CC BY
174
Жук Максим Сергеевич
кандидат юридических наук,
докторант кафедры уголовного права и криминологии Кубанского государственного университета (e-mail: [email protected] )
Методология системного анализа институтов российского уголовного права
Аннотация
Статья посвящена исследованию комплекса приемов и способов системного анализа уголовно-правовых институтов. Автор предлагает алгоритм такого анализа и через призму связей между этими институтами рассматривает вопросы структуры их системы в целом.
Annotation
Article is devoted to research of a complex of receptions and ways of the system analysis of criminal and legal institutes. The author offers algorithm of such analysis and through a prism of communications between these institutes considers questions of structure of their system as a whole.
Ключевые слова: институты уголовного права, методология, анализ, система, структура, связи, уголовный закон.
Key words : Institutes of the criminal right, methodology, analysis, system, structure, relationship, criminal law.
^^ истемность - один из важнейших признаков права вообще, и уго-I ловного права, в частности. "От-
крытие" в середине XX столетия системных свойств социальных объектов, обоснование возможности, целесообразности и перспективности использования системного подхода как методологического ключа к их изучению стало знаковым событием в истории науки, во многом определив содержание и направление правовых (и уголовно-правовых) исследований. Г.В. Мальцев не без оснований отмечает, что применение системного подхода в юридических исследованиях явилось "крупным прорывом в понимании природы права"; заставило признать, что "право, правовое регулирование - это не механизм, не конгломерат отдельных структур, не агрегат рационально соединенных элементов, приводимый в движение конструктором или инженером (законодателем или правоприменителем), но открытая динамическая система (курсив Г.В. Мальцева), обладающая качествами единства и целостности, активно взаимодействующая со средой, социальной и природной". В результате использования системного подхода, пишет он далее, "в сознании юристов механические закономерности, заметно проявляющие себя в рамках юридико-догматичес-кой методологии, были потеснены общими законами организации открытых систем, постоянно
обменивающихся информацией со средой" [1, с.70].
Несмотря на прорывное значение системной методологии, нельзя однозначно утверждать, что ее возможности реализованы в уголовно-правовой науке в полной мере, и что все имеющиеся системные исследования уголовно-правовых явлений адекватны ее принципам и требованиям. Более того, как указывает А.И. Бойко, термин "система" к сегодняшнему дню стал "затертым знаком юриспруденции", "им увлекаются и им козыряют" [2, с. 17].
Определенная и очевидная девальвация системного подхода связана не только с его объективной ограниченностью (как и любой методологической основы), отчетливо проявившей себя на фоне зарождения и укрепления постмодернисткой философии и методологии с ее категориями нелинейности, хаоса, неопределенности, бифуркации и т.д., но и, что более важно, с тем, что сам системный подход не всегда должным образом осознается узкоотраслевыми специалистами. Как верно пишет тот же А.И. Бойко, "после ритуальных сносок на философские установки, юристы пускаются в абсолютно автономное, почти противоположное общенаучным взглядам, узкопрофессиональное обследование правовых явлений и их систем" [3, с. 239-240].
Одним из характерных примеров такого понимания системного подхода может служить пози-
132
ция А.Г. Безверхова, который пишет: "Системный анализ уголовного закона чреват "потерей" таких факторов, влияющих на законотворческий процесс, как исторические, культурные, национально-традиционные, политические, социально-экономические и др. Системное строение уголовного закона ведет к разделению уголовно-правовых норм на отдельные юридические предписания и рассредоточению последних по его структурным частям; чтобы установить норму необходимо всякий раз мысленно соединять раскинутые по УК ее структурные компоненты, что нередко сопровождается ошибками в правоприменении" [4, с. 54]. Представляется, что все наоборот. Сущность системного подхода заключается как раз в том, что исследуемый объект (уголовное право, уголовный закон) рассматривается не просто как совокупность его составных частей (норм, статей), а как система, целостное образование. Соответственно, при системном подходе к исследованию уголовного права внимание исследователя должно быть акцентировано на изучении его целостных, интегратив-ных свойств, выявлении его структуры, связей и отношений между элементами этой структуры, функций отдельных элементов и системы в целом. Более того, системный подход предполагает рассмотрение уголовного права не в качестве изолированного объекта, взятого самого по себе, а в связи с окружающей средой (природной, социальной и т.д.), на фоне и во взаимодействии с которой уголовное право функционирует как система, что позволяет определить границы уголовного права, познать его целостность, понять, почему оно имеет именно такую структуру, объяснить и прогнозировать трансформации системы уголовного права.
