CC BY
58
ПОНОМАРЁВА Светлана Ивановна
Кандидат экономических наук, доцент кафедры политической экономии
Уральский государственный экономический университет
620144, РФ, г. Екатеринбург, ул. 8 Марта/Народной Воли, 62/45 Контактный телефон: (343) 251-96-52 e-mail: ponomarevasi@e1.ru
Макроэкономические предпосылки реализации новой модели российской экономики
Ключевые слова: экономический рост; регулирование; модель социально-экономического развития; макроэкономическая стабильность; российская экономика.
Рассматривается теоретическое обоснование смены модели социально-экономического развития России. С позиций политической экономии анализируются тенденции современной рыночной экономики, условия экономической нестабильности и возможные «ловушки», влияющие на темпы и результаты перехода к новой модели экономического роста.
Современная российская экономика продолжает развиваться циклично: за периодами подъема и роста благосостояния общества неизбежно следуют кризисы, корректирующие дисбалансы предшествующих стадий развития. Сегодня в России приняты промежуточные решения, устраняющие наиболее сильные провалы современной экономической системы, однако они не способствуют преодолению более фундаментальных противоречий, которые будут обостряться в посткризисный период. Приоритетное значение получает вопрос о том, в какой мере проводимые преобразования способны обеспечить максимально гибкую адаптацию экономики к новым условиям. В этой связи особую актуальность приобретает концептуальное обоснование решений новых проблем, прежде всего перехода к новой модели социально-экономического развития.
Кризис всегда требует правительственных мер по стимулированию экономики, однако различие взглядов на причины циклических колебаний в экономике влечет за собой и разнообразные макроэкономические подходы к проблеме их регулирования. В многочисленных экономических дискуссиях последних лет дается оценка существующей модели российской экономики и ставится вопрос о формировании новой модели социально-экономического развития [1]. В средствах массовой информации и экономической литературе отмечается, что модель экономической политики последнего десятилетия сложилась под мощным интеллектуальным, политическим и даже психологическим воздействием посткоммунистической трансформации 1991-1999 гг. вообще и финансового кризиса 1998 г. особенно [2; 3]. Экономическая модель 1999-2009 гг. -это экономика спроса, но и в 2012 г. основным драйвером роста оставался потребительский спрос, который «вытянул» динамику ВВП, чему способствовала длительная стагнация импорта. Руководители страны понимали, что только на основе существенного повышения благосостояния народа возможны прогресс и модернизация эконо- ° мики, поэтому исходным мотивом в этот период была забота о скорейшем развитии ^ потребительского рынка. ^
В настоящее время политика бюджетного стимулирования спроса представляется ^ неэффективной и рискованной. Как показывают современные исследования, увеличе- | ние платежеспособного спроса без повышения производительности и конкурентоспо- о собности оборачивается ростом инфляции и импорта. В России фактически именно ©
это наблюдается: снизить инфляцию до приемлемого уровня (ниже 5%) не удается, а импорт растет быстрее экспорта. В стране с высоким спросом и низкой производительностью отчетливо видна склонность богатых покупать товары из богатых стран, а бедных - из бедных. В результате внутри страны конкурентоспособны преимущественно сырье и услуги, а остальное импортируется [2-4].
Следует иметь в виду, что устойчивый рост с опорой на потребление возможен, если увеличение доходов населения, стимулируя внутренний спрос, одновременно содействует инвестициям, которые реагируют не только на норму прибыли, но и на другие факторы, определяющие повышение инвестиционной активности.
В 2010-2011 гг. темпы роста российской экономики составили 4,3-4,5%, реальный объем ВВП вернулся на уровень середины 2008 г., а показатели макроэкономической стабильности заметно улучшились, но в 2012 г. макроэкономическая ситуация изменилась. В современных дискуссиях политиков и экономистов отсутствует единое мнение о причинах замедления темпов экономического роста в России и возможных действиях, направленных на преодоление этой тенденции. Однако все отмечают: в 2012 г. экономический рост начал затухать, и драматичное сокращение инвестиционной активности в 2012 г. было обусловленно как внешними, так и внутренними причинами. Таким образом, сегодня можно с уверенностью говорить о завершении периода бурного экономического роста, продолжавшегося почти 12 лет (1999-2012 гг.), в основе которого лежали восстановительные тенденции. В 2013 г. Россия вступила в новую фазу социально-экономического развития, и ключевой проблемой сегодняшнего дня стало возможное накопление потенциала макроэкономической нестабильности, за чем может последовать нестабильность политическая.
