Научная статья на тему 'Метафоры тела и их роль в концептуализации болезни'

Метафоры тела и их роль в концептуализации болезни Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
1981
216
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
КОНЦЕПТ 'БОЛЕЗНЬ' / СОМАТИЧЕСКИЙ ОПЫТ / МЕТАФОРИКА ТЕЛЕСНОСТИ / МЕТАФОРИЧЕСКИЙ ПЛЮРАЛИЗМ / МЕТАФОРИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ / КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Нагорная Александра Викторовна

Данная статья посвящена проблеме концептуализации болезни в современном английском языке. Болезнь рассматривается как неотъемлемая часть и необходимое условие формирования соматического опыта человека. Индивидуальный опыт переживания болезни в значительной степени модифицируется под влиянием господствующих в обществе когнитивных, аксиологических, этических и эстетических установок относительно способов интерпретации телесных феноменов. В данной статье показана зависимость способов репрезентации концепта 'болезнь' от бытующих в англоязычном культурном сообществе представлений об устройстве человеческого тела.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Текст научной работы на тему «Метафоры тела и их роль в концептуализации болезни»

Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 20 (235). Филология. Искусствоведение. Вып. 56. С. 112-117.

А. В. Нагорная

МЕТАФОРЫ ТЕЛА И ИХ РОЛЬ В КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИИ БОЛЕЗНИ

Данная статья посвящена проблеме концептуализации болезни в современном английском языке. Болезнь рассматривается как неотъемлемая часть и необходимое условие формирования соматического опыта человека. Индивидуальный опыт переживания болезни в значительной степени модифицируется под влиянием господствующих в обществе когнитивных, аксиологических, этических и эстетических установок относительно способов интерпретации телесных феноменов. В данной статье показана зависимость способов репрезентации концепта болезнь ’ от бытующих в англоязычном культурном сообществе представлений об устройстве человеческого тела.

Ключевые слова: концепт ‘болезнь', соматический опыт, метафорика телесности, метафорический плюрализм, метафорическая модель, концептуализация.

Известная американская писательница Сьюзен Зонтаг назвала болезнь ночной стороной жизни. «Каждый человек, - пишет Зонтаг,

- с момента рождения имеет двойное гражданство: в стране здоровых и в стране больных. И хотя все мы предпочитаем пользоваться лишь одним - "хорошим" - паспортом, рано или поздно каждый из нас вынужден хотя бы на время признать себя гражданином и той, другой страны»1.

В этой яркой аллегории весьма точно отражена суть болезни как события, которое неминуемо ожидает каждого из нас. Болезнь является неотъемлемой частью соматического опыта и одновременно важнейшим условием его формирования. Именно в состоянии нездоровья тело становится объектом сознательной рефлексии. Ранее не замечаемое, принимаемое как должное, фактически отсутствующее тело подает сигнал бедствия и заставляет человека обратить взгляд внутрь себя и попытаться осознать принципы его работы и причины функционального сбоя2.

Болезнь - это «сложный комплекс телесных событий»3, не поддающихся логическому осмыслению. Состояние «органической тишины» (Herzlich), свойственное здоровому человеку, сменяется «органической какофонией». Пытаясь как-то упорядочить хаос телесных ощущений, человек ищет смысловые и ценностные ориентиры, позволяющие ему интерпретировать происходящие с ним события и искать способ восстановления утраченной гармонии. Эффективным инструментом упорядочивания соматических ощущений является их вербализация.

Опыт переживания болезни индивидуален и субъективен. Однако способы категоризации

и вербализации данного опыта всегда исторически, социально и культурно обусловлены. В разные эпохи в пределах одного и того же лингвокультурного сообщества представления

о природе болезни и способах ее излечения разительно отличались друг от друга. Однако, несмотря на прогресс медицины, рудименты старого знания прочно утвердились в языковом сознании и продолжают манифестироваться в речевой практике. В результате концепт ‘болезнь' репрезентируется в современном английском языке огромным количеством лексических и фразеологических средств, анализ которых может производиться по самым разным основаниям и критериям.

В данной статье рассматривается лишь один аспект проблемы: мы попытаемся определить, в какой мере способы репрезентации концепта ‘болезнь' в английском языке зависят от бытующих в англоязычном культурном сообществе представлений об устройстве человеческого тела.

