CC BY
88
Абдуллаев Э.М.
Ликвидация террористов - причинение вреда при задержании либо применение исключительной меры уголовного наказания
«без суда и следствия»
Преступления террористической направленности посягают на жизнь и здоровье людей, ставят под угрозу безопасность всего государства, дезорганизуют политическую ситуацию и нарушают стабильность в обществе. В связи с этим в стране создаются различные правовые средства реагирования на совершенные акты терроризма, целью которых является применение со стороны государства мер адекватного воздействия в отношении преступников, создание системы государственных гарантий для потерпевших и обеспечение безопасности населения [1]. Проблема антитеррористической защиты населения, а также объектов особой важности и жизнеобеспечения от террористических атак актуальна как для России в целом, так и для Республики Дагестан в частности.
Вошедший в обыденную жизнь Дагестана терроризм стабильно примитивен, однако, к великому сожалению, в своих формах и обличиях оказался эффективным средством и способом нападения в наше время. Соответственно, необходимо совершенствовать организационные основы противодействия терроризму, не только создавая адекватные механизмы правового регулирования антитеррористической деятельности, но и принимая решения, опережающие преступников на несколько шагов, используя новейшие технологии и интеллектуальный потенциал человечества.
Установление причин и условий возникновения и распространения терроризма, его последствий как таковых исследовано довольно полно и детально рядом ведущих авторов в области юриспруденции [2; 3; 4; 5]. Целью настоящей работы является определение правовой природы ликвидации террористов, а именно правомерность действий сотрудников правоохранительных органов при проведении спецопераций.
На первый взгляд Федеральный закон от 06.03.2006 № 35-Ф3 «О противодействии терроризму» подробно устанавливает основные принципы противодействия терроризму, правовые и организационные основы профилактики терроризма и борьбы с ним, минимизации и (или) ликвидации последствий проявлений терроризма, а также правовые и организационные основы в борьбе с терроризмом. Однако ряд положений названного закона трактуется правоприменителями вразрез их смыслу и правовым основам законодательства по противодействию терроризму, что порож-дает необратимые последствия.
Взрывы и грохот канонады стали привычным делом в жизни дагестанцев, и население знает, что идет очередная спецоперация по ликвидации предполагаемых членов незаконных вооруженных формирований и террористов. Естественно, высказываются недовольства по этому поводу, в том числе и в средствах массовой информации.
Так, в частности, главный редактор газеты «Черновик» отметил следующее: «...граждане не понимают смысла демонстративного уничтожения других граждан лишь по подозрению в преступлении и не разделяют мнения силовиков о целесообразности применения непропорциональной силы для ликвидации одного-двух боевиков. Правоохранительные органы отказывают обществу в праве знать, обоснованны ли проводимые спецоперации. Ни разу на публичный суд не были представлены аудио-или видеосвидетельства проведения переговоров с экстремистами, когда они якобы отказываются сдаваться, а в ответ открывают огонь по милицейскому оцеплению. Граждане лишены права удостовериться в правдивости распространяемой милицией информации о статусе ликвидированных, об их целях, количестве оружия, найденного после штурма.» [6].
В связи с этим именно с точки зрения права необходимо определить, законны ли действия органов государственной власти и местного самоуправления в ходе спецопераций по противодействию терроризму.
На самом деле, согласно ст. 22 Федерального закона от 06.03.2006 № 35-Ф3 «О противодействии терроризму» лишение жизни лица, совершающего террористический акт, а также причинение вреда здоровью или имуществу такого лица либо иным охраняемым законом интересам личности, общества или государства при пресечении террористического акта либо осуществлении иных мероприятий по
борьбе с терроризмом действиями, предписываемыми или разрешенными законодательством Российской Федерации, являются правомерными.
В данной норме четко прослеживаются условия, при которых органы государственной власти могут причинить вред:
- если лицо застигнуто при совершении террористического акта;
- в целях пресечения террористического акта;
- при осуществлении иных мероприятий по борьбе с терроризмом.
Учитывая, что п.п. «б» п. 4 ст. 3 Федерального закона «О противодействии терроризму» четко раскрывает понятие «борьба с терроризмом» - выявление, предупреждение, пресечение, раскрытие и расследование террористического акта», следует, что органы государственной власти могут причинить вред при противодействии терроризму в ходе деятельности, связанной непосредственно с террористическим актом. Данное обстоятельство на основании ст. 12 Федерального закона наделяет уполномоченных лиц принять решение о проведении контртеррористической операции, в ходе которой допускается применять боевую технику, оружие и специальные средства.
Цели проведения КТО определены в п. 5 ст. 3 Федерального закона:
- пресечение террористического акта;
- обезвреживание террористов;
- обеспечение безопасности физических лиц, организаций и учреждений;
- минимизация и (или) ликвидация последствий проявлений терроризма.
