CC BY
508
УДК 811.1/9
ББК Ш 100.3
О.С. Шарманова
метафтонимия как концептуальное взаимодействие метафоры и метонимии
В статье проводится анализ способов взаимодействия метафоры и метонимии, результатом которого становится создание нового ментального механизма - метафтонимии на примере освещения в немецкоязычных СМИ грузино-российского конфликта 2008 г.
Ключевые слова: метафора; метонимия; взаимодействие; метафтонимия; метафтони-мическое представление фрагмента действительности
O.S. Sharmanova
metaphtonymy as the conceptual interaction of metaphor and metonymy
The article presents an analysis of the way in which metaphor and metonymy interact with a new mental mechanism - metaphtonymy - to follow. The Russian-Georgia military conflict coverage by the German massmedia provides verbal evidence for the metaphtonymy.
Key words: metaphor; metonymy; interaction; metaphtonymy; metaphtonymic representation of reality
Признанное многими современными лингвистами когнитивное направление, опираясь на весь предыдущий опыт традиционных лингвистических исследований, позволяет значительно расширить спектр изучения многих, на первый взгляд, таких детально освещенных в лингвистике явлений, как метафора и метонимия. В когнитивной лингвистике концептуальные метафора и метонимия -это ментальные механизмы, сформированные в процессе взаимодействия двух понятийных областей: сферы-источника и сферы-мишени на основе ассоциаций по сходству либо по смежности. Принцип сходства, аналогии и сравнения является базовым для образования метафоры; в метонимии реализуется принцип смежности, сопредельности, именно поэтому их функции различны: для метафоры доминантной является характеризующая функция, для метонимии - идентифицирующая. Однако функции реализации метафорических и метонимических приемов могут совпадать, поскольку в основе их образования лежит ассоциативный принцип, и один и тот же объект действительности может частично обозначать другой и одновременно рассматриваться метафорически, реализуя определенные свойства подобия в метонимии [Хахалова, 2003,
с. 211]. Таким образом, выдвигается гипотеза о существовании метафоры, метонимии и их концептуального «слияния» как новой ментальной единицы.
Когнитивная лингвистика рассматривает в системности исследования метафоры и метонимии, основы которых были заложены Р. Якобсоном. Идея о связи метафоры и метонимии с парадигматическим и синтагматическим измерениями языка [Хахалова, 2008, с. 344-345], развитие теории языковой номинации дали толчок для изучения метафоры и метонимии в когнитивной парадигме. Вопрос касался определения функционирования механизмов концептуальной метафоры и метонимии. Ряд лингвистов настаивает на строгом разграничении данных феноменов, в то время как другие предпринимают попытки объяснить их частичное наложение. В основе концептуальных метафор и метонимий лежит сложная иерархическая сеть, которая может служить причиной возникновения синтеза метафоро-метонимических трансформаций. Когнитивное понимание метонимии рассматривается как проекция смежных элементов одного концептуального домена, а метафоры - как проекции элементов разных концептуальных доменов. Так как и метафора, и
метонимия - концептуальные феномены, они могут относиться к одним и тем же концептуальным доменам, следовательно, взаимодействовать друг с другом в пределах концептуальной системы. Так, при проекции одного концептуального домена в другой возможна активация одного из сегментов доменов и его переосмысления как смежного, или смежное проецирование сегментов одного домена требует дополнительно концептуального расширения по сходству. Такая интеграция метафоры и метонимии получила название метаф-тонимии.
