CC BY
123
УДК 726.2.053.8+904
МИХРАБ МЕЧЕТИ В ШЕЙХ-КОЙ1 © 2016 г. В.П. Кирилко
Исследование михраба мечети в Шейх-Кой, относящейся ко времени Крымского ханства, позволяет считать, что он является сполией. Первоначально михраб принадлежал иной, золотоордынской, постройке, местоположение которой пока не известно. Его архитектоника и стилевые особенности характерны для сельджукской художественной традиции и хронологически соотносимы с датой надписи над входом - 1358 г. Установлено, что для четырехчастного перекрытия семигранной в плане ниши данного михраба вторично использованы детали сталактитового свода, который первоначально, до перемещения, был пятиярусным с прямоугольным основанием. При сборке конхи на новом месте детали двух смежных горизонтов поменяли местами, а самый нижний уровень оригинальной конструкции, посредством которого в своё время осуществлялся переход к стенам ниши, подвергся упразднению. Приспособление сполии сопровождалось уменьшением общей высоты всего сооружения, существенным изменением подлинных форм отдельных фрагментов посредством их подтески и сочетанием явно несовместимых компонентов. Полностью утраченные западная капитель и соседняя часть рельефного орнамента наличника заменены примитивной имитацией. Известняковый блок с трехъярусной сталактитовой конхой, который сейчас находится внутри кладки стены, также мог принадлежать первоначальному михрабу, но при вторичном использовании не нашел соответствующего применения в новом здании и был использован в качестве обычного строительного камня.
Ключевые слова: археология, археологические памятники, Крым, Шейх-Кой, мечеть, михраб, золотоордынская и османская архитектура, сельджукское искусство, культурное наследие.
Руины мечети находятся на левом берегу р. Бештерек у с. Давыдово (бывш. Шейх-Кой) Симферопольского района Республики Крым. Свою известность они приобрели во многом благодаря декорированному в сельджукском стиле михрабу (рис. 1) (Аб-дульвапов, 2006, с. 144; Абдульваап, 2014, с. 8, 12; Сейдалиев, 2014, с. 67) и сведениям строительной надписи, сообщавшей о том, что здание возведено для хафизов 15-го дня благословенного месяца Шаабана 760 г.х. (1358 г.),
во время правления великого эмира Кутлуг-Темур-бека, сына Тюлек-Ти-мур-Бека, сына Хаджи... (Акъчокъ-ракълы, 2006, с. 253-254).
Археологические раскопки памятника не проводились, но, судя по материалам археографических источников и результатам осмотра его руин, мечеть в Шейх-Кой представляет собой постройку времени Крымского ханства, при возведении которой вторично использовались архитектурные детали от более раннего,
1 Исследование подготовлено в рамках выполнения плановой темы Отдела средневековой археологии ФГБУН «Институт археологии Крыма РАН» - «Кросс-культурные связи населения Таврики и близлежащих территорий в эпоху средневековья» (Государственный регистрационный номер темы 1005-2015-0007).
Рис. 1. Михраб. Вид спереди, с севера. 2012 г. Фото автора. Fig. 1. Mihrab. Frontal view, from the north. 2012. Photo by the author.
золотоордынского, строения, пока не поддающегося точной локализации. Ближайшие аналогии самому зданию датируются ХУ1-ХУ11 вв. (Кирилко, Бочаров, 2015).
Важная информация о михрабе содержится в обмерных кроки (рис. 2), которые были выполнены в мае 1928 г. бригадой специалистов под руководством Б.Н. Засыпкина (ГНИМА, 1928, Арх 1233/3: Ф. 31. Оп. 32. Д. 1. Л. 3)2. Сопоставление иконографических материалов и уцелевших строительных остатков, частично доступных для изучения, позволяет относитель-
2 Сердечно благодарю С.Г. Бочарова, нашедшего эти уникальные материалы и любезно предоставившего их мне для использования в данной работе.
но полно реконструировать архитектонику данного сооружения.
