CC BY
205
2011 Филология №2(14)
УДК 811.161.1'37; 81'373.23
М.А. Лаппо
ЛЕКСИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ОПИСАНИЯ ИДЕНТИЧНОСТИ
В статье моделируется словарь идентичности, т. е. группа слов, описывающих принадлежность человека к определенной социальной категории (например, пол, возраст, профессия, семейный статус и т.д.). Анализируется соотношение концептуальной и языковой картин мира в области семантики идентичности. Исследуются семантические, словообразовательные, морфологические критерии отбора слов в данную лексическую группу. Предлагается метод использования семантических формул как разновидность лингвистического эксперимента.
Ключевые слова: идентичность, характеризация, самоидентификация, семантические формулы.
Необходимость в определении собственной идентичности и идентичности другого у человека непосредственно вытекает из двух его важнейших потребностей - этнических (отнесение себя/другого к национальной/расовой/этнической группе) и идеологических (отнесение себя/другого к категории людей, одинаковыми либо разными способами осваивающих действительность) [1. C. 328]. В связи с развитием коммуникационных ресурсов (расширение телевещания, появление социальных сетей, ICQ в Интернете и т. д.) у современного человека стало больше возможностей говорить о самом себе, о своей персоне, о своей роли в социуме, и, как следствие, расширяется репертуар самоидентификационных вербальных средств и коммуникативных стратегий в данной области речевой деятельности.
Идентичность - междисциплинарный феномен, проблемой идентичности занимаются социологи, культурологи, психологи, а в последнее время лингвисты (Гришаева, Цурикова [2]; Рот, Коптельцева [3], Леонтович [4]; Громова [5]; Резанова З.И., Мишанкина Н.А. [6]). С лингвистической точки зрения представляет интерес вербализованная идентичность, способы и функции её описания в речи: «Идентичность - в разной степени артикулированное [выделено нами. -М.Л.], остро и интенсивно переживаемое индивидом, группой, социумом чувство их принадлежности к "своему" миру: самоотождествление с определенной социокультурной средой, ее нормами и ценностями; весьма высокая потребность в одобрении своих действий самой личности (группы) со стороны такой среды и ее авторитетов; чувство неотъемлемой принадлежности к генетическим, историко-культурным, духовным корням этой среды; ощущение и осознание неразрывной связи своего собственного будущего с перспективами этой среды» [7. С. 102].
Целью настоящей статьи является анализ лексических средств описания идентичности на лексическом уровне, моделирование словаря идентичности, его объема и структуры, исследование множества слов, называющих принадлежность человека к определенной социальной категории. Неизученным остается вопрос о пересечении лексических средств характеризации и идентич-
ности, в то время как данные единицы обладают значительным потенциалом в представлении свойств характера и оценок человека.
В центре словаря идентичности находится собственно номинативная лексика, отвечающая за объективную категоризацию человеческого сообщества: мать, отец, женщина, мужчина, девочка, мальчик, врач, учитель, продавец, русский, украинец, казах, православный, мусульманин, атеист, сибиряк, волжанин. Примыкают к данному словарю лексемы, в значении которых соединяются семантика социальной категоризации (денотативные компоненты лексического значения слова) и эмотивно-оценочная семантика (коннотатив-ные компоненты): матушка, батюшка, баба, мужик, девчоночка, мальчонка, врачиха, учительша и т.д.
При изучении средств характеризации в отечественной лингвистике, как правило, привлекались эмотивно-оценочные пласты русской лексики, а не средства идентичности. Однако текстовые реализации тех слов, которые мы отнесли к центру словаря идентичности, также часто выявляют потенциальные коннотативные компоненты лексического значения, например: «Мы — сибиряки, часть человечества, воды одной реки!.. Гипебореи цвет, мускулы и мозги» (Г. Андриянов, этно-рок-группа «Буготак»). В данном контексте слово сибиряк приобретает исключительно позитивную оценку за счет актуализации смысла «лучший, отличный от других, крепкий духом и телом» и становится не столько средством описания территориальной идентичности, сколько средством характеризации.
Кроме этого, встает вопрос о вхождении в лексическую группу идентичности некоторых существительных, называющих качества, черты, свойства, какие-либо признаки человека: бородач, меломан, меланхолик, стрелец, вундеркинд, олигарх. Дело в том, что ряд подобных слов можно отнести к переходной зоне между словарем идентичности и словарем характеризации, поскольку в их семантике сливаются смыслы принадлежности к социальной группе и свойств, качеств человека.