Сознавая, что в рамках настоящего исследования в силу его объективной ограниченности вряд ли возможно в абсолютно полной мере учесть все аспекты и тонкие нюансы применения системной методологии к изучению институтов уголовного права, не считая необходимым в принципе излагать сами постулаты и требования системного подхода, позволим себе обратить внимание на некоторые, как представляется, крайне важные позиции, связанные с исследованием системы уголовно-правовых институтов.
Прежде всего, необходимо подвергнуть критической оценке ставшую устойчивой научную традицию анализа системы институтов уголовного права исключительно с точки зрения структуры уголовного закона и поглавного изложения в нем нормативного материала. Такой подход, отождествляя систему уголовного права и уголовного закона, не только демонстрирует грубый и при-
митивный нормативизм; не только нарушает элементарные философские основания, выдавая следствие (структуру закона) за причину (систему права); но и самым непосредственным образом противоречит требованиям системного подхода, не позволяющего анализировать систему институтов уголовного права как замкнутое на законе образование, лишенное связей с внешней средой.
Уголовный кодекс, как форма выражения уголовного права, не столько формирует, сколько отражает сформированные или формирующиеся институты уголовного права. А потому логика теоретического анализа институтов должна идти не по линии "от кодекса - к праву", а, наоборот, "от права - к кодексу" с тем, чтобы оценить степень адекватности содержания и структуры уголовного закона содержанию и структуре уголовного права.
Этот путь, вне сомнений, более сложный, поскольку предполагает в некоторой степени изолированное от УК РФ познание уголовного права, что чаще всего вызывает непонимание. Так, 98% опрошенных нами специалистов категорически отвергли возможность изучения уголовного права вне уголовного закона. Вместе с тем, такое изучение, не только вполне возможно (до известного предела, разумеется), но и необходимо. Речь идет, в частности, о необходимости познания того, что традиционно называлось "социально-криминологической обусловленностью уголовного закона", а сегодня удачно определено А.Э. Жалинским как "спрос на уголовное право" [5, с. 197-202].
В самом общем виде спрос или социальный заказ на уголовное право представляет собой осознанную обществом и оцененную профессиональными юристами потребность в уголовно-правовом реагировании на те или иные, выходящие за пределы случайности, деяния, причиняющие или создающие угрозу причинения существенного вреда личности, общества или государства.
Важно отметить, что этот спрос порождается потребностями, как минимум, двух социальных субъектов: тех, кто нуждается в уголовно-правовой защите, и тех, кто, применяя уголовный закон, эту защиту предоставляет. Содержание желаемого уголовного права, степень абстрактности или конкретности предвидения механизма и результата удовлетворения потребности в уголовном праве у этих субъектов будут различными (в некоторых ситуациях не исключено, что и прямо противоположными). Но в любом случае именно эти совокупные потребности определяют спрос на уголовное право.
133
Потребность в уголовном праве в идеальном варианте должна быть "обработана" беспристрастным и компетентным сообществом профессиональных юристов, которые на уровне идей и моделей законодательных (управленческих) решений обязаны предложить оптимальный в конкретно-исторических (социальных, экономических, политических, криминологических и т.д.) условиях вариант уголовно-правового "обслуживания" этой потребности. Моделируемое специалистами решение при этом изначально "увязывается" ими с существующими уголовно-правовыми предписаниями, вписывается в структуру уголовного права, а через нее - в систему права в целом. После того, как разработанная профессионалами модель, пройдя через все перипетии законодательного процесса, испытав в полной мере лоббистское воздействие со стороны заинтересованных социальных структур, подвергнувшись политическому и иному давлению, станет законом, тот или иной институт уголовного права получит (кстати, не всегда адекватное задуманному) нормативное воплощение, станет частью системы позитивного уголовного права.
Таким образом, от потребности в уголовном праве до ее нормативного воплощения проходит весьма длительный период разработки и принятия управленческого решения. И именно на этом этапе появляется возможность говорить об уголовном праве как совокупности представлений о должном наборе норм и институтов, безотносительно реально существующего содержания уголовного закона.
