CC BY
223
КЫРГЫЗСТАН: ПРИЧИНЫ, УРОКИ, ВОЗМОЖНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ПАДЕНИЯ РЕЖИМА АСКАРА АКАЕВА
Зураб ТОДУА
эксперт по Центральной Азии и Кавказу (Москва, Российская Федерация)
Вряд ли можно было предположить, что стремительный обвал власти Аскара Акаева, ставший главной поли-
тической сенсацией марта 2005 года, произойдет так легко и быстро. Неожиданной оказалась победа и для лидеров оппози-
ции. Буквально через несколько дней после «революции» Феликс Кулов признал: «Все случайно вышло. Собирались выйти на бессрочный митинг, потом одни погнались за другими, те побежали в «Белый дом» прятаться, народ — за ними следом»1.
Похоже, все так и было. Бездарная оборона президентского дворца, бестолковые действия сотрудников милиции и спец-подразделений, но главное — нерешительность руководства республики во главе с президентом А. Акаевым в конечном счете привели власть к поражению. В результате миф о Кыргызстане — «островке демократии» в Центральной Азии — развеялся как дым, глава государства был вынужден бежать из страны, словно какой-нибудь латиноамериканский диктатор, а ее будущее выглядит неопределенно.
Вместе с тем ни в коем случае нельзя считать, что все эти события произошли случайно. К своему политическому краху
1 Комсомольская правда, 29 марта 2005.
Акаев и его сторонники шли все 15 последних лет. К нему их привела длинная цепь ошибок и просчетов во внешней и, главным образом, во внутренней политике. Вполне вероятно, что со временем в распоряжении историков и политологов появятся новые факты и свидетельства, которые позволят составить более полную картину кыргызской «революции».
Цель же данной статьи состоит в том, чтобы на основе анализа новейшей истории Кыргызстана и деятельности его руководства во главе с А. Акаевым попытаться ответить на следующие вопросы:
■ Каковы были предпосылки разразившегося в стране политического кризиса?
■ В чем причины поражения официальной власти?
■ Были ли возможности избежать такого развития событий?
■ Каковы будут последствия «революции» для самой КР, для других стран региона и для Центральной Азии в целом?
Республика в начале 1990-х годов
После обретения независимости КР, в отличие от других республик Центральной Азии, почти сразу избрала западный путь политического и экономического развития. Видимо, под влиянием либеральных реформаторов в России и западных советников, а скорее всего, и тех и других, руководство Киргизии стало внедрять монетаристскую модель реформ. Скрупулезное следование рекомендациям экспертов МВФ и других международных финансовых институтов должным образом оценили на Западе. С 1993 по 1996 год республика исправно получала кредитов больше, чем любая другая страна СНГ (из расчета на одного человека). В 1996-м Международный валютный фонд предоставил официальному Бишкеку режим наибольшего благоприятствования и увеличил размеры помощи, что позволило республике первой в Центральной Азии ввести свою национальную валюту — сом. На его поддержание Запад ежегодно выделял примерно по 100 млн долл.
В 1993 году страну посетил советник президента США С. Тэлбот, высоко оценивший первые итоги преобразований. Он, в частности, констатировал: «Сегодня Киргизия на душу населения получает помощи больше, чем другие страны»2. Тэлбот подбодрил руководство республики и дал понять, что Запад и впредь будет его поддерживать. Запад-
2 Res publica (Бишкек), 22 ноября 1994.
ные и российские СМИ создавали Аскару Акаеву репутацию просвещенного президента, верного сторонника рыночных реформ, а преобразования в стране пытались представить как пример для всех государств Центральной Азии.
