2016 г. №323-Ф3 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности» [4]. Его же проект изначально вносился в Государственную Думу именно Верховным Судом РФ ещё в декабре 2015 года и в редакции, подготовленной к первому чтению, не содержал положений о «предпринимательском» мошенничестве [5].
Как бы то ни было, с принятием вышеуказанного закона УК РФ вновь обрел нормы, конкретизирующие уголовно-правовую оценку мошеннических действий, которые совершаются в сфере предпринимательской деятельности и непосредственно сопряжены с преднамеренным неисполнением договорных обязательств. Напомню, что с учетом квалифицирующих и особо квалифицирующих признаков, теперь это части 5 - 7 статьи 159 УК РФ.
Формулируя, а, по сути - восстанавливая соответствующий уголовно-правовой запрет, законодатель действительно старался в первую очередь исправить те недочеты, на которые ему прямо было указано в Постановлении №32-П. И именно поэтому ответственность за мошенничество, сопряженное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности, если это деяние повлекло причинение значительного ущерба (ч.5 ст.159 УК РФ), была «уравновешена» с ответственностью за традиционное мошенничество, совершенное группой лиц по предварительному сговору, а равно с причинением значительного ущерба гражданину (ч.2 ст.159 УК РФ). Проявилось такое «уравнивание» в закреплении одинаковых санкций, в которых в качестве максимального наказания за вышеуказанные деяния предусматривалось лишение свободы на срок до 5 лет с ограничением свободы на срок до 1 года или без такового.
Аналогичным образом «синхронизированы» части 3 и 6 статьи 159 УК РФ, в которых, соответственно, закреплена ответственность за мошенничество, совершенное лицом с использованием своего служебного положения, а равно в крупном размере, и «предпринимательское» мошенничество, также совершенное в крупном размере. Здесь максимум обеих санкций -лишение свободы на срок до 6 лет со штрафом в размере до 80 тыс. рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до 6
месяцев либо без такового и с ограничением свободы на срок до 1,5 лет либо без такового.
Наконец, к общему знаменателю приведены санкции частей 4 и 7 статьи 159 УК РФ, в первой из которых предусмотрена ответственность за мошенничество, совершенное организованной группой либо в особо крупном размере или повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение, а в последней - деяние, совершенное в особо крупном размере. Такие преступления «потянули» на наказание в виде лишения свободы на срок до 10 лет со штрафом в размере до 1 млн. рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до 3 лет либо без такового и с ограничением свободы на срок до 2 лет либо без такового.
Стоит оговориться, что схожие корректировки санкций произошли и во всех иных нормах о специальных разновидностях мошенничества. Случилось это в связи с принятием одновременно с анализируемым нами другого акта - Федерального закона от 3 июля 2016 №325-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» [6]. А это, как раз, тот самый закон, проект которого был направлен на декриминализацию преступлений экономической направленности и изначально и содержал положения о дополнении УК РФ положениями о мошенничестве в сфере предпринимательской деятельности. В соответствии с изменениями, внесенными в УК РФ этим актом, срок наказания в виде лишения свободы был увеличен до 5 лет в санкциях частей 2 статей 159.3, 159.5 и 159.6 УК РФ, что соответствует санкции части 2 статьи 159 УК РФ, содержащей указание на те же квалифицирующие признаки (совершение преступления группой лиц по предварительному сговору, а равно с причинением значительного ущерба гражданину). К соответствию с санкцией части 3 статьи 159 УК РФ, где предусмотрено наказание в виде лишения свободы сроком до 6 лет, приведены санкции частей 3 статей 159.1, 159.2, ст.159.3, 159.5 и 159.6 УК РФ, содержащих указания на аналогичные особо квалифицирующие признаки для специальных мошенничеств, а именно: совершение преступления лицом с использованием своего служебного положения, а равно в крупном размере.
И вот теперь, оценивая в целом весь набор предпринятых правок норм главы 21 УК РФ о мошенничествах, зададимся вопросом: устранил ли законодатель некорректности, в том числе выявленные Конституционным Судом РФ, в регламентации ответственности за так называемое «традиционное» мошенничество, признаки которого описаны в частях 1 - 4 статьи 159 УК РФ, и специальные разновидности этого преступления, появившиеся в кодексе после дополнения его статьями 159.1 - 159.6?
