CC BY
494
Н.Ю.Казакова
"Легенда о великом инквизиторе" В ИНТЕРПРЕТАЦИИ В.РОЗАНОВА
Первая публикация Розанова была неудачной. Катастрофа, постигшая его с философским трудом ("О понимании", 1886) стала бы первым шагом на пути к забвению, если б не Достоевский. Настоящую литературную славу ему, правда весьма относительную, принесло его эссе, вышедшее в 1893 г., "Легенда о Великом инквизиторе" Ф.М.Достоевского (Опыт критического комментария). Данная работа стала заметным литературным событием, а для Розанова — началом взлета его творческой карьеры. Розановская "Легенда о Великом инквизиторе" написана в жанре философской критики, как определяет его Н.Н.Страхов. Розанов характеризует поэму, как философскую квинтэссенцию всего романа "Братья Карамазовы". Он пишет, что это душа романа, в которой сходятся основные проблемы, затронутые Достоевским. Розанов сразу выделяет доминанту творчества Достоевского — его интерес к человеку. В человеке, полагает мыслитель, для Достоевского важны два аспекта — это падение человеческой души и иррациональность его внутреннего мира. "Человек в цельности своей природы есть существо иррациональное; поэтому как полное его объяснение недоступно для разума, так недостижимо для него — его удовлетворение"1. В основе мировоззрения Розанова лежит его интерес к личности, к иррациональной сути ее бытия. В этом его эк-зистенциональная близость с Достоевским. Иррациональное у Достоевского близко мистическому, считает Розанов. Это таинство каждой души, из которого Розанов выводит интерес писателя к религи-
озному. Для Розанова Достоевский не только психолог, но и мистик, который несомненно открыл прикосновение к "мирам иным".
По мнению Розанова, важной ступенью в познании человека у Достоевского была "Поэма о Великом Инквизиторе" Ивана Карамазова. Мыслитель полагает, что каждое произведение писателя ориентировано на глубокое религиозное переживание. Эссе Розанова — не просто предмет философских размышлений героя романа, но и отчасти было поиском ответа на вопрос о роли христианства в истории человечества. Метафизическое обоснование бытия Бога — вот один из основных вопросов, мучивший Розанова всю жизнь.
С одной стороны, "Поэма о Великом Инквизиторе" есть подтверждение розановского "христианство не удалось", с другой — триумф христианства и осанна Христу, а с третьей — еще один взгляд на природу личности. Розанов начинает с того, что первое преткновение для религиозного миросозерцания блестяще решается в романе Достоевским (доказательство бытия Божьего переступается, как возражение). Писатель решает этот вопрос на эмпирическом уровне, не вдаваясь в рационалистические рассуждения, и уже этим одерживает победу над Инквизитором. В связи с этим очень важно, что Ивана слушает Алеша Карамазов. На основании же религиозного устроения мира, которое извращает глобальные идеи христианства, изложенные в поэме, Розанов делает парадоксальный вывод о вере самого Достоевского.
