CC BY
81
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 34 (172).
Филология. Искусствоведение. Вып. 36. С. 37-42.
М. В. Загидуллина
МИФОТВОРЧЕСКАЯ ФУНКЦИЯ СЛУХОВ В РАМКАХ ФОЛЬКНЕТА:
К ВОПРОСУ О РАСШИРЕНИИ КЛАССИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ ФОЛЬКЛОРА
Статья посвящена относительно новому в науке о фольклоре явлению - так называемому фолькнету (интернетлору). На примере такого жанра городского фольклора, как слухи, рассматривается сохранение и упрочение основных признаков жанра в интернет-среде. Автор указывает на наличие принципиальной функции слухов в коммуникативном процессе - создание
современных мифов - и анализирует условия и
Ключевые слова: интернетлор, фолькнет, ВАК.
Согласно современной теории коммуникации, слухи являются одной из форм массовой коммуникации. Благодаря техническому прогрессу и совершенствованию средств массовой коммуникации основные тенденции развития этой формы, на наш взгляд, следующие:
1) акселерация (увеличение скорости распространения);
2) пространственная глобализация (расширение границ распространения);
3) тематический герметизм (слухи известны только «вовлеченным» в соответствующую тему людям).
Между тем, несмотря на бурное развитие техники (особенно информационного сектора), слухи продолжают выступать в качестве достаточно ярко выраженной архаичной формы массового сознания, сохраняя основные черты мифологического мышления. В этой связи слухи традиционно рассматриваются как элемент городского фольклора. Е. Е. Лев-киевская замечает: «Слух как речевой и фольклорный жанр существует только в рамках устной культуры и неформального дискурса и является источником и способом передачи информации, альтернативным официальному. Слух всегда вторичен по отношению к какому-либо фрейму информации или событию, реакцией на которые он и является, т. о. слух несет в себе определенную важную для общества информацию (и ее оценку, вырабатываемую не формальной частью сообщества).
В русской традиции существуют два основных термина для обозначения этого жанра текстов - слухи (что актуализирует идею восприятия информации) и толки (что указывает на порождение и передачу информации)»1. По мнению этой исследовательницы, слу-
факторы мифотворческой деятельности. интернет-фольклор, слухи, мифотворчество,
хи следует рассматривать в пяти основных аспектах - аксиологическом, когнитивном, дидактическом, коммуникативном, фатиче-ском. Однако от внимания исследовательницы, на наш взгляд, совершенно ускользает важнейший мифотворческий аспект слухов как части фольклорного пространства. Сам факт передачи информации посредством слухов имеет не только собственно познавательный или коммуникативный характер, но, в первую очередь, неизбежно вовлекает участников процесса распространения слухов в древнейшую мифотворческую модель создания и разделения потаенного знания. Укажем также на определение, которое дает слухам И. С. Веселова: «Слухи - тексты причинноследственного типа сюжета с мифологической или этической связкой, предпочтительно общественным хронотопом, нестрогой достоверности, с регулятивной, психотерапевтической, прогностической, информационной функцией»2. Здесь для нас особенно важно указание о типе сюжета с «мифологической связкой». Однако И. С. Веселова не ставила себе задачи подробно развить эту идею, и вопрос о функциях слухов, на наш взгляд, остается открытым.
С этой точки зрения чрезвычайно плодотворной нам кажется концепция Карла Густава Юнга, усматривающего в «слухах о НЛО» своеобразное возрождение мифа о небесных знамениях3. Правда, для Юнга этот миф был интересен именно воплощением архетипи-ческих представлений (нечто круглое, невесомое, не поддающееся правилам физики и т. п.): «Итак, с одной стороны физическая природа НЛО содержит в себе много загадочного даже для самых компетентных умов; с другой же стороны вокруг НЛО создается
настолько впечатляющая легенда, что, применяя к ней обычные методы психологической интерпретации, мы должны считать само явление на 99 % порождением психической деятельности. Если даже непосредственной внешней причиной рождения мифа становится неизвестный физический феномен, это вовсе не обесценивает его психологической значимости: ведь сопутствующими причинами возникновения многих мифов служат небесные и другие природные явления, которые, однако, ничего в них не объясняют. По существу миф - это порождение архетипа, то есть бессознательный символ, требующий психологической интерпретации. Для первобытного человека любой предмет - хотя бы пустая консервная банка - может обрести значение фетиша, но свойства консервной банки здесь ни при чем; важно то, что мы имеем дело с явлением психического порядка». Еще более важно для наших рассуждений, что Юнг наделяет современного человека неиссякаемой потребностью к мифотворчеству, объясняемой психологическими причинами.
