CC BY
93
НАУКИ О ЗЕМЛЕ
УДК 211.98+268(45):210.73:502.35
МОРСКОЕ ПРОСТРАНСТВО ТРАНСАРКТИЧЕСКОЙ ЗОНЫ СЕВМОРПУТИ В РАМКАХ КОНЦЕПЦИИ БОЛЬШИХ МОРСКИХ ЭКОСИСТЕМ
Г. Г. Матишов, В. В. Денисов, С. Л. Дженюк, А. П. Жичкин
ФГБУН Мурманский морской биологический институт КНЦ РАН
Аннотация
Рассмотрена роль зоны Севморпути как объекта арктического морского пространства в рамках концепции больших морских экосистем (БМЭ) с точки зрения её делимитации и информационного обеспечения. Дана оценка современных изменений ледяного покрова как ведущего природного фактора в зоне Севморпути. Проведен анализ информационных ресурсов по отраслям морской деятельности. Подчеркнута важность концепции БМЭ как начальной стадии функционального анализа и долгосрочного прогноза развития Севморпути. Ключевые слова:
Арктика, Баренцево и Карское моря, море Лаптевых, Северный морской путь, большие морские экосистемы, информационное обеспечение.
MARINE BODY OF THE NORTHERN SEA ROUTE TRANSARCTIC ZONE WITHIN THE CONCEPT OF LARGE MARINE ECOSYSTEMS
Gennady G. Matishov, Vladimir V. Denisov, Sergey L. Dzhenyuk, Alexander P. Zhichkin
Murmansk Marine Biological Institute of the KSC of the RAS
Abstract
The role of the Northern Sea Route zone as an object of Arctic marine body in the framework of the large marine ecosystems (LME) concept in terms of delimitation and information support, has been considered. The estimation of modern ice cover changes as a leading natural factor in the Northern Sea Route zone is given. Information resources of maritime industry activities have been analyzed. Practical recommendations for the optimization of information support in the Northern Sea Route zone are given. The importance of the LME concept as an initial stage of functional analysis and long-term prognosis of the Northern Sea Route in the upcoming decades has been accented.
Keywords:
the Arctic, Northern Sea Route, ice cover, large marine ecosystems, information support.
Введение
В последние годы развитие Российской Арктики стало одним из приоритетных направлений государственной политики. Это связано с освоением ее ресурсного потенциала, перспективами развития Севморпути как национального и глобального транспортного коридора, обострением геополитических противоречий. Большое значение для Арктики имеют современные климатические изменения, которые существенно сказываются на состоянии ее природной среды, возможностях и эффективности экономической деятельности.
Проблемы Арктики постоянно обсуждаются на экономических и научных форумах разных уровней, по ним вырабатываются (хотя нередко с недопустимыми промедлениями) законодательные и организационные решения. Тем не менее многие вопросы освоения Арктики требует дальнейшего обсуждения. Это, прежде всего, относится к морской деятельности, которая в Арктике тесно смыкается с наземной и в то же время имеет собственную географическую основу — трансарктическую зону Севморпути.
Комплексному изучению природы и хозяйства Севморпути посвящен ряд работ, среди которых наиболее полной является монография [1]. Научно-экспедиционный мониторинг в зоне
Севморпути длительное время проводится ММБИ [2, 3]. Обоснованы требования к проведению комплексных эколого-экономических исследований этой зоны [4, 5].
В качестве методической основы управления морским природопользованием в настоящее время признана теория больших морских экосистем (БМЭ). Применительно к арктическим морям экосистемный подход должен учитывать специфику природной среды (особенно ледяной покров как важнейший экологический фактор), тенденции климатических изменений, состояние биоресурсов и чувствительность экосистем к антропогенным воздействиям. В данной работе мы рассмотрим важнейшие, по нашему мнению, аспекты экосистемного управления в Арктике: делимитацию морского пространства, современные тенденции изменений морской среды, задачи информационного обеспечения.
Морское пространство Севморпути как объект управления
Согласно общему определению, Северный морской путь — водное пространство, прилегающее к северному побережью Российской Федерации, охватывающее внутренние морские воды, территориальное море, прилежащую зону и исключительную экономическую зону Российской Федерации и ограниченное с востока линией разграничения морских пространств с Соединенными Штатами Америки и параллелью мыса Дежнева в Беринговом проливе, с запада меридианом мыса Желания до арх. Новая Земля, восточной береговой линией арх. Новая Земля и западными границами проливов Маточкин Шар, Карские Ворота, Югорский Шар [1].
