CC BY
45
ЛИНГВОКУЛЬТУРНЫЕ ДЕТАЛИ С ЛЕКСЕМОЙ «СНЕГ» В РУССКОЙ ПОЭЗИИ 1941-1942 ГГ.
М.А. Карелова
Кафедра русского языка и методики его преподавания Филологический факультет Российский университет дружбы народов ул. Миклухо-Маклая, 10, Москва, Россия, 117198
Данная статья посвящена рассмотрению особенностей средств вербализации культурно-тематического поля «явления природы» в лирике, относящейся к лингвокультурной ситуации 1941— 1942 годов.
Ключевые слова: лингвокультурная ситуация, культурно-тематическое поле «явления природы», лингвокультурная универсалия.
В рамках комплексного исследования проблемы взаимосвязи языка и культуры актуальным представляется изучение лингвокультурной ситуации, т.е. «динамичного и волнообразного процесса взаимодействия языков и культур в исторически сложившихся культурных регионах и социальных средах» [9. С. 19].
Лингвокультурная ситуация 1941—1945 гг. еще не была объектом специального научного исследования. Безусловно, наиболее значимой лингвокультурной универсалией этой эпохи в России стала Великая Отечественная война. Лирика военных лет сыграла исключительную роль в борьбе с фашизмом, она укрепляла веру в победу, а также была духовным оружием в этой борьбе. А. Толстой в докладе «Четверть века советской литературы» на юбилейной сессии Академии наук СССР 18 ноября 1942 г. сказал: «Казалось бы, грохот войны должен заглушить голос поэта, должен огрублять, упрощать литературу, укладывать ее в узкую щель окопа. Но воюющий народ, находя в себе все больше и больше нравственных сил в кровавой и беспощадной борьбе, где только победа или смерть — все настоятельнее требует от своей литературы больших слов. И советская литература в дни войны становится истинно народным искусством, голосом героической души народа» [10. С. 60].
Мы говорим о войне как о важнейшей лингвокультурной универсалии, поскольку она оказала существенное влияние на осмысление важнейших концептов, в частности в рамках культурно-тематического поля «явления природы», особенности вербализации которого станут объектом рассмотрения в нашей статье.
Исследование национальной специфики наименований явлений природы стало актуальным направлением современных научных изысканий. В работах Цзу Сюецина, Ю.Е. Ломоносовой, А.В. Частиковой, Н.А. Дудовой и др. [7; 4; 8; 2] явления природы рассматриваются как особые концепты, макроконцепты, концептуальные поля в национальной картине мира.
Из всех явлений природы снег обладает, пожалуй, наиболее ярко выраженной национальной спецификой, является «значимым компонентом русской поэтической картины мира» [5. С. 96]. Россия — северная страна, со снежными морозными зимами. Снег не случайно выдвигается в центр многих поэтических произве-
дений периода Великой Отечественной войны. Само слово «снег», а также разнообразные сочетания с ним становятся важными лингвокультурными деталями ввербализации концептов «смерть», «победа», «время» в структуре лингвокуль-турной универсалии «война». Материалом для данной статьи послужили стихотворения начала войны (1941—1942 гог.). Стихотворения, написанные в эти, пожалуй, самые ожесточенные годы войны, пронизаны трагизмом и болью в наивысшей степени.
В структуре концепта «смерть» прежде всего выделяется лингвокультурная деталь «черный снег»:
Мы сварили бы на ветках, Разгребая черный снег, Мы за ней на мерзлых грядках Посбивались ночью с ног (П.Я. Зальцман. Картошка ночью (1942)); Рвутся факелов лохмотья, Брызжет в черный снег огонь (В.Т. Шаламов. Полька-бабочка (1942)).
В данном случае семантическая структура прилагательного «черный» осложняется сочетанием двух планов значения — прямого и переносного, обладающего лингвокультурной спецификой: снег черный не только потому, что в действительности приобретает такой цвет от взрывов снарядов, но и потому, что в русской лингвокультуре черный цвет — это цвет траура, смерти.