Исходя из наблюдений известного психоаналитика, можно сделать вывод, что слухи остаются важнейшей частью повседневной человеческой практики и обладают особыми признаками, приближающими их к жанрам обрядового фольклора. Это обусловлено сервисной ролью слухов по отношению к потребности в мифотворчестве4.
Другой важной предпосылкой изложенных в этой статье размышлений является феномен так называемого «интернетлора». Термин был предложен С. Ю. Неклюдовым по отношению к особой среде «интернет-фольклора»5 и на сегодня устойчивым не является (параллельно употребляются термины «нетлор», «фоль-кнет»; последний вариант обозначения этого явления кажется особенно удачным).
В рамках конференции <^о1к-АЛ-№1;» был проведен опрос 44 специалистов по фольклору с целью выявления их отношения к «новой среде обитания» городского (и не только) фольклора. Подробные результаты анализа полученных ответов выложены в сети и уже стали предметом активного пост-обсуждения6. Среди множества ответов нам особенно интересно мнение участников опроса о доминирующих в сети фольклорных жанров: из 44 опрошенных 40 упомянули слухи и толки. Но несмотря на такое дружное отношение к жанровой доминанте фолькнета,
участники не назвали такой его функции, как мифотворческая. А между тем, именно эта функция и становится мостиком между сугубо коммуникативным явлением слухов и толков и их фольклорной основой.
Рассмотрим место слухов в формировании современных мифов на примере такой специфической части интернет-аудитории, как диссертанты.
С точки зрения мифотворческой деятельности, эта аудитория полностью соответствует определениям, даваемым в современной антропологии мифам об инициации. Г. А. Ле-винтон отмечает: «Инициация (лат., initio “начинать, посвящать, вводить в культовые таинства”, initiatio, “совершение таинств, мистерий”), переход индивида из одного статуса в другой, в частности включение в некоторый замкнутый круг лиц (в число полноправных членов племени, в мужской союз, эзотерический культ, круг жрецов, шаманов и т. п.), и обряд, оформляющий этот переход. Иногда -в узком смысле - переход в число взрослых, брачноспособных. Обряды инициации также называются переходными или посвятительными обрядами. В отличие от многих других обрядов, инициация включает в себя миф как составную часть: во время обряда неофиту сообщаются мифы племени, которые может знать только взрослый или специально посвящённый <...> При этом инициация осмысляется как смерть и новое рождение, что связано с представлением о том, что, переходя в новый статус, индивид как бы уничтожается в своём старом качестве; налицо также мифологическая интерпретация пространства: выход за пределы замкнутой территории, освоенной общиной, приравнивается к смерти. Отсюда важнейшая в героических мифах и волшебных сказках, воспроизводящая ритуальную схему инициации часть сюжета-испытания, которым герой подвергается в царстве мёртвых или на небе (где живёт солнечный бог, у индейцев часто отец героя или всеобщий “великий отец”, подобный Байаме или Дараму-луну австралийских племён, - установитель и патрон обрядов инициации), или в другой стране, населённой злыми духами, чудовищами и т. п.»7. Несомненно, инициируемые должны испытывать целый комплекс психологических переживаний в связи с серьезностью самого обряда, и именно этот комплекс неизвестности становится благодатной средой для постоянного мифотворчества, кото-
рое, благодаря интернету и новым формам коммуникации, фиксируется в виде наглядных удобных для анализа текстов.
