CC BY
139
КОРНЕЕВ С.А., kornei_lam@mail.ru Факультет подготовки научно-педагогических кадров; Академия права и управления Федеральной службы исполнения наказаний, 390000, г. Рязань, ул. Сенная, 1
KORNEEV SA, kornei_lam@mail.ru Faculty of Scientific and Pedagogical Staff Training; Academy of Law and Management of the Federal Penitentiary Service of the Russian Federation, Sennaya St. 1, Ryazan, 390000, Russian Federation
МЕРЫ УГОЛОВНО-ПРАВОВОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ, НЕ СВЯЗАННЫЕ С УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТЬЮ
Аннотация. В статье рассматриваются проблемы такого института уголовного права, как иные меры уголовно-правового характера. Актуальность темы обусловлена отсутствием в одноименном разделе Уголовного кодекса Российской Федерации определения понятия иных мер уголовно-правового характера, признаков, отличающих их от других мер государственного принуждения. Ряд вопросов и неоднозначное толкование вызывает нормативно закрепленное содержание данного раздела. Приводятся мнения ученых в области уголовного права относительно рассматриваемого института, анализируются как действующие виды иных мер уголовно-правового характера, закрепленные в уголовном законе, так и другие меры, которые по своей правовой природе могут и должны относиться к мерам, отличным от наказания и уголовной ответственности в целом. Проведен ретроспективный анализ отдельных мер государственного принуждения с целью понимания их уголовно-правовой сущности. Сформулирован авторский подход к определению понятия иных мер уголовно-правового характера, их отличительных признаков и содержания. Предлагается изложение рассматриваемого раздела в иной редакции, а именно исключение из него норм, посвященных конфискации имущества и судебному штрафу, и дополнение положениями о принудительных мерах воспитательного характера.
Ключевые слова: иные меры уголовно-правового характера; конфискация имущества; судебный штраф; принудительные меры медицинского характера; принудительные меры воспитательного характера.
THE CRIMINAL LAW MEASURES NOT RELATED TO CRIMINAL LIABILITY
Annotation. The article deals with the problems of such institution of criminal law as other measures of criminal law nature. The relevance of the topic is due to the absence of the definition of other measures of criminal law nature in the relevant section of the Criminal Code of the Russian Federation, characteristics that distinguish them from other measures of state coercion, as well as the fact that the content of this section raises a number of questions and ambiguous interpretation. The opinions of the scientists in the field of criminal law concerning the considered institution are given. The author analyses both the existing types of other measures of criminal law nature enshrined in the criminal legislation, and other measures that can and should relate to the measures which generally differ from the punishment and criminal liability by their legal nature. A retrospective analysis of certain measures of state coercion is carried out in order to understand their criminal law nature. The author's approach to the definition of the concept of other measures of criminal law nature, their distinguishing features and content is formulated. A different version of the section under consideration is proposed, namely, the exclusion of the rules concerning the confiscation of property and judicial penalty from it, and the addition of the provisions on coercive measures of educational nature.
Keywords: other measures of criminal law nature; confiscation of property; judicial penalty; coercive medical measures; coercive measures of educational character.
Правовая природа мер уголовно-правового воздействия, не связанных с уголовной ответственностью, но выступающих юридическим последствием совершенного преступления, остается недостаточно изученной. Институт иных мер
уголовно-правового характера в действующем уголовном законодательстве является весьма дискуссионным и обсуждаемым на протяжении долгого времени. Актуальность темы подтверждается следующим: раздел VI «Иные меры уголов-
но-правового характера», введенный в Уголовный кодекс Российской Федерации (далее - УК РФ) Федеральным законом от 27 июля 2006 г. N 153-Ф3*, не предусматривает определения понятия иных мер уголовно-правового характера, признаков, которые отличают указанные меры от других мер государственного принуждения, в связи с чем нормативно закрепленное содержание вызывает ряд вопросов.
В действующей редакции УК РФ в рамках раздела закреплены такие уголовно-правовые меры, как конфискация имущества, принудительные меры медицинского характера и судебный штраф. Данный исчерпывающий перечень является весьма спорным в силу того, что рассматриваемые меры не связаны друг с другом, имеют разные основания применения и по своей правовой природе не составляют единый самостоятельный институт. Более того, уголовное право предусматривает и другие меры уголовно-правового воздействия, которые по своей сущности и характеру могут быть включены в рассматриваемый раздел VI УК РФ.