Учитывая, что процесс зарождения спроса на уголовное право, его профессиональной обработки и реакции на него является перманентным, развивающимся параллельно с процессом реализации действующего (нормативно закрепленного) уголовного права, есть основания утверждать, что в любой момент существует как бы две системы институтов уголовного права: система, закрепленная в законе, и система, представленная в правосознании, отраженная, прежде всего, в научных публикациях по проблемам уголовного права.
Этот факт не позволяет слепо следовать установленному в уголовном законе порядку изложения нормативных предписаний при обсуждении системы институтов уголовного права, и разрабатывать пути оптимизации этой системы, исходя из нее самой. Он обуславливает необходимость "выхода" за рамки Уголовного кодекса в так называемую "внешнюю среду" уголовного права. Требования системного подхода в этом случае однозначны: "системный объект принципиально не может быть проанализирован, если
при его анализе абстрагироваться от его взаимодействия со средой" [6, с. 366]. Сказанное обязывает нас исследовать систему институтов уголовного права не только во взаимосвязи между собой и взаимодействии с институтами иных отраслей права, но и учитывать зависимость рассматриваемой системы от правотворчества, правовой доктрины, юридической практики, национальной правовой системы и международного правопорядка в целом.
Взаимодействие системы уголовно-правовых институтов с внешней по отношению к ним средой не приводит к "размыванию" самой этой системы, ее поглощению средой. Система институтов уголовного права имеет свои границы, она до определенного предела автономна и независима от внешнего влияния, прежде всего в силу того, что обладает своеобразными функциями, которые не может выполнить (или эффективно выполнить) любой другой элемент внешней по отношению к уголовному праву среды, а также по причине того, что система уголовно-правовых институтов имеет внутреннюю устойчивость, обусловленную структурой, элементным строением этой системы.
Системологи особенно подчеркивают, что функционирование системы в окружающей среде "опирается на определенную упорядоченность элементов, отношений и связей" [7, с. 34], т.е. на структуру. Под структурой системы понимают ее "внутреннюю организацию..., представляющую собой специфический способ взаимосвязи, взаимодействия образующих ее компонентов" [8, с. 107], "инвариантную упорядоченность (взаиморасположение) элементов в соответствии с законом связи между ними" [9, с. 76-77], "устойчивую упорядоченность в пространстве и во времени ее элементов и связей между ними, определяющую функциональную компоновку системы и ее взаимодействие с внешней средой" [10, с. 24].
Основная функция структуры в организуемой ею системе заключается в том, чтобы обеспечить системе внутреннюю прочность, устойчивость, высокую степень сопряженности всех ее элементов, ее способность противостоять среде в качестве самостоятельного образования [11, с. 34]. Без структуры система немыслима, поскольку именно структура, обеспечивая устойчивые связи, взаимодействие между элементами, превращает набор элементов в единое целое, в связи с чем структуру по праву называют "главным хранителем целостности" [12, с. 113].
В уголовно-правовой науке структура системы институтов уголовного права не является общепризнанной; скорее, напротив, анализ лите-
134
ратурных источников позволяет установить больше различий и несогласий в ее оценке, нежели общих мест.
Так, Н.Ф. Кузнецова пишет, что содержанием уголовного законодательства являются четыре института: "уголовный закон", "преступление", "наказание", "освобождение от уголовной ответственности и наказания", которые систематизированы в Общей и Особенной частях УК и делятся на более дробные институты [13, с. 3]. В этой концепции подкупает стремление автора свести в единую схему все правовые нормы, относящиеся к Общей и Особенной части уголовного права. Однако при ближайшем рассмотрении она обнаруживает некоторые изъяны, связанные с тем, что выделяемые автором блоки представлены в бессистемном виде, не имеют единого критерия систематизации, не позволяют выявить характер связывающих их отношений (в данном случае мы не обсуждаем вопрос о том, должны ли институты уголовного права, если их не дифференцировать на институты Общей и Особенной части, строиться, исходя из критерия охраняемых уголовным законом интересов, как предлагает Ю.Е. Пудовочкин, или же на основе этапов применения уголовно-правовой нормы, как это выглядит у Н.Ф. Кузнецовой).
Гораздо большее распространение в науке получил иной подход, предполагающий изолированную систематизацию институтов Общей и Особенной части уголовного права, который в большей степени подходит и концепции нашего исследования, исходящего из понимания уголовно-правового института как института уголовно-правовых предписаний.