Михраб представляет собой скруг-гленную на стыках плоскостей семигранную в плане нишу с трехчетвертными колонками на краях и конхой из четырех рядов сталактитов, которая обрамлена профилированным наличником, орнаментированным с боков и сверху рельефной плетенкой, т.н. сельджукской цепью (рис. 1; 2). Он сложен из чисто отесанных блоков известняка на известково-песчаном растворе. Дополнительно практически все элементы конструкции в горизонтальной плоскости поверху скреплены между собой и кладкой железными скобами, с последующей заливкой гнезд свинцом. Размеры михраба: высота - около 3,50 м, ширина - 2,53 м,
Рис. 2. План, фасад и вид фрагмента михраба. Кроки. 1928 г. Автор неизвестен (ГНИМА, 1928, Арх. 1233/3: Ф. 31. Оп. 32. Д. 1. Л. 3).
Fig. 2. Plan, façade and a fragment of mihrab. Croquis. 1928. Author unknown (Shchusev State Museum of Architecture, 1928, Arch. 1233/3: F. 31. Op. 32. C. 1. Sheet 3).
вынос - 0,24 м; глубина ниши - 0,72 м, уровне конхи были украшены рельеф-
ее ширина - 1,0 м; толщина швов - ными розетками либо неорнаменти-
0,1-2,0 см. рованными дисками, изображенными
Верхние угловые участки поля на кроки, надо полагать, схематично в
передней поверхности сооружения на виде обычных окружностей. Судя по
Рис. 3. Восточная капитель михраба. Вид спереди, с севера. 2012 г. Фото автора.
Fig. 3. Eastern capital of mihrab. Frontal view, from the north. 2012. Photo by the author.
Рис. 4. Восточная капитель михраба. Вид с северо-запада.
1928 г. Автор неизвестен (ГНИМА, 1928, КПнвф 1143/3).
Fig. 4. Eastern capital of mihrab.
North-western view. 1928. Author unknown (Shchusev State Museum of Architecture, 1928, CTnvf 1143/3).
полевому чертежу, декоративная порезка имелась также в основании каждой из профилированных полос наличника, обозначенных пометой как «геом.[етрическая] плетенка весьма сложного р[исунка]».
Фланкировавшие михрабную нишу две колонки были цилиндрическими, с гладкой поверхностью, и имели конусовидные базы. Первоначально они завершались двухъярусными капителями, декорированными изысканной порезкой в виде объемной плетенки из растительных побегов и стилизованных листьев, но подлинный облик сохранила только восточная деталь (рис. 3-5). Парная ей, западная, капитель является предельно упрощенным новоделом (рис. 6). Сверху и снизу фусты оформлены одинаковыми валиками с зигзагообразным рифлением поверхности, расположенными между двумя слабовыраженными по-
Рис. 5. Восточная капитель михраба. Вид сбоку, с запада. 2012 г. Фото автора.
Fig. 5. Eastern capital of mihrab. Lateral view,
from the west. 2012. Photo by the author.
лочками. Уцелевшая глава колонки имеет стилевые параллели в орнаментике архитектурного убранства солхатских мечети Узбека 1314 г. и медресе Инджи-бей Хатун 1333 г., но отличается большей компактностью и почти тождественна капители, использованной в портале церкви армянского монастыря Сурб Хач, также датируемой 1358 г. (Кирилко, 2014, с. 409, 410, 411).
Нижние части «сельджукской цепи» и узлы соединения отдельных звеньев той друг с другом выделяются изящной пластикой форм. На данном этапе исследований первые известны исключительно благодаря их изображению на кроки (рис. 2), хотя и относительно детально проработанному чертежником, но не бесспорному из-за отсутствия аналогий. Сомнение подкрепляется тем, что представленное там же завершение полукруглого в сечении желобка нарисовано неточно, ибо, судя по доступным для изучения иным местам наличника, оно должно быть килевидным (рис. 3). Согласно графическим материалам обмера 1928 г. выпуклая лента орнамента на краю образует плетенку из трех плавно сопряженных между собой отдельных петель, традиционно увенчанную внутри пальметтой классического облика.
Звенья «сельджукской цепи» на концах полукруглые, при соединении образуют стандартную циркульную ячейку, внутренняя полусферическая поверхность которой украшена ре-
Рис. 6. Ремонтная вставка с западной капителью и частью орнамента михраба. Вид с северо-востока, сверху. 2012 г. Фото автора.