В юридической литературе существует устоявшееся мнение о том, что иные меры уголовно-правового характера есть не что иное, как форма реализации уголовной ответственности. С данной точкой зрения как легко, так и сложно согласиться. Большинство ученых наполняют содержание рассматриваемого института различными мерами уголовно-правового воздействия, поэтому по вопросу его содержания и отношения к уголовной ответственности отсутствует как единое, так и превалирующее мнение. Ряд исследователей относит к иным мерам условное осуждение (ст. 73 УК РФ), условно-досрочное освобождение (ст. 79 УК РФ), отсрочку отбывания наказания (ст. 82 УК РФ) [1, с. 59], другие - только те меры, которые вошли в содержание одноименного раздела (принудительные меры медицинского характе-
* О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма» и Федерального закона «О противодействии терроризму»: федер. закон от 27 июля 2006 г. N 153-Ф3 // Рос. газ. 2006. 29 июля. N 165.
ра, судебный штраф и конфискацию имущества) [2, с. 34].
Считаем верной и обоснованной позицию третьей группы исследователей, которая, как было закреплено в Уголовном кодексе РСФСР 1960 г., к иным мерам относит только принудительные меры медицинского характера (ст.ст. 97-104 УК РФ) и принудительные меры воспитательного воздействия (ст.ст. 90-92 УК РФ) [3, с. 199]. Во-первых, указанные меры уголовно-правового характера соответствуют не карательной правовой природе рассматриваемого института, во-вторых, они применяются не за совершение общественно опасного деяния, а в связи с его совершением. Уголовная ответственность - это ответственность за вину личности, она не может распространяться на тех, кто по своим особенностям (невменяемость, недостижение возраста уголовной ответственности) не может быть субъектом преступления. Таким образом, исходя из данного содержания института иных мер уголовно-правового характера, последний нельзя признать формой реализации уголовной ответственности.
Современное представление об институте иных мер уголовно-правового характера невозможно в отрыве от исторического аспекта развития рассматриваемого вопроса. В последние годы ни одно исследование, которое носит комплексный характер, не проводится без использования исторического метода, позволяющего получить представление об основных тенденциях развития интересующего процесса, что в равной степени относится и к рассматриваемому нами институту уголовного права. Уголовно-правовая регламентация института мер воздействия, не связанных с уголовной ответственностью, имеет достаточно продолжительную историю в отечественном законодательстве.
Первое упоминание о «бесных» людях, то есть сумасшедших, и о мерах, применяемых к ним, относится к 911 году. В соответствии с Уставом князя Владимира Святославича «для изгнания бесовства» их помещали в монастырь**. Данный факт
** Устав князя Владимира Святославича // Российское законодательство Х-ХХ веков. Законодательство Древней Руси. Т. 1. М.: Юрид. лит., 1984. С. 137-162.
свидетельствует лишь о том, что в рассматриваемый период душевнобольных лиц ввиду их общественной опасности старались изолировать от социума. Лица, относящиеся к указанной категории, могли быть не причастны к совершению уголовно наказуемого деяния, и в отношении их не было закреплено каких-либо мер, цель которых заключалась бы в излечении и возвращении их в общество.
Длительное время в отечественной истории государства отсутствует не только официальное закрепление мер, применяемых к несовершеннолетним и душевнобольным, но и упоминание о них. Лишь в 1649 г. Соборное уложение впервые закрепило условия освобождения от уголовной ответственности как невменяемых, так и несовершеннолетних лиц. Положение гласит, что от уголовной ответственности освобождаются отроки от 7 лет и «бес-ные». Несовершеннолетние лица, свыше 7 лет, совершившие уголовно наказуемое деяние, подлежали уголовному преследованию [4, с. 338]. Данный факт, бесспорно, является большим шагом в эволюции института иных мер уголовно-правового характера. Однако, закрепив данные условия, свод законов Русского царства также не предусматривал меры уголовно-правового воздействия в отношении указанных категорий лиц.