Материалом для настоящей статьи послужили произведения современных британских и американских писателей (С. Кинг, Ч. Паланик, К. Кизи, С. Кинселла, Дж. Берн, Р. Эш), а также примеры из Британского Национального Корпуса (ВКС). Выбор материала обусловлен желанием выявить наиболее актуальные метафорические модели и продемонстрировать «метафорический плюрализм»4 концепта ‘болезнь' в современном английском языке. Несмотря на то, что приведенные в качестве примеров лексические и фразеологические единицы являются индивидуально-авторскими метафорами, они, по нашему убеждению, отражают системные особенности концептуализации болезни, и

их вариативность ограничена рамками той или иной метафорической модели.

Мы полагаем, что устойчивые представления об устройстве человеческого тела являются одним из определяющих факторов при концептуализации болезни и одним из основных инструментов ее мифологизации. Человеческое тело получило обширное метафорическое оформление в английском языке. Метафорика телесности богата музыкальными, технологическими, политическими и другими образами.

Наиболее древнюю историю имеет архитектурная метафора, в рамках которой тело концептуализируется как дом. В истории европейской культуры традиции отождествления кор-пореальности с архитектурой были заложены Ветрувием, который первым провел аналогию между телом человека и «телом» дома5. Подобное представление резонирует и с христианской доктриной, в соответствии с которой тело признается не сущностным атрибутом человека, а лишь временным его пристанищем. Подлинная же сущность человека заключена в его бессмертной душе, которая покидает бренную оболочку после смерти, обрекая свой дом на разрушение. Подобная интерпретация характерна и для современного западного секу-лярного общества. Восприятие мертвого тела как покинутого дома подтверждается многочисленными примерами из языковой практики. Приведем лишь один, весьма иллюстративный: ‘This frail, ancient, tiny crumbling body was Sadie's home for 105 years. This was really her' (S. Kinsella. Twenties Girl). Концептуализация тела как дома имплицирована и в повсеместно распространенной фразе, которой медсестры в английских и американских больницах приветствуют пациентов по утрам: ‘how are you feeling in yourself today?'6

Концепту ализация тела как дома способствует весьма специфической трактовке происходящих с ним процессов. Обозначим некоторые узловые моменты, релевантные для лингвокогнитивной интерпретации феномена болезни:

1. Тело имеет внешнюю часть - фасад, и внутреннюю, скрыту ю от посторонних глаз.

2. Внутреннее тело представляет собой совокупность помещений, каждое из которых может иметь собственное предназначение.

3. Эти помещения могут быть населены некоторыми сущностями, способными к активным действиям.

4. Заболевание связывается либо с разрушением отдельных конструкций дома, либо

с неправильными, вредоносными действиями населяющих тело сущностей.

5. Лечение заболевания состоит в восстановлении изначального облика дома либо изгнании нерадивых жильцов.

Языковые примеры, иллюстрирующие данную метафорическую модель, многочисленны. Весьма показательно название медицинского трактата Уильяма Алкотта, вышедшего в Лондоне в 1849 году: «Дом, в котором я живу: устройство и функции человеческого тела»7.

Совершенно очевидно, что в нашем доме-теле несколько этажей. Верхний этаж - голова

- может обозначаться лексемами ‘attic' или ‘top floor', нижняя часть торса, содержащая органы репродукции и экскреции, именуется ‘nether quarters’.

Внутренние «помещения» тела предназначены для хранения ценных вещей. Наиболее наглядным примером является голова, традиционно ассоциируемая с хранилищем. Так, в романе С. Кинга «Ловец снов» мозг описывается как огромный склад, где на многочисленных полках хранится информация разной степени важности, а наиболее ценные, сокровенные воспоминания припрятаны в самой дальней комнате, дверь в которую надежно закрыта.

Если бы мы могли заглянуть внутрь своего тела, мы обнаружили бы там ‘the vaults and galleries of the innards' (Ch. Palahniuk. Fight Club), ‘a complex armature of bone' (S. King. Ayana), 'ducts и culverts' (S. King. Stationary Bike), ‘chambers' и ‘rooms'. Одной из таких комнат является сердце, к которому нужно уметь подобрать ключ (‘The key to your heart' - популярнейшее название для песен).

