Научная статья на тему 'Лингво-культурная специфика концепта возможность'

Лингво-культурная специфика концепта возможность Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
360
52
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
КОРРЕЛЯЦИЯ ЯЗЫКА И КУЛЬТУРЫ / ЛИНГВОКУЛЬТУРНОЕ СООБЩЕСТВО / КУЛЬТУРНЫЕ ЦЕННОСТИ / КОНЦЕПТ / КУЛЬТУРНЫЕ СЦЕНАРИИ / НОРМАТИВНАЯ КАРТИНА МИРА / НОРМАТИВНЫЙ КАНОН ЛИЧНОСТИ / ЯЗЫКОВЫЕ МАРКЕРЫ / CORRELATION BETWEEN LANGUAGE AND CULTURE / LINGUO-CULTURAL SOCIETY / CULTURAL VALUES / CONCEPT / CULTURAL SCENARIOS / NORMATIVE VIEW OF THE WORLD / NORMATIVE CANON OF A PERSON / LINGUAL MARKERS

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Антонова Л. В.

Статья представляет собой опыт определения лингво-культурной специфики концепта посредством корреляции единиц языковой системы и ценностей англоязычного лингвокультурного сообщества. Культурные ценности могут быть эксплицитно представлены в виде культурных сценариев, сформулированных в терминах универсальных концептов и лексикализованных во всех языках мира.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Похожие темы научных работ по языкознанию и литературоведению , автор научной работы — Антонова Л. В.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

LINGO-CULTURAL SPECIFICITY OF THE "POSSIBILITY" CONCEPT

The article focuses on the specificity of the interaction between language and culture. Lingo-cultural features of the possibility concept in the English language are revealed. Cultural values tracked down in the scripts become the center of our investigation. Human personality being incarnated in language is a focus of language and culture.

Текст научной работы на тему «Лингво-культурная специфика концепта возможность»

УДК 81-112.2

ЛИНГВОКУЛЬТУРНАЯ СПЕЦИФИКА КОНЦЕПТА ВОЗМОЖНОСТЬ

© Л. В. Антонова

Стерлитамакская государственная педагогическая академия Россия, Республика Башкортостан, 453103 г. Стерлитамак, пр. Ленина, 49.

Тел.: +7 (347) 343 94 18.

E-mail: cleverstrru@yandex.ru

Статья представляет собой опыт определения лингво-культурной специфики концепта посредством корреляции единиц языковой системы и ценностей англоязычного лингвокультурного сообщества. Культурные ценности могут быть эксплицитно представлены в виде культурных сценариев, сформулированных в терминах универсальных концептов и лексикали-зованных во всех языках мира.

Ключевые слова: корреляция языка и культуры, лингвокультурное сообщество, культурные ценности, концепт, культурные сценарии, нормативная картина мира, нормативный канон личности, языковые маркеры.

Культурно-обусловленный компонент значения того или иного слова необходимо искать в системе ценностей, в образе жизни, в моделях поведения носителей англоязычных культур. Целью данной статьи является нахождение корреляции между ценностями британского лингвокультурного сообщества (ЛКС) и языковыми единицами, реализующими концепт ВОЗМОЖНОСТЬ.

Определение базовых ценностей любой культуры даже при осознании их весьма схематичного и приблизительного характера очень трудно. В. Г. Елизарова считает, что культура и ее составляющие не могут определяться посредством опросов, когда люди либо «примеряют» то или иное положение на себя, либо отвечают, выдавая желаемое за действительное. Культура - это феномен из области подсознательного [1]. Мы принимаем понимание культуры, которое демонстрирует сходство ее природы с природой человеческого языка, когда культура рассматривается в единстве трех функций: семиотической, социальной и когнитивной. Все проявления культуры изучаются по аналогии с языком как «означающие», обладающие определенным культурным значением. Конвенциональные культурные значения, с одной стороны, кристаллизуются в ходе социальной практики, они обладают динамичной природой, связаны с действительностью и существуют во взаимодействии с нею, а с другой, - отражаются в ментальной реальности носителей культуры и обусловливают интерпретацию индивидами окружающей действительности.