Данные меры не были предусмотрены и в период правления Петра I, а возраст лица, совершившего общественно опасное деяние, при уголовном вменении вовсе не был четко определен. Артикул воинский гласит, что «наказание воровства обыкновенно умаляется или весьма ослабляется, ежели вор будет младенец, которых заранее надо от сего отучить и которые могут быть наказаны лозами от своих родителей». В этом же толковании к Артикулу воинскому Петр I относительно кражи дает положение об «умалении» или полном освобождении от наказания, «если кто в лишении ума воровство учинит» [4, с. 364].
Инициатива Петра I о необходимости учреждения смирительных домов для здоровых несовершеннолетних преступников и невменяемых лиц, совершивших уголовно наказуемое деяние (1721 г.), а также повеление в 1722 г. всех душевно-
больных преступников содержать в монастырях* успехом не увенчались.
Ясность в отечественном законодательстве относительно возраста несовершеннолетних, с которого начинается уголовная ответственность, а также мер, применяемых к ним, была внесена при Екатерине II в 1765 г. В соответствии с ее указом над лицами 14-17 лет чинилось наказание плетьми, от 10 до 15 лет - розгами. Лица, не достигшие 10-летнего возраста, не подлежали уголовной ответственности, однако к ним применялось уголовно-правовое воздействие в форме отдачи для наказания «отцам и матерям»**. Более того, данный возрастной порог относительно несовершеннолетних оставался неизменным вплоть до 1917 г., а все последующие нормативные акты развивали и дополняли это положение. В 1775 г. в соответствии с Наказом Екатерины II были учреждены смирительные дома для душевнобольных преступников***, однако по-прежнему отсутствовал перечень мер, подлежащих применению в отношении лиц рассматриваемой категории.
Официальное закрепление определенных мер медицинского и воспитательного характера, применяемых к соответствующим категориям лиц, и своего рода историческая точка отсчета функционирования института иных мер уголовно-правового воздействия, не связанных с уголовной ответственностью, относится к Уложению о наказаниях уголовных и исправительных (в редакции 1845, 1885 и 1903 гг.). Так, совершившие преступление или проступок лица, которые являются «безумными от рождения или сумасшедшими», заключаются для содержания и ле-
* Регламент или Устав главного магистрата 1721 г. // Полное собрание законов Российской Империи. Т. VI. СПб.: Тип. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830. С. 301-302.
** О производстве дел уголовных, учиненных несовершеннолетними и о различии наказания по степени возраста преступников: указ Екатерины II от 26 июня 1765 г. // Там же. Т. XII. СПб.: Тип. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1837. С. 175.
*** Екатерининский «Наказ». Законодательство Екатерины II // Уголовное право. Общая часть. М.: Юрид. изд-во НКЮ СССР, 1939. С. 50-51.
чения в дом умалишенных на срок 2 года (приложение IV к ст. 95)*. В статье 96 в отношении «больных в точно доказанном припадке умоисступления или совершенного беспамятства» уголовно-правовое воздействие реализуется в форме иных мер, отличных от наказания: они «отдаются вместо дома умалишенных на попечение родителям, родственникам, опекунам или, с согласия их, посторонним лицам». Дети в возрасте от 7 до 10 лет не подлежали наказанию вообще, а отдавались «родителям или благонадежным родственникам для строгого за ними присмотра, исправления и наставления, между прочим, и через духовника их или другого священнослужителя».
Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г. подобным образом закрепили меры уголовно-правового воздействия, не связанные с уголовной ответственностью, в отношении рассматриваемых нами категорий лиц: несовершеннолетние до 14 лет, 14-18 лет не подлежали суду и наказанию, к ним применялись лишь воспитательные меры (ст. 13), к лицам, совершившим уголовно наказуемое деяние в состоянии душевной болезни, применялись лечебные меры и меры предосторожности**.
В Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. рассматриваемый институт был включен под названием «другие меры социальной защиты» и подразумевал помещение в учреждение для умственно или морально дефективных; принудительное лечение; воспрещение занимать ту или иную должность или заниматься той или иной деятельностью или промыслом; удаление из определенной местности. Относительно несовершеннолетних (лица от 14 до 16 лет) в статье 18 предусматривались меры медико-педагогического воздействия***.