Так, к примеру, Э.С. Тенчов выделяет две подсистемы институтов: подсистему институтов Общей части уголовного права и подсистему институтов Особенной части уголовного права. Первая, по его мнению, имеет иерархический характер. На вершине системы находится сложный институт функций уголовного права, включающий в себя общие институты уголовной ответственности, правомерных действий по предотвращению и пресечению преступлений,принудительных мер медицинского характера и пространственно-временных пределов действия уголовного закона. В субординационных связях с институтом функций находятся генеральные институты преступления и наказания, в каждом из которых координирующим образом располагаются более мелкие институты (стадии, соучастия и т.д.) [14, с. 23-24].
Подсистему институтов Особенной части уголовного права, на взгляд Э.С. Тенчова, образуют институты отдельных видов преступлений,
образуемые на основе общности родового объекта посягательства. Названный автор не указывает прямо, в каких отношениях между собой находятся эти институты. Вместе с тем у иных специалистов обосновывается мнение, что строение институтов Особенной части также иерархично и отражает установленную Конституцией РФ шкалу социальных ценностей и требования приоритетной защиты прав и свобод человека и гражданина [15, с. 12].
Такой подход может быть взят за основу при изучении проблем систематизации уголовно-правовых институтов, однако требует, на наш взгляд, принципиальных уточнений.
Во-первых, раздельная систематика институтов Общей и Особенной частей уголовного права не означает их изолированности друг от друга. Обе подсистемы, будучи относительно цельным и самостоятельным образованием, являются все же частью системы более высокого уровня - уголовного права в целом. И в силу этого институты Общей и Особенной частей находятся в тесной системной связи между собой, образуя определенное единство. Это единство (цельность) изначально задано системным характером отрасли уголовного права и в целом системными свойствами права. Оно обеспечивается, помимо прочего, единой конституционной и международно-правовой основой всех институтов уголовного права (ст. 1 УК РФ), подчиненностью институтов отраслевым принципам (ст. 3-8 УК РФ) и их нацеленностью на решение общих отраслевых задач (ст. 2 УК РФ). Именно эти обстоятельства способствуют сохранению уголовным правом его целостности и основных свойств при изменениях как самого уголовного закона, так и основных параметров внешней системной среды исследуемой отрасли. В этой связи особое значение приобретают положения гл. 1 УК РФ, которая по верному замечанию В.П. Коняхина, имеет в настоящее время статус "первой среди равных" или даже "надобщей части" УК; выражает важнейшие идеи современной уголовной политики РФ, определяет концептуальные ориентиры правоприменительной и законотворческой деятельности [16, с.141]. Особый статус положений гл. 1 УК РФ не позволяет сводить их до уровня института уголовного права, и тем более института Общей части уголовного права, как это предлагает Э.С. Тенчов. Их значение гораздо более весомое и состоит в обеспечении системности и целостности всей отрасли уголовного права.
Во-вторых, соглашаясь с тезисом о субординационных связях преступления и наказания с задачами и принципами уголовного права, важ-
135
но подчеркнуть характер связей институтов преступления и наказания между собой. Этот вопрос до известной степени остается неисследованным в отечественной науке [17]. Нам представляется, что описывать эту связь в категориях субординации невозможно, поскольку нормы, регламентирующие наказание, не подчиняются нормам о преступлении. Содержание норм об уголовном наказании детерминировано не столько законодательным пониманием преступления, сколько иными, более глубинными социальными факторами (представлением о детерминации человеческого поведения, целях уголовной политики и т.д.). С большей уверенностью можно вести речь и о том, что институты, посвященные преступлению и наказанию, находятся в отношениях координации. Однако координация эта носит не только технический, организационный, но и содержательный характер. Разнообразие норм о наказании, его видах и правилах назначения определяется законодательным подходом к определению стадий, видов, категоризации преступлений. Институты наказания выступают в данном случае своеобразным подкреплением и дополнением институтов наказания, развивают их предписания, выступая их определенным следствием. В связи с этим анализ соотношения институтов преступления и наказания позволяет установить степень полноты и бес-пробельности уголовно-правового регулирования, но не предрешает решения вопроса об адекватности наказания преступлению. Этот вывод представляется крайне важным для понимания системы институтов уголовного права и обсуждения проблемы их социальной обусловленности и эффективности.