Итак, хотя полюсные фрагменты словарей характеризации и идентичности не вызывают сомнения в их специфичности, граница между этими средствами не столь очевидна и требует специального рассмотрения.
Значительным вкладом в изучение данного вопроса является опыт существующих тематических, идеографических словарей, а именно «Русского семантического словаря» под редакцией Н.Ю. Шведовой [8] и «Большого толкового словаря русских существительных» [9].
В «Русском семантическом словаре» под редакцией Н.Ю. Шведовой представлено подмножество «Лицо, человек», достаточно большая часть которого составляет основу словаря идентичности. Имеется в виду та часть подмножества, которая относит лицо к какой-либо группе/классу людей, например названия лиц по отношению к расе, национальности, а также к территории, месту жительства, местонахождению; названия лиц по профессии, специальности, роду занятий, характеру деятельности и связанным с ними действиям, отношениям и др. В то же время в «Русском семантическом словаре» к названиям лиц относятся не только интересующая нас лексика, но и огромные пласты эмоционально-оценочной лексики, например: мамаша, маменька, мамка, матушка, папаня, папаша, папенька, борзописец, бумагома-
ратель, писака, рифмоплет, щелкопёр, - а также существительные, называющие человека в соответствии с определенными чертами характера, свойствами личности, его поведения: грубиян, балагур, дармоед, гуляка, бабник, донжуан, повеса, расточитель, лежебока, весельчак, домосед, егоза, бука, эрудит, умник и под.
В «Большом толковом словаре русских существительных» под редакцией Л.Г. Бабенко также можно найти группы слов, использующихся в самоидентификации/идентификации: существительные, обозначающие периоды жизни человека (ребенок, старик); родственные и семейные отношения (мать, отец, сын); существительные, обозначающие человека по отношению к религии (католик, мусульманин); существительные, обозначающие человека, живущего где-либо (горец, горожанин); существительные, обозначающие человека по отношению к еде (вегетарианец) и т.д. Но целью этого словаря не являлось представление собственно названий лиц: «В данном словаре осуществлена попытка формирования его структуры на основании антропологического подхода, учитывающего процесс освоения, осознания и ословарива-ния человеком окружающего мира действительности. Всего нами выявлена и описана 41 денотативная сфера. Отсчет этих сфер мы начали со сферы «Живое существо», располагая последовательно те сферы, которые изначально тесно связаны с ней: «Растения», «Неживая природа», «Родственные и семейные отношения», «Нации». Затем следуют денотативные сферы «Интеллект», «Эмоции», «Оценка», связанные с осознанием человеком себя как высокоразвитой личности» [9. С. 17]. И во всех названных сферах существительные с семантикой идентичности, свойств личности и эмотивно-оценочная лексика могут быть не дифференцированы и представлены в разных соотношениях.
Следовательно, важнейшую свою задачу мы видим в том, чтобы разработать критерии отбора лексики, используемой в описании идентичности носителями русского языка. Намечаются два основных подхода к вычленению лексики идентичности: 1) сопоставление научной и наивной картин мира, что позволяет выделить основные, явные уровни идентичности; 2) собственно лингвистический, сосредоточивающий свое внимание на определенных языковых приметах лексики идентичности.
Идентичность в научной и наивной картинах мира. Сложное отношение между языком и мышлением в лингвистике описывается как отношение между двумя картинами мира - научной (концептуальной) и наивной (языковой). Языковая картина мира отражает знаками соответствующие участки концептуальной картины мира, концептуальная картина мира априори богаче языковой, так как в ее создании участвуют разные типы мышления, в том числе и невербальные [10. С. 6-9]. В психологии, социологии, культурологии рассматриваются, сексуальная, гендерная, этническая, национальная, религиозная, возрастная, профессиональная, социокультурная, гражданская, социальная, культурная идентичности. Возможно рассмотрение идентичности как иерархических отношений (например, внутри профессиональной группы существует указание на принадлежность к направлению, течению, школе).
Представляется, что можно выделить явные и неявные, первостепенные и второстепенные, ключевые и дополнительные идентичности. Так, определе-
ние человеком себя по национальности и профессии является более значимым, нежели идентификация по группе крови (хотя в определенной ситуации именно это может выйти на первый план, а все остальное оказаться совершенно несущественным). Необязательными, временными ролями являются обозначенные лексемами безбилетник, сосед по купе, истец, спонсор, свидетель, ответчик, молодожён, больной.