Fig. 6. Repaired insertion, with the western capital and a fragment of ornamentation of the mihrab. North-eastern view, from above. 2012. Photo by the author.
льефной шестилепестковой розеткой, образованной посредством переплетения двух широких лент вокруг диска в центре (рис. 3). Такая же деталь в ремонтном дополнении сооружения, появившемся при вторичном использовании михраба, представляет собой обычную неорнаментированную выпуклость (рис. 6). Автором кроки данные декоративные элементы интерпретированы как «шишаки - резные ажурные» (рис. 2). В определенной мере им тождественны подобные орнаментальные мотивы фронтона кивория Х1У-ХУ вв. из раскопок армянской церкви св. Иоанна Богослова в Каффе (Айбабина, 2009, рис. 35: 1; 36: 6), но те не имеют круглой сердцевины и отличаются более узкой лен-
той плетенки. Аналогичная декоративная деталь была применена также для украшения средней ячейки «сельджукской цепи» на наличнике донжона в цитадели Мангупа, датируемого рубежом 50-60-х годов XV в. (Кирилко , 2005, с. 229, рис. 173).
Достаточно большой представляется вероятность того, что в 1928 г. при осуществлении графической фиксации верх михраба исследователям остался недоступен, косвенным подтверждением чему является полное отсутствие на обмерном чертеже каких-либо подробностей, прежде всего узлов соединения звеньев «сельджукской цепи», и упрощенное изображение розеток, которые в подобных сооружениях обычно украшались по-
резкой. В пользу этого предположения свидетельствует и то, что приводимые ими единичные вертикальные размеры, относятся исключительно к нижней половине сооружения и находятся в пределах человеческого роста.
Есть основание считать, что завершение михраба на кроки изображено не только схематично, но и не совсем точно, причиной чему наряду с затрудненным доступом к удаленным деталям могла стать также темнота внутри помещения, если, конечно, не имела место попытка реконструировать недостающие части сооружения непосредственно при выполнении обмера. В любом случае, подтверждения того, что наличник сверху был оформлен одинаково с боковыми участками обрамления, сейчас нет. Причем единственный уцелевший в настоящее время in situ крайний фрагмент михраба над конхой свидетельствует о противоположном, ибо принадлежит «сельджукской цепи» (рис. 7), но никак не профилированной рамке.
Рис. 7. Кладка михраба в верхней части. Вид сбоку, с востока. 2012 г. Фото автора.
Fig. 7. Masonry of the mihrab, upper part. Lateral view, from the east. 2012. Photo by the author.
Примечательно то, что он перевязан с кладкой стены, а лицевая затирка скреплявшего их раствора на стыке скруглена и заступает на поверхность блока. Следовательно, выше в этом месте наличник не продолжался, что, в частности, подтверждается также целостностью примыкавшего к нему первоначального штукатурного слоя.
Возможно, не вполне благоприятными условиями работы было обусловлено появление математических расчетов непосредственно на самом чертеже (рис. 2). Они представляют собой три группы цифр в средней части кроки, посредством сложения которых исследователями памятника осуществлено вычисление (в качестве проверки) габаритных величин, видимо, недоступных для получения с помощью измерений обычным способом. Все метрические показатели почти полностью совпадают с данными современных обмеров.
Нынешняя конха михрабной ниши состоит из четырех ярусов сталактитов, которые местами между собой плохо согласованы и прежде, до вторичного использования, однозначно имели иное расположение (рис. 1; 8-10). Взаимное несоответствие смежных деталей начинает наблюдаться уже в пяточной части конструкции, а особенно сильно выражено на соединении второго и третьего горизонтов перекрытия, что получило воплощение в ощутимо деформирующих сооружение подтесках и пригон-
Рис. 8. Перекрытие михрабной ниши. Вид снизу, с юга. 2012 г. Фото автора.
Fig. 8. Ceiling of the mihrab's niche. View from below, from the south. 2012. Photo by the author.
ке явно несовместимых компонентов (рис. 8).