То есть органы государственной власти должны обладать достаточной информацией о причастности лица к готовящемуся либо совершенному террористическому акту, причем такое понимание не должно быть абстрактным, основываться на догадках и предположениях. Вопрос же об определении критериев такой достаточности является весьма сложным.
Неоднозначную реакцию вызвало заявление Президента РФ о необходимости борьбы с террористами «не церемонясь, ликвидируя их без эмоций и колебаний». Апологеты такой точки зрения в лице сотрудников правоохранительных органов понимают это буквально, т.е. в случае, если лицо не желает сдаться (иногда отвечает ответным огнем), непременно является террористом, которого приговаривают и ликвидируют на месте. В такой ситуации логичен вопрос: кто вершит правосудие, назначая высшую меру наказания?
Ориентируясь на принципе недопустимости политических уступок, антитеррористическая стратегия сегодня направлена на безоговорочное уничтожение лиц, подозреваемых в терроризме, а мысли о задержании преступников и предании их правосудию неприемлемы.
Всем известны случаи судебных ошибок, когда суд, длительное время рассматривая уголовное дело, - исследуя его материалы, допрашивая лиц, назначая экспертизы, приговаривает невиновных. Вполне естественно, что в боевой ситуации у участника КТО намного больше шансов ошибиться. Несколько таких случаев и получали широкую огласку [7]. Ущерб, причиняемый контртеррористической операцией по типичному сценарию, весьма внушителен. Пострадавшим мирным жителям и участникам спецоперации назначают денежные компенсации, восстанавливают разрушенные строения, участники КТО получают серьезное морально-психологическое потрясение.
Интересно, что ч. 2 ст. 24 ФЗ «О противодействии терроризму» гласит, что организация признается террористической и подлежит ликвидации по решению суда в установленном порядке. Причем в скобках дается пояснение, что ликвидация - это запрещение ее деятельности, а не в устоявшемся понимании - сожжение, разрушение и т.п. Тогда почему физическое лицо может быть признано террористом, подлежащим ликвидации (в этом случае именно уничтожению) лишь по решению участника КТО?
Кроме того, лишение жизни подозреваемого в терроризме в ходе типичной «дагестанской» спецоперации применяется в целях пресечения террористического акта, т.е. речь идет о пресечении преступления на стадии его подготовки. Однако критерий определения готовности совершить его, когда уже можно и нужно уничтожать «террориста», никак не регламентирован. Ведь приобретение специальной литературы по оружиеведению или взрывному делу с умыслом совершить теракт в будущем также считается подготовкой к совершению преступления. Если руководствоваться положениями формальной логики, то в целях пресечения теракта можно провести КТО в книжном магазине и лишить жизни книголюба.
Пресечь - то есть не допустить совершение какого-либо деяния в будущем [8]. На основании этого диспозиция ст. 22 ФЗ «О противодействии терроризму» приводит к размышлениям о том, каким
образом можно причинить вред здоровью лица, совершающего террористический акт, при пресечении террористического акта. Кроме того, согласно этой же норме допускается лишение жизни лица, совершающего террористический акт, в остальных случаях допускается лишь причинение вреда здоровью.
Однако такое положение дел сегодня дает силовикам уверенность в их дальнейшей безопаснос-ти. Обезличенные участники КТО «вынужденно» физически устраняют террористов, т.к. коррумпированные либо запуганные судебно-следственные органы в дальнейшем прекращают уголовное преследование, либо назначают им минимальное наказание, предоставляя полную волю для мести. Параллельно и более либерально оправдание террористов в судах решено прекратить через поправки в уголовно-процессуальное законодательство, касающиеся изъятия из компетенции суда с участием присяжных заседателей уголовных дел о преступлениях данной категории, а также изменения их территориальной подсудности [9].
Следует отметить, что террорист - это прежде всего преступник, и при любых обстоятельствах возможность правомерного причинения вреда распространяется на деятельность лиц, участвующих в борьбе с терроризмом, нормы уголовного законодательства Российской Федерации - необходимая оборона, причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, крайняя необходимость, исполнение приказа или распоряжения и т.д., что признается обстоятельствами, исключающими преступность деяния.
Учитывая, что причинение вреда в рамках необходимой обороны и крайней необходимости предусматривает пресечение нападения, иных активных действий со стороны преступника, то КТО (атака спецслужб) по своей правовой природе следует отнести к мере процессуального принуждения -задержание подозреваемого, основания и порядок которого регламентированы гл.12 УПК РФ.
Правомерность причинения вреда в ходе задержания соблюдается при выполнении следующих условий:
- задержание лица, совершившего преступление, должно проводиться исключительно с целью доставления его органам власти и пресечения возможности совершения им преступлений. При этом не имеет значение, проводится ли задержание непосредственно на месте преступления или по истечении какого-либо промежутка времени;
- если иными средствами, кроме причинения вреда, задержать такое лицо не представлялось возможным;
- при причинении вреда не было допущено превышения необходимых для задержания мер. То есть их явное несоответствие характеру и степени общественной опасности совершенного задерживаемым лицом преступления и обстоятельствам задержания, когда лицу без необходимости причиняется явно чрезмерный, не вызываемый обстановкой вред.