В книге психотерапевта М.А. Щербакова «Семь путешествий в структуру сознания» [11] анализируются семь уровней самоидентификации: социальнопрофессиональный, семейно-клановый, национально-территориальный, религиозно-идеологический, эволюционно-видовой, половой, духовный. В целом эта классификация может стать для нас ориентиром в определении ключевых идентичностей, однако необходимы следующие комментарии.
Дело в том, что языковая категоризация, лексический состав русского языка не отражает зеркально указанную классификацию идентичностей: с одной стороны, социальный статус (интеллигент) и профессия (бухгалтер) далеко не всегда слиты друг с другом, с другой стороны, понятие «социальный» гораздо шире, чем понятие «профессиональный», включает в себя и территориальный, и возрастной, и семейный компонент; территория проживания (американец) и национальность (русский) могут быть не связаны; принадлежность к религии (православный) и идеологии (горбачёвец) могут не пересекаться; эволюционно-видовой уровень отражают единичные номинации (человек, homo sapiens), а номинации духовной идентичности вообще сложно выделить в системе номинаций.
Кроме того, материал русского языка указывает на то, что можно выделить как минимум еще один ключевой уровень идентификации - возрастной, и на то, что он теснейшим образом слит с половым и семейно-родственным уровнями (название «семейно-клановый» представляется нам не очень удачным в силу меньшей актуальности в современном русском языке понятия клан по сравнению с понятиями родство, родственники). Необходимо обратить внимание на то, что наивная (языковая) картина мира в данном случае позволяет достроить, уточнить научную (концептуальную) картину мира.
Поэтому с учетом данных русского языка основными типами идентичности мы называем: а) семейно-родственную, б) половую, в) возрастную, г) национальную, д) профессиональную, е) религиозную, ж) идеологическую. При этом располагаем их в порядке уменьшения объективных факторов, жесткой зависимости от внешних, формальных показателей окружающей действительности, увеличения субъективного фактора. Религиозная идентичность может быть частью идеологической, а может быть самостоятельной, независимой категорией. Охарактеризуем кратко словарь каждого типа идентичности.
Семейно-родственная идентичность. В лингвистике слова, относящиеся к данной категории, изучаются как термины родства, семантическое поле родства. Надо сказать, что это одна из самых лингвистически разработанных группировок слов: многочисленные исследования посвящены терминам родства (аннотированный список работ см. в [12]). Так, М.А. Кронгауз [13] относит к центру поля слова, указывающие как на родство, так и на свойство (которое имеет семантику «указание на брак»). Мы считаем, что если говорить о
степени родства, то следует в первую очередь учитывать кровных родственников, дальние и тем более некровные родственники относятся к периферии этого поля (кроме, может быть, лексем «жена» и «муж», поскольку жена и муж имеют непосредственное отношение к появлению на свет потомков, т. е. своих кровных родственников). Таким образом, к центру поля мы относим слова мать, отец, сын, дочь, бабушка, дедушка, внучка, внук, дядя, тетя, брат, сестра, родители, дети, а также слова муж и жена, а к дальней периферии - невестка, сноха, зять, теща, тесть, свекровь, свекровка, свекор, сватья, сват, золовка, деверь, свояченица, деверь, шурин. К ближней периферии относятся слова-названия родственников, в составе которых имеются приставка пра- и суффикс -юродн(ый).
Обращает на себя внимание тот факт, что в современном русском языке уходят из активного употребления слова-наименования свойства; слова же, которые мы относим к ближней периферии поля, употребляются реже прежде всего вследствие экстралингвистических причин: прадеды не всегда доживают до своих правнуков, уходит ценность «большой» семьи, рода, на первый план выходит ценность «малой» семьи, узкого семейного круга, включающего самых близких родственников. С лингвистической точки зрения наименования родственников самого ближнего круга являются однословными, а не составными, как наименования дальних родственников.
Также к периферии поля М. А. Кронгауз справедливо относит слова, связанные со вторичным браком, смертью одного из супругов, крещением и т.д.: мачеха, отчим, падчерица, пасынок, вдова, вдовец, кум, кума. Следуя этой логике, добавим в группу слова крестник, крестница, крёстный, крёстная и сирота.
