CC BY
87
УДК 7.038.5(470+571)
А. Ю. Демшина
Мистический реализм и парадоксы судьбы художника Бориса Митавского
Андеграунд, неофициальное искусство советского периода - отдельная страница в истории отечественного искусства. Поэтому чрезвычайно важно документировать и фиксировать творческий и социальный опыт того периода. С другой стороны, интересно проследить, как изменения социального строя в России повлияли на художников, сформировавшихся в советской культуре нонконформизма. Борис Митавский - петербургский художник, активный участник борьбы художников нонконформистов за права инакомыслящих творческих людей в советский период, с 1996 г. живет в городе Ганновер (Германия). В работах Митавского практически нет прямого обращения к социальному контексту, к анализу конкретных проблем общества. Но его творческая и жизненная позиция основана на поисках свободы, утверждении демократических идеалов. В своих произведениях через анализ проблем личности, сталкивающейся с экзистенциальным противоречием необходимости существования в чужеродной среде, он выходит на метаповествовательный уровень. Неважно как называется эта чужеродная среда - советская идеология, эмиграция, мир образов массовой культуры или как-то иначе. Основанием, отправной точкой для бытия героев Митавского является переплетение подлинной, симультативной и субъективной культурной памяти, проявляющейся через то, что принято считать реальностью.
Ключевые слова: художник Борис Митавский, неофициальное искусство, арт-группа «Остров», арт-группа «Инаки», мистический реализм, сюрреализм
Anna Y. Dyemshina Mystical realism and paradoxes of artist Boris Mitavsky's destiny
Underground, unofficial art of the Soviet period is an interesting page in the history of Russian art. Therefore it is extremely important to document and record the creative and social experience of this period, interesting to see how changes in the social system in Russia influenced by artists formed in the Soviet culture of non-conformism. Boris Mitavsky - Saint-Petersburg's artist, active participant in the struggle for the rights of artists nonconformist, dissidents creative people in the Soviet period, since 1996 is living in Hannover (Germany). It's paradoxically, that in Mitavsky's works there isn't almost a direct appeal to the social context, to the analysis of specific problems of society. But his creative and life position based on the quest for freedom, the promotion of democratic ideals. In his works, through the analysis of the problems facing the individual existential contradiction necessary existence in an alien environment, he goes on meta narrative level. No matter how the name of this alien environment -Soviet ideology, emigration, the world of images of popular culture or otherwise. Basis, the starting point for being heroes' works Mitavsky interlacing is genuine and subjective cultural memory, which is manifested through what is considered to be a reality.
Keywords: artist Boris Mitavsky, informal art, art group «The Island», art group «Inaki», mystical realism, surrealism
Резкая граница между правдоподобным и неправдоподобным слегка расплылась; ныне я осознаю, что и мир как таковой не вполне правдоподобен.
Г. Ф. Лавкрафт. «Мифы Ктулху»
Одна из проблем отечественного искусствознания состоит в осознании целостности отечественного искусства в контексте собственной истории и в рамках мирового художественного процесса. Андеграунд, неофициальное искусство советского периода - отдельная страница в истории отечественного искусства. Исследование данного феномена открывает массу парадоксов, интересных и неоднозначных имен. Поэтому чрезвычайно важно документировать
и фиксировать творческий и социальный опыт того периода. С другой стороны, интересно проследить, как изменения социального строя в России повлияли на художников, сформировавшихся в советской культуре нонконформизма.
В западном обществе андеграунд обозначает сферу искусства, протестующего против искусства буржуазного, против массовой культуры, как отмечает М. Берг: «В Европе, где впервые обрело себя такое явление, как „истэблиш-
мент", андеграунд долгое время был известен под именем „богемы"»1. Б. Гройс: «Противниками (западного андеграунда) были традиционные навыки общественного поведения и эстетические нормы, господствовавшие в сознании большинства»2.
