CC BY
81
"ДК 130122 Н. С. ТОРГОВКИНА
Сибирский государственный университет физической культуры и спорта, г. Омск
МИМЕСИС, ПЕРФОРМАНС,
РИТУАЛ В ПРАКТИКЕ ВОСТОЧНЫХ ВИДОВ ЕДИНОБОРСТВ
В данной статье рассматриваются восточные единоборства как уникальная система, имеющая своей основой философскую базу и включающая психологические и духовные аспекты. Проводится анализ социальных практик, раскрытых К. Вульфом: мимесис, перформанс, ритуал. Показаны данные практики в контексте занятий восточными единоборствами.
Ключевые слова: мимесис, перформанс, ритуал, восточные единоборства.
Понятие подражания сформировалось в классическом, и даже еще в более раннем периоде Греции. В V ве-ке до н.э. выражение «подражание» из культового языка пришло в философский. Вероятно, мимесис возник вместе с обрядами и мистериями дионисийского культа и там получило свое первичное (отличное от сегодняшнего) значение. Мимесис-подражание было названием культовых действий жреца, состоящих из танца, музыки и пения; об этом свидетельствуют как Платон [1], так и Страбон; выражение, которое позже означало воссоздание действительности в скульптурах или театральном искусстве, применялось в то время к танцу, мимике и музыке, и только к ним.
Понятие мимесиса в ретроспективе мысли XX века занимало значительное место. Именно в тот момент, когда искусство обнаружило возможность «абстрактного», нефигуративного описания действительности, проблема «подражательности» искусства не умерла, а, наоборот, вернулась в центр теории искусства.
Сегодня отмечается, что, с одной стороны, мимесис основан на физиологической способности человека к подражанию и эмпатии. С другой стороны, никто из нас не способен, даже если захочет, ни прочитать мысли другого, ни повторить в точности его действие. Наша способность повторить действия другого определяется нашим предыдущим опытом. Длительно следуя одним образцам, мы блокируем в себе способность обучаться другим. Например, все стили борьбы чем-то неуловимо напоминают друг друга, но, привыкнув к движениям одного из них, человек с трудом распознает и осваивает движения другого. Когда мы делаем какое-то дело, сознательно или неосознанно повторяя знакомые действия, каждый из нас всякий раз следует разному множеству образцов.
Понятие мимесиса раскрывает К. Вульф в работе «Антропология: История, культура, философия»: «Миметическое действие — не чистое воспроизведение, точно следующее образцу. В миметически осуществленных социальных практиках создается нечто собственное. В отличие от процессов мимикрии, в которых происходит чистая адаптация к заданным условиям, миметические процессы создают одновременно подобие и различие по отношению к другим ситуациям или людям, к которым они отсылают» [2].
На примере мимесиса проанализируем систему восточных единоборств.
Занятия восточными единоборствами вызывают миметические процессы — ученики, занимаясь, оживляют, воспроизводя своими движениями действия
учителя. То же верно и для любого культурного достояния, которое оживляется благодаря миметическому усилию. Подражание движениям и повадкам животных присутствует во многих стилях ушу, объединенных общим названием «сян-синцюань» — «стили образа и формы» или «стили имитации формы». В сянсинцюань состояние естественности, спонтанной раскрепощенности (цзыжань) достигается за счет полной самоидентификации с избранным объектом, причем не только внешней, но, что самое главное, внутренней. Человек, овладевая «формой и образом» тигра, змеи, дракона, достигал естественной раскрепощенности и природной мощи животного в своем состоянии. Уподобление животным требует повторения не только их внешней формы, например, переваливающейся походки медведя или забавных ужимок обезьяны, но и внутреннего состояния. В китайской традиции это объяснялось как сочетание «формы и бесформенного», соответствовавших внешнему и внутреннему в человеке. Для этого бойцы ушу имитировали даже дыхание животного, уподобляя ток энергии ци в своем теле ее циркуляции в теле животного. Подражание животным, прочно входя в сознание занимающегося ушу, могло изменять кинематику его движений, а на последующих этапах — и манеру мышления [3].