Термин «метафтонимия» как концептуальное взаимодействие между метафорой и метонимией был разработан и введен Л. Гус-сенсом. Однако в работах многих лингвистов [Laroff, 1987; Johnson, 1987; Croft, 2002; Taylor, 2002; Radden, 2003; Feyaerts, 2003] ранее высказывались предположения о том, что при противопоставлении метафоры и метонимии возникает потребность описания случаев синкретической метафоры и метонимии. Так, Дж. Лакофф и М. Джонсон предположили, что большинство метафор основаны на таких образных схемах смежных отношений, как вместимость, близость и отдаленность, соединение и разделение, направление вперед-назад, отношение часть-целое, линейный порядок, направление вверх-вниз и т.д. [Johnson, 1987; Lakoff, 1987, с. 271-275]. Дж. Тейлор рассматривает метонимию как доминирующий когнитивный процесс, лежащий в основе образования метафоры. Лингвист полагает, что во многих случаях соотношение между понятием вертикали и метафорическими расширением в понятиях количества, оценки и силы (БОЛЬШЕ ЕСТЬ ВВЕРХ, ХОРОШО ЕСТЬ ВВЕРХ, СИЛА ЕСТЬ ВВЕРХ) - это метонимические отношения. Поскольку объект становится выше, количество увеличивается, значит, один аспект заменяется другим. Таким образом, метонимические формы могут расширять основу для метафоры [Taylor, 2002, с. 122141]. Несмотря на то, что многими когнити-вистами признан факт существования «пограничной» формы между метафорой и метонимией, все еще сохраняется полемика относительно природы происхождения метафорометонимических трансформаций и их потенциальных возможностей. Так, А. Барселона утверждает, что все метафорические проеци-
рования предполагают предшествующие метонимические, т.е. в основе любой метафоры заложены метонимические связи [Barcelona, 2003, с. 16]. Однако большинство лингвистов подвергают сомнению тот факт, что основанием метафоры является метонимия и полагают, что концептуальное смешение метафоры и метонимии возможно лишь при определенных условиях [Taylor, 2002; Radden, 2003; Feyaerts, 2003; Падучева, 2004 и др.]. Так, Е.В. Падучева, подтверждая гипотезу о пред-концептуальности метонимии, предполагает, что «метафора часто возникает как следствие метонимии: метонимия чревата метафорой, поскольку при переносе фокуса внимания на смежный объект на месте согласованной категории оказывается несогласованная» [Падучева, 2004, с. 194]. К. Фейэртс рассматривает процесс метафорического проецирования как сложно организованную иерархию, в которой сфера-мишень частично сохраняет структуру сферы-источника. Метонимические проецирования также организованы иерархически, что дает возможность взаимодействия двух иерархий (метафорической и метонимической) для определения смысла языкового значения. При этом К. Фейэртс утвержа-ет, что метафтонимическое взаимодействие реализуется только на языковом уровне [Feyaerts, 2003, с. 59-78]. Рассматривая логически возможные способы потенциального взаимодействия метафоры и метонимии, Л.Гуссенс описывает случаи «метафтонимии» на материале ответных реплик, выделяя три сферы-источника:
a) части тела, в особенности язык, рот и губы, например, прикусить язык;
b) звуки, воспроизводимые людьми, животными, инструментами и т.д., например, этим переменам будут аплодировать;
c) насильственные действия, например, забросать грязью, опорочить.
Л. Гуссенс выделяет в широком смысле три типа метафтонимии: метафора из метонимии, метонимия внутри метафоры, метафора внутри метонимии. Первый тип метафтони-мии - метафора из метонимии - представлен глаголом огрызаться (snap at) в значении «ответить в грубой, раздраженной форме». Метонимическая основа данного выражения заключена в быстром сжатии челюстей, подобно собаке, которая злобно рычит, грозя уку-
сом тому, кто задел ее. Л. Гуссенс утверждает, что огрызаться - это реальное быстрое сжатие челюстей говорящего, поэтому для говорящего - это метонимия. Однако одновременно при этом животные инстинкты сравниваются с эмоциональной сферой человека, тем самым, приобретая метафорическую значимость.
Второй тип метафтонимии - метонимия внутри метафоры - это метафорическое выражение, в котором все еще остались метонимические корни. Этот тип метафтонимии передается, как правило, через такие части тела, как язык или рот, например, Я бы скорее прикусил язык (I could bite my tongue off). Способность говорить в целом представлена путем активации смежного элемента целого -языка. Образное действие «прикусить язык» метафорически проецируется на реальное лишение способности говорить.
Третий тип взаимодействия - метафора внутри метонимии - является оппозицией предыдущему типу метафтонимии, которая означает, что выражение лингвистической активности в своей основе является метонимией, имеющей также метафорическую особенность. В выражении get up on one S hind legs - встать на задние лапы в значении «встать, чтобы сказать или оспорить что-либо на публике», сфера-источник «встать, подняться» метонимически замещает выражение «участвовать в общественных обсуждениях». Но смешение со сферой физиологии животных, подразумевающие наличие передних и задних ног, открывает метафорическое (или антропоморфное) окно в метонимическую область, так что целое выражение является смешением базисных метонимических элементов и метафоры с юмористическим подтекстом [Goossens, 2002, с. 349-377]. Однако первый и второй типы ме-тафтонимии, на наш взгляд, слабо различимы и являются частными случаями метонимического расширения сферы-источника. Третий тип метафтонимии также подвергается сомнению: для понимания понятийной области источника данной метафоры не требуется метонимического расширения.