Ценности являются ядром в структуре национальной культуры и наследуются каждым новым поколением как социально-психологические идеи и взгляды, разделяемые народом представления о целях общественной жизни и средствах их достижения [2]. Выражая коллективное мнение о том, что важно и не важно, ценности предстают как определенным образом смоделированные принципы, понимаемые как конкретные стереотипы мышления и поведения. В форме принципов национальная культура «указывает», что человек должен делать, как воспринимать те или иные события, строить отноше-

ния с другими, что можно делать, а что нельзя [3]. Чтобы ценности индивидов не входили в противоречия друг с другом, культура вырабатывает социальные правила как конкретные поведенческие рекомендации по реализации определенных принципов. Правила носят конституирующий характер и накладывают ограничения на любую деятельность, придавая ей всеобъемлющую, определенную рамками каждой культуры, структуру. Социальные нормы формируются на базе ценностных ориентиров, которые возникают не только на основе знания и информации, но и жизненного опыта человека, они представляют собой личностно окрашенное отношение к миру. Под культурными ценностями, вслед за А. Я. Флиером, мы понимаем некоторую квинтэссенцию социального опыта общества, в рамках которой собраны нравы, обычаи, стереотипы поведения и сознания, образцы, оценки, образы, мнения и т. п., как «резерв» уже обретенного и накопленного социального опыта, лежащий в основе исторической и социальной устойчивости данной культуры [4].

Убеждения и ценности, которые ассоциируются с этими убеждениями, позволяют индивиду соотносить их со своим внутренним состоянием и конструировать свое поведение. Поведение не является хаотичным и не строится каждый раз заново. Индивиды пользуются рецептами [5], моделями (образец, заслуживающий подражания) [6] как знанием того, как надо действовать, вести себя, чтобы поведение носило приемлемый характер. В рамках одной и той же модели в зависимости от качеств личности и обстоятельств возможны варианты обычаев и действий [1]. Приобретенные в процессе социализации привычки, вкусы, представления, предубеждения постепенно складываются в стереотипы речевого поведения и, относящиеся к области бессознательного, трудно поддаются контролю и тем более устранению. Поведение рассматривается нами как деятельность людей с учетом их ценностного отношения к другим людям и подлежит квалификации с точки зрения добра и зла, связано с областью этических норм и соотносится с этической

шкалой оценок. Нормативная этика предлагает идеальную модель поведения, межличностных отношений человека в обществе, определяет моральные принципы жизни, учит истине, добру, предостерегает от зла, предлагает жизненные идеалы, соотносит понятия «добра» и «счастья». Нормы поведения, складывающиеся в обществе, являются социальноположительными, вызывают одобрение поступков индивидов, и, наоборот, нарушение норм и несоблюдение запретов вызывает отрицательную реакцию окружающих. Быть англичанином означает усвоить всю систему культурных норм: как думать, когда что говорить или не говорить, как взаимодействовать с другими людьми. Нормативная картина мира того или иного народа, его национальная специфика и обусловленное этим особое миро-видение специфично отображаются в идиомах, обозначающих поведение [7]. Известно, что наличие в языке паремий на определенную тематику свидетельствует о том, что эта тема является типичной для речевого общения носителей данного языка и их отношение к ней входит в число базовых характеристик языковой личности [8].

В языке нации ценности проявляются сгустками смыслов - концептами, которые, в свою очередь, пронизывают все сферы жизни того или иного общества [9] и отражают специфическую логику, свойственную носителям определенной лингво-культуры. У таких концептов может не быть однословного обозначения, они представляют собой своеобразные коды - ключи к пониманию ценностей этой культуры, условий жизни людей, стереотипов их поведения. В данном исследовании концепт рассматривается как модель ценностных смыслов, связанных с тем или иным понятием. В. П. Нерознак предлагает критерий для отнесения определенного концепта к культурным концептам, отражающим своеобразие соответствующего этноспецифического видения мира. По мнению ученого, «концептами культуры, отражающими национальную картину мира, следует считать концепты, обозначаемые безэквивалент-ными лексическими единицами, т. е. теми словами, которые в процессе лингвокультурной трансляции требуют не пословного, а описательного толкования» [10]. Языковыми маркерами ценностей в проводимом исследовании являются: 1) наличие языковых знаков-идентификаторов изучаемого концепта; 2) фиксация правил поведения различными системами нормативной регуляции: мораль, право, обычаи, этикет; 3) пословично-поговорочный фонд языка, в котором находят эксплицитное выражение предпочтения, связанные с ценностными доминантами культуры.

Для решения проблемы о манифестации культуры в языковых единицах и структурах, а также описания культурных значений А. Вежбицкая предлагает использовать универсальный семантический язык, который лишен субъективной окраски и позволит описать значения лексических и грам-

матических единиц различных языков в единых объективированных категориях [11].