Каждое направление ушу включало несколько стилей группы сянсинцюань. Обучение этим стилям подразделялось на три основных этапа. На первом этапе учителя советовали ученику имитировать лишь внешний облик подражаемого объекта, что называлось «овладеть формой» (сянсин). В «стиле Обезьяны», например, ученик, не изучая никаких боевых движений, учился срывать персик, как обезьяна, подражать мартышке, дрожащей от холода, прыгающей от радости [4]. В стиле «Когтей Орла» (инь-чжао) боец бил крыльями, как птица, падал на песок, будто орел, атакующий добычу [5, 6]. Затем начинался второй этап обучения, на первый взгляд, прямо противоположный по своему характеру первому. Он носил название «Отойти от формы» (лисин). В китайской эстетике есть выражение: «Отходя от формы, достигаем схожести». Отход от формы как от некоего канона, есть закономерный процесс творчества. Но, прежде чем отойти от него, надо обрести эту форму, то есть в полной мере освоить базовые упражнения. Китайские мастера учили «не отходя от формы, оторваться от нее». На первом и втором этапах боец лишь учился отождествлять себя с каким-либо внешним объектом. Однако на этой фазе сянсин-цюань оставался только танцем, точно копировавшим повадки
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (99) 2011 ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (99) 2011
представителей животного мира, что для боевого искусства недостаточно. Необходимо было еще овладеть сочетанием методов кулачного боя и принципов имитации животных. Это знаменовало собой переход к третьему этапу изучения сянсин-цюань, называемому «Утверждение в мысли», что означало понимание бойцом ушу того, что перед ним не просто имитационный танец, но многогранное и эффективное боевое искусство.
Миметический процесс особенно важен при передаче культуры от одного поколения другому. В ходе миметических процессов у занимающихся возникают копии показанных движений, действий, ученики инкорпорируют их, таким образом миметические усилия имеют и креативный аспект. Миметическое обучение — это чувственное, опирающееся на тело обучение, с его помощью обучаются образам, схемам, движениям практического действия.
Миметические процессы направлены на развитие внутреннего образа изучаемых двигательных элементов, стоящих перед глазами практика единоборств. При этом в процессе многократного воспроизведения, повторения, возникает нечто новое. Ярче всего это представлено в спарринге — идея, управляющая процессом атак и контратак, постепенно реализуется в практическом образе, который возникает как плод фантазий единоборца. Создание образа атак и контратак включает в себя трансформацию исходного образца, так как необходимо учитывать ситуативный характер действий своих и партнера по спаррингу.
Как полагает К. Вульф, везде, где человек действует со ссылкой на уже существующую социальную практику и сам при этом создает социальную практику, между ними обоими возникает миметическое отношение. Например, когда исполняют социальную практику в изучении новых технических элементов в практике единоборств. Двигательные знания осваиваются учеником, затем им же передаются, но не всегда в том варианте, в котором двигательные действия были освоены изначально.
Миметические процессы приводят к восприятию подобий и созданию соответствий окружающему миру. Переживая это, человек обретает смысл. Создание подобий относится к одной из первых человеческих способностей. Человеческое тело служит тому, чтобы создавать и выражать подобия.
Инсценирующий и исполняющий характер действия, речи и поведения, тесно связанный с телом человека, называется перформативным. Итак, перейдем ко второму составляющему триады социальной практики, которую, наряду с мимесисом и ритуалом, определяет К. Вульф, —перформансу.
Фокусирование на инсценирующем характере открывает новую перспективу на мир культурного действия и поведения. В соответствии с ней между инсценированием и исполнением человеческого поведения и его интерпретацией существует значительное различие. В первом случае имеет место действие, совершение которого требует компетенции и ее актуализации в действии. Во втором случае имеет место интерпретация действия после его проведения. Для проведения действия нужно практическое знание, для его интерпретации — герменевтическое знание.
Опишем данный процесс, применяя его к единоборствам. Инсценированием в практике единоборств является искусство движения, отличающееся высокой точностью, акцентируемое на дыхании, доведенное до автоматизма и осуществляемое на уровне подсознательного, которое тренируется в процессе многолетней подготовки. Восточные единоборства не практикуют нападение, они являются философией
обороны — на занятиях отрабатывается умение противостоять более сильному противнику разнообразием боевых приемов, арсеналом двигательных навыков. Инсценирование — это наработка двигательных действий путем многократного выполнения. Интерпретацией в единоборствах называются двигательные акты, которыми безупречно владеет спортсмен и которые он способен удачно применить в постоянно меняющихся условиях поединка. Интерпретацией являются спарринги с различной степенью условности, комплексы боевых упражнений, выполняемые с разными соперниками, где единоборцы могут использовать имеющиеся боевые навыки по собственному усмотрению (т.е. единоборец должен обладать герменевтическими знаниями). В схватке мастер боевого искусства бессознательно пробует одну за другой отработанные им в процессе тренинга стереотипные технические комбинации, мгновенно переходя от одного варианта к другому.