Установление самого обряда посвящения в ученые восходит к деятельности Французской Академии; история отечественной двух-ступенной модели (кандидат наук - доктор наук) подробно описана в соответствующих источниках8. Нас здесь интересует сама модель посвящения как инициационный обряд.
Посвящаемый предстает перед Советом старейшин и излагает итоги своего исследования. Затем текст диссертации переправляется в Москву, в ВАК. Если члены Совета - «свои», во всяком случае, в большинстве случаев, люди, то ВАК - организация мифическая и недоступная не только неофиту, но и старейшинам. Именно момент удаленности и герметиз-ма ВАК можно рассматривать как зерно мифа и источник мифотворчества. С этой точки зрения мы рассматриваем зафиксированные в интернете слухи о решениях ВАК (как образец мифотворческой практики).
Как справедливо заметил С. Неклюдов, все новые формы фольклора нуждаются в выработке определенных методик анализа. Для того, чтобы выявить мифотворческий потенциал слухов, мы использовали метод интерпретации данных А. Страусса и Дж. Кобрин9, согласно которому массив данных подвергается процедуре кодирования. Базу данных составили форумы порталов аспирантов разных лет, общее число проанализированных высказываний - 317 (примерное число участников - 14510).
Осевое кодирование проводилось с целью определения образа ВАК в сознании инициируемых. Поэтому выделялись следующие группы определений:
- деятельность ВАК по отношению к инициируемым;
- мотивы деятельности ВАК, логика ее действий;
- оценка собственного статуса перед лицом ВАК;
- персонификация ВАК как мифической организации - «установителя и патрона обряда инициации».
В результате можно представить следующую картину: сама неизбежность слухов спровоцирована мифической удаленностью ВАК от инициируемых и непредсказуемостью принятия ею различных решений. Инициируемые отмечают, что какие бы статьи и
интервью о деятельности ВАК ни публиковались, предсказать ее решения абсолютно невозможно.
ВАК предстает как вполне одушевленное персонифицированное существо мужского пола (в противовес реальной расшифровке аббревиатуры «высшая аттестационная комиссия»), наиболее близкое модели «многоглавого дракона», в связи с чем очень часто сама аббревиатура «ВАК» заменяется местоимением «они». Приведем примеры персонификации: «Писал об этом несколько дней назад - ну и как в условиях подобной “перманентной революции” можно спокойно работать, годами “напубликовывая” материал там для докторской или для профессора, когда не знаешь, будет ли журнал в списке на след. год или нет. И пусть потом говорят, что “ВАК не любит, когда статьи публикуются залпом”. А я что - должен быть Кассандрой, чтобы предвидеть - какие журналы понравятся ВАКу и войдут в новый список, а какие нет?»11 Очевидно, что ВАК выглядит как некий своенравный установитель порядков, не нуждающийся в каком бы то ни было обосновании своей деятельности. Этот же участник отмечает: «Так что ВАК жил, ВАК жив, ВАК будет жить». При этом деятельность ВАК рассматривается одновременно в контексте официального освещения ее на сайте ВАК (почти две трети участников ссылаются на этот источник) и одновременного недоверия к информации сайта: «А по поводу, какие журналы будут ваковскими, слышала, что избавляться будут от вузовских сборников. Дескать, журнал должен быть независим от вузов. Останутся крупные журналы по различным отраслям. Слышала также от знающего человека, что те, кто не защитятся до осени
2009 года, могут быть отброшены от защиты надолго. Возможно, это сгущение красок. Но за что купила, за то продаю»11. Характерно также, что обсуждение позиции «верховного существа» по отношению к инициируемым всегда идет по пути «сгущения красок». ВАК предстает в виде «страшного места», «провала», «ада»: «Смотреть надо дальше, чем текущая ситуация. Двое моих знакомых, практики, из одного совета с перерывом в два месяца (защита была в один день) скатались в ВАК. Одна имела 6 ваковских статей, другой
- пять. Аспирантура три с половиной года. Стаж (справки не липовые) чтения лекций в универе. По две международные конферен-
ции с участием. Профессионалы высшей марки и с внедрением их идей на собственных производствах, всё не липовое. Их так били в ВАКе, как будто они враги народа! Дело не в науке, не в документах, а в слове “Фас!” У нас в крови - задавить ближнего. Учёные не исключение. Кто-то сделал вывод, что практики покупают диссертации. Поступила команда так запугать советы, чтобы они надолго забыли про практиков... Ребята, берегите чубы, они ещё долго трещать будут!»12 Встречаются такие оценки: «ВАК - это научное гестапо! Стукачи, анонимки, сведение счётов с научруками и пр. Нет только гетто и концлагерей. Хорошая идея - побороться с мэрами, пэрами и депутатами превратилась в борьбу с простыми смертными. Мой знакомый поехал в ВАК с Камчатки. 40 штук улетело (дорога, гостиница и пр.). А сама процедура заняла 4 минуты. Зачем эти околонаучные гниды его вызывали? Причём, человек имеет не одну, а ВОСЕМЬ ваковских статей! То есть, известен в своих кругах. Но ваковских экспертов жаба давит! Так что, если Вас вызовут, то знайте, что в вашем диссере или ничего нет, или там нечто, что выше крыши»12.
