CC BY
37
РО! 10.34216/1998-0817-2019-25-2-118-123 УДК 821.161.1.09(470)"19"
Овчинина Ирина Алексеевна
доктор филологических наук, профессор Ивановский государственный университет ovchn@yandex.ru
Хромова Ирина Александровна
кандидат филологических наук, доцент Ивановский государственный университет khromova54@mail.ru
МАСЛЕНИЦА КАК ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ДОМИНАНТА ОПЕРНОГО ЛИБРЕТТО А.Н. ОСТРОВСКОГО «ВРАЖЬЯ СИЛА»
Публикация подготовлена в рамках поддержанного РФФИ исследовательского проекта
№ 18-012-00141 А
В статье рассматриваются художественные особенности оперного либретто А.Н. Островского «Вражья сила». В ней определяется значение жанрово-обрядовых сцен Масленицы в смысловой и сюжетно-композиционной структуре оперного сценария, выявляются особенности его поэтики. Внимание авторов направлено на специфику основного действия («семейной драмы») и характер связанных с ним сцен народного, масленичного гулянья. Отмечено, как постепенно Островский расширяет сценическое пространство, создаёт яркие массовые сцены с участием народа, а также Хора, выступающего в либретто от лица Масленицы. Авторы работы подчёркивают двойственный характер Масленицы как своеобразного русского карнавала, что находит отражение в песне Ерёмки «Широкая масленица» и в четвёртом акте, представляющем собой кульминацию народного праздника. Важным моментом является выяснение причин разногласий между Серовым и драматургом, отказавшимся от сотрудничества с композитором. В связи с этим поставлена проблема авторства четвёртого акта либретто, делается вывод о несомненном участии драматурга в его создании.
Ключевые слова: творчество А.Н. Островского, либретто, опера, драма, масленица, народная песня, пробле-
ма авторства.
Как известно, сюжет для оперы «Вражья сила» Серову подсказал А. А. Григорьев, видевший в композиторе «музыкального Островского» [17, с. 16]. Критик считал драму «Не так живи, как хочется» «высоко поэтической вещью», где «кроме её осязаемых и видимых лиц -царит над всем лицо невидимое, жирное, плотское, загулявшая совсем масляница» - «один из многих и притом наиболее уцелевший остаток нашего старого и доселе ещё присущего нам язычества». Поэтому Масленица «должна господствовать и на сцене» [4, с. 230]. Однако драматург, как предположил Григорьев, под давлением «лая», поднятого журналистикой из-за поэтизации народного быта в комедии «Бедность не порок», был слишком осторожен в пьесе «Не так живи, как хочется». Но осторожность, по мнению критика, лишь «сузила размеры драмы и лишила её густых красок». Он выразил надежду на то, что пьеса вполне «может быть воссоздана сценически во всей яркости при пособии музыки и блестящей обстановки», а Серов к ней «напишет музыкальную поэму» [4, с. 231].
В письме к Островскому от 23 апреля 1867 г., Серов, предлагая драматургу написать либретто по драме «Не так живи, как хочется», признаётся: «Ещё с покойным Аполлоном Григорьевым мы много раз толковали, что это отличный сюжет для русской народной оперы, где кроме действующих лиц оперы будет ещё одно, для "драмы" невозможное: это сама широкая масляница, во всем её русском разгуле ...» [17, с. 102].
Заметим, что сначала пьеса имела другое название - «Божье крепко, а вражье лепко: масленица». Как видим, с самого начала работы над произведением всё действие (поначалу оно отнесено к XVII веку) связано с Масленицей [14, с. 616]. Стремясь как можно глубже изучить и понять национальную культуру, быт и мировидение народа, Островский обращается к фольклору как к бесценному источнику познания народной жизни и национального характера. Тема Масленицы, предшествующей Великому посту, с её глубоким смыслом и особой драматургией, вызывала интерес у Островского. Так, С.В. Максимов вспоминал позднее, что И.Ф. Горбунов сохранил пол-листа бумаги, где рукою Островского было написано что-то вроде конспекта драмы: «Старик. Старуха: Чует моё сердце, не доброе оно чует. Монастырь. Наступают дни страшные! Опомнись! Широкая масляница. <...> Ерёмка-олицетворение дьявола» [11, с. 3].