Относительно небольшой корпус эмпирического материала и недостаточно четкая классификация случаев метафорического и метонимического слияния подвергают сомнению некоторые идеи в теории Л. Гуссенса. Призна-
вая идею Л. Гуссенса о существовании концептуального смешения элементов метафоры и метонимии, одни лингвисты выделяют лишь один тип метафтонимии - метонимическое расширение метафорического источника [Radden, 2003; Ruiz de Mendoza, 2003; Соколов, 2004], другие признают наличие разных форм смешения [Устарханов, 2006]. Г. Рад-ден и Ф. Руиз де Мендоза определяют один тип взаимодействия метафоры и метонимии
- метафора на основе метонимии. Оба лингвиста предполагают существование блендин-га в общем метафоро-метонимическом континууме, предложенным Р Якобсоном. При этом Г. Радден утверждает, что прототипические случаи метафоры и метонимии находятся на разных полюсах, а случаи их взаимодействия - в центральной зоне данного континуума [Radden, 2003, с. 93-108]. Ф. Руиз де Мендоза полагает, что самым продуктивным метафоро-метонимическим смешением является взаимодействие метафоры с метонимией «источник-в-мишени» (часть вместо целого), где метонимия сигнализирует центральное выведение метафорического проецирования [Ruiz de Mendoza, 2003, с. 109-132]. Основываясь на идеях Л. Гуссенса, Р.И. Устарханов описывает пять случаев блендинга: 1) пропорциональная метафтонимия со свободным сочетанием метафорического и метонимического конституентов; 2) многоплоскостная интеграция концептуальных элементов; 3) метафора на базе метонимии с блокированием метонимического конституента; 4) метонимия на базе метафоры с сохранением метафорического конституента; 5) метафора на базе метонимии с сохранением метонимического конституента [Устарханов, 2006, с. 19]. Таким образом, неоднозначность в описании типов метафтонимии и нечеткая классификации случаев концептуального слияния требует дальнейшей теоретической разработки. На наш взгляд, три типа метафтонимии, описанные Л. Гуссенсом, являются одним видом взаимодействия, в котором метафорический источник требует метонимического расширения либо имеет в своей основе метонимические корни. В основе метафтонимии лежит метафорическое проецирование элементов сферы-источника на элементы сферы-мишени. При этом элементы одной из понятийных сфер имеют метонимическое расширение, т.е. тре-
буют метонимического развития понятия либо имеют метонимическую основу. Метафтони-мия функционирует в политическом дискурсе в качестве модели, которую схематично можно представить в виде формулы: (А вместо В) + (А есть В) = X, где (А вместо В) - формула концептуальных метонимических связей, (А есть В) - формула концептуальных метафорических связей. Таким образом, метафтонимия «Х» возникает вследствие концептуальных метонимических связей, когда одна сущность замещается другой и одновременно вступает в ассоциативные связи по принципу сходства с третьей сущностью.
В своем исследовании при анализе эмпирического материала мы соглашаемся с точкой зрения Ф. Руиз де Мендоза о том, что частотный метафоро-метонимический блен-динг основывается на метафорической сфере-мишени, внутри которой прослеживаются метонимические связи «часть вместо целого». Рассмотрим способы функционирования метафтонимии в дискурсивном пространстве немецкоязычных СМИ в представлении грузино-российского конфликта в августе 2008 г. Анализ языкового материала позволяет нам выделить концептуальное пространство с доминантными метафоро-метонимическими связями, имеющими сферу-мишень «грузинороссийские отношения». В свою очередь, внутри нее выделяются метонимические связи «часть вместо целого» - пятидневная война в Южной Осетии - на основе тождества понятийных отношений. Общее концептуальное пространство «грузино-российские отношения» взаимодействует с концептуальной областью «пятидневная война в южной Осетии» как частью данного пространства.