Запад, глубоко веруя в абсолютное совершенство демократии как единственно правильного устройства любого государства, хотел на опыте Бишкека продемонстрировать ее универсальность. Руководство России и либеральные СМИ стремились использовать пример КР для доказательства жизненной необходимости проводить реформы именно так, как их в то время реализовывали в Киргизии: жестоко, что называется «по живому», за счет ограбления и обмана основной части населения. Республику стали называть «островком демократии и стабильности» в Центральной Азии. Похвала и комплименты сильных мира сего, видимо, вскружили голову руководству страны. В Бишкеке поверили, что демократия — идеальное политическое устройство, каждый народ «может взять его и ввинтить у себя, как электрическую лампочку»3. Однако в ходе реформ в стране начались процессы, повлекшие за собой глубокие негативные изменения экономики, доставшейся ей в наследство от СССР, и общественного устройства. Так, по состоянию на 1995 год из 32 основных наименований промышленной продукции по 31 виду отмечалось постоянное снижение производства. Рост наблюдался лишь по выпечке хлеба и хлебобулочных изделий. Хронически не хватало средств на капитальные вложения. В 1993 году они «дотянули» лишь до 10% от уровня 1989-го4. В 1992-м темпы спада промышленного производства составили 26,4%, в 1993-м — 24,6, в 1994-м — 27,9 (по другим данным, около 50%).
Низкий платежеспособный спрос, ослабление производственных связей, неконку-рентоспособность отдельных видов продукции, отсутствие материальных и финансовых ресурсов, рост кредиторской и дебиторской задолженности — все это подорвало основы и без того весьма слабой экономики страны5. К началу 1996 года простаивало 121 предприятие, то есть каждое пятое в стране6. Более половины заводов и фабрик работало с неполной загрузкой. Доморощенные коммерсанты продавали и вывозили из страны все мало-мальски ценное: цветные металлы, машины, станки, оборудование, сырье, шерсть, кожу и т.д.
Кроме того, в обществе произошло резкое имущественное расслоение. На пятый год независимого существования КР 97% ее населения оказалось за чертой бедности7. Республика и в прежние времена не входила в число богатых, но теперь совсем обнищала. В отсутствие наличности в денежную единицу превратились бараны, которыми зачастую оплачивали покупки на периферии, особенно в отдаленных населенных пунктах. Но со временем и их стало не хватать. Дело в том, что в результате реформ непоправимый удар был нанесен и по скотоводству: поголовье сократилось в несколько раз. А ведь для многих представителей коренного этноса, потомков кочевников, скот — традиционное мерило богатства и главный источник существования. Невозможность содержать его означала для многих тысяч сельских жителей переход в состояние пожизненного нищенского существования.
На этом фоне небольшая группа высокопоставленных чиновников и приближенных к власти бизнесменов откровенно делила достояние страны, невзирая на ущерб для своей
3 Ефимов И. Демократическая отмычка // Эксперт, 11 октября 1999, № 38. С. 50.
4 См.: История кыргызов и Кыргызстана. Бишкек, 1995. С. 284.
5 См.: Социально-экономическое положение Кыргызской Республики в 1995 г. Бишкек: Национальный статистический комитет КР, 1996. С. 13—14.
6 См.: Социально-экономическое положение Кыргызской Республики в январе 1996 г. Национальный статистический комитет КР, Бишкек, 1996. С. 11.
7 См.: Res publica, 15 декабря 1995.
репутации и на общественное мнение. Так, в октябре 1991 года при непосредственном участии А. Акаева было создано совместное предприятие «Сиабеко — Киргизия». Владелец «Сиабеко», небезызвестный в определенных кругах бизнесмен-авантюрист Борис Бирштейн, был назначен председателем Комитета по восстановлению и развитию республики (!). Прошло немало времени, прежде чем руководство КР обнаружило, что сей предприниматель озабочен не восстановлением республики, а другими вопросами. Конечно, его деятельность свернули, но стране уже был нанесен основательный ущерб, который толком даже не был подсчитан. Осенью 1993 года разразился скандал вокруг золотодобывающей промышленности республики. Выяснилось, что узкая группа лиц в руководстве страны самовольно, пользуясь отсутствием должного контроля со стороны государства, распоряжалась добытым золотом и вырученными от его продажи валютными средствами. К скандалу были причастны высшие должностные лица КР, в том числе и А. Акаев.