В драме «Не так живи, как хочется» действие происходит лишь в купеческом доме и в избе на постоялом дворе, о чём напоминал Островский композитору, сомневаясь в пригодности пьесы для оперы. В либретто Островский в соответствии с общим замыслом расширяет сценическое пространство, изображая масленичное веселье. Обычно все масленичные развлечения проходили на улице, нарядно одетые люди участвовали в праздничном гулянье, шли на ярмарку, радовались кукольным представлениям и медвежьим потехам, катались на тройках. В первом действии масленица являет-
118
Вестник КГУ ^ № 2. 2019
© Овчинина И.А., Хромова И.А., 2019
ся своеобразным фоном, который постоянно ощущается в высказываниях персонажей, в ремарках, создающих особый звуковой ряд: «На улице под окном звуки балалайки, топот пляшущих и разгульные голоса»; «Крики под окном продолжаются»; «Голоса по окном продолжаются»; «Песня слышнее», «На улице опять песня с балалайкой». Воспроизвести атмосферу праздника непосредственно помогают песни «Как у нашего двора приукатана гора» и «Уж я скок на ледок». Характерно, что они обрамляют слова Ильи, звучащие контрастом на их фоне: «Дни молитвы наступают, / А в Москве теперь одно! / Только пляшут, да гуляют, / Только песни и вино!». Усиливая атмосферу всеобщего веселья, драматург подчёркивает её несоответствие внутреннему состоянию набожного, аскетичного Ильи ремаркой: «Крики под окном продолжаются». В его восприятии масленичное гулянье - это проявление бесовского начала: «Не боятся, видно, смерти. / С гамом, в харях, как шуты. / Люди это, али черти, / Разберёшь не скоро ты» [20, с. 5].
В. В. Горячих отмечает: «Во втором акте масленица уже "входит в дверь" - вместе с Ерёмкой и гостями постоялого двора. И в первом акте, и далее масленица оказывает подспудное " давление" на ход событий драмы - как особое " время - пространство", в котором не действуют обычные моральные и религиозные правила» [3, с. 15]. Действие второго акта либретто происходит на постоялом дворе. Здесь, кроме Спиридоновны, участвуют купцы, ямщики и Ерёмка, тогда как в пьесе «Не так живи, как хочется», этой массовой сцены нет. Серов советовал драматургу начать «повеселее» - «кутежом ямщиков, купцов и разного сброда у Спиридонов-ны», по-видимому, как для расширения бытовой стороны оперы, так и для обогащения её звуковой палитры. Островский не ограничился этим и написал песню Ерёмки «Широкая масленица», являющуюся лейтмотивом оперы. Композиционно песня построена как диалог Ерёмки с Масленицей, а припев («Широкая масленица») подхватывают все присутствующие (Спиридоновна и хор): «Широкая масленица, ты с чем пришла? / Со весельем, да с радостью, / И со всякою сладостью, / С пирогами, с оладьями / Да с блинами горячими» [20, с. 17]. Р.И. Кушнир-Барановская отмечает: «Здесь налицо элемент игрового действия (восходящего своими истоками ещё к древним обрядам). <...> Широкому песенному зачину (запеву), содержащему обращение к масленице, противопоставляется плясовая музыка ответа» [8, с. 31]. Примерно в это же время в 1867-1868 гг. драматург пишет песню «Масленица», которая, видимо, предназначалась для либретто, но не вошла в него. В отличие от «Масленицы», текст песни в либретто - это не только яркий, колоритный номер, вводящий в атмосферу народного веселья, но и передающий внутренний драматизм самого праздника: «Широ-