Фактически в географическом понимании это арктические моря: Карское, Лаптевых, Восточно-Сибирское и Чукотское, т. е. моря, в которых главным препятствием для судоходства выступает, как правило, постоянноеприсутствие на маршрутах движения судов ледяного покрова различной степени пространственно-временного распространения, что обусловливает необходимость сопровождения плавания специальными судами — ледоколами, которые помогают транспортным судам успешно и безопасно выполнять функции по перемещению необходимого продукта из одного пункта в другой. Будучи важнейшей транспортной магистралью, Севморпуть обеспечивает весь российский Крайний Север необходимыми для экономического развития страны и жизнедеятельности её людей предметами производственного и бытового назначения. В последние годы увеличился транзитный поток грузов из Европы в Азию, что создает многообещающие перспективы превращения Северного морского пути в международную транспортную магистраль.
В экономике Арктического региона можно выделить две основных компоненты: минерально-сырьевую и биолого-ресурсную. При этом нельзя полностью согласиться с авторами аналитического доклада «Современная ситуация а Арктической зоне РФ» в том, что минерально-сырьевой сектор имеет макрогеоэкономические масштабы, в то время как биолого-ресурсный — локальный характер производственных процессов и еще не вышел за пределы локальных рынков [6]. В этом мнении сказалось традиционное для специалистов Арктического и антарктического научно-исследовательского института (ФГБУ "ААНИИ") понимание Арктической зоны РФ как зоны, в рамках которой пролегает Севморпуть. Между тем в литературе отмечается, что «промысловой житницей» Арктики считаются Баренцево, Гренландское и Берингово моря, а эксплуатация водных ресурсов Арктической зоны России обеспечивает 23 % общероссийских уловов рыбы и других морепродуктов [1]. Поэтому современная Арктика — стратегическая ресурсная область Земли, которая в настоящих условиях играет важную роль в жизни всего человечества.
За истекшие 10 лет (доклад [6] готовился в 2006 г.) природные условия в Арктике заметно смягчились, в первую очередь с точки зрения суровости ледовых условий (см. ниже). Но общая комфортность арктической природы не стала более приемлемой. На фоне общего потепления и смягчения ледовой обстановки в Арктике климат стал более изменчивым и менее предсказуемым, по своему характеру — более циклоническим, возросли погодные аномалии.
Подробный анализ причин этих изменений не входит в задачу нашего исследования, хотя этот вопрос волнует всех арктических исследователей.
Задача настоящей статьи состоит в рассмотрении зоны Северного морского пути как объекта арктического морского пространства в рамках современной концепции Больших морских экосистем (БМЭ) с точки зрения её информационного обеспечения. В первую очередь нас будет интересовать необходимость комплексного, интегрированного, т. е. системного, рассмотрения этой проблемы.
Концепция БМЭ для Арктики, на первый взгляд, не столь привлекательна с точки зрения её эколого-географической специфики как одной из основных биоресурсных провинций Мирового океана, для анализа которых она была первоначально предложена, а потом развита [7-9]. Но в современных, меняющихся арктических условиях применение этой концепции в силу её комплексности и гибкости оказывается актуальным по целому ряду причин.
Во-первых, Арктика предъявляет более высокие требования к сохранению её морских экосистем, в том числе при рассмотрении вопросов судоходства [10, 11]. Поэтому уже на протяжении более 10 лет (с 2005 г.) ключевой идеологией управления арктическими морскими экосистемами в рамках стратегического плана Арктического совета (Arctic Counsil — высший межправительственный орган по обеспечению межправительственного сотрудничества арктических стран) и на новый период с 2015 по 2025 гг. остается экосистемно-ориентированный подход (ecosystembasedmanagement), или ЭОУ [11]. Ещё в 2005 г. экспертная группа по ЭОУ этого Арктического совета в рамках такого же плана на предыдущее десятилетие приняла следующее определение: экосистемно-ориентированное управление — это новый комплексный подход к управлению многообразной антропогенной деятельностью, который рассматривает всю экосистему целиком, включая человеческий фактор. При этом конечной целью ЭОУ всегда остается поддержка экосистем в здоровом, продуктивном, но одновременно эластичном состоянии, т. е. способном быстро восстанавливаться в исходное (доимпактное) состояние [12].
Во-вторых, в 2013 г. Арктический совет включил в зону своего рассмотрения 18 арктических БМЭ, которые по своим эколого-географическим характеристикам существенно различаются (рис. 1).
Несмотря на то что одни из них, например БМЭ Баренцева моря (№ 5) и БМЭ Берингова моря (№ 9, 10, 11) преимущественно биоресурсные, а БМЭ Карского моря (№ 6) и моря Лаптевых (№ 7) — минерально-сырьевые, именно эти арктические экосистемы играют решающую роль в обеспечении человечества экосистемными услугами, в первую очередь, обеспечивающими и регулирующими (рис. 2) [12, 13]. С точки зрения арктической парадигмы российского освоения Арктики стремление к сохранению дикой природы, живой и неживой, полностью совпадает с мировым трендом развития науки и практики. Это внутренне противоречивое по смыслу требование как нельзя лучше подходит к такому сложному эколого -экономико-социальному комплексу, как Северный морской путь [1].
