CC BY
81
© Т.Н. Астафурова, Л.В. Медведева, 2008
ЛИНГВОРИТОРИЧЕСКАЯ СПЕЦИФИКА ЮРИДИЧЕСКОГО ДИСКУРСА
Т.Н. Астафурова, Л.В. Медведева
Базовые характеристики риторики заключаются в ее универсальных принципах построения публичной речи, не зависящих от конкретной сферы речевой коммуникации (см.: [7; 10; 11]). В теории риторики выделяют три аспекта воздействия на аудиторию: пафос, логос и этос, коррелирующие с эмоциональным (обращение к эмоциям аудитории), рациональным (обращение к разуму слушающих) и этическим (обращение к нравственным нормам социума) способами коммуникации (см.: [2; 3; 9]).
Обращение оратора к эмоциональной сфере аудитории является сильным средством побуждения ее к принятию точки зрения говорящего. Аристотель определил пафос как «все то, под влиянием чего люди изменяют свои решения, с чем сопряжено чувство удовольствия или неудовольствия, как, например, гнев, сострадание, страх и все этим подобные и противоположные им чувства» [2, с. 844]. В его понимании пафос означает возбуждение эмоций, на базе которых происходит убеждение. Логос - это убеждение аудитории посредством апелляции к рассудку, последовательность доводов, построенных по законам логики (см.: [4]). Обращение к логосу заключается в выражении четкой аргументации позиции оппонентов, строгой структурированности речи, доказательстве фактов. Этос является способом апелляции к признаваемым аудиторией моральным принципам законности, справедливости, честности, уважения к нравственным ценностям социума, то есть историческим фактам, прецедентам, приоритетным нормам морали и права, этики социума (см.: [1]). Аспекты риторического воздействия - пафос, логос и этос - соотносятся с лингвистической теорией речевого воздействия, под которым в целом понимают регуляцию социальной деятельности одного человека другим при помощи речи (см.: [6]).
Требования, предъявляемые к форме судебной речи, достаточно многообразны. Выте-
кая из характера судебной речи как публичного выступления, как разновидности ораторского искусства, они вместе с тем отражают ее особенности, к числу которых относятся композиционная стройность, ясность и точность речи, ее простота и выразительность, корректность элементов коммуникативной интеракции. Коммуникативное поведение судебного оратора должно соответствовать его процессуальной роли, определяться официальной обстановкой общения на судебных прениях и официальным характером взаимоотношений общающихся. Общество вырабатывает формы речевого поведения и требует от носителей языка соблюдения этих правил и этики коммуникативного поведения. Представители обвинения и защиты производят отбор речевых актов, являющихся наиболее уместными для ситуации судебного разбирательства и их статусно-ролевой позиции.
Судебное выступление как жанр юридического дискурса выполняет основные функции социальной коммуникации: фатическую (установление контакта), воздейственную (оказание влияния) и информационную (обмен информацией). В процессе судебной коммуникации каждый из участников разрабатывает свою коммуникативную стратегию, которую определяют как план речевых действий, с помощью которых говорящий пытается решить свои правовые задачи. Анализ судебных речей позволил установить, что в судебном публичном выступлении реализуются преимущественно воздейственная и фа-тическая функции и в меньшей степени информационная, так как присутствующим в зале суда уже известны обстоятельства дела, поэтому прокурор и адвокат своим выступлением пытаются преимущественно повлиять на мнение судей и присяжных (см.: [5]).