кая масленица, ты с чем пришла? Зачем пришла? Ты с чем уйдёшь?» [20, с. 17]. А. Лунина в статье «Карнавальный антимир в опере «Вражья сила» А.Н. Серова» справедливо отмечает: «Сама Масленица в этой сцене демонстрирует карнавальный увенчивающе-развенчивающий смысл обряда, своё ритуально-весёлое и погребально-жертвенное начало. Ерёмка же - её живое воплощение, в этой сцене он предстаёт как её персонифицированный образ» [10, с. 8]. В начале песни звучит величание масленичного божества, а в конце - развенчание (символическая смерть): «Велики мои проводы. / Повезут вон из города / На санях на соломенных / Да с упряжкой мочальною» [20, с. 17]. В отличие от композитора Серова, для Островского значим не только бытовой, но и обрядовый аспект Масленицы. Праздничное обрядовое время родственно мифологическому: оно также циклично. Это качество времени нашло отражение в черновых набросках либретто «Вражья сила», относящихся к 1867 году, чему была посвящена специальная статья [12, с. 93-94]. Так, в одном из фрагментов («На целый год, на круглый год.») Хор от лица Масленицы прощается с людьми, мысленно совершая годовой круг: «Пройдёт и лето красное / Сгорят огни купальные / Пройдёт и осень жёлтая / С снопом, с серпом и с братчиной» [15, л. 2]. Этот текст не вошёл в либретто, но почти буквально повторён в 4-м явлении Пролога «весенней сказки» «Снегурочка». Лейтмотив песни 1-го хора берендеев, везущих чучело масленицы - «Прощай, Масленица!»; 2-го хора - «Воротись, Масленица, вороти-ся!». Л.М. Лотман отмечает: «Вся речь Масленицы состоит из примет народного земледельческого календаря» [16, с. 329]. А.Н. Афанасьев, чьи труды хорошо знал Островский, писал: «В последовательных превращениях природы, в характеристических признаках и свойствах различных времён года древние племена усматривали не проявление естественных законов, а действие одушевлённых сил - благотворных и враждебных, их вечную борьбу между собой, торжество то одной, то другой стороны» [1, с. 430].
Третье действие начинается хоровой песней девушек, пришедших повеселиться к Груше, а позже Вася с Груней и девушками уезжают с весёлой песней («Я пойду ли красна девка по Китаю.») кататься на тройках. В этом действии усиливается роль Масленицы как драматургического компонента, что проявляется в контрастном соотношении весёлого состояния девушек и подавленного - Гру -ни, узнавшей, что Пётр женат, и самого главного героя: «Мою голову сняли с могучих плеч. / Мне милей теперь в сыру землю лечь! / Кто придумал такую обиду мне? / Кто зазнобу мою показал жене?..» [20, с. 39]. В черновом наброске к либретто можно наблюдать, как Островский пытается включить Масленицу в сценическое действие, она
вступает с Ерёмкой и Петром в диалог. На вопрос Ерёмки «Широкая Масленица, куда идёшь?», отвечает Хор: «Невеселы мне проводы. / Ведут, тащат из города. / На саночках солома, / В упряжках мочалка». Диалог продолжает Петр: «Скажите, люди добрые / Где видели, где слышали / Жену мою немилую, / Немилую, постылую?» [15, л. 2]. «Во «Вражьей силе» Серов мыслит хор как "представителя" масленицы-провоцирующего, насмешливого, манящего.», отмечает современный исследователь [3, с.16]. Этот фрагмент также не вошёл в либретто, но он раскрывает творческую лабораторию Островского в его работе над оперным сценарием.
В IV акте «пространство» масленицы ещё более расширяется за счёт включения в сценическое действие уличных, площадных сцен. В соответствии с первоначальным планом Серов предложил Островскому добавить к 3-му акту вторую сцену, где «. можно показать краешком, сторонкой -последний день гулянья под Новинским.» [17, с. 108]. Впоследствии эта сцена разрослась до целого акта - четвёртого. «Сцена гулянки» и «Поезд проводов масленицы» выдвигаются на первый план и становятся своеобразной музыкально-драматической кульминацией произведения. А. Лунина, характеризуя новаторские черты оперы «Вражья сила», пишет, что музыковеды единодушно отмечают в ней первое в истории русской оперы воспроизведение колоритных жанрово-обрядовых сцен масленицы [10, с. 1]. Сцены масленичных гуляний относят к числу интереснейших музыкальных находок Серова.
