CC BY
73
77 См.: Бояринова, Л. З. Словообразовательное гнездо славянских мужских личных имен / Л. З. Бояринова // Минск - Смоленск - Москва : этнография славянских народов. - Смоленск, 2000.
78
См.: Скрипник, Я. Н. К вопросу о толковании значения коннотативных русских личных имен через семантический метаязык / Я. Н. Скрипник // Вестн. Ставроп. гос. пед. ин-та. - Ставрополь, 2003. - Вып. 1.
79 См.: Первухина, С. В. Информативность культурно-значимых имен собственных / С. В. Первухина // Единицы языка и их функционирование. - Саратов, 2003.
- Вып. 9.
80 Адров, В. М. Имя как информационная система / В. М. Адров // Человек и общество : на рубеже тысячелетий. - Воронеж, 2002. - Вып. 16. - С. 142.
81 См.: Никонов, В. А. Имя и общество / В. А. Никонов. - М., 1974; Селезнева, Л. Б. Ономастические парадоксы. Лингвистическая теория и методология / Л. Б. Селезнева // Вестн. Волгоград. гос. ун-та. - Сер. 2. Филология. - Волгоград, 1997. - Вып. 2; Белоусова, Е. А. Социокультурные функции имянаречения / Е. А. Белоусова // Родины, дети, повитухи в традициях народной культуры. -М., 2001; Королева, И. А. Вопрос о социальной дифференциации некрестильных имен / И. А. Королева // Разноуровневые характеристики лексических единиц. -Смоленск, 2001. - Ч. 2; Свердлов, М. Б. Княжеское имя как политический и идеологический символ на Руси ХТ-ХТТ вв. / М. Б. Свердлов // Герценовские чтения. Актуальные проблемы социальных наук. - СПб., 2001; Нубарян, К. М. Антропонимы как часть лингвориторической картины мира : философский аспект / К. М. Нубарян // Лингвориторическая парадигма : Теоретические и прикладные аспекты. - Сочи, 2003. - Вып. 2; Сторублевцева, Д. Личное имя - социальный знак / Д. Сторублевцева // Культура России : связь времен. - М., 2001.; Цегельник, Д. Е. Перспективы прагматического изучения имени собственного / Д. Е. Цегельник // Структурно-семантические, когнитивные, прагматические и другие аспекты исследования единиц разных уровней. Актуальные проблемы лингводидактики. - Бирск, 2003; Пак, С. М. К вопросу о социально-культурных коннотациях личных имен / С. М. Пак // Язык как структура и социальная практика. - Хабаровск, 2002. - Вып. 3; Пак, С. М. Личное имя в лингвокогнитивном освещении / С. М. Пак // Вестн. Моск. ун-та. - Сер. 6. Экономика. - 2004. - № 1.
Г. А. Хайрутдинова МОРФОЛОГИЧЕСКАЯ КАТЕГОРИЯ РОДА СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ В АСПЕКТЕ ЕЕ ЭСТЕТИЧЕСКИХ РЕСУРСОВ
Статья посвящена актуальной проблеме эстетических ресурсов категории рода существительных. В результате исследования установлены имеющиеся в самой языковой системе предпосылки, позволяющие реализовать эстетический потенциал грамматического рода. Выявлены стилистические приемы, в составе которых проявляются его эстетические возможности. Рассмотрен прием олицетворения, определены средства художественного контекста, способствующие экспликации эстетических ресурсов рода субстантивов.
Ключевые слова: имя существительное, категория рода, эстетический потенциал, эстетический ресурс, олицетворение, контекст.
Интерес ученых к морфологической категории рода существительных не угасает и в настоящее время, что в определенной степени обусловлено теми изменениями, которые происходили в русском языке на рубеже ХХ-ХХТ веков1. Предметом научного анализа были различные аспекты данной проблемы, связанные с историей развития грамматического рода, его семантикой, функциональнограмматическим описанием и т. д. В последнее время категория рода рассматривается в контексте гендерных исследований (Е. И. Горошко, А. В. Кирилина,
A. М. Холод и др.)2.
Изучение стилистических возможностей грамматического рода существительных также составляет давнюю лингвистическую традицию. Например,
B. П. Ковалев рассматривает морфологическую категорию рода существительных в системе выразительных средств художественной речи3. На материале поэтических произведений эта проблема нашла отражение в работах И. А. Ионовой4.