Одним из наиболее тяжелых последствий проводимого экономического курса стала полная зависимость от иностранных кредитов. Запад охотно давал деньги правительству. Однако они поступали фактически под залог природных богатств (а это золото, серебро, сурьма, ртуть и т.д.). Зарубежные кредиторы вкладывали средства главным образом в развитие инфраструктуры, предназначенной для организации планомерной добычи и вывоза местных ресурсов. Но значительную часть зарубежных кредитов разворовали. К середине 1990-х годов внешний долг составлял около 1,5 млрд долл. Финансовая зависимость страны привела к тому, что Бишкек не только в своей внешней политике, но и при решении внутренних вопросов вынужден был действовать под диктовку зарубежных советников. В первой половине 1994 года те пришли к выводу о том, что реформы в республике продвигаются медленно и порекомендовали ее руководству ускорить приватизацию, невзирая на злоупотребления чиновников разных рангов, то есть провести фактически криминальную приватизацию. Однако против реализации этих планов выступил парламент. Западные советники, не утруждая себя сомнениями о судьбе демократии, рекомендовали президенту страны А. Акаеву разогнать парламент, что он и сделал в 1994 году, вызвав в республике острый политический кризис.
Вместе с парламентом была распущена специальная комиссия, которая занималась расследованием фактов нарушений, выявленных в ходе приватизации. За время своей работы члены этой комиссии собрали достаточно материалов, свидетельствовавших о том, что многие депутаты и главы местных администраций (акимы), в основном представители севера, очень хорошо заработали, используя свое служебное положение. В маленькой республике (численность ее населения не превышает 4,5 млн чел), где трудно что-нибудь утаить, вызывающе смотрелись факты откровенного воровства и быстрого обогащения кучки приближенных к власти чиновников и коммерсантов. Но тогда власти республики это не озаботило.
На столь неблагоприятном фоне весьма неосмотрительно вел себя и А. Акаев. Наибольший резонанс вызвала так называемая «свадьба века» — женитьба его сына на дочери президента Казахстана Н. Назарбаева (1998 г.). Трудно сказать, какими эпитетами награждали главу своего государства простые жители Кыргызстана, едва сводящие концы с концами, когда смотрели на роскошные торжества, дорогие наряды, изобилие и на обоих президентов в смокингах и галстуках-бабочках. Но, без сомнения, эти эпитеты были неблагозвучными, несмотря на официальную пропаганду, не скупившуюся на яркие краски в описании значения «свадьбы века» для народов двух стран.
Акаеву явно изменило чувство меры. К тому же своим поведением он подавал отрицательный пример окружению и родственникам. Здесь уместно отметить, что президент Узбекистана И. Каримов выдал замуж своих двух дочерей скромно, без ажиотажа, теле-
визионных трансляций и восторгов в печатных СМИ. Когда же в Ташкенте стало известно, что на свадьбе, которую организовал один высокопоставленный чиновник, гости швыряли под ноги молодоженам стодолларовые купюры, его немедленно «вызвали на ковер» и основательно промыли мозги, а затем и сняли с должности. Весть об этом облетела всю страну и произвела соответствующее воспитательное действие, смысл которого был понятен: негоже выпячивать богатство и достаток, когда значительная часть населения живет бедно.
Официальные печатные издания и телевидение Кыргызстана твердили о достижениях реформ: росте производства, снижении инфляции, стабильном развитии сельского хозяйства, структурной перестройке, улучшении управления и т.д. Но летом 2000 года в одном из своих интервью А. Акаев вдруг заявил: «Скажу откровенно, мы только начали реформировать общественные институты, экономическую систему. Многие наши преобразования еще не носят необратимого характера»8. Тем самым он невольно признал, что 10 лет его правления прошли впустую, так как настоящих преобразований в стране не было. Впрочем, один результат все-таки был.
Попытка внедрить западную модель реформ прямолинейно, не учитывая местные особенности и традиции, осложнила все внутренние проблемы, из которых в КР наиболее взрывоопасен регионализм.
