CC BY
36
♦
П
ны способствовать свободному участию граждан в управлении государственными делами, реальной ответственности госслужащих за свою управленческую работу. Нашему государству надо преодолевать отчуждение граждан от власти и вести дела открыто и гласно, укреплять сотрудничество с профессиональными и иными общественными объединениями. И бизнес должен легально выражать частные и корпоративные интересы.
Сильное государство - это эффективно действующие государственные институты. Единая государственная власть должна функционировать на основе строгого разделения функций и ответственности различных ветвей власти и их взаимодействия в решении государственных задач. Полагаю, что в этом направлении целесообразно осуществить комплекс мер. В частности, упорядочить систему единой исполнительной власти и взаимоотношения федеральных, региональных и местных органов, повысить эффективность управления государственной собственностью. Это,безусловно,потребует принятия законов, регламентирующих механизмы комплексного управления территориями, государственной поддержки среднего и малого бизнеса и другие законодательные акты.
Весьма важно продолжить укрепление армии, судебной власти путем ускоренного принятия соответствующих федеральных законов.
Сильное государство - это правовое государство. Необходимо обеспечить дальнейшее повышение
роли Закона как основного регулятора общественных отношений и планомерное совершенствование законодательства. Обеспечение реализации законов и устранение юридических коллизий между законами и подзаконными актами, между федеральными и региональными актами. Необходимо укреплять правопорядок на основе закона. Деятельность всех государственных органов и должностных лиц должна быть реально, на деле подчинена исполнению законов. Коррупция и беззаконие должны строго караться. В правовом государстве любому гражданину необходимо создать условия для свободного выражения своих законных интересов и осуществления прав и свобод.
Общей целью реформы государственного управления является превращение государства в действенный инструмент общества. Сильное государство - это государство, эффективно реализующее возложенные на него задачи в интересах граждан России. Достичь этого возможно только путем системного реформирования различных сегментов, составляющих публичную власть.
Условно реформирование государственного управления можно разделить на следующие составные части: реформирование исполнительной власти, законодательной власти, судебной власти, государственной службы, разделение полномочий между Федеральным центром, субъектами Федерации и органами местного самоуправления.
Каждое из этих направлений требует детального рассмотрения.
УДК 32.001
МЕЖДУНАРОДНАЯ МИГРАЦИЯ КАК ФОРМА ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКСПАНСИИ
Миграция населения возникла практически одновременно с появлением человека. В определенной степени можно даже утверждать, что миграция создала само человечество: возникнув в одном или немногих местах, человек в процессе миграции заселил и освоил всю нынешнюю ойкумену. Именно миграция привела к нынешнему этническому многообразию землян и создала сложный рисунок размещения населения в глобальном, региональном и локальном масштабах. В эпоху раннего палеолита люди расселились по континентам Старого Света, переместились из Северо-Восточной Азии в Америку, а из Юго-Восточной Азии в Австралию. В тот период процесс расселения носил характер постепенного освоения отдельными первобытнообщинными коллективами новых, ранее необитаемых территорий. Когда же вся пригодная для жизни людей территория земли была уже заселена, крупные миграции населения стали сопровождаться войнами, завоеваниями и другими сложными процессами взаимодействия пришлого населения с местным. Об этом можно судить, например, по таким миграциям населения первого тысячелетия нашей эры, как:
А.А. Коробов,
кандидат политических наук, доцент кафедры документоведе-ния и документацион-ного обеспечения управления, СГСЭУ
ВЕСТНИК. 2004. №9