После окончания острой фазы кризиса и последовавшего замедления темпов экономического роста в среде экономистов, политиков развернулась дискуссия относительно сценариев развития страны в ХХ1 веке, и эти процессы находят отражение в трансформации экономической теории и практики. Российские экономисты радикально пересматривают теоретические представления об экономической политике. Такие исследователи, как А. Аганбегян, С. Глазьев, В. Мау, Е. Ясин и многие другие, призывают создать «новую экономическую парадигму» социально-экономического развития России и работают над ней сами. Как уже отмечалось, идет поиск новой модели экономического роста и в соответствии с этим обосновывается переход к принцпиально иной экономической и социальной политике [2; 3; 5; 6].
В разработанной по инициативе правительства РФ экспертным сообществом в 2011 г. «Стратегии социально-экономического развития РФ до 2020 года» («Стратегия - 2020») предложена, по сути, новая модель экономического роста, опирающаяся на обеспечение макроэкономической стабильности, деэтатизацию экономики, масштабные институциональные преобразования и «новую социальную политику» (ориентированную на повышение уровня развития человеческого капитала). Сейчас вопрос о новой модели вошел в практическую плоскость, поскольку темпы экономического роста упали до беспрецедентно низкого уровня, причем торможение уже нельзя объяснить исключительно или даже преимущественно внешними факторами. Соответствующий вывод получил политическое оформление в Послании Президента РФ от 12 декабря 2013 г. [7]. В докладе на XIII Апрельской международной научной конференции НИУ ВШЭ в 2012 г. предложены три сценария развития России - «модернизация сверху», «решительный рывок», «постепенное развитие». Необходимость смены парадигмы социально-экономического развития обсуждалась также на проходившем в январе 2014 г. Гайдаровском форуме [8].
Итак, глобальный экономический кризис продемонстрировал серьезные дисбалансы сформировавшейся в 1990-2000-е годы модели роста российской экономики и поставил на повестку дня задачу перехода к новой, более гибкой и сбалансированной
модели, способной поддерживать устойчиво высокие темпы роста в долгосрочной перспективе. Определение параметров этой модели представляет первоочередной интерес как для экономической теории, так и для политических решений.
Среди концепций, описывающих воздействие кризиса на состояние и динамику мировой экономики, наибольшее мировое влияние получила концепция «новой нормы» (New Normal), в соответствии с которой вследствие кризиса будут иметь место следующие признаки «новой нормы»: выраженное замедление темпов экономического роста по сравнению с данными предшествующего десятилетия; высокие показатели безработицы; обострение долговых проблем; значительная неопределенность на рынках и дальнейший сдвиг глобальной экономической активности в сторону стран с развивающимися рынками (во главе с Китаем). Изначально предполагалось, что признаки «новой нормы» будут характерны для мировой экономики в течение 3-5 лет после начала кризиса, но, по оценкам многих экспертов, они сохранят свою актуальнорсть и в дальнейшем.
Приведем аргументы экономистов, которые считают возможным применение данной модели в России. Так, К. Юдаева в докладе «New Normal для России», представленном на Гайдаровском форуме, отметила, что симптомы российской «новой нормы» - это проявления не только внутренних закономерностей развития национальной экономики, но и глобальных тенденций, а также связанных с ними изменений в моделях роста. К. Юдаева утверждает, что логика перехода на новую нормальность верна и для России, что возврат к докризисной модели экономического роста невозможен. Выделяются следующие характеристики новой модели: медленный экономический рост; низкая безработица; низкая, по докризисным меркам, инфляция; дефицитный или нулевой бюджет при недофинансировании государственных инвестиций; снижение положительного сальдо баланса текущих операций; отток частного капитала; вола-тильный, но в целом достаточно стабильный валютный курс; положительные реальные процентные ставки [8; 9].
Некоторые специалисты высказывают иную точку зрения на эффективность применения данной концепции для России. Внимательный анализ с неизбежностью приводит к заключению о крайней уязвимости аргументов, лежащих в ее основе. Как полагают ряд экономистов, концепция «новой нормы» в принципе лишена теоретических оснований и в лучшем слечае может рассматриваться как эмпирическая гипотеза, а не инструмент объяснения происходящих в мировой экономике процессов. Более того, при всей звучности термина «новая норма» он очевидным образом характеризует состояние мировой экономики, «нормальное» лишь для периодов действия кризисных шоков, но не для ее посткризисного развития [10].
