CC BY
49
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ КООРДИНАТЫ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОГО АНАЛИЗА
А.А. ОГАНЕСЯН
Южный федеральный университет, аспирант, e-mail: vesta11@list.ru
В статье раскрываются основные принципы анализа экономических феноменов с позиций институциональной экономической теории, релевантные как для традиционного, так и для нового институционализма.
Ключевые слова: методология экономической теории; институциональный анализ; признаки института.
Коды классификатора JEL: B41, B52, B53, A11.
Методологические координаты современного экономического исследования требуют от исследователя достаточной четкости, ввиду широты диапазона инструментария, определяющего границы и специфику сформированных к настоящему моменту научных школ. Вместе с тем взаимопроникновение методологических аппаратов различных теоретических направлений, сопровождающее собственно процессы формирования и распространения новых научных подходов, становится все более популярным — но важно не запутаться в этом многообразии.
Согласно изящному выражению О.Ю. Мамедова, «в выявлении объективной природы субъективных действий и состоит вся сложность, тонкость и искусство исследования экономических процессов» [3, с. 40]. Каждый экономический феномен макроуровня, существуя помимо воли исследователя и занимая свою нишу в экономической картине, является результатом массы единичных взаимодействий. Каждый экономический процесс, на течение которого повлиять напрямую отдельный человек не в силах, выступает результатом субъективных решений миллионов людей, в основе каждого из которых — индивидуальная мотивация.
Соответственно, научное исследование экономических процессов и явлений должно учитывать и отражать обе ипостаси — объективную и субъективную — их зарождения, формирования и проявления. Это обстоятельство имеет отношение к обоюдной направленности и взаимообусловленности экономических феноменов: каждый индивид, будучи не в силах в одиночку изменить масштабный процесс, тем не менее своим поведением вносит вклад в его развитие, а сам этот процесс тем временем порождает явления, в той или иной степени оказывающие влияние на отдельного человека. Таким образом реализуются восходящая и нисходящая преобразовывающая причинная связь.
Сила воздействия эффектов восходящей и нисходящей причинной связи зависит не только от степени вовлеченности индивидов и организаций в определенные виды деятельности, но также от прочности прямых и косвенных связей в пределах как смежных, так и не смежных отраслей экономики.
Разветвление направлений экономического анализа и, как следствие, поляризация объекта исследования, как, впрочем, и неоправданный синтез научных подходов, подчас противоречащих друг другу, могут попросту обусловить подмену предмета и объекта исследования и направить его в «не-экономическое» или в «нетеоретическое» русло.
Нередко работа, провозглашающая своей целью «окончательное» выявление сущностных характеристик социально-экономических институтов и написанная с целью прояснения соответствующих представлений, только запутывает читателя, добавляя все новые и новые нюансы и ссылаясь на все более широкий круг авторов.
Говоря «экономический институт», ученый-теоретик имеет в виду абстракцию, т. е. отражаемый мышлением образ этого феномена, наделенный некими характеристиками, общими для всех экономических институтов. Что такое «товар»? Где его видели? Кто его может «пощупать»? Мы можем потрогать конкретную данность, предмет, физическое тело определенной плотности и массы. Свойством «товарности» его наделяет наше воображение, путем его «сканирования» на наличие определенных характеристик, как-то: востребованность покупателем, общественная оценка, потенциальное участие в обмене. «Товар» — это научная абстракция, которая подразумевает сразу несколько аспектов человеческих взаимоотношений. Исследователь приписывает вещи, существующей независимо от него, такие свойства, которые позволяют присвоить этой вещи определенный термин. Точно также множество регуляторов человеческих взаимоотношений существуют независимо от наших представлений о них, но лишь часть их мы относим к институтам.
Прежде всего, словосочетание «социальный институт» или «общественный институт» представляется такой же тавтологией, как «платежеспособный спрос» или «общественная экономика». Под институтом уже изначально подразумевается некий общественный механизм, т. е. регулятор поведения, или схема поведения, порождаемые только в процессе человеческого, т. е. социального, взаимодействия.
Именно эта «общественность» института является источником двух его важнейших признаков.
Во-первых, существеннейшим признаком института, «порогом» его признанности в качестве такового является достаточно широкий спектр включенных в его сферу действия индивидов; таким образом, «социальность», общественность института — априори присущие ему характеристики, подразумеваемые самим термином «институт». Является ли данный регулятор или данное ограничение институциональным, следовательно, зависит от относительной масштабности их «целевой аудитории».
