CC BY
332
УДК 343.358
Т.И. Гарипов
Ложно понятые интересы службы как мотив преступлений против правосудия
В настоящей статье автор раскрывает понятие мотива ложно понятых интересов службы в преступлениях против правосудия. Разграничиваются понятия мотивов ложно понятых интересов службы и иной личной заинтересованности. Затрагивается уголовно-правовой аспект проблемы конкуренции мотивов преступления. Проблемы квалификации должностных преступлений, совершенных по мотиву ложно понятых интересов службы, освещены с учетом судебных решений как Верховного Cуда РФ, так и других судов общей юрисдикции.
Ключевые слова: ложно понятые интересы службы, иная личная заинтересованность, конкуренция мотивов преступления, злоупотребление должностными полномочиями, их пре-
вышение.
Мотив как признак состава преступления в структуре многих составов Уголовного кодекса Российской Федерации [13] играет немаловажную роль, а в отдельных случаях решающую при правовой оценке того или иного противоправного деяния как уголовно наказуемого. В современной доктрине уголовного права сложилось представление, что мотивация присутствует при совершении как умышленных, так и неосторожных преступных деяний. Мотив преступления - это обусловленное определенными потребностями и интересами побуждение, которое вызывает у лица решимость совершить преступление и проявляется в нем [17, с. 587]. В некоторых должностных преступлениях мотив определяет преступность деяния (ст. 285 УК РФ «Злоупотребление должностными полномочиями). Чаще всего за преступными действиями либо бездействием должностного лица кроется корыстная заинтересованность. Корыстная заинтересованность чаще других мотивов побуждает должностное лицо преступать закон. В свою очередь преступления, совершаемые должностными лицами из корыстной заинтересованности, образуют массив коррупционной преступности, с проявлениями которой российское государство пытается бороться уже который год.
В УК РФ имеются составы преступлений, в которых мотив не является ни квали-
фицирующим, ни обязательным признаком. Составы, в которых мотиву не придается уголовно-правового значения, встречаются и в главах УК, в которых предусматриваются некоторые должностные преступления. К таким «безмотивным» преступлениям можно отнести некоторые составы, предусмотренные в главе 31 УК РФ «Преступления против правосудия». Все же «безмотивными» данные составы преступлений можно называть лишь условно. В любом осознанном действии (бездействии) человека присутствует мотивация. Просто в данном случае она оставлена за рамками уголовно-правового запрета.
Проблема ложно понятых интересов службы в качестве мотива должностных преступлений в уголовно-правовой науке недостаточно разработана. Тем не менее, это понятие исследовалось в рамках диссертаций исследований А.Ю. Буланова, А.Б. Кирюхина [3, 4]. Разработка содержания этого мотива осуществлялась, в основном, в рамках системы смягчающих обстоятельств. Отметим, однако, что формулировка ложно понятых интересов службы встречается не только в теоретических исследованиях правоведов. В приговорах судов о преступлениях против правосудия, при обосновании мотивации назначения вида и размера наказания также указывают на это понятие.
ВЕСТНИК
Казанского юридического института МВД России
№ 1(19) 2015
Как, например, в приговоре Астраханского областного суда по обвинению дознавателя территориального подразделения ОВД К. и оперуполномоченного С. в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 303 УК РФ и по ч. 5 ст. 33, ч. 2 ст. 303 УК РФ, ч. 1 ст. 307 УК РФ [1], сфальсифицировавших свидетельские показания Ю. Согласно материалам уголовного дела, Ю. являлся понятым при изъятии у З. наркотического средства. В описательно-мотивировочной части приговора указано, что дознаватель К. действовала, исходя из ложно понятых интересов службы, желая в максимально краткие сроки направить уголовное дело в суд с целью повышения своего авторитета, не желая проверять законность задержания З. с наркотическим средством. Из данного приговора видно, что суд ссылается на ложно понятые интересы службы как на мотив совершения преступления, однако при назначении наказания это не учитывает.