Вне всякого сомнения, одной и той же первоначальной конструкции принадлежали самый верхний и предварявший его (соответственно, четвертый и третий снизу) ярусы сталактитов. Каждый из них вытесан из цельного блока известняка, а между собой они четко согласованы и взаимно дополняемы на стыке. Обе детали являются характерными для классического завершения ячеистой конхи, конструкция которой образует пространственную геометрическую фигуру с симметрией вращения четвертого порядка. В самой верхней части перекрытия находится полость стрельчатого профиля с равномерно гофрированной, зубчатой в плане, поверхностью. На предшествующем ей
уровне она посредством чередования консольных выступов и пятидольных стилизованных листьев равномерно расширяется, приобретая многогранную конфигурацию в виде половины правильного октагона.
Расположенные сейчас под ними стандартные, практически одинаковой величины, сталактиты второго ряда логично и конструктивно, в определенной степени, соотносимы с архитектоникой верхней части конхи. Однако при этом они имеют сравнительно маленькие размеры, в результате чего не совпадают своими очертаниями в плане с основанием той, следовательно, прежде в первоначальном сооружении не могли здесь находиться, а их повторное применение на данном уровне перекрытия неизбежно должно было обусловить существен-
Рис. 9. Ремонтная подтёска сталактитов нижнего яруса свода. Вид с востока. 2012 г.
Фото автора.
Fig. 9. Repair scabbing of the stalactites of the bottom tier of the vault. View from the east. 2012.
Photo by the author.
ную корректировку конфигурации свода в зоне контакта, что, в самом деле, и произошло (рис. 8). О том, что детали нынешнего второго яруса занимают чужое место, убедительно свидетельствует их количество. В пределах периметра перекрываемого пространства строителям удалось втиснуть всего шесть стандартных сталактитов, в частности, нарушив тем самым восьмиосевую композицию конструкции, причем оставшиеся лишними два элемента исходного комплекта после значительной подтески нашли свое применение в нижнем ярусе перекрытия (рис. 8).
Нынешний первый ярус конхи в плане не совпадает ни с абрисом самой ниши, ни с проекцией, располо-
женной выше части сооружения, но уверенно соотносим с конфигурацией основания третьего уровня перекрытия, которому, вероятнее всего, первоначально и предшествовал. В свою очередь, он органично дополняем снизу компонентами, находящимися сейчас над ним. При восстановлении михраба детали первого и второго ярусов, вне всякого сомнения, поменяли местами. Более того, в подлинном своде, использовавшемся в качестве источника сполий, должен был быть еще один, самый нижний уровень конструкции, посредством которого осуществлялся переход к стенам ниши, имевшей прямоугольный план. Следовательно, первоначальная конха была пятиярусной и имела совершен-
Рис. 10. Архитектурная деталь с конхой внутри кладки михраба. Вид с северо-востока. 2015 г. Фото автора.
ig. 10. Architectural fragment with a conch inside the mihrab's masonry. View from the north-east. 2015. Photo by the author.
но другую архитектонику.
Пометы исследователей на полевом обмерном чертеже содержат также иную небезынтересную информацию о сооружении. Они сообщают о том, что михраб «окрашен грубо масл. краской: тем. зеленой, ультрамарин и сурик», многослойные остатки которой повсеместно сохранились до сих пор, однако уверенно установить характер раскраски без специальных исследований затруднительно (рис. 1; 8). Цветовая гамма является традиционной и имеет параллели в позднесред-невековом художественном убранстве михраба т. н. мечети Узбека в г. Старый Крым, где в качестве основных использованы аналогичные колера (Кирилко, 2015, с. 538, 552-555).
Нечто подобное наблюдается также в сходной ситуации на еще одной близкой по времени культовой постройке региона - мечети в селении Колечь, вторично использованный михраб которой подвергся дополнительному декорированию и был «безвкусно раскрашен яркими красками» (Засыпкин, 1927, с. 145).
Весьма любопытна некая «печурка» (так она названа авторами обмера 1928 г.), представлявшая собой прямоугольную в плане нишу, находившуюся непосредственно у михраба с восточной стороны (рис. 2). Снаружи она была квадратной с треугольным выступом сверху посередине, внутри приобретала дуговидный абрис и, возможно, имела гофрированную по-
верхность перекрытия. Точные размеры детали на кроки не приведены.