Перформативность используется как производное понятие, охватывающее все эти взаимосвязи, которое можно определить как скрещивание культурного исполнения, речи как действия и инсценирования и исполнения тела. Человеческие действия — это культурные исполнения, к которым среди прочего относятся «особые случаи культурной организации». Согласно Мильтону Зингеру, культура в таких исполнениях изображает и выражает для ее носителей, и для чужих, свое представление о себе. «Для посторонних эти представления могут к большому удобству служить в качестве наблюдаемых и наиболее осязаемых блоков культурной структуры, так как каждый перформанс имеет ограниченное время исполнения, начало, определенное место и повод» [7].
Культурные исполнения в практике единоборств — это соревновательная деятельность. Соревнования своим поводом имеют определение лучшего, сильнейшего среди соревнующихся. Действие происходит определенное ограниченное время, зависящее от вида единоборств, программы (спарринг или демонстрационное выступление — ката, тыли, тао), пола и возраста соревнующихся — от нескольких до десятков минут. Стоит отметить, что никакие соревнования не являются конечной целью тренировок. И любого победителя соревнований нельзя считать непобедимым мастером, постигшим суть единоборства. Мастера понимали, что слишком большое увлечение соревнованиями грозит просто профанацией, уходом от традиций древности, забвению духовных ценностей и философии восточных единоборств. Но, с другой стороны, мастера понимали, что соревнования являются лишь частью тренировочного процесса, в котором немалую роль играет и освоение традиций единоборства, его духовных основ. Необходимо признать, что любое соревнование — это только игра. Игра, более или менее приближенная к жизни. Победить на соревновании необходимо, но делать это нужно только по нравственным причинам, т.к. побеждая, вы еще более закаляете себя, совершенствуете свой характер, помимо прогресса в единоборствах. С каждой новой победой боец крепнет физически и духовно, он уверен в будущих своих победах. Но победы должны согласовываться с кодексом спортивной чести и общечеловеческими нормами морали. Победы должны быть без увечий другому, не может быть кровавой и бесчеловечной победы. Только так надеялись в древности мастера проводить соревнования, хотя понимали, что соревнования являются лишь частью тренировочного процесса. В истинном единоборстве нет победителя, как нет и побежденного. Ведь любая победа
относительна. Вы можете сейчас выиграть у одного и проиграть другому. От этого мастерство не исчезнет. Боец должен быть сильным физически и духовно.
Следующий аспект перформативности — язык как действие. Система тренировки в восточных еди-нобор ствах постр оена на четком выполнении команд учителя (тренера), которые отдаются на языке избранного вида единоборств. Например, в каратэ-до это своя терминология, произносимая на японском языке, в ушу — на китайском, в таэквондо — на корейском языке и т.д. Новичку или стороннему наблюдателю трудно разобраться в изучаемом, поэтому необходимо «погружение» в культуру единоборства.
В рамках социальной философии, говоря о перфо-рмативности, соотнесенными оказываются три аспекта: исполнение, язык как действие и эстетическая сторона инсценирования. С точки зрения этимологии понятие перформативности указывает на связанный с появлением человека процесс представления тела в его облике и образе. Перформативность указывает на возможность для человека занимать «эксцентрическую» позицию — не только быть в своем теле, но и обладать им. Занимаясь единоборствами, человеку необходимо проектировать себя и исполнять себя в различных инсценировках будь то спарринг в учебном зале, или уличная драка. Чтобы почувствовать себя, понять, единоборец инсценирует себя, опознает себя в этих инсценировках и в их воздействии на других людей, а также в реакции людей на эти действия — например, одобрение, похвала или критика инсценируемых действий тренером, наставником. Спектр возможных инсценировок велик вследствие того, что мы можем развивать различные способности и возможности человеческого тела.
Итак, компонент миметического процесса, в центре которого стоит изменение и преобразование, мы называем перформансом.
Появление перформанса оказалось «идеальным преступлением» — так как действиями, производимыми в ходе сотворения перформанса, мастер расшатывает систему искусства, сам, изнутри. Идеальное преступление подразумевает отход от привычной системы искусства, и иногда обнажение ее через убиение. Это обнажение в свое время становится определенной конвенцией, которая так же в свое время подвергается разоблачению. И так до бесконечности: ученики осваивают технику и годами «шлифуют» комбинации, очередность исполнения технических элементов. В соревновательной борьбе необходимо отключиться от этих стереотипов и интерпретировать имеющиеся знания, применить адекватные методы атаки и обороны для достижения победы. Происходит это отчасти потому, что одна из функций перформанса —функция обновления.
