CC BY
121
УДК 811.161.1
Е.В. Мадалиева
ЛИНГВОКОГНИТИВНЫЙ УРОВЕНЬ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ В ДИСКУРСЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ИСПОВЕДИ
Настоящая статья посвящена изучению лингвокогнитивного уровня языковой личности в дискурсе политической исповеди. Источниками речевого материала являются книги Бориса Немцова «Провинциал» (1997) и «Исповедь бунтаря» (2007). В ходе работы проанализированы наиболее значимые концепты, составляющие основу концептуальной картины мира языковой личности Бориса Немцова.
Ключевые слова: политический дискурс, исповедь, языковая личность, лингвокогнитивный уровень, концепт.
В наше время политическая личность окончательно становится личностью говорящей, а публичная политика все больше и больше превращается в искусство владения словом.
Изучение политического дискурса - это актуальное направление современных лингвистических исследований как в России, так и за рубежом. Предметом таких исследований являются язык и власть в мире политики, коммуникативные манипуляции правящих элит, использование языка как средства доминирования и социальной силы, ритуальная составляющая политической коммуникации. Однако типы, жанры, категории этого дискурса еще недостаточно изучены.
В настоящее время на книжном рынке появилось большое количество книг, написанных политическими деятелями. При этом в жанровом отношении многие тексты идентифицируются самими авторами как исповедь. Слово «исповедь» выносится в заглавие, либо упоминается в аннотациях. Или же авторы приписывают своим произведениям такое качество, как исповедальность. Понятие политической исповеди не соотносится с каноническим пониманием исповеди как религиозного таинства и литературного жанра, поэтому оно требует современного осмысления.
Для политической исповеди характерны черты, свойственные всем подвидам исповеди в целом. Так, в сюжете встречается много автобиографических мотивов, взятых из жизни самого писателя; рассказчик часто представляет себя и свои поступки в негативном свете; политик подробно описывает свои мысли и чувства, занимаясь саморефлексией, есть установка на искренность, субъективность высказывания. Но в то же время политическая исповедь отличается тем, что зачастую подлинная исповедь заменяется имитацией, ритуальным покаянием. Политики активно используют речевое воздействие для достижения ряда своих целей.
Политическая исповедь строится по определенным тематическим, стилистическим и композиционным канонам и является подвидом так называемой политической автобиографии.
Основной задачей жанра выступает осуществление акта коммуникации между автором/адресантом и читателем/адресатом. В политических исповедях прослеживается коммуникативная цель (эксплицитная - пролить свет на ход исторических событий; имплицитная - скорректировать или реанимировать свой публичный имидж).
Стилистически политическая исповедь в основном представлена публицистическим функциональным стилем, но также есть элементы художественного, делового и разговорного стиля, что обусловлено спецификой жанра.
Композиционно политическая исповедь представляет собой макронарратив, который строится в виде последовательности функционально-семантических фрагментов текста, событийная структура которых состоит из Резюме, Описания окружающей обстановки, Осложнения, Развязки, Коды и Оценки.
Тематически исповедь представляет описание пройденного жизненного пути автора, при этом акцент делается на наиболее значимых событиях в жизни политика.
Специального внимания заслуживает проблема описания языковой личности в дискурсе политической исповеди. Языковая личность в современных исследованиях рассматривается во взаимодействии наборов ее социальных и коммуникативных ролей. В дискурсивном аспекте языковая личность определяется как «совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов)» [Караулов 1987: 3].
В данной работе языковая личность моделируется с позиций лингвокогнитивного подхода, который предполагает переход к моделированию
структур сознания участников политической коммуникации. Ключевым понятием для данного исследования является концепт - «многомерное смысловое образование, в котором выделяются ценностная, образная и понятийная стороны» [Карасик 2002: 129].
Данный уровень представляет собой идеологически ориентированную модель мира, т.е. иерархию ценностей языковой личности. Он включает в себя концепты наибольшей значимости, отражающие доминантные потребности, интересы и идеалы личности, наиболее широко представлены в ее тезаурусе.
В качестве конкретного примера проанализируем языковую личность бывшего губернатора Нижегородской области, лидера оппозиционного объединенного движения «Солидарность» Бориса Ефимовича Немцова. Источниками речевого материала являются автобиографические книги «Провинциал» (1997) и «Исповедь бунтаря» (2007).