Поэтика грамматического рода существительных получила освещение в работах Я. И. Гина. Одной из ключевых в разработанной им теории является проблема корреляции рода и пола при грамматическом олицетворении, в частности, установление соотношения между общеязыковым и лингвопоэтическим признаком пола5.
Анализ аномалий в области согласования и словообразования, связанных с категорией рода существительных, провела Л. В. Зубова на материале поэзии постмодернизма. С точки зрения исследователя, «транспозиция грамматического рода в художественных текстах нередко определена такими тропами, как сравнение, метафора, олицетворение». «Особое значение в поэзии постмодернизма приобрела траве-
о. 0-6
стированная цитата, которая тоже оказалась связанной с транспозицией рода» .
Однако, к сожалению, проблема эстетических ресурсов грамматического рода субстантивов до последнего времени не ставилась учеными. Отсутствует систематизация типичных случаев актуализации эстетического потенциала этой категории. Не подвергалась анализу структура грамматического значения рода существительных, используемых с определенной эстетической установкой. Не получили глубокого и всестороннего изучения лингвистические механизмы, «включающие в работу» эстетические ресурсы данной морфологической категории. Не произведено системное описание эстетических возможностей грамматического рода с точки зрения использования предметных лексем при создании стилистических приемов. В силу названных причин мы посчитали необходимым обратиться к рассмотрению проблемы эстетического потенциала грамматического рода существительных на материале художественной речи.
С нашей точки зрения, изучение эстетических возможностей языковых единиц, в том числе категории рода, требует обращения к результатам исследований не только в области филологии, но и смежных наук. Исходя из этого, полагаем, что при рассмотрении эстетики языковых элементов наиболее перспективен широкий подход, предусматривающий опору на категорию эстетического. Эстетическое представляет собой наиболее общую категорию эстетики, или метакатегорию. При эстетическом восприятии предмета человек получает духовное наслаждение, достигает одной из высших ступеней духовного состояния, катарсиса .
Эстетические ресурсы единиц любого языка обусловлены комплексом факторов. Среди них важнейшими являются свойства языка как сложной динамической системы («системы систем»); закон асимметрии языкового знака; национальная специфика языка, определяющая основные принципы моделирования мира в языковом сознании его носителей, своеобразие единиц каждого уровня
языка, способность языковой единицы ассоциироваться с какими-либо рядами других единиц в соответствии с критерием семантического или формального сходства; внутренние закономерности развития языка; диапазон образноэмоциональных, стилистических возможностей. Эстетику языковых единиц следует рассматривать в контексте исследований по лингвистической прагматике прежде всего в связи с фактором адресата. Эстетическими ресурсами обладают те языковые единицы, которые способны оказывать эстетическое воздействие на человека как адресат речи. В наиболее полной мере эстетический потенциал языковых единиц реализуется в художественной речи. Сущность эстетического воздействия языка литературного произведения на человека состоит в том, что в процессе чтения, знакомства с произведением словесного искусства он получает духовное наслаждение (эстетическое удовольствие, духовную радость, игру душевных сил). Подобное состояние обусловлено и свойствами самих языковых единиц, и характером их употребления, а именно новизной, образностью, пластичностью, соотнесенностью со всем литературным произведением как целостным эстетическим объектом, способностью наиболее полно и точно воплощать идейнохудожественный замысел писателя.
Изучение эстетических ресурсов языковых средств, используемых в художественной речи, целесообразно проводить в связи с рассмотрением комплекса проблем междисциплинарного характера - основных категорий эстетики и литературоведения, вопросов, имеющих непосредственное отношение к изучению формы и содержания литературного произведения. В контексте данного круга проблем анализ эстетики языковых единиц следует осуществлять с точки зрения отражения общих для всех объектов действительности эстетических категорий (прекрасного, возвышенного, трагического, комического); создания художественного образа; воплощения жанрового своеобразия литературного произведения; выражения его идейно-художественной основы, важнейших свойств композиционного построения, индивидуальных особенностей стиля и т. д.