Возьму на себя смелость утверждать - к сожалению, нет! Попытавшись «уравнять» меры ответственности в рассматриваемых ситуациях, приведя тем самым рассматриваемые преступления к единым категориям по степени тяжести, и, заодно, дополнив статью 159 УК РФ новыми частями 5 - 7, законодатель не устранил, а, напротив - акцентировал (вновь!) изначально неодинаковый подход к оценке мошеннических действий в зависимости от сферы совершения соответствующего деяния и его участников - преступника и потерпевшего (потерпевших). И связана такая резкая оценка вроде бы и обновленной регламентации ответственности за мошеннические посягательства на собствен-
ность вообще и совершаемые в сфере предпринимательской деятельности в частности со рядом обстоятельств. Начну по порядку.
Как известно, теперь у статьи 159 УК РФ появилось примечание, которое предусматривает, что значительным ущербом для случаев мошенничества в сфере предпринимательской деятельности признается ущерб в сумме, составляющей не менее 10 тыс. рублей, а крупным и особо крупным размером похищенного - стоимость имущества, превышающая 3 и 12 млн. рублей соответственно. При этом примечание 4 специально подчеркивает, что действие частей 5 - 7 нормы распространяется на случаи преднамеренного неисполнения договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности, когда сторонами договора являются индивидуальные предприниматели и (или) коммерческие организации (здесь и далее курсив мой - А.К.).
Существенно повышая пороговые значения крими-нообразующего признака и признаков квалифицированного и особо квалифицированного мошенничества в сфере предпринимательской деятельности, законодатель тем самым «выводит» не соответствующие этим показателям криминально-недобросовестные, обманные способы завладения чужим имуществом или приобретения прав на него из сферы уголовно-правового воздействия. Иными словами, мошенничество в указанной сфере на сумму меньшую, нежели 10 тыс. рублей, исключает привлечение к уголовной ответственности. Однако, есть основание полагать, что и превышение причиненным ущербом стоимостного показателя «значительности» не будет автоматически констатировать совершение преступления.
Как известно, признак «значительного ущерба» выступает в ряде составов преступлений против собственности, в том числе и в общей норме о мошенничестве, в качестве квалифицирующего для случаев, когда потерпевшим выступает гражданин. При этом рассматриваемый признак является оценочным: в соответствии с также обновленным примечанием 2 к статье 158 УК РФ значительный ущерб гражданину в статьях главы 21 кодекса, за исключением как раз части 5 статьи 159 УК РФ, определяется с учетом его имущественного положения, но не может составлять менее 5 тыс. рублей.
Можно ли рассматривать данный признак и в «предпринимательском» мошенничестве в качестве оценочного? Этим вопросом задавался и Верховный Суд РФ, который в упоминавшимся мною ранее Официальном отзыве на тогда ещё законопроект с анализируемыми новеллами отметил следующее: «В пункте 1 проектного примечания к статье 159 УК РФ прямо не указано на необходимость учитывать имущественное положение потерпевшего, которым согласно законопроекту может быть не только гражданин, но и юридическое лицо, а также государство. Однако то обстоятельство, что в данном примечании речь идет не о размере, а об ущербе, что не указана конкретная пороговая сумма, а используется формулировка «не может составлять менее», свидетельствует об оценочном характере криминообразующего признака, при определении которого необходимо исходить из усмотрения правоприменителя» [3].
Комментируя высказанные Верховным Судом РФ замечания на проект соответствующего закона, и даже заимствуя для этого формулировки из его же отзыва, об оценочном характере анализируемого признака говорит и Пояснительная записка к законопроекту: «Со-
глашаясь с Верховным Судом РФ в том, что данный критерий является оценочным, одновременно следует отметить, что он будет пороговым для привлечения лица к уголовной ответственности по части 5 статьи 159 Уголовного кодекса Российской Федерации. Иными словами, мошенничество в сфере предпринимательской деятельности на сумму менее 10 тыс. рублей не будет признаваться преступным деянием. При превышении же этой суммы следователь, прокурор, суд будут оценивать целесообразность привлечения лица к уголовной ответственности на основании всех обстоятельств дела» [2].