По мнению А. Вежбицкой, правила, определяющие, когда что говорить или не говорить, тесно связаны с культурно обусловленными «правилами» мышления и «чувствования». Культурные нормы могут быть эксплицитно представлены в виде культурных сценариев (сформулированных в терминах универсальных концептов, лексикализованных во всех языках мира) [12]. Использование культурных сценариев вынуждает носителей языка быть точными, формулировать свои гипотезы в более строгой форме. Культурный сценарий (скрипт) понимается нами как представление о том, как действовать и что говорить для осуществления успешного взаимодействия между участниками общения в условиях действующего социального порядка, в соответствии со стандартами социального бытия людей и ценностными установками данного общества. При этом сценарий предполагает не только номинации действий, но и их определенную последовательность, что способствует правильной ориентировке в конкретной ситуации. В сценарии привычные ситуации описываются как стереотипные смены событий.

Идея носителей английского языка «думать о самом себе хорошо и от этого хорошо себя чувствовать» важнее, нежели «думать о себе плохо и от этого плохо себя чувствовать», соответственно, английский «сценарий» включает следующие постулаты [12]:

«позитивного мышления» (1):

Я могу сделать что-то (очень) хорошее. «уверенности в себе» (2):

Плохо часто думать что-то вроде:

• Кто-то другой сделает для меня хорошее.

• Мне не надо ничего делать.

Хорошо часто думать что-то вроде:

• Если я хочу, чтобы со мной случилось что-то хорошее, мне надо делать что-то для этого.

• Я могу это делать.

«независимости», «хорошего самочувствия» (3)

• Хорошо думать о себе хорошо;

• Хорошо всегда чувствовать себя хорошо;

• Хорошо думать что-то вроде:

«когда я делаю что-то, я делаю это потому, что так хочу это делать,

не потому, что кто-то другой хочет этого».

Кроме того, английская культура поощряет своих носителей говорить о том, чего ты хочешь сам, и давать другим людям право выбора. Это может быть представлено следующим образом [13]: Каждый может говорить другим людям что-то вроде:

• Я хочу этого, я не хочу этого.

• Так говорить хорошо.

Хорошо говорить другим людям что-то вроде:

• Я хочу знать, что ты хочешь.

Нельзя не согласиться с А. Вежбицкой в том, что «английские культурные сценарии» связанны с ценностью «личной автономии». Принцип «личной автономии» предполагает, что каждый человек способен действовать самостоятельно, ведь он уверен в себе и позитивно настроен, он хочет, он имеет возможность произвести свободный выбор, поэтому способен к независимому действию [14]. Соответственно, люди не рассматривают себя как пассивных агентов, управляемых извне. В повседневной жизни люди стремятся действовать как автономные существа, способные контролировать свои собственные поступки, а опасность утратить контроль над собой или ситуацией вызывает страх и протест. Желательность или нежелательность действий формулируется в виде описаний, предоставляющих информацию о том, как принято вести себя в конкретном месте. Решение о том, вести или не вести себя предлагаемым образом, остается за индивидом. Прямолинейность англоязычных культур сбалансирована идеей невмешательства в дела других автономных личностей. В англоязычной традиции эмоции ассоциируются с «нерациональностью, субъективностью, хаотичностью и другими негативными характеристиками» [15]. Англоязычные культуры не одобряют вербальных излияний эмоций. Основополагающая культурная ценность говорящих на английском языке - как автономность личности - может быть нарушена, в частности, неправильным употреблением модальных глаголов.

Каждой культуре на определенном этапе ее развития присущ нормативный канон личности. Нормативный образ человека зависит от имплицитной теории личности, присущей определенной культуре, существующей в индивидуальном и общественном сознании. Он определяет то, каким должен быть индивид в определенной социокультурной среде, от него зависят и нормы, регламентирующие поведение людей [8]. Именно изучение нормативного канона личности на идеологическом уровне (образы, представленные в мифотворчестве, этических трактатах, художественных произведениях) позволит выявить иерархию ценностных ориентаций культуры [16]. Хотя со-ционормативная культура описывает нормы для среднего человека, для «человека вообще», это не исключает вариативность нормативных предписаний поведения для мужчин и для женщин, для представителей различных возрастных категорий. При этом соблюдение социальных норм считается желательным и оценивается положительно.

Неоднородность субъектов, выступающих в качестве носителей норм, наличие различных мотивировок оценки и оценочных стереотипов часто является причиной того, что в пословичнопоговорочном фонде английского языка обнаруживаются нормы, противоречащие друг другу. Один и тот же оценочный объект может получить проти-

воположную оценку, и противоположные объекты могут оцениваться одинаково. Противоречивость оценки наглядно показывают следующие примеры: с одной стороны, nothing is impossible to a willing heart - нет ничего невозможного для того, кто очень хочет исполнить свое желание; if we can’t as we would, we must do as we can - если мы не можем делать, как хотим, то надо делать, как можем; oaks may fall when reeds stand the storm — жизненные трудности преодолевает не тот, кто крепче, а тот, кто сильнее духом; с другой стороны, if ifs and ans were pots and pans — много чего можно желать в жизни, но не всегда эти мечты реальны и осуществимы; one cannot be in two places at once - нельзя быть в двух местах одновременно; you cannot eat your cake and have it (you cannot have it both ways; you cannot burn the candle at both ends) [17] — из двух решений проблемы надо остановиться на каком-то одном (один пирог два раза не съешь).