При определении, имело ли место превышение мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, необходимо учитывать опасность совершенного задерживаемым лицом преступления, обстоятельства задержания: количество задерживаемых и задерживающих, наличие у них оружия, место и время задержания, возможность обратиться за помощью, возможность применения других, менее опасных способов и средств задержания [4].
Криминалистическая тактика задержания подозреваемого разработана ведущими специалис-тами МВД, ФСБ, их научные разработки позволяют в корне изменить порядок производства контртеррористических операций. И весьма сомнительно, что участники КТО не знают об ослепителях, приборах, использовании эффекта «мерцающего головокружения», термических, магнетофосгенных, акустических эффектах (например: «Заря», «Пламя», «Волна», «Импульс», «Черемуха 6-10», щит «Забор» и т.п.), оказывающих достаточное действие для обезвреживания потенциального террориста, но не влекут его смерть. Такие средства в специальной литературе получили наименование «несмертельное оружие» [11].
Автор не ставит задачу рассмотрения тактических приемов задержания и применения специальных технических средств в конкретных ситуациях, как отмечалось выше, в научной литературе уделено этому достаточное внимание.
Таким образом, ситуация противодействия терроризму и экстремизму позволяет сделать следующие выводы:
1) либо государственная власть признает слабость и неэффективность судебно-следственных органов, предоставляя право участнику КТО вершить правосудие;
2) либо борьба с терроризмом политизирована и обретает тот или иной характер в определенное время и в определенном месте (например, использование терроризма спецслужбами для воздействия на общественное мнение с целью получения одобрения населения в отношении определенных действий власти или как повода для внедрения крайне жестких правовых ограничений и запретов. Данное явление обозначают как «спецтерроризм» [12]).
3) либо государственная власть неэффективно использует существующие антитеррористические меры безопасности, априори научно-исследовательской и практической работе в данной сфере, принимая одиозные и нерациональные решения в борьбе с терроризмом. Причем принятие излишне жестких мер безопасности фактически способствует достижению целей террористов - отказу от демократических принципов, тотальных ограничений прав граждан и т.п., что влечет падение авторитета официальной власти и ее представителей среди населения.
На наш взгляд, сочетание всех трех элементов даст более объективную картину происходящего. Для устранения причин, условий и последствий террористической деятельности на территории всей страны необходима политическая воля, даже при наличии которой одномоментно разрешить данную проблему вряд ли удастся.
Будучи Президентом Республики Дагестан Муху Алиев в своем послании Народному собранию «О положении в Республике» 30.03.2006 [10] довольно четко и аргументированно обозначил актуальную проблему региона - терроризм, определив первопричиной, катализатором экстремизма на территории Республики, главным образом, внутренние просчеты и упущения власти. Несмотря на то, что М.Г. Алиев предложил конкретные меры по противодействию террористической деятельности, сегодняшняя действительность показывает, что экс-президент на пленарном заседании Народного собрания Республики Дагестан проявил лишь свои ораторские качества, не реализовав имевшийся потенциал политической власти.
Литература
1. Кокоева Л.Т., Рыбаков В.А., Соловьев В.Н., Трушин С.А. Гражданско-правовой механизм возмещения вреда, причиненного актом терроризма: Монография. М.: Юрист, 2009.
2. Кашепов В.П. О противодействии уголовно-правовыми средствами вызовам и угрозам преступных посягательств на внутреннюю безопасность // Журнал российского права. 2010. № 3.
3. Горбунов Ю.С. Об определении понятий «террор» и «терроризм» // Журнал российского права. 2010. № 2.
4. Марлухина Е.О., Рождествина А.А. Комментарий к Федеральному закону от 26 февраля 2006 года № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» // КонсультантПлюс.
5. Гирько С.И., Воронин М.Ю., Назаркин М.В., Попченко А.Р., Мешалкин С.Н. Комментарий к Федеральному закону «О противодействии терроризму» (постатейный). М.: Юстицинформ, 2007.
6. Объяснение главного редактора газеты «Черновик». Гражданская позиция // Черновик. 2009. 8 мая.
7. Бесконтрольный выстрел // Черновик. 2009. 2 октября.
8. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 2002.
9. Колоколов Н.А. Терроризм не для присяжных // ЭЖ-Юрист. 2009. № 35.
10. Послание Президента РД от 30.03.2006 «О положении в Республике» // КонсультантПлюс.
11. Полежаев А.П., Савелий М.Ф. Терроризм и антитеррористические меры: организация, методы и средства: Вопросы и ответы. М., 2003.
12. Варчук Т.В. Криминология: Учеб. пособие. М., 2002.