Местные кланы
С давних пор политическая и хозяйственная элита Кыргызстана разделена на два региональных клана — северный и южный. Так сложилось, что эти территории отличаются друг от друга по всем параметрам: географическим, этническим, экономическим и даже историческим (южане позднее северян вошли в состав России).
Север и юг страны разделены Ферганским горным хребтом и соединены одной-единственной дорогой. К северной части республики относятся Иссык-Кульская, Таласская, Нарынская и Чуйская области, к южной — Ошская, Джалал-Абадская и недавно образованная Баткенская. Представители северного клана делятся на следующие роды: сары багыш, бугу, солто, тынай, кушчу и саяк. Южный клан в основном представлен родом ичкиликов.
Север индустриально развит, но при этом слабо заселен. Наряду с кыргызами здесь в свое время обосновались русские, украинцы, казахи, уйгуры, дунгане. Люди ведут почти европейский образ жизни. Все высшие учебные заведения республики находятся на севере. Представители севера правили КР с середины XX века и до падения А. Акаева (исключение составляет лишь короткий период пребывания у власти южанина Абсамата Масалиева). Северные роды приняли российское подданство в 1855 году, а ичкилики до 1876-го входили в Кокандское ханство.
Юг — преимущественно земледельческий район, он густо населен, испытывает жесточайший дефицит земли и воды. Здесь крайне слабо развита промышленность, влияние русской культуры ощущается значительно меньше, чем на севере. Южане, как правило, слабо владеют русским языком, так как значительную часть местного населения составляют узбеки и таджики. К тому же южане намного религиознее северян, а в Ошской и Джалал-Абадской областях традиционно сильны позиции ислама.
В дополнение ко всему исторически сложилось так, что представители юга всегда в значительном меньшинстве во властных структурах. Наряду с другими признаками не-
Интервью А. Акаева газете «Коммерсантъ», 26 июля 2000.
----------------------------------------- 20 -----------
равенства этот фактор обусловил болезненное отношение южан к северянам. Несколько забегая вперед, отметим, что не случайно катализатором рассматриваемой нами кыргызской «революции» стали выступления недовольных масс в южных областях республики. По имеющимся данным, в Бишкеке основную роль сыграли так называемые «ошские отряды». Их происхождение и действия, в том числе и погром в столице после захвата «Белого дома», еще предстоит изучить. Но в рамках идеологической поддержки режима руководство страны проводило в СМИ и научных кругах идею о том, что по мере продвижения реформ кланы якобы теряют свое влияние и роль в обществе. В этом же ключе были выдержаны и слушания по Центральной Азии в Сенате США, которые состоялись 27 июля 2002 года.
Однако факты свидетельствуют, что это далеко не так. В Кыргызстане кланы традиционно ведут борьбу за власть и влияние (новейшая история республики в этом плане не исключение), которая обычно протекает в скрытой форме и носит позиционный характер, периодически обостряясь или сходя на нет. Например, в 1970—1980-х годах установилось относительное равновесие: сферы влияния были разделены, а сложившееся положение устраивало обе стороны. Однако в 1990-х годах отношения между кланами обострились. Как и следовало ожидать, в ходе реформ началось перераспределение собственности и доходных должностей, в результате чего прежняя система раздела сфер влияния была разрушена.
После прихода к власти А. Акаева северный клан стал быстро набирать силу9. Он и раньше превосходил южный клан по численности и потенциалу. Но в 1990-х годах это положение закрепилось еще и благодаря тому, что вплоть до мартовских событий 2005 года в верхних эшелонах власти было намного больше его представителей, чем выходцев с юга. Противостояние лежало и в подоплеке внутриполитического кризиса 1994 года. Уже тогда некоторые местные СМИ говорили о возможности повторения в стране «таджикского варианта», что многие оценивали как сильное преувеличение. (Сегодня подобный вариант развития событий уже таковым не кажется.) Но в тот период попытки некоторых политиков и бизнесменов нарушить негласные правила, установленные правящей группировкой, власть жестко пресекала. Например, из-за чрезмерных амбиций в свое время пострадал бывший вице-президент КР, бывший губернатор Чуйской области и мэр Бишкека Феликс Кулов. Его лишили звания генерал-лейтенанта и осудили на 10 лет. По мнению местных наблюдателей, он попал за решетку потому, что недооценил клановый фактор и в борьбе с Акаевым не заручился необходимой поддержкой видных представителей северного клана в правящих кругах страны. А бывший директор Кара-Балтинского горно-обогатительного комбината и депутат парламента Жал-гап Казакбаев получил 14 лет за то, что слишком активно выступал против методов, с помощью которых А. Акаев и его окружение распоряжались добытым в республике золотом. (В 2002 г. правящая верхушка сжалилась над ним и выпустила из тюрьмы по амнистии.)