В письме от 8 января 1868 г. Серов благодарил Островского за окончание либретто и сообщал, что собирается заехать к драматургу, чтобы поговорить «о двух, трёх подробностях, которые надо уладить вместе» [17, с.123]. В комментариях к письму В. Маслих отмечает, что это касалось 4-го акта либретто [17, с. 123]. Позднее в своих воспоминаниях В.С. Серова напишет о впечатлении композитора от присланного Островским IV действия, прежде всего от сцены масленичного загула. Неудовольствие у Серова вызвало то, что драматург «примешал бесов, - настоящих, с хвостами, рогами и проч. чертовскими атрибутами, -якобы смущающих толпу загулявших, а Ерёмку выставил чем-то вроде Каспара во "Фрейшюце": полудиаволом в зипуне». Композитор вернул текст писателю с просьбой «написать масленичную сцену живьём, без прикрас, без сказочных эпизодов, а Ерёмку желал сохранить плутом» [22, с. 16, 17]. По словам В.С. Серовой, Островский «остался очень недоволен возвращением либретто» [22, с. 17]. Причина для недовольства вполне понятна. Драматург писал сцены масленичного гулянья в соответствии с первоначальным замыслом и пожеланиями самого композитора. Разно-
гласия Островского с композитором впервые, по-видимому, появились в трактовке масленичных сцен IV действия либретто и образа Ерёмки. Об этом пишет и М.И. Ипполитов-Иванов в своих воспоминаниях о драматурге [6, с. 429]. Через полгода после завершения либретто Островским Серов пишет драматургу 26 июня 1868 г., что не считает либретто оконченным, изменяет не только название оперы («Вражья сила»), но и всю концепцию сценария. По новому замыслу композитора, опера должна заканчиваться «кровавой развязкой». Сначала Островский согласился внести изменения в текст либретто, о чём свидетельствует письмо Серова: «В ответ на мою длинную челобитную Вы написали мне, что "на днях" исполните всё по моему желанию (я получил эти строки 7 июля)» [17, с. 137]. В октябре этого же года Серов благодарит за присланные фрагменты и просит поскорее прислать ему «сцену гулянки» (2-я картина III акта) и сценки IV действия. Но работа над либретто замедлилась. «Она вступила в такую фазу, когда драматургу нужно было спорить с собой, находить новое художественное решение развязки. Кроме того, Островский в это время часто бывал нездоров» [19, с. 388-389]. На последнее письмо Серова (от 24 декабря 1868 г.), потребовавшего от Островского за две недели дописать недостающие сцены, драматург ответил: «Окончив последнюю комедию "Горячее сердце", я ещё до отъезда в Петербург написал 2-ю сцену III акта и начал IV акт «Вражьей силы» [13, с. 295]. В конце письма он просит Серова оставить его в покое, приняв решение отказаться от сотрудничества с ним. Текст переделанных фрагментов либретто не сохранился, четвёртый акт дописывал сначала П.И. Калашников, затем Серов подключил других лиц. Таким образом, проблема авторства IV акта либретто остаётся актуальной до настоящего времени. Жена композитора пишет в своих воспоминаниях, что Островский особенно «увлёкся» четвёртым действием, полагая, что «в нём затронута народная, поэтическая и легендарная сторона» [22, с. 16].
А.Н. Островскому было близко суждение А.С. Пушкина о «площадном» происхождении драмы, составлявшей «увеселение народное». Драматург словно возвращает драму на площадь, сделав её «увеселением народным». В пьесах «Бедность не порок» и «Не так живи, как хочется» обрядовый календарный праздник стал элементом драматургического действия, в оперном либретто «Вражья сила» Островский пошёл ещё дальше. В четвёртом действии на первый плане - сцены масленичного гулянья с многими внешними атрибутами масленичного обряда: катания в санях, игры ряженых, сцены хмельного разгула Петра с бражниками, и кульминация - «поезд проводов масленицы», который сопровождает «шуточный маскарад скоморохов и народа, окружённый густой толпой».