Описание эстетического потенциала категории рода может быть проведено в нескольких аспектах. В рамках одного из них рассмотрим существующие в самом языке предпосылки, способствующие реализации эстетических ресурсов данной категории.
1. Потенциальными эстетическими возможностями обладают существительные, для которых характерно несоответствие между внешней частью знака и его переводимой семантической частью. Среди таких лексем эстетически продуктивными следует считать: а) субстантивы мужского рода с нулевым окончанием типа человек, врач, фотограф, редактор, которые называют не только лиц мужского, но и женского пола; б) слова общего рода (тихоня, лежебока); в) существительные женского рода, используемые переносно для обозначения лиц мужского пола (баба, тряпка, шляпа); г) неизменяемые существительные (мадам, Отелло).
2. Эстетическая реализация некоторых субстантивов обусловлена их родовой вариативностью. Как известно, в ХУТТТ - начале XX веков довольно большое число существительных употреблялось то в одном, то в другом роде. В современном русском языке вариативность постепенно угасает, колебания в роде сохраняются лишь у некоторой части субстантивов: рельс - рельса, жираф - жирафа, ставень - ставня. Тем не менее, родовая вариативность существительных на протяжении многих десятилетий остается одним из факторов, определяющих эстетически значимое их использование в структуре художественного произведения.
3. Эстетическое осмысление с точки зрения грамматического рода способна получить омонимия корневых морфем (основ) существительных, относящихся к разным родовым группам и не имеющих общего этимона: гранат - граната, еж
- ежевика, осел - оса, селезень - селезенка и т. п.
4. Большинство грамматических значений в русском языке, как и во многих языках флективного строя, передается с помощью разных языковых средств -лексических, морфологических, словообразовательных. Не составляет исключения и категория рода существительных (например: мужчина - женщина, кум -кума, ткач - ткачиха, студент - студентка и пр.). Обыгрывание названного фактора может осуществляться в соответствии с различными эстетическими установками, например: медведь - медведиха (вместо медведица), мужчина - антимужчина (вместо женщина).
5. Между разными средствами выражения одного и того же грамматического значения в отдельных случаях обнаруживаются отношения омонимии. Этот фактор может стать лингвистической основой проявления эстетических возможностей языковых единиц. Например, окончание -а в сознании большинства носителей русского языка ассоциируется с существительными женского рода, являясь своеобразной визитной карточкой слов этой группы. В классе существительных мужского рода в качестве более частотного, регулярного средства выражения грамматического значения рода выступает нулевая флексия, тогда как окончание
-а свойственно лишь небольшому числу личных существительных мужского рода. Названная причина служит лингвистической основой различных способов обыгрывания эстетического потенциала грамматического рода существительных.
6. Высока значимость такого фактора, как семантическая гетерогенность языковых единиц, составляющих родовые группы субстантивов. Речь идет о двух группах существительных - мужского и женского рода. В каждом из названных грамматических объединений имеются как существительные, обладающие денотативным компонентом значения рода, который указывает на пол живого предмета, так и не содержащие этого компонента. Семантическая неоднородность языковых единиц каждой группы при наличии их эквивалентности с точки зрения отнесенности к одному и тому же роду обусловливает возможность эстетического применения данных субстантивов в целях создания образности.
7. С точки зрения эстетизации языковых единиц обращает на себя внимание коннотативная характеристика родовых граммем, включающая в себя, в том числе, и определенные ассоциативные представления, с которыми в коллективном сознании говорящих связываются существительные каждой из родовых групп. Известно, например, что существительные женского рода, являющиеся родовыми коррелятами личных существительных мужского рода, обладают отрицательной коннотацией (ср.: поэтесса, председательша и др.). Наличие в языке таких единиц создает благоприятные предпосылки для их эстетически мотивированного использования в комплексе средств, формирующих художественный образ.
8. В качестве еще одной предпосылки, обусловливающей эстетическое использование существительных в рамках категории рода, является отсутствие родовых коррелятов у значительного числа существительных как мужского, так и женского рода (например, президент, сержант, кит, карась; маникюрша, акула, белка, муха и т. д.). Лакунарность грамматической системы русского языка в названном аспекте стимулирует словотворческую деятельность писателя в тех случаях, когда возникает потребность дифференцированного обозначения лица или особи животного определенного пола (например: посудомой, комариха и т. п.).