Нам представляется, что для раскрытия существа мотива ложно понятых интересов службы необходимо выяснить, что же входит в интересы службы соответствующих должностных лиц предварительного следствия и дознания, совершивших преступление против правосудия? Так, в ст. 1 ФЗ «О полиции» [14] задачи полиции определяются как «...защита жизни, здоровья, прав и свобод граждан,. противодействие преступности.». В ч. 1 ст. 2 этого же закона в качестве основных направлений деятельности полиции указывается на пресечение и предупреждение преступлений и административных правонарушений, выявление и раскрытие преступлений, производство дознания по уголовным делам. В ст. 1 ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» [15] в качестве основных целей такой деятельности называется защита жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечение безопасности общества и государства от преступных посягательств. И, наконец, в ч. 1 ст. 6 Уголовно-процессуального кодекса РФ [12, с. 23] устанавливается, что назначением уголовного судопроизводства является защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступления, а также
защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. Представляется, что перечисленные в законодательстве и других нормативных правовых актах положения и являются интересами службы сотрудников всех правоохранительных органов.
Закономерным становится вопрос, что же побуждает должностных лиц указанных выше органов понимать интересы службы неадекватно с законом, т.е. ложно, и тем самым при определенных правовых условиях совершать должностные преступления против правосудия. Ответ на этот вопрос в большей степени находится в организационной плоскости. Ложно понятые интересы службы представляют собой мотивы действий должностных лиц, направленные, в первую очередь, на удовлетворение ведомственных, корпоративных интересов, а иногда и мотивов личного характера. Задачи служебной деятельности подразделений того или иного территориального ОВД обусловлены не только реальной защитой прав и законных интересов человека и гражданина, но и погоней за показателями служебной деятельности коллектива ОВД в отчетный период. В таких подразделениях нередко игнорируется своевременное рассмотрение и разрешение заявлений о совершенных преступлениях. Сотрудники ОВД (особенно молодые), исполняющие все требования уголовно-процессуального закона в ходе служебной деятельности, нередко становятся изгоями, руководство ОВД их считает неквалифицированными, что влечет за собой впоследствии дисциплинарные взыскания и причисление к разряду «неугодных». К сожалению, те из сотрудников, кто желают сохранить свою работу и не быть уволенным по надуманным основаниям, вынуждены приспосабливаться к корпоративным (узковедомственным) интересам. Сотрудники ОВД, которые прямо или завуалированно принуждают потерпевших к даче объяснений, являющихся основаниями для отказа в возбуждении уголовного дела, передают материал проверки сообщения о преступлении в другое, как правило, соседнее подразделение, тем самым становятся «патриотами» подразделения и остаются на «хорошем» счету у руководства.
Если мотив корыстной заинтересованности понимается большинством правоведов и правоприменителей практически однозначно, то по вопросу трактовки мотива ложно понятых интересов службы единодушия нет. Ложно понятые интересы службы чаще относят к мотивам иной личной заинтересованности. В постановлении № 19 Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и превышении должностных полномочий» от 16 октября 2009 г. [9] мотив иной личной заинтересованности трактуется как «стремление должностного лица извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленное такими побуждениями, как карьеризм, семейственность, желание преу-красить действительное положение вещей, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность и т.д.» [4]. К сожалению, Пленум раскрывает понятие мотива иной личной заинтересованности неполно. Из трактовки Пленума нельзя понять, является ли мотив ложно понятых интересов службы личным или нет. В науке уголовного права этот вопрос является дискуссионным. Определяя понятие личной заинтересованности, Смолицкий Г.Р. в свое время писал: «Когда закон говорит о личной заинтересованности, нужно иметь в виду не только имущественную или иную личную выгоду либо узко личные интересы, но и те случаи, когда должностное лицо вносит в работу государственного аппарата чуждые интересы «своего» учреждения или предприятия общегосударственным интересам в целом» [10, с. 15]. Иной точки зрения придерживался Кириченко В.Ф., который считал, что, «указывая на личную заинтересованность, законодатель имел в виду противопоставить ее интересам учреждения или предприятия и, поскольку речь идет о совершении преступления, - не только подлинным, но и ложно понятым» [8, с. 112]. Характеризуя субъективную сторону состава преступления, предусмотренного ст. 285 УК РФ, Волженкин Б.В. указывал на то, что «при предъявлении обвинения должен быть конкретно указан соответствующий мотив личного характера, которым руководствовалось должностное лицо, совершая зло-