При анализе Севморпути как сложной организационно-управленческой системы мы должнырассматривать не только собственно морские части экосистем, но и прибрежные их части, включая устьевые участки, участки портов и разнообразной инфраструктуры. Поэтому с точки зрения функционального зонирования СМП следует воспринимать расширительно как существенную часть Арктической зоны России. Тогда пятиблочная структура БМЭ, где об ЭОУ как о сложнейшем структурном звене выше говорилось, усложняется добавлением к ней понятия КУПЗ, т. е. комплексного управления прибрежными зонами. Наиболее приемлемым КУПЗ может служить определение, данное, например, в [14], а комплексная оценка водных проблем Баренц-региона изложена в [15]. Как видно из этой публикации, Баренц -регион включает, помимо Белого моря, все реки в пределах водосбора Баренцева и Белого морей [15] (рис. 3).
Рис. 1. Большие морские экосистемы Арктики (ЬМБ), одобренные Арктическим советом
Рис. 2. Взаимодействие между социальным и экологическим морскими пространствами как ключ к пониманию потоков обмена между экосистемными услугами
Рис. 3. Баренц-регион, делимитация прибрежной зоны Баренцева моря для оценивания качества международных вод (проект GIWA)
Тогда по аналогии с Баренц-регионом можно было бы выделить Кара-регион и Лаптевых-регион. Административно в них оказались бы субъекты РФ, которые входят в границы Арктической зоны РФ [16], а именно:
• Мурманская область;
• в Архангельской обл. — муниципальные образования «Онежский муниципальный район», «Приморский муниципальный район», «Мезенский муниципальный район», «Город Архангельск», «Северодвинск», «Город Новодвинск», «Новая Земля»;
• Ненецкий автономный округ;
• в Республике Коми — муниципальное образование городской округ «Воркута»;
• Ямало-Ненецкий автономный округ;
• в Красноярском крае — Таймырский Долгано-Ненецкий муниципальный район, городской округ «город Норильск», Туруханский район;
• в Республике Саха (Якутия) — Аллаиховский улус (район), Анабарский национальный (долгано-эвенкийский) улус (район), Булунский улус (район), Усть-Янский улус (район), Нижнеколымский район;
• Чукотский автономный округ;
• земли и острова, расположенные в Северном Ледовитом океане, указанные в Постановлении Президиума Центрального Исполнительного Комитета СССР от 15 апреля 1926 г. «Об объявлении территорией Союза ССР земель и островов, расположенных в Северном Ледовитом океане» и других актах СССР.
Главная проблема состояла бы в выборе подходящих для такой делимитации субъектов водных округов. Поскольку великие сибирские реки Обь, Енисей и Лена вытянуты меридионально на тысячи километров до их впадения в арктические моря, то выбор соответствующей наблюдательной сети на реках, например на р. Обь, в пределах назначенных сухопутных границ Арктической зоны, например Ямало-Ненецкий АО, был бы оптимальным решением вопроса делимитации сухопутных частей Карского морского региона и Лаптевых морского региона. При необходимости такое дополнение к концепции БМЭ, а фактически разделение на комбинированные аква-территориальные эколого-географические объекты (регионы), можно было бы предложить, двигаясь дальше, на восток Арктики. В нашем случае такое расширение географии Севморпути оставим на последующее рассмотрение, поскольку это значительно усложняет проблемы комплексного анализа зоны Севморпути.
Современные изменения ледовых условий
В соответствии с географическим положением, рельефом дна, преобладающими морскими течениями и воздушными переносами в различных районах Баренцева, Карского морей и моря Лаптевых имеются свои особенности формирования ледового режима [17, 18]. Анализ сезонного хода ледовитости, выполненный на основе электронной базы данных по ледовому режиму этих морей за 1990-2015 гг. (сформированной в лаборатории океанографии ММБИ), показал, что за последние 25 лет льды в юго-восточной части Баренцева моря наблюдались в среднем в течение 10 месяцев (рис. 4). При этом в экстремально легкие годы ледовый период составлял только 7 месяцев, а в экстремально тяжелые годы лед сохранялся на протяжении 12 месяцев. При средних условиях в январе 40 % акватории района покрывалась льдами, в марте — апреле ледовитость достигала почти 60%, а в мае — июне происходили активные процессы таяния
и разрушения льда.
%
100 ■ 80 -60 -40 -20 -
О т-1-1-1-1-1-1-1-1-1-1-1-!
IX X XI XII I II III IV V VI VII VIII
Рис. 4. Сезонная динамика ледовитости (%) в российских арктических морях в 1990-2015 гг.: 1 — Юго-восточная часть Баренцева моря; 2 — Карское море, 3 — море Лаптевых
Характерной особенностью сезонных изменений ледовитости Карского моря и моря Лаптевых является то, что при среднемноголетних условиях ледяной покров полностью не вытаивает. В летний период акватория морей не полностью очищается ото льда. Как показали расчеты, к концу периода таяния (в сентябре) в среднем более 20 % акватории этих морей оставалась занятой остаточными льдами (рис. 4). Чаще всего они наблюдались на северных участках Карского моря и моря Лаптевых. Вместе с тем с ноября по май акватория Карского моря и моря Лаптевых практически полностью была покрыта ледяным покровом.
