CC BY
51
УДК 947.22:338.981
И. И. КРОТТ
Омский государственный педагогический университет
ЛИКВИДАЦИЯ
ЧАСТНОВЛАДЕЛЬЧЕСКИХ ХОЗЯЙСТВ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОГО ТИПА В ЗАПАДНОЙ СИБИРИ (ОКТЯБРЬ 1917 г .-МАЙ 1918 г.)
В данной статье на основе архивных и опубликованных источников рассматриваются социально-экономические преобразования советских земельных органов в сибирской деревне в конце 1917—первой половине 1918 годов. Автор показал процесс ликвидации предпринимательских хозяйств, расположенных на частновладельческих землях, проанализировал специфику взаимоотношений власти, крестьянства, сельских предпринимателей и сибирского казачества между собой в условиях революционной нестабильности.
Ключевые слова: сибирская деревня, советская аграрная политика, сельские предпринимательские хозяйства, частновладельческие земли, ликвидация частного землевладения.
Советская власть в Западной Сибири была установлена в декабре 1917 — апреле 1918 г., хотя ее провозглашение в регионе началось еще в ноябре 1917 г. Фактически с ноября 1917 г. по март — апрель 1918 г. в Сибири имело место многовластие, когда Советы сосуществовали с городскими думами и земскими органами, осуществлявшими хозяйственно-распорядительные функции в масштабах городов, уездов и губерний (областей). С февраля — марта 1918 г. начинает формироваться единовластие Советов и одновременно происходит консолидация сил антибольшевистской оппозиции, выступавшей с областническими лозунгами автономии Сибири.
Начало социально-экономическим преобразованиям в сибирской деревне положил Декрет о земле, принятый II Всероссийским съездом Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов 26 октября 1917 г. Согласно декрету, право частной собственности на землю отменялось немедленно и навсегда. Все земли, с их недрами и лесами, независимо от характера владения безвозмездно передавались в общенародную собственность [1, с. 17 — 20].
Принципы, заложенные в Декрете о земле, нашли дальнейшее развитие в Основном законе о социализации земли, утвержденном ВЦИК 27 января (9 февраля) 1918 г. Данный нормативно-правовой документ явился конкретной программой решения аграрно-крестьянского вопроса, а Советам предстояло найти формы и методы, соответствующие местным условиям [1, с. 406 — 419].
В Западной Сибири советское аграрное законодательство претворялось в жизнь земельными комитетами, созданными еще по постановлению Временного правительства от 21 апреля 1917 г. Основные положения Декрета о земле легли в основу проектов аграрных программ практически всех губернских и уездных земельных органов. Так, в январе 1918 г. Тюкалинский уездный земельный комитет хотя и рекомендовал местным комитетам решать вопрос
самостоятельно, однако намечал меры, вполне соответствующие Декрету о земле. В частности, предписывалось немедленно передать казенные, монастырские, церковные и частновладельческие земли в распоряжение земельных комитетов, а частным владельцам оставить только часть земли, в соответствии с трудовой нормой. При этом подчеркивалось, что следует сохранить частновладельческие участки, где имеются культурные и племенные хозяйства, так как они имеют общегосударственную ценность [2, с. 180].
В рассматриваемый период губернские и уездные земельные комитеты региона предполагали произвести дифференциацию крупных частновладельческих хозяйств. Если какое-либо из них представляло ценность для народного хозяйства, то его, по мнению земельных органов, следовало сохранить. При этом необходимо было не допустить как распродажи ценного имущества владельцем, так и вмешательства в работу хозяйства со стороны местного населения. Поэтому, не посягая на форму собственности, руководство земельных комитетов склонялось к необходимости установления своего контроля над такими культурными и образцовыми хозяйствами [3, с. 50]. В качестве примера можно привести постановление Томского губернского земельного комитета от 16 декабря 1917 г. «Об отношении к частновладельческим хозяйствам, расположенным в пределах губернии на землях как собственных, так и арендованных». Данный документ предписывал детальный учет частновладельческих хозяйств губернии с определением степени важности каждого из них. Более того, в постановлении особое внимание уделялось регламентации процедуры принятия культурных хозяйств на учет и их передачи в ведение земского управления. Всю работу по реализации данного постановления планировалось завершить к началу новой посевной кампании, но в действительности оказалось,
что к этому времени часть земли и имущества многих частновладельческих хозяйств уже были разделены между крестьянским населением соседних деревень [3, с. 50].