Критически настроенные Российские экономисты отмечают также: если в концепции «новой нормы» замедление темпов роста мировой экономики прогнозируется в контексте устойчивого ухудшения конъюнктуры на международных финансовых рынках, то в концепциях, акцентирующих внимание на тенденциях развития реального сектора экономики, рисуется в целом смешанная картина будущего. Выраженный пессимистический прогноз характерен лишь для получившей определенное распространение в отечественной литературе гипотезы «инновационной паузы», связывающей текущий этап развития мировой экономики с исчерпанием потенциала предыдущего поколения «технологий широкого применения» и снижением возможностей роста производительности, открывавшихся в предшествующий период благодаря непрерывному потоку технологических инноваций. Более оптимистичный взгляд представлен в концепции реиндустриализации, согласно которой на современном этапе следует ожидать снижения интенсивности промышленного аутсорсинга в развивающиеся экономики, «возвращения» инвестиций ведущих промышленных компаний в развитые страны и повышения доли обрабатывающей промышленности в ВВП этих стран. Наибольшим
оптимизмом отличается концепция «зеленой» экономики. В ней в качестве ключевых факторов экономического роста в будущем рассматриваются инвестиции в разработку и внедрение технологий, направленных на ресурсосбережение, уменьшение выбросов загрязняющих веществ и парниковых газов, а также общее снижение антропогенной нагрузки на окружающую среду [10].
Для объяснения предшествующих российских рецессий до сих пор хорошо подходила классическая кейнсианская концепция в той ее разновидности, которая объясняет циклические колебания экономики циклом запасов. Другие потенциально плодотворные методологические подходы к анализу цикла и кризисной динамики в российской экономике пока активно не разрабатываются. Среди них, если учитывать особенности российской рыночной системы, актуальны, с точки зрения разработки, прежде всего классическая модель мультипликатора-акселератора и новокейнсианские подходы. Пока, как полагают многие экономисты, менее перспективны для российских условий новоклассические теории цикла (в том числе теория реального делового цикла), а до недавнего времени и новейшие, в основном (атеоретические) исследования взаимосвязи циклической динамики реальных (со стороны реального сектора) и финансовых переменных. Последние в России становятся востребованными только по мере развития финансового рынка [11; 12].
В процессе дискуссии о дальнейшем социально-экономическом развитии страны были выявлены так называемые «ловушки» и дилеммы, от решения которых во многом зависят темпы и результаты перехода к новой модели экономического роста. Рассмотрим наиболее обсуждаемые возможные социально-экономические риски ближайших лет.
Прежде всего утрачивает свою остроту вопрос оптимальной роли государства в экономике, на протяжении десятилетий занимавший центральное место в дискуссиях по экономической политике. Отметим, что в современных условиях традиционная дилемма экономического регулирования «больше государства или больше рынка?», по мнению многих экономистов, превратилась в анахронизм. Ведущую роль в национальной экономической политике начинают играть меры, не подменяющие действие рынка, а дополняющие его с целью максимальной реализации конкурентных преимуществ страны. Принципиальное значение, с точки зрения развития национальной экономики, имеет не «размер государства» (доля государственных расходов к ВВП) или «размер госсектора» (масштаб хозяйственных активов, управляемых государством), а качество государственных институтов и выполняемых ими функций [6; 10]. Все более актуальным становится нахождение оптимальной комбинации рыночных и политических стимулов к повышению конкурентоспособности.
Еще одна дискутируемая проблема - «ловушка средних доходов». По мнению многих экономистов, Россия в настоящее время попала в «ловушку среднего уровня дохода». Постулат о непрерывно ухудшающемся соотношении между темпами прироста производительности труда и реальной заработной платы с завидной регулярностью воспроизводится журналистами, академическими экономистами, бизнес-аналитиками, правительственными экспертами и даже представителями международных экономических организаций. В конце 2013 г. о «жизни не по средствам» и опасной экскалации заработной платы при удручающе низком уровне производительности труда заговорили высшие руководители государства. Данная проблема была озвучена президентом, премьер-министром и другими представителями власти [7; 8].