Половая идентичность. Лексический состав данной группы также неоднократно являлся объектом внимания лингвистов (см. обзор исследований, например, в [14]). Центром данной категории выступают лексемы мужчина и женщина, вокруг которых соответственно выстраиваются слова мальчик, юноша, мальчишка и девочка, девушка, девчонка и др. Это ядро семантического поля «пол». Во всех семемах, кроме обозначенных лексемами мужчина и женщина, семы «пол» и «возраст» тесно слиты, что доказывают следующие дефиниции МАС [15]:
МАЛЬЧИК - 1. Ребенок, подросток мужского пола. || Об очень молодом, незрелом, несерьезном человеке. ЮНОША — Лицо мужского пола в возрасте, переходном от отрочества к возмужанию; молодой человек.
Женщиной либо мужчиной можно назвать человека любого возраста при указании его половой принадлежности, однако, как показывает языковой материал, компонент «возраст» при функционировании слов мужчина и женщина также нередко выходит на первый план: Да ты еще мальчишка! Не девочка, но еще и не женщина. А в толковании слова женщина это частично отражено в варианте «лицо женского пола, состоящее или состоявшее в браке» (в брак вступают при достижении совершеннолетия):
ЖЕНЩИНА — Лицо, противоположное по полу мужчине. || Лицо женского пола как воплощение определенных свойств, качеств. || Лицо женского пола, состоящее или состоявшее в браке.
Возрастная идентичность. Интегральной семой лексических значений слов старуха, старушка, старик, старичок, бабушка, дедушка, юнец, младенец, ребенок, отрок, подросток, мальчик, девочка, дети, дитя, ребята, внучка, внук и др. является сема «возраст», дифференциальной - «пол» (кроме слов ребенок/дети, дитя, подросток, младенец). Нейтрализована сема «пол» может быть в речи: Ты — старик, и я — старик (пожилая женщина мужчине).
Важной особенностью использования данной лексической категории является относительный характер её элементов: так, при обращении к лицам старше 30 лет пожилые люди могут вполне использовать номинации «девочка» и «мальчик», возможно, субъективно «уменьшая» таким образом свой биологический возраст. Кроме этого, термины родства также часто используются для указания на возраст при обращении к неродственникам: мать, мамаша, отец, папаша, сестра, сеструха, сестренка, брат, братан и др.
Итак, родство/пол/возраст — это блок тесно связанных, слитых ключевых идентичностей (связаны они еще и тем, что это наиболее объективные, независимые от воли носителя языка категории). Именно языковой материал позволяет строить систему идентичностей как уровневую систему: в одной и той же лексеме часто совмещается маркирование разных идентичностей в разном соотношении. Родственные отношения диктуют национальную принадлежность. Семья часто (но необязательно) влияет на профессиональную и религиозную принадлежности.
Национальная идентичность. «Русский семантический словарь» включает названия национальностей в группу «Совокупности лиц», в подгруппу «Народы, племена, население государств», представляя существительные в форме множественного числа: абазины, абиссинцы, абхазы, аварцы, австралийцы, австрийцы, аджарцы, адыгейцы, адыги, азербайджанцы, албанцы, алеуты, алжирцы и т.д. В данном случае форма множественного числа обозначает совокупность лиц в сочетании со значением расчлененной множественности [16].
В «Большом толковом словаре русских существительных», в группе «Нации», в подгруппе «Существительные, обозначающие народы мира», прослеживается тот же принцип. Такой принцип подачи названий народов, а не лиц определенной национальности мы объясняем потребностью не увеличивать объем словаря: чтобы назвать одного человека по национальной принадлежности, нужно образовать форму единственного числа приведенных существительных (абхазы — абхазец, азербайджанцы — азербайджанец). Для описания национальной идентичности может быть выбрана модель «мы»-идентичности или модель «я»-идентичности: У нас, у абхазов...; Я, как азербайджанец...
К национальной идентичности примыкает территориальная, которая может совпадать либо расходиться с ней: американец - и название национальности, и название жителя Америки. Если для человека оказываются важными его «малая родина» и/или постоянное место жительства, он может именовать себя волжанином, сибиряком, уральцем, питерцем, москвичом, новосибирцем, кемеровчанином и под.
На периферии группы слов-названий национальной идентичности находятся слова, входящие в подгруппу «по расположенности, склонности, при-
страстию, интересу или по нерасположенности к людям другой национальности, их жизни, укладу»: англоман, англофил, англофоб, антисемит, галломан, германофил, германофоб, русофил, русофоб, славянофил, славянофил, славянофоб, юдофоб.