употребление должностными полномочиями. Весьма распространенная в свое время ссылка на узковедомственные или ложно понимаемые государственные или общественные интересы как на достаточный мотив для обвинения в должностном злоупотреблении - противоречит закону» [6, с. 115]. Эти доводы Волженкина Б.В. нам представляются убедительными и соответствующими духу закона. Деяния, подпадающие под ст. 285, 292 УК РФ, при установлении мотива ложно понятых интересов службы не являются уголовно наказуемыми, так как отсутствует мотив иной личной заинтересованности. В случае когда при таком же мотиве совершены преступления против правосудия, виновный подлежит уголовной ответственности, так как мотив ложно понятых интересов службы применительно к преступлениям против правосудия не имеет уголовно-правового значения. Так, приговором Свердловского областного суда следователь К. осуждена по ч. 3 ст. 303 УК РФ [2]. Судом установлено, что у следователя К. находилось в производстве уголовное дело, возбужденное по п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ. В ходе расследования дела установлено, что к совершению указанного преступления причастен Г. После чего К., находясь в служебном кабинете, в нарушение своих должностных обязанностей, предусмотренных должностной инструкцией, статьей 38 УПК РФ, не сумев установить и допросить в качестве свидетелей лиц, участвовавших в качестве понятых в ходе осмотра места происшествия, осознавая, что имеющихся в уголовном деле доказательств виновности Г. в совершении преступления, предусмотренного п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ, недостаточно для направления уголовного дела прокурору для утверждения обвинительного заключения и последующего вынесения обвинительного приговора, из ложно понятых интересов службы и личной заинтересованности, выразившейся в стремлении избежать негативных последствий служебной деятельности за неполноту расследования и нарушение процессуальных сроков, намереваясь ускорить производство предварительного следствия по уголовному делу, собственноручно сфальсифицировала протокол осмотра места происшествия, пе-
ВЕСТНИК
Казанского юридического института МВД России
№ 1(19) 2015
реписав его от имени старшего следователя А., заменив сведения об участии понятых Ш. и П., внеся в него заведомо ложные сведения об участии понятых К. и Н., заведомо зная, что в действительности последние не участвовали в указанном следственном действии. После этого К. внесла заведомо ложные сведения, не соответствующие действительности, в протоколы допросов свидетелей Н. и К., выполнив их собственноручно, без присутствия указанных лиц, расписалась в протоколах от имени понятых Н. и К., а также от имени эксперта Е. и потерпевшей Р. в сфальсифицированном ею протоколе осмотра места происшествия. Кроме того, К. в протоколах допроса свидетелей Н. и К. собственноручно написала от имени указанных свидетелей фразу «с моих слов написано верно, мной прочитано» и расписалась от имени Н. и К. в сфальсифицированных ею протоколах допроса указанных свидетелей, тем самым сфальсифицировав доказательства. После этого К. приобщила сфальсифицированные ею официальные документы - протокол осмотра места происшествия, протоколы допросов в качестве доказательств к материалам уголовного дела, а подлинник протокола осмотра места происшествия с участием понятых Н. и К. уничтожила. В данном случае суд использовал формулировку «ложно понятые интересы службы» и «личная заинтересованность», не различая одно от другого.
Нам представляется, что использование в обосновании мотива содеянного этих разных формулировок является неверным. Ложно понятые интересы службы, по нашему мнению, исключают мотив личной заинтересованности. Такой же точки зрения придерживаются и другие исследователи. В диссертационном исследовании А.Н. Харченко, посвященном служебному подлогу, указывается, что «ложно понятые интересы службы как мотив поведения лица может относиться и к иным личным побуждениям. Когда субъект, действуя из ложно понятых интересов службы, осуществляет служебный подлог, у него отсутствует антисоциальный интерес, а соответственно, мотив иной личной заинтересованности. Следовательно, уголовная ответственность за служебный подлог должна
исключаться» [16, с. 15]. Судебная практика по этому вопросу складывается неоднозначно. Судебной коллегией по уголовным делам Омского областного суда от 2 марта 2006 г. отменен приговор суда первой инстанции и прекращено производство по делу по обвинению сотрудника органа внутренних дел в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 285 УК РФ.
Суд кассационной инстанции в обосновании этого решения подчеркнул: «Мнение суда о желании А. повысить статистические показатели работы УВД КАО г. Омска не может считаться личной заинтересованностью. Не усматривается из материалов дела и какого-либо продвижения А. по службе в результате единичного сокрытия от учета преступления. Боязнь критики и нежелание оставлять по результатам дежурства нерассмотренное сообщение о краже не является злоупотреблением должностными полномочиями, а свидетельствует о наличии в действиях А. дисциплинарного проступка» [5].