В диалектике Ивана Карамазова как автора поэмы, Розанов подмечает разрыв между тремя мистическими религиозными актами: первый — акт грехопадения (объясняет то, что есть), второй — акт искупления (укрепляет в том, что есть), третий — акт вечного возмездия за добро и зло (он влечет человека в будущее). Именно этот разрыв и отсутствие акта искупления приводит Ивана к отрицанию Бога. Наблюдения над природой человеческой приводят старшего из братьев к уничижительным выводам — человек зол, жесток и ограничен по своей природе, ему недоступны дары Божьи. Иван убежден, что Зло предшествует Добру, а ложь правде, отсюда и вытекает его дьявольская казуистика — все позволено. Литературный персонаж Ивана идет еще дальше автора. Инквизитор умышленно упрощает человеческую природу. Он считает, что человек не способен оценить дары свободы, потому что он слаб и подл — и это звучит как приговор. Еще более жесток и злобен он в упреках Спасителю. Он упрекает
Христа в немыслимой гордыне — ведь если бы Спаситель принял искушения в пустыне, он бы понял душу человеческую и не требовал от него свободы выбора. "Чем виновата слабая душа, что не в силах вместить столь страшных даров?" (14, 234). Одним из упреков христианству самого Розанова было непонимание человеческой слабости и отрицание ее. Объясняя тайну своего владычества, Инквизитор откровенничает: "Мы давно уже не с тобою, а с ним..."(там же). В преклонении
Инквизитора перед духом Зла видит Розанов причину его отпадения от Бога. Развивая свою мысль, Инквизитор приходит к логическому завершению — окончательному и всеобщему устроению на земле в лице римско-католической церкви. Достоевский в очередной раз обличает католичество в "Поэме о Великом инквизиторе". Инквизитор, начиная с чуда, тайны и авторитета, заканчивает стадом и Вавилонской блудницей. Под его лживой жалостью таится дьявольское иезуитство и злоба к свободе и образу Божьему в человеке. Проблема свободы выбора у Достоевского связана с проблемой свободы веры. Католичество, по мнению писателя, лишает человека свободы, ибо навязывает духовную жизнь деспотической властью.
В "Дневнике писателя" за 1877 г. Достоевский писал: "Три идеи встают перед миром и, кажется, формулируются уже окончательно. С одной стороны, с краю Европы — идея католическая, осужденная, ждущая в великих муках и недоумениях: быть ей иль не быть, жить ей еще или пришел ей конец. Я не про религию католическую говорю, а про всю идею католическую" (23, 6). Следующая идея — протестантская, по словам писателя, находящаяся в оппозиции Риму. Достоевский считает, "что вера эта есть протестующая и лишь отрицательная, и чуть исчезнет с земли католичество, исчезнет за ним вслед и протестантство.". Лишь третья идея, по его мнению, будет истинной возможностью разрешения судеб человеческих и Европы. Она воссияет на Востоке и в этой идее пафос всеединения и всемирной любви. Следует отметить, что в 1893 г., когда была написана эта работа Розанова ("Легенда о Великом Инквизиторе"), он полностью разделял взгляды Достоевского на Западную церковь и поддерживал идею православия как воплощения истинного христианства. «Нашей Святой Церкви по неисповедимым путям Промысла, суждено было избрать это "единое", которое только и нужно. Она только верила в Спасителя, слушала его слово»2. Розанов, последовательно излагая
недостатки современной духовной жизни Европы, критикуя католичество, так же, как Достоевский, видит в православии единственную возможность примирения и спасения от отчаяния. Правда, уже в 1901 г. в новых примечаниях к переизданию своей работы о Достоевском Розанов начинает критиковать взгляды писателя на римско-католическую церковь. "Недостаточность характеристики Достоевского заключается в том, что он берет явление как усилие и почти как некоторую политическую деятельность, тогда как мы имеем дело с формою духа и строением культуры..."3. Розанов утверждает, что безудержная критика Достоевским католицизма не имеет под собой реальной почвы и поэтому ничтожна по своей сути, ибо "христианство вне-земно, вне-отчественно, вне-семейно. Как Достоевский не разобрал всего этого"4. Розанов бросает этот упрек Достоевскому, полагая, что писатель в силу своих определенных убеждений и взглядов на православие не мог до конца принять и понять этого. Подобное высказывание как раз типично для позднего творчества Розанова, путь которого в христианстве был полон не меньших сомнений, чем у Достоевского. В целом же в своем анализе мыслитель концептуально следует за Достоевским. Он выбирает из духовного наследия писателя близкие ему идеи, ставшие впоследствии основой его философского видения мира. Боль и переживание за человека в силу определенных специфических черт дара самого Розанова выльются в гимн личности в последних книгах "Уединенное", "Опавшие листья", "Смертное". Так, возражая Ивану Карамазову, мыслитель доказывает первопри-чинность Добра в человеческой сущности (ключевая идея в философии столь нелюбимого Розановым В.Соловьева). "Жажда причинить другому зло есть всегда ответная. и характер дурного чувства так же необходимо вторичен и производен, как и характер лжи"5.