Профессиональная идентичность. Эта тематическая группа слов, пожалуй, самая обширная из вышеназванных наименований идентичности в русском языке, подробно детализируя виды человеческой деятельности, в полной мере отражает гигантские шаги в научно-техническом прогрессе. «Единый тарифно-квалификационный справочник работ и профессий рабочих» насчитывает тысячи названий профессий и специальностей, имеющихся на сегодня в России.
В «Большом толковом словаре русских существительных» существительные, обозначающие лицо по профессии, составляют самостоятельные идеографические группы слов в составе сфер «Религия», «Охота и рыболовство», «Сельское хозяйство», «Техника», «Военная служба», «Медицина», «Строительство», «Сфера обслуживания», «Транспорт», «Наука», «Образование».
В «Русском семантическом словаре» группа слов «По профессии, специальности, роду занятий, характеру деятельности и связанным с ними действиям, функциям, отношениям» включает названия лиц по роду занятий следующих сфер деятельности: религии, культов (аббат, игумен, имам, лама, муфтий, медиум, хиромант); искусства, творчества (бард, поэт, сатирик, скульптор, гравер, беллетрист, драматург, критик); общественной, общественно-политической деятельности (агитатор, комсорг, политик); науки, ее практического применения, обучения, медицины (ученый, лаборант, профессор, американист, астрофизик, гувернантка, студент, аспирант, заочник, врач, интерн, стоматолог); власти, служебной, официальной, должностной деятельности (князь, халиф, префект, принц, виночерпий, директор, председатель, шеф, министр, консул, губернатор, депутат, сенатор); военной деятельности; хозяйственной, экономической деятельности (матрос, офицер, солдат, маршал, адъютант, фуражир, мастер, укладчик, упаковщик, продавец, брокер, оптовик); спорта, туризма (тренер, судья, пятиборец, автогонщик, гимнаст, вратарь, турист, экскурсант).
В каждой из вышеперечисленных групп в рамках различных сфер деятельности может выделяться множество подгрупп. Так, например, в сфере искусства выделяются виды искусства (литература, публицистика; изобразительное, прикладное, дизайн, художественное ремесло; издательское дело и другая сопутствующая деятельность; музыкальная, певческая, артистическая деятельность, разные зрелища и др.), затем, к примеру, в литературной, публицистической деятельности выделяются специализации писателей, поэтов: баснописец, беллетрист, деревенщик, драматург, летописец, либреттист, мемуарист, новеллист, одописец и т.д.
Религиозная идентичность. Очевидно, что понятие «идеология» шире понятий «вера», «религия», однако последние имеют традиционно более закрепленное, конкретное место в сознании человека: это то, что неразрывно связано с его семьей, национальностью, местом проживания и ритуальными действиями. Не случайно поэтому в «Русском семантическом словаре» названия лиц по отношению к направлению, течению в религии, по вероиспо-
веданию (адвентист, баптист, буддист, евангелист, кальвинист, католик, мусульманин, православный, протестант и т.д.) включены в группу «По религиозному, научному, художественному восприятию действительности, по отношению к соответствующим направлениям, течениям в религии, науке, искусстве».
Следовательно, религиозную идентичность можно считать важнейшей частью идеологической идентичности. Идеологическую идентичность описывают тематические группы «По отношению направлению, течению в науке» (агностик, вольтерьянец, дарвинист, деист, диалектик, идеалист, материалист, метафизик...); «по отношению направлению, течению в искусстве» (абстракционист, авангардист, акмеист, декадент, имажинист, импрессионист, классик, конструктивист, кубист, модернист.). Последнюю группу можно также отнести к описанию профессиональной идентичности человека, чья профессия имеет непосредственное отношение к искусству. К описанию идеологической идентичности, безусловно, относится группа слов «Члены партий, сторонники, последователи общественных, политических, идеологических течений, направлений, движений»: аграрий, анархист, антикоммунист, антифашист, белоэмигрант, большевик, декабрист, демократ, западник, зеленый, интернационалист, кадет, коммунист и др.
Слова, обозначающие человека по его склонности, пристрастию, хобби, находятся на периферии идеологической и профессиональной идентичностей: киноман, меломан, голубятник, кошатник, библиофил, охотник (=любитель охотиться на диких зверей и птиц), театрал, рыбак (=любитель рыбной ловли) и т. д.