В-третьих, признавая в качестве исходного тезис о том, что институты Особенной части отражают конституционно установленные приоритеты уголовно-правовой охраны, нельзя упускать из виду, что сами эти приоритеты еще не свидетельствуют о субординационной связи между предметными институтами Особенной части. Каждый объект охраны, какое бы место в иерархии социальных ценностей он не занимал, является, с точки зрения учения об объекте преступления равновеликим, требующим равного подхода к установлению норм о его защите. Нельзя утверждать, что тот или иной объект требует большей или меньшей степени уголовно-правовой охраны; если он ее требует, то охрана должна основываться на единых принципах. А потому субординационной связи между предметными институтами Особенной части быть не может. Такая связь может быть установлена лишь при усложнении структуры Особенной части уголовного
права (закона) и выделении в ней функциональных или интегральных институтов. Между предметными институтами здесь наличествует координационная связь, проявляющаяся в согласованности и упорядоченности, системности предписаний.
Изложенное непосредственно подводит нас к анализу проблемы связей между элементами структуры системы институтов уголовного права. Хотя элементы и являются основными "кирпичиками" структуры, без которых невозможно существование системы, с точки зрения методологии системного подхода основной акцент при изучении структурного строения какой-либо системы делается на связях между элементами. И это не случайно, поскольку именно связи соединяют элементы в систему, обеспечивают возникновение и сохранение ее целостности.
Под связями системы, как правило, понимают "компоненты системы, осуществляющие взаимодействие между ее элементами, а также между системой в целом и средой" [18, с. 62]. В конкретной системе между ее элементами может существовать множество самых различных по своей природе и интенсивности связей, число которых иногда является настолько большим, что проанализировать все их технически не представляется возможным. Да и целесообразность сплошного анализа всех связей, существующих в системе, вызывает большие сомнения, поскольку для функционирования системы в окружающей среде и сохранения стабильности системы имеют значение далеко не все связи. По этой причине из всего многообразия связей между элементами системы выделяют и исследуют, главным образом, системообразующие связи, которые обуславливают возникновение и сохранение интегративных, целостных свойств системы. Это ориентирует наше исследование на поиск и изучение таких связей между различными институтами уголовного права, которые придают их системе целостный характер.
В уголовно-правовой литературе вопрос о системных связях внутри отрасли уголовного права обсуждается преимущественно в рамках анализа проблемы единства его Общей и Особенной частей. Однако исследователи, как правило, ограничиваются хотя и важными, но общими рассуждениями, и не углубляются в анализ связей, существующих на уровне правовых институтов, и принципов их системного строения.
Заметным исключением в данном случае могут служить работы В.Д. Филимонова. Указанный автор пишет, что правовые нормы и правовые институты уголовного права связаны между собой функциональной зависимостью, которая про-
136
слеживается как по горизонтали, так и по вертикали составляющих его структурных единиц. При этом по горизонтали функциональная связь состоит в том, что институты уголовного права в своей совокупности конкретизируют и дополняют юридическое выражение характера и степени общественной опасности преступного поведения и личности преступника. А по вертикали эта зависимость находит выражение в определенном соответствии заключенных в них требований к характеру и степени общественной опасности преступного поведения и к виду и размеру наказания, которое должно быть назначено в случае совершения преступления [19, С. 134].
При всей логике изложенного понимания системных связей между институтами уголовного права, нельзя не отметить, что оно "работает" только в рамках развиваемой В.Д. Филимоновым концепции видов уголовно-правовых институтов. Однако данную концепцию нельзя признать самодостаточной, поскольку она изначально ограничивает анализ связей между уголовно-правовыми институтами исключительно внутрисистемными. Между тем как требования системного подхода состоят в том, чтобы рассмотреть связь между институтами уголовного права лишь в качестве одного из видов связей, присущих их системе. В этой связи важно отметить, что система институтов уголовного права, будучи по своему характеру открытой, имеет присущие любой системе "вход" и "выход".
Основные параметры "входа" в данном случае заданы теми криминальными вызовами и угрозами, которые сложились в конкретный исторический отрезок в обществе, находящемся на определенном уровне экономического, социального, политического, нравственного развития, с присущим ему уровнем развития социальных и гуманитарных наук. Эти вызовы, будучи преобразованными системой институтов уголовного права, дают на "выходе" из системы результат действия отрасли в виде предупреждения преступлений, минимизации их количества и социальных последствий, обеспечения криминологической безопасности личности, общества и государства; иными словами, результат в виде некоторого преобразования той самой внешней среды, вызовы которой фиксируются на "входе" в систему уголовного права.