Ремарка 4-го явления передаёт эту красочную движущуюся картину: «Впереди поезда разные прыгающие скоморохи в харях, т. е. ряженые, кто одет козлом, кто - медведем, в вывороченных тулупах, кто - бочкой, кто - зайцем, кто - бесом с рогами и длинным хвостом, - толстяки, великаны - на ходулях, карлики, горбуны; посреди поезда: в огромных соломенных санях, с лошадьми в соломенной упряжи, сидит чучело великанши - это: сама масленица в очень пёстром и ярком наряде; сани шуточно изукрашены лентами и т. д.; за санями опять ряженые с музыкальными инструментами; кругом толпа взрослых и ребятишек; всё это беснуется, кричит и шумит во всю мочь; дудари и волынщики играют шумную песню» [20, с. 50].
В красочной народно-бытовой сцене драматург создаёт образ шумной и пёстрой толпы на масленичном гулянии, собирательный образ загулявшего народа. В это связи возникают параллели с изображением крестьянской массы в главе «Пьяная ночь» и «Сельская ярмонка» в эпической поэме Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». Поэт создаёт не только зрительный, но и звуковой образ толпы с помощью вербальных средств, Серов использует смелые, новаторские приёмы музыкального письма, вследствие чего образуется сложная полифоническая ткань.
Е.А. Рахманькова отмечает, что IV действие оперы открывается «сценой гулянки», «в основу которой положена народная песня "Как у нашего двора приукатана гора", сообщённая Серову самим драматургом (использованная и в первом действии)» [18, с. 115]. Обратим внимание на то, что во 2-м явлении Пётр «под звуки Ерёмкиной балалайки» поёт народную песню «Как у нас-то козёл.», которая прозвучала в комедии «Бедность не порок» в сцене с ряжеными [14, с. 804]. Всё это, как справедливо пишет Е.А. Рахманькова, подтверждает «частичное авторство» Островского [18, с.116]. В 4-м явлении в массовой сцене «поезда проводов масленицы» вновь звучит песня Ерёмки с хором «Широкая масленица», её финальная часть: («Повезли вон из города / На санях, на соломенных») из II действия, что композиционно завершает картину народного праздника.
Таким образом, с большой долей вероятности можно говорить об участии драматурга в создании первой половины IV акта либретто «Вражья сила», именно в изображении «масленичной гулянки». Основные события второй половины действия и его финала, подготавливающие трагическую развязку в V акте, написаны в соответствии с планом Серова, изложенном в письме от 26 июня 1868 года. Примечательно, что конец IV действия завершается не сговором Ерёмки и Петра об убийстве Даши, а песней бражников, выходящих из кабака: «Ай-да масляна, развесёлая, / Ай разгульице молодецкое» [20, с. 58]. К.И. Званцов,
хорошо знавший Серова, в своих воспоминаниях писал, что «оперу можно и следовало бы окончить 4-м актом, масленичной свалкой» [5, с. 673]. С ним согласен современный исследователь В.В. Горячих: «.развязка драмы могла бы (гипотетически) остаться в рамках масленичного пространства, выступив второй кульминацией оперы и наследуя первой (сцене проводов масленицы), сохранив её психологическое воздействие, отчётливо ощущаемое героями оперы (особенно Петром)» [3, с. 21]. В четвёртом акте органически сочетается основное действие с масленичным разгулом: чем веселее последний, тем сильнее и контрастнее драма Петра. «Композитору удалось контрапунктически сочетать судьбу героев и действие хоровое, народное», пишет А. Гозенпуд [2, с. 255]. Серов высоко ценил участие драматурга в создании сценария. Когда после его отказа сотрудничать с ним, он привлёк к написанию IV и V актов оперного переводчика П.И. Калашникова, то в письме к нему он приводит фрагменты из либретто Островского как образец.