В презентационной структуре судебной речи мы, вслед за Е.А. Ножиным, выделя-
ем следующие элементы: 1) зачин, или набор этикетных формул, то есть приветствие, обращение к суду; 2) вступление, или введение в тему, которое может одновременно являться средством установления контакта с аудиторией, представленной разными субъектами судопроизводства, привлечения их внимания и интереса; 3) главную часть выступления, состоящую из тематических блоков; 4) заключение (см.: [8]). Основными функциями зачина являются установление контакта с участниками судебного разбирательства и введение в тему выступления с последующим ее раскрытием в тематических блоках главной части:
1) в речах обвинителя - изложение фактических обстоятельств преступления; оценка обвинительных доказательств; негативная характеристика личности подсудимого и потерпевшего; обоснование квалификации преступления; предложение меры наказания;
2) в речах защитника - интерпретация фактических обстоятельств дела в пользу обвиняемого; анализ предъявленного обвинения; позитивная характеристика личности обвинения; анализ причин и условий, способствовавших совершению преступления; предложение оправдания подсудимого или смягчения меры наказания. Заключение «обрамляет» судебную речь
и несет важную логико-психологическую нагрузку завершения выступления, в котором суммируется сказанное, усиливается произведенное впечатление, осуществляется побуждение суда к правоприменительным действиям. Традиционно выделяют несколько наиболее распространенных типов завершения публичных выступлений:
1) краткое повторение основных положений или выводов выступления;
2) обобщение сказанного в форме афориз ма, крылатого выражения, яркой, запоминающейся цитаты и т. п.;
3) призыв к справедливому свершению правосудия как наиболее мощное средство воздействия на аудиторию.
Содержание судебной речи основано
на воздействии и обращено к логосу, пафосу и этосу судебной аудитории. Воздействие через обращение к логосу заключается в четкой аргументации своей позиции, строгой структурированности речи, указании на уже дока-
занные факты. Это достигается следующими аргументационными приемами:
- включением в речь правдоподобных деталей, создающих общую яркую картину, благодаря подробному описанию действий;
-цитированием в своих выступлениях свидетельских показаний, делающих речь более убедительной и достоверной;
- оглашением данных экспертизы как объективного источника, позволяющего судебному оратору обосновать свою позицию;
- опровержением аргументов процессуального противника, раскрывающим несостоятельность приводимых противной стороной доказательств;
- акцентированием внимания присяжных на наиболее важных с точки зрения судебного оратора обстоятельства дела;
-выражением своего мнения по определенным эпизодам преступления, что способствует глубокому уяснению присяжными существа дела;
- использованием синтаксических усилительных конструкций It is + noun + that (it is common sense that..., it is general rule that...); сложноподчиненных предложений с союзами since, once, because, otherwise, unless, until, etc., что помогает придать логичность доводам, позволяет последовательно переходить от одной части публичного выступления к другой и сохранить композиционную стройность; конструкций субъективной модальности I think..., I believe that..., I hope. etc., позволяющих оппонентам эксплицировать правовую позицию.
Выделенные приемы аргументации имеют отчетливую метакоммуникационную маркированность. Анализ судебных речей позволил определить следующие метакоммуника-ционные маркеры аргументации:
1) пропозициональные (it’s known, obvious, clear, no doubt etc.);
2) инициальные (to commence with, opening the debates, as a primary consideration etc.);
3) процессуальные (first, second, last etc.);
4) контрадикторные (in direct contradiction, on the contrary, doubtful, illogical, ambiguous etc.);
5) контрастивные (in comparison to, although, even though, in spite of the
fact that, despite the fact that, nevertheless etc. );
6) референциальные (referring to, to remind, don’t forget, appealing to etc.);
7) комплементарные (besides, in addition, to add etc.);
8) финальные (finally, to conclude, summing up etc.).