Эти связи системы институтов уголовного права с внешней средой (связи на "входе и "выходе") заданы целями и задачами отрасли. Но важно, что цели уголовного права определяют не только его внешние связи, но внутрисистемные связи между уголовно-правовыми институтами. Здесь следует признать безусловной заслугой
В.Д. Филимонова стремление соединить рассмотрение вопроса о связях между институтами уголовного права с вопросом о функциональном, целевом предназначении отрасли. Это важный и методологически оправданный шаг. В действительности, не только структура системы уголовно-правовых институтов, но также характер и виды связей между ними одновременно определены и определяют содержание функций уголовного права в целом. И если исходить из того, что функциональное предназначение отрасли состоит в охране социально значимых ценностей и предупреждении преступлений (по нашему убеждению, это - двуединый процесс), то и связи между уголовно-правовыми институтами призваны обеспечить его реализацию надлежащим образом. Иными словами, исследование системных связей между уголовно-правовыми институтами призвано ответить на вопрос: каковы должны быть связи между институтами, чтобы последние, сохраняя целостность системы уголовного права, обеспечили надлежащую и эффективную реализацию отраслевых функций.
В самом общем виде можно указать, что из всего многообразия системных связей в данном случае наиболее значимыми будут связи порождении (генетические), координации, субординации, взаимодействия, которые в своей совокупности призваны обеспечить поддержание гоме-остаза системы уголовного права и его адаптацию к изменяющимся внешним условиям. Говоря о наиболее общих, теоретических аспектах этих связей, нельзя не отметить следующее.
Во-первых, в системе уголовного права нет и не может быть не взаимосвязанных между собой или бездействующих институтов. "Мертвый" или "выпадающий" из системы элемент, как правило "останавливает" всю систему; в результате она лишается качества системности и снижает или полностью утрачивает свою эффективность [20, с. 15].
Во-вторых, системный характер институтов в то же время не предполагает, что каждый из них должен иметь непосредственные связи со всеми остальными институтами. Равным образом не стоит пытаться установить все виды системных связей между всеми или хотя бы двумя уголовно-правовыми институтами. Конфигурация связей между уголовно-правовыми институтами достаточно сложна и нелинейна; между некоторыми институтами она может носить непосредственный характер, а между иными - опосредованный; между отдельными институтами будет располагаться один вид связей, в то время как между другими - иной. Характер связей здесь будет определяться, прежде всего, содержанием уго-
137
ловно-правовых институтов и местом, которое они занимают в системе отрасли. Так, к примеру, между каждым в отдельности институтом Особенной части и всеми институтами Общей части преимущественным видом связи является связь субординации, порожденная тем обстоятельством, что предписания Особенной части конкретизируют и детализируют те положения, которые закреплены в Общей части уголовного права. В то же время между институтами Общей части, с одной стороны, и институтами Особенной части, с другой, по преимуществу разворачиваются связи координации, вызванные тем, что они дополняют содержание друг друга.
Сам факт наличия связей между институтами уголовного права, качество этих связей и их учет в процессе реформирования уголовного законодательства является важным условием обеспечения эффективности, а следовательно, и качества всей системы институтов уголовного права. Не случайно Э.С. Тенчов, первым обративший внимание на глубинные закономерности формирования и систематизации институтов уголовного права, в ряду принципов закрепления системы его институтов называл принцип согласованности уголовно-правовых институтов как между собой, так и с нормативными указаниями иных отраслей права, который предполагает непротиворечивость уголовно-правовых правил, наличие между ними координационных и субординационных связей, разделение уголовно-правовых предписаний на положения Общей и Особенной части [21, с. 20-23].
Подводя итог вышеизложенному, можно выделить целый ряд исходных предпосылок системного анализа институтов уголовного права.
1. Логика теоретического анализа институтов должна идти не по линии "от кодекса - к праву", а, наоборот, "от права - к кодексу" с тем, чтобы оценить степень адекватности содержания и структуры уголовного закона содержанию и структуре уголовного права.
2. Система институтов уголовного права, будучи по своему характеру открытой, имеет присущие любой системе "вход" и "выход". Основные параметры "входа" заданы теми криминальными вызовами и угрозами, которые сложились в обществе на конкретном историческом отрезке. Эти вызовы, будучи преобразованными системой институтов уголовного права, дают на "выходе" результат действия отрасли в виде предупреждения преступлений и обеспечения криминологической безопасности, который преобразует ту самую внешнюю среду, вызовы которой фиксируются на "входе" в систему уголовного права.