Таким образом, слухи и толки приводят к педалированию темы оппозиции инициируемых «ВАКу» - мифическому сакральному центру, задача которого - уничтожение инициируемых.
Более 20 % участников употребляют понятие «зарубить» («зарезать») применительно к провалу инициации. «Привет всем! Я готовлюсь стать к.э.н., скоро предзащита... В работу вложена куча труда и нервов. Одновременно с этим читаю о возможных причудах ВАК, когда нормальные работы “зарезались”» - «Да, такое ощущение, что их там буквально режут - никто из писавших это самое заявление ни о чем нигде не рассказывает.... Прям странно. Что-то там с ними, наверно, ужасное делают... »
Идентифицируя ВАК со «страшным местом» («тем светом», «смертью»), инициируемые готовят почву для распространения любых негативных слухов, в основном, деструктивного и усложняющего момент инициации характера. Так, в обсуждении на тему «Три ваковские статьи» Портала аспирантов СПбГУ13 36 участников форума представили полновесное обсуждение проблемы ввода нового требования ВАК - увеличения числа работ, опубликованных в журналах так называемого «Перечня ВАК»: «были слухи, что
введут 2 статьи, ну а 3 - это уже молва придумала) У страха глаза велики. Сейчас официально по-прежнему 1 статья, но некоторые советы уже требуют две». Сам этот перечень в обсуждении предстает в качестве некоего фетиша, а статьи, опубликованные в журналах этого «списка», рассматриваются в качестве важнейшего шага к цели, как часть инициационного обряда. При этом слухи, развернутые по этой теме, касаются решения ВАКа пересмотреть список и вопроса о сохранении / несохранении статуса «ваковской» у статьи, опубликованной в «бывшем ваковском журнале». Здесь мы можем наблюдать конкретные механизмы разворачивания слухов: так, количество статей, требуемых к защите, увеличивается от начала обсуждения к концу от одной до четырех, а количество журналов, которые будут оставлены ВАК, сводится к нулю («список с чистого листа»). Тем самым обряд инициации (защита) превращается в недостижимый рубеж, отодвигается, как линия горизонта: «Давно ведь ходят слухи о том, что с
2010 года кандидатская степень будет упразднена, все диссер будут только докторскими... Надеюсь, что до этого все же не дойдет. Нам образование и так покалечили ЕГЭ и болон-щиной, если еще и к одноступенчатой диссертации придем - будет совсем мрачно»13.
Таким образом, слухи в основном возникают вокруг увеличения числа и сложности барьеров к искомой цели (степени): «ваковские» статьи, «ваковская экспертиза». Любопытно, что обсуждение самой процедуры защиты и ее тонкостей не является основой слухов, они порождаются только удаленным центром, не доступным «простым смертным». При обсуждении участники часто отмечают «боюсь страшно», «не сплю и не ем», «не могу вынести», используют соответствующие эмотиконы «страха». Нет сомнений, что форумы с обсуждением этих проблем не способствуют снятию напряжения, а во многом его нагнетают (несмотря на публикацию меморатов об успешном прохождении экспертного совета ВАК - всего в базе данных встретилось девять таких историй).