Собственно языковыми ориентирами отнесения лексемы к словарю идентичности являются её определенные словообразовательные, морфологические и семантические свойства.
К примеру, существуют более или менее специализированные словообразовательные модели наименований лиц определенных категорий. Так, суффикс -анин/-чанин является маркером названий лиц по территориальной (в широком смысле) принадлежности: россияне, парижане, прихожане, христиане, селяне, земляне, волжане, ростовчане, тюзяне (разг.), деповчане.
Другой суффикс, -щик/-чик/(-овщик), может присоединяться либо к основе существительного, либо к основе глагола. В «Русской грамматике» все примеры существительных, образованных от существительных при помощи этого суффикса, обозначают лиц, «характеризующихся отношением к предмету, явлению, названному мотивирующим словом»: паркетчик, водопроводчик, табунщик, утильщик, трамвайщик, флейтщик, алиментщик (разг.), процентщик, асфальтщик, литаврщик, типографщик; обозчик, наносчик, сыщик, добытчик, раздатчик, лесовщик (спец.), скобовщик (спец.), восков-щик (спец.), клеймовщик (спец.), старьевщик и т. д. [16. С. 184]. Приведенные слова можно отнести к названиям профессиональной идентичности или (реже) социального статуса, как у слова помещик. Ср. существительные, образованные от глаголов при помощи суффикса -щик/-чик, обозначающие лицо, «производящее действие, названное мотивирующим словом» [Там же. С. 144]: наряду с указанной нами группой слов, иногда могут встречаться и средства характеризации лиц (потатчик, обидчик, обманщик, доносчик), а
также тип продуктивен для названий предметов, производящих действия, названных мотивирующим словом (буксировщик, погрузчик). Таким образом, суффикс -щик/-чик в существительных, образованных от глаголов, является менее специализированным для образования слов-названий категорий лиц, соотносимых с идентичностями.
Нельзя не обратить внимание на некоторые морфологические свойства лексем, называющих группы лиц. Так, мы считаем, что наличие в языке собирательного существительного со значением совокупности лиц говорит о том, что данная категория/идентичность является более актуальной, целостной или структурированной по сравнению с другими (кулачьё, крестьянство, студенчество, детвора, агентура, генералитет, старостат, профессура, родня).
Безусловно, в пользу структурированности группы, категории людей (а значит, необходимости такой идентичности в социуме) говорит и наличие гипо-гиперонимических и/или синонимических отношений между лексемами, называющими лица данных категорий: врач - стоматолог/дантист; художник - импрессионист; литературовед - зарубежник; преступник - вор -конокрад.
Семантические формулы ограничения словаря идентичности. Пересечение социальной практики идентичности носителей русского языка и её отражения в речи вызывает необходимость выработки и применения так называемых семантических формул идентичности, выполняющих тестовую функцию1: чем в большее количество из приведенных ниже формул вписывается рассматриваемое слово, тем выше вероятность того, что перед нами слово-название ключевой идентичности. Ограничения в лексической сочетаемости в рамках данных формул дают возможность проанализировать не зафиксированные в лексикографических источниках семантические компоненты языковых единиц. Эти формулы, в свою очередь, являются типизированными конструкциями, клишированными фразами, часто использующимися в речевой коммуникации.
Формула 1: Вы (он) Х? Да, я (он) Х/Нет, я (он) не X.
Эта формула является диалогом, устанавливающим тождество вопроса и ответа:
— Вы (он) учитель?
— Да, я (он) учитель / Нет, я (он) не учитель / Учитель здесь не я (он) / Нет, я (он) библиотекарь.
Нужно заметить, что у этой формулы самые широкие сочетаемостные возможности, в нее вписываются не только многие интересующие нас слова (кроме экспрессивно-оценочной лексики) идентичности, но и слова богач, вундеркинд, эстет, меломан, холерик и даже слова дурак, идиот, трус, называющие определенные качества, свойства и оценки человека. Т.А. Триполь-
1 Здесь мы следуем опыту применения лингвистического эксперимента, впервые описанного Л.В. Щербой [17]. Из зарубежной лингвистической практики широко известны тесты Дж. Остина на чистоту перформативности [18. С. 72—79]. Эту тему развивает З. Вендлер, так, использование глаголов говорения, которые не употребляются в форме первого лица ед. числа, было названо им «иллокутивным самоубийством» [19]. См. также работу Т.А. Трипольской, С.М. Беляевой [20], в которой используется тест на сочетаемость экспрессивных глаголов говорения с местоимением «я».