Центральное место в структуре концепт «смерть» занимает красный снег, снег цвета крови:
И буду я разутый, без имени и славы, Замерзшими глазами смотреть на снег кровавый. (А.А. Тарковский. А случилось не так (1942)).
Нередко данное цветообозначение выражено имплицитно:
Уже темнеет. Наступленье, Гремя, прошло свой путь дневной, И в нами занятом селенье Снег смешан с кровью и золой. (К.М. Симонов. Пехотинец (1942)); Я вижу свет и снег в крови. Я буду жить. И ты живи. (И.Г. Эренбург. Большая черная звезда... (1942)); Да, отстоим родимые березы, Сады и песни дедовской страны, Чтоб этот снег, впитавший кровь и слезы, Сгорел в лучах невиданной весны (Вс.А. Рождественский. В суровый год мы сами стали строже... (1942)).
В проанализированных нами контекстах неоднократно встретилось привычное сочетание «белый снег»:
О родине — России. В те дни она, в снегах бела, Во мгле, в дыму морозном Вставала, смерть врагу несла — Был час расплаты грозной... (А.Т. Твардовский. Новогоднее слово (1941)); Сыплет, сыплет, сыплет снег. Над равниною бесплодной Мириадами летят Мотыльки зимы холодной. Одноцветны, как тоска, Холодны, как злая доля, Засыпают все пути, Всю красу лугов и поля. (М.И. Цветаева. Сыплет, сыплет, сыплет снег... (1941)); Белый саван забытья, Равнодушья, безучастья Совладал с любым ростком И с любой живою страстью (М.И. Цветаева. Сыплет, сыплет, сыплет снег... (1941)).
Однако белый цвет зимы, снега, снежинок теряет сему святости, чистоты, так часто используемую поэтами, и актуализирует отрицательное значение, навевает тоску и мысли о смерти, что также позволяет отнести данную лингвокультуро-логическую деталь к концепту «смерть». Интересно отметить, что лингвокуль-
турная деталь «белый снег» связана с трауром, несмотря на то, что традиционно в русской лингвокультуре траур символизирует черный цвет.
Входя в концепт «смерть», исследуемое нами наименование явления природы неоднократно используется в сочетании с прилагательным «мертвый»:
За тебя давно решили, Все решили без тебя; Повинуйся ж мертвой силе, В мертвом снеге взор знобя! (Г.А. Шенгели. Подполье (1941)); Над золою женщина сидела, — Здесь был дом ее, родной и милый, Здесь она любила и жалела И на фронт отсюда проводила. Теплый пепел. Средь пустого снега Что она припоминала? А вдали как будто теплой кровью Обливались мертвые сугробы. (И.Г. Эренбург. Наступали. А мороз был крепкий... (1942)).
Авторы даже прибегают к окказиональному словообразованию:
Раннее после обеда; Мертвоснежный зимний день; Вьет поземка, нету следа, Нет прохожих; думать лень (Г.А. Шенгели. Подполье (1941)).
Особая роль лингвокультурных деталей с лексемой «снег» в вербализации концепта «смерть» подчеркивается их контекстуальными связями со словами-реалиями, связанными со смертью: могила, крест (на могиле), саван, глагольными формами с общей семантикой «закапывать в землю»:
Были вагоны, стали — могилы... Крытые снегом, битые вьюгой. Встали — вагоны. Цугом уклоны В ряд друг за другом, в ряд друг за другом (М.И. Цветаева. Сон вагонов (1939—1941)); И в землю лягут имена, Зимой над ними встанут снежные кресты (Г.Н. Петников. Смешали глину с кровью и железом... (Из Алферовской тетради, 1) (1942)).
Интересно, что в типичном сочетании с глаголом «идти» снег в лирике начала войны встречается редко:
А снег идет. Мороз звенит, как медь. Какие там удобные дороги! Столетьями Россия, как медведь, Лежит в своей нетронутой берлоге (Н.Н. Туроверов. Который день печальный снег кружится... (Родина, 7) (1942)).