Кроме анализа приведенного материала, можно указать и на часть устойчивых слухов
о ВАКе, которые закрепляются на уровне легенд и анекдотов. Например: «Один товарищ, кореец по национальности, живущий в Казахстане (это важно для дальнейшего изложения), защищал диссертацию в Томске. Ну, за-
щитил, все благополучно, уехал в Казахстан, ждет утверждения. Ждет полгода, ждет год. Нет утверждения. Звонят в ВАК, там просят позвонить позднее. Звонят еще - то же самое, диссертацию не могут найти. Что делать? Посоветовали ему плюнуть на это дело и еще раз защитить диссертацию. Так и поступил. Разослал автореферат, назначили дату заседания. Почтенные члены Совета, оппоненты, зеваки, собрались к назначенному часу. Диссертанта нет. Ждут десять минут, пятнадцать минут. Диссертанта нет. Руководитель с красными пятнами на щеках бегает туда-сюда, но нет этого негодяя нигде.
- Вот только что видел его, куда подевался?
Решили было уже перенести заседание, но тут от пинка отворяется дубовая дверь, заходит диссертант со счастливым лицом и ящиком коньяка на плече. - Зашыты не будет!!!
Оказывается, он перед самой защитой зашел в канцелярию и увидел почтовую карточку с подтверждением своей предыдущей защиты.
P.S. По слухам, его диссертация была случайно обнаружена под задницей машинистки в ВАКе. У нее стул низкий был, а диссертация была из самых толстых»14.
Другая легенда восходит к эпохе «докомпьютерного» выписывания дипломов, так, И. Аверьян пишет: «.а пятого днём ваковский каллиграф, счастливым образом оказавшийся в этот день трезвым, знаменитый на всю научную Москву Виссарион Никодимыч Спиридонов-Анисимов выписал Лопухину диплом кандидата химических наук»15.
Однако в данном случае переход слухов в легендарный план возможен исключительно при персонификации какого-либо необыкновенного явления. Если же вернуться к проанализированному нами материалу, то становится очевидным мифотворческий потенциал слухов в интернет-среде. Здесь каждый обнаруживает то, что надеется обрести, причем анализ показывает, что для большинства пользователей «страшное» оказывается наиболее востребованным. Даже те участники, кто получил обнадеживающий ответ от товарищей по какому-то нервному запросу, остаются в обсуждении и активно включаются в размышления о «страшных сценариях» (см., например, поведение пользователя Gevorg при обсуждении ситуации с тремя ваковскими статьями).
Хотя традиционно главным источником слухов называют недостаток информации, мы стремились доказать, что и при достаточной открытости структуры она может обрести статус сакрального (а потому демиургическо-го) существа, действующего по неведомой своей «высшей воле». При этом сами инициируемые, нередко пытающиеся апеллировать к официальным источникам, ставят эту информацию под сомнение и продолжают обсуждать «неведомое». Потребность в мифотворческой практике реализуется в данном случае в виде устойчивой серии прогнозов, предполагающих дальнейшее «завинчивание гаек» и ужесточение общих условий инициации. Каждому следующему поколению инициируемых становится все сложнее преодолевать барьеры, и поэтому инициация (защита) начинает рассматриваться в категориях «успешного проскакивания» (само понятие «проскочить» встретилось в записях 19 раз). Кроме того, участники замечают: «Социологов они тоже обломали! Но, слава Богу, я успел защититься до все этих геморров»16. Неопределенность и непредсказуемость «сакрального центра» порождает протестные настроения, которые, тем не менее, не противоречат принципу подчиненности обстоятельствам: «Самое смешное, что совсем не понятно, чего от них ждать в ближайшие пару лет. Появится статья где-нибудь, а журнал этот потом выкинут из списка... Или еще какие-нибудь идиотские требования добавят. Итак, до самой защиты доходят далеко не все, а теперь таковых будет еще меньше»16. Слухи могут быть порождены и успешно развиваться именно в ситуации подчиненного, зависимого положения участников. Не чувствуя себя «хозяевами положения», они неизбежно продуцируют «страшные истории» о «настоящем хозяине», «всеобщем великом отце», «многоруком и многоголовом чудовище» - ВАКе.