Обращение к пафосу заключается в воздействии судебной речи на эмоции присяжных заседателей и напрямую связано с использованием убеждающих стратегий:
- поляризации аудитории («свои - чужие», «we - they»), например защитник в своем выступлении неоднократно указывает на то, что штат Вайоминг - это родной штат подзащитной, большого жюри и его самого, тем самым подчеркивая, что у них одна родина, одни законы, которые они должны соблюдать («Wyoming is Pring’s home state, the state she represented in the pageant, the home state of the jury, and the state in which I reside»);
- противопоставления единичного и типичного, например в судебном разбирательстве, когда присяжных пытаются убедить не экстраполировать проблему расизма в Лос-Анжелесе и всей стране на данное дело, поскольку признание обвиняемого невиновным не уничтожит расизм как явление («You can’t eradicate racism within the L.A. community or within the nation as a whole by delivering a verdict of not guilty in a case like this where it is clear and you know it is clear, you feel it, you know it in your heart»);
- визуализации деталей и фрагментов деяния, объясняющей мотивы поступка обвиняемого, для оказания давления на суд (Just close your eyes and imagine... );
- эмоционализации судебной речи, реализуемой с помощью лексических интенсифи-каторов (tremendously, enormously, immensely, terribly, abnormal etc.) и таких стилистических приемов, как метафора, гипербола, аллегория, аллюзия и др. (The evidence is there. You just have to find your way through smoke. We are the voices, the voices of calm and reason in all of this). Яркость и образность речи могут
быть достигнуты также с помощью стили-
стических приемов лексико-синтаксического уровня:
- разного вида повторов, которые усиливают впечатление цельности изложения, делают речь более убедительной: 1) цепочечный повтор («We are the voices, the voices of calm and reason in all of this»);
2) анафора («...and now they want you to become impassioned, to he upset, a then they want you to make quantum leaps in logic and in judgment. They want you to say Fuhrman is a racist... »); 3) лексический повтор («Don’t be misled, don’t be misled. Not everybody, not everybody wants to live up to the law or follow the law. - And I hope you agree with that. I hope you agree with that rule. I hope consider that - that motto»);
-градации («I trust you, everybody here trusts you, and the nation trusts you!»);
- аллюзии, то есть ссылки на известные образы и примеры, с помощью которых добиваются простоты и выразительности судебного выступления («I was reading last night about how important it is to remain calm and we heard a lot of quotations over the last couple of days. And I remembered a story that I had read once. And I recalled that in 1961 there was an incident involving Dr. King»);
- сравнения, которое позволяет присяжным и суду наглядно представить факты и обстоятельства дела («So now you have another piece of the puzzle. And another piece of the puzzle. And now, let me summarize for you what we have proven. One piece of the puzzle»);
- антитезы («The best defense is a strong offense»).
Воздействие через обращение к этосу судебной аудитории предполагает референцию к историческим фактам и судебным прецедентам, установку на ценностные и приоритетные нормы морали и нравственности, то есть правовую этику социума, и реализуется в риторических топиках, так называемых loci communes (общее место, топос ). Топосы указывают на то, с какой точки зрения должно смотреть на предмет или на мысль. Топосы судебной речи обеспечивают преемственность и уместность для публики тех или иных
реалий, событий, персон, которые образуют культурные концепты. Они являются универсальными аккумуляторами культуры.
Культурные концепты как обыденные аналоги философских и этических терминов, ключевые слова метаязыка культуры, актуальные для каждого человека, выступают элементами этико-правовой системы социума (добро, зло, истина, закон, справедливость, правопорядок и т. д.). Они играют роль субъектов и предикатов ценностных суждений, выстраивающихся по дуальному принципу (закон и порядок, закон и справедливость, преступление и наказание).