Результаты наших расчетов показали, что на протяжении последних 25 лет в летний период изменчивость ледовитости юго-восточной части Баренцева моря была незначительна, ледовые аномалии, за исключением 1998-1999 гг., не превышали 1-3 % (рис. 5, а).
В то же время ледовитость Карского моря и моря Лаптевых испытывала большую изменчивость. При этом до 2004 г. в летний период в обоих морях преобладали положительные аномалии ледовитости. Наибольшие аномалии (до 20-30 %) наблюдались в 1992, 1996, 1998, 2001 и 2004 гг., что обуславливало неблагоприятные в ледовом отношении условия для навигациив эти годы. В последнее десятилетие ледовые процессы в Карском море и море Лаптевых в летнем сезоне развивались по легкому типу, что создавало благоприятные условия для мореплавания.
В целом, как следует из анализа динамики ледовитости, в отличие от юго-восточной части Баренцева моря, для Карского моря и моря Лаптевых не характерны резкие колебания ледовитости в зимнее время. В этот период в обоих морях наблюдались малые аномалии обоих знаков (рис. 5, б). Исключение составили лишь зимне-весенние сезоны 2011/2012 и 2012/2013 гг., когда в Карском море отрицательные ледовые аномалии превысили 10 %. Наименьшие отклонения ледовитости от среднемноголетних значений за последние 25 лет были в море Лаптевых.
а б
- 1 - 2 - 3
Рис. 5. Аномалии ледовитости (%) в российских арктических морях в 1990-2015 гг.: а — в июне — октябре; б — в ноябре — мае:
1 — Юго-восточная часть Баренцева моря; 2 — Карское море; 3 — море Лаптевых
Информационное обеспечение морской деятельности в зоне Севморпути
Успешность любой системы управления объектом решающим образом зависит от информационного обеспечения, адекватного запросам современных пользователей. Помимо очевидных требований полноты, достоверности и актуальности данных, это означает их представление в заданных форматах и масштабах, объективность оценки статистических и других погрешностей, фильтрацию избыточной информации. Эти задачи приходится решать в
условиях неоднозначности объекта управления (зона Севморпути не совпадает с Арктической зоной РФ, часть территорий которой явно не участвует в морской деятельности).
Необходимость создания единой информационной системы для Севморпути хорошо осознана. Так, на Арктическом форуме 2015 г. в Санкт-Петербурге с предложениями о едином информационном пространстве Арктики выступал руководитель ОАО «СибНАЦ» А. М. Брехунцов, исходя из возможности создания такой системы за два года [19].
По мнению Минэкономразвития России, в настоящее время задачи, направленные на развитие судоходства по трассам Северного морского пути решаются несистемно и разрозненно. Ряд системообразующих вопросов, связанных с поддержанием функционирования инфраструктуры Северного морского пути, входит как в компетенцию органов исполнительной власти, так и в компетенцию субъектов Российской Федерации и частных промышленных предприятий. В этой связи у каждого субъекта, осуществляющего свою деятельность и оказывающего влияние на развитие Северного морского пути, выделяются свои управленческие приоритеты, цели и задачи, которые во многом не взаимоувязаны между собой и не позволяют достичь более широкой задачи по приданию Севморпути статуса перспективной транзитной магистрали глобального значения.
Аналогичные предложения в более подробном изложении содержатся и в материалах Министерства транспорта, представленных на заседание Государственной комиссии по Арктике (Новосибирск, июнь 2016 г.). Предлагаемая система должна включать навигационный, гидрометеорологический, технический и другие блоки в целях обеспечения безопасности и экономической эффективности судоходства.
Следует иметь в виду, что такие предложения разрабатываются с отраслевых позиций и в них недостаточно полно представлены геоинформационные и экологические аспекты. Административное управление в регионах, напротив, должно основываться на максимально полных данных о состоянии территорий и акваторий, но оно не включает зону Севморпути как единое целое. Более того, экономика ряда арктических регионов и их столицы слабо вовлечены в морскую деятельность. На Карском море Ямало-Ненецкий автономный округ получил морской порт (пос. Сабетта) совсем недавно. В Красноярском крае перевозки по Севморпути, по существу, не связаны с основными транспортными потоками. Баренцево и Белое моря, как головные участки трассы, должны входить в информационную систему, но ее организация здесь во многом специфична.