В статье 24 Уголовного кодекса РСФСР 1926 г. в отношении невменяемых лиц, совершивших уголовно наказуемое деяние, закреплены «меры социальной защиты медицинского характера», которые включили в себя: принудительное лечение; помещение в лечебное заведение в соединении с изоляцией, а в статье 25 относительно несовершеннолетних установлены меры социальной защиты медико-педагогического характера: отдача несовершеннолетнего на попечение родителей, родственников, если таковые имеют возможность его содержать, или иных лиц и учреждений; помещение в специальное лечебно-воспитательное заведение****.
В Уголовном кодексе РСФСР 1960 г. принудительным мерам медицинского и воспитательного характера посвящена отдельная глава (6), благодаря чему они были отделены от мер, связанных с уголовной ответственностью, и получили иной, самостоятельный статус. В статье 62 УК РСФСР к мерам медицинского характера были отнесены помещение в психиатрическую больницу с обычным наблюдением; помещение в психиатрическую больницу с усиленным наблюдением; помещение в психиатрическую больницу со строгим наблюдением, а в ст. 63 закреплены меры воспитательного воздействия*****.
Проведенный ретроспективный анализ показал, что институт мер, не связанных с уголовной ответственностью, на разных этапах становления и развития государства претерпевал некоторые изменения, касавшиеся как его содержания, предназначения, закрепления, так и правовой природы.
При изучении данного вопроса интересен зарубежный опыт. Например, согласно УК Швейцарии уголовно-правовое воздействие подразделяется на наказания, меры безопасности и другие меры (третий раздел)******, тем самым данные институты
* Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. Изд. А.С. Таганцевым. СПб., 1909. С. 126-128.
** Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 года // Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917-1952 гг. / под ред. И.Т. Голякова. М.: Гос. изд-во юрид. лит., 1953. С. 60.
*** Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. // Там
же. С. 121, 118.
**** Уголовный кодекс РСФСР редакции 1926 г. // Там же. С. 66-67.
***** Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. // Уголовное законодательство Союза ССР и Союзных республик. Т. 1. М.: Гос. изд-во юрид. лит. 1963. С. 90-92, 104-106.
****** Уголовный кодекс Швейцарии / науч. ред. и пер. с нем. А.В. Серебренниковой. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2002. С. 86.
не разграничиваются. В статье 43 закреплены меры, применяемые к душевнобольным: помещение больного в лечебное учреждение или приют, интернирование, амбулаторное лечение. Отдельный, отличный от рассматриваемого, четвертый раздел УК посвящен несовершеннолетним. В нем, в свою очередь, осуществлено деление мер, применяемых к несовершеннолетним, в соответствии с возрастными группами последних: дети (7-15 лет, первая глава УК) могут быть помещены в подходящую семью или в воспитательное учреждение; подростки (15-18 лет, вторая глава УК), которым, помимо этого, может быть назначено заключение под стражу на срок до 14 дней или штраф.
УК ФРГ проводит границу между институтами уголовно-правового воздействия. В главе 6 закреплены меры исправления и безопасности*, что свидетельствует о самостоятельности последнего и его отличии от наказания. Под мерами исправления и безопасности в соответствии с уголовным законом ФРГ понимается помещение в психиатрическую больницу, помещение в учреждение изоляции для алкоголиков и наркоманов, превентивное заключение, установление надзора, лишение разрешения управлять автотранспортным средством, запрет на профессию.
Во втором разделе Уголовного кодекса Голландии закреплено «наказание», а меры медицинского и воспитательного характера не образуют отдельный самостоятельный институт, им лишь отведены главы в рассматриваемом разделе**.
Таким образом, меры уголовно-правового воздействия, не связанные с уголовной ответственностью, присущи законодательству зарубежных стран, однако их место в уголовном законе, обособленность от наказания, самостоятельность в каждом государстве носят индивидуальный характер.
* Уголовный кодекс Федеративной Республики Германия / науч. ред. и вступ. ст. Д.А. Шестакова; предисл. Г.Г. Йешека; пер. с нем. Н.С. Рачковой. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2003. С. 171.
** Уголовный кодекс Голландии / науч. ред. Б.В. Волженкин; пер. с англ. И.В. Мироновой. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2000. С. 41.