Одним из перспективных аспектов изучения категории рода в контексте проблемы эстетических ресурсов языковых единиц является анализ различных случаев использования существительных в составе стилистических приемов. Принадлежность стилистического приема к тем категориям, которые имеют непосредственное отношение к эстетике литературного произведения, признают многие ученые. Например, Б. Энгельгардт полагал, что в качестве эстетически значимого единства художественное произведение представляет собой систему прие-мов8. При рассмотрении данной проблемы мы учитываем работы
B. В. Виноградова, С. Е. Никитиной, В. П. Москвина, Л. И. Новикова,
З. И. Хованской. В нашей трактовке данного вопроса полагаем необходимым подчеркнуть следующее: стилистический прием, являясь способом организации стилистически значимого высказывания, участвует в реализации эстетических ресурсов используемых в его составе языковых единиц. Это понятие выступает в качестве родового по отношению к таким понятиям, как «фигура речи» и «троп». Проблема классификации фигур и тропов до сих пор остается дискуссионной (см. работы Э. М. Береговской, В. П. Григорьева, В. И. Королькова, В. П. Москвина,
C. Е. Никитиной, Ю. М. Скребнева, Т. Г. Хазагерова и др.). Наиболее полной систематизацией фигур и тропов можно считать классификацию В. П. Москвина9. Поэтому анализ эстетического потенциала грамматического рода существительных с точки зрения их использования в составе того или иного стилистического приема мы решили осуществить с опорой на данную классификацию. В результате проведенного нами исследования было установлено, что эстетические возможности грамматического рода реализуются при употреблении предметных лексем в составе более двадцати приемов, таких как аллегория, алогизм, амплификация, анаколуф, антономазия, герменея, градация, иллеизм, ирония, каламбур, контраст, ложноэтимологическое переосмысление, метаморфоза, метафора, метонимия, ме-тономазия, морфологический повтор, образное сравнение, парагога, парадиастола, перифраза, прием обманутого ожидания, прономинализация, символизация, сине-циозис, солецизм, текстовая аллюзия.
Среди перечисленных приемов наиболее часто используется олицетворение как разновидность метафоры, что связано с возникновением в структуре грамматического значения неодушевленного существительного квазиденотативного компонента родовой семантики. Маскулинизация или феминизация неодушевленных существительных во многом обеспечиваются за счет средств художественного контекста, т. е. использования:
■ существительных, имеющих в семантической структуре грамматического рода денотативный компонент значения: Красавица зорька / В небе загорелась... [А. Кольцов. «Песня пахаря»] (с этой точки зрения особенно показательны одушевленные существительные, отражающие характер родства, семейных, межличностных отношений: ...Добро пожаловать, /Матушка-осень! [О. Мандельштам. «Встреча осени»]; Парк с тополями, с дедами-репейниками <...> был вроде задника декорации. [В. Астафьев. «Царь-рыба»]; Теперь с винтовкою-подружкою / Ты в боевом идешь строю... [А. Прокофьев. «Ольга»]);
■ собственных имен: Что, дремучий лес, / Призадумался, /Грустью темною / Затуманился? / Что, Бова-силач / Заколдованный, / С непокрытою / Головой в бою / Ты стоишь - поник... (А. Кольцов. «Лес»);
■ слов, характеризующих внешний облик лица мужского или женского пола, среди которых заметную роль играют соматизмы: Зеленая прическа, /Девическая грудь, / О тонкая березка, / Что загляделась в пруд? (С. Есенин. «Зеленая причес-
ка...»); названий одежды, деталей туалета: ... словно сама весна в последний раз мела по земле зеленым подолом. (В. Белов. «Привычное дело»); Верба бусами рядилась... (С. Клычков. «Весенняя песенка»);
■ признаковых лексем - чаще всего глаголов, отражающих чисто человеческие отношения или называющих действия (состояния), характерные для человека: Морозу удирать бы - / А он впадает в раж: / Играет с вьюгой свадьбу, - /Не свадьбу - а шабаш! (В. Высоцкий. «Проделав брешь в затишье.»);
■ обозначений орудий производства, каких-либо иных слов, отражающих традиционно сложившееся у данного народа разделение «мужского» и «женского» труда: У окна, опоздавши к спектаклю, / Вяжет вьюга из хлопьев чулок. (Б. Пастернак. «Мейерхольдам»);
■ элементов метаязыка лингвистики (как правило, названий родовых граммем): Москва женского рода, Петербург мужского. <...> ...Москва - старая домоседка <...> Петербург - разбитной малый, никогда не сидит дома, всегда одет и, охорашиваясь перед Европой, раскланивается с заморским людом. (Н. Гоголь. «Петербургские записки 1836 г.»);
■ средств графики: Много лет провели вместе Смычок и Скрипка, и все любовались ими. - Чудесная пара! - гудел Контрабас. - И живут-то как! - добавлял Рояль. - Дружно, сыгранно. (Ф. Кривин. «Источник звука»).