Безусловно, самым неожиданным и достаточно загадочным элементом нынешнего михраба является высеченная в отдельном известняковом блоке трехъярусная сталактитовая конха, которая заглублена в кладку сооружения на 0,27-0,41 м, с восточной стороны от свода ниши (рис. 1; 10). Неизвестно, была ли она видна снаружи, но маловероятно, ибо находится напротив «сельджукской цепи», изображенной на обмерных кроки непрерывной. Более того, наличие комков известкового раствора, налипших на ее лицевую поверхность, и гнезд от двух металлических скреп у передней грани блока сверху дают основание считать, что данная, весьма изысканная, архитектурная деталь здесь использована в качестве обычного строительного камня, возможно, с вотивными целями. Несомненно, существует определенный соблазн соотнести этот артефакт с информацией кроки о печурке, однако оному
противоречит совершенно разное местоположение тех. Вероятнее всего, конха из забутовки кладки также принадлежала первоначальному михрабу и некогда могла перекрывать его внутреннюю нишу, но не нашла соответствующего применения при вторичном использовании в новом здании.
Предварительные итоги исследования дают основание однозначно утверждать, что михраб мечети в Шейх-Кой является сполией и прежде находился в ином, не локализованном пока строении. Он действительно имеет характерные для сельджукской декоративной пластики формы и в своем первоначальном виде уверенно может быть датирован 1358 г., но наряду с этим в нынешнем состоянии демонстрирует признаки весьма неумелого восстановления конхи, обусловленного низким профессиональным уровнем мастера и утратой отдельных элементов, равно как изменением при сборке исходного плана сооружения - прямоугольного на семигранный.
ЛИТЕРАТУРА
1. Абдульвапов Н. Суфизм и начальный этап активного распространения ислама в Крыму // Культура народов Причерноморья. № 79 / Отв. ред. А. Ю. Катунин. Симферополь: Межвузовский центр «Крым», 2006. С. 140-149.
2. Абдульваап Н. К истории науки, образования и литературы в Крыму в период Золотой Орды // Оазеуе! 2014. № 42. С. 2-23.
3. Айбабина Е.А. Декоративная каменная резьба Каффы Х1У-ХУШ вв. Симферополь: «СОНАТ», 2001. 280 с.
4. Акъчокъракълы О.Н. 1928 сенеси ичинде къырымда фений ве тарихий экс-педициялар // Эсерлер топламы / Отв. ред. И. Керимов. Акъмесджит: Таврия, 2006. С. 252-256.
5. Засыпкин Б.Н. Памятники архитектуры крымских татар // Крым. № 2(4). М.-Л.: Госиздат, 1927. С. 113-168.
6. Кирилко В.П. Крепостной ансамбль Фуны (1423-1475 гг.). Киев: ИД «Стилос», 2005. 269 с.
7. Кирилко В.П. Строительная летопись Таврики второй половины XIII - третьей четверти XV веков // История и археология Крыма. Вып. I / Отв. ред. В.В. Майко. Симферополь: Бизнес-Информ, 2014. С. 406-434.
8. Кирилко В.П. Строительная периодизация т.н. мечети Узбека в Старом Крыму // Генуэзская Газария и Золотая Орда / Отв. ред. С.Г. Бочаров, А.Г. Ситдиков. Кишинёв:
Stratum plus, 2015. С. 509-558.
9. Кирилко В.П., Бочаров С.Г. Малоизвестная средневековая мечеть в Центральном Крыму (Шейх-Кой) // Вестник Казанского государственного университета культуры и искусств. № 4/2. Казань, 2015. С. 111-116.
10. Сейдалиев Э. Мусульманские культовые памятники Крыма периода Золотой Орды. Современное состояние проблемы // Актуальные проблемы изучения и сохранения исламского наследия в Крыму / Ред. А. Исмаилов, Э. Муратова, С. Эминова. Симферополь: СПД Музафаров Г.Н., 2014. С. 65-71.