По мнению Т.А. Санайлова, иные меры уголовно-правового характера не должны противопоставляться наказанию. Более того, в рамках его исследования рассматриваемые меры тождественны и дополняют друг друга [5, с. 125]. С данной точкой зрения сложно согласиться, так как в соответствии с законами логики деление объема понятия на «основные» и «иные» подразумевает, что все имеющиеся объекты (меры) должны быть отнесены либо к основным (наказанию), либо к иным. Таким образом, термин «иные меры уголовно-правового характера» противопоставляется наказанию и должен включать в себя все меры уголовно-правового характера, не являющиеся наказанием, применение которых, однако, регулируется уголовным законодательством [6, с. 19]. Наказание - это приоритетная форма реализации уголовной ответственности, что характеризует последнюю как понятие более широкое в отличие от института наказания, включающее в себя, помимо его, и другие меры государственного принуждения. Соответственно, институт иных мер уголовно-правового характера должен состоять из мер, не связанных с уголовной ответственностью.
Вопрос о разграничении наказания и иных мер уголовно-правового характера известен доктрине уголовного права достаточно давно. Так, профессор А.А. Жи-желенко сводит отличия мер социальной защиты от наказания к пяти категориям: 1) различие по цели; 2) по внешнему выражению; 3) по основанию применения; 4) по его масштабу; 5) по внутреннему содержанию [см.: 7, с. 12].
О существующей границе между институтом наказания и иными мерами уголовно-правового характера свидетельствуют Руководящие начала по уголовному праву СССР 1919 г. В Уголовном кодексе РСФСР 1922 г. законодатель стирает грань между рассматриваемыми институтами, закрепляя их в качестве одного общего уголовно-правового воздействия - «наказание и другие меры социальной защиты». Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. содержал самостоятельные главы о наказании (4) и о принудительных мерах воспитательного и медицинского характера (6), тем самым относил последние к иным, не связанным с уголовной ответственностью мерам [8, с. 105-106].
Принудительные меры медицинского характера не рассматриваются в теории уголовного права как форма реализации уголовной ответственности и вообще как меры, связанные с ней, поскольку они применяются не за совершение преступления, а в связи с его совершением. В ходе производства по уголовному делу лица, подлежащие уголовно-правовому воздействию, реализуемому в качестве указанных мер, испытывают определенные лишения и правоограничения, однако по состоянию здоровья они не способны в полной мере осознавать и воспринимать данные негативные последствия своего поведения [9, с. 74-75]. Подтверждение данной точки зрения присутствует в трудах Э.Я. Немиро-вского, который считает грубейшей ошибкой отнесение лиц, признанных невменяемыми, к категории преступников, так как уголовно-правовой запрет и его санкция могут быть адресованы лишь к тем, кто способен их понять и им следовать [7, с. 26]. В связи с изложенным можно констатировать в таких случаях факт отсутствия субъективного аспекта уголовной ответственности и, следовательно, самой уголовной ответственности.
В доктрине уголовного права существует позиция, в соответствии с которой одну из мер принудительного медицинского характера относят к мере, непосредственно связанной с уголовной ответственностью. Речь идет о мере, сопряженной с наказанием и применяемой к ограниченно вменяемым лицам, совершившим уголовно наказуемое деяние [10, с. 46]. Данная точка зрения является относительно верной, так как, действительно, в этом случае мера медицинского характера приравнивается к наказанию, его целям, основаниям применения и т.д. Оспорить данную позицию можно доводом о том, что правовая природа принудительных мер уголовно-правового воздействия, применяемых к невменяемым лицам, как и института иных мер уголовно-правового характера в целом, отлична от правовой природы наказания, преследует другие цели и задачи.
Применение принудительных мер воспитательного характера (ч. 2 ст. 90, ст. 91 УК РФ) к несовершеннолетнему лицу, совершившему уголовно наказуемое
деяние, возможно только в случае его освобождения от уголовной ответственности (ч. 1 ст. 90 УК РФ) или от наказания (ч. 1 ст. 92 УК РФ) [9, с. 75]. Последнее не исключает привлечение лица к уголовной ответственности. Более того, оно возможно только после вынесения обвинительного приговора суда, а отрицательная оценка деяния и лица, его совершившего, которая содержится в нем, сама по себе уже является формой реализации уголовной ответственности. Освобождение же несовершеннолетнего лица от уголовной ответственности с назначением принудительных мер воспитательного характера есть иная, отличная от наказания, мера уголовно-правового характера.
Таким образом, принудительные меры воспитательного воздействия, как и принудительные меры медицинского характера, нельзя признать разновидностью привлечения лица к уголовной ответственности или исполнения наказания по обвинительному приговору суда.