Применительно к современной России это означает, что, достигнув достаточно высокого уровня благосостояния, страна сталкивается одновременно с ограничениями по цене рабочей силы (она уже высокая) и качеству институтов (они еще недостаточно хорошие). Другими словами, она не в состоянии конкурировать ни с развитыми экономиками, обладающими высококвалифицированной рабочей силой и экспортирующими технологические инновации, ни со странами с низкими доходами, невысоким уровнем
заработной платы и дешевым производством промышленных товаров. Следовательно, ключевыми проблемами российской экономики на современном этапе выступают низкая эффективность использования труда и капитала, отсутствие условий для увеличения доли продукции и услуг с высокой добавленной стоимостью, что оказывается критическим на фоне относительно высоких издержек [3; 8].
Представляется, что высказанных аргументов недостаточно для того, чтобы с уверенностью утверждать о попадании России в настоящее время в «ловушку среднего уровня дохода». В экономической литературе все чаще отмечают, что широко распространенное представление об опережающем росте трудовых затрат по сравнению с ростом производительности труда имеет мало общего с реалиями современной российской экономики: никакого устойчивого соотношения здесь не наблюдалось, волны относительного удешевления рабочей силы чередовались с волнами ее относительного удорожания [13], однако преобладающей была тенденция к снижению удельных трудовых издержек. Расчеты, проводимые, в частности, Р. Капелюшниковым, показывают, что в 2011-2012 гг. рабочая сила обходилась российским предприятиям (в относительном выражении) дешевле, чем в середине 1990-х или в начале 2000-х годов. Как отмечается в работах Р. Капелюшнкова, «лобовое» сопоставление этих данных с данными о производительности труда некорректно по нескольким причинам. Автор приводит следующие аргументы в пользу своей точки зрения.
Во-первых, при таком подходе реальные величины заработной платы и валовой добавленной стоимости измеряются с использованием различных ценовых индексов: индекса потребительских цен в первом случае и дефлятора - во втором. Однако нас интересует не покупательная способность заработков с точки зрения работников, а дороговизна рабочей силы с точки зрения предприятий (т. е. не «потребительская», а «производительная» заработная плата). Дефлирование в обоих случаях должно производиться с использованием одного и того же ценового индикатора, а именно дефлятора ВВП.
Во-вторых, помимо прямых издержек, связанных с оплатой труда, предприятиям приходится нести и разнообразные косвенные издержки - в виде отчислений в социальные фонды и т. д. Публикуемые Росстатом индексы заработной платы, следовательно, дают неадекватное представление о динамике полных затрат на рабочую силу.
В-третьих, эти оценки не учитывают скрытых выплат работникам, которые в российских условиях традиционно были и продолжают оставаться очень значительными. Статистически корректный анализ на основе данных системы национальных счетов (СНС) опровергает тезис об опережающем росте оплаты труда по сравнению с ростом его производительности в российской экономике. Хотя на коротких промежутках времени то один, то другой показатель мог уходить в отрыв, общий рисунок их движения на протяжении всего рассматриваемого периода был достаточно сходным [13] .
Еще одна «ловушка», которая является следствием первой, - так называемые ножницы конкурентоспособности - наиболее опасная структурная «ловушка» в современной России. Авторы, придерживающиеся данной точки зрения, выдвигают следующие аргументы. Если десять лет назад Россия имела среднее качество институтов и дешевую и квалифицированную рабочую силу, то сейчас ситуация существенно изменилась. Высокие издержки на труд на фоне слабых институтов и низкой производительности труда ограничивают возможности как наращивания промышленного экспорта, так и покрытия прироста внутреннего спроса за счет отечественной промышленности. В результате страна становится менее привлекательной для инвестиций, причем это касается и иностранного, и отечественного капитала. Понятно, что в такой ситуации конкурентоспособными будут сектор услуг и производство сырья, которые, собственно, и доминируют в экономике современной России [3; 6].
Из этой «ловушки», по мнению большинства экономистов, есть два выхода: или нужно повышать качество институтов до уровня рабочей силы, или рабочая сила придет в соответствие с качеством институтов. Отечественные экономисты по понятным причинам предпочитают обсуждать вопросы повышения качества институтов. Однако вариант деградации рабочей силы также нельзя сбрасывать со счетов. К этому подталкивают и миграционные процессы в современной России.