© Оганесян А. А., 2009
ТЕRRА ECONOMICUS (Экономичeский вестник Ростовского государственного университета) ^ 2009 Том 7 № 3 (часть 3)
ТЕRRА ECONOMICUS (Экономичeский вестник Ростовского государственного университета) ^ 2009 Том 7 № 3 (часть 3)
22
А.А. ОГАНЕСЯН
Во-вторых, необходимо помнить о том, что действие институциональных регуляторов направлено на структурирование не просто человеческой деятельности, а именно взаимодействий между людьми — этот признак подчеркивает, в свою очередь, специфику формирования, функционирования и отмирания институтов и также отсылает исследователя к их социальной природе.
В связи с этим в рамках институционального подхода, также как и в пределах экономической науки в целом, наблюдается расхождение исследовательских позиций: представители старого институционализма привержены методологическому холизму, сторонники новой институциональной школы разделяют методологический индивидуализм.
В рамках соответствия применяемого метода исследуемому предмету все методологические концепции имеют право на существование, но понять логику экономического поведения можно лишь отталкиваясь от логики микроуровня и индивидуального поведения. В основе экономического расчета — простая мысль, что люди, как правило, в большей степени стремятся испытывать удовольствие, чем страдать, в основе конкурентного механизма — стремление к саморазвитию, к преуспеванию, отражающие ту же самую направленность на состояние удовлетворения.
Как бы там ни было, макропоказатели — результирующая множества индивидуальных взаимодействий, а корпорация — система, т. е. взаимосвязнное единство постоянно взаимодействующих микроэлементов (индивидов, технологических процессов, внутренней политики). И именно не механическая сумма, а результат, в силу чего характер или значение любой макровеличины могут отличаться от простого сложения ее составляющих в соответствии с так хорошо известным принципом синергии. Социальные общности, народные массы, крупные корпорации и мелкие фирмы не функционируют и не действуют как некий целостный организм. Такое впечатление производит именно массовость, т. е. широта охвата, того или иного образа действий, масштаб распространения определенного образа мыслей.
В данном контексте сформулируем степень реализации восходящей и нисходящей причинной связи между институтами и индивидами.
Восходящая причинная связь: институт регламентирует поведение людей в той мере, в какой каждый обособленный субъект сознательно подчиняется данному институту.
С точки зрения экономической теории задача институционального анализа в контексте восходящей причинной связи формулируется следующим образом: как в процессе рыночного взаимодействия индивидуальная выгода может реализовываться таким образом, чтобы стимулы институционального поведения у других участников рынка не устранялись, а, напротив, сохранялись или возникали.
Нисходящая причинная связь: институт регламентирует поведение людей в той мере, в какой человек неосознанно, на уровне привычки следует данному институту.
В данном случае, в контексте нисходящей причинной связи, задача институционального анализа с позиций экономической теории будет выглядеть так: каковы институты, отвечающие решению определенной экономической задачи, и насколько результативным будет тот или иной способ их внедрения?
В-третьих, из функции структурирования межличностных взаимодействий логически вытекает факт регулярности этих взаимодействий. Только постоянно возобновляемое поведение, являющееся экспликацией данного институционального регулятора, может служить критерием собственно его «институциональности».
И, в-четвертых, очень важно понимать, что не записанное на бумаге, а именно проявляющееся в поведении «правило», обладающее перечисленными признаками, может называться институтом. Реально существующие схемы, модели, образцы поведения людей в процессе межличностных взаимодействий характеризуются как институциональные.
Естественно поэтому, что в действительности поведение каждого человека шире собственно «институционального» поведения, также как и, переводя на язык экономической теории, деятельность экономических субъектов не ограничивается рамками институциональных схем.
Поэтому в случае внедрения новых институтов важен не сам факт его «провозглашения», а степень его «вплетенности», включенности его в реальные процессы, в реальное поведение и мышление.
Вместе с тем, неверно было бы рассматривать институт как реальную схему или модель поведения в отрыве от предваряющих это поведение формальных и неформальных правил. Именно единство соответствующих «правил» и их реализации в поведении определенного рода образует институт. Таким образом, институт представляет собой некий закрепившийся социальный порядок, регулирующий определенный тип межличностных взаимодействий.