Как известно, Островский выступил против предложенного Серовым трагического финала оперы - убийства Петром своей жены. В первоначальном сценарии предполагавшееся убийство Даши Петром было мотивировано масленичным загулом. По воспоминаниям Л. Луженовского, драматург рассказал ему свой план этого акта: «Последний день масленицы. Пётр, обезумевший и от масленичного разгула, и от неотвязной мысли, толкающей его на преступление, идёт один к проруби, чтобы утопиться. Поднимается метель, и в снежных вихрях проносятся перед Петром видения: «широкая масленица», за ней ведьмы, домовые, лешие, черти, козлы и т.п.» [9, с. 3]. В окончательном тексте финала либретто масленица осталась за сценой, зритель видел развязку «семейной драмы» прежде всего. Ни о каком нравственном «перерождении» Петра, услышавшего великопостный звон к заутрене, нет и речи. По воспоминаниям театрального критика С.Н. Кругликова, Островский в беседе о либретто «Вражья сила» говорил: «... русский загул трагедией не кончается» [7, с. 7]. Карнавально-масленичный обряд воплощает духовный смысл воскрешения к новой жизни божества в виде прощания со старым годом (умирающим божеством) - проводы масленичного чучела зимы, и торжества рождения нового года (заново родившегося бога) - встречи весны, как и в «Снегурочке». Островский, по-видимому, не мог принять идею Серова об убийстве Петром жены как следствие этого масленичного загула, так как это противоречило смыслу народного весеннего праздника. Композитор же видел в масленице прежде всего её внешнюю, бытовую сторону - «русскую оргию», своего рода Walpurgis nacht «Фауста».
Следствием разного понимания масленицы и её роли в опере явилось также несогласие Островско-
го и Серова в трактовке образа Ерёмки. Композитор видел в нём представителя «вражьей силы», именно он склонял, по его мнению, Петра к убийству. Об этом он пишет в неопубликованном письме 1870 года к П.И. Калашникову, требуя внести изменения в конец четвёртого акта, когда Пётр и Ерёмка выходят из кабака: «... в шутовском и буд-то-неряшливом тоне речи Ерёмки должно проглядывать, что он как малый весьма хитрый (дьявол по уму) твёрдо держится своего плана: довести Петра до преступления, чтобы этим самым получить над ним, т.е. над всем его достоянием (Пётр очень богатый купец) - полную власть» [21, л. 1]. Для Островского этот персонаж важен как представитель народного мира, он участвует во всех массовых народных сценах. Ерёмка выступает в либретто воплощением «широкой масленицы», её стихийного языческого разгула. «Двойственность его образа - в смене его масок: в зависимости от ситуации он предстаёт то в образе озорного весельчака, шутника и затейника, то как носитель демонического, бесовского начала», - справедливо отмечает исследователь [10, с. 7]. Это проявляется в его взаимоотношениях с Петром, вступившим с ним в сделку. В характере Ерёмки присутствуют черты скоморохов, склонных к колдовству и ритуальному веселью. Таким образом, можно говорить о серьёзных различиях в понимании этого образа у создателей оперы «Вражья силы», что во многом объясняет отказ Островского сотрудничать с Серовым на последней стадии работы над оперой. Либретто, написанное Островским, пусть и не завершённое им, способствовало созданию оперы, отразившей поиски Серова, как и других русских композиторов (Мусоргского, Римского-Корсакова) в области русской народной музыкальной драмы во второй половине XIX века.
Библиографический список
1. Афанасьев А.Н. Древо жизни. Избранные статьи. - М.: Современник, 1982. - С. 425-447.
2. Гозенпуд А. А. Н. Островский на оперной сцене // Русский оперный театр XIX века (18571872). - Л.: Музыка, 1971. - С. 240-276.
3. Горячих В.В. «Вражья сила» А.Н. Серова и «Купец Калашников» А.Г. Рубинштейна // Учебное пособие по дисциплине «Музыкальная драматургия оперы». - СПб.: Санкт-Петербургская государственная. Консерватория им. Римского-Корсакова, 2015. - С. 9-36.
4. Григорьев А. Русский театр в Петербурге (Длинные, но печальные рассуждения о нашей драматургии и о наших драматургах с воздаянием чести и хвалы каждому по заслугам // Эпоха. -1864. - № 3. - С. 222-241.
5. Званцов К.И. Александр Николаевич Серов в 1857-1871г.г. Воспоминания о нём и его письма // Русская старина. - 1888. - № 9. - С. 647-674.
6. Ипполитов-Иванов М.И. Встречи с Островским, его советы, указания. // А.Н. Островский в воспоминаниях современников. - М.: Худ. лит., 1966. - С. 426-429.