Инсценирование играет центральную роль в социальной и общественной жизни. Это становится очевидным на примере ритуалов, инсценирующий характер которых, их перформативность, вызывает образование сообществ. В ритуалах происходит скрещивание телесно-культурного, символически-речевого и эстетического аспектов исполнения [8].
Савчук В.В. в работе «Кровь и культура» отмечает: «В жизни современных людей архаические ритуалы и символы играют гораздо большую роль, чем осознаются ими. Одной из важных сфер является механизм фундаментальной интеграции, ресурс которого практически выработал проект современности с его верой в сознательную индивидуальность» [9].
Если на протяжении долгого времени в ритуале усматривали исключительно средство ограничения
или даже подавления пространства индивидуальной свободы, то теперь его снова понимают как важную форму социального действия, конститутивную для формирования индивидуальной и общественной жизни. Ритуалы должны способствовать компенсации утраты идентичности сообщества, порядка и гарантированности, которые связаны с нарастающей эрозией социальной и культурной систем, прогрессирующей индивидуализацией, а также с ростом абстракций и виртуализации жизненных взаимосвязей. Почти во всех сферах человеческой жизни ритуалы играют центральную роль, они неизбежны в религии и политике, экономике и науке, семье и школе. С их помощью выравниваются различия и инаковость, настоящее и будущее. Они делают возможными постоянство и изменения, а также опыт перехода и трансцендентность [10]. Как отмечает Савчук В.В.: «Ритуалы, праздники, ..., если они опираются на древнюю традицию, могут формировать чувство коллективной сопричастности» [11].
Значение ритуалов в столь многих социальных сферах приводит к тому, что нет единой приемлемой для всех теорий ритуала. Слишком отличаются позиции в отдельных науках. Разберем значение ритуала на примере восточных единоборств.
Ритуал понимается нами как определенная, стабильная последовательность абиндивидуальных или коллективных действий, осуществляемая каждый раз в определенной значимой для индивида или группы ситуации, не имеющая практического смысла, но несущая высокую знаковую (символическую) нагрузку.
Как один из вариантов сохранения и развития традиции ритуала мы можем рассмотреть восточные единоборства. Здесь ритуал воспринимается как важнейший элемент теории и практики подготовки единоборца к соревнованиям, тренировкам, гармоничного развития личности вообще.
Появление восточных единоборств в нашей стране позволило взглянуть на них не только как на систему ведения боя, но и как на систему гармоничного развития человека, имеющую философские, моральноэтические, оздоровительные аспекты. Правда, не сразу удалось разобраться с новыми, ранее не практикуемыми системами, пришедшими с Востока. Например, такое восточное единоборство, как каратэ-до, в СССР запрещалось дважды — в 1998 и 1973 году «как метод физической подготовки, не имеющий ничего общего с советской системой физвоспитания». В те годы у нас любили «на всякий случай» запрещать — как бы чего не вышло! Неоднократно запрещали и дзюдо. Сегодня никто не поспорит с тем, что восточные единоборства, во многом экзотические системы психофизического воспитания, могут и должны использоваться с целью развития определенных морально-волевых качеств, для привития столь необходимых в наши дни каждому навыков саморегуляции, позволяющих противостоять стрессам и перегрузкам напряженного времени, дающих возможность сконцентрировать вое свои силы на достижении какой-либо конкретной цели. Занятия физической культурой способствуют развитию социальной активности, целеустремленности. Любой вид спорта уводит молодежь из подворотен и баров в залы и на стадионы. Восточные единоборства, естественно, не являются исключением. Сегодня важным обстоятельством в занятиях восточными единоборствами при формировании внутреннего символизма группы, является привлечение занимающихся к созданию особых групповых и индивидуальных ритуалов.
Центральное место в практике восточных единоборств занимает ритуал, который понимается как
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (99) 2011 ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (99) 2011
форма символического мышления, как принцип иерархического понимания бытия, как метод структурирования космоса и социума. Ритуал пришел в единоборства из конфуцианства, где он понимался как «путь к просветлению»[12].
Да и сам человек в ритуале совсем не тождествен себе в повседневной жизни. Если в быту человек озабочен главным образом поддержанием своего биологического статуса, удовлетворением своих материальных запросов, личных интересов и т. п., то в ритуале находят свою реализацию его духовные устремления. Столь же принципиально отличается и характер освоения мира. В обыденной жизни доминирует внешнее (экстенсивное) «распространение» себя: дом, орудия труда, транспортные средства и т. д. В ритуале представлен иной тип освоения: человек распространяет свою внутреннюю сущность, свою мысль, способность к творчеству. Не случайно ритуал все чаще рассматривается в качестве первоисточника будущих искусств, науки и философии [13].