Вообще, возвращаясь к теме экономико-теоретического анализа института как научной категории, конкретизируем, что экономические институты охватывают общепринятые, распространенные способы организации контрактаций, являясь регуляторами взаимодействий экономических субъектов по поводу ценных благ, или условиями, формирующими «правила игры» при организации и проведении трансакций, тем самым ограничивающими альтернативные варианты экономической деятельности.
Само понятие института не должно быть расплывчатым или тавтологичным. Поскольку экономические отношения как теоретическая категория включают отношения производства, распределения, обмена, потребления, т. е. весь спектр отношений между людьми по поводу экономических (то есть воспринимаемыми как редкие и ценные) благ, то, учитывая приведенные выше характеристики институционального взаимодействия, становится ясно, что это самое поле институционального взаимодействия уже сферы экономической деятельности вообще.
Иными словами, нельзя отождествлять «производственные отношения» и «институциональные отношения» или «экономические отношения» и «институциональные отношения»; не являются эти термины и взаимозаменяемыми, также как не являются таковыми «производственные отношения» и «экономические отношения».
Экономический институт — это частность экономического отношения, области относительной определенности и предсказуемости (в части, скажем, отлаженности предполагаемой схемы сделки и наложения вероятных санкций) механизма его реализации. Институты обеспечивают некую стабильность человеческих взаимодей-
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ КООРДИНАТЫ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОГО АНАЛИЗА
23
ствий, тем самым позволяя снижать неопределенность в границах сферы влияния конкретного института; очерчивание рамок экономической деятельности — функция экономического института.
Именно это свойство снижения неопределенности делает значимым институциональные ограничения как социально-экономический механизм регулирования выбора среди альтернативных вариантов организации трансакций — в контексте существования трансакционных издержек, т. е. имея в виду, что каждый из способов обмена связан с определенной величиной трансакционных издержек.
Рассуждая философски, любой экономический феномен можно представить как межличностное отношение. Если конечный пункт экономико-теоретических рассуждений — это анализ общественных отношений по поводу экономических благ, то, абстрактно выражаясь, экономический институт — это отношение между людьми по поводу реализации экономических отношений.
Ценность института связана со степенью воплощения в нем четырех названных критериев: размера охватываемой «целевой аудитории», т. е. числа включенных в действие института индивидов, структурированности «целевого поведения» при условии регулярности практической реализации этого поведения.
Итак, институт — такое же общественное отношение, как и любой экономический феномен [2]. Следовательно, его внутренняя структура должна включать элементы как действия, так и противодействия, или, проще говоря, основываться на внутреннем противоречии. В данном контексте необходимо отметить, что абстракция «институт» заключает в себе в качестве общественного регулятора взаимоотношений категории «правила» и «санкции», которые, в сущности, олицетворяют собой двухсторонний механизм — механизм действия и механизм противодействия.
Таким образом, институт является системой механизмов, опосредованно регулирующих взаимодействия индивида с другими людьми в контексте определенного вида деятельности, а институциональная структура заключает в себе мотив организации соответствующей деятельности.
Как в процессе рыночного взаимодействия индивидуальная выгода может реализовываться таким образом, чтобы стимулы институционального поведения у других участников рынка не устранялись? Именно в данном ракурсе используется термин «институциональное поведение», отражающий соответствие процесса выбора средств не только выбираемым целям в праксеологическом понимании, но и опосредующей применение этих средств деятельности по достижению преследуемых целей.
В сущности, спорить о том, является ли институт единством этих «правил» и «санкций» или же реально закрепленным социальным порядком, — все равно что дискутировать по поводу того, что такое товар — единство потребительной стоимости и [меновой] стоимости или реально произведенный совокупный продукт страны: товар есть одновременно и то, и другое, эти признаки в его характеристике неотделимы; однако определенный ракурс исследования выводит, в свою очередь, одну — из микроэкономических представлений о деятельности хозяйствующих субъектов и соответствующих оценок, приписываемых рыночным благам, а другую — из рассуждений с позиций макроэкономики.
«Здание» института, таким образом, можно представить так, как изображено на рис. 1: правила, очерчивающие допустимый диапазон действий, и санкции, налагаемые за нарушение границ данного диапазона, образуют фундамент этого здания, или то, что контрагенты «держат в голове» до, во время и после организации экономической деятельности, которая занимает, собственно, основной его «этаж».