Представляет интерес опыт информационного обеспечения морских отраслей хозяйства в советский период. В ходе организации рыбного промысла в удаленных районах Мирового океана возникла необходимость размещения специализированных синоптических групп непосредственно на судах. Они формировались в территориальных управлениях Госкомгидромета, но за пределами своих зон обслуживания использовали все доступные информационные ресурсы, вплоть до сводок и карт антарктических станций в Южном океане. Организации морского нефтегазового комплекса, напротив, были заинтересованы в информации по отечественным морям, но с наборами измеряемых параметров и пространственно-временным разрешением, которые не могли быть обеспечены Госкомгидрометом. По мере надобности они создавали собственные гидрометеорологические партии, которые использовали плавучие и стационарные буровые установки для измерений течений, волнения, уровней открытого моря. Информация должна была поступать в Государственный фонд, но на практике это требование, как правило, не выполнялось. В результате возможности научного анализа и климатологических обобщений не были реализованы, и к настоящему времени эти данные либо потеряны, либо утратили актуальность.
В рамках экосистемного подхода, предлагаемого в данной статье, эти противоречия могут быть в значительной степени сняты. Информационная система экологического мониторинга в ее современном понимании должна быть структурирована по тематическим областям, в пространстве и времени. Участники системы должны иметь свободный доступ ко всем ее
информационным ресурсам (за исключением специально оговоренных случаев). Экологический мониторинг занимает центральное место в управлении морским природопользованием. Оно не исчерпывает все управленческие задачи (в число которых входят также технические, экономические, оборонные, правовые), но в силу своеобразия природной среды Арктики имеет важнейшее значение для организации управления во всех остальных сферах.
Методология изучения больших морских экосистем, применяемая в международной практике, ориентирована на устойчивую эксплуатацию морских биоресурсов [7]. Для их описания (и, следовательно, прогнозирования их состояния) используются пять информационных блоков (модулей): биопродуктивность (деятельность фотосинтетиков, биоразнообразие зоопланктона, океанографическая изменчивость), экосистемное здоровье, ихтиофауна и рыбный промысел, социо-экономика, правовое регулирование. Применительно к специфике арктических морей этот перечень остается в силе, но с некоторыми изменениями приоритетов [20]. В блоке биопродуктивности могут контролироваться только океанологические параметры, среди которых ведущая роль принадлежит ледяному покрову.
Состояние ледового покрова определяет эффективность и часто саму возможность морской деятельности, условия существования морских биоценозов, накопление и перенос загрязняющих веществ. В условиях отсутствия льда состояние морских экосистем зависит от динамики вод и крупных аномалий температуры и солености.
Под «здоровьем» экосистем нередко понимают только качество морской среды, определяемое по уровням загрязнения вод, донных осадков и биоты. В нашем понимании, оно должно определяться также с учетом эксплуатации биоресурсов (промысловой смертности) и биологических инвазий. В Арктике это особенно актуально для Баренцева моря, где длительное время ведется интенсивный рыбный промысел, а климатические изменения и развитие аквакультуры способствуют распространению чужеродных видов. С климатической фазой потепления эксплуатация биоресурсов может затронуть и Карское море, и море Лаптевых, тем более что в устьях сибирских рек промысел давно ведется.
Рыбная отрасль в широком понимании (морское и океаническое рыболовство, прибрежные промыслы, аквакультура) занимает самостоятельное место в управлении морской деятельностью и экологическом мониторинге. Развитие Севморпути связано с рыбным хозяйством пока лишь косвенно, в той мере, в которой эта отрасль вовлечена в демографические процессы и формирование инфраструктуры Арктической зоны, но, как мы уже отмечали, в связи с потеплением ситуация может измениться.
Требования к информационному обеспечению экологического мониторинга и управлению морской деятельностью наименее совместимы в социально-экономическом блоке. Во-первых, данные демографической и экономической статистики не включают экологически значимые показатели: расселение и миграции населения в прибрежных зонах, грузопотоки (перемещение минерального сырья), судооборот на морских пространствах и в портах. Во-вторых, сетки административного и экономического районирования, в пределах которых ведется сбор данных (границы регионов, моря в гидрографических границах, рыбопромысловые районы) не совпадают с естественными границами морских экосистем [9]. В-третьих, обязательное в социально-экономической статистике агрегирование данных во времени (по месяцам, кварталам, годам) не соответствует принципам экологического мониторинга, как правило, требующего непрерывного прослеживания состояния экосистем.
В таблицеприведены сводные данные о структуре описания больших морских экосистем, соотнесенные с организацией экологического мониторинга. Здесь опущен блок правового регулирования. В практике природопользования необходим мониторинг законодательства и нормативной базы, но он не требует организации самостоятельной системы сбора данных.
В проекте ФЗ «О развитии Арктической зоны Российской Федерации» в гл. 1., ст. 3 «Основные понятия, используемые в ФЗ» в п. 15 предусмотрен «Государственный системный мониторинг состояния и проблем на территории Арктической зоны Российской Федерации»
(далее — системный государственный мониторинг) — специально организованная комплексная и плановая деятельность по сбору, обобщению, анализу и оценке информации по реализации государственных решений о развитии Арктической зоны и обеспечениюнациональной безопасности на территории этой зоны, а также по подготовке на этой основе соответствующих предложений Правительству Российской Федерации, федеральным органам исполнительной власти, органам государственной власти субъектов Российской Федерации и муниципальным органам.