Вот как! Но тогда получается, что на всем этом стоимостном промежутке - от 10 тыс. рублей до 3 млн., превышение которых уже будет указывать на совершение мошенничества в сфере предпринимательской деятельности в крупном размере - решение вопроса о привлечении к уголовной ответственности жестко не регламентировано уголовным законом, поскольку здесь всё будет зависеть от усмотрения правоприменителя! Насколько это разумно? В этой части Пояснительная записка никаких комментариев не содержит, хотя Верховный Суд РФ в своем отзыве прямо подчеркнул, что «...недопустимо введение нормы о хищении без формально определенного критерия наступления уголовной ответственности. Сохранение проектной части 5 статьи 159 УК РФ в таком виде может привести к злоупотреблениям при решении вопроса о возбуждении уголовного дела или об отказе в его возбуждении, то есть к результату обратному тому, который должен быть достигнут исходя из целей законопроекта.» [3]. И ведь сложно что-то добавить к сказанному.
Вопрос о «размерах» в принципе остался ахиллесовой пятой восстановленной нормы о мошенничестве в сфере предпринимательской деятельности. Хотя именно о них говорил Конституционный Суд РФ в своей Постановлении №32-П, рассуждая о неконституционности в соответствующей части статьи 159.4 УК РФ и предусматриваемого ею правового регулирования ответственности за мошенничество в сфере предпринимательской деятельности. Для иллюстрации позволю себе объемную цитату - выдержку из указанного постановления: «Исходя из того, что Конституцией РФ равным образом признаются и защищаются частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности (статья 8, часть 2) и что одним из основных признаков, характеризующих преступное посягательство на собственность, является причинение ущерба собственнику или иному владельцу имущества (пункт 1 примечаний к статье 158 УК Российской Федерации), стоимость похищенного путем мошеннических действий имущества не может принципиально по-разному учитываться и оцениваться в качестве критерия определения и разграничения размера ущерба как квалифицирующего признака преступного посягательства на собственность, тем более что речь, по существу, идет о едином роде преступлений (мошенничестве), посягательстве на тот или иной вид собственности (частная, государственная, муниципальная), причинении имущественного ущерба одинаковым (подобным) субъектам договорных отношений, будь то граждане, органы публичной власти, индивидуальные предприниматели или коммерческие организации.
Соответственно, при дифференциации уголовной ответственности за хищение чужого имущества в зависимости от его стоимости должна учитываться общественная опасность деяния и порожденных им по-
следствий как с точки зрения размера вреда, причиненного собственнику или иному законному владельцу имущества, который оценивается в уголовном законе исходя из того, кому причинен такой вред - физическому или юридическому лицу, так и с точки зрения размера похищенного. Иное приводило бы к нарушению конституционных принципов равенства и справедливости, снижению уровня уголовно-правовой защиты права собственности, дискриминации собственников как лиц, пострадавших от преступных посягательств...
Между тем размер ущерба, определяемый как крупный и особо крупный применительно к мошенничеству как преступлению, предусмотренному статьей 159 УК РФ, и мошенничеству в сфере предпринимательской деятельности, предусмотренному его статьей 159.4, различается принципиальным образом.» [1].
Учел ли законодатель позицию Конституционного Суда РФ? Всё с точностью до наоборот! Против прежних величин крупного и особо крупного размера, соответствовавших для целей применения статьи 159.4 УК РФ суммам в 1,5 и 6 млн. рублей, в обновленной редакции статьи 159 УК РФ они, как уже отмечалось, увеличены вдвое! И это несмотря на то, что Верховный Суд РФ в своем Официальном отзыве отмечал: «.нельзя не обратить внимание на то, что крупный и особо крупный размер, применительно к мошенничеству, ответственность за которое установлена общими нормами - частями 1 - 4 статьи 159 УК РФ, мошенничеству в сфере предпринимательской деятельности, которое предлагается предусмотреть в проектных частях 5 - 7 статьи 159 УК РФ, и мошенничеству, ответственность за которое предусмотрена иными специальными нормами, по-прежнему будет различаться принципиальным и существенным образом» [3].
В порядке «парирования» указанного замечания в Пояснительной записке было отражено, что «.Верховным Судом РФ не принят во внимание тот факт, что мошенничество в сфере кредитования, при получении выплат (пособий, компенсаций, субсидий), с использованием платежных карт, в сфере страхования, а также в сфере компьютерной информации не имеет никакого отношения к предпринимательской деятельности и, как правило, совершается физическими лицами. В связи с этим разница в определении крупного и особо крупного размера является обоснованной и не противоречит постановлению Конституционного Суда РФ от 11 декабря 2014 г. №32-П» [2].