Топосы используются для эмоционального усиления доводов и положений судебной аргументации, закреплены за определенными правовыми контекстами, оказываются отправной точкой рассуждений, ведущих к этико-правовым заключениям. Разработка топо-са требует широкого кругозора, высокой культуры, эрудиции правового субъекта; удачно использованное в судебной речи общее риторическое место - чрезвычайно выигрышный фактор, равносильный аргументации, поскольку такие общие места составляют в связи с относящимися к ним обстоятельствами дела как бы самостоятельный аргумент, они поддерживают, придают достоверность отдельным, частным утверждениям, обосновывают вывод. Анализ судебных речей позволил выявить следующие виды топосов:
1) безусловное следование духу и букве закона («Not everybody, not everybody wants to live up to the law or follow the law. Not everybody thinks that the law applies to them. No one is above the law; not the police, not the rich, no one. O.J. Simpson isn’t above the law»);
2) правовые проблемы социума («...You can’t eradicate racism within the LAPD or within the L.A. community or within the nation as a whole by delivering a verdict of not guilty in a case like this»);
3) сложная правоохранительная судебная практика («You’ve got a tough job, a very tough job. I don’t envy you in that regard»);
4) этически-правовой долг присяжных («It is legitimate for you to consider it, you must consider it, because as I showed you
in the jury instruction beyond a reasonable doubt, you must consider all of the evidence»);
5) согласованность судебного решения («We certainly have no reason at all to believe there was any contact between the Defendant and Ronald Goldman before the murder is committed. We are on expert testimony. We won’t close our minds to anything. Let’s find out. We are going to go and check that again»);
6) профессиональный опыт участников судебного разбирательства («I have been a Prosecutor for almost fifteen years, and if there is one rule that I have lived by, if there is one rule that means a lot to me... »).
Речи судебных ораторов предназначены
для судебной аудитории (судья, присяжные, СМИ, публика), представляющей собой группу людей разного культурного и интеллектуального уровня, установление контакта и взаимопонимания с которой требует установки на когнитивно осознанный выбор коммуникативных приемов и языковых средств реализации фа-тической функции судебной речи. Наиболее распространенными из них являются:
1. Интеграция как способ солидаризации с участниками, принимающими решение в результате судебного разбирательства. Судебный оратор - активный творец речи, выражающий свои эмоции, побуждающий присяжных к действиям, который выполняет одну из своих важнейших коммуникативных задач -преодоление дистанции между собой и слушателями. Это достигается в немалой степени благодаря использованию местоименных маркеров солидаризации (we all, together with you), сокращающих дистанцию между слушателями и оратором (Now, we all know that the killer cut his left hand because we have the blood drops to the left side of the bloody shoe prints). В целях интеграции с аудиторией используются также: 1) прием сопереживания, при котором оратор выражает сочувствие слушателям по поводу драматических событий (I greatly sympathize with...; I really feel for you...; I share in your sorrow...; I have nothing but pity in my heart for the witness...); 2) прием соучастия, когда оратор ссылается на участие со слушателями в памятных совместных мероприятиях (This situation revived all
the impressions of our boyhood...; I recall distinctly/vividly how we...).
2. Дистанцирование защиты как представителя народа («our people») от обвинения как представителя государства («these people») и единение с присяжными и аудиторией («we, you and me») на основании антиномий агональности (борьбы) и отчуждения («свой - чужой»), активно эксплуатируемых адвокатами в качестве:
- процессуальных («Them versus Us» -«Они против Нас», например: «... Trial lawyers, brought in from Denver, Colorado, to represent these people against our common person, Kim Pring, who stood up to the evil empire»);
- институциональных («VIPpeople versus little people» - «ВИП-персоны против простых людей», например: «A great part of the case, folk, is the pain and the misery and the anger that ordinary people and I feel against big guys from big cities to judge us»);
-интеллектуальных («fancypeople versus common people» - «умники» против «обычных людей», например: «....they aren’t proven or disproven by fancy people that come from Stanford University to tell you and me how to think or how we read»);
- территориально-статусных («city boys versus farm boys» - «горожане против сельских жителей», например: «The gentleman sitting over there in velvet pants» или «Are we talking about farm boys like Eddie and me and city boys like Mr. Guccione?»).
3. Имплицитная диалогичность судебной речи, целью которой является установление контакта с аудиторией и фокусирование ее внимания на выигрышных для сторон аспектах судебного дела при помощи авторских и риторических вопросов. Традиционно отмечаются их повышенная эмоциональность, выразительность и аппе-лятивность как средств привлечения внимания, которые позволяют включить аудиторию в процесс рефлексии оратора, достичь наивысшей степени эффективности воздействия. Именно в этом смысле можно утверждать, что авторские и риторичес-
кие вопросы являются известным способом утверждения власти над аудиторией, например: «What was he doing? What he was doing was, he was setting up an alibi with Kato»; «What does it take you as a human being after hearing all the evidence and after hearing the law that the judge gives you, what does it take for you to feel comfortable in your conclusion that he killed these people?»; «You can write the law, but if you are not willing to enforce the law, then what is it?».