Таблица
Соответствие структуры описания больших морских экосистем и экологического мониторинга
Модули описания БМЭ Тематическая (отраслевая) принадлежность мониторинга Принципы делимитации
Океанография (как фактор биопродуктивности) Росгидромет По границам морей, зонам обслуживания УГМС
Здоровье экосистем Росгидромет, Минприроды, Росрыболовство По границам морей, зонам обслуживания УГМС, границам экономической зоны и территориальных вод
Биоресурсы и рыбный промысел Росрыболовство, Минприроды, научно-исследовательские учреждения По границам БМЭ, границам экономической зоны и территориальных вод, сетке рыбопромысловых районов
Социально-экономический Росстат, администрации арктических субъектов РФ По границам экономической зоны (в море) и Арктической зоны (на суше), административным границам регионов в прибрежной зоне и территориальных водах
Каждый из участников экологического мониторинга, как правило, формирует собственные информационные системы и пользуется доступом как минимум к информационным ресурсам своего ведомства. Очевидно, что для объектов управления, выпадающих из ныне действующей структуры (Арктической зоны РФ, Севморпути) необходимо создание своих информационных баз. Отсюда и те предложения, о которых было сказано выше. Однако для преодоления многочисленных ограничений, понятных из содержания таблицы, необходимы качественно новые подходы.
В практике природопользования растущее применение находят геоинформационные системы (ГИС). Едва ли не каждый проект в этой области включает создание ГИС в качестве ожидаемого результата (10-20 лет назад эта роль принадлежала базам и банкам данных). В результате это понятие оказалось несколько скомпрометированным, поскольку его распространяют на любую информацию, организованную по географическим координатам. Между тем ГИС, предназначенная для использования в управлении зоной Севморпути, обязательно должна включать мониторинговый блок, обеспечивающий усвоение и обработку информации в реальном времени. Только тогда имеет смысл говорить о таких достоинствах ГИС, как варьирование масштабов и проекций, широкие возможности генерализации данных, разнообразие картографической продукции.
По нашему мнению, более универсальным является понятие геоинформационного кадастра. Общим и определяющим признаком любого кадастра является целеполагание.
Приоритетная цель создания любого кадастра или кадастровой системы, объединяющей частные кадастры, — информационное обеспечение управленческих решений и контроля последствий их реализации. Обязательным формальным признаком кадастра выступает стандартизация методов сбора, оформления и хранения кадастровой информации. Эти и другие методические рекомендации по разработке и созданию кадастров прибрежно-морских зон Приморского края рассмотрены в работе Тихоокеанского института географии, хотя до практической реализации эти идеи не были доведены [21].
В отличие от традиционных карт и атласов, кадастр предусматривает в качестве основной функции постоянное обновление информации в заданных ячейках координатной сетки. Размеры ячеек всецело определяются пространственной изменчивостью экологически значимых объектов и показателей состояния морской среды и экосистем. На открытых пространствах шельфа с однородным распределением донных осадков они могут быть порядка нескольких тысяч км2, в прибрежных зонах со сложной морфометрией — порядка сотен м2.
Формированию кадастровой сетки должна предшествовать картографическая генерализация. Нет необходимости учитывать индивидуальные особенности необитаемых и неиспользуемых участков побережий. В то же время такие объекты, как брошенные или затопленные суда, должны быть учтены по отдельности. Полезный опыт детального описания прибрежной зоны был приобретен при выполнении проекта ММБИ по оценке чувствительности берегов Кольского залива к нефтяному загрязнению [22].
Технология обновления кадастровых данных используется учреждениями Росгидромета при подготовке морских ежегодников. Ячейками кадастра следует считать гидрометеорологические станции (задача учета микроклиматических и океанологических особенностей в промежутках между станциями не ставится). В определенной мере их аналогом могут считаться ежегодники Росстата, но, как отмечалось выше, сетка административного районирования не отвечает требованиям экологического мониторинга. При проведении морских биологических наблюдений данные архивируются и в определенной мере упорядочиваются, однако многоцелевые биологические кадастры не формируются. Между тем именно в этом случае кадастровая методика может применяться с наибольшим эффектом, так как анализ кадастровых данных позволяет выявить пробелы в знаниях, разграничить зоны относительной однородности и повышенной изменчивости морских экосистем.