ская, С.М. Беляева [20] описывают определенные условия, при которых нейтрализуются в речи подобные «иллокутивные самоубийства». Невозможность вопроса *Вы бородач? объясняется его ненужностью: борода и без этого воспринимается органами зрения окружающих. Существуют определенные ограничения, например, в вопросе *Вы абориген (автохтон)? — оказываются важными традиции употребления данных слов: в русском языке так чаще называют местных жителей племенных народов Африки, Америки, Крайнего Севера, поэтому более типичным является высказывание Я местный.
Формула 2: СобраниеХсостоится...
Вторая формула представляет собой жанр потенциального объявления:
Уважаемые восьмиклассники! Собрание восьмиклассников состоится 5 мая. Типизированная конструкция «собрание Х состоится...» подразумевает, что люди, идентифицирующие себя определенным образом, могут намеренно собираться, обсуждать какие-либо вопросы, принимать какие-либо решения, следовательно, они воспринимают себя частью определенных социальных отношений, частью социально организованной группы, общности.
Ср. сложность постановки на место слова «восьмиклассники» слов гений, оратор, растлитель и под. Данный тест является самым жестким ограничителем для лексики идентичности.
Формула 3: Группа / часть / коллектив / община Х приняла участие
в.
Третья формула предполагает описание группы, некоего объединения как бы со стороны, внешним наблюдателем. Так, возможны высказывания в средствах массовой информации: Группа нефтяников приняла участие в демонстрации; Часть солдат подписала заявление; Коллектив учителей выступил на концерте; Община католиков внесла деньги на реконструкцию кинозала.
Ср. ограничения в употреблении (в письменной речи) *Группа ревнителей чистоты нравов приняла участие в демонстрации; *Часть вредителей подписала заявление. Однако данные высказывания вполне могут появиться в устной форме в качестве шутки.
Формула 4: Места в зале / стол /зал / вагон для Х.
Данная формула, как и две предыдущие, является ограничителем официального характера, свойственного идентичности, поэтому возможны таблички типа Места в зале для учителей/родителей; Стол/зал/вагон для некурящих/вегетарианцев. В виде таблички скорее невозможно, но в устной форме возможна фраза с указательным жестом «Это места для богачей». Этот тест выявляет группы людей, которые могут невольно или, наоборот, по собственному желанию находиться рядом друг с другом, занимая определенное место в пространстве.
Ср. *Места в зале для блюстителей порядка; *Стол для обидчиков.
Формула 5. Концерт для / встреча / встреча с / форум Х.
Последняя формула предполагает специфическую возможность объединения, встречи членов группы (они сами могут даже не догадываться о том, что встречаются с членами своей группы): концерт для меломанов, форум вундеркиндов, встреча англоманов/встреча с англоманами.
Ср. *Встреча эстетов, концерт для альтруистов, форум рогоносцев.
Таким образом, слова учитель, библиотекарь, восьмиклассник, католик вписываются во все приведенные формулы, следовательно, их можно считать номинациями ключевых идентичностей (профессии, рода занятий, социального статуса, религиозной принадлежности). Слова антисемит, вегетарианец не проходят второй тест, так как формула задействована в деловой сфере, а не всякие группы реальны, многие носят виртуальный характер. Слова типа англоман, меломан подходят к первой формуле, так как называют человека по склонности, пристрастию, приближаясь тем самым к обозначению человека по чертам характера, в то же время вписываются в пятую формулу, поэтому склонности, пристрастия можно отнести к неключевой, дополнительной идентичности в рамках идеологической идентичности. Слова типа богач, вундеркинд, хотя и называют определенные свойства человека («богатый», «одаренный ребенок»), вполне можно отнести к обозначению второстепенных идентичностей, так как называемые свойства носят социально значимый характер: материальный статус определяет образ жизни человека, существуют специальные школы для одаренных детей.
Иными словами, лексемы, прошедшие все тесты, относятся к полюсу идентичности, а слова, прошедшие только первый тест, - к полюсу характеризации. Кроме этого, существует переходная зона между лексемами, называющими принадлежность человека к определенной социальной группе (то, что мы относим к словарю идентичности), и лексемами, называющими черты характера, свойства, оценки человека, - это слова, вписывающиеся в две, три или четыре семантические формулы. Это зона либо неключевых - в разной степени — идентичностей (вегетарианец, больной, истец, морфолог, лексиколог), либо черт характера, свойств и особенностей личности, приобретших определенный социальный статус (вундеркинд, богач, олигарх). Существуют также определенные внеязыковые ограничения в употреблении некоторых сочетаний (типа группа палачей): люди, относящиеся к данной категории, во-первых, не склонны афишировать свою принадлежность к ней и не хотели бы объединяться по субъективным причинам, во-вторых, их не так много, поэтому они не могут встречаться по объективным причинам.