Конфискация как мера уголовно-правового воздействия известна доктрине уголовного права достаточно давно. При исследовании вопроса о ретроспективе иных мер уголовно-правового характера Т.А. Са-найлов рассматривает конфискацию имущества как иную меру уголовно-правового воздействия на лиц, совершивших уголовно наказуемое деяние, которая нашла свое отражение еще в Русской Правде в виде «потока и разграбления» [5, с. 125]. Действительно, М.Н. Тихомиров под потоком понимает разные виды расправы, в первую очередь конфискацию имущества и ссылку [11, с. 93]. Однако следует заметить, что конфискация имущества, упоминаемая в Русской Правде, - это исключительно вид наказания, применяемого за убийство «в разбое» (ст. 7)* и за поджог гумна или двора (ст. 83)**, а не иная мера уголовно-правового характера.
Московскому государству также был известен рассматриваемый вид наказа-
* Русская Правда. Пространная редакция // Российское законодательство Х-ХХ веков. Законодательство Древней Руси. Т. 1. М.: Юрид. лит., 1984. С. 87.
** Русская Правда. Краткая редакция // Там же. С. 112.
ния - «взять на государя». Конфискация имущества совмещалась со ссылкой и другими наказаниями, а самостоятельное ее применение было ничтожно [4, с. 359]. Судебники 1497 г. (ст.ст. 8, 11, 39)* и 1550 г. (ст. 60)**, Соборное уложение (II, 5, 9; VII, 20 и др.)*** и другие памятники русского права аналогично закрепляли конфискацию имущества как вид наказания. В советском уголовном праве она занимала важнейшее место в системе мер наказания и применялась в качестве как основного, так и дополнительного наказания.
Последнее законодательное закрепление конфискации имущества как вида наказания известно УК РФ редакции 2003 г. Под конфискацией имущества понималось принудительное безвозмездное изъятие в собственность государства всего или части имущества, являющегося собственностью осужденного. Однако 8 декабря 2003 г. указанный вид наказания в соответствии с Федеральным законом N 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской
Федерации»
был исключен.
«Возвращение» рассматриваемого наказания в УК РФ состоялось 27 июля 2006 г., но в качестве иной меры уголовно-правового характера, и именно эта дата является исторической для данного института*****. Таким образом, действующие в настоящее время нормы о конфискации имущества аналогичны нормам о «специальной конфискации», которая в
* Судебник 1497 года // Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 2. М., 1985. С. 54-62.
** Судебник 1550 года // Там же. С. 97-120.
*** Соборное уложение 1649 г. // Там же. Т. 3. М., 1985. С. 85-86.
**** О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации: фе-дер. закон от 8 дек. 2003 г. N 162-ФЗ: ред. от 7 дек. 2011 г. // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2003. N 50. Ст. 4848; 2011. N 50. Ст. 7362.
***** См.: О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма» и Федерального закона «О противодействии терроризму»: федер. закон от 27 июля 2006 г. N 153-ФЗ.
свое время была закреплена в Уголовно-процессуальном кодексе РСФСР, а в настоящее время ее положения отражены в ст. 81 УПК РФ. В связи с этим целесообразность закрепления в УК РФ конфискации имущества как иной меры уголовно-правового характера вызывает сомнения.
Конфискация имущества по своей природе является именно наказанием: применяется в рамках уголовной ответственности за совершенное преступление в целях, определенных ч. 2 ст. 43 УК РФ, и на основании общих и специальных правил назначения наказания. Все возможные дискуссии об отличии конфискации имущества от уголовного наказания беспочвенны. Кроме того, нет теоретических оснований рассматривать конфискацию имущества в качестве иной меры уголовно-правового характера [12, с. 15].
Более того, конфискация имущества как мера уголовно-правового воздействия, непосредственно связанная с уголовной ответственностью, по своей тяжести и правовой природе имеет карательный характер, который присущ исключительно наказанию, но не иным мерам уголовно-правового характера.
Подобным образом введение судебного штрафа не только не соответствует юридической природе института иных мер уголовно-правового характера, но и окончательно стирает грань, разделяющую наказание и данные меры [13, с. 360].
Итак, действительно существует категория мер уголовно-правового воздействия, не содержащих элемента осуждения, неодобрения, не связанных непосредственно с совершением преступления и с уголовной ответственностью.