На этом примере можно предположить, что Интернет выступает удобной средой развития и распространения слухов, а сам «формат» интернет-общения, хотя и задает новые параметры коммуникации (например, большую требовательность к источникам, ссылки на «чужое слово» и т. п.) все же не отменяет классической формы и механизмов действия известных фольклорных жанров. Здесь все так же имеют место «ксенопоказатели» («один у нас рассказывал...», «за что купила, за то и продаю» и т. п.), все так же актуальны
такие функции, как информационная, прогностическая, фатическая, коммуникационная. Но стоит обратить внимание и на мнение
0 том, что слухи есть не только следствие, но и генератор определенной картины мира. В выбранном нами для анализа примере видно, что слухи «обслуживают» мифотворческую модель и способствуют созданию образа са-крализованного центра, условно персонифицированного «демиурга», в руках которого находятся судьбы самих участников процесса распространения слухов. Мифотворческая модель оказывается устойчивым по своим признакам элементом повседневности, а обряд инициации в любом его современном виде подчиняется архаическим законам.
Примечания
1 Левкиевская, Е. Е. Слухи как речевой жанр // Фольклор в наше время : традиции, трансформации, новообразования. М., 2009. иЯЪ : http://www.ruthenia.ru/folklore/ls09_program_ levkievskaya.htm.
2 Веселова, И. С. Жанры современного городского фольклора : повествовательные традиции : автореф. дис. ... канд. филол. наук. М.,
2000. иЯЬ : http://www.ruthenia.ru/folklore/ veselova6.html.
3 Юнг, К. Г. Современный миф о «небесных знамениях» // Карл Густав Юнг о современных мифах. М. : Практика, 1994, С. 19-210.
4 Подробное обоснование потребности в мифотворчестве см.: Загидуллина, М. В. Пушкинский миф в конце ХХ века. Челябинск,
2001.
5 См.: URL : http://folk.pomorsu.ru/index.
php?page=opensource/1.
6 См.: URL : http://www.centrfolk.ru/doc/doc-folk.htm.
7 См.: URL : http://www.edic.ru/myth/art_myth/ art_10070.html.
8 Иванов, А. Е. Ученые степени в Российской империи XVIII в. - 1917 г. М. : РАН. Ин-т Рос. истории, 1994. 200 с.; Кричевский, Г. Г. Ученые степени в университетах дореволюционной России // История СССР. № 2. М. : Наука, 1985. С. 141-153; История России XX - начала XXI века / под ред. Л. В. Милова. М. : Эксмо, 2006; подробная обобщающая статья: Миронин, С. Два способа развития науки и история диссертационного дела. URL : http:// www.biometrica.tomsk.ru/naukoved/mironin. htm.
9 Страусс, А. Основы качественного исследования / А. Страус, Дж. Кобрин. М., 2001.
10 Число участников не может быть точным, поскольку остается возможность входа одного и того же участника под разными никами.
11 http://www.aspirantura.spb.ru/forum.
12 http://www.aspirantura.spb.ru/forum/archive/ index.php?t-4009.html.
13 См. URL : http://www.aspirantura.spb.ru/fo-rum.
14 http://www.anekdot.ru/scripts/author.php?o= o2&a 1=%CA%EE%F0%EE%E 1 %E5 %E9% ED% E8%EA%EE%E2%20%D1.%CC.
15 Аверьян, И. Жертвоприношение. URL : http ://www.moskvam. ru/2001/08/aver.htm.
16 file://localhost/G:/СЛУXИ_ВАК/К%20чему %20кому%20чего%20чего%20-%200й.htm