«Великое переселение народов» (IV - VII вв.), морские миграции норманнов (конец VIII - начало XI вв.), перемещение «аспаруховых болгар» на Балканский полуостров (VII в.), миграция угров-мадьяр на Средний Дунай (IX в.), расселение арабов по Ближнему Востоку и Северной Африки в результате арабских завоеваний (VII - VIII вв.). Последующие миграционные процессы протекали в том же русле вплоть до XIX века, когда западными державами была выстроена достаточно устойчивая колониальная система, предупреждающая крупные перемещения народов. Распад этой системы во второй половине XX столетия привел к образованию новых миграционных волн из стран бывших колоний в бывшие метрополии. А ликвидация Организации Варшавского договора и крушение Советского Союза привели в движение даже малоподвижные в прошлом народы Центральной и Средней Азии. Массовые миграционные потоки людей на рубеже XX - XIX столетий привнесли в традиционные общественные отношения ряд ощутимых изменений деструктивного характера. Это прежде всего касается международной (межгосударственной) миграции населения и таких ее разновидностей, как нелегальная и вынужденная миграция. Чтобы понять сущность всех этих процессов и явлений, международная миграция населения изучается современными учеными под различными углами зрения: как социальное, правовое, экономическое, эт-нодемографическое явление в мире. Но все эти подходы не рассматривают пространственную логику существования миграции, а, на наш взгляд, она несет в себе не менее значимую информацию о природе миграционных процессов, и что крайне важно -позволяет проводить параллели между формой и содержанием миграций различных исторических эпох. На этом основании в данной статье делается попытка анализа самого процесса международной миграции, ее последствий для принимающего населения с позиции классической геополитики, позволяющей рассматривать расселение этноса за пределами своего исконного ареала как процесс расширения жизненного пространства нации.
В начале определимся с самой категорией международной миграции населения. Миграция населения реализует естественное состояние человека -его подвижность (мобильность), одновременно перераспределяя общую численность и качественный состав населения разных территорий. Миграция является одним из способов приспособления человека к меняющейся действительности, стимулирует этнокультурное взаимодействие народов, поддерживает непрерывную коммуникацию между ними. Международная миграция в современной интерпретации представляет собой перемещение людей, этносов, их частей, отдельных представителей через государственные границы, связанное со сменой постоянного места проживания или с возвратом на него. Она
может подразделяться на межконтинентальную и внутриконтинентальную миграцию, но такое деление довольно условно. К межконтинентальной миграции населения относилось массовое переселение европейцев из Старого Света в Америку и Австралию, а также иммиграция североафриканских арабов в Западную Европу. Внутриконтинентальной миграцией являются переселения людей из Средней Азии, Казахстана, Закавказья в Российскую Федерацию. При изучении миграции населения нередко выделяют миграции различных социальных и этнических (особенно в последние годы) групп. Миграционная подвижность представителей различных этносов сильно отличается в рамках «своих» этнических территорий, где миграция происходит интенсивнее, чем за их пределами. Население многих этносов предпочитает мигрировать преимущественно в границах территории их основного проживания, т.е. в привычной среде. Активнее происходит миграция в границах историко-культурных областей, издавна связанных общностью культурных традиций народов. Однако процесс этнического расселения большинства народов за пределами своих вековечных ареалов не ограничивается рамками этих культурно-исторических областей, а в той или иной мере охватывает и другие области и регионы. В этой связи можно считать, что элементы этнической общности оказывают серьезное влияние на направление миграционных процессов. Языковая, религиозная и бытовая близость населения районов выселения и вселения способствует усилению миграционных связей. В этом же направлении действует и сходство природных условий.
Как геополитический феномен международная миграция представляет собой процесс изменения жизненного пространства этноса. Поэтому между этнической миграцией и пространственной экспансией этноса можно ставить знак тождества. Если пространственная экспансия направлена на необитаемые людьми территории, она приобретает форму освоения новых земель. Когда же территория заселена, экспансия приобретает форму отвоевывания жизненного пространства у чужого этноса. Этот процесс совсем не обязательно должен сопровождаться военными действиями. Особенно при минимальном сопротивлении этнокультурной среды. Механизм воздействия иммигрирующего населения на иноэт-ническую среду принимающего общества достаточно сложен и неоднозначен. Прежде чем приступить к его анализу, необходимо рассмотреть геополитические причины миграционной экспансии.