В составе концепта «смерть» данное явление природы чаще используется в сочетаниях с экспрессивными глаголами с наличием семы «огонь»:
Солнце лица озаряет, Белый снег вскипает следом, И танкисты козыряют Солнцу русскому и деду (И.П. Уткин. Декабрь 1942 года (1942)); И брызги свистят снеговые, и скрипит под ногами снежок (Н.Н. Ушаков. Армия Паулюса (1943)),
или передающими стремительность и неизбежности войны:
Расскажешь ты, как снег бежал В степи пыльцой сыпучей, Как ты в ту ночь бочком лежал У проволоки колючей (А.Т. Твардовский. Новогоднее слово (1941)); Мчит дорогой голой Туча снежной пыли. Мчит, летит, курится... Но что хочешь делай: Спит — не добудиться — сад заледенелый (Л.А. Лавров. Песня (1941—1942)).
Вторым центральным концептом в структуре лингвокультурной универсалии «война» является концепт «победа». В качестве анализа нами были выбраны стихотворения периода начала войны, а именно 1941—1942 гг., что, как нам видится, обусловливает столь немногочисленное количество лингвокультурных деталей,
относящихся к данному концепту. В целом, для концепта «победа» характерны лингвокультурные детали «снег-защитник», «снег-друг»:
Не уйдет от пули ни единый. Дочиста «арийцев» истребим. Снежные советские равнины Саваном их скроют ледяным (Вс.А. Рождественский. Гнев народа (1942)); Лишь бы ночь без пальбы промахала, Лишь бы в снежных сугробах / завяз Джаггернаут войны!.. (Г.А. Шенгели. Одиночество (1941)); Все ближе, ближе срок расправы, Сжимай оружие, боец. Безумный враг, бандит кровавый У нас в снегах найдет конец (А.Т. Твардовский. Зима на фронте (1941)); Снега! Поднимитесь метелью, Когда умирают гвардейцы! (М.А. Светлов. Когда умирают гвардейцы [Двадцать восемь, 3) (1942)).
Не случайно позже, в 1945 победном году, в своем романе «Европейское воспитание» известный французский писатель Ромен Гари написал, что снег является главным сокровищем России и придает этой стране ее национальный характер. Снег укрывает и оберегает все остальные ее богатства. Он охраняет ее нефть и железную руду, ее золото и уголь, и ее самые плодородные в мире черноземы. Снег на протяжении многих веков давал отпор завоевателям, отправлявшимся на штурм ее сокровищ [6. С. 169].
Многочисленное обращение поэтов к образу снега как воплощению необратимости и равнодушия времени позволило выделить концепт «время», но следует уточнить, что данный концепт не является нейтральным, он также входит в универсалию «война», так как снег в исследуемой нами лингвокультурной ситуации символизирует бесконечность войны, а также ее равнодушие:
Шепот музы твоей — как труба. Голос жизни живой Сквозь года, сквозь снега, сквозь гроба — Над моей головой. (Ю.Н. Верховский. «Шепот музы твоей — как труба...» (1941)); А снег идет. Морозные цветы Пышнее на окошках расцветают. А снег идет. Мороз звенит, как медь...Уже не дни, а, кажется, года Погребены в снегу — и никогда Над нами этот снег не прекратится. Века, века погребены в снегах, Столетние сугробы на пороге... (Н.Н. Туроверов. «Который день печальный снег кружится...» (Родина, 7) (1942)).
Итак, проведенный анализ позволяет сказать, что снег и лингвокультурные детали, связанные с ним, в особой лингвокультурной ситуации 1941—1942 гг. вербализуют нетипичные для подобных сочетаний концепты «смерть» и «победа». «Белый снег» в военных стихотворениях символизирует траур, а не чистоту и святость, как в поэзии, принадлежащей другой лингвокультурной ситуации. Центральными лингвокультурными деталями в структуре концепта «смерть» являются, кроме «белого снега», «красный снег», «черный снег», «мертвый снег». В структуре концепта «победа» можно выделить лингвокультурные детали «снег-помощник», «снег-защитник». Редкими лингвокультурными деталями являются детали, входящие в состав концепта «время».