«Неправильное» с клановой точки зрения происхождение и поведение ряда бизнесменов стоило им нажитого состояния и свободы. Классическим примером может служить судьба первых «водочных королей» страны Мухаммеда Ибрагимова и Бориса Воробьева. Власти отняли у них весь бизнес и все имущество. При этом Ибрагимову удалось избежать заключения, а Воробьеву пришлось отсидеть четыре года. Отнятые у них предприятия и магазины отошли членам правящей группировки, в том числе семейному клану Акаевых.
9 А. Акаев является выходцем из Чуйской области (род сары багыш). Его супруга Майрам Акаева — из Таласской области (род кушчу).
К началу нынешнего века представители северного клана, сторонники А. Акаева, возглавляли все силовые структуры республики, весь экономический блок правительства, занимали ключевые должности в аппарате президента и в основных сферах бизнеса. В наиболее близкое окружение Акаева в этот период входили следующие персоны: Болот Джанкузов, прежний руководитель СНБ, а затем советник президента; Темирбек Акма-талиев, бывший министр финансов и один из наиболее вероятных преемников главы государства (оба из рода сары багыш); Мисир Аширкулов, руководитель аппарата президента (его называли «серым кардиналом»); Ильяс Бекболотов, пресс-секретарь президента и племянник Аширкулова (оба из рода солто); Чубак Абышкаев, прокурор республики (род тынай). На вершине пирамиды власти находился семейный клан Акаевых. Он контролировал добычу и реализацию золота, а также значительную часть других основных полезных ископаемых. Ему же принадлежало множество предприятий, а в Бишкеке в его собственности находился ряд престижных магазинов, бутиков и торговых центров. Муж Бермет (старшей дочери А. Акаева) Адиль Тайгонбаев (казах по национальности) контролировал все основные предприятия по производству спиртных напитков, а также покровительствовал своим приятелям-землякам. В частности, его бывший одноклассник, бизнесмен из Казахстана Игорь Забара в свое время прославился тем, что неизменно выигрывал в КР все тендеры, в которых участвовала его фирма. Сын президента Айдар Акаев подмял под себя всю торговлю нефтепродуктами.
Судя по всему, А. Акаев намеревался закрепить положение своего клана с прицелом на будущее. Во всяком случае, в стране убеждены, что «семейная» политическая партия «Алга, Кыргызстан!», возглавляемая упомянутой выше Бермет Акаевой, должна была создать предпосылки для плавного вхождения в большую политику как самой Бермет, так и ее брата Айдара. Вероятно, А. Акаев не исключал возможности со временем передать им власть.
Позиции южан в правящей группировке были намного скромнее. Традиционно за ними «закреплена» должность премьер-министра. В мае 2002 года глава правительства, выходец с юга, Курманбек Бакиев был вынужден подать в отставку. Это произошло после оглашения итогов расследования дела о разгоне демонстрации в Аксыйском районе Джалал-Абадской области (20 марта 2002 г.), в ходе которого погибли 5 и получили ранения около 80 чел. На президентских выборах 2000 года главным конкурентом Аскара Акаева выступил южанин Омурбек Текебаев. Кроме того, выходцами из южных областей были несколько бывших депутатов парламента и оппозиционеров, а Турсунбай Бакир-Улу (кыпчак из рода ичкиликов) в последнее время даже возглавлял Комитет по правам человека при президенте страны.