В контексте нашего подхода, большое значение имеет демографическая причинность, объясняющая пространственную экспансию, в целом, и миграционные процессы, в частности, чрезмерным давлением «избыточного» населения на производительные силы в одних странах по сравнению с меньшей
♦
П
перенаселенностью других стран. В 1798 г. английский священник и экономист Томас Мальтус, позаимствовав у другого английского экономиста Д. Таун-сенда мысль о том, что люди размножаются быстрее, чем растут средства для их существования, опубликовал трактат «Очерк принципа народонаселения», переработанный позже в книгу «Опыт о законе народонаселения». В этом трактате Т. Мальтус установил общий закон народонаселения, который состоит в постоянном стремлении, свойственном всем живым существам, размножаться быстрее, чем это допускается находящимся в их распоряжении количеством пищи. По словам Мальтуса, если возрастание населения не задерживается каким-либо препятствием, то это население удваивается через 25 лет и, следовательно, возрастает в каждом последующем двадцатипятилетнем периоде в геометрической прогрессии. Между тем человек стеснен ограниченным пространством, и, когда будет занята и возделана вся плодородная земля, увеличение пищи может быть достигнуто не иначе, как только путем улучшения раннее занятых земель1. Опираясь на закон убывающего плодородия почв, Т. Мальтус сделал вывод, что продукция земледелия «при самых благоприятных условиях для труда ни в коем случае не может возрастать быстрее, чем в арифметической прогрессии». В результате этого между численностью населения и доступными средствами пропитания возникает диспропорция. Со временем она увеличивается, что неизбежно приводит к ухудшению жилищных условий и росту нищеты, которые начинают сдерживать рост населения, но не в состоянии привести его в соответствие с имеющимися в данное время ресурсами пищи. Именно этот факт становится, по мнению Т. Мальтуса, главной причиной миграции населения и расширения жизненного пространства государства. Равновесие же на прежней территории могут восстановить лишь разрушительные препятствия к размножению людей: эпидемии, войны, чума, голод и вымирание. С уменьшением численности населения жизненные условия приходят в соответствие с количеством пищи, и потребность в миграции или другой форме расширении жизненного пространства нации исчезает.
В конце XX века идея Мальтуса о том, что темп роста населения необходимо гармонировать стемпом роста производственных средств потребления, не вызывает ни у кого принципиальных возражений. H.H. Моисеев считает, что перед обществом во весь рост поднимается проблема несоответствия растущих потребностей всё увеличивающегося человечества с оскудевающими ресурсами планеты. К проблеме Мальтуса ныне добавилось опустошение кладовых углеводородного топлива, накопленного биосферой в прошлые времена, и потеря плодородия почв2. В связи с истощением природных ресурсов перед технотронной цивилизацией возникает суро-
вая проблема самоограничения потребления. Государства, будучи не в состоянии разумно решать эту проблему, вступят в жёсткую борьбу за ресурсы и выживание вообще3. Этих же взглядов придерживаются и Г. Браун, К. Боннер и Дж. Вайр, считающие, что современное общество слишком быстро истощает минерально-сырьевые и энергетические ресурсы стран. Растущее население не может найти применение своим силам в промышленности, что вызывает «давление населения» на сырьевые и энергетические ресурсы, а как следствие - войну, выступающую главным средством приобретения источников сырья и энергии4.