7. Кругликов С.Н. «Вражья сила» А.Н. Серова // Артист. - 1893. - № 31 - С. 54-63.
8. Кушнир-Барановская Р.И. А.Н. Серов (анализ оперы) // Русская музыкальная литература. Вып. 2. - Л., 1984. - С. 28-36.
9. Новский Л. <Луженовский Л.> Воспоминания об А.Н. Островском // Русские ведомости. -1887. - № 134. - С. 3.
10. Лунина А. Карнавальный антимир в опере «Вражья сила» А.Н. Серова [Электронный ресурс] // Материалы I Международной интернет-конференции «Музыкальная наука на по стсоветском про стран-стве». 15 ноября 2009 г. - 15 апреля 2010 г. - Режим доступа: https://docplayer.ru/26316759-Lunina-anna-karnavalnyy-antimir-v-opere-vrazhya-sila-a-n-serova. html (дата обращения 15.04.2018).
11. Максимов С.В. Александр Николаевич Островский (Из воспоминаний) // Русская мысль. -1898. - № 1. - С. 1-24.
12 Овчинина И.А., Хромова И.А. Оперное либретто А. Н. Островского «Вражья сила» (из истории текста) // Вестник Костромского государственного университета. - 2018. - № 3. - С. 92-96.
13. Островский А.Н. Полн. собр. соч.: в 12 т. -М.: Искусство, 1973-1980.
14. Островский А.Н. Полн. собр. соч. и писем: в 18 т. - Т. 1. Сочинения. 1843-1854.- Кострома, 2018. - 846 с.
15. Островский А.Н. Либретто оперы «Вражья сила» по народной драме «Не живи, как хочется». Автограф // РО ИРЛИ. - Ф. 218. - Оп. №1. - Ед. хр. 318.
16. Островский А.Н. Снегурочка: Пьеса / вступ. ст., подготовка текста и примеч. Л.М. Лотман. - Л.: Сов. писатель, 1989. - 352 с.
17. А. Н. Островский и русские композиторы. Письма. - М.; Л: Искусство, 1937. - С. 5-44.
18. Рахманькова Е.А. А. Н. Островский - либреттист. - Шуя.: Изд-во ГОУ ВПО «ШГПУ», 2011. - 155 с.
19. Ревякин А.И. Москва в жизни и творчестве А.Н Островского. - М.: Московский рабочий, 1962. - С. 382-391.
20. Серов А.Н. Вражья сила: опера в пяти действиях / либретто А.Н. Островского, П.И. Калашникова, Н.Ф. Жохова (по драме «Не так живи, как хочется) [Электронный ресурс] - СПб, 1871. -Режим доступа: http://www.operalib.eu/vraziasila/ vraziasila.html (дата обращения 22.04.2018).
21. Серов А.Н. Заметки его и сопроводительное письмо к неизвестному Петру Ивановичу // РО ИРЛИ. - Р. 1. - Оп. 25. - Ед. хр. 41.
22. Серова В.С. Александр Николаевич Серов. Праздники и будни в нашей совместной жизни // Русская мысль. - 1913. - № 4. - С. 6-26.
References
1. Afanas'ev A.N. Drevo zhizni. Izbrannye stat'i. -M.: Sovremennik, 1982. - S. 425-447.
2. Gozenpud A. A. N. Ostrovskij na opernoj scene // Russkij opernyj teatr XIX veka (1857-1872). - L.: Muzyka, 1971. - S. 240-276.
3. Goryachih V.V. «Vrazh'ya sila» A.N. Serova i «Kupec Kalashnikov» A.G. Rubinshtejna // Uchebnoe posobie po discipline «Muzykal'naya dramaturgiya opery». - SPb.: Sankt-Peterburgskaya gosudarstvennaya. Konservatoriya im. Rimskogo-Korsakova, 2015. - S. 9-36.
4. Grigor'ev A. Russkij teatr v Peterburge (Dlinnye, no pechal'nye rassuzhdeniya o nashej dramaturgii i o nashih dramaturgah s vozdayaniem chesti i hvaly kazhdomu po zaslugam // Epoha. - 1864. - № 3. -S. 222-241.