4. Риторическая комплиментар-ность, то есть вербальная интенсификация выражения благодарности аудитории и присяжным за проделанную работу во имя правосудия (в ущерб личным делам), например: «.allow me to thank you personally, not only for your verdict, but for your service as well. You have made a tremendous sacrifice. You haven’t seen your children enough, you haven’t seen your family enough, you haven’t seen your loved ones enough, and all of this in the name of justice and the service of justice».
Структурообразующим началом деятельности противоборствующих в судебном разбирательстве сторон является их состязательность, равноправие перед судом и разделение процессуальных функций. За судьей (Judge) в судебном разбирательстве закреплены регулирующие функции, в то время как профессиональная интеракция в целях разрешения правового конфликта в наиболее полном объеме проявляется в судебных прениях и реализуется в судебной лингвориторике оппонентов: прокурора (Counsel for the Prosecution) со стороны обвинения и адвоката со стороны защиты (Counsel for the Defense).
Таким образом, выделенные приемы воздействия на аудиторию через обращение к логосу, пафосу, этосу и их метакоммуникацион-ные маркеры; языковые средства реализации фатической функции судебной речи (интеграция, дистанцирование, имплицитная диалогичность, комплиментарность), ее четкая структура составляют лингвориторические особенности юридического дискурса и должны быть учтены при формировании иноязычных профессиональных умений студентов не только языкового, но и юридического вузов.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Анисимова, Т. В. Современная деловая риторика : учеб. пособие. Ч. 1 / Т. В. Анисимова, Е. Г. Гимпельсон ; Волгогр. юрид. ин-т МВД России. - Волгоград, 1998. - 256 с.
2. Аристотель. Этика. Политика. Риторика. Поэтика. Категории / Аристотель. - Минск : Литература, 1998. - 1392 с.
3. Безменова, Н. А. Очерки по теории и истории риторики / Н. А. Безменова. - М., 1991. -215 с.
4. Бокмельдер, Д. А. Стратегии убеждения в политике: анализ дискурса на материале современного английского языка : дис. ... канд. филол. наук / Д. А. Бокмельдер. - Иркутск, 2000. - 140 с.
5. Введенская, Л. А. Риторика для юристов / Л. А. Введенская, Л. Г. Павлова. - Ростов н/Д : Феникс, 2006. - 576 с.
6. Зарецкая, Е. Н. Риторика: Теория и практика речевой коммуникации / Е. Н. Зарецкая. - М. : Дело, 2001. - 480 с.
7. Кохтев, Н. Н. Основы ораторской речи / Н. Н. Кохтев. - М. : Изд-во МГУ, 1992. - 240 с.
8. Ножин, Е. А. Мастерство устного выступления / Е. А. Ножин. - М. : Политиздат, 1989. - 255 с.
9. Пузырев, А. В. Риторика в ее системной целостности / А. В. Пузырев // Предмет риторики и проблемы ее преподавания : материалы I Всерос. конф. по риторике. - М. : Добросвет, 1998. - С. 55-63.
10. Bitzer, L. F. Political Rhetoric / L. F. Bitzer // Handbook of Political Communication / е± by Dan D. Nimmo and Keith R. Sanders. - Beverly Hills ; London : Sage Publications, 1981. - P 225-248.
11. Gutenberg, N. Orality and Public Discourse. On the Rhetoric of Media and Political Communication / N. Gutenberg // Aspects of Oral Communication / еd. by U. M. Quasthoff. - Berlin ; N. Y. : Walter de Gruyter, 1995. - P 322-339.