Ряд американских исследователей выдвинул гипотезу, согласно которой внутренние процессы, развивающиеся в глубинах общества, и прежде всего в сфере народонаселения и экономики, предопределяют как круг потребностей общества, так и вырабатываемые и закрепляющиеся в нем устойчивые модели поведения. Рост численности населения ведет к повышению спроса на основные ресурсы. Общество стремится удовлетворить этот спрос, что возможно, однако, лишь при наличии соответствующих ресурсов в стране, а также при наличии производственных мощностей для их разработки. Если одно из этих условий не выполняется, то "нация" вынуждена искать источники удовлетворения потребностей за границей, или, по выражению этих исследователей, "расширять свои интересы вовне". По мере расширения внешней деятельности и внешних интересов возрастает вероятность того, что они пересекутся с интересами и деятельностью другого государства. Это вызывает, с одной стороны, у первого государства стремление защитить свои интересы, создав для этого соответствующий экономический и военный потенциал, а с другой стороны, стремление к адекватным действиям у государства-соперника. Это в конечном счете приводит к увеличению вероятности военного конфликта между ними. Другие американские геополитики после окончания Второй мировой войны выдвинули теорию «расширяющих границ», согласно которой границы государств расширяются в соответствии с ростом техники. Государство, обладающее новой техникой, по их мнению, неизбежно стремится подчинить себе другие государства, не обладающие этой техникой, провести свои границы там, куда достигает его техника5.
Так выглядит причинная обусловленность международной миграции населения в форме геополитической экспансии в различных научных концепциях. Теперь обратим внимание на механизм столкновения противоположных интересов этнических иммигрантов и принимающего общества в современных условиях. Для этого мы поэтапно рассмотрим влияние этнической миграции на коренное население. На начальном этапе влияние миграции про-
является в росте нагрузки на рабочие места и социально-культурную инфраструктуру принимающей территории, в усилении конкуренции на рынке тру-да6. По крайней мере, именно так оно оценивается принимающим этносом. Этим следствием обладают все формы миграции - кроме тех отдельных случаев, когда государство идет на значительные затраты по приему и обустройству мигрантов: беженцев, вынужденных переселенцев и репатриантов, специально привлекаемых трудовых мигрантов. Но и тогда повышается степень социально-психологической дезориентации как принимающей, так и переселившейся группы. На данном этапе складывается ситуация этнической разнородности переселенцев и коренных жителей. Здесь возможны и религиозные различия, и резко контрастные поведенческие стереотипы. В результате приток иноэтничных мигрантов может спровоцировать заметное усиление негативных этнических стереотипов и этнофобий, уже отложившихся в «культурном генофонде» принимающей стороны. Вместе с тем в межэтнических отношениях возможна и толерантность (терпимость к чужой культуре, традиции). Но только в тех случаях, когда и иммигранты в качестве своей адаптации в инородной среде выбирают стратегию интеграции, и коренное население осознанно стремится к успешной взаимной адаптации7. Если же имеет место «адаптация по типу психологической защиты или изоляции» (термин Лебедевой Н.М. - Авт.), правомерной становится интолерантность.
Получается, что даже начальный этап иммиграционного процесса, когда численность переселившейся группы, как правило, невелика, а сама миграция часто имеет вынужденный характер, несет ряд отрицательных социокультурных последствий. На этом этапе «терпящей» стороной, становятся переселенцы - хотя бы потому, что они попадают в ситуацию повышенного психологического напряжения.
На втором этапе численность иммигрантов на конкретной территории увеличивается и одновременно возрастает ее культурная дистанцированность от основных жителей. Жизнь в условиях чужой среды мигрант воспринимает как выживание. В этих условиях обе стороны - и иммигранты, и коренное население - неизбежно стремятся скорее сохранить свои собственные традиции, чем усваивать чужие. Формируются замкнутые этнические общины, чему сильно способствует распределение мигрантов и коренных жителей по разным сферам приложения труда, развитие других вариантов этносоциальной стратификации. Среди наиболее ущемленных в социальном плане мигрантов могут распространяться деви-антные формы поведения (вплоть до «этнической» преступности). Ответ коренных жителей на такое поведение пришельцев - всплеск ксенофобии, нередко сопровождаемый этническими погромами. Понятно, что на этом этапе сужаются возможности этно-
культурного воспроизводства групп иммигрантов, зачастую не обеспеченных или недостаточно обеспеченных «своими» институтами воспитания, образования и СМИ. Но и «хозяева», испытывая постоянный дискомфорт от контактов с переселенцами, начинают ощущать свою ущемленность. В особенности это происходит тогда, когда мигрантские группы хорошо сплочены, демонстрируют чувство превосходства по отношению к местным и не обнаруживают заметного стремления к тому, что бы интегрироваться в принимающую среду8. У граждан принимающего государства, которые ощущают неспособность своего правительства эффективно защищать их интересы, обеспечить им приемлемый уровень безопасности и защиты от переселенцев, растет чувство недовольства, растерянности и злости. На смену гражданской приходит этническая самоидентификация и стремление к бескомпромиссному этнонациональному самоутверждению. Межэтнический конфликт из потенциальной стадии постепенно преобразуется в реальную.