Активно обсуждается экономистами и политиками следующая проблема - «ловушка» стагфляции. Утверждается, что бюджетное и денежное стимулирование может загнать страну в «ловушку» стагфляции - низких или отрицательных темпов роста, сопровождаемых устойчиво высокой инфляцией [3; 6; 9]. Выход из стагфляции всегда очень трудный и болезненный. Сохранение значительной инфляции в современной России существенно отличает ее от большинства других стран, поэтому здесь нельзя применять столь популярные с 2008 г. на Западе меры, направленные на поддержание низких процентных ставок и обильное вливание денег. Риск стагфляции сохраняется, что необходимо принимать во внимание при выработке текущей экономической политики.
Как отмечают участники дискуссий, замедление экономического роста в России происходит на фоне относительно стабильных внешних условий и вызвано в большей степени фундаментальными технологическими и институциональными факторами, ограничивающими рост эффективности и склонность к инвестированию (недостаточная конкуренция, избыток бюрократического регулирования, плохое качество госуправления, высокие издержки ведения бизнеса и др.).
Представляется, что высказанных в ходе дискуссии соображений достаточно, чтобы еще раз подтвердить общий вывод - нужна новая модель развития российской экономики [1].
Отметим, что довольно часто принципиальный ответ на вопрос о том, какая экономика нужна России, дают либо в виде отсылок географического плана (экономика нормальной европейской страны), либо с помощью общих позитивно окрашенных эпитетов (эффективная, инновационная, рыночная, социально ориентированная и т. п.). Однако такого рода ответы не имеют достаточного теоретического обоснования, не всегда стыкуются между собой и не дают сколько-нибудь полной и реалистичной характеристики желаемого образа экономики России. В связи с этим мы склонны согласиться с авторами, полагающими, что ключевая задача сейчас - выработать экономическую политику, которая в среднесрочной перспективе обеспечит устойчивый рост темпами, превышающими среднемировые, сопровождаемый структурной модернизацией. Для этого необходимо сформировать новую модель роста, основанную не столько на наращивании факторов производства, сколько на повышении эффективности их использования, т. е. совокупной факторной производительности. Как показывает опыт, это возможно в рамках экономики предложения, т. е. политики стимулирования предложения в противовес политике стимулирования спроса.
В заключение отметим, что анализ макроэкономических предпосылок реализации новой социально-экономической модели представляет далеко не абстрактный интерес, поскольку дает инструментарий для разработки эффективной макроэкономической стратегии развития всей экономической системы.
Источники
1. Путин В. Серьезно менять модель экономического развития // Междунар. экономика. 2012. № 12.
2. Аганбегян А. Нужна ли России смена парадигмы социально-экономического развития? // Экон. политика. 2012. № 6.
3. Мау В. В ожидании новой модели роста: социально-экономическое развитие России в 2013 году // Вопр. экономики. 2014. № 2.
4. Идрисов Г., Синельников-Мурылев С. Формирование предпосылок долгосрочного роста: как их понимать? // Вопр. экономики. 2014. № 3.
5. Дробышевский С., Синельников-Мурылев С. Макроэкономические предпосылки реализации новой модели роста // Вопр. экономики. 2012. № 9.
6. Состоится ли новая модель экономического роста в России? / Е. Ясин, Н. Акин-динова, Л. Якобсон, А. Яковлев // Вопр. экономики. 2013. № 5.
7. Послание Президента РФ 12 декабря 2013 г. Режим доступа: www.kremlin.ru.
8. Гайдаровский форум (15-18 января 2014 г.) «Россия и мир: устойчивое развитие». Режим доступа: www.gaidarforum.ru.
9. Юдаева К. New Normal для России. М. : Дело ; РАНХиГС, 2013.
10. Афонцев С. Мировая экономика в поисках новой модели роста // Мировая экономика и междунар. отношения. 2014. № 2.
11. Куклина Л. Н., Пономарева С. И. Новая макроэкономическая модель национальной экономики // Экономика региона. 2012. № 1.
12. Миронов В., Канофьев В. Грозящая рецессия и как с ней бороться: эмпирический анализ российских реалий и мирового опыта // Вопр. экономики. 2014. № 1.
13. Капелюшников Р. Производительность и оплата труда: немного простой арифметики // Вопр. экономики. 2014. № 3.