Обоснование информационной системы экологического мониторинга содержится в наших публикациях [23, 24]. Применительно к зоне Севморпути такие проработки ранее не делались. Наиболее перспективным подходом к созданию такой системы можно считать разработку ГИС с условным названием «Севморпуть» на базе консорциума учреждений, имеющих опыт таких проектов и необходимый научный задел (ААНИИ, Институт географии РАН). Полезным может быть участие вузов, особенно региональных, т. е. отдельные блоки ГИС могут быть тематикой квалификационных работ студентов и аспирантов. Финансирование такого проекта в принципе возможно на основе частно-государственного партнерства, поскольку государственная поддержка Арктики в форме федеральных целевых программ или их аналогов будет продолжаться, несмотря на экономические трудности, а хозяйствующие субъекты, особенно организации морского нефтегазового комплекса, так или иначе, выделяют значительные средства на экологию. Успешность таких разработок будет в решающей степени зависеть от организации государственного управления Арктической зоной и зоной Севморпути поверх отраслевых и региональных барьеров.
Заключение
Результаты проведенного анализа позволяют сделать ряд выводов и сформулировать практические рекомендации.
1. В зону Северного морского пути следует включить водные пространства Баренцева и Белого морей, так как здесь располагаются начальные точки плавания по трассам СМП (порты Мурманск, Архангельск, Витино).
2. С учетом комплексной географии (физико-географической и социально-экономической) зона Северного морского пути должна охватывать прибрежные субъекты Арктической зоны РФ (по списку), а информационное её обеспечение должно осуществляться средствами (ресурсами) государственной системы мониторинга как части экосистемного мониторинга в рамках БМЭ Севморпути.
3. Концепция БМЭ может служить начальной стадией функционального анализа и долгосрочного прогноза развития Северного морского пути на ближайшие десятилетия.
4. Необходимо продолжить работы по выработке законодательных условий сопряжения сухопутных (субъекты РФ) и морских пространств Арктической зоны России (в рамках ст. 2 главы 1 проекта ФЗ «О развитии Арктической зоны РФ»).
5. Для оптимизации информационного обеспечения в зоне Севморпути необходимы следующие действия:
5.1. Согласование или, по крайней мере, сближение отраслевых и региональных подсистем экологического мониторинга по перечням объектов и пространственно-временному разрешению наблюдаемых параметров.
5.2. Технико-экономическое обоснование системы морского мониторинга при совместном использовании данных контактных (судовых, береговых) и дистанционных наблюдений.
5.3. Разработка геоинформационной системы для зоны Севморпути, обеспечивающей потребности научных исследований и управления морской деятельностью.
6. В последнее десятилетие ледовые процессы в Карском море и море Лаптевых в летнем сезоне развивались по легкому типу, что создавало благоприятные условия для мореплавания. В ноябре — мае ледовитость на протяжении последних 25 лет составляла 90-100 %. Поэтому в обоих морях в этот период навигация без ледокольной проводки транспортных судов невозможна.
ЛИТЕРАТУРА
1. Проблемы Северного морского пути / Совет по изучению производит. сил РАН; Центр науч.-исслед. и проектно-конструкт. ин-т. мор. флота (ЦНИИМФ). М.: Наука, 2006. 581 с. 2. Биология и океанография Северного морского пути: Баренцево и Карское моря / отв. ред. Г. Г. Матишов; Мурм. морской биолог. ин-т КНЦ РАН. 2-е изд. перераб. и доп. М.: Наука, 2007. 323 с. 3. Матишов Г. Г., Баданин Ю. А., Дерябин А. А. Комплексные исследования Арктики по трассе Северного морского пути на атомных ледоколах (20 лет опыта ММБИ). Ростов н/Д.: ЮНЦ РАН, 2014. 96 с. 4. Матишов Г. Г. О программе эколого-экономических исследований Северного морского пути // Труды Шестой междунар. конф. по судам и морским конструкциям в холодных регионах ICETECH - 2000 (Санкт-Петербург, 12-14 сентября 2000 г.). СПб., 2000. С. 84-87. 5. Матишов Г. Г., Дженюк С. Л. Задачи научного обеспечения морской деятельности в зоне Северного морского пути // Арктика: экология и экономика. 2014. № 1 (13). С. 48-56. 6. Дмитриев В. Г., Фролов И. Е. Современная ситуация а Арктической зоне РФ, перспективы и возможные пути социально-экономического развития региона: аналитический доклад. СПб.: ААНИИ, 2006. 40 с. 7. Sherman K., Duda A. M. Large marine ecosystems: an emerging paradigm for fishery sustainability // Fisheries. 1999. Vol. 24, № 12. P. 15-26. 8. Матишов Г. Г., Денисов В. В., Дженюк С. Л. Делимитация больших морских экосистем Арктики как задача комплексного географического районирования океанов // Известия РАН. Серия географическая. 2006. № 2. С. 5-18. 9. Комплексные исследования больших морских экосистем. Апатиты: КНЦ РАН, 2011. 516 с. 10. Arctic marine shipping assessment (AMSA 2009). [Электронный ресурс] // Arctis: site. URL: http://www.arctis-