Анализ нашей картотеки показывает, что образное переосмысление в структуре художественного текста наиболее часто получают неодушевленные существительные, являющиеся названиями:
- растений (дуб, кедр, клен, береза, ива, рябина, сосна, яблоня, лилия, роза);
- географических объектов: материков, стран, городов, рек (Европа, Россия, Москва, Петербург, Киев, Новград, Днепр, Дон, Волга, Волхов, Енисей);
- небесных тел (месяц, луна, звезды, Земля, Венера, Марс);
- временных промежутков (день, ночь, месяц, февраль, май, осень, зима, весна);
- явлений природы (ветер, буря, вьюга, заря);
- отвлеченных опредмеченных признаков, состояний, отвлеченных понятий (тишь, мрак, тоска, судьба, природа, родина, мечта, фантазия, опыт, ислам, нежность, надежда, тяжесть, гармония, покой, проза, поэзия, правда, талант, голод и т. д.).
- веществ (уголь, кисель, окрошка);
- конкретных предметов: примус, конфорка, самовар, чайник, кофейник, вилка, градусник, спички (лексико-тематическая группа «Предметы быта, домашнего обихода»); пиджак, пуговка, туфля («Одежда»); карандаш, линейка, бумага, лист («Письменные принадлежности»); соха, молот, верстак («Орудия труда»); контрабас, скрипка, кларнет, рожок («Музыкальные инструменты»), штык, сабля («Оружие, военная техника»)10.
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в процессе наделения неживых предметов свойствами человека характер образа обусловлен не только грамматической структурой языка, но и факторами культурно-этнического плана. Знакомство с фольклорными и литературными произведениями позволяет выявить следующую закономерность: земля у многих народов, в том числе у русских и татар, ассоциируется с образом матери. Полярную по отношению к данной традиции образует сфера функционирования лексемы зима и ее татарского эквивалента кыш. Образные коннотации этих слов в русской и татарской лирике имеют различия. Ввиду принадлежности русского существительного зима к женскому роду, это время года чаще всего изображается в образе женщины (молодка,
щеголиха, волшебница, чародейка, хозяйка, сударка, пирожница, матушка, старуха, старая и т. д.). Например: Уходи, зима седая! / Уж красавицы Весны /Колесница золотая /Мчится с горней вышины! / Старой спорить ли, тщедушной, / С ней - царицею цветов... (А. Майков. «Весна»). В татарской поэтической традиции кыш (татарский эквивалент лексемы зима часто предстает в образе белобородого старика: кыш-бабай (зима-дедушка), аксакал кыш (зима аксакал).
Результаты проведенного исследования свидетельствуют о том, что предложенная нами концепция понимания эстетических ресурсов языковых средств имеет значительные перспективы. В контексте разработанной теории были выявлены существующие в самой языковой системе предпосылки, позволяющие реализовать эстетические возможности грамматического рода, определены стилистические приемы, создание которых связано с актуализацией эстетического потенциала рода субстантивов. Подобный анализ других морфологических категорий дает возможность провести их сравнительное описание с точки зрения эстетической продуктивности грамматических средств языка.