Представляется, однако, что «отразить» приведенными аргументами замечание Верховного Суда РФ невозможно, как минимум потому, что эти аргументы откровенно неточно учитывают содержание Постановления №32-П. И на это, высказывая по вопросу о «размерах» такое же замечание, что и Верховный Суд РФ, обратило внимание уже Правовое управление Аппарата Государственной Думы РФ в своем заключении от 7 июня 2016 г. №2.2-1/3025 на соответствующий законопроект. Оперируя выдержками из Постановления №32-П, авторы заключения подчеркнули, что изложенную в Пояснительной записке по рассматриваемому вопросу «.позицию нельзя признать обоснованной, поскольку Конституционный Суд РФ в своем Постановлении указал, что предусматривая в системе норм УК РФ, регулирующих ответственность за мошенничество, в качестве конкретного способа хищения чужого имущества или приобретения права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием преднамеренное неисполнение договорных обя-
зательств в сфере предпринимательской деятельности, федеральный законодатель не исключил, а, напротив, подчеркнул, что и другие введенные Федеральным законом от 29 ноября 2012 года № 207-ФЗ специальные виды мошенничества (статьи 159.1 -159.3, 159.5 и 159.6) также относятся к различным сферам предпринимательской деятельности, о чем, в частности, свидетельствуют изменения, внесенные тем же Федеральным законом в УПК РФ (часть третья статьи 20 и часть первая.1 статьи 108)» [7].
Получается, что в данной ситуации ожидаемое устранение недостатков в правовом регулировании ответственности за мошенничество в сфере предпринимательской деятельности так и не произошло. И вновь остро может прозвучать вопрос, почему в случае с традиционным мошенничеством, совершенным в крупном размере (т.е. при стоимости похищенного, превышающей 250 тыс. рублей), или даже мошенничеством, совершенном также в крупном размере, но уже, например, в сфере кредитования (т.е. на сумму более 1,5 млн. рублей), ответственность наступает как за совершение тяжкого преступления (санкции, как было отмечено - до 6 лет лишения свободы), а при совершении «предпринимательского» мошенничества с превышением этих величин, но в пределах до 3 млн. рублей включительно, речь будет идти исключительно и только о преступлении средней тяжести, т.к. максимум санкции части 5 статьи 159 УК РФ - 5 лет лишения свободы!? Аналогичным образом невозможно логично объяснить, почему мошеннику, действующему в сфере предпринимательской деятельности, и совершившему преступление на сумму 10 млн. рублей, грозит лишение свободы в пределах санкции части 6 статьи 159 УК РФ, т.е. до 6 лет лишения свободы, тогда как «традиционный» мошенник, равно как и лицо, совершившее любую иною из специальных разновидностей данного преступления в таком же размере, может «получить» уже до 10 лет лишения свободы!? Ведь особо крупным размером в части 4 статьи 159 УК РФ и, с учетом выбранного примера - части 4 статьи 159.1 УК РФ, будут считаться суммы похищенного мошенническим способом имущества, превышающие даже 1 млн. и 6 млн. рублей соответственно.
Добавлю, что обозначенная проблема несправедливого несоответствия ответственности за «традиционное» мошенничество и аналогичное деяние, но совершенное уже в сфере предпринимательской деятельности, актуальна и для случаев сравнения с положениями частей 1 - 4 статьи 159 УК РФ других специальных норм о мошенничестве. Действительно, а почему, собственно, так существенно - 1,5 млн. рублей вместо 250 тыс. рублей - отличаются величины крупного размера похищенного в уже приводившейся части 3 статьи 159.1 «Мошенничество в сфере кредитования» УК РФ и части 3 статьи 159 УК РФ? Неужели пока подобного рода несоответствия вновь не станут предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ, данный диссонанс не будет устранен? А устранить его, между тем, можно исключительно и только одним единственным способом. Для этого необходимо буквально выполнить рекомендации Конституционного Суда РФ, отталкиваясь от содержания мотивировочной части Постановления №32-П. Ведь, действительно, какая разница - обманывает ли контрагента лицо, не имеющее статуса предпринимателя и использующее напечатанные в домашних условиях липовые визитки, бланки и т.п., изготовленные кустарно печати и штампы и прочее, или это делает лицо, прошедшее
формальную процедуру государственной регистрации в качестве предпринимателя? Тем более что осуществить последнее в сегодняшних условиях совершенно не сложно! Как представляется, разницы здесь нет никакой! И важен в такой ситуации именно размер (масштаб) и последствия совершенного деяния, а не его стороны и особенности сферы их профессиональной деятельности.