Нарушения в работе этой сложной инфраструктуры делают дом непригодным для комфортного проживания: ‘Still no tiling. The words were there, but they were all blocked up. Absurd or not, Monette had a sudden image of a clogged toilet' (S. King. Mute). Болезнь - это полное или частичное разрушение архитектурных узлов дома-тела: ‘Just go on the way things were, gobbling Krispy Kreme donuts, paying no attention to the washouts when the culverts plugged up and overflowed?' (S. King. Stationary Bike). Болезнь может быть вызвана и отсутствием необходимых деталей «внутреннего интерьера». Так, психически больной человек ‘may be short a little furniture on the top floor' (S. King. Needful Tilings).

Главным обитателем дома-тела является метафизическая сущность человека - его душа, или его Я. Этой сущности не всегда бывает

комфортно б собственном доме, и она чувствует себя его пленником: ‘Do you know how long it is since I've danced?' she says with sudden passion. “<...> All those years, trapped in an old woman's body.' (S. Kinsella. Twenties Girl). Но случается и так, что в доме появляются нежеланные гости, которых человек иногда впускает туда сам: ‘But the one who’s really inviting lung cancer to come in and eat him up is Yard Stevens’ (S. King. Thinner). Данный пример особенно интересен тем, что он перекликается с дискурсивными практиками времен Д. Дэфо, где болезнь концептуализировалась как ‘visitation’. Болезнь может интерпретироваться и как ограбление нашего тела-дома: проникая в тело, она забирает у человека нечто ценное: ‘the Alzheimer's had stolen over him like a shadow, robbing him of all his considerable skills and memories' (S. King. Needful Things).

Модификацией метафорической модели ‘тело - дом' является модель ‘тело - крепость'. Несмотря на очевидное генетическое сходство, данные модели нельзя признать тождественными. Крепость представляет собой специализированный архитектурный объект, предназначенный для защиты своих обитателей. В контексте тела-крепости болезнь концептуализируется как ‘враг', ‘захватчик', ‘завоеватель': ‘HIV “attacks the bod}' immune system”, “invades the Т-cells". ‘‘batters the body defenses” (BNC), cancer is ‘‘a horrible new invader'” (S. King. Thinner), ‘in cancer, the patient is ‘invaded' by alien cells'8. «Покорив» тело, болезнь может взять его в плен: ‘the chains of illness which bound the body’ (S. King. Needful Things).

Лечение болезни описывается в терминах военной операции: ‘ a desperate battle to hold onto his sanity' (S. King. Needful Things), ‘a desperate fight against lymphoma, to win the war against the HIV epidemic, the fight against Alzheimer's disease' (BNC). Весьма показательным примером могут служить названия автобиографических романов, написанных людьми, страдающими онкологическими заболеваниями: You Сап Conquer Cancer (Ian Gawler, 1984), The Cancer Conqueror (Greg Anderson, 1998), A Warrior in the Land of Disease (David Jones, 1996). Интересно отметить, что тяжелым, угрожающим жизни заболеваниям могут присваиваться метафизические, демонические свойства: ‘cancer is a demonic enemy'8. В этом случае контратака описывается как предприятие не только военное, но и религиозное: ‘crusade against cancer'.

Известно, что подобные военные метафоры получили широкое распространение

в английском языке в годы Первой мировой войны. Они использовались главным образом в работе с населением с целью популяризации медицинских знаний в области лечения сифилиса, а позже - туберкулеза9. В наши дни «военная операция» может проводиться и в отношении куда более безобидных заболеваний и даже косметических дефектов: ‘to combat

cellulite; to beat cellulite and other weight problems'; ‘self-massage <...> should be regarded as an important ally in any campaign against cellulite' (BNC).

Многие исследователи объясняют популярность военной метафоры тем, что она является эффективным средством «овнешнения» ("externalizing”) болезни111. Концептуализация болезни как врага делает ее более доступной для рационального осмысления. Приписывая болезнь действиям враждебных, чужеродных сил, человек выносит ее вовне, частично отчуждаясь от собственного тела, и мобилизуется для борьбы. Кроме того, концептуализируя болезнь как внешнего врага, человек отказывается от ее «морализации» и не задается вопросом о степени собственной ответственности за ее наступление. Его внимание сосредоточено не столько на причинах болезни, сколько на способах избавления от нее.