Грузино-российские отношения при детальном рассмотрении находят три сферы метонимического расширения: «Политическое противостояние между Россией и США», «Борьба за энергоносители», «Информационная пропаганда против России», которые в сою очередь одновременно являются сферами-мишенями метафорической экспансии. Таким образом, представление грузинороссийских отношений вступает в ассоциативные связи по сходству с борьбой и информационной войной и в то же самое время метонимически расширяются как политические американо-российские отношения.
Рассмотрим одну из доминантных метаф-тонимических моделей с метонимическими связями «Грузино-российские отношения вместо Политическое противостояние между Россией и США», где понятийная сфера «Политическое противостояние между Россией и США» находит метафорическое представление, т.е. порождает ассоциации с соперничеством двух спортсменов и со сломанным механизмом. В рамках модели обнаруживается военный конфликт на Кавказе между Россией и Грузией, который находит свое метонимическое расширение в два этапа: военный конфликт России и Грузии как политика России, проводимая на Кавказе. Фокусируется внимание лишь на одном участнике события - российской стороне, а грузинская сторона затушевывается, уходит на задний план. В то же самое время второй участник конфликта
- Грузия - не проявляется никак, но появляется третий участник - США:
- Aber selbst wenn sich die Lage voruberge-hend wieder beruhigen sollte: Ausgerechnet am Tag der Eroffnung der Olympischen Spiele drang-te jah ein Konflikt auf die Tagesordnung der Welt-politik, der von Amerikanern und Russen zwar lange geschurt worden ist, an dessen Ausbruch aber weder Washington noch Moskau Interes-se haben konnten. Und alles dreht sich um ein Gebiet, das nur anderthalbmal so grofi wie das Saarland und bar jeder - США - обусловлено метонимическим расширением характеристики войны между Россией и Грузией до политического конфликта между Россией и США. Метонимические связи «война между Россией и Грузией» vs. «виртуальное противостояние между Россией и США» образуют цельную структуру сферы-мишени метафорической экспансии, которая находит в своей реализации проекции из двух сфер-источников: «СОЦИУМ» и «АРТЕФАКТЫ».
Сфера-источник «СОцИУМ» проявляется в концептуальной метафоре «Противостояние между Россией и США - это соперничество за мировое влияние». Модель предложенной концептуальной метафоры представлена фреймом «соперничество» и связанными с ним слотами, где основные участники событий августа 2008 г. представлены в качестве соперников:
- Russland betrachtet den Kaukasus als seine Einflusssphare und beansprucht Ebenbur-
tigkeit mit der Weltmacht Amerika (Spiegel. 18.08.2008).
Метонимии Russland и Weltmacht Amerika создают образы двух политически могущественных государств, но только США позиционируется как мировая держава (Weltmacht), имеющая огромное политическое, экономическое и военное влияние, поскольку «Weltmacht
- ein politisch, wirtschaftlich und militarisch sehr einflussreiches Land» [PGW, 2004, с. 1564], тем самым подразумевается, что Россия в современном мире отвечает не всем характеристикам великой державы не политическим, экономическим и военным параметрам. Употребление словосочетания Weltmacht Amerika в противопоставлении к слову Russland без всякой квалифицирующей характеристики подчеркивает отсутствие мощи России в отличие от Америки. Политическое, экономическое и военное влияние России утрачено вследствие реформ 1990-х гг., теперь правительство РФ якобы пытается вернуть свою мощь посредством военного конфликта на Кавказе. Именно поэтому метонимии Russland и Weltmacht Amerika противопоставлены, обе при этом взаимодействуют с метафорой Ebenburtig-keit beanspruchen концептальной сферы «Соперничество». Образ политического противостояния России с имеющей огромное влияние на политической арене «мировой державой Америкой» расширяется за счет метафоры претендовать на равноправие: «Ebenburtig-keit - Gleichwertigkeit, wo ein Gegner, ein Kon-kurent so, dass sie die gleichen Fahigkeit haben oder die gleichen Leistungen bringen» [LGW, 2008, c. 295]. Таким образом, Россия и Америка предстают в качестве двух соперников, конкурентов, соревнующихся за обладание равной мощью в политическом мире. Рассмотрим еще один пример:
- Der rhetorische Schlagabtausch zwischen Moskau und Washington im Kaukasus-Konflikt erinnerte an den Kalten Krieg. So warf Russland den USA vor, Georgien sei ein Satellitenstaat. Konfliktstoff birgt vor allem Georgiens uberra-gende Bedeutung beim Ol-Transit (Tagesschau.