5. Zvancov K.I. Aleksandr Nikolaevich Serov v 1857-1871g.g. Vospominaniya o nyom i ego pis'ma // Russkaya starina. - 1888. - № 9. - S. 647-674.
6. Ippolitov-Ivanov M.I. Vstrechi s Ostrovskim, ego sovety, ukazaniya... // A.N. Ostrovskij v vospominaniyah sovremennikov. - M.: Hud. lit., 1966. - S. 426-429.
7. Kruglikov S.N. «Vrazh'ya sila» A.N. Serova // Artist. - 1893. - № 31 - S. 54-63.
8. Kushnir-Baranovskaya R.I. A.N. Serov (analiz opery) // Russkaya muzykal'naya literatura. Vyp. 2. -L., 1984. - S. 28-36.
9. Novskij L. <Luzhenovskij L.> Vospominaniya ob A.N. Ostrovskom // Russkie vedomosti. - 1887. -№ 134. - S. 3.
10. Lunina A. Karnaval'nyj antimir v opere «Vrazh'ya sila» A.N. Serova [Elektronnyj resurs] // Materialy I Mezhdunarodnoj internet-konferencii «Muzykal'naya nauka na postsovetskom prostranstve». 15 noyabrya 2009 g. - 15 aprelya 2010 g. - Rezhim dostupa: https://docplayer.ru/26316759-Lunina-anna-
karnavalnyy-antimir-v-opere-vrazhya-sila-a-n-serova. html (data obrashcheniya 15.04.2018).
11. Maksimov S.V. Aleksandr Nikolaevich Ostrovskij (Iz vospominanij) // Russkaya mysl'. -1898. - № 1. - S. 1-24.
12 Ovchinina I.A., Hromova I.A. Opernoe libretto A.N. Ostrovskogo «Vrazh'ya sila» (iz istorii teksta) // Vestnik Kostromskogo gosudarstvennogo universiteta. - 2018. - № 3. - S. 92-96.
13. Ostrovskij A.N. Poln. sobr. soch.: v 12 t. - M.: Iskusstvo, 1973-1980.
14. Ostrovskij A.N. Poln. sobr. soch. i pisem: v 18 t. -T. 1. Sochineniya. 1843-1854.- Kostroma, 2018. - 846 s.
15. Ostrovskij A.N. Libretto opery «Vrazh'ya sila» po narodnoj drame «Ne zhivi, kak hochetsya». Avtograf // RO IRLI. - F. 218. - Op. №1. - Еd. hr. 318.
16. Ostrovskij A.N. Snegurochka: P'esa / vstup. st., podgotovka teksta i primech. L.M. Lotman. - L.: Sov. pisatel', 1989. - 352 s.
17. A. N. Ostrovskij i russkie kompozitory. Pis'ma. - M.; L: Iskusstvo, 1937. - S. 5-44.
18. Rahman'kova Е.A. A. N. Ostrovskij - librettist. -SHuya.: Izd-vo GOU VPO «SHGPU», 2011. - 155 s.
19. Revyakin A.I. Moskva v zhizni i tvorchestve A.N Ostrovskogo. - M.: Moskovskij rabochij, 1962. -S. 382-391.
20. Serov A.N. Vrazh'ya sila: operav pyati dejstviyah/ libretto A.N. Ostrovskogo, P.I. Kalashnikova, N.F. ZHohova (po drame «Ne tak zhivi, kak hochetsya) [Elektronnyj resurs] - SPb, 1871. - Rezhim dostupa: http://www.operalib.eu/vraziasila/vraziasila.html (data obrashcheniya 22.04.2018).
21. Serov A.N. Zametki ego i soprovoditel'noe pis'mo k neizvestnomu Petru Ivanovichu // RO IRLI. -R. 1. - Op. 25. - Еd. hr. 41.
22. Serova V.S. Aleksandr Nikolaevich Serov. Prazdniki i budni v nashej sovmestnoj zhizni // Russkaya mysl'. - 1913. -№ 4. - S. 6-26.