Нам представляется также, что военная метафора является средством «облагораживания» болезни. В определенном смысле она является антиподом метафоры биологической, описывающей болезнь в терминах гниения, распада и деградации. Борьба с болезнью - это, безусловно, более достойное занятие, чем пассивное ожидание окончательного разложения. Военная метафора подразумевает активную позицию больного, деятельное участие в собственном исцелении. Она является своеобразным психотерапевтическим приемом, позволяющим «сохранить лицо».

Не менее значимой является техническая метафора тела. Для общества западного типа весьма характерно понимание тела как определенного механизма. Истоки такой интерпретации следует искать в философии эпохи Просвещения. Так, в трактате Т. Гоббса «Левиафан» человеческое тело уподобляется машине; Ж. О. де Ламетри рассматривает тело как часовой механизм, а сердце - как рабочую часть человеческой машины.

Картезианская метафорическая модель ‘тело - машина' оказалась удивительно живучей, несмотря на все последующие достижения

философии, биологии и медицины и активную популяризацию новых идей.

Механическая интерпретация телесности предполагает целый комплекс представлений относительно принципов функционирования тела и способов излечения болезни. Обозначим некоторые основные моменты:

1. Тело как механизм состоит из отдельных, хотя и взаимосвязанных частей. Действия этих частей подчиняются общим законам механики.

2. Тело в целом и каждый его орган в отдельности - это функциональное единство, основными условиями эффективной работы которого являются: наличие полного комплекта необходимых деталей, их правильное расположение и прочность их соединений.

3. Для исправной работы телу необходим источник энергии.

4. Неисправность телесного механизма заключается в неправильном функционировании его отдельных деталей / частей. Диагностика заболевания заключается в том, чтобы обнаружить эти неправильно функционирующие детали и определить тип неисправности11.

5. Лечение всегда точечно направлено на определенные детали организма либо их соединения. Ремонт неисправностей включает в себя замену, починку и перестановку деталей. «Маловажные» детали могут быть удалены из тела без существенного ущерба для работы всего механизма. Устранение неисправности в детали в конечном итоге приводит к восстановлению работоспособности всего тела.

Цель медицинского обследования заключается в том, чтобы определить, правильно ли работает телесный механизм: ‘to see if everybody's machiner}! is functioning up to par' (K. Kesey. One Flew Over the Cuckoo’s Nest). В идеале работа всех частей тела тщательно отлажена: ‘the tuned conditions of their bodies' (S. King. Stationary7 Bike). Возможно, какие-то отдельные детали потеряны, и теперь эта часть не может адекватно функционировать: например, человек ‘lost some screws' (S. King. Thinner), что привело к развитию психического заболевания. Не исключено, что детали сместились - 'jumbled machinery' (К. Kesey. One Flew Over the Cuckoo's Nest) - и слаженная работа всего механизма стала невозможна. Могли ослабнуть соединения между отдельными деталями: 'a few of your screws got loose' (S. King. Stationary Bike).

Для работы телесного механизма необходима энергетическая подпитка: 'The mountain air

must have really gotten your motor re wing' (о метаболизме) (S. King. Thinner). В отсутствие таковой механизм может выйти из строя. Поломка может объясняться технической неисправностью: 'They intend to remove Howard Cottrell’s heart and see if it blew a piston or threw a rod' (S. King. Autopsy Room 4), либо общим износом механизма: 'like an old clock that won't tell time but won't stop neither' (K. Kesey. One Flew Over the Cuckoo's Nest). В большинстве случаев неисправность может быть устранена - 'fixed'. В случае многократной поломки одной и той же детали ремонт рано или поздно становится бессмысленным: 'there came a time when the Nettie Cobbs of the world - and the Wilma Jerzycks, too, he supposed - could no longer be fixed. There came a time when they went beyond anyone’s ability to repair' (S. King. Needful Things). Случается и так, что механизм вовсе не подлежит ремонту Например, больные, страдающие хроническим психическим заболеванием, - это 'machines with flaws inside that can’t be repaired' (K. Kesey. One Flew Over the Cuckoo's Nest). Такие механизмы подлежат утилизации: 'Guts're screwed up. If I was a car, I'd be ready for the scrap heap’ (S. King. Thinner).