Разумеется, второстепенные и маловлиятельные должности в руководстве республики, которые иногда южане получали с «барского стола», не могли удовлетворить их амбиции. Ущемленное положение южного клана — постоянный источник внутриполитической напряженности в КР и сохраняющейся потенциальной опасности массовых выступлений против правящей верхушки. В середине 1990-х годов на юге всерьез говорили о возможности создать самостоятельное южнокиргизское государство. Лидером сепаратистских идей был губернатор Джалал-Абадской области Бекмамат Осмонов. Лишь его внезапная смерть в 1997 году приостановила тенденцию к отделению.
Акаева неоднократно предупреждали, что нельзя игнорировать интересы не только южан, но и северян из других родов, что необходимо «делиться», идти на компромисс, а главное — сглаживать противоречия между регионами. Однако он не придавал должного значения тревожным сигналам. За 15 лет его правления не было сделано ничего существенного для преодоления различий в положении кланов и для хотя бы частичной ликвидации отсталости южных областей.
Религиозный экстремизм
В 1990-е годы в Ошской и Джалал-Абадской областях начала формироваться инфраструктура транзита наркотиков из Афганистана и Таджикистана. Вместе с тем на юге заявили о себе экстремистские религиозные организации, в первую очередь партия «Хизб ут-Тахрир». Используя оторванность региона от центра и слабость органов власти, ряд местных бизнесменов, просто активные люди, даже некоторые политики нашли альтернативные пути реализации своих амбиций именно в сфере наркобизнеса и в религиозном экстремизме.
Город Ош стал главной перевалочной базой для наркотиков (из Афганистана везли героин и опиум, из Таджикистана — марихуану и гашиш). На юге республики появились свои наркобароны, которые стали оказывать влияние на политическую ситуацию. Постепенно в наркоторговлю включились и религиозные экстремисты. На вырученные деньги они вербовали себе сторонников и создавали новые ячейки. Для их деятельности на юге республики были идеальные условия: высокая религиозность местных жителей, большая плотность и бедность населения, крайне острые и не решаемые властью социально-экономические проблемы, деньги от наркотранзита, слабый контроль со стороны центральных органов власти, в том числе правоохранительных структур. Благодаря столь «тепличной» обстановке активисты «Хизб ут-Тахрир» создали в Ошской и Джалал-Абадской областях разветвленную подпольную сеть организаций партии.
По тем же причинам южными областями заинтересовалось Исламское движение Узбекистана (ИДУ), интернациональное по своей сути — наряду с узбеками в него входили представители других народов ЦА, в том числе и таджики, кыргызы, казахи, а также выходцы с Северного Кавказа и даже арабские наемники.
В горных районах Ошской области, вблизи границы с Таджикистаном, исламисты создали несколько своих баз. По другую сторону границы, уже на территории Таджикистана, в населенном пункте Хоит, расположенном в Ясманском ущелье, действовала крупная база, по существу оказавшаяся одной из ставок известного главаря ИДУ Джу-мы Намангони. Экстремисты долго присматривались к Кыргызстану и со временем пришли к выводу, что в Ошской области можно попытаться основать исламистский анклав, наподобие тех, что были созданы в Чечне в 1996—1999 годах, в Кадарской зоне Дагестана и в Тавильдаринском районе Таджикистана. Был расчет закрепиться на юге КР и создать там плацдарм для наступления на Ферганскую долину; юг Кыргызстана, а затем и вся Ферганская долина должны были бы стать основой теократического государства Халифат.
Весной 1999 года в Кандагаре состоялась встреча руководителя «Талибана» муллы Омара с одним из лидеров ИДУ Тахиром Юлдашевым. Они обсуждали возможность прорыва боевиков последнего в Узбекистан через горные районы Кыргызстана. Летом того же года в Кандагаре, а затем в Карачи (Пакистан) при участии представителей «Талибана» и ИДУ было организовано совещание лидеров 14 экстремистских религиозных группировок, где был разработан план «Кыргызия — юг». В соответствие с этим планом боевики ИДУ получили задание проникнуть с территории Таджикистана в Баткенский район КР, закрепиться там, отбить атаки правительственных войск и объявить о создании Халифата.