Этот этап воздействия этнической иммиграции на этнокультурную среду принимающего населения наиболее широко представлен в современном мире. Пример иностранных государств показывает, что стоит доле иноэтнических иммигрантов вырасти до 10%, как чуть ли не автоматически начинается всплеск фобий. Этим объясняется небывалый взлет популярности ультраправых партий во многих европейских государствах на рубеже столетий. С 1995 по 2001 г. резко возросла доля избирателей, поддерживающих эти партии на общенациональных выборах. В Дании Датская народная партия получила в 2001 г. почти 14% голосов против 10,5% в 1998; в Бельгии Фламандский блок собрал в 1999 г. 16% голосов против 14% в 1995; в Швейцарии Швейцарская народная партия обеспечила себе в 1999 г. поддержку 22% избирателей против 16% в 1995; Партия свободы в Австрии, собрав в 1999 г. 27% голосов, провела своих представителей в правительство стра-ны9. В 2002 г. на президентских выборах во Франции лидер Национального Фронта Ж.-М. Ле Пен, популярность которого у избирателей возросла с 3,4% в начале 80-х гг. до 16,9% голосов, опередив действовавшего премьер-министра, социалиста Л. Жоспена, вышел во второй тур выборов и получил поддержку в 17,5% голосов. Такая ситуация характерна почти для всех стран мира, куда с 60-х гг. направлялись интенсивные потоки гастарбайтеров и переселенцев.
Во многом это объясняется тем, что местные общества оказались не в состоянии «переварить» в культурном отношении многочисленное пришлое население, отличное от них в религиозном, языковом и антропологическом отношении. Более того, «концентрация иммигрантов в инородной среде постепенно достигает критической отметки, после которой масса
иностранных рабочих приобретает новую сущность»10. Теперь эти рабочие стремятся не столько вписаться в культуру принимающего общества, сколько, наоборот, сегрегироваться от него, чтобы сохранить этнокультурную самобытность. И в силу многочисленности им это в значительной степени удается. Сегментированные общества весьма распространены сегодня, но при всем желании их трудно счесть прогрессивными. Практика культурной автономии и мультикультурализма в условиях политической демократии фактически облегчает консолидацию иммигрантских групп, постоянно наращивающих свои требования к местным властям. Нередко культурная конкуренция между группами ведет к насилию на этнической почве (турецкие погромы в Германии).
Культура коренного населения сохраняет статус доминирующей, но перестает быть безраздельно господствующей. Ее воспроизводство сталкивается с определенными трудностями, восходящими к представлениям об угрозах от пришельцев. Один из исследователей дискурсивной природы этого явления, Т.А. Ван Дейк, поэтапно описал, как фобии этнического большинства включаются в культуру. Согласно этому сначала осуществляется переход от индивидуальных, частных моделей восприятия «чужого» к более общим, которые уже являются «социально релевантными». А те, в свою очередь, могут быть преобразованы в самые общие «сценарии семантической («социальной») памяти», разделяемые членами социума. По существу, происходит то, что можно назвать «негативными культурными мутациями». Они могут надолго закрепляться в культуре социума11, в том числе и в результате деятельности государственных органов и (или) националистических, шовинистических партий, движений и организаций.