search.com/Arctic+Marine+Shipping+Assessment+%28AMSA%29 (accessed: 23.12.2016). 11. Arctic marine strategic plan 2015-2025 / Arctic Council. Protecting Marine and Coastal Ecosystems in a Changing Arctic. 4th draft revised AMSP, version 19th of Aug 2014 [Электронный ресурс] // Arctic Counsil: site. URL: https://oaarchive.arctic-council.org/handle /11374/413 (accessed: 23.12.2016). 12. Ecosystem-based management for the oceans / ed. by Karen McLeod and Heather Leslie. Washington: Island Press, 2009. 368 p. 13. Baker B. Ecosystem-based management: a flexible tool for stewardship // The Circle. WWF Magazine. 2016. № 2. P. 17-21. 14. Денисов В. В. Эколого-географические основы устойчивого природопользования в шельфовых морях (экологическая география моря). Апатиты: КНЦ РАН, 2002. 502 с. 15. Barents Sea, GIWA Regional assessment 11 / G. Matishov [et al.]. Kalmar: University of Kalmar, 2004. 99 p. 16. Об утверждении государственной программы Российской Федерации «Социально-экономическое развитие Арктической зоны Российской Федерации на период до 2020 года»: постановление Правительства РФ от 21.04.2014 № 366 (ред. от 17.12.2014 [Электронный ресурс] // КонсультантПлюс: офиц. сайт. URL:http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_162195/(дата обращения: 23.12.2016). 17. Изменчивость природных условий в шельфовой зоне Баренцева и Карского морей / под ред. А. И. Данилова, Е. У. Миронова, В. А. Спичкина. СПб.: ГНЦ РФ ААНИИ, 2004. 432 с. 18. Жичкин А. П. Климатические колебания ледовых условий в разных районах Баренцева моря // Метеорология и гидрология.
2012. № 9. С. 69-78. 19. Петербург предложили сделать арктической столицей России // Независимая газета. 2015. 8 дек. 20. Большие морские экосистемы шельфовых морей Российской Арктики / Г. Г. Матишов [и др.] // Наземные и морские экосистемы. М.: Paulsen, 2011. С. 71-97. 21. Природопользование в прибрежной зоне (проблемы управления на Дальнем Востоке России). Владивосток: Дальнаука, 2003. 251 с. 22. Ващенко П. С., Калинка О. П. Применение ГИС-технологий для оценки чувствительности побережья Кольского залива к разливам нефти // Вестник МГТУ. 2013. Т. 16, № 3. С. 542-549. 23. Дженюк С. Л. Методология информационного обеспечения морского экосистемного мониторинга // Морские нефтегазовые разработки и рациональное природопользование на шельфе. Ростов н/Д.: ЮНЦ РАН, 2009. С. 367-387. 24. Дженюк С. Л. Информационные аспекты морского природопользования на арктическом шельфе России // Вестник ЮНЦ. 2014. Т. 10, № 2. С. 34-43.
Сведения об авторах
Матишов Геннадий Григорьевич — академик РАН, директор Мурманского морского биологического института КНЦ РАН E-mail: matishov@mmbi.info
Денисов Владимир Васильевич — доктор географических наук, главный научный сотрудник Мурманского морского биологического института КНЦ РАН E-mail: denisov@mmbi.info
Дженюк Сергей Львович — доктор географических наук, главный научный сотрудник Мурманского морского биологического института КНЦ РАН E-mail: dzhenyk@mmbi.info
Жичкин Александр Павлович — кандидат географических наук, старший научный сотрудник Мурманского морского биологического института КНЦ РАН E-mail: zhichkin@mmbi.info
Author Affiliation
Gennady G. Matishov — Academician of the RAS, Director of the Murmansk Marine Biological Institute of the KSC of the RAS E-mail: matishov@mmbi.info
Vladimir V. Denisov — Dr. Sci. (Geography), Chief Researcher of the Murmansk Marine Biological Institute of the KSC of the RAS E-mail: denisov@mmbi.info
Sergei L. Dzhenyuk — Dr. Sci. (Geography), Chief Researcher of the Murmansk Marine Biological Institute of the KSC of the RAS E-mail: dzhenyk@mmbi.info
Alexander P. Zhichkin— PhD (Geography), Senior Researcher of the Murmansk Marine Biological Institute of the KSC of the RAS E-mail: zhichkin@mmbi.info
Библиографическое описание статьи
Морское пространство трансарктической зоны Севморпути в рамках концепции больших морских экосистем / Г. Г. Матишов [и др.] // Вестник Кольского научного центра РАН. — 2016. — № 4 (27). — С. 86-98.
Reference
Matishov Gennady G., Denisov Vladimir V., Dzhenyuk Sergei L., Zhichkin Alexander P. Marine Body of the Northern Sea Route Transarctic Zone within the Concept of Large Marine Ecosystems. Herald of the Kola Science Centre of the RAS, 2016, vol. 4 (27), pp. 86-98. (In Russ.).