Таким образом, подытоживая оценку обновлений норм о мошенничествах, увидевших свет в июле 2016 года, стоит отметить: в результате принятия рассматриваемых новелл так и не были корректно устранены те недостатки, на которые было указано Конституционным Судом РФ. А ведь, казалось бы, мошенничество либо есть, либо его нет. И на оценку данного преступления не должна и не может, повторюсь, влиять сфера его совершения. При этом усиливать меру ответственности в случае хищения чужого имущества или приобретения прав на него путем обмана или злоупотребления доверием безусловно могут и должны такие квалифицирующие содеянное обстоятельства, которые традиционно учитываются в нормах о посягательствах на собственность. Речь о значительности причиненного ущерба, групповом способе совершения деяния, использовании служебного положения и, наконец, о размере похищенного. При этом - и это чрезвычайно важно - влияние соответствующих квалифицирующих признаков на уголовную ответственность в любом из мошенничеств должно быть универсальным! Допустима, вероятно, лишь дифференциация с поправкой на финансовое положение потерпевшего -«рядового» гражданина, что может быть обеспечено квалифицирующим (особо квалифицирующим), но не криминообразующим (!) признаком «причинения значительного ущерба». Вменяя его, правоприменитель действительно будет обязан устанавливать соотношение между материальным ущербом от действий преступника и имущественным положением такого потерпевшего - не профессионала, а значит - заведомо слабой, уязвимой стороны. Именно здесь может и должен проходить водораздел между посягательствами в отношении собственности бабушки-пенсионерки, иного доверчивого обывателя, либо же предпринимателя или организации, руководитель которой, равно как и упомянутый предприниматель, проявили недопустимую беспечность при оценке потенциальных рисков вступления в сомнительные отношения. Отношения с «контрагентом», воспользовавшимся такой невнимательностью, непредусмотрительностью, и сумевшим ловко спрятать свои истинные (преступные!) намерения под благовидную форму гражданско-правовой сделки, исполнять которую он и не собирался. Реализованный же в действующем УК РФ иной подход, проиллюстрированный примерами выше, представляется несправедливым, в том числе - с точки зрения обеспечения одинаковой степени защиты всех форм собственности, гарантированной Конституцией РФ. А ведь о последнем и говорил Конституционный Суд РФ в неоднократно упоминавшемся Постановлении №32-П.
Список литературы:
1. По делу о проверке конституционности положений статьи 159.4 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Салехардского городского суда Ямало-Ненецкого автономного округа: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 11 декабря 2014 г. №32-П // Собр. законодательства Рос. Федерации. - 2014. - №52 (часть I). - Ст.7784.
2. Пояснительная записка к проекту федерального закона №1083199-6 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (в части декриминализации преступлений экономической направленности)» // Справочная правовая система «КонсультантПлюс».
3. Официальный отзыв Верховного Суда Российской Федерации от 12 мая 2016 г. №3-ВС-3461/16 на проект федерального закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» // Справочная правовая система «КонсультантПлюс»
4. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности: Федер. закон РФ от 3 июля 2016 г. №323-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. - 2016. - №27 (часть II). - Ст.4256.
5. Проект Федерального закона №953369-6 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности» (редакция, внесенная в Государственную Думу Федерального Собрания РФ, текст по состоянию на 14 декабря 2015 г.) // Справочная правовая система «КонсультантПлюс».
6. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: Федер. закон от 3 июля 2016 г. №325-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. - 2016. - №27 (часть II). - Ст.4258.
7. Заключение от 7 июня 2016 г. №2.2-1/3025 по проекту федерального закона № 1083199-6 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации», внесенному Президентом Российской Федерации (первое чтение), подготовленное Правовым управлением Аппарата Государственной Думы Федерального Собрания РФ // Справочная правовая система «КонсультантПлюс».
Статья прошла проверку системой «Антиплагиат»; оригинальность текста - 73,94%