Особым, но отнюдь не редким является случай, когда в результате внутренних или внешних миграций принимающая этническая группа оказывается в численном меньшинстве или приобретает субдоминирующий статус на территории «своей» страны или региона. Это было характерно, например, для части союзных и автономных республик бывшего СССР! В 70-е годы XX века австралийское правительство сняло ограничения на въезд в страну по этнокультурному признаку. И теперь во многих анклавных поселениях вторым языком уже стал китайский. А в ряде кварталов говорят по-персидски, по-арабски, по-вьетнамски, по-тайски и на других «экзотических» языках. Этот факт породил межэтнические и межрелигиозные распри, способствовал созданию ряда националистических организаций.
Третья стадия влияния миграции на принимающее население характеризуется возникновением ксенофобии государственного типа и различных форм эт-нократии. Окончательно убедившись, что утрата национальной идентичности у представителей этнической иммиграции не наступает12, а наблюдается про-
цесс эскалации этнокультурных противоречий, государство начинает проводить этнические выселения и чистку, ущемлять статус или негласно вытеснять «чужаков». В ответ на это группы пришлого (нетитульного) населения проводят этнополитическую мобилизацию своих рядов, после чего конфликтная ситуация стремится к переходу в насильственную стадию. Третья стадия характерна для многих точек постсоветской конфликтности. С ее наступлением этнокультурное воспроизводство противоборствующих групп деформируется очень сильно, становятся господствующими негативные этнические стереотипы, творится и широко распространяется примитивная этническая мифология. Социокультурная дистанция между конкурирующими группами стремительно убегает от оптимальных параметров, основной субъект/объект этнокультурной безопасности также стремительно переходит с индивидуального и группового на государственный уровень.
Четвертая стадия представляет собой массовое насилие. Зачастую оно наступает после того, как одна из конфликтующих этнических групп выступает с лозунгами сепаратизма или ирредентизма, то есть добивается изменения государственных границ. На четвертой стадии возможен (но не обязателен) переход к военным формам межэтнического противостояния. Этнокультурная жизнь групп, вовлеченных в вооруженный конфликт, воспроизводится лишь в своих экстремальных формах (религиозный радикализм, пережитки догосударственных социальных отношений), а их культура впитывает и воспроизводит сугубо негативный социальный опыт. Эскалация межнациональной и религиозной вражды усиливает социальную и политическую нестабильность в большинстве регионов мира. Все это угрожает массовыми миграциями людей и ведет к дальнейшему усилению напряженности, к развязыванию новых войн. Война порождает новые потоки беженцев и вынужденных переселенцев и тем самым создает условия для раскручивания конфликтной спирали в другом локусе социального и географического пространства. Неспособность многих государств в должной степени контролировать свои границы ведет к тому, что напряженность, возникая в одном месте, быстро перекидывается на другие государственные территории, дестабилизируя целые страны13. И в итоге мы получаем модель самовозрастания и самоподдержания межэтнических конфликтов по принципу положительной обратной связи, создаваемой миграционными потоками.
Поэтапное рассмотрение влияния этнической иммиграции на коренное население дало нам информацию о динамике этнокультурных противоречий в отношениях между ними. Становится ясно, что с позиций экономики и права невозможно последовательно и непротиворечиво обосновать претензии иммигрантских сообществ на ту роль, которую они стре-
мятся играть в политической и социальной жизни принимающих их стран. Тенденция к культурной ассимиляции (оккультурации) замещается стремлением иммигрантов к самовыражению именно в качестве членов тех или иных культурных сообществ. При этом новые этнические образования на чужой территории ограничены в возможностях удовлетворения потребностей в самобытном устройстве и национальном развитии. Они, как правило, занимают низшие ступени в этнической стратификации и не всегда могут воспользоваться каналами вертикальной мобильности, в частности образованием. В начале XXI века феномен этнической отчужденности и некомплинарности становится нормой общественной жизни. Проблема осложняется кризисом адаптации, наличием естественных организационных и информационных пределов развития социальных систем. В этих условиях говорить о природе взаимодействия принимающего общества и иммигрантов можно только с позиции геополитики.