13.08.2008).
Правительства двух государств, представленные метонимиями Moskau, Russland, Washington, USA, вступают в ассоциативные связи по сходству с понятийной сферой «Спорт» и возникает образ спортсменов, обмениваю-
щихся ударами - Schlagabtausch, - демонстрируя, подобно боксерам, готовность к продолжению соревнования. Санкции и угрозы, заявляемые представителями правительств обоих государств, схожи с ударами в боксе красивыми, но бессодержательными - rhetorisch, так как к решительным действиям ни одна из сторон не прибегает. Противостояние двух спортсменов всего лишь игра, шоу, за которым наблюдают другие страны. В спортивной метафоре Schlagabtausch подчеркивается элемент состязательности в отношениях между Россией и США. Метафорический образ дополняет метонимические образы, соревнующихся за право политического влияния на территории Кавказского региона. Метонимия Кавказ обобщает предмет борьбы обоих «спортсменов» и находит метафорическое расширение за счет проецирования из сферы-источника «Названия региона» на сферу-мишень «Предмет воздействия» как способ влияния на более сильного соперника.
Рассмотрим сферу-источник «АРТЕФАКТЫ». Концептуальная метафора «Противостояние между Россией и США - это сломанный технический механизм с взрывным элементом» прослеживается на анализе следующего примера:
- Dabei hat der Konflikt eine Tragweite, die weit uber den Kaukasus hinausreicht. Die beiden abtrunnigen georgischen Republiken Sudosseti-en und Abchasien gelten als Sollbruchstelle im Verhaltnis zwischen den USA und Russland (Fo-cus.09.08.2008).
Отношения двух метонимически выраженных государств США и России метафорически концептуализируются как некий сложный технический механизм, устройство, а республики Южная Осетия и Абхазия - предопределенное место сбоя, перелома в этом механизме взаимоотношений. Sollbruchstelle: Место сбоя, перелома - Bruchstelle - так как Кавказ после развала СССР входит в сферу интересов как России, так и США; предопределенное, заданное - Soll-, так как изначально политические интересы двух стран разные и ожидаемо для третьих сторон должны столкнуться. При этом метонимии Южная Осетия и Абхазия за счет метафорической характеризации включает в себя имплицитную негативную оценку: во-первых, и Южная Осетия, и Абхазия рассматриваются в немецкоязычной
прессе как территории, непосредственно принадлежащие Грузии - georgische Republiken. Во-вторых, процесс провозглашения независимости обеими республиками концептуали-зуется как предательство - abtrunnig.
- Im Kaukasus, der vor allem fur den Ol- und Gastransit strategisch wichtig ist, prallen die In-teressen von Moskau und Washington so direkt aufeinander wie in kaum einer anderen Region der Welt (Focus. 11.08.2008).
Место сбоя механизма взаимоотношений правительств обоих государств - Москвы и Вашингтона - возникло вследствие сильного и быстрого удара, столкновения интересов -(prallen - mit groBer Kraft und Geschwindigkeit gegen etwas stoBen [LGW, 2008, с. 837]). Местонахождением механизма взаимоотношений является Кавказский регион (Im Kauka-sus), что означает: в сферу интересов метонимически выраженных правительств Москвы и Вашингтона входит не только Грузия и республики южная Осетия и Абхазия, но и в целом все государства, находящиеся в Кавказском регионе, прежде всего из-за добычи и транзита нефти и газа.
- In Georgien treffen die Interessen der bei-den Grofimachte USA und Russland aufeinan-der. Das macht die Situation so brisant (Welt.
09.08.2008).
Актуальное значение метонимии Georgien
- некая виртуальная территория, на которой и из-за которой столкнулись интересы двух могущественных государств (treffen die Interessen der beiden Grofimachte USA und Russland). Интересы Америки и России совпадают и представляют угрозу (взрыв, опасность) - brisant (auBerst explosiv, explodierbar, feuergefahrlich, hochexplosiv [DSW, 2009]), способное сломать, разрушить, раздробить (brisant <Adj.> [frz. brisant, 1. Part. von: briser = zerbrechen, zertrummern [DDU, 2009]). Употребление метафоры brisant обусловлено, прежде всего, ее первоначальным значением - «способный дробить при взрыве соприкасающиеся с ним предметы; разрывной» [СРЯ, 1999], в результате чего в сознании адресата возникает образ некого технического механизма, детали которого при сильном и быстром ударе могут привести к разрушительному взрыву. Акцент ставится на том, что при столкновении интересов России и США могут пострадать и другие государства, так или иначе вовлеченные
в данный конфликт (страны Кавказа, Европы и т.д.). Так, развертывание образа политического противостояния России и США как сломанного технического механизма с взрывным элементом приобретает функциональную нагрузку опасения развития нового витка холодной войны и при характеристике политических отношений двух государств не предполагает поиска консенсуса и компромисса.