Итак, почти вся восточная наука, зародившаяся несколько тысяч лет назад, складывалась в процессе наблюдения не только за стихиями, но и за животными. Китайские философы и мастера восточных единоборств наблюдали животных так, как это сейчас делается в современной бионике. Однако их интерес не ограничивался внешней формой, но и простирался в область повадок животных и их поведения, в том числе и во время схваток с противником. Инсценирующий и исполняющий характер действия, речи и поведения, тесно связанный с телом человека, называется перформативным. Мастер восточных единоборств в ходе перформанса переживает ситуацию, предложенную им же самим, причем эта ситуация глубоко погружена в реальность. Главный объект в перфор-мансе — мастер, его перевоплощение, жест и тело. Наряду с перформансом и мимесисом, социальной практикой в единоборствах определяем и ритуал, который занимает центральное место в практике восточных единоборств.
Библиографический список
1. Вульф, К. Антропология: История, культура, философия / К. Вульф. - СПб. : Изд-во СПбГУ, 2007. - С. 136.
2. Вульф, К. Антропология: История, культура, философия / К. Вульф. - СПб. : Изд-во СПбГУ, 2007. - С. 144.
3. Красулин, И. А. Ушу-путь к победе / И. А. Красулин. - М. : Знание, 1992. - 126 с.
4. Боевые искусства Шаолиня. Вып. 2. Стиль обезьяны / Под ред. В. А. Рыжова. - 1990. - 64 с.
5. Музруков, Г. И. Орлиный коготь / Г. И. Музруков, Р. А. Бе-ренштейн. - М. : Центр изучения оздоровительных систем Дальнего Востока, 1990. - 22 с.
6. Цэнь, Лян. Кун фу. Стиль «Коготь орла» / Лян Цэнь : пер. с англ. Е. Гупало /. - М. : ФАИР-ПРЕСС, 2003.-232 с.
7. Singer, M. Traditional India: Strukture and Change / M. Singer. -Philadelphia, 1959, S. 117.
8. Вульф, К. Антропология: История, культура, философия / К. Вульф. - СПб. : Изд-во СПбГУ, 2007. - С. 187-249.
9. Савчук, В. В. Кровь и культура / В. В. Савчук. - СПб. : Изд-во С.-Петербургского ун-та, 1995. - 180 с.
10. Arbeitsgrupp «»Ritual«». Differenz und Alterit?t im Ritual // Praktiken des performativen. Paragvana. 13 (2004)1, hg. v. Fischerlichte E., Wulf Ch., S. 187-249.
11. Савчук, В. В. Кровь и культура / В. В. Савчук. - СПб .: Изд-во С.-Петербургского университета, 1995.-С. 17.
12. Конфуций. Уроки мудрости / Конфуций : пер. с древнекит. - М. : ЭКСМО, 2002. - С. 19.
13. Таршина, Е. С. Ритуал и его функции в культуре: [Электронный ресурс]. - Режим доступа : http: www. armavirsca. ru (дата обращения : 31.05.11).
ТОРГОВКИНА Наталья Сергеевна, аспирантка кафедры философии и истории, преподаватель кафедры теории и истории физической культуры и спорта. Адрес для переписки: e-mail: cherepaha82@list.ru
Статья поступила в редакцию 31.05.2011 г.
© Н. С. Торговкина
Книжная полка
658.012/К19
Канке, В. А. Философия менеджмента [Текст] : учеб. для вузов по направлению 080100 «Экономика» и экон. специальностям / В. А. Канке. — М. : КНОРУС, 2010. — 388 с. — ISBN 978-5-406-00243-8.
В учебнике изложен курс философии менеджмента. Рассматриваются основания философии менеджмента, ориентиры для менеджмента в рамках основных философских направлений, в частности в аналитической философии, критической герменевтике и структурализме. Развита теория концептуальной трансдукции. Особое внимание уделено анализу рядов менеджериальных теорий. Рассматриваются перспективы философии менеджмента.
Культурология : учебник / Под ред. С. Н. Иконниковой. — М. : Проспект, 2011. — 528 с. — ISBN 978-5392-01702-7
Данный учебник ориентирован на всех изучающих культурологию как общую или специальную учебную дисциплину. Он может быть полезен и тем, кто осваивает отдельные культурологические курсы, такие как теория и история культуры, философия, социология, семиотика культуры, культура повседневности. В книге рассмотрены существенные особенности современной мировой и отечественной культуры и проблемы прикладной культурологии. Авторы стремились, сохраняя высокий научный уровень, достичь простоты и ясности изложения учебного материала.