Информация об авторе:
Кирилко Владимир Петрович, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник, Институт археологии Крыма РАН (г. Симферополь, Россия); kir.vlad33@ gmail.com
MIHRAB OF THE MOSQUE IN SHEIKH-COY V.P. Kirilko
The mihrab of the mosque in Sheikh-Coy (dated by the Crimean Khanate time) is a spolia, as its study suggested. Originally it belonged to another, Golden Horde's building, the location of which is not yet known. Its architectonics and stylistic features are characteristic of the Seljuk art tradition and chronologically correlates with the date of the inscription over the entrance - 1358. It was found that the fourfold overlapping of the heptagonal in plan niche of this mihrab reused parts of the stalactite arch. Primarily, before the move, it had five levels and a rectangular base. During assemblage of the ^nch in the new place, the parts of the two adjacent horizons were reversed, and the lowest level of the original construction, which at the time served as the transition to the walls of the niche, was abolished. Adaptation of the spolia was accompanied by a decrease in the overall height of the whole structure and a significant change of the original forms of individual fragments by scabbing them and combining some apparently incompatible components. The lost western part of the capital and the adjacent part of the relief ornament on the platband were replaced by a primitive imitation. Limestone block with a four-tier stalactite ^nch, which is now inside masonry walls, could also belong to the original mihrab, but did not find its appropriate place when reused in the new building and thus was used as a usual building stone.
Keywords: archaeology, archaeological monuments, Crimea, Sheikh-Coy, mosque, mihrab, Golden Horde and Ottoman architecture, Seljuk art, cultural heritage.
REFERENCES
1. Abdul'vapov, N. 2006. In Katunin, A. Yu. (ed.). Kul'tura narodovPrichernomor'ia (Culture of the People of the Pontic Region) 79. Simferopol: Inter-University Center "Crimea", 140-149 (in Russian).
2. Abdul'vaap, N. 2014. In Qasevet (Qasevet) 42, 2-23 (in Russian).
3. Aibabina, E. A. 2001. Dekorativnaia kamennaia rez'ba Kaffy (XIV—XVIIIvv.) (Ornamental Stone Carving of Kaffa in the 14th—18th Centuries). Simferopol: "Sonat" Publ. (in Russian).
4. Aqjoqraqli, O. N. 2006. In Kerimov, I. (ed.). Osman Aqgoqraqli. Eserler toplami (Osman Aqgoqraqli. Collected Works). Simferopol: "Tavriia" Publ., 252-256 (in Crimean-Tatar).
The study is prepared under a Planned Research Project "Cross-Cultural Relations of the Taurica Population with the Neighboring Territories in the Middle Ages" (State Registration no. 1005-2015-0007) implemented by the Crimean Archaeology Institute of the Russian Academy of Sciences.
5. Zasypkin, B. N. 1927. In Krym (Crimea) 2(4). Moscow; Leningrad: "Gosizdat" Publ., 113— 168 (in Russian).
6. Kirilko, V. P. 2005. Krepostnoi ansambl'Funy 1423—1475 gg. (Fortress Ensemble of Funa in 1423—1475). Kiev: "Stilos" Publ. (in Russian).
7. Kirilko, V. P. 2014. In Maiko, V. V. (ed.). Istoriia i arkheologiia Kryma (History and Archaeology of Crimea) I. Simferopol: "Biznes-Inform" Publ., 406-434 (in Russian).
8. Kirilko, V. P. 2015. In Bocharov, S. G., Sitdikov, A. G. (eds.). Genuezskaia Gazariia i Zolo-taia Orda (The Genoese Gazaria and the Golden Horde). Kazan; Simferopol; Kishinev: "Stratum Plus" Publ., 509-558 (in Russian).
9. Kirilko, V. P., Bocharov, S. G. 2015. In Vestnik Kazanskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv (Bulletin of the Kazan State University for Culture and Arts) 4(2). Kazan, 111-116 (in Russian).
10. Seidaliev, E. 2014. In Ismailov, A., Muratova, E., Eminova, S. (eds.). Aktual'nye problemy izucheniia i sokhraneniia islamskogo naslediia v Krymu (Current Issues of Study and Conservation of Islamic Heritage in Crimea). Simferopol: "SPD Muzafarov G. N." Publ., 65-71 (in Russian).
About the Author:
Kirilko Vladimir P. Candidate of Historical Sciences. Institute of Archaeology of Crimea of Russian Academy of Sciences. Academician Vernadsky Ave., 2, Simferopol, 295007, Crimea, Russian Federation; kir.vlad33@gmail.com