1 Цит. по: Шувалов Е.А. География населения. М., 1985. С. 15.
2 См.: Моисеев H.H. Природный фактор и кризисы цивилизации // ОНС. 1992. №5 С. 89; Артемова Т.В. Вопросы экологии в региональной прессе // Региональная политика. Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 3. Саратов, 1998. С. 58 - 62.
3 См.: Моисеев H.H. Современный антропогенез и цивилизационные разломы // Вопросы философии. 1995. № 1. С. 23 - 30.
4 Brown H., Bonner C, Weir J. The Next Hundred Years. N.Y., 1957.
5 Choucri N., North R. Nations in Conflict. National Growth and International Violence. San Francisco, 1975; Walsh W.H. Philosophy of History. N.Y., 1958.
6 См.: Миграция и рынки труда в постсоветской России. М., 1998; Население России 1995: третий ежегодный демографический доклад. М., 1996. С. 81.
7 См.: Петров В.Н. Этнические мигранты и полиэтническая принимающая среда: проблемы толерантности // Социс. 2003. № 7. С. 84 - 91. См. также: Минасова K.P. Двуязычье как способ культурной интеграции этнических меньшинств в многонациональном обществе // Социс. 2002. № 8. С. 49 - 56.
8 См.: Малашенко А. Ксенофобия в постсоветском обществе // Нетерпимость в России: старые и новые фобии. М., 1999. С. 8, 18; Иноземцев В.Л. Иммиграция: новая проблема нового столетия (историко-социоло-гический очерк) // Социс. 2003. № 4. С. 64 - 72.
9 The Economist. 2002. April 27 - May 3. P. 30.
10 Цит. по: Старченков. Г.И. Трудовые миграции между Востоком и Западом: Вторая половина XX столетия. М., 1997. С. 109.
11 См.: Панорин С. Восток глазами русских // Россия и Восток: проблемы взаимодействия. М., 1993. 4.1. С. 62 - 74.
12 О возможной утрате национальной идентичности представителей тех или иных этносов в полиэтничной среде (см.: Хайруллина Н.Г. Грани этнической идентификации // Социс. 2002. № 5. С. 121 - 125).
13 См.: Арманд А.Д., Люри Д.И., Жерихин В.В. и др. Анатомия Кризисов. М., 1999. С. 168; Кузнецова Е. Крушение нации // Международная жизнь. 2004. № 2. С. 3 - 18.
УДК 37.014.5
ПРОБЛЕМЫ РЕФОРМИРОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ШКОЛЫ В НАЧАЛЕ XX в.
А.Н. Поздняков,
кандидат исторических наук, доцент кафедры отечественной истории в новейшее время, СГУ
ВЕСТНИК. 2004. №9
Система образования, существовавшая в России в начале XX в., имела немало положительных характеристик, заложенных в период ее интенсивного развития во второй половине XIX в. Одновременно с этим ей были присущи и весьма значительные недостатки, также в основе своей сформировавшиеся в тот же период.
В связи с этим в число первоочередных задач выдвигалась необходимость реформирования среднего образования. Главной его проблемой было наличие двух, не связанных между собою, типов средних учебных заведений - гимназий и реальных училищ. При этом ни тот, ни другой тип не имел преемственной связи с огромной массой начальных народных училищ, что не позволяло их учащимся получать среднее образование. Правом поступления в университеты обладали лишь выпускники гимназий. После окончания реальных училищ была возможность поступать только в технические вузы.
Другой важной проблемой было в значительной степени устаревшее содержание образования, в частности преобладание древних язы-