При метафорическом проецировании на сферу-мишень «политическое противостояние между Россией и США» появляется третий участник военного конфликта - СшА, который при раздельном метонимическом и метафорическом моделировании действительности предстает только имплицитно. Следовательно, прагматический смысл данной модели заключается в представлении России могущественным государством на политической арене наряду с США, но с другой стороны, признается факт, что в действительности военный конфликт на Кавказе является сферой столкновения интересов двух политически влиятельных государств.
Война на Кавказе воспринимается как конфликтная ситуация между Россией, Грузией, Южной Осетией и Абхазией, инициатором которой предстает Россия. При этом в качестве манипулятивного воздействия реализуется одна из основных функций метонимии: выдвижения вперед какого-либо важного аспекта и «затушевывание», отклонение на второй план других. Так образом возникает концептуальное пространство, актуализации метонимической связи. Военные действия России и Грузии метафорически проецируются на виртуальные политические между Россией и США; возникает новое концептуальное пространство со сложными метафорометонимическими связями: модель с общей понятийной сферой, где реализуются метонимические связи «Война между Россией и Грузией» vs. «Политическое противостояние между Россией и США». Связь метонимических взаимоотношений сфер смежна и взаи-мопереходяща, она является основной для образования цельной структуры сферы-мишени метафорической экспансии. Как показал анализ фактического материала, метафорические связи в данной модели актуализируются в нескольких сферах-источниках метафорической экспансии, доминантными из которых явля-
ются «Политические противники - Россия и
США - это спортивные соперники», «Политические противники - Россия и США - это
взрывной механизм».
Библиографический список
1. Падучева, Е.В. Метафора и ее родственники [Текст] / Е.В. Падучева // Сокровенные смыслы: Слово. Текст. Культура: сб. статей в честь Н.Д. Арутюновой / отв. ред. Ю.Д. Апресян. - М.: Языки славянской культуры, 2004. - С. 187-203.
2. Соколов, А.Н. Прагматические аспекты перевода метонимии в поэтических текстах (на материале переводов поэтических произведений А.С. Пушкина на английский язык) [Текст]: автореф. дис. ... канд. филол. наук / А.Н. Соколов. - Тюмень, 2004.
3. Устарханов, Р. И. Метафтонимия в английском языке: интерпретационно-когнитивный анализ [Текст]: автореф. дис. ... канд. филол. наук / Р.И. Устарханов. - Пятигорск, 2006.
4. Хахалова, С.А. Концептосфера личностной пристрастности: метафора [Текст] / С.А. Хахалова // Антропологическая лингвистика. Концепты. Категории: кол. монография. - М.; Иркутск, 2003. -С. 195-229.
5. Хахалова, С.А. Личность и мораль: между метафорой и метонимией [Текст] / С.А. Хахалова // Личность и модусы ее реализации в языке: кол. монография. - М.; Иркутск, 2008. - С. 319-359.
6. Barcelona, A. On the plausibility of claiming a metonymic motivation for conceptual metaphor [Text] / A. Barcelona // Metaphor and Metonymy at the Crossroads: A Cognitive Perspective/ ed. by Antonio Barcelona. - Berlin; N.Y.: Mouton de Gruyer, 2003. - P. 3158.
7. Croft, W. The role of domains in the interpretation of metaphors and metonymies [Text] / W. Croft // Metaphor and Metonymy in Comparison and Contrast / ed. by Rene Dirven, Ralf Porings. - Berlin; N.Y: Mouton de Gruyer, 2002. - P. 161-205.