Цели уголовной ответственности и связанных с ней других мер государственного принуждения заключаются в исправлении осужденного, восстановлении социальной справедливости и предупреждении совершения новых преступлений. Цель же иных мер уголовно-правового характера может заключаться в оказании лицу, совершившему уголовно наказуемое деяние, медицинской помощи, излечении; изоляции, если данное лицо представляет общественную опасность для окружающих; моральном исправлении; воспитании, опеке и обучении в отношении
****
несовершеннолетнего. Таким образом, наличие карательной составляющей не свойственно иным мерам уголовно-правового характера. Более того, в иных мерах уголовно-правового характера отсутствует признак воздаяния и отрицательной оценки личности.
В отличие от мер, связанных с уголовной ответственностью, назначение иных мер уголовно-правового характера не порождает судимости. Более того, иные меры уголовно-правового характера могут назначаться самостоятельно, то есть не в сочетании с наказанием. Основанием для применения иных мер уголовно-правового характера является особое состояние лица (невменяемость, несовершеннолетие), а не виновное деяние. Как справедливо заметил А.А. Жижеленко, «меры защиты обращены к будущему преступника, наказание - к прошлому» [см.: 7, с. 14].
Таким образом, под иными мерами уголовно-правового характера следует понимать не связанные с уголовной ответственностью самостоятельные меры уголовно-правового воздействия, состоящие в возложении на лицо, совершившее общественно опасное деяние, определенных лишений и ограничений, не порождающих правовых последствий судимости.
К признакам иных мер уголовно-правового характера необходимо отнести:
1) назначение в связи с совершением общественно опасного деяния; 2) отсутствие порицания, кары; 3) реализацию вне рамок уголовной ответственности; 5) самостоятельное назначение.
Исходя из вышеизложенного считаем целесообразным и обоснованным:
1) исключить конфискацию имущества и судебный штраф из раздела VI УК РФ («Иные меры уголовно-правового характера»). Дополнить настоящий раздел положением о принудительных мерах воспитательного характера и представить его в следующей редакции:
«Раздел VI. Иные меры уголовно-правового характера
Глава 15. Принудительные меры медицинского характера...
Глава 15.1. Принудительные меры воспитательного характера
Статья 104.1. Применение принудительных мер воспитательного воздействия
Статья 104.2. Содержание принудительных мер воспитательного воздействия»;
2) конфискации имущества вернуть статус дополнительного уголовного наказания, то есть включить предусматривающие ее нормы в главу 9 УК РФ («Понятие и цели наказания. Виды наказаний») и изложить в соответствующей редакции и с соответствующим определением понятия и механизма реализации.
Список литературы
1. Курганов С.И. Меры уголовно-правового характера // Уголовное право. 2007. N 2. С. 59-63.
2. Хачиян В.Н. Иные меры уголовно-правового характера // Российский судья. 2009. N 9. С. 31-34.
3. Уголовное право России. Части Общая и Особенная / под ред. А.И. Рарога. М., 2006. 480 с.
4. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Киев, 1915. 700 с.
5. Санайлов Т.А. Иные меры уголовно-правового характера: к вопросу становления правовых мер принуждения // Вестник Воронежского института ФСИН России. 2013. N 1. С. 120-127.
6. Безбородов Д.А., Зарубин А.В. Иные меры уголовно-правового характера: понятие, признаки, виды: учеб. пособие. СПб., 2015. 80 с.
7. Немировский Э.Я. Меры социальной защиты и наказание в связи с сущностью вины. Петроград, 1916. 50 с.
8. Уголовное законодательство Союза ССР и Союзных республик: в 2 т. Т. 1 / отв. ред. сб. Ф.И. Калинычев. М.: Гос. изд-во юрид. лит., 1963. 628 с.
9. Лапшин В.Ф. Природа иных мер уголовно-правового характера и конфискации имущества // Вестник Вологодского института: преступление, наказание, исправление. 2007. N 1. С. 74-75.
10. Якушин В.А. Наказание и иные меры уголовно-правового воздействия: монография. Тольятти, 2018.
337 с.
11. Тихомиров М.Н. Пособие для изучения Русской Правды. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1953. 190 с.