3. Взаимодействие системы уголовно-право-
вых институтов с внешней по отношению к ним средой не приводит к "размыванию" самой этой системы, ее поглощению средой, поскольку система уголовно-правовых институтов имеет свои границы, является до определенного предела автономной и независимой от внешнего влияния, прежде всего в силу того, что обладает своеобразными функциями, имеет внутреннюю устойчивость, обусловленную структурой, элементным строением этой системы.
4. Институты уголовного права образуют целостную систему, прежде всего, благодаря наличию между ними определенных связей (порождения, координации, субординации, взаимодействия), которые призваны надлежащим образом обеспечить реализацию функционального предназначения, поддержание гомеостаза системы уголовного права и его адаптацию к изменяющимся внешним условиям.
5. Между каждым в отдельности институтом Особенной части и всеми институтами Общей части преимущественным видом связи является связь субординации, порожденная тем обстоятельством, что предписания Особенной части конкретизируют и детализируют те положения, которые закреплены в Общей части уголовного права. В то же время между институтами Общей части, с одной стороны, и институтами Особенной части, с другой, по преимуществу разворачиваются связи координации, вызванные тем, что они дополняют содержание друг друга.
6. Система институтов уголовного права является частью системы более высокого уровня -системы правовых институтов, в связи с чем ее исследование должно предполагать не только анализ взаимосвязи институтов между собой, но и взаимодействия с институтами иных отраслей права, учитывать зависимость рассматриваемой системы от правотворчества, правовой доктрины, юридической практики, национальной правовой системы и международного правопорядка в целом.
1. Мальцев Г. В. Социальные основания права. М, 2007.
2. Бойко А.И. Система и структура уголовного права. В 3 т. Т. 1. Системология и струк-турология в современной познавательной культуре. Ростов н/Д, 2007.
3. Там же.
4. Безверхов А.Г. Системный подход в науке уголовного права // Системность в уголовном праве. Материалы II Российского Конгресса уголовного права, состоявшегося 31 мая-1 июня 2007 г. М, 2007.
5. См.: Жалинский А.Э. Уголовное право в
138
ожидании перемен: теоретико-инструментальный анализ. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2009.
6. Философский словарь /под ред. М.М. Ро-зенталя. Изд-е 3-е. М., 1975.
7. Блауберг И.В., Садовский В.Н., Юдин Э.Г. Системный подход в современной науке //Проблемы методологии системного исследования. М, 1970.
8. Афанасьев В.Г. Системность и общество. М., 1980.
9. Айдинян Р.М. Методологические основы системологии: Учеб. пособие. М., 1978.
10. Прангишвили И.В. Системный подход и общесистемные закономерности. М., 2000.
11. Каган М. С. Системный подход и гуманитарное знание. Избр. статьи. Л., 1991.
12. Афанасьев В.Г. Системность и общество. М., 1980.
13. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1. Учение о преступлении: Учебник для вузов /под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. М., 2002.
14. Тенчов Э.С. О принципах и основаниях закрепления в законе системы уголовно-правовых институтов // Направления уголовной политики в борьбе с преступностью: межвуз. сб. науч. тр. Свердловск, 1986.
15. Уголовное право России. Общая и Особенная части: Учебник/под ред. В.Д. Дуюнова. М., 2008 (автор соответствующего раздела -В.Д. Дуюнов).
16. Коняхин В.П. Теоретические основы построения Общей части российского уголовного права. СПб., 2002.
17. Чаще в науке обращается внимание на тесную связь предписаний Общей и Особенной части уголовного права о преступлении, с одной стороны, и о наказании - с другой.
18. Качала В.В. Основы теории систем и системного анализа: Учебное пособие для вузов. М., 2007.
19. Филимонов В.Д. Охранительная функция уголовного права. СПб., 2003.
20. Марченко М.Н. "Система" и системный характер права // Системность в уголовном праве. Материалы II Российского Конгресса уголовного права, состоявшегося 31 мая-1 июня 2007 г. М., 2007.
