CC BY
39
МАССОВАЯ ДЕПОРТАЦИЯ ГОРЦЕВ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА В 1860-Е ГГ.: ПРОСТРАНСТВЕННАЯ СЕГРЕГАЦИЯ, КАК ФОРМА ГОСУДАРСТВЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ И КОНТРОЛЯ
© Касумов Х.А.*
Фатих университет, Турция, г. Стамбул
В статье рассматривается процесс массовой депортации горцев Северного Кавказа после окончания Кавказской войны в Турцию как проявление новых форм контроля и управления населением Российской и Османской империй.
История адыгов (современные адыгейцы, черкесы, кабардинцы) - автохтонных обитателей Северного Кавказа - с 16 века может рассматриваться в контексте как региональной, так и «большой» европоцентричной истории и историографии. В точном соответствии с основными предпосылками, целями и задачами такого подхода к описанию истории, все неевропейские сообщества возникают на историографическом горизонте только тогда, когда у европейских властных и научных институций появляются «интересы» (в политическом и социологическом смыслах), связанные с устройством и функционированием этих сообществ.
Оказавшись, в результате завершения процесса территориальной колонизации, стенографически обозначаемой как «Кавказская война», за пределами ареала своего обитания, адыги оказались расселенными в малоазиатской и европейской частях Османской империи. Содействуя процессу переселения, власти Османской империи стремились использовать переселенцев («черкесов», «мухаджиров») в качестве военно-полицейской силы в борьбе с растущим национальным движением на Балканах, для усиления контроля над физическим и социальным, в его этнической форме, пространством указанного региона. Кроме того, имелось в виду и использовать переселенцев в возможных будущих войнах с Россией, как иррегулярные войсковые формирования. Следует отметить, что, расселяя «черкесов» небольшими группами на территории империи, предполагалось ускорить процесс их ассимиляции («отуречивания»), что естественно повышало уровень управляемости и лояльности указанных групп. Тем не менее, не следует, по нашему мнению, преувеличивать, степень целепола-гания и стратегической разработанности подобных планов, даже если в дальнейшем они обернулись определенной выгодой для их составителей и реализаторов, либо, наоборот, не привели к неким ожидаемым с их сторо-
* Доцент, кандидат исторических наук, доцент.
ны результатам. С другой стороны, вышеуказанные мотивы в действиях османских властей, безусловно, присутствовали, что можно расценивать как определенную политическую стратегическую линию. Следовало бы подробно проанализировать политику управления этим новым компонентом населения Османской империи, что представляло бы научный интерес с точки зрения того, как трансформировались, в том числе и под воздействием европейского опыта внутреннего управления и внешней колонизации, способы и методы правления и надзора над подвластным османским имперским властям населением.
Не стоит забывать и о субъективной стороне дела, так как вновь прибывавшие сообщества имели в среде господствующих в Османской империи социально-политических групп определенный, уже достаточно давно сложившийся, эксплицитный образ. Большинство авторов (историки, этнографы, публицисты, просто «путешественники») изображали «черкесов», «горцев» с использованием концептов «дикие племена», «неспособность к труду», «грабеж», «воровство», «разбойничество» и т.п. Высказывались опасения о том, что такие «вредные привычки» будут привнесены в пределы Османской империи. Соответственно, имплицитно подразумевалось, что подобная трактовка «горцев» как радикально иных, т.е. как варваров, не способных к самоорганизации и самоконтролю, требует жестких форм управления ими, что возможно только при наличии соответствующих институтов.
Массовая депортация адыго-черкесов в Османскую империю происходи -ла в два этапа: первый в 1861-1862 гг., и второй в 1863-1864 гг. [См.: Касумов А.Х., Касумов Х.А. Геноцид адыгов. - Нальчик, Логос. 1992. - С. 150].