Данная позиция суда представляется обоснованной, однако применима лишь к преступлениям против интересов государственной службы, объектом посягательства которых является нормальная деятельность государственных органов. По отношению же к преступлениям против правосудия, совершаемым должностными лицами правоохранительных органов, суд при постановлении обвинительного приговора указывает, что отсутствие данного мотива при совершении таких преступлений не является основанием освобождения от уголовной ответственности, однако может, по усмотрению суда, учитываться при назначении наказания. На наш взгляд, такая практика противоречит принципу справедливости. Напомним, что в течение 2013 года в ОВД страны было рассмотрено 11 671 978 заявлений о преступлениях, по 1 761 545 из них было принято решение о возбуждении уголовного дела [11]. Поэтому вызывает сомнение то, что будто бы общественная опасность мотива ложно понятых интересов службы в преступлениях против правосудия выше опасности аналогичного мотива в преступлениях против интересов государственной службы и что в одном случае лицо привлекается к уголовной ответ-
Для разграничения понятия мотива ложно понятых интересов службы и мотива иной личной заинтересованности следует обратиться к проблеме конкуренции мотивов в уголовном праве. Волков Б.С. отмечал, что «мотивы, с которыми закон связывает квалификацию преступления,-этопосвоему содержанию всегда разные побуждения, которые в качестве основных мотивов не могут быть соединены в одном преступлении» [7, с. 17].
ственности, а в другом не привлекается. Хотя там и там может быть один и тот же субъект, например, участковый уполномоченный или оперативный сотрудник.
как форма реализации правосудия затрагивает конституционные права и свободы человека и гражданина. Мотив ложно понятых интересов службы в преступлениях против правосудия, хотя и не является обязательным признаком этих составов, однако подлежит учету судом в качестве обстоятельства, смягчающего наказание. Создавать привилегированные составы в гл. 31 УК РФ, как предлагают некоторые авторы [8, с. 14], нецелесообразно. Предпочтительнее закрепить мотив ложно понятых интересов службы в ч. 1 ст. 61 УК РФ, в перечне обстоятельств, смягчающих наказание.
Уголовно-процессуальная деятельность
литература
1. Архив Астраханского областного суда. Дело № 1-321-2012.
2. Архив Свердловского областного суда. Дело 2-90/2011.
3. Буланов А. Ю. Роль смягчающих обстоятельств при квалификации преступлений и назначении наказания : дис. ... канд. юрид. наук / А. Ю. Буланов. - М., 2004. - 176 с.
4. Кирюхин А. Б. Смягчающие обстоятельства в составе преступления : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / А. Б. Кирюхин. - М., 1994. - 24 с.
5. Бюллетень судебной практики Омского областного суда. 2007. №1 (31). URL: http://oblsud. oms.sudrf./modules.php?name=docum_sud&id=40 (дата обращения: 21.10.2014).
6. Волженкин Б. В. Служебные преступления / Б. В. Волженкин. - М., 2000. - 146 с.
7. Волков Б. С. Мотив и квалификация преступления / Б. С. Волков. - Казань, 1968. - 118 с.
8. Кириченко В. Ф. Ответственность за должностные преступления по советскому уголовному праву / В. Ф. Кириченко. - М., 1956. - 147 с.
9. О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий : постановление Пленума Верховного Суда РФ от 16.10.2009 № 19 // Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2009. - № 12.
10. Смолицкий Г. Р. Должностные преступления / Г. Р. Смолицкий. - М., 1947. - 69 с.
11. Состояние преступности в России за январь-декабрь 2013 года. URL: http:// http://mvd.ru/ Deljatelnost/statistics/reports/item/1609734 (дата обращения: 21.07.2014).
12. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (по сост. на 10 сентября 2014). -М. : ЭКСМО, 2014. - 64 с.
13. Уголовный кодекс РФ 1996 г. - М. : ИНФРА. М-НОРМА, 2014. - 55 с.
14. О полиции : Федеральный закон от 07.02.2011 № 3-ФЗ (ред. от 03.02.2014) // Собрание законодательства РФ. - 2011. - № 7, ст. 900.
15. Об оперативно-розыскной деятельности : Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ : в ред. от 21.12.2013 // Собрание законодательства РФ. - 1995. - № 33, ст. 3349.
16. Харченко А. Н. Служебный подлог и его специальные разновидности в системе преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления (глава 30 УК РФ) : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / А. Н. Харченко. - Владивосток, 2012. - 26 с.
17. Энциклопедия уголовного права. Состав преступления. - СПб. : Издание профессора Ма-линина, 2005. - Т. 4. - 732 с.
© Гарипов Т.И., 2015 Статья получена: 03.03.2015