12. Кубов Р.Х. Виды конфискации имущества в российском законодательстве // Российский следователь. 2007. N 24. С. 13-16.
13. Чемеринский К.В. Судебный штраф как иная мера уголовно-правового характера: новое направление уголовной политики // Уголовная политика и культура противодействия преступности: материалы Междунар. науч.-практ. конф. Краснодар: Краснодарский ун-т МВД России, 2016. С. 256-360.
14. Корнеев С.А. Институт иных мер уголовно-правового характера в уголовном законодательстве РФ // Вопросы российского и международного права. 2019. Т. 9. N 1А. С. 174-180.
References
1. Kurganov S.I. Mery4 ugolovno-pravovogo xaraktera [Measures of a criminal legal nature] Ugolovnoe parvo - Criminal law, 2007, no. 2, pp. 59-63
2. Hachiyan V.N. Inye mery ugolovno-pravovogo haraktera [Other measures of a criminal law nature]. Rossiyskiy sud'ya - Russian judge, 2009, no. 9, pp. 31-34.
3. Ugolovnoe pravo Rossii. Chasti Obshhaya i Osobennaya [The criminal law of Russia. Parts General and Special]. Moscow, 2006. 480 p.
4. Vladimirskiy-Budanov M.F. Obzor istorii russkogo prava [Overview of the history of Russian law]. Kiev, 1915.
700 с.
5. Sanaylov T.A. Inye mery ugolovno-pravovogo haraktera: k voprosu stanovleniya pravovyh mer prinuzhdeniya [Other measures of a criminal law nature: on the issue of establishing legal measures of coercion]. Vestnik Voronezhskogo instituta FSIN Rossii - Bulletin of the Voronezh Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia, 2013, no. 1. Pp. 120-127.
6. Bezborodov D.A., Zarubin A.V. Iny4e mery4 ugolovno-pravovogo xaraktera: ponyatie, priznaki, vidy [Other measures of a criminal legal nature: concept, signs, types]. St. Petersburg, 2015. 80 p.
7. Nemirovskiy E.Ya. Mery sotsial'noy zashchity i nakazanie v svyazi s sushchnost'yu viny [Social protection measures and punishment in connection with the essence of guilt]. Petrograd, 1916. 50 p.
8. Ugolovnoe zakonodatel'stvo Soyuza SSR i Soyuznyh respublik. V 2 t. T. 1 [The criminal legislation of the Union of Soviet Socialist Republics and Union Republics. In 2 volumes. Volume 1]. Moscow, State Publishing House of Legal Literature, 1963. 628 p.
9. Lapshin V.F. Priroda inyh mer ugolovno-pravovogo haraktera i konfiskatsii imushchestva [The nature of other measures of a criminal law nature and confiscation of property]. Vestnik Vologodskogo instituta: prestuplenie, nakazanie, ispravlenie - Bulletin of the Vologda Institute: crime, punishment, correction, 2007, no. 1, pp. 74-75.
10. Yakushin V.A. Nakazanie i inye mery ugolovno-pravovogo vozdeystviya [Punishment and other measures of criminal law influence]. Tolyatti, 2018. 337 p.
11. Tihomirov M.N. Posobie dlya izucheniya Russkoy Pravdy [A manual for studying Russian Truth]. Moscow, Moscow University Press, 1953. 190 p.
12. Kubov R.H. Vidy konfiskatsii imushchestva v rossiyskom zakonodatel'stve [Types of confiscation of property in Russian law]. Rossiyskiy sledovatel' - Russian investigator, 2007, no. 24, рp. 13-16.
13. Chemerinskiy K.V. Sudebniy shtraf kak inaya mera ugolovno-pravovogo haraktera: novoe napravlenie ugolovnoy politiki [Judicial fine as another measure of a criminal-legal nature: a new direction of criminal policy]. Ugolovnaya politika i kul'tura protivodeystviya prestupnosti [Criminal policy and the culture of combating crime]. Krasnodar, Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2016. Pp. 256-360.
14. Korneev S.A. Institut inyh mer ugolovno-pravovogo haraktera v ugolovnom zakonodatel'stve RF [The Institute of other measures of a criminal legal nature in the criminal legislation of the Russian Federation]. Voprosy rossiyskogo i mezhdunarodnogo prava - Questions of Russian and international law, 2019, vol. 9, no. 1A, pp. 174-180.