Примечания
1 В лингвистической литературе отмечалось, что в 90-е годы прошлого столетия дистиллированный язык тоталитарного времени сменился либерализованным языком карнавала, характеризующимся символикой, снятием запретов, шалостями, чудачествами, всеобщим пародированием, смешением стилей и т. п. См.: Костомаров, В. Г. Современное состояние русского языка и проблемы обучения ему иностранцев / Н. Д. Бурвикова, В. Г. Костомаров // Русский язык как государственный. - М., 1997. - С. 13.
В частности, А. В. Кирилина в качестве основных положений гендеристики приводит выводы об андроцентричности языка и ущербности образа женщины в картине мира, воспроизводимой в языке. По этой причине большинство слов с суффиксами женского рода, обозначающих род занятий, оцениваются как обладающие «меньшим достоинством», чем соответствующие имена мужского рода: Кирилина, А. В. Развитие гендерных исследований в лингвистике / А. В. Кириллина // Филол. науки. - 1998. - № 2. - С. 55-56.
3 См.: Ковалев, В. П. Выразительные средства художественной речи / В. П. Ковалев. - Киев, 1985.
4 См.: Ионова, И. А. Морфология поэтической речи / И. А. Ионова. - Кишинев, 1988. Правда, автор полагает, что проведенный анализ морфологических средств языка осуществлен с точки зрения их эстетической значимости (С. 11). Однако концептуально этот тезис не обоснован. Кроме того, термины, раскрывающие понятия «эстетика» и «выразительность» морфологических средств языка, в работе используются параллельно, как синонимичные (С. 14, 15, 51, 69 и др.), тогда как они таковыми не являются.
5 См.: Гин, Я. И. Проблемы поэтики грамматических категорий : избр. работы / Я. И. Гин. - СПб., 1996.
6 Зубова, Л. В. Современная русская поэзия в контексте истории языка / Л. В. Зубова. - М., 2000. - С. 209.
7 Бычков, В. В. Эстетика / В. В. Бычков. - М., 2004. - С. 154.
8 Энгельгардт, Э. М. Формальный метод в истории литературы /
Э. М. Энгельгардт. - Л., 1927. - С. 79.
9 См.: Москвин, В. П. Выразительные средства современной русской речи : Тропы и фигуры. Общая и частные классификации : терминологический словарь /
В. П. Москвин. - М., 2006.
10 В целом наши выводы совпадают с результатами анализа С. К. Константиновой, которая рассматривает прием олицетворения без учета факторов морфологического характера. С точки зрения исследователя, наиболее персонифицируемыми являются лексемы трех групп: «Растительный мир», «Погода», «Небо и небесные тела», см.: Константинова, С. К. Семантика олицетворения / С. К. Константинова.
- Курск, 1997. - С. 49.
Г. Г. Хисамова ИССЛЕДОВАНИЕ ДИАЛОГА С ПОЗИЦИИ ТЕОРИИ РЕЧЕВЫХ ЖАНРОВ
Концепция диалога предполагает не только описание лингвистических признаков разговора, но и выявление его функционально-коммуникативной специфики. Особое внимание в статье уделяется диалогу с учетом теории речевых жанров, исследующих поведение человека в обществе и способствующих решению проблем эффективности речевого общения.
Ключевые слова: диалог, теория речевых жанров.
Анализ диалога на современном этапе его изучения должен учитывать все подходы к описанию диалогической речи, которые обнаруживают различные отношения межличностных речевых позиций участников диалога.
Активно вторгающийся в парадигму мышления функциональнокоммуникативный подход к языку закономерно предлагает разработку понятийного аппарата методик особого направления в науке о языке, именуемого лингвостилистикой речевой деятельности, в которую входит теория речевой деятельности, теория речевых актов, теория речевых жанров. Теория речевых жанров в настоящее время становится одной из немногих действующих на практике моделей коммуникации, учитывающих такие параметры, как ситуация и сфера общения, стиль, ин-тенциональный фактор, форма речи, стратегии и тактики ведения коммуникации, фактор адресата и адресанта. Поэтому использование достижений современной теории речевых жанров оказывается очень эффективным при описании речевого поведения носителя языка в разных сферах общения. В данной статье основное внимание уделяется изучению диалога с позиций прагматического жанроведения, исследующего вербальную и невербальную коммуникацию личности.
Современная теория речевых жанров представляет собой первичную модель для описания и объяснения своеобразных правил человеческой коммуникации,