С изобретением все более и более сложных механизмов и приборов данная метафорическая модель получила дальнейшее развитие. Она оказалась особенно продуктивной для концептуализации познавательной деятельности и широко использовалась в науках о мышлении. Особой популярностью в середине прошлого века пользовалась компьютерная метафора, в соответствии с которой когнитивная система рассматривалась как центральный процессор мозга12. Примеры подобного метафорического употребления в изобилии обнаруживаются и в современной художественной литературе. Человеческий разум и его органический субстрат

- мозг - ко н це пт\ ал из иру юте я как компьютер: 'Behind the sweet face there was a clicking computer of a mind' (S. King. Needful Things). В случае технической неисправности он может быть «перезагружен»: ‘I have a problem. Maybe you could push my reset button' (S. King. The Things They Left Behind).

Новую жизнь в техническую метафору вдохнули и современные медицинские технологии. Все более широкое использование неорганических имплантов способствовало формированию концепции тела-киборга - постантропо-логического существа, в котором естественные анатомические органы заменены механическими деталями13.

Развитие естественных наук в Европе в XVII1-XIX веках и активная популяризация новых знаний способствовала «биологизации» человека. Человеческое тело активно демистифицируется и рассматривается как способ организации органической материи. Такой подход к телу предполагает и особую трактовку болезни. Рассмотрим некоторые наиболее важные моменты:

1. Тело человека - это биологический организм. Внутреннее тело - это совокупность органов, каждый из которых имеет анатомический субстрат. Тело, как и любая другая органическая материя, подвержено гниению, разложению и полной дезинтеграции.

2. Тело является частью природной среды и соседствует с другими организмами.

3. Тело может подвергаться нападению других организмов и частично или полностью поглощаться ими.

4. Болезнь является результатом органического поражения самого тела либо воздействия других организмов.

5. Лечение болезни заключается в восстановлении работоспособности органов, изъятии безнадежно испорченных либо подавлении жизнедеятельности чужеродных организмов

В рамках биологической концепции человеческое тело - это плоть, «мясо». Все происходящие с ним процессы имеют сугубо материальную природу. В теле нет места метафизическим сущностям, которые покидают его и продолжают жить после его смерти: ‘The brain is just meat; it rots and disappears' (What Dreams May Come).

Болезнь - это патологическое состояние сомы. Больной организм гниет изнутри: ‘Wednesday's the day they pack everybody up who hasn't got some kind of rot and move to the swimming pool, whether we want to go or not’ (K. Kesey. One Flew Over the Cuckoo's Nest). Независимо от природы болезни и реального диагноза любая органическая дисфункция может описываться в терминах гниения и разложения: ‘lung rot' (J. Byrne. My enemy, my love), ‘his innards rot’ (BNC).

Человеческое тело, будучи органической материей, способно само давать жизнь болезням, «взращивать» их, служить для них плодородной почвой: ‘You got yourself a great big old tumor inside you someplace, all black cmd juicy, sort of a rotted human toadstool down there in your guts, sucking you dry?' (S. King. Thinner); ‘Brian (twelve, knock-kneed and beginning to sprout acne)' (BNC).

В рамках модели ‘тело - биологический организм' сама болезнь может рассматриваться как живое существо анималистической или антропоморфной природы, которое может напасть на организм, проникнуть внутрь и поглотить его полностью или частично: ‘Could cancer be eating into my guts right now, eating me inside <...>?; Cancer's got a look. At least when it's already gobbled up thirty pounds, it does' (S. King. Thinner). Быстро наступивший летальный исход может объясняться особой прожорливостью проникшего в организм хищника: ‘Trudy had died of a particularly ravenous blood-cancef (S. King. Stationary Bike).

Биологическая концепция тела весьма не комплиментарна для человека. Она не только лишает его особого, привилегированного статуса в этом мире, но и отнимает у него надежду на жизнь после смерти. Кроме того, она подпитывает древние, атавистические страхи человека перед возможностью проникновения внутрь собственного тела живых существ. Мысль о том, что внутри тела происходят органические метаморфозы, контролировать которые не представляется возможным, кажется настолько невыносимой, что человек предпочитает оперировать биологическими метафорами только при описании чужих болезней.

С психологической точки зрения гораздо более предпочтительной является метафорическая модель ‘тело - компаньон'. Генетически она связана с религиозной и философской доктриной дуализма человеческой природы. Человек - это бестелесная сущность, будь то разум, душа, дух или Я. Тело концептуализируется как спутник человека, сопровождающий его на всем протяжении земной жизни. В данном случае болезнь интерпретируется как предательство тела - ‘the body's treachery'14. Так, пораженные артритом руки, не способные к выполнению привычных операций, необходимых для обеспечения нужд человека, описываются как ‘traitor hands' (S. King. Needful Things). Оговоримся, однако, что данная модель не получила в английском языке обширного вербального оформления.