Парадоксально, что в советский период практически любые проявления нонконформизма автоматически «переводили» художника в андеграунд. Это связано с тем, что в данное время любое инакомыслие было вне закона. В современной ситуации нонконформизм практически невозможен, так как критика изнутри стала частью самой культуры, вплавленной в ее ядро. «Истина этого общества - не что иное, как отрицание этого общества» (Г. Дебор)3. В тоже время сегодня, в начале XXI в., многие художники делают социальный протест целью своего творчества, ряд из них активно проявляет социальную позицию не только в искусстве. Для исследования процессов, протекающих в искусстве последние десятилетия, необходим комплексный подход, как справедливо отмечает Ю. И. Арутюнян, «попытка искусственно разграничить дисциплины, имеющие дело с произведениями искусств, приводит к отсутствию четко сформулированной идеи подготовки специалиста, профессионализм которого должен базироваться на умении воспринимать памятник в контексте и выбирать методологию анализа, исходя из конкретных задач и обстоятельств»4.
Борис Митавский - петербургский художник, активный участник борьбы художников нонконформистов за права инакомыслящих творческих людей в советский период, с 1996 г. живет в городе Ганновер (Германия). Митавский - участник ряда художественных объединений: «Инаки», «Остров», «Пять углов», «Новые романтики»; был участником инициативной группы по проведению неофициальной квартирной выставки на улице Бронницкой и стал соучредителем организации неофициального объединения художников ТЭИИ (Товарищество экспериментального изобразительного искусства), также был инициатором обращения ленинградских неофициальных художников в ЦК КПСС. Это простое перечисление биографических фактов ярко демонстрирует то, что Ми-тавский - не только вдумчивый художник, не боявшийся экспериментировать в искусстве, но и человек с четкой позицией по поводу значения искусства для общества. Сам художник говорит: «Если считать общественную деятельность неким перформансом, то тут все шло по нарастающей. Особенно насыщенным были 1979-1981 гг. Борьба за проведение легальных выставок, сбор подписей и прочая обществен-
ная деятельность принесли неоценимый опыт, хоть и поглощали все силы»5. Это высказывание демонстрирует целостность жизненной позиции Митавского и как художника, и как общественного деятеля.
Парадоксально, что в работах Митавского практически нет прямого обращения к социальному контексту, к анализу конкретных проблем общества. Но его творческая и жизненная позиция основана на поисках свободы, утверждении демократических идеалов. Со стороны подобная позиция может показаться идеалистической, но именно благодаря этим принципам многие инакомыслящие творческие люди смогли выжить в советский период. Художник говорит:
В составе ТЭИИ было несколько групп: «Митьки», «Новые дикие», «Тир». Это не могло не сказаться на отборе работ. В течение нескольких лет я был членом выставкомов и один раз даже председателем. Тогда-то и выяснилось, что стилистические различия творческой деятельности художников имеют свойство переходить в личностную конфронтацию. После конфликта части выставкома при приеме работ Ю. Брусовани я и решил создать группу художников реалистического направления, что и было мной и Я. Суховым осуществлено в 1985 г. Также была создана группа «Остров». Мы сделали две очень успешные и посещаемые выставки в ДК им. Цюрупы. Мы подчеркивали, что находимся в составе ТЭИИ. И мне как одному из членов-учредителей ТЭИИ было просто обидно, когда некие неустановленные люди всячески выпихивали нас из ТЭИИ. Тем не менее в ТЭИИ всегда выставлялись все группы, прекрасно понимая, что наша «свара» выгодна только властям. Во всех последующих перипетиях все члены ТЭИИ стояли локоть к локтю, не позволяя вбить клин между разными группами. Хотя некие люди очень старались. Понятно, что ТЭИИ было продуктом своего времени, но осталось понятие, что все мы братья и сестры, и теплое, незабываемое чувство человеческого творческого братства6.