Операция началась в июле. Боевики перешли таджико-кыргызскую границу и вторглись в Баткенский район, где захватили в заложники генерала Шамкеева, четырех японских геологов и их переводчика. Один из руководителей группы Зубайр ибн Абдурахман, назвавший себя председателем политического совета ИДУ, умудрился передать по факсу в аппарат президента республики объявление о джихаде.
Ответные действия армии и правоохранительных органов КР по выдворению экстремистов и освобождению заложников затянулись на два месяца. В ходе этой операции выявился низкий уровень подготовки и технической оснащенности военнослужащих республики. Положение осложнялось и тем, что боевики закрепились на местности, малодоступной для широкого применения боевой техники и авиации, которой, впрочем, у кыргызской армии не было. Не было у нее и специально обученных подразделений для ведения боевых действий в горах. Для усиления передового отряда экстремистов союзники ИДУ в Афганистане и Пакистане направили в район боев сподвижников Усамы бен Ладена — Абу Сухайб Ал-Ансари и Абу Джандала с отрядом боевиков (около 40 чел.). Перед отправкой, 26 августа, в Кандагаре их инструктировали афганские и пакистанские офицеры. Если в начале операции в КР проникло лишь около 15 боевиков, то впоследствии к ним присоединились 20, а затем еще 45 наемников из Афганистана.
Лишь после того, как на помощь Бишкеку пришли Россия и Узбекистан, кыргызским военным удалось локализовать и разгромить банду экстремистов. Уже после инцидента, когда в руки правоохранительных органов КР попали документы убитых боевиков, выяснилось, что у некоторых из них были паспорта граждан Кыргызстана, незаконно полученные в Баткенском РОВД. Ранее по этим паспортам они свободно передвигались по территории страны. Тогда же стало известно, что на базах подготовки террористов в Афганистане и Пакистане проходили обучение более 100 кыргызов, в основном выходцев из южных областей республики.
Летом 2000 года экстремисты повторили свой рейд. Наряду с этим два отряда ИДУ вторглись в Сурхандарьинскую и Ташкентскую области Узбекистана. Но на сей раз власти КР гораздо лучше подготовились к их отражению, в результате чего боевики потерпели поражение на обоих направлениях. Новых вылазок экстремистов можно было ожидать в 2001 и 2002 годах, но помешали важные события, которые произошли в России и США. Разгром сепаратистского режима в Чечне в 1999—2000 годах, а также начало антитеррористической операции в Афганистане в 2001-м отвлекли ИДУ от Кыргызстана.
Сегодня, пожалуй, наиболее важные вопросы — степень участия в кыргызской «революции» отрядов, контролируемых наркобаронами с юга, и цели, которые ставят перед собой экстремисты. По свидетельству очевидцев, «лица ошских боевиков, штурмовавших Дом правительства в Бишкеке, как на подбор отдавали мучнистой синюшностью — такое бывает, когда долго употребляешь опий»10. Вероятнее всего, в ночь с 24 на 25 марта именно эти отряды начали погромы, к которым присоединилась городская чернь. Как можно предположить, цель тех, кто стоит за этими отрядами, состоит в том, чтобы открыть представителям юга доступ к высшим постам государства, начать передел собственности, еще более ослабить контроль над положением дел на юге страны. Именно это сегодня и происходит. Обязанности президента республики исполняет выходец с юга Курманбек Бакиев, в стране начался передел собственности. Точнее, ее отбирают у членов семьи Акаевых, но попутно страдают и бизнесмены, не имевшие с ней близких отношений.
Конечно, в условиях борьбы за кресло главы государства (выборы намечены на июнь 2005 г.) трудно говорить о серьезном контроле центральных властей над южными территориями. Сегодня в республике есть несколько крупных и множество мелких лидеров, представляющих разные политические силы, группировки, кланы и роды, есть мешанина в умах народных масс и радужно-наивные надежды на