Деятельность земельных органов волостного звена по отношению к предпринимательским хозяйствам заметно отличалась от позиции губернских комитетов. Такая тенденция наблюдалась еще с весны—лета 1917 г. Так, в Кузнецком уезде некоторые волостные комитеты в октябре 1917 г. приняли ряд постановлений, по которым происходило отчуждение всех без исключения частновладельческих земель. При желании бывшие владельцы хозяйств могли получить землю по общим нормам для тех или иных волостей. Канский уездный крестьянский съезд в апреле 1918 г. также постановил конфисковать все казенно-оброчные статьи и земли частных владельцев. Более того, был осуществлен даже раздел конфискованных земель [3, с. 51].
Советские органы власти непосредственно подключились к решению земельных вопросов только с марта 1918 г., когда земельные комитеты были реорганизованы в земельные отделы Советов. Отметим, что Советы тоже не имели конкретной программы аграрных преобразований на основе первых советских земельных законов. По мнению современного историка Н. Ф. Иванцовой, советские органы в Западной Сибири «не выработали ни общих положений аграрного законодательства, которые бы учитывали условия региона, ни, соответственно, механизма проведения его в жизнь» [2, с. 194-195].
Анализ документов крестьянских съездов показывает, что решение земельного вопроса в сибирской деревне Советы предполагали осуществить по следующим двум направлениям. Во-первых, путем передела земли с целью уравнивания (как в количественном, так и в качественном отношении) землепользования различных социально-экономических и юридических категорий крестьянского населения [4, с. 142]. Второе направление предполагало ликвидацию казенного, частновладельческого, церковно-монастырского, некоторых форм казачьего землевладения. Абсолютное большинство земель этих категорий и должно было отойти крестьянству.
Осуществление Декрета о земле началось сразу же в декабре 1917-январе 1918 г., когда власть в некоторых районах Западной Сибири находилась фактически у органов Временного правительства. Комитеты, принимая те или иные решения, подчеркивали, что они носят временный характер и распространяются только на 1918 г. [2, с. 197].
Согласно действующему аграрному законодательству, местные земельные органы отдавали лучшие земельные участки в первую очередь для коллективного земледелия. Затем удовлетворялись интересы безземельного населения: оседло живущих крестьян, неприписанных и беженцев [5]. Весной 1918 г. распределение земли шло полным ходом в Акмолинской области. Основную работу по дополнительному наделению крестьян землей провели Советы Омского и других уездов Акмолинской области. В Томской губернии к середине мая 1918 г. церковные, монастырские и частновладельческие земли были переданы нуждающимся крестьянам, живущим в данной местности. Массовое наделение землей безземельных, малоземельных и неприпи-санных к обществам крестьян весной 1918 г. было осуществлено и на Алтае [6].
Первые преобразования новой власти в аграрной политике коснулись, прежде всего, предпринимательских хозяйств, расположенных на частновладельческих и арендованных землях. Так, Н. Ф. Иванцова, ссылаясь на данные комиссии по возвращению частновладельческих земель Временного Сибирского правительства, указывает, что только в Бийском уезде в марте-мае 1918 г. были отобраны земли, живой и мертвый инвентарь у 39 коннозаводчиков и скотопромышленников. По неполным материалам той же комиссии, у крупных арендаторов Змеиногор-ского уезда было изъято 32 390 дес. лугов и пастбищ из 41 927 дес., арендованных ими. Большая часть этих земельных угодий была перераспределена не-приписанному населению, переселенцам и беженцам [2, с. 199].
Весной 1918 г. по инициативе местных Советов изъятие земель у частновладельческих хозяйств было дополнено конфискацией инвентаря. В данном вопросе руководствовались таким же принципом, что и отношении излишков земли: не подлежал конфискации инвентарь, необходимый для обработки трудовой нормы земли [7, с. 21-22].
Примерно с февраля 1918 г. частновладельческие земли в регионе начинают переходить под контроль местных земельных и советских органов. В этот период принимаются решения губернских земельных комитетов и Советов по учету и обследованию хозяйств, расположенных на частных землях.
Большая группа частновладельческих хозяйств предпринимательского типа находилась в пределах Омского, Тюкалинского и Татарского уездов Омской области, где «осела» и основная масса непри-писанных переселенцев, требовавших землеустройства. В условиях революционной неразберихи они начали самостоятельно решать свои проблемы, захватывая чужие земли. Поэтому исполком Омского областного Совета в циркуляре от 20 марта 1918 г. рекомендовал всем местным Советам учредить рабочий контроль над предпринимательскими хозяйствами, послать в них своих комиссаров, организовать учет и охрану имущества [8]. Необходимо было осмотреть каждое хозяйство и на месте решить вопрос об их использовании. Эту работу провели специальные комиссии, созданные в конце марта 1918 г. по постановлению земельного отдела Совнархоза.
Подобные структуры были и в других районах Сибири. Известно, что в Змеиногорском уезде ликвидацией овцеводческих предпринимательских хозяйств занимались 53 комиссара, которые были специально уполномочены для этих целей Советами [2, с. 202].
В Омской области действовало 7 таких комиссий, в каждой из них был свой комиссар, агроном и, на случай возникновения конфликтных ситуаций, представитель исполнительного комитета Совета крестьянских, рабочих и солдатских депутатов [9]. В своей деятельности комиссии руководствовались наказом «О порядке учета имущества в имениях», специально разработанным Омским областным земельным отделом. В конце марта 1918 г. комиссии выехали на места и приступили к работе. Сведения, собранные ими по Омской области, были неутешительными, да и неполными. В большинстве имений имела место несбалансированность хозяйственных систем в связи с кризисными явлениями в ведущих отраслях — полеводстве и животноводстве [10]. Следует отметить, что в комиссариате земледелия и землеустройства до конца его деятельности полной ясности о состоянии конфискованных имений и о возможности их практического использования так и не было [11].
Весной 1918 г. Омским областным исполкомом Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов были подвергнуты конфискации частновладельческие хозяйства М. П. Телегина, П. Я. Калинина, П. А. Ли-патникова, Е. А. Яцкина, И. И. Готмана, И. Л. Бекеля, А. Д. Зейферта, Ромберга, А. С. Хаймовича и др. [12].
Негативные моменты в развитии предпринимательских хозяйств в этот период наблюдались и в Томской губернии. С установлением Советской власти хозяйства предпринимателей-коннозаводчиков Ф. С. Пьянкова, Н. П. Ермолаева, Н. А. Цевловского и С. Здорика были объявлены «народным достоянием», но «беспорядочный и анархичный захват земель» и процесс «разрушения культурных сельскохозяйственных ценностей» в них не прекратился. В этот же период на учет земельной управы были взяты, кроме названных выше имений Томской губернии, расположенные в Томском уезде предпринимательские хозяйства Г. И. Фуксмана, А. А. Гат-тенбергера, В. М и Н. В. Харченко, А. В. Пудовикова, П. В. Бильдинского. При этом Томским губернским Совнархозом были приняты жесткие меры по возврату расхищенного крестьянами имущества и инвентаря из этих хозяйств [13].
Еще ранее, 19 февраля 1918 г., по уездам Омской области было разослано постановление исполнительного комитета Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов о национализации живого и мертвого инвентаря частновладельческих нетрудовых хозяйств. По этому постановлению весь живой и мертвый инвентарь частновладельческих нетрудовых хозяйств, а также постройки и предприятия поступали в распоряжение Омского областного исполкома и Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Все сделки с инвентарем, произведенные после объявления Декрета о земле, считались недействительными [14].
Весь инвентарь предпринимательских хозяйств, даже тот, который был заложен или отдан в аренду, учитывался местными Советами и распределялся на общих основаниях. В Омском уезде инвентарь делили между волостями и поселками пропорционально числу хозяйств в них.
Порядок распределения инвентаря в Тобольской губернии в целом был таким же, как и в других районах Западной Сибири. Живой и мертвый инвентарь тех имений, на базе которых создавались коллективные хозяйства, оставлялся на месте и поступал в распоряжение организующихся коммун и артелей. Излишки инвентаря передавались на прокатные пункты и в личное пользование крестьян за плату, установленную уездными земельными комитетами [6]. В связи с этим необходимо отметить, что у сельскохозяйственных предпринимателей живой и мертвый инвентарь изымался, естественно, без какого-либо выкупа.
Сельские предприниматели обязаны были давать подписку о сохранении своего хозяйства, имеющегося инвентаря и производства. Причем это аргументировалось необходимостью предотвратить разгром культурных хозяйств местным населением. После осуществления процедуры конфискации предпринимательских хозяйств они передавались местным земельным органам. Бывшим владельцам оставляли то количество земли и скота, которое было необходимо для ведения трудового хозяйства [15]. Специальными решениями категорически запрещалось использовать в таких хозяйствах наемных рабочих, в частности, труд военнопленных [2, с. 202].
Следует отметить, что зачастую национализация превращалась в обычный захват имущества предпринимательских хозяйств. На этот факт в циркуляре от 20 марта 1918 г. обратил свое внимание Омский областной исполнительный комитет. В документе говорилось, что «при конфискации волостными и сельскими властями частновладельческих предприятий часто имеют место случаи злоупотреблений со стороны владельцев, и, кроме того, мероприятия самих властей бывают иногда непоследовательными, отчего возникают недоразумения, наносящие ущерб переходящему в народное достояние имуществу» [14].
Погромы предпринимательских хозяйств, особенно высококультурных и образцовых, были и в других районах Сибири. Например, в Новониколаевском уезде крестьяне, захватив хозяйство И. Курлина, распределили между собой 39 племенных коров и 13 лошадей. В хозяйствах Ромберга и Липатова в том же уезде население изъяло 50 племенных лошадей и 50 коров, а также весь сельскохозяйственный инвентарь. В Ишимском и Змеиногорском уездах крестьяне в предпринимательских хозяйствах сносили постройки и раздавали овец племенных пород по деревням пропорционально численности населения. Комиссия Томского губернского Совнархоза, обследовав в апреле 1918 г. реквизированные частновладельческие хозяйства, констатировала разгром имущества, инвентаря и зданий на конных заводах Н. А. Цевловского и Н. П. Ермолаева [16].
Иногда в отношении предпринимательских хозяйств, в которых имелись опытные поля, питомники племенного скота и которые не пострадали от погромов зимы 1917 г., земельные органы принимали решения о частичной или полной компенсации владельцам за отчужденное имущество. При этом, объявив такие хозяйства общенародным достоянием, советские земельные органы с целью их сохранения и расширения заведывание в них отдавали бывшим владельцам. Специальными инструкциями исключалась их дискриминация со стороны комиссаров, которые выполняли функцию управляющих. Весной 1918 г. многие комиссары даже были отозваны из таких показательных хозяйств [2, с. 203].
В несколько иных условиях оказались частновладельческие предпринимательские хозяйства, расположенные на территории Сибирского казачьего войска. Войсковое правительство, сформированное в сентябре 1917 г., отстаивало интересы частных собственников, а Совет казачьих депутатов, напротив, выступал за конфискацию предпринимательских хозяйств, расположенных на частновладельческих и арендованных землях [17].
Ситуация осложнилась в январе 1918 г., когда Омский Совет рабочих и солдатских депутатов распорядился национализировать имущество арендаторов войсковых казачьих земель, что вызвало протесты со стороны последних [18]. Администрация казачьего войска, Совет казачьих депутатов, Омский Совет на совместном совещании решили, что собственниками таких хозяйств пока останутся их владельцы, но над ними будет установлен контроль [4, с. 146].
В конце января 1918 г. по постановлению Совета казачьих депутатов Войсковое правительство было арестовано [18]. В марте решением 3-го Войскового круга на территории казачьего войска создавались местные земельные комитеты как для учета частновладельческих имений, так и для охраны
от расхищения войсковых лесов и арендаторских хозяйств [19].
В этом период изъятие земельных угодий имело место в хозяйствах Ф. Ф. Штумпфа, братьев Г. П., Е. П. и М. П. Телегиных, И. П. Шеля, И. Ф. Мати-са, В. И. Зайцева, М. А. Игнатова, Г. Г. Герцена, Н. П. Ковалева, Ф. И. Исаака, Ф. П. Исаака, А. Ф. Ве-дау, Н. Я. Смирнова и др. [17, 20].
Именно с этого момента началось разрушение одного из лучших семенных селекционных хозяйств в Сибири, организованного И. М. Карзиным. Лосевский земельный комитет, взяв под контроль хозяйство, вынудил И. М. Карзина его покинуть, при этом сместил опытных сотрудников, заменив их «несведущими людьми» [21]. Все это не могло не сказаться на функционировании культурного хозяйства.
Следует признать, что на войсковой территории, где вопрос о национализации не был поддержан большинством казачества, предпринимательские хозяйства пострадали меньше, чем в других районах Сибири. Отмечены случаи, когда представители казачьих земельных комитетов, для того «чтобы не разрушить хозяйства», предоставляли владельцам землю не по потребительско-трудовой норме, а по действительной потребности и под посев давали площадь, которую предприниматели засевали в предыдущие годы [4, с. 146—147].
В марте 1918 г. земельный отдел Омского областного исполнительного комитета разослал по уездам Основной закон о социализации земли и потребовал немедленного обнародования его в каждом селении. Советы на местах, в свою очередь, принимали решения о скорейшем претворении закона в жизнь. Но на практике ситуация была иной. Выступая на общем собрании Омского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов 23 марта 1918 г., председатель Омского областного исполнительного комитета Н. Е. Ишмаев, говоря о трудностях в деле национализации и социализации предпринимательских хозяйств, предостерегал от скоропалительных действий: «Земельный вопрос стоит остро. Социализация крупных помещичьих имений вполне осуществится не ранее как через два-три года. Многие помещичьи имения находятся на казачьей территории — эти имения считаются конфискованными областным исполнительным комитетом, но, благодаря упорству казаков, обобществление их в настоящее время не осуществлено» [22].
Трудности в реализации первых аграрных преобразований в сибирской деревне современники этих событий объясняли отсутствием «из центра руководящих указаний в отношении порядка национализации хозяйств», а главное — «отсутствием на местах строго-революционно настроенных сотрудников» [23]. Квалифицированных сотрудников, способных грамотно организовать дело, явно не хватало. Не случайно Комиссариатом земледелия планировалось организовать в мае 1918 г. в Томске курсы по подготовке инструкторов для осуществления на практике закона о социализации, куда должны были приехать представители всех сибирских губерний и областей [24, с. 82].
Необходимо отметить, что в первой половине 1918 г., в связи с ликвидацией частновладельческих хозяйств, создание на их основе коллективных форм хозяйствования носило единичный характер. Да и Советы в первый год своей деятельности не ставили перед собой задачи планомерного создания
подобного рода хозяйств и систематической работы в этом направлении не вели [2, с. 214].
Таким образом, в конце 1917 — первой половине 1918 гг. сибирское сельское население получило дополнительные земельные прирезки, прежде всего за счет бывших кабинетских, казенных, монастырских и церковных земель. Частновладельческие земли, а также арендные участки сельских предпринимателей, изъятые на начальном этапе аграрных преобразований Советской власти, не стали основой для дополнительного наделения сибирского крестьянства. При этом в регионе были образованы первые коллективные и государственные (советские) хозяйства, в том числе и на базе бывших частных предпринимательских хозяйств [24, с. 79— 81].
Национализация земли, конфискация усовершенствованных машин и орудий, живого инвентаря не могли не сказаться на развитии сельских предпринимательских хозяйств в регионе. Социально-экономические преобразования, проводимые советскими органами в Западной Сибири, нанесли серьезный урон, прежде всего наиболее эффективным в экономическом отношении предпринимательским хозяйствам.
Библиографический список
1. Декреты Советской власти. — М., 1957. — Т. 1. — 627 с.
2. Иванцова, Н. Ф. Западносибирское крестьянство в
1917 — первой половине 1918 гг. / Н. Ф. Иванцова. — М., 1993. - 352 с.
3. Аграрные преобразования и сельское хозяйство Сибири в XX веке. Очерки истории / отв. ред. В. А. Ильиных. — Новосибирск, 2008. — 308 с.
4. Вибе, П. П. Немецкие колонии в Сибири: социально-экономический аспект : моногр. / П. П. Вибе. — Омск, 2007. — 368 с.
5. Государственный Исторический архив Омской области (далее — ГИАОО). Ф. Р-1111. Оп. 1. Д. 7. Л. 17.
6. Крестьянство Сибири в период строительства социализма. 1917 — 1937 гг. — Новосибирск, 1983. — С. 30 — 31.
7. Горюшкин, Л. М. Претворение в жизнь Декрета о земле в Западной Сибири в конце 1917 — первой половине
1918 гг. / Л. М. Горюшктн // Сибирь в период строительства социализма и перехода к коммунизму. — Новосибирск, 1965. — Вып. 5: Крестьянство и сельское хозяйство Сибири в 1917 — 1961 гг. — С. 7 — 27.
8. ГИАОО. Ф. Р-209. Оп. 1. Д. 293. Л. 107.
9. ГИАОО. Ф. Р-284. Оп. 1. Д. 55. Л. 10—10 об.
10. ГИАОО. Ф. Р-284. Оп. 1. Д. 25. Л. 36 — 36 об.
11. Центр документации новейшей истории Омской области (далее —ЦДНИОО). Ф. 19. Оп. 1. Д. 113. Л. 1 — 2; Д. 141. Л. 1; Д. 545. Л. 30.
12. ГИАОО. Ф. Р-284. Оп. 1. Д. 43. Л. 1; Д. 135. Л. 5 — 5 об.; Ф. Р-1111. Оп. 1. Д. 47. Л. 4 — 4 об.
13. Государственный архив Томской области (далее — ГАТО). Ф. Р-1. Оп. 1. Д. 363. Л. 1—3, 5 — 5 об., 7 — 7 об.; Д. 68. Л. 16 — 16 об.; Р-934. Оп. 1. Д. 10. Л. 110—110 об.; Д. 27. Л. 3, 6 — 11, 15, 17.
14. ГИАОО. Ф. Р-284. Оп. 1. Д. 1. Л. 87, 133.
15. ГАТО. Ф. Р-934. Оп. 1. Д. 10. Л. 42 — 42 об.
16. ГАТО. Ф. Р-1. Оп. 1. Д. 68. Л. 45; Д. 363. Л. 2.
17. Дневник 4-го Чрезвычайного круга Сибирского казачьего войска. 4 июля 1918 г. — Омск, 1918. — С. 13 — 34.
18. ЦДНИОО. Ф. 19. Оп. 1. Д. 545. Л. 11, 21 — 22.
19. ГИАОО. Ф. Р-1706. Оп. 1. Д. 150. Л. 38 — 39, 57 — 57 об.
20. ГИАОО. Ф. Р-683. Оп. 1. Д. 4. Л. 61; Ф. Р-1706. Оп. 1. Д. 171. Л. 1 — 2 об., 6; Д. 247. Л. 24 — 25, 29 — 30 об.
21. ГИАОО. Ф. 119. Оп. 1. Д. 55. Л. 11, 15.
КРОТТ Иван Иванович, кандидат исторических наук, доцент (Россия), доцент кафедры отечественной истории.
Адрес для переписки: ivkrott@mail.ru
Статья поступила в редакцию 24.02.2014 г. © И. И. Кротт
1 Книжная полка
>s
2
Рыбаков, Р. В. Новая история стран Европы и Америки : учеб. электрон. изд. локального распространения : конспект лекций / Р. В. Рыбаков ; ОмГТУ. - Омск : Изд-во ОмГТУ, 2013.-1 о=эл. опт. диск (CD-ROM).
Издание содержит конспекты лекций по всем разделам дисциплины «Новая история стран Европы и Америки», контрольные вопросы по каждой теме и библиографический список. Структура и содержание лекций соответствует Гос. стандарту высшего профессионального образования специальности «Историко-архивоведение». Для студентов специальности «Историко-архивоведение» дистанционной и заочной форм обучения.
Евдокимова, А. А. История стран Востока в Новое время : учеб. пособие / А. А. Евдокимова. - Ростов н/Д. : Феникс, 2012. - 344 с. - ISBN 978-5-222-18134-8.
В учебном пособии системно изложена история стран Востока в Новое время от великих географических открытий до Первой мировой войны. Курс написан с учетом достижений отечественной и зарубежной историографии на основе современной методологии исторической науки, где сочетаются проблемный и системный подходы, уделяется внимание роли личности в истории. Значительное место уделено идеологии и политике стран Востока в период колонизации. Допущено Учебно-методическим объединением Министерства образования и науки РФ в качестве учебного пособия по направлениям педагогического образования для студентов высших учебных заведений.
22. Омские большевики в период Октябрьской революции и упрочения Советской власти. — Омск, 1958. — С. 176.
23. Государственный архив Новосибирской области. Ф. Р-13. Оп. 1. Д. 157. Л. 49 об.
24. История Сибири с древнейших времен до наших дней. В 5 т. Т. 4. Сибирь в период строительства социализма. — Л., 1968. - 490 с.
Пленков, О. Ю. Новейшая история стран Европы и Америки / О. Ю. Пленков. - М. : Юрайт, 2014. -398 с. - ISBN 978-5-9916-3388-8.
В учебнике изложена всеобщая история нового и новейшего времени, раскрыты обстоятельства возникновения и развития главного феномена рассматриваемого периода невиданного ранее ускорения в развитии общества. Данное издание поможет будущим специалистам в изучении закономерностей развития истории в новейшее время, определять принципиальные различия отдельных периодов истории новейшего времени, выявлять их уникальность и своеобразие.
Яблоков, И. Н. История религии : учебник для бакалавров. В 2 т. Т. 1 / И. Я. Яблоков. - М. : Юрайт, 2014. - 526 с. - ISBN 978-5-9916-3238-6.
Учебник «История религии» представляет собой двухтомное издание. В первом томе раскрыты сущностные характеристики религии, ее основы и предпосылки, исторические типы религий, структура, функции и роль религии. Выявлена связь различных историко-религиозных явлений с социокультурными особенностями тех или иных стран и регионов. Рассмотрены проблемы происхождения религии, ранние формы верований и культа, автохтонные религии Африки, Америки, Океании, Австралии, религии в Древнем мире. Особое внимание уделено анализу народностно-национальных религий, которые существуют и поныне. Для закрепления изученного материала в конце глав представлены контрольные вопросы и задания.
Яблоков, И. Н. История религии : учебник для бакалавров. В 2 т. Т. 2 / И. Я. Яблоков. - М. : Юрайт, 2014. - 783 с. - ISBN 978-5-9916-3237-9.
Во втором томе учебника «История религии» рассмотрена история возникновения, распространения и современное состояние мировых религий — буддизма, христианства, ислама. Проанализированы вероучение и философия основных направлений буддизма, теология и философия различных направлений христианства и ислама, социально-политические позиции и деятельность буддийских, христианских (православных, католических, протестантских), мусульманских организаций. Описаны новые религиозные движения: раскрыты причины их возникновения, особенности вероучения, культа, организации, деятельности, выявлены их типы.