21. Тенчов Э.С. О принципах и основаниях закрепления в законе системы уголовно-правовых институтов // Направления уголовной политики в борьбе с преступностью: сб. науч. тр. Свердловск, 1986. Наряду с указанными, Э. С. Тенчовым были выделены и иные принципы закрепления и систематизации институтов уголовного права. В частности: 1) прин-
цип уголовно-правовой защиты общественных отношений, который допускает саму возможность и необходимость такой защиты, определяет круг подлежащих охране отношений, и на этой основе выявляет генетические связи и социальную обусловленность уголовно-правовых институтов; 2) принцип исключительной законодательной урегулированности, предполагающий непосредственное разрешение в кодексе всех вопросов уголовно-правового регулирования; 3) принцип обеспечения сочетания государственного принуждения с убеждением и поощрением, требующий выделения в уголовном праве поощрительных институтов; 4) принцип адресованности уголовно-правовых институтов как правоприменительным органам, так и отдельным гражданам. Однако представляется, что эти положения не могут претендовать на роль принципов систематизации уголовно-правовых институтов, поскольку некоторые из их распространяют свое действие в целом на процесс формирования и применения уголовно-правовых норм, в то время как другие, еще более широкие по охвату, своим содержанием ближе к принципам уголовной политики.
1. Malicev G. V. The social basis of the right. M., 2007.
2. Boiko A.I. The system and structure of the criminal right. In 31. T. 1. Systemology and structyrology in modern cognitive culture. Rostov-on/D., 2007.
3. In the same place.
4. Bezverhov A. G. The System approach in science of the criminal right // Sistemly in criminal right. The material II Russian Congress of the criminal right, taken place 31 May-1 June 2007 M., 2007.
5. Refer to: Zhalinskiy A.E. The Criminal right in expectation of change: theorist-instrumental analysis. 2-nd ed., rework and add.. M., 2009.
6. The Philosophical dictionary / under ed. M.M. Rozental. Ed. 3-nd. M, 1975.
7. BlaubergI.V., Sadovskiy V.N., YudinE.G. The system approach in modern science // Problems to methodologies of the system study. M., 1970.
8. Afanasiev V.G. Systemly and society. M., 1980.
9. Aydinyan R.M. The methdological bases systemology: Work allowance. M., 1978.
10. Prangishvili I. V. The System approach and the same systems to regularities. M., 2000.
11. Kagan M.S. The System approach and humanitarian knowledge. Best articlies. L., 1991.
12. Afanasiev V.G. Sistemnosti and society. M., 1980.
13. The Course of the criminal right. The General part. V. 1. The teaching about crime: The textbook for high school / under ed. N.F. Kuznecova,
139
I.M. Tyazhkova. M., 2002.
14. Tenchov E.S. About principle and base of the fastening in law of the system criminal-legal institute // Directions criminal politicians in fight with criminality: Mezhvuz. scien. works Sverdlovsk, 1986.
15. The Criminal right to Russia. The General and Especial part: The textbook / Under еd. V.D. Duyunov. M., 2008 (the author corresponding to section - V.D. Duyunov).
16. Konyahin V.P. The Theoretical bases of the building of the General part of russian criminal right. SPb., 2002.
17. More often attention addresses in science on crowd relationship of the prescriptions General and Especial part of criminal right about crime, on the one hand, and about punishment - with another.
18. Swung V. V. The Bases to theories of the systems and system analysis. The Scholastic allowance for high school. M., 2007.
19. Filimonov V.D. Ohranitelinaya function of the criminal right. SPB., 2003.
20. Marchenko M.N. "System" and system nature of the right // Sistemly in criminal right. The Material II Russian Congress of the criminal right, taken place 31 May-1 June 2007 M., 2007.
21. Tenchov E.S. About principle and base of
the fastening in law of the system criminal-legal institute // Directions criminal politicians in fight with criminality. Col. scien. works Sverdlovsk, 1986. Alongside with specified, E.S. Tenchov were chosen and other principles of the fastening and systematizations institute criminal right. In particular: 1) principle criminal-legal protection of the public relations, which allows possibility itself and need of such protection, defines the circle subjecting to guard of the relations, and on this base reveals the genetic relationship and social criminal-legal institute; 2) principle exclusive legislative regulaing, expecting direct permit in code of all questions criminal-legal regulation; 3) principle ensuring the combination of the state enforcement with belief and encouragement, requiring separations in criminal right encouraging institute; 4) principle adressivness criminal-legal institute both law maintaining organ, and separate people. However introduces that these positions can not aspire to the role of principle of the systematizations criminal-legal institute since some of their spread its action on process of the shaping and using criminal-legal rates as a whole while others, else more broad on incidence, its contents to principle criminal politicians closer.
140