8. Evans, V. Cognitive Linguistics: An Introduction [Text] / V. Evans, M. Green. - Edinburgh University Press Ltd, 2006.
9. Feyaerts, K. Refining the Inheritance Hypothesis: Interaction between metaphoric and metonymic hierarchies [Text] / K. Feyaerts // Metaphor and Metonymy at the Crossroads: A Cognitive Perspective / ed. by Antonio Barcelona. - Berlin; N.Y: Mouton de Gruyer, 2003. - P. 59-78.
10. Goossens, L. Metaphtonymy: The interaction of metaphor and metonymy in expressions for linguistic action. [Text] / L. Goossens // Metaphor and Metonymy in Comparison and Contrast/ ed. by Rene Dirven, Ralf Porings. - Berlin; N.Y: Mouton de Gruyer, 2002.
- P. 349-377.
11. Jakobson, R. The metaphoric and metonymic poles. [Text] / R. Jakobson // Metaphor and Metonymy in Comparison and Contrast/ ed. by Rene Dirven, Ralf Porings. - Berlin; N.Y.: Mouton de Gruyer, 2002. -P. 41-47.
12. Johnson, M. The Body in the Mind: The Bodily Basic of Meaning, Imagination, and Reason [Text] I M. Johnson. - Chicago, IL: University of Chicago Press, 1987.
13. Lakoff, G. Women, Fire and Dangerous Things: What Categories Reveal about the Mind [Text] I G. Lakoff. -The University of Chicago Press, Chicago 1987.
14. Radden, G. How metonymic are metaphors? [Text] I
G. Radden II Metaphor and Metonymy at the Crossroads: A Cognitive Perspective! ed. by Antonio Barcelona. - Berlin; N.Y.: Mouton de Gruyer, 2003. - P. 93108.
15. Ruiz de Mendoza, F. The role of mapping and domains in understanding metonymy [Text] I F. Ruiz de Mendoza II Metaphor and Metonymy at the Crossroads: A Cognitive PerspectiveI ed. by Antonio Barcelona. -Berlin; N.Y.: Mouton de Gruyer, 2003. - P. 109-132.
16. Taylor, J.R. Category extension by metonymy and metaphor [Text] I J.R. Taylor II Metaphor and Metonymy in Comparison and Contrast I ed. by Rene Dirven, Ralf P6rings. - Berlin; N.Y: Mouton de Gruyer, 2002.
- P. 323-347.
Список принятых сокращений и источников
примеров
1. СРЯ - Словарь русского языка: в 4 т. [Электронный ресурс]. - М., 1999. - Т.1. - Режим доступа: http:II feb-web.ruIfebImasImas-abcI02Ima111535.htm.
2. DSW - Duden. Das Synonymw6rterbuch. [Electronic resource] I Duden. - 2009. - URL: http:IIwww.duden. deIdefinition.
3. DDU - Duden. Deutsches Universalw6rterbuch [Electronic resource] I Duden. - 2009. - URL: http:IIwww. duden.deIdefinition.
4. LGW - Langenscheidt. Groftw6rterbuch Deutsch als Fremdsprache [Text] I hrsg. von D.G6tz, G.Haensch,
H.Wellmann. - Langenscheidt KG, Berlin und Mun-chen, 2008.
5. PGW - Pons. Groftw6rterbuch Deutsch als Fremdsprache [Text] I bearb. von S.Balhar u. a. - Ernst Klett Sprachen GmbH, Stuttgart, 2004.
6. Focus. 09.08.2008 [Electronic resource]. - URL: http:IIwww.focus.deIpolitikIauslandIkaukasusItid-11410Igeorgien-konflikt-mit-weltpolitischer-trag-weite_aid_323536.html.
7. Focus. 11.08.2008 [Electronic resource]. - URL: http:II www.focus.deIpolitikIauslandIsuedossetien-schlacht-im-kaukasus_aid_323724.html
8. Spiegel. 11.08.2008 [Electronic resource]. - URL: http:IIwww.spiegel.deIspiegel7printId-58852990.html
9. Spiegel. 18.08.2008 [Electronic resource]. - URL: http:IIwww.spiegel.deIspiegel7printId-59099365.html
10. Tagesschau. 13.08.2008 [Electronic resource]. - URL: http:IIwww.tagesschau.deIauslandIgeorgien374.html
11. Welt. 09.08.2008 [Electronic resource]. - URL: http:II www.welt.deIpolitik7article2290187IRussland-greift-Georgien-an-zwei-Fronten-an.html