Вообще Розанов глубоко убежден: что говорит Иван Карамазов — говорит сам Достоевский (хочется заметить, что Розанов не единственный, кто так думал. Эту идею проводил А.Камю в своих работах о писателе и Борис фон Шлецер, правда, это было позднее). Это позволяет ему придти к еще более парадоксальному выводу: "Один человек, который жил меж нами, но, конечно, не был похож ни на кого из нас, непостижимым и таинственным образом почувствовал действительное отсутствие Бога и присутствие другого"6. Розанов считает, что этим человеком был Достоевский и что его вера, которая, по признанию писателя, прошла через горнило сомнений, так
и не укрепилась в его сердце. Подозревая художника в безверии, Розанов полагает, что все теоретические умозаключения его героев, их взлеты и падения, гордыня — все это мучительный и безрезультатный поиск самого Достоевского. "Он проговаривался, что человек, у которого действительно нет Бога в душе, тем и страшен, что приходит с именем Бога на устах"7. Самого сложного вопроса Достоевский так и не разрешил. Скорее всего он был одним из тех, кто мог воскликнуть, как Фома Аквинский: "Господи! Верую, помоги моему неверию!" Подобная концепция Розанова вызвала критический и полный сарказма отзыв Ю.Н.Говорухи-Отрока в статье "Во что верил Достоевский".
Критик считает, что подобное утверждение (неверие писателя) глубоко ошибочно. Возражая Розанову, он приводит ряд доказательств. Во-первых, "художник может воплотить в образах муки души своей только тогда, когда сам уже вышел победителем"8. Во-вторых, "нет на земле такого верующего человека, который не испытывал бы мучительных сомнений"9. Надо заметить, что позже Розанов не касался этого вопроса, продолжая утверждать, что в каждом своем произведении Достоевский затрагивает религиозные вопросы. В приведенных выше высказываниях Розанов отразил свое собственное отношение к данной проблеме. С разных точек зрения решался этот вопрос Розановым и Достоевским. Бунт Достоевского был бунтом блестящего диалектика, метафизически отрицающего Бога в строго очерченных рамках христианства. Бунт Розанова был бунтом язычника. В мистерии Пола (отсюда тяготение к Ветхому завету) применительно к существованию Бога видит истину Розанов. Он видит их единство, тождество, полное слияние. Бог — это Пол по Розанову, это чувственная любовь. Безусловно, Достоевский был далек от подобной концепции, но тайна чувственности настигала и его (герои — сладострастники у писателя). "У всех героев Достоевского словно какая-то заноза в теле; все они ею ранены и ищут лекарство либо в чувственности, либо в бессмертии"10. Розанов же так и не расстался со своим убеждением о вере писателя, считая, что главную свою тайну художник унес в могилу.
Розанов открыл своей работой новую страницу в достоеведе-нии. А.С.Долинин писал, что он был одним из самых лучших толкователей Достоевского с религиозно-философской точки зрения. А все остальные (Мережковский, Шестов, Волынский, Бердяев, Булгаков
и мн. другие) лишь углубляли основные положения "Легенды о Великом инквизиторе" Розанова.
Примечания
1 Розанов В.В. Легенда о Великом инквизиторе Ф.М.Достоевского // Розанов В.В. Собр. соч. Легенда о Великом инквизиторе Ф.М.Достоевского. М., 1996. С.34.
2 Там же. С.111.
3 Там же. С.129.
4 Там же. С.132.
5 Там же. С.99.
6 Там же. С.95.
7 Там же.
8 Говоруха-Отрок Ю.Н. Во что верил Достоевский // В.В.Розанов. Pro et contra. СПб., 1995. Кн. 1-я. С.276.
9 Там же.С.280.
10 Камю А. Кириллов // Камю А. Бунтующий человек. М., 1990. С.85.
