CC BY
315
АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПОЛИТОЛОГИИ
УДК 32 (470:478.9)
ЛЕГИТИМАЦИЯ ВЛАСТИ В ТЕОРЕТИЧЕСКИХ ПОСТРОЕНИЯХ РОССИЙСКОГО И ЗАРУБЕЖНОГО ПОЛИТОЛОГИЧЕСКОГО ДИСКУРСА.
В данной статье осуществлён сравнительный анализ теоретических построений легитимации власти. Концептуализация легитимации, происходившая в различные периоды, по мнению автора, связывается с особенностями развития политического процесса в конкретном пространственно-временном континууме, а также, с учётом имевшихся закономерностей. Автор обращает внимание на теоретические разработки политической легитимации, осуществлённые как российскими, так и зарубежными исследователями. Принимая во внимание значительную расширенность концепта «легитимация» и объясняя это привнесением в него новых смыслов, автором проводится анализ различных дискурсов легитимации. В данной статье представлена и авторская классификация легитимации власти, отражающая легитимационный опыт в условиях демократизации политических институтов.
А.В. СКИПЕРСКИХ
1) Елецкий государственный университет им. И.А.Бунина
e-mail: [email protected]
Ключевые слова: политический актор.
легитимация, власть, интеракция, дискурс,
Существующие в современном политологическом дискурсе классификации форм политической легитимности создавались в значительной степени под воздействием двух факторов. Во-первых, осуществление классификации форм легитимности тем или иным автором, происходило под воздействием уже имевшихся типологий легитимности, впоследствии подвергавшиеся тем или иным коррекциям. Во-вторых, преференции авторских классификаций формировались с учётом особенностей развития политических институтов в конкретной политической системе, вследствие чего, создаваемые теоретические модели имели оттенки специфических политических дискурсов. Принимаясь за анализ наиболее известных и цитируемых классификаций форм легитимности, на наш взгляд, необходимо учитывать два этих фактора.
Экскурс по теоретическим построениям легитимации власти, как правило, начинается с классификации М.Вебера. Немецкий автор считается первым учёным, обратившим внимание на проблемы легитимности и легитимации, а также отреагировавшим на
них авторским теоретическим построением. На основании уже выделенных им социальных действий М.Вебер предположил, что отношения господства могут быть смоделированы в трёх идеалтипических моделях. В основе каждого из выделяемых М.Вебером типов политической легитимности лежит то или иное социальное действие из четырёх, уже подвергшихся классификации типов (аффективное, традиционное, целерациональное и ценностнорациональное)1. Качество и особые условия протекания субъектно-объектного взаимодействия формируют определённый тип легитимности. На данных основаниях им выводятся харизматическая, традиционная и рационально-правовая легитимность.
При харизматическом типе легитимация происходит на основании харизматических репрезентаций в политическом тексте. Наличие харизмы (в переводе с греч. - божественный дар, божья благодать) у субъекта власти существенно упрощает процесс его легитимации. По М.Веберу, харизматическими проявлениями являются религиозность политического лидера, яркая внешность, исключительные ораторские умения, пророческие способности, наличие штаба управления. Высокие скоростные качества харизмы и её проявлений позволяли М.Веберу констатировать, что именно харизматический тип легитимности обладает наибольшей легитимирующей силой. Возможности харизмы в эффективной легитимации корреспондируют с традиционной системой организации субъектно-объектной зависимости. Невысокая активность политических акторов в традиционном политическом дискурсе позиционирует носителя харизмы как нечто экстраординарное, как откровение - проявления харизмы несут в себе огромные созидательные и мобилизующие эффекты. М.Вебер упоминая о возможностях артикулированной харизмы в интересующем нас контексте, признавался, что она являет собой поистине «великую революционную силу»2.
Ввиду утрачивания харизмой способности выступать ферментом легитимации в силу ряда объективных причин, к числу которых следует отнести и конструирование её симулякров, активно закрепившихся в политическом дискурсе, всё равно, в ряде политических ситуаций, она (харизма) пока остаётся релевантной в политической легитимации. Тем не менее, несмотря на кажущиеся нам вполне убедительными практики инструмен-тализации харизмы, именно харизматический сценарий политической легитимации, трактующийся подчас буквально применительно к сегодняшнему времени, периодически оптимизирует научные дискуссии и новые исследовательские изыскания3.
Традиционная легитимация происходит с ориентацией на веру в святость имеющегося порядка и почитание авторитета лица, осуществляющего власть. Легитимация субъекта власти происходит в тесной и принципиальной зависимости от традиции функционирования политической системы и её институтов, при помощи апелляций к ним. Предпочтительность выбора традиционных форм игры с объектом обуславливается его расположенностью к репрезентациям традиционных схем, к определённому алгоритму, организующемуся с учётом старых образцов и обладающих собственными механизмами воспроизводства. М.Вебер не случайно обращает внимание на традиционную легитимность. Особенно актуальными проявления традиционного идеального типа легитимности могут быть в обществах с сильной религиозной текстурой.
Традиционная легитимность М.Вебера, в свою очередь, классифицируется на патриархальную и сословную. Патриархальная легитимность воспроизводит отношения между субъектом и объектом власти, которые очень похожи на отношения внутри семьи. Интеракции замыкаются на главе семьи, причём данный порядок является беспрекословным и священным. Ввиду проводимых параллелей с семьёй, патриархальный сценарий традиционной легитимации позиционирует как достаточно устойчивый и обладающий некоторым иммунитетом от политической делегитимации. Реминисценции семейных отношений в интеракциях власти представлялись несомненно важными для М.Вебера, буквально считавшего, что семья является своеобразным фундаментом, на основании которого выстраиваются отношения господства. Патриархальность проявляется в способах институциональной организации, в распределении позиций и диспозиций, в доступе к ресурсам, в невысокой кадровой ротации, ввиду того, что отбор на должности, как правило, делается на проверенных, лично пре-
1 Вебер М. Избранные произведения. - М, 1990. - С.628-630.
2 Weber M. Straatssociologie. - Berlin. - 1966. - S. 103.
3 Блондель Ж. Политическое лидерство. // Психология и психоанализ власти. - Самара. 1999, - Т. 1. - С. 426 - 434.
данных людей субъекту власти; именно им отдаётся приоритет продвижения по служебной лестнице. Патриархальный сценарий политической легитимации не предъявляет высоких требований к компетенции игроков - гораздо большим значением обладают факторы доверия, родственных связей, землячества.
Сословный сценарий традиционной легитимации допускает определённую свободу объекта власти. Субъект и объект власти изначально разводятся в обязанностях. При сословном сценарии объекты власти - слуги выполняют ряд функций и при этом сохраняют значительный объём свобод. В обязанность субъекта власти - господина входит приоритетное право на использование власти, тем не менее, связывающее его и некоторыми обязательствами, приобретаемыми в обмен на легитимность. Принципиальным моментом сословного варианта является сохранение сословной чести, утрата которой затрудняет легитимацию по традиции.
При рационально-правовой легитимации проблема признания и правомочности решается через рационализацию субъектно-объектных отношений. Мотивом объекта власти, настраивающего его на подчинение субъекту, выступают соображения целесообразности. Легитимация власти, происходящая с помощью рационально-правовой компоненты, предполагает наделение властью на основании балансировки между возможными преимуществами и потерями объекта власти, происходящей в бюрократизированной системе принятия и реализации решений. Следует заметить, что М.Вебер включал в данное определение отнюдь не оценочные или эмоциональные характеристики. По М.Веберу бюрократия профессиональна, и поэтому у неё существуют все шансы на легитимность. Именно бюрократия - чиновники, составляющие управленческий аппарат и образуют субъектную конструкцию. Легитимация субъекта власти происходит как оценка некоего набора профессиональных черт и признаков, компетенции, вполне укладывающегося в рационально-правовую матрицу.
Реминисценции классификации М.Вебера проявляются в классификации форм легитимности американского политолога Д.Истона. Американский автор проставляет своего рода риторический вопрос: «Смогла бы система выжить без неё (легитимности)?»4. По Д.Истону, взаимодействия политической системы и внешней среды заключаются в проникновении импульсов среды в политическую систему в форме требований и поддержки. Политическая система не может существовать без данных параметров, свидетельствующих об определённом интересе граждан к самой системе и её институтам, а также свидетельствующих о проявлениях различных форм политического участия. Д.Истон выделяет персональную, идеологическую и структурную легитимность. Легитимность в данной классификации связывается с конкретными источниками (sources of legitimacy), зависимость от которых и определяет дефиницию сценария политической легитимации.
При персональной легитимности происходит наделение доверием объекта власти конкретного политического актора, при этом происходит идентификация политической системы с ним. Система становится легитимна благодаря определённой комбинации легитимированных объектом черт и качеств политического актора. Объект власти идентифицирует субъекта с определёнными достижениями, успешностью, эффективностью.
В основе идеологической легитимности лежат ценности и нормы, использующиеся политической властью для своего воспроизводства. Умелое комбинирование ценностной базой позволяет политической власти артикулировать энергию поддержки на одобрение и признание проектируемых и реализуемых политических решений и действий. Выделяя идеологическую легитимность, Д.Истон предупреждает, что она может не подходить к определению на её основе типа политического режима. Выделяя идеологическую легитимность, Д.Истон обращал внимание на две формы её проявления. Это уточнение, сделанное Д.Истоном, как правило, остаётся без внимания. Не замечая многоплановости идеологического сценария политической легитимации, политологи останавливаются только на комментарии выделенных Д.Истоном типов как таковых. На самом деле, как пишет автор, идеологические идентичности, разделяемые с политической системой, могут быть партизанскими и легитимационными. Партизанская идеология (partisan ideologies) как источник легитимности, с точки зрения Д.Истона, используется для мобилиза-
4 Easton D. A Systems Analysis of Political Life. - New York. London. Sydnay, 1965. - Р. 278.
ции усилий по поддержке альтернативных кандидатов, ввиду того, что действия политической системы (режима) позиционируются не приемлемыми для них. Легитимационная идеология (legitimating ideologies) используется для прямой поддержки политической системы - комплексы убеждений источников легитимности квалифицируют правящий режим как наиболее способный к действию5.
Структурная легитимность связана с активным поведением игрока на входе в политическую систему, свидетельствуя о достаточной компетентности объекта власти в отношении самой политической системы и её институционального набора. Игрок, артикулирующий в политическую систему свой запрос по поводу отношений власти, на наш взгляд, в концепции структурной легитимности может быть относительно уверен в прозрачности политической системы. Структурная легитимность политических акторов, происходит от действий в их отношении носителей партиципаторного типа политической культуры. Именно данный тип наделяет игрока большими конструктивными возможностями при выборе того или иного претендента на политическую легитимацию. Предоставляя политическому актору право на принятие и реализацию политических решений и действий, объект власти выбирает из наиболее приемлемых для него вариантов.
Интересное обобщение концепции легитимности Д.Истона делает другой американский политолог Д.Цитрин. Концептуализированные Д.Истоном типы легитимности Д.Цитрин складывает в одно определение, при этом, уточняя, что легитимность может являться не только системным атрибутом. Легитимность по Д.Цитрину - это не только качество политической системы, но и социально-психологическая характеристика, которую составляют чувства, установки, ориентации и убеждения граждан в её (политической системы) отношении. Также, в своеобразном поле легитимности находятся политические лидеры и элиты, а также проводимая ими политика6. В теоретической модели Д.Цитрина прослеживаются довольно отчётливые корреспонденции с типами легитимности Д.Истона. Чувства, установки и убеждения граждан относительно политической системы и политических институтов являются дефиницией идеологической легитимности, а формирование оценки и отношения к деятельности конкретных политических акторов, на наш взгляд, достаточно убедительно связывается со структурой персональной легитимности.
Подвергая рефлексии теоретическое построение Д.Истона, политологи признают его, в целом, достаточно удачным и релевантным7. Вообще, теоретические изыскания проблем легитимности власти Д.Истона, равно как и М.Вебера относятся к наиболее фундаментальным и референтным построениям, обусловливающим неподдельное внимание к ним как отечественных, так и зарубежных исследователей.
В политологическом дискурсе существует взгляд на легитимность как эффективность. Предпочтительность рассмотрения легитимности в данном фокусе отправляется от распространённой функционалистской концепции, делающей акцент на «связи между функционально понимаемой эффективностью политического режима и степенью его легитимно-сти»8. Корреспонденция легитимности и эффективности возникает в исследовании американского политолога С.Липсета, по мнению которого, легитимность означает «способность политической системы создавать и поддерживать у людей убеждение в том, что существующие политические институты являются наилучшими, нежели какие-либо другие, которые могли бы быть установлены и которым следовало бы в результате подчиняться»9. В данном контексте, легитимная власть ассоциируется с успешностью, с экономическими достижениями, позволяющими оправдывать существующий порядок как наиболее оптимальный и соответствующий политическим реалиям. Подобное определение, связывающее легитимность и эффективность имеет значительное количество репрезентаций в тех или иных политических системах. Недостаток демократической легитимности в них может вполне компенсироваться некой формой легитимности - эффективностью. Отсутствие полноценных демократических
5 Там же. - Р. 289 - 291.
6 Citrin J. Comment: The Political Relevance of Trust in Government // American Political Science Review. - 1974. - September. - № 68. - Р. 973-988.
7 Гайда Ю. Процесс легитимизации политической власти // Элементы теории политики. -Ростов, 1991. - С. 403 - 427.
8 Lipset S.M. Political Man. The Social Basis of Politic. - Baltimore, 1981. - Ch. III. - Social conflict, legitimacy and democracy. - P. 68.
9 Там же.
процедур, избираемой власти и конкуренции среди политических акторов в праве контроля над политическим дискурсом, замещается смещением вектора ожиданий источников легитимности с активного политического участия в более предпочтительные идентификации успешности правящего политического режима.
Б.Денич, рассматривавший легитимацию в системных трансформациях в Югославии, также, отмечал, что харизматичность Б.Тито удачно сочеталась с возможностью власти найти применение энергии широких социальных слоёв, заинтересованных в экономических реформах10. В Туркменистане правление С.Ниязова сопровождалось определённой стабильностью, разменянной на некоторые ограничения демократических свобод. Ущемление политических прав там происходило в обмен на мощный патернализм. Получая бесплатный газ и возможность покупать авиабилет из Ашхабада в Туркменбаши (Красноводск) за $2, у туркмен возникало ощущение эффективности политики, проводимой С.Ниязовым, а стало быть, и её легитимности11. Возникновение текстур, с которыми могут быть разделены экономические идентичности, понижают претенциозность объектов власти, и мотивацию их политического участия. Теоретическая модель С.Липсета является референтной для исследований проблем легитимации власти во всех политических системах.
Французский политолог Ж.-Л.Шабо, исследовавший легитимность политической власти, выделяет уже четыре типа легитимности. В теоретической модели Ж.-Л.Шабо эти типы легитимности представлены по два в двух группах. Французский автор считает достаточным выделить группы легитимности, связанной с политическими акторами и легитимности, связанной с рамками политического действия.
Легитимность, связанная с политическими акторами может быть демократической и технократической. Демократическая легитимность у Ж.-Л.Шабо относится к волеизъявлению управляемых и выступает как «перенос на всё общество механизма принятия решения индивидом: выражение свободной воли, но в том смысле, что данная коллективная свободная воля проистекает от индивидуального проявления свободного сужде-ния»12. Легитимация конкретного политического актора возможна только в случае консолидации усилий большинства. Демократизация политических систем и появление института демократических выборов создают оптимальные условия для измерения политических практик теоретическими построениями Ж.-Л.Шабо, а также, для проекций принципа демократической легитимности в пространственно-временной континуум демократизирующихся политических систем. Вместе с тем, некоторые исследователи замечают, что в трансформирующихся политических системах, может наблюдаться дефицит демократической легитимности. Преодоление дефицита может происходить за счёт включения в политический текст харизматической составляющей, способной мобилизовать объектов власти на репрезентацию нового, более радикального, а потому и более привлекательного легитимационного сценария 13.
При технократической легитимности предполагается, что использование политической власти требует определённых умений и навыков. Ж.-Л.Шабо приводит исторические примеры, когда политическая легитимация являлась следствием того или иного умения. Автор отмечает особые умения, проявляемые в достижении власти в древних обществах, говоря о том, что тогда «сила была преимущественным способом достичь власти, владение оружием, армиями и людьми ценилось превыше всего; личные способности в военном деле дополнялись стратегическим мышлением»14. Демократический период, характеризовавшийся развитием избирательной системы, актуализирует ценность уже иных умений. Легитимация актора происходит при демонстрации им риторической компетенции - ораторское умение актора становится гарантией доступа на тот или иной уро-
10 Denitch B. D. The Legitimation of a Revolution. The Yugoslav Case. - New Haven and London, 1976. - P. 188.
11 Каменев С. Современное социально-политическое положение Туркменистана // Центральная Азия и Кавказ. - 2002. - №2(20). - С.46.
12 Шабо Ж.-Л. Основные типы легитимности // Политические исследования. 1993. - № 5. - С. 137.
13 Ачкасов В.А, Елисеев С.М, Ланцов С.А. Легитимация власти в постсоциалистическом российском обществе. - М., 1996. - С.82; Жильцов С.С. Неоконченная пьеса для «оранжевой» Украины. - М., 2005. - С.159.
14 Шабо Ж.-Л. Основные типы легитимности // Политические исследования. 1993. - № 5. - С. 138.
вень власти. Ж.-Л.Шабо отмечает ценность в риторическом обосновании программы с целью быть избранным, а также для убеждения её противников. Точность данного типа легитимности обуславливается и в условиях активных взаимодействий с информацией. Технократическая легитимация может происходить с актором, демонстрирующим актёрские способности - пребывание в постоянном фокусе СМИ будет требовать от него большой изобретательности в завоевании любви и доверия аудитории. Политический актор -технократ часто противопоставляется обыкновенному «говоруну». Технократичность связывается с некоторой секретностью, со способностью работать на результат, молча, уверенно демонстрировать продуктивность, а не заниматься демагогией.
Легитимность, связанная с рамками политического действия, в теоретической модели Ж.-Л.Шабо подразделяется на идеологическую и онтологическую. Позиция французского автора, заметившего созидательные возможности идеологической легитимности, во многом исходит из способности идеологических конструкций выступать одним из ключевых элементов субъектно-объектных интеракций в большинстве политических систем. Некоторые авторы пытаются связать идеологический тип легитимность с особой миссией защиты и развития демократических ценностей, предпочитая рассматривать её как неотъемлемый элемент легитимности государственной власти в целом15.
В случае онтологической легитимности Ж.-Л.Шабо отмечал, что «речь идёт о выявлении соответствия политической власти объективному порядку, вписанному в человеческую и социальную действительность, в продолжение порядка, установленного в космической внечеловеческой действительности»16. Следует отметить несомненную заслугу французского автора в том, что он классифицировал данный сценарий политической легитимации. Действительно, в ряде политических систем, факт политической власти рассматривается некритически. Политическая власть выступает своеобразным артефактом, необходимость и неизбежность власти не оспариваются ввиду её фундаментальности. Разумеется, подобная установка выступает как некая пропозиция для источников легитимности, готовых принимать существующий политический порядок.
На проблемы легитимности и легитимации, в той или иной степени, обращал внимание и отечественный политологический дискурс. Осторожные попытки рассмотрения данных понятий предпринимались ещё и советскими авторами. Причины подобной осторожности попытался объяснить канадский политолог В.Заславский. По его мнению, советская политологическая наука долгое время фокусировала интерес на феномене тоталитаризма. Также, считает В.Заславский, проблема легитимности власти могла быть не слишком актуальной ввиду отсутствия напряжённости в отношениях между классами в СССР. Существовавший в то время консенсус в отношениях субъекта и объекта власти свидетельствовал об отсутствии напряжённости, потому как «политические институты и волеизъявления электората играли скорее декоративную роль»17. Попадая в исследовательский фокус советских исследователей, легитимность политической власти измерялась несколько однопланово, в соотношении классовых сил по поводу её осуществления. В этом смысле показательной выглядит точка зрения Э.Ожиганова, определявшего легитимность как «способность политических режимов создавать социальную базу поддержки своих действий и формировать позитивное отношение к данному режиму массовое политическое сознание»18. Советские политологи предпринимали попытки прочтений легитимности и в иных контекстах. Так, В.Амелин видел в легитимности оправдание модели властных отношений, где присутствуют общие правила игры для её участников. Легитимация правил участниками интеракции происходит в том случае, если они «представляются им выгодными, или, по крайней мере, приемлемыми для них»19.
Российские исследователи останавливаются на проблеме легитимности более детально. Теоретические модели легитимности явились реакцией политологических кругов на демократические преобразования в России в начале 1990-х гг. Как правило, это были сравнительные исследования легитимности и процессов легитимации в советский и рос-
15 Карозерс Т. Трезвый взгляд на демократию // Pro et Contra. - 2005. - Т.9. - № 1. - С. 73 - 81.
16 Шабо Ж.-Л. Основные типы легитимности // Политические исследования. 1993. - № 5. - С. 140.
17 Zaslavsky V. The problem of Legitimating in Soviet Society / / Conflict and Control. Challenge to Legitimacy of Modern Governments. - London, 1979. - P. 159 - 203.
18 Ожиганов Э.Н. Политическая теория М.Вебера: критический анализ. - Рига, 1986. - С. 73.
19 Амелин В.Н. Власть как общественное явление // Социально-политические науки. 1991. - № 2. - С. 3 - 15.
сийский периоды государственности. Некоторые авторы считали необходимым акцентировать внимание на причинах распада СССР, рассматривая его в парадигме кризиса легитимности правящего режима. Примером подобного исследования, является теоретическое построение В.Зубка, сведённое к трём измерениям легитимности. Им выделяется «народная» легитимность - признание обществом правомочности правящей элиты, которое может быть скреплено традицией, идеологией и, в современном демократическом обществе, конституцией и выборами. Также, В.Зубок выделяет «легитимность для себя», включающую круг представлений, которыми правители оправдывают свою власть и действия по её удержанию. Наконец, признание правящего режима со стороны других государств, международных организаций и влиятельных кругов, формирующих мировое общественное мнение, автор называет «внешней» легитимностью, которая по сути дела представляет собой международную легитимность20.
О международной легитимности говорится у Ф.Фукуямы в работе «Сильное государство». Ф.Фукуяма считает, что именно высокая международная легитимность позволяет сильному государству каким-то образом ограничивать суверенитет слабого государства. Таким образом, международная легитимность привязывается к изначальной способности конкретной политической системы позиционировать более убедительно в сравнении с другой системой, испытывающей дефицит ресурсов, гарантирующих легитимный международный статус21.
Нужно признать, что современный политологический дискурс реагирует на проблему легитимности политической власти достаточно креативными авторскими построениями. Поля, в которых происходит концептуализация легитимности и легитимации, являются необыкновенно разнообразными - в ряде исследовательских проектов, фактологическая основа даже слишком глубоко имплицирует смыслы данных понятий. Свидетельство этому - появление подчас неожиданных обиходов легитимности, и, соответственно, легитимации.
Так, российский политолог К.Завершинский предлагает обратить внимание на особый сценарий - хтоническую легитимацию. Автор обращает внимание на семантику античных легенд, связанных с основанием и обустройством античных социально-политических общностей. Как правило, основателями городов-государств в них выступают герои, некогда совершившие преступления против своего семейства. Выступая в нелегитимном статусе, ввиду, попрания хтонического порядка, герои оказывались в ситуации, когда только с помощью обострённого чувства добродетели, можно было институционализировать оптимальную модель социально-политического устройства города-государства. «Так складывался и воспроизводился порядок взаимной ответственности граждан нового города-государства за его «чистоту», формировалась нетерпимость к нарушителям этого порядка»22.
Следует отметить, что построение теоретических моделей легитимации власти в культурных матрицах, отмечалось попытками поиска авторами неких особых условий протекания субъектно-объектных интеракций, обусловленных объективными культурными ограничителями. Подобные подходы, вне всякого сомнения, раскрывают утраченные смыслы легитимации, бытовавшие в конкретных пространственно-временных континуумах.
В данном контексте, используя метод символического интеракционизма, интересно интерпретирует легитимацию З.Доде, связывая её с попытками маркирования гардеробных элементов кочевников Золотой Орды, с целью упорядочения и вертикализации социального пространства монгольского общества. Исследуя символы власти Золотой Орды, З.Доде приходит к выводу об их огромном значении в репрезентациях образа власти. Обращает на себя внимание и тот факт, что костюмные символы, свидетельствовавшие о социальном статусе человека, имели большое значение и в межкультурной коммуникации, значительно корректируя интеракционные стратегии субъектов. З.Доде замечает, что «наглядные образы являлись не только знаками законности власти, но и символами легитимации принадлежности к подданным Империи определённого статуса у ино-
20 Зубок В.М. Источники делегитимизации советского режима // Полис. 1994. - № 2. - С. 88 - 97.
21 Фукуяма Ф. Сильное государство. - М., 2006. - С.157 - 197.
22 Завершинский К.Ф. Легитимность: генезис, становление и развитие концепта // Политические исследования. 2001. - № 2. - С. 113 - 131.
язычных этносов. Сохранение в костюме этнических маркеров и геральдических имперских символов свидетельствует отождествлении индивидом себя как подданного Империи при сохранении им своего этнокультурного сознания»23.
Удачно встраивается в ряд авторских теоретических моделей легитимности и легитимации проект английского политолога Р.Итвела. В его понимании, политической легитимации могут способствовать «отдельные черты национальных традиций»24. В этом смысле автор выделяет культурную легитимацию, проявляющуюся в апелляциях субъекта власти к сознанию объектов власти как к идентичным культурным носителям с претендентом на легитимацию.
Культурная легитимация свидетельствует о репрезентативности культурного канона, по поводу которого в обществе заключён консенсус. Некоторые авторы в подобной ситуации считают нужным говорить об исторической легитимации - о способности исторического опыта оказывать влияние на развитие политического процесса в той или иной политической системе. Например, Е.Гайдар считает, что «у режимов, приходящих на смену авторитарному, нет исторической легитимации, традиций, обеспечивающих преемственность власти»25.
Теоретическая модель легитимности может быть создана на основании религиозной конструкции. Легитимируясь, политический актор выступает гарантом сохранения религиозных традиций. Обладая высокой релевантностью в древних обществах, данный вариант политической легитимации не утрачивает своей привлекательности и в последнее время. Религиозные установки выступают мобилизующим фактором, провоцирующим объектов власти на строго определённую поведенческую концепцию. Политический текст, содержащий религиозный компонент, обладает высокой легитимирующей способностью со стороны объектного поля. Многообразие проявлений легитимационного сценария с учётом внедрения в политический текст религиозной компоненты, позволяет согласиться с существованием теоретической модели религиозной легитимации. К тому же, на её проявления уже обращали внимание исследователи26. Так, по мнению американского политолога М.Макгира, религиозная легитимация является шансом для привилегированных групп достичь власти в период политического кризиса27.
Преференции объектов власти, трансформирующиеся в легитимность политических акторов, находятся в постоянном изменении, с учётом чего корректировка дефиниций легитимации становится неизбежной. В подобных условиях необходимо акцентировать внимание на открывающихся вариантах субъектно-объектных интеракций, на их причинности, объективированной в условиях тех или иных пространственно-временных континуумов.
Обобщить вышесказанное можно при помощи теоретической модели Ч.Миллса, в которой автор лишний раз подтверждает полисемичность легитимации власти и её проявлений, на которые указывали многие авторы. Обозначая аналогичные реалии и пытаясь отражать их в своих теоретических моделях, авторы прибегали к помощи различных терминов. Синонимизируя символы господства в субъектно-объектных интеракциях, «Г.Моска говорил о «политической формуле» и «великих предрассудках», Д.Локк - о «принципе суверенитета», Ж.Сорель - о «господствующем мифе», Т.Арнольд - о «фольклоре», М.Вебер - о «легитимации», Э.Дюркгейм - о «коллективных представлениях», К.Маркс - о «господствующих идеях», Ж.-Ж.Руссо - о «всеобщей воле», Г.Лассуэлл - о «символах власти», Э.Маннгейм - об «идеологии», Г.Спенсер - об «общественном чувстве»28.
Таким образом, осуществляя легитимационные процедуры, политическая власть, предоставляет уникальный эмпирический материал политическим штудиям, специали-
23 Доде З.В. Символы легитимации принадлежности к Империи в костюме кочевников Золотой Орды // Восток. 2005. - № 4. - С. 35.
24 Итвел Р. Возрождение харизмы? Теория и проблемы операционализации понятий // Социологические исследования. 2003. - № 3. - С.12.
25 Гайдар Е.Т. Гибель империи. Уроки для современной России. - М., 2006. - С. 79.
26 Ожиганов Э.Н. Политическая теория М.Вебера: критический анализ. - Рига, 1986. - С. 73 - 81; Скиперских А.В. Технологии политической легитимации. - Елец, 2005. - С. 29 - 30.
27 McGuire M.B. Discovering religion4 s power // Sociological Analysis. 1983. - № 1. - Vol. 44. - P. 2 - 5.
28 Миллс Ч.Р. Социологическое воображение. - М., 1998. - С. 49.
зирующимся на вопросах легитимности политической власти. Дальнейшая демократизация политических институтов будет предоставлять большие возможности с одной стороны - политической власти для реализации легитимационных замыслов, а с другой политологическому сообществу, пристально наблюдающему за данным процессом, и впоследствии заявляющему о себе всевозможными теоретическими рефлексиями.
LEGITIMATION AUTHORITIES IN THEORETICAL STUDY RUSSIAN AND FOREIGN POLITICAL DISKOURSE.
In given article is realized benchmark analysis of the theoretical study legitimation authorities. In the opinion of author, the legitimation concept links with particularity of the development of the political process in concrete space-temporary continuum, as well as, with account different regularities. The author pays attention to theoretical developments political legitimation, realizable as Russian, so and foreign researcher. Taking into consideration significant "legitimation" concepts wide and explaining this cut in it new sense, author is conducted analysis different discourses of legitimation. In given article is presented and author's classification legitimation authorities, reflecting legitimation experience in condition of the democra-tizations political institute.
A.V.SKIPERSKIKH
Yelets State University named I.A.Bunin
e-mail: [email protected]
Key words: legitimation, authorities, interaction, discourse, political actor.