В июле 1859 г. русский посланник в Стамбуле сообщал, что великий визир и министр иностранных дел Турции в беседе с ним заявили «об ограничении свободы переселения» кавказских мусульман в Турцию, которое в последнее время «чрезмерно усилилось и обременяет Порту», и чтобы впредь оно «не совершалось без предварительного согласия обоих правительств» [Российский Государственный Военно-исторический Архив (далее - РГВИА). Ф. 450. Д. 64. Л. 9.]. На это заявление Лобанов-Ростовский ответил, что «несбыточные слухи и преувеличенные надежды, сманившие стольких кавказцев в пределы Турции, продолжают и сейчас действовать на умы этих необразованных племен, и новые переселенцы готовятся перейти русскую границу» [Архив внешней политики Российской империи (далее - АВПРИ). Ф. Главн. Архив. 1-9. Оп. 8. Д. 30. Л. 32].
Для ускорения решения вопроса о депортации горцев и предотвращения препятствий со стороны османского правительства в 1860 г. в Стамбул был командирован генерал-майор Лорис-Меликов. Было заключено специальное соглашение, разрешавшее переселение горцев в Османскую империю. Правительству России удалось получить согласие Порты на расселение горцев подальше от кавказской границы, во внутренних районах
Османской империи. С другой стороны, русское правительство опасалось возвращения переселенцев из Турции, поскольку «они проникаются религиозной нетерпимостью и враждебным расположением к России» [РГВИА. Ф. 450. Оп. 8. Д. 64. Л. 10]. Таким образом, переселенческое движение приняло официальный характер и продолжилось в 1860-1862 гг.
Когда переселение горцев в Турцию приняло массовый характер, дипломатические переговоры снова возобновились. В октябре 1863 г. начальник главного штаба Кавказской армии генерал Карцев сообщал русскому посланнику в Стамбуле Новикову о том, что основная масса горцев скопилась в узкой прибрежной полосе для переселения в Турцию. «Мы, - писал он, - опасаемся затруднений со стороны турецкого правительства против такой высылки народа массами, тем более что горцы хотят ехать только в два пункта: Константинополь и Трапезунд, других мест они не знают и знать не хотят» [АВПРИ.Ф. Главн. Архив.1-9. Оп. 8. Д. 19. Л. 5].
Обострившаяся к этому времени международная обстановка в связи с польским восстанием 1863 г. вызывала в правительственных кругах России тревогу и сомнение в том, что турецкое правительство может продолжать принимать переселенцев [Там же. Л. 21, 44].
Переговоры между русским и турецким правительствами, начатые в конце 1863 г. в Стамбуле, свидетельствовали о стремлении Порты затянуть решение вопроса о переселении. Посол Новиков писал генералу Карцеву, что турецкое правительство не отказывается принимать в свои пределы кавказских горцев, желающих переселиться массами, но настаивает на расселении их не только в Стамбуле и Трапезунде, но и в других пунктах страны. Кроме того, Турция просила отсрочку переселения в связи с неподготовленностью к такому серьезному мероприятию из-за финансовых затруднений до 20 мая 1864 г. Одним из условий переселения Порта выдвигала требование разрешить горцам вывезти скот, земледельческие орудия и другие вещи. Турецкое правительство заверяло, что за время этой отсрочки горцы «воздержатся от всех враждебных выступлений против русских» [Там же. Л. 26].
В апреле 1864 г. русско-турецкие переговоры по вопросу массового переселения кавказских горцев завершились. Порта обещала предоставить транспортные корабли для переселения с доставкой их в Варну и Кюс-тенджи. Она получила право расселения горцев в пределах своей империи, вдалеке от кавказской границы. «Турецкое правительство, - писал Новиков, - намерено расселить черкесов небольшими группами в местах наиболее уязвимых его территории, как часовых на страже Оттоманской империи в будущих войнах» [Там же. Л. 73].
Султанское правительство относилось достаточно благосклонно к переселению кавказских горцев в Турцию, поскольку видело в нем возможность увеличения мусульманского населения в среде христианских наро-
дов Османской империи. «Черкесы, - писал русский консул Мошнин, - были расселены всюду, где только требовалось усилить ими мусульманский элемент населения» [Славянский сборник. - 1877. - Т. 2. - С. 356].
Основная масса кавказских переселенцев (около 50 тыс. семейств), была расселена на Балканском полуострове, в европейской части Османской империи, главным образом в Болгарии [АВПРИ. Ф. Турецкий стол (старый). Д. 4468. Л. 98].