Заслуживает внимания и политическая метафора тела. В отличие от множества других, данная метафора может быть точно атрибутирована. Ее авторство принадлежит патологоанатому Рудольфу Вирчоу (1821-1902). Рассматривая клетку в качестве базовой единицы жизни, Вирчоу разработал метафору либерального государства. Какой бы сложной ни была

структура организма, она прежде всего многоклеточна. Клетки - это граждане организма-государства, а само тело - это республика или объединенное содружество15. Болезнь в этом случае уподобляется сложным политическим процессам: борьбе за независимость, миграциям, забастовкам и т. п.: ‘Her knees seemed to have gone on strike' (R .Ash. Calypso's Island). Несмотря на значительный идиоматический потенциал, данная модель не получила особого распространения в языке. И хотя теоретически можно допустить правомерность конструкций типа ‘my right kidney is desperately struggling for independence' или ‘my bladder is striving to get out of the body's jurisdiction', примеры подобного рода не были обнаружены ни в художественной литературе, ни в корпусах.

Определенная, правда, достаточно отдаленная, аналогия может быть проведена между политической метафорой Р. Вирчоу и принятой в современном англоязычном медицинском дискурсе практикой объективации внутренней телесности при общении с пациентами. Сложные физиологические процессы концептуализируются как работа некоторого коллектива людей, каждый из которых отвечает за определенную операцию. Отказ одного из членов команды выполнять свои обязанности либо забастовка группы работников приводит к развитию патологических состояний тела. Так, процессы метаболизма объясняются слаженной работой команды, отвечающей за своевременное удаление из организма ненужных ему отходов (S. King. Stationary Bike). Подобная интерпретация физиологических процессов была весьма остроумно обыграна в одном из эпизодов знаменитого фильма Вуди Алена «Все, что вы всегда хотели знать о сексе, но боялись спросить» (Everything You Always Wanted to Know About Sex* (*ButWere Afraid to Ask) (1972), где сам режиссер выступил в роли сперматозоида.

В данной статье рассмотрены лишь наиболее репрезентативные и активно используемые метафорические модели. Представленные дан-

ные позволяют сделать вывод о том, что метафора тела является одной из основных когнитивных детерминант, определяющих способ концептуализации болезни. Можно предположить, что в число других релевантных факторов входят представления о природе самой болезни, доминирующие фобические фокусы данного лингвокультурного сообщества, а также принятый в обществе телесный канон.

Примечания

1 Sontag, S. Illness as Metaphor. N. Y., 1978. P. 3.

2 Twigg, J. The Body in Health and Social Care. N.Y., 2006. P. 83.

3 Михель, Д. В. Воплощенный человек. Западная культура, медицинский контроль и тело. Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 2000. С. 95.

4 Lakoff, G. Philosophy in the Flesh. The Embodied Mind and Its Challenge to Western Thought / G. Lakoff, M. Johnson. N. Y, 1999. P. 70.

5 Body and Building. Masachusetts, 2002. P. 29.

6 Macleod, M. On Knowing the Patient : Experiences of Nurses Undertaking Care //Worlds of Illness. L., 1993. P. 6.

Alcott, W. A. The House I Live // Popular Illustrations of the Structure and Funtions of the Human Body : For the Use of Families and Schools. L., 1849. 224 p.

8 Sontag, S. Illness as Metaphor.

9 Sontag, S. AIDS and Its Metaphors. N. Y., 1988. P. 10.

Ul Teucher, U. Aestheticizing Cancer // The Body as Interface : Dialogues between the Disciplines. Germany, 2007. P. 145-167

11 Ср.: Johnson, M. The Body in the Mind. The Bodily Basis of Meaning, Imagination, and Reason. Chicago, 1987. P. 130.

12 Van Dantzig, S. Mind the Body : Grounding Conceptual Knowledge in Perception and Action. Rotterdam, 2009. 158 p.

13 См., например: Михель, Д. В. Указ. соч.

14 Sontag, S. AIDS and Its Metaphors. P. 40.

15 Ibid. P. 6-7.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.