Таким образом, идентичность — в разной степени осознанная принадлежность к определенной социально значимой категории людей. Критериями отбора лексем с семантикой идентичности становятся как их собственно языковые особенности, так и соотношение концептуальной и языковой картин мира в области категоризации человеческого сообщества. Иначе говоря, научное социально-психологическое описание идентичности, будучи ориентиром в лингвистическом исследовании, само корректируется данными языка. Словарь идентичности представляет собой множество слов, в центре которого находятся лексемы, обозначающие явные идентичности. На периферии данного множества оказываются средства характеризации и номинации неявных групп человеческого сообщества. В то же время все пространство словаря идентичности обладает большим потенциалом характеризации за счет текстовых реализаций коннотативной семантики.
Литература
1. Ершов П.М. Потребности человека. М.: Мысль, 1990.
2. Гришаева Л.И., Цурикова Л.В. Введение в теорию межкультурной коммуникации: Учеб. пособие. Воронеж, 2003.
3. Рот Ю., Коптельцева Г. Межкультурная коммуникация: Теория и тренинг: учеб.-метод. пособие. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2006.
4. Леонтович О.А. Введение в межкультурную коммуникацию. М.: Гнозис, 2007.
5. Громова В.М. Конструирование идентичности в интернет-дискурсе персональных объявлений: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Ижевск, 2007.
6. Резанова З.И., Мишанкина Н.А. Способы языкового выражения самоидентификации личности в виртуальном дискурсе (на материале чатов) // Европейские исследования в Сибири: Материалы Всерос. науч. конф. «Мир и общество фронтира: проблемы идентичности». Вып. 4. Томск, 2004. С. 325-335.
7. Косолапов Н.А. Идентичность // Глоссарий по политической психологии. М.: РУДН, 2003.
8. Русский семантический словарь: Толковый словарь, систематизирующий по классам слов и значений / РАН; Институт русского языка; под общ. ред. Н.Ю. Шведовой. М., 2002. Т. 1: Слова указующие (местоимения). Слова именующие: Имена существительные (Все живое. Земля. Космос).
9. Большой толковый словарь русских существительных: Идеографическое описание. Синонимы. Антонимы / под ред. Л.Г. Бабенко. М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2005.
10. Серебренников Б.А., Кубрякова Е.С., Постовалова В.И. и др. Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М.: Наука, 1988.
11. Щербаков М.А. Семь путешествий в структуру сознания. М.: Ин-т развития личности, 1998.
12. Дзибель Г.В. Аннотированная библиография научных трудов по родству, системам родства и системам терминов родства на русском языке (с добавлениями литературы на языках бывшего Советского Союза), опубликованных в 1845-1995 гг. // Алгебра родства: Родство. Системы родства. Системы терминов родства. СПб., 1998. Вып. 2. С. 214-283.
13. КронгаузМ.А. Семантика. М.: РГГУ, 2001.
14. Ефремов В.А. «Мужчина» и «женщина» в русской языковой картине мира. СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2009.
15. Словарь русского языка: в 4 т. / АН СССР, Ин-т рус. яз.; под ред. А.П. Евгеньевой. 3-е изд. М.: Рус. яз., 1985-1988. (МАС)
16. Русская грамматика: в 2 т. / гл. ред. Н.Ю. Шведова. М.: Наука, 1980. Т. 1: Фонетика. Фонология. Ударение. Интонация. Словообразование. Морфология. (РГ-80)
17. Щерба Л.В. О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании // Языковая система и речевая деятельность. Л., 1974. С. 24-39.
18. Остин Дж. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17: Теория речевых актов. М., 1986. С. 22-129.
19. Вендлер З. Иллокутивное самоубийство // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16: Лингвистическая прагматика. М., 1985. С. 238-250.
20. Трипольская Т.А., Беляева С.М. Экспрессивные глаголы говорения (опыт семантикопрагматического анализа) // Функциональный анализ единиц русского языка. Новокузнецк, 1992. С. 101-107.