Одним из наиболее значимых концептов политического дискурса является концепт ВЛАСТЬ. В концептосфере Бориса Немцова данный концепт занимает центральное место. В «Исповеди бунтаря» лексема «власт» употребляется 67 раз, в «Провинциале» - 32.
«Концепт как ментальная репрезентация культурно-значимого феномена в сознании фиксируется в лексикографических толкованиях имени концепта (содержательный минимум концепта), в его синонимических связях, образных переосмыслениях, ассоциативных реакциях, сочетаемости, паремиологии и неклишированных текстах и высказываниях» [Шейгал 2000: 57].
Проанализируем смысловую структуру лексемы «власть». Для этого сравним дефиниции лексемы в толковом словаре С.И. Ожегова и в терминологическом словаре В.Ф. Халипова. Анализ показал, что представления о понятии «власть» в обыденном и научном сознании во многом схожи:
Ожегов 1990:
власть 1 право и возможность распоряжаться, подчинять своей воле; 2 политическое господство, государственное управление и органы его; 3 (мн.) лица, облеченные правительственными, административными полномочиями [Ожегов 1990].
Халипов 1997:
власть 1 способность, право и возможность распоряжаться кем-л./чем-л., оказывать решающее воздействие на судьбы, поведение и деятельность людей с помощью различного рода средств -закона, права, авторитета, воли, суда, принужде-
ния; 2 политическое господство над людьми, их общностями, организациями, странами и их группировками; 3 система государственных органов; 4 лица, органы, облеченные соответствующими государственными, административными полномочиями, или обладающие разного рода влиянием, полномочиями по обычаю, или присвоившие их себе [Халипов 1997].
Таким образом, получаем три основных значения, различающихся уровнем абстракции представления смыслового инварианта «способность, право и возможность к принуждению»: 1) власть в широком смысле; 2) политическая власть 3) конкретные представители политической власти (органы и лица, облеченные властными полномочиями).
Для того чтобы выяснить, как отражаются представления о власти и отношение к власти в сознании Бориса Немцова, проанализируем типовую сочетаемость и метафорику лексемы «власть», а также ее участие в оценочных высказываниях, в том числе и паремиях.
В сознании Бориса Немцова власть - это объект принадлежности, который может быть объектом приобретения, передачи, утраты, а также добычи и завоевания. Она может менять владельцев, быть объектом наследования, дарения, насильственного захвата: передать власть, передача власти, борьба за власть, не имея власти, передавая власть, воровать власть, претендовать на власть, узурпация власти, получить власть.
Возможность осмысления власти как объекта обладания связана с ее образным восприятием как «вычлененного из пространства компактного физического предмета, с четкими границами, который может уместиться в руках и быть перемещаемым в пространстве» [Жданова, Ревзина 1992: 45]. Выде-ленность данного объекта в пространстве позволяет Немцову описывать движение и местонахождение субъектов относительно него: прийти к власти, быть при власти, приход к власти, сидеть у власти, держаться за власть, концентрирует в руках власть.
В понимании Бориса Немцова для лексемы «власть» характерна персонализация: власть деградировала. Она может быть сильной, слабой, коррумпированной, гуманной.
Для Немцова власть является источником эмоций. Она может быть объектом страсти (любить власть, искушение властью).
Кроме того, концепт ВЛАСТЬ становится специальным объектом рефлексии, «размышле-
ний вслух», что характерно для жанра политической исповеди. Во-первых, автор делает попытку раскрыть содержание понятия власть, приводя авторские дефиниции данного понятия, используя метафоры:
Власть - неприятная необходимость для любого общества, которое хочет сохранить спокойствие (Немцов Б.Е. «Провинциал»).
Власть, по сути, айсберг: верхняя часть подлежит обозрению со всех сторон, нижняя часть скрыта от глаз общественности (Немцов Б.Е. «Исповедь бунтаря»).
Власть - это таз с нечистотами, от которого исходит неистребимое зловоние (Немцов Б.Е. «Исповедь бунтаря»).
Власть - агрессивное вещество, всепроникающее и разрушающее (Немцов Б.Е. «Исповедь бунтаря»).
Во-вторых, Борис Немцов эксплицитно выражает свое недовольство властью и приводит свое понимание того, какой должна быть хорошая власть:
Сильная власть, на мой взгляд, - та, что не боится критики, умудряется при наличии оппозиции сохранить чувство собственного достоинства (Немцов Б.Е. «Провинциал»).
Слабая власть - это власть цензуры, власть единомыслия, чванства и подхалимажа. И как следствие - растления. Власть сильно коррумпированная и продажная (Немцов Б.Е. «Провинциал»).
Приведенные высказывания позволяют суммировать представления политика о своеобразном «кодексе чести» для представителей власти. Важно отметить, что в более поздней книге, «Исповедь бунтаря», лексема «власть» имеет в основном отрицательную коннотацию, автор критикует современную власть.
Базовый для политического дискурса концепт ГОСУДАРСТВО также реализуется в текстах исповедей Бориса Немцова. При этом синонимичными оказываются лексемы «государство», «Россия», «страна», «держава». Тесно связан с концептом ГОСУДАРСТВО концепт НАРОД. Оперируя данными понятиями, автор выстраивает модель настоящего, причем, как правило, в негативном свете. Данная модель представлена метафорически:
Это фаза летаргического сна, и в этой фазе народу не нужна свобода слова, не нужна демократия, не нужны лишние права (Немцов Б.Е. «Исповедь бунтаря»).
Хотя сегодня в России из-за наркотического нефтяного дурмана есть ощущение, что все нормально и жизнь прекрасна (Немцов Б.Е. «Исповедь бунтаря»).
Только пластилиновый народ, который хорошо прогрели на солнце и долго разминали, может проголосовать за человека, который начинает свою политическую карьеру с президентских выборов (Немцов Б.Е. «Исповедь бунтаря»).
Кроме того, концепт ГОСУДАРСТВО вербализуется в тексте «Исповеди бунтаря» через апелляцию к прецедентным текстам, имеющим лингвокультурное значение для носителей русского языка: страна рабов - страна господ; за державу обидно. Система ассоциаций, вызываемых данными текстами, также добавляет отрицательную коннотацию к выстраиваемой модели настоящего. Схоже и отношение автора к настоящему в «Провинциале», где выстраивается ассоциативная цепочка «государство-империя-рабство».
Также в произведениях Бориса Немцова высокую частотность употребления обнаруживает концепт СВОБОДА. Рассмотрим данный концепт, его формирование в тексте политической исповеди Бориса Немцова «Исповедь бунтаря», его языковую репрезентацию в тексте. В словарном определении лексического значения слова «свобода» фиксируются следующие концептуальные признаки:
Ожегов 1990:
свобода 1 отсутствие каких-нибудь ограничений стеснений в чем-нибудь; 2 отсутствие стеснений и ограничений, связывающих общественно-политическую жизнь и деятельность какого-нибудь класса, всего общества или его членов; 3 состояние того, кто не находится в заключении, в неволе; 4 возможность проявления субъектом своей воли на основе осознания законов развития природы и общества [Ожегов 1990].
Ядерным признаком содержательной структуры концепта является компонент «состояние». Базовый слой концепта также представлен дополнительными модусными признаками «отсутствие», «возможность».
Концептуальный смысл СВОБОДЫ, наиболее значимый для концептосферы исповеди, - это «отсутствие стеснений и ограничений, связывающих общественно-политическую жизнь и деятельность какого-нибудь класса, всего общества или его членов».
Ядерные компоненты смысла, входящие в семантическую структуру слова «свобода», кор-
релируют с семантической структурой, со значениями производных от него лексических единиц -освободить, свободный, свободно, свободомыслие, освобождение.
Автор связывает концептуальную область «свобода» с концептуальной областью «демократия» (народу не нужна свобода, не нужна демократия), «право, закон» (гражданские свободы), поскольку в его сознании свобода выступает и как индивидуалистическая реализация потребностей и желаний (свобода выбора), и как общественно значимая возможность реализации одобряемых либо допускаемых обществом потребностей и желаний (права и свободы).
Свобода - абстрактное понятие, однако его концептуализация происходит и на уровне перцептивных каналов. Восприятие свободы связано с перцептивными признаками, физиологическими ощущениями: глоток свободы, жажда свободы.
Свобода опредмечивается, является объектом отчуждаемой принадлежности: дать свободу, заплатить за свободу, украсть свободу. При этом достижение свободы представляется как нечто непростое: пролить кровь за свободу, долгий путь к свободе.