Это стремление к гармонии равноправия, вместе с осознанием сложности достижения этого в жизни, находит отражение в его работах в преломленной, философской форме. В своих произведениях через анализ проблем личности, сталкивающейся с экзистенциальным противоречием необходимости существования в чужеродной среде, он выходит на метапове-ствовательный уровень. Неважно как называется эта чужеродная среда - советская идеология, эмиграция, мир образов массовой культуры или как-то иначе. Основанием, отправной точкой
для бытия героев Митавского является переплетение подлинной, симультативной и субъективной культурной памяти, проявляющейся через то, что принято считать реальностью.
Стремление к нарративности явственно проступает в работах петербургской серии. Митавский, даже переехав в Германию, остался петербургским художником. Петербург Митавского наполнен героями Гоголя и Достоевского, пропитан атмосферой Серебряного века. Неважно, к каким художественным приемам прибегает художник, будь то абстракционизм или реализм, абсурд или мистический реализм, - на полотнах и в графических работах мы видим ностальгию по несостоявшемуся петербургскому будущему, будущему без печати советской власти, без разрухи 1990-х гг. («Петербургский этюд № 1», 1973). Эскапизм для Митавского становится не просто инфантильным бегством в иное измерение, но художественным жестом, основанным на глубоком осознании необходимости сохранения культурной памяти. Митавский стремится проявить значимые культурные коды, которые остались или могли остаться в топохроне Санкт-Петербурга. Ю. Лотман отмечал в петербургском пространстве две особенности: призрачность и театральность, создаваемые уникальным колоритом города, мягкой цветовой гаммой, сочетанием водной магистрали Невы и многочисленных каналов, сезоном белых ночей и необычайных закатов7. Сложные цвета или тонкие переходы пастельных оттенков свойственны многим петербургским художникам, а цвет, колорит не дает «имен», а передает общее состояние. В то же время художник тонко очерчивает отметины истории ХХ в. в петербургском мифе -отсюда и чувство одиночества, проявляющееся в излишней четкости линий улиц, гротескности образов людей, населяющих Петербург Митавского («Петербург - несение креста», 1976).
Симптоматично, что сам художник называет себя мистическим реалистом, не признавая в своих работах наличия сюрреалистических тенденций. При внимательном анализе можно проследить элементы сюрреализма во многих его произведениях (от работ 1970-х гг. до произведений последних лет «Призрачный дом», «Неизвестные аспекты буддизма» и др.). Как и сюрреалисты Митавский подменяет реальность сверхреальностью, в тоже время, в отличие от большинства сюрреалистов, его не интересуют психологические проблемы бытия бессознательного. Хотя сам художник утверждает, что «еще в самом начале в 1974 г. меня заинтересовало загадочное для нас тогда абстрактное искусство. Поэтому наряду с серией „фигуративных санкт-петербургских этюдов" появился цикл аб-
страктных картин, построенных на ассоциативных принципах восприятия»8. Одним из основных принципов фрейдистского психоанализа как раз был принцип «свободных ассоциаций», представляющий, согласно теории Фрейда, подсознательную взаимозависимость различных противоречащих друг другу бессвязных мыслей, приходящих в голову психически нездоровому человеку. Митавский последовательно использует приемы сюрреализма, но исключает из него все, что касается теории психологии и психоанализа.
«Сюрреализм основывается на вере в высшую реальность определенных ассоциативных форм, которыми до него пренебрегали, на вере во всемогущество грез, в бескорыстную игру мысли. Он стремится бесповоротно разрушить все иные психические механизмы и занять их место при решении главных проблем жизни»9. Именно этими словами Андре Бретон в своем «Манифесте сюрреализма» объясняет новое для начала XX в. понятие. Становится естественным, что иллюзии, галлюцинации чаще всего встречаются в снах, в которых стирается грань между реальностью и вымыслом. Перестают быть значимы вопросы, которые мучают человека в повседневности, появляются новые ценности.
Глубинно-психологическая сторона сюрреализма, экспрессия, выражение своих бессознательных фантазий, страхов и комплексов, передача на языке иносказаний, внутренний аспект, определяющие само понятие «сюрреализм» в последние годы стало уходить. В настоящее время это направление трансформировалось, и скорей можно говорить о «проекте», нежели о «произведении искусства».