ЛИТЕРАТУРА
[1] www.ruscorpora.ru
[2] Дудова Н.А. Концептуализация атмосферных осадков в немецкой языковой картине мира: Автореф. дисс. ... канд. филол. наук. — Омск, 2007. [Dudova N.A. Konceptualizaciya atmo-sfernyx osadkov v nemeckoj yazykovoj kartine mira: Avtoref. diss. ... kand. filol. nauk. — Omsk, 2007.]
[3] Лирика военных лет. Стихи советских поэтов (1941—1945). — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1985. — 320 с. [Lirika voennyx let. Stixi sovetskix poetov (1941—1945). — M.: Izd-vo Mosk. un-ta, 1985. — 320 s.]
[4] Ломоносова Ю.Е. Концептуальное поле «атмосферные явления» во французской языковой картине мира: Автореф. дисс. ... канд. филол. наук. — Белгород, 2008. [Lomonosova Yu.E. Konceptualnoe pole «atmosfemye yavleniya» vo francuzskoj yazykovoj kartine mira: Avtoref. diss. ... kand. filol. nauk. — Belgorod, 2008.]
[5] Морозова Н.С. Первый снег в русской поэтической модели мира // Гуманитарный вектор. — 2013. — 4 (36). — С. 96—101. [Morozova N.S. PeFvyj sneg v rasskoj poeticheskoj modeli mira // Gumanitamyj vekton — 2013. — 4 (36). — S. 96—101.]
[6] Ромен Г. Европейское воспитание. — М.: Эксмо, 2005. — 384 с. [Romen G. Evropejskoe vospitanie. — M.: Eksmo, 2005. — 384 s.]
[7] Цзу Сюецин. Национально-культурные концепты времен года в русской языковой картине мира (на фоне китайской): Автореф. дисс. ... канд. филол. наук. — Владивосток: Дальневосточный государственный университет, 2009. [Czu Syuecin. Nacionalno-kultumye kon-cepty vremen goda v rasskoj yazykovoj kartine mira (na fone kitajskoj): Avtoref. diss. ... kand. filol. nauk. — Vladivostok: Dalnevostochnyj gosudaretvennyj univeratet, 2009.]
[8] Частикова А.В. Английские и немецкие фразеологические единицы, вербализующие макроконцепт «природные явления», как отражение наивной картины мира: Автореф. дисс. ... канд. филол. наук. — Воронеж, 2009. [Chastikova A.V. Anglijskie i nemeckie frazeologicheskie edinicy, ve^alirn^s^e makrokoncept «prirodnye yavleniya», kak otrazhenie naivnoj kartiny mira: Avtoref. diss. ... kand. filol. nauk. — Voronezh, 2009.]
[9] Шаклеин В.М. Лингвокультурная ситуация и исследование текста. — М.: Общество любителей российской словесности, 1997. — 184 с. [Shaklein V.M. Lingvokultumaya situaciya i issledovanie teksta. — M.: Obshhestvo lyubitelej rossijskoj slovesnosti, 1997. — 184 s.]
[10] Юбилейная сессия Академии наук СССР посвященная 25-летию Великой Октябрьской социалистической революции: доклады на общем собрании юбилейной сессии АН СССР 15—18 ноября 1942 года. — Москва; Ленинград: АН СССР, 1943. — 248 с. [Yubilejnaya sessiya Akademii nauk SSSR posvyashhennaya 25-letiyu Velikoj Oktyabrekoj socialisticheskoj revolyucii: doklady na obshhem sobranii yubilejnoj sessii AN SSSR 15—18 noyabiya 1942 goda. — Moskva; Leningrad: AN SSSR, 1943. — 248 s.]
LINGUISTIC AND CULTURAL DETAILS WITH THE WORD "SNOW" IN RUSSIAN POEMS OF 1941-1942
M.A. Karelova
The Chair of the Russian Language and Methods of Its Teaching Philological Faculty Peoples' Friendship University of Russia Miklukho-Maklaya str., 10, Moscow, Russia 117198
The article studies the means of verbalization of a cultural and thematic field "natural phenomena" in Russian poems of linguistic and cultural situation of 1941—1942.
Key words: linguistic and cultural situation, cultural and thematic field "natural phenomena", linguistic and cultural universal.