Проанализированные нами фразеологизмы (246 примеров) можно разделить на две группы. Одна группа фразеологизмов описывает поведение уверенного в себе, в своих способностях, независимого делового человека с верой в счастливую случайность, другая группа фразеологизмов отражает позицию неуверенного в себе человека, неудачника. Например:

1. lighting chance - успех возможен при условии напряженной борьбы; leave nothing to chance -ничего не оставлять на волю случая; take one’s chance - использовать представившуюся возможность; do all in one’s power - сделать все возможное; he dances well to whom fortune pipes - кому счастье служит, тот ни о чем не тужит; a child offor-tune - баловень судьбы; as luck would have it - к счастью; a golden opportunity - блестящая возможность; to the best of my ability - по мере сил и способностей; with might and main - изо всех сил; as like as not (as likely as not; most/very likely) - очень возможно (вполне вероятно); by good fortune - по счастливой случайности; opportunity seldom knocks twice - счастливый случай редко приходит дважды; a fat chance - (разг.) большие возможности.

2. let the chance slip - упустить удобный случай; fortune is blind - судьба слепа; fortune is variant -судьба изменчива; fools have fortune - дуракам везет; be that as it may, be what may - как бы то ни было; будь, что будет; serve two masters (часто в сочет. с cannot); run with the hare and hunt with the hounds (часто в сочет. с cannot) - ориентироваться в своем поведении одновременно на различные, несовместимые мнения, взгляды, пытаясь удовлетворить обе заинтересованные стороны; as bad luck would have it - к несчастью; croud one’s luck - искушать судьбу; forlorn hope - обреченный на гибель; as if - как будто; by chance - случайно; a fat chance - (ирон.) никаких возможностей; smb has not the strength to do sth [18] - кто-то не может делать/сделать что-либо.

«Деловой человек» - это обобщенный человеческий образ-типаж, который имеет положительную коннотацию. Ролевая позиция «неудачник» также имеет положительную коннотацию в том смысле, что в англоязычной культуре «большой» и «маленький» человек имеет равные права и возможности (a cat may look at a king) стать счастливым и удачным в жизни: fortune knocks once at least at every man’s door - счастье хоть раз да постучится в дверь каждому; wish smb all the luck in the world -желать кому-то всяческого успеха; give smb a chance - дать кому-либо возможность. «Деловой человек» отличается от «неудачника» тем, что действует толково, знает свое дело, порой просчитывая несколько шагов вперед; верит в удачу, но рассчитывает только на свои знания и опыт: you never know what you can do till you try / no pains, no gains / take time (occasion) by the forelock / first catch your hare, than cook him / you can’t make an omelet without breaking eggs / if we can’t do as we would, we must do as we can [17]. В случае краха, причину неудачи ищет в себе, а не в обстоятельствах. «Деловой человек» всегда надеется на лучшее - hope for the best (and prepare for the worst). Ему присущи независимость, вера в свои силы, самосделанность (every man is an architect of his own fortune / if you want a thing well done, do it yourself), способность к риску (fortune favours the brave), непротиворечивость/цельность (one cannot run with the hare and hunt with the hounds / no man can serve two masters / you can’t eat your cake and have it), деловитость, целеустремленность, непоколебимость, с одной стороны, и снисходительность, - с другой: you cannot teach an old dog new tricks. «Неудачник» же надеется только на чудо: hope against hope. Можно предположить возможную причину этого - отсутствие соответствующих данных, недостаток воображения, физических или душевных сил, нежелание преодолеть внутреннее сопротивление (an evil chance seldom comes alone), и как результат - покорность, смирение, терпимость: what cannot be cured must be endured / the leopard cannot change his spots / it is no use crying over spilt milk / what is done, cannot be undone. Боязнь принуждения или причинения вреда порождает осторожность (в суждениях): the devil can quote scripture for his purpose / one cannot be too careful / you cannot touch pitch and not be defiled.