Мистический реализм наиболее ярко проявился в литературе, говоря о художниках, развивавших данное направление в ХХ в., в первую очередь всегда вспоминают «Венскую школу фантастического реализма» и художников Э. Фукса, Р. Хауснера. Митавский по сути ближе к литературной традиции данного направления. Причем именно к европейской ветви, которая ставит во главу угла идею свободного мифотворчества и акцент на эстетическом абрисе фантазии, в отличие от латиноамериканских авторов, которые базируются на народных верованиях. Многие произведения мистических реалистов открывает грани фантастического, что позволяет говорить о визуальной компоненте литературы данного направления. Его метод - не вербализация визуального абриса иррационального, фантастического мира, а прямой перевод трансцендентного в визуальные образы. Иррациональный интерес к повседневности, обращение к трансцендентному как основе твор-
ческого акта в его работах отсылают к искусству модернизма и опять же к Серебряному веку, к готическому роману и к фантастике. Интертекстуальность, отсылки к интеллектуальным кодам оставляют для зрителя отметки, по которым он должен ориентироваться в нарративном пространстве образного мира художника.
Мистический реализм в сочетании с сюрреализмом и абсурдом сегодня активно развивается в кинематографе. Поэтому образно-ассоциативные ряды Митавского заставляют вспомнить не только о Н. Гоголе и Ф. Достоевском, Э. Гофмане и А. Белом, Г. Лавкрафте и братьях Стругацких, но и о Тиме Бертоне с его «Крупной рыбой», и о «Воображариуме доктора Парнаса» Терри Гиллиама. Обращение к абсурду, элементам сюрреализма, к переплетению современности и культурных кодов, характерных для романтизма XIX в., симулятивная мифологичность, мир фантазии как подлинная реальность бытия тонкой человеческой души - симптомы, которые позволяют рассматривать работы Митавского в контексте актуальных тенденций визуальной культуры.
Художник Митавский как архивариус, записывающий исторические события, тщательно и скрупулезно фиксирует хроники своего фантастического мира, иллюстрирует и создает многочисленные раскадровки для фильма по ненаписанной фантастической повести, сюжет которой ведом лишь самому автору. Художник отстранен от своих персонажей, тщательное исполнение работ только подчеркивает умозрительное отношение автора к описываемому миру, а эстетическая компонента образно ассоциативных рядов для него важнее эмоциональной наполненности. Как Говард Лавкрафт в своих произведениях часто упоминает несуществующие книги и легенды и предлагает собственную космогонию с множеством богов, так и Митавский создает свою мифологию, наполненную символическими аллюзиями ко многим культурным кодам. Как и у Лавкрафта, в мире образов Митавского (в отличие от многих авторов, которых относят к мистическому реализму) практически нет места иронии. Борис Митавский чрезвычайно серьезен в презентации своего суперсерьезного мира.
Вербально-визуальная среда образов Митавского может быть рассмотрена как целостная история, повествование, которое художник продолжает рассказывать уже больше тридцати лет. Художник в поиске верной интонации для каждой темы постоянно экспериментирует с уже существующими техниками создания изображения и находится в постоянном поиске
новых художественных техник. Стремление к профессионализму, расширению творческого инструментария было характерно для Митавского с самого начала. С одинаковой тщательностью и серьезностью он погружается в освоение абстрактного искусства после посещения эпохальной выставки работ Пабло Пикассо в Эрмитаже и в освоение классического рисунка на рисовальных классах Академии художеств. В начале 1970-х гг. художник создает цикл абстрактных картин, построенных на ассоциативных принципах восприятия. С 1975 г. вдруг появилась идея конструктивных работ, когда был написан ряд картин («11-я реальность», «Страдания по поводу флага Российской империи» и др.). Параллельно он создает малые скульптурные формы и осваивает монотипию. В то же время художник важной вехой своего профессионального становления считает сдачу экзамена по классическому искусству в Академии: «В 1979 г. я сдал последний зачетный рисунок. Именно этот год стал для меня неким творческим рубежом, за которым началось воплощение обретенной технической свободы»10.
Последние годы художник обратился к технике высокого рельефа, которая делает его работы трехмерными. Физическая трехмерность разрывает границу между миром фантазии автора и пространством нашего бытия, позволяет его произведениям стать более открытыми к реальности. Оставаясь аутичным созерцателем и старательным фиксатором своего виденья мира, создавая в работах не только иллюзию многомерности, но работая с трехмерной формой, автор сокращает дистанцию между зрителем и трансцендентной реальностью. Борис Митавский считает это новым этапом своего творчества: «Я увлекся техникой высокого рельефа, появилась новая серия работ. Эти работы хотя и очень эффектны, но сложны технологически. Наряду с поиском новых форм я не оставляю уже найденные. Последняя моя работа „Лестница Харона" написана в стиле мистического реализма и логически завершает цикл этих работ»11. Можно предположить, что этот выход из иррациональности трансцендентного в иррациональность действительности связан с эмиграцией художника, которая далась ему не так легко. Художник говорит: «Если кто-то думает, что эмиграция - это увлекательное приключение, то он глубоко заблуждается. Эмиграция - это еще и тяжелый процесс, требующий духовно-эмоциональной перестройки человека»12. В эмиграции Митавский продолжает активную творческую деятельность. В Германии ему удалось не только не поте-
рять свое творческое виденье, но и выйти на новый уровень творческого мышления.
С позиций сегодняшнего дня не все наследие нонконформизма советского периода видится равнозначным по своей художественной ценности, но его фиксация важна, для понимания целого пласта искусства и социальной жизни художников в условиях тоталитарного режима. Художник остается верен себе при любом политическом строе. Работы Бориса Митавского и его судьба подтверждают это. Эпиграфом к манифесту 1973 г. группы «Инаки», одним из основателей которой был Борис Митавский, стала фраза Гюстава Флобера «Дурак - это всякий инакомыслящий». Дурак - образ символичный для русской культуры, поэтому это высказывание может быть прочитано и как удачно проявившаяся маска для авторов, и как намек на поиски единомышленников, таких же ищущих правду дураков. Эта идея, подкрепленная конкретными поступками людей, боровшимися за безнадежное дело неофициального искусства в тот период и продолжающими утверждать ценности инакомыслия сегодня, может быть примером и сегодня.
Последовательность следования своим жизненным принципам, утверждение ценностей демократических идеалов для Митавского стали не наивным проектом, но реальной основой его творчества, социальной позиции и проявились в конкретных поступках. Целостность авторского виденья мира, последовательность приверженности мистическому реализму и нарративности образного изобра-
зительного ряда становятся основой, которые позволяют рассматривать произведения Митавского в единой плоскости, а не как отдельные серии или направления. Поиски художественного языка, точно выражающего авторский замысел в каждой конкретной теме, внимательное, иногда чрезмерное отношение к деталям, говорят о Борисе Митавском как о художнике, который чувствует ответственность за каждое высказанное слово.
Примечания
1 Берг М. Гамбургский счет // Новое лит. обозрение. 1997. № 25. С. 113.
2 Гройс Б. За литературный профессионализм // Знамя. 1998. № 6. С. 181.
3 Дебор Г. Общество спектакля. М., 2000. С. 106.
4 Арутюнян Ю. И. Методологические проблемы искусствоведения в контексте современного гуманитарного образования // Тр. СПбГУКИ. 2013. Т. 200: Педагогика высшей школы: интерактив. технологии в образовании и культуре. С. 178.
5 Из интервью Б. Митавского А. Демшиной. СПб., 2012. Июль. Рукоп.
6 Там же.
7 Лотман Ю. Избранные статьи: в 3 т. Таллин. Александра, 1992. Т. 2.
8 Из интервью Б. Митавского А. Демшиной.
9 Поэзия французского сюрреализма: антология / сост. М. Яснов. СПб.: Амфора, 2003. С. 347.
10 Из интервью Б. Митавского А. Демшиной.
11 Там же.
12 Там же.