В «Исповеди бунтаря» свобода входит в формулу счастья, выводимую Борисом Немцовым. Другими составляющими счастья является здоровье и материальное благополучие. Что нетипично для русской языковой картины, автор исключает из понятия «счастье» понятие «семья», являющееся ключевым для русской культуры, о чем говорит эксплицитно: «В формулу «свобода, здоровье, материальный достаток» семья не входит», «...семья ограничивает свободу» (Немцов Б.Е. «Исповедь бунтаря»). В книге «Провинциал» данный концепт практически не находит отражения.
Сущность концепта СВОБОДА связана с противопоставлением свободы и несвободы, она актуализируется в переходе из состояния свободы в состояние несвободы.
Свобода для автора включает в себя также получение правдивой информации. Поэтому частотным является употребление словосочетания «свобода слова» (17 раз в текстах двух книг). Таким образом, понятие свобода оказывается связанным с концептом ПРАВДА. В русской культуре слово «правда» тесно связано и одновременно противопоставляется слову «истина» [Степанов 2001: 439]. К понятию «правда» примыкает понятие «справедливость». «Только в русской культуре «справедливость» соединяется с внутренним убеждением, с «правдой» и включается в поле
«истины» [Степанов 2001: 439]. Устанавливается связь: «правда» - «справедливость» и «правда» -«истина». Таким образом, в слове «правда» соединяются два значения - правда как объективная истина и правда как внутренний закон, справедливость. Эти два значения слова «правда» -«правда-истина» и «правда-справедливость» -выражают две стороны поиска истины в делах, затрагивающих человека.
Осознавая значимость концепций «искренность», «правдивость» и «честность» для русского самосознания, а отсюда - их важное место на ценностной шкале национальной языковой картины мира, политик активно использует данные понятия. При этом автор позиционирует себя как носитель истинных, реальных, подлинных ценностей, употребляя лексемы с данной семантикой:
- правдивая информации;
- Рецепт один: все должно быть максимально честно и открыто;
- искренне верю;
- Должен признаться, в людях я разбираюсь не очень хорошо;
- Это моя правда.
Антонимичные концепты ЛОЖЬ, ЛИЦЕМЕРИЕ признаются политиком а) неприемлемыми и б) используются как средства дискредитации нынешней власти:
а) Понимаю, что признаюсь в вещах непопулярных, но не хочу врать и притворяться.
Но ложь еще хуже.
И я не хочу постоянно обманывать близких мне людей.
...считаю, что лицемерие и ложь - это есть настоящие грехи.
б) Каждый день, день за днем, миллионы граждан теряют одно право за другим, шаг за шагом мы опускаемся в болото лживого, лицемерного авторитаризма.
Сейчас вранья и лицемерия больше, чем во времена Ельцина.
Таким образом, очевидно, что система ценностей языковой личности Бориса Немцова отражается в его концептуальной картине мира, которая складывается из ментальных репрезентаций, то есть концептов. Концептосфера языковой личности политика в дискурсе политической исповеди характеризуется универсальными признаками, в частности, высокой коммуникативной востребованностью концептов ВЛАСТЬ и СВОБОДА. Национально-культурная специфика концептуальной картины мира языковой личности политика объективируется в концептах СЕМЬЯ, ПРАВДА.
Список литературы
Жданова Л.А., Ревзина О.Г. Власть: языковое значение и концепт // Семантика языковых единиц: материалы III межвуз. науч. конф. М.: Моск. гос. открытый пед. ин-т, 1992.
Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград: Перемена, 2002.
Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987.
Немцов Б.Е. Исповедь бунтаря. М.: Партизан, 2007.
Немцов Б.Е. Провинциал. URL: http://www. gramotey.com/books/371140173971.htm.
Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Рус. яз., 1990.
Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. 2 изд., испр. и доп. М.: Акад. проект, 2001.
Халипов В.Ф. Власть. Кратологический словарь. М.: Республика, 1997.
Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса. Волгоград: Перемена, 2000.
E.V. Madalieva
LINGVO-COGNITIVE LEVEL OF A POLITICIAN'S LINGUISTIC PERSONALITY IN THE DISCOURSE OF POLITICAL CONFESSION
The article is devoted to the analysis of the lingvo-cognitive level of a politician's linguistic personality in the genre of political confession. The material for the research is Boris Nemtsov's autobiographical books «Confessions of a Rebel» and «The Provincial». The concepts that form the world-image of the linguistic personality, are represented and examined.
Key words: political discourse, confession, linguistic personality, lingvo-cognitive level, concept.