Поселения черкесов были рассеяны по всей Болгарии малыми группами, вперемешку с болгарскими деревнями. Находясь на определенном расстоянии друг от друга, эти поселения своим расположением образовали линии, прорезывающие Болгарию в различных направлениях. Русский консул в Варне также писал, что «турецкое правительство старается отводить черкесам земли по прямой линии между Дунаем и Балканами, вероятно, с целью образовать военную цепь между крепостями Дуная и природными твердынями гор» [Там же. Л. 51]. Эта «военная цепь» тянулась от Добруджи, где находились поселения крымских татар, до границ Сербии и Черногории. На Косовом поле, например, было 23 черкесских поселения [Северный Кавказ. Париж. - 1936. - № 22. - С. 25]. Кроме того, черкесов селили в Греции - в южной части Эпира и на острове Кипр. Значительная по численности черкесская колония была учреждена в Пандерме, на берегу Мраморного моря [АВПРИ. Ф. Главн. архив. 1-9. Оп. 8. Д.19. Л. 22]. Таким образом, сеть черкесских поселений охватила собою всю Европейскую Турцию, особенно Болгарию.
Деревни черкесам отводили в Европейской Турции вдоль больших дорог и в важнейших горных проходах. Турецкие власти по своему усмотрению отбирали земли и строения местных жителей в пользу черкесов [АВПРИ. Ф.Турецкий стол (старый). Д. 4468. Л. 62].
Той же системе расселения султанское правительство следовало и в Азиатской Турции среди армянского и греческого населения». Из Трапезунда горцев направляют прямо к Карсу и Ардагану, отчего по всей дороге страшные разбои. На черкесов никакого суда нет, и местные власти их боятся» [Русская старина. - 1882. - Т. 33. - С. 356].
Русский посланник в Стамбуле усомнился в правильности такой политики расселения кавказских переселенцев: «... для нас выгоднее, чтобы горцы-мусульмане не были поселяемы ни между единоверным населением, где они могут составить могущественную и сплошную массу, враждебную христианам, ни в христианских областях Турции, ближайших к нашей границе» [АВПРИ. Ф. Главн. архив. 1-9. Оп. 8. Д. 19. Л. 19].
Нарушив одно из условий приема переселенцев (20-летнюю отсрочку от рекрутской повинности) и воспользовавшись тяжелым положением переселенцев, турецкие власти под видом добровольности начали формировать из них иррегулярные войска. Например, конвой турецкого султана
состоял только из черкесов княжеского и дворянского происхождения [Русская старина. - 1882. - Т. 33. - С.355]. Многие из представителей феодальной верхушки черкесов заняли при местных турецких властях должности полицейских чиновников.
Но надежды турецкого правительства найти в переселенцах новый источник для пополнения регулярной армии не оправдались. Вначале вербовка черкесов шла удачно. Но вскоре обнаружилась «неукротимость горцев и невозможность приучить их к дисциплине и к систематическому порядку казарменнойжизни» [РГВИА. Ф. 450. Д. 78. Л. 16-17].
По донесениям русских консулов, «черкесы принесли с собой в Турцию не усиливающий, а разлагающий элемент». Сами турки считали черкесов плохими мусульманами, даже называли «гяурами», с недоверием относились к ним [АВПРИ. Ф. Главн. архив. 1-9. Оп. 8. Д. 8. Л. 33].
В 1860-1870-е годы на многочисленные прошения кавказских переселенцев о разрешении вернуться, каждый раз следовал ответ: «Об обратном переселении горцев и речи быть не может». Со стороны турецкого правительства также были приняты строгие меры против возвращения переселенцев на Кавказ [АВПРИ. Ф. Главн. архив. 1-9. Оп. 8. Д. 19. Л. 188].
Таким образом, в «единоверной» Турции кавказские переселенцы не получили обещанных пахотных земель и пастбищ. Крестьяне-переселенцы попали в еще более тяжелые условия социального и национального гнета. Впоследствии значительная часть их подверглась ассимиляции.
Список литературы:
1. Касумов А.Х., Касумов Х.А. Геноцид адыгов. - Нальчик: Логос, 1992.
2. Славянский сборник. - 1877. - Т. 2.
3. Северный Кавказ. - Париж, 1936. - № 22.
4. Русская старина. - 1882. - Т. 33.