Последнее, на что хотелось бы обратить внимание при организации исследования феномена институциональных систем в качестве экономического явления, — это характеристика его природы с точки зрения определенных аспектов, базирующихся на сопоставлении ряда категорий. Воспользовавшись предложенным О.Ю. Мамедовым координатным полем экономико-теоретической методологии, укажем эти аспекты:
• «Производство» и «экономика».
• «Микроэкономика» и «макроэкономика».
• «Продукт» и «товар».
• Индивидуализация и социализация.
• Рыночные и нерыночные сферы.
• Социальная значимость результата индивидуального труда.
• Собственность и деньги.
• Экономические субъекты, интересы и потребности.
• Экономическое противоречие.
• Экономические законы.
ТЕRRА ECONOMICUS (Экономичeский вестник Ростовского государственного университета) ^ 2009 Том 7 № 3 (часть 3)
ТЕRRА ECONOMICUS (Экономичeский вестник Ростовского государственного университета) ^ 2009 Том 7 № 3 (часть 3)
24
А.А. ОГАНЕСЯН
Нам представляется разумным несколько конкретизировать данную схему.
Прежде всего, необходимо отметить, что важным фактором, влияющим на определение «ниши» каждого социально-экономического феномена, является его роль в процессах перераспределения. Рыночный механизм выполняет важную социально-экономическую функцию: он определяет место и роль каждого обособленного хозяйствующего субъекта в системе общественного разделения труда и, во многом, в социальной иерархии. В стремлении как можно более полно удовлетворить нужды покупателей предприниматели, по сути, оказывают влияние на формирование системы общественного разделения труда: «Рынок делает людей богатыми или бедными, определяет, кто должен управлять крупными заводами, а кто — мыть полы, устанавливает, сколько людей должны работать на медных рудниках, а сколько — в симфонических оркестрах» [4, с. 293].
Между тем, неотъемлемая характеристика рыночной экономики — так называемая «волатильность» [1], или колеблемость показателей, проявляющаяся в постоянных изменениях конъюнктуры, при которых менее производительные компании замещаются более производительными, а на смену существующим товарам и услугам приходят те, которые в большей мере отвечают запросам потребителей. Информационно правильно организованной является с этой точки зрения та экономическая система, которая обеспечивает своевременный отток рабочей силы, капитала, производственных возможностей туда, где они не только потенциально, но и реально принесут большую отдачу.
В то же время определенные факторы или группы лиц могут как влиять на начальное распределение ресурсов между отраслями или экономическими контрагентами, так и обусловливать схемы распределения на отдельных участках экономической деятельности.
Таким образом, к приведенной выше классификации следует добавить еще одну методологическую координату — «распределение и перераспределение», конкретизирующую роль исследуемого феномена в процессах перераспределения, а также степень и механизм влияния данного явления на тенденции, протекающие в распределительной сфере.
Хотелось бы обратить внимание и на последний пункт в представленном списке. Дело в том, что человеческая деятельность протекает в условиях причинности и целесообразности, которые являются ее неотъемлемыми характеристиками. Таким образом, в контексте хозяйственной деятельности людей особую значимость приобретают законы каузальности и телеологичности, которые обязательно должны найти свое отражение в методологической карте экономико-теоретического исследования.
В связи с этим, однако, необходимо указать на роль исторического контекста, актуализирующего в связи с возможностью возникновения эффекта зависимости от траектории развития значимость основных тенденций развития исследуемого феномена, а также случайных событий, способных повлиять на его эволюцию.
В заключение хотелось бы отметить, что очерченные в статье принципы анализа экономических явлений с позиций институциональной экономики служат универсальной характеристикой и могут применяться независимо от того, разделяет ли исследователь взгляды новой институциональной экономической теории или же он привержен традиционному институционализму.
ЛИТЕРАТУРА
1. Асемоглу Д. Кризис 2008 года: структурные уроки для экономики // Экономический вестник Ростовского государственного университета. Т. 7. 2009. № 3.
2. Дементьев В.В. Что мы исследуем, когда исследуем институты? // Экономический вестник Ростовского государственного университета. Т. 7. 2009. № 3.
3. Мамедов О.Ю. Экономическая теория: нестрашное знакомство с методологией : Материалы элективного спецкурса. Ростов н/Д: Изд-во Рост. ун-та, 2006.
4. МизесЛ. фон. Человеческая деятельность : Трактат по экономической теории. М., 2000.