Таким образом, рассмотренные фразеологизмы образуют единый «кластер положительноактивного поведения». Как представляется, в этих пословицах имплицируется, с одной стороны, вера в безграничные человеческие способности, вера в здравый смысл и готовность к любым поворотам судьбы, умение держать удар; с другой стороны, речь идет о рассудительности и чувстве меры. Они служат вариативному представлению признака отношения к возможности в языке, а их изучение способствует раскрытию разнообразных сторон и

граней концепта ВОЗМОЖНОСТЬ, его конкретизации и уточнению.

Все сказанное позволяет сделать вывод о том, что для английской ментальности возможность связана с материальной и с духовной сферами жизнедеятельности и основана на рационализме и практицизме: в жизни ценится сильный духом человек, спокойный, контролирующий себя (while there is life, there is hope), умеющий идти на уступки, уважающий право другого на собственное мнение (a single bamboo can’t form a row); вера в лучшее, умеренность и сдержанность, так как неудача не причина для отчаяния (lucky at cards, unlucky in love /what you lose on the swings, you gain on the roundabouts/extremes meet / luck goes in cycles) [18]; надо, не теряя время, уметь сделать выбор, помня, что не все средства хороши для достижения цели. Содержанием, объединяющим данные фразеологизмы, является, как представляется,

целенаправленная активность.

Проведенный анализ показал, что в английской языковой картине мира нормой признается использование возможности как руководство к действию при наличии как объективных, так и субъективных детерминирующих факторов. Возможность ассоциируется с активной жизненной позицией, основанной на здравом смысле, так как все в этом мире относительно, а значит, и возможно (рациональный подход к жизни). Нормы права (закон) гарантируют «личную автономию», свободу действия, возможность самостоятельно делать выбор, и, соответственно, возможность контролировать ситуацию (под охраной закона). С другой стороны, пассивность личности в той или иной ситуации осуждается. Оказавшись в новой, непривычной обстановке, англичанин, прежде всего, стремится сориентировать себя относительно действующих в ней правил, то есть он видит свою цель не в том, чтобы выделиться, а в том, чтобы уподобиться другим. В большинстве случаев неприкосновенность личных пределов человека рассматривается как условие возможности быть успешным и чувствовать себя хорошо. Нормы поведения связаны с возможностью равного доступа людей разного социального статуса к различным сферам деятельности, явлениям и процессам. Равенство рассматривается как равенство возможностей [19]. Нормы этикета устанавливают правила невмешательства в чужие дела. Сложившиеся правила поведения не допускают, чтобы человек выражал свои чувства прямо, а был сдержан. Нарушение данных правил поведения сопровождается отрицательной оценкой.

ЛИТЕРАТУРА

1. Елизарова Г. В. Культура и обучение языкам. СПб.: Каро, 2005. - 352 с.

2. Gudykunst W. B., Kim Y. Y. Communicating with strangers: an approach to intercultural communication. New York: McCraw - Hill, 1992. - 304 p.

3. Стернин И. А. Методика исследования структуры концепта. Воронеж: Воронежск. госуд. унив-т, 2001. С. 58-109.

4. Флиер А. Я. Культурология для культурологов. М.: Ака- 11.

демический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2002. -

492 с. 12.

5. Goodenough W. H. Culture, language and society. London,

Amsterdam, Sydney: The Benjamin Cummings Publishing 13.

Company, Inc., 1981. - 134 p.

6. Agar M. Language Shock: Understanding the culture of con- 14.

versation. New York: William Morrow and Company, Inc., 1994. - 184 p. 15

7. Телия В. Н. Русская фразеология. Семантический и лингвокультурологический аспекты. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. - 288 с.

8. Воркачев С. Г. // Языковая личность: культурные концеп- 17.

ты. Волгоград - Архангельск: Перемена, 1996. С. 16-25.

9. Курченкова Е. А. // Языковая личность: культурные концеп- 18.

ты. Волгоград - Архангельск: Перемена, 1996. С. 74-75.

10. Нерознак В. П. // Вопросы филологии и методики преподава- 19.

ния иностранных языков. Омск, 1998. С. 80-85.

Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1996. - 411 с.

Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. М.: Языки русской культуры. 1999. - 776 с.

Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов М.: Языки славянской культуры, 2001. - 288 с. Шибутани Т. Социальная психология. Ростов н/Д.: Феникс, 1999. - 240 с.

Lutz C. // Cultural Anthropology, 1986. № 1. P. 287-309.

Кон И. С. Социология личности. М.: Политиздат, 1988. -383 с.

Словарь английских пословиц и фразеологических выражений. Смоленск: Русич, 2001. - 560 с.

Словарь употребительных английских пословиц. М.: Рус. Яз., 1985.

Майол Э., Милстед Д. Эти странные англичане. М.: Эгмонт Россия Лтд., 2001. - 72 с.

Поступила в редакцию 28.01.2008 г.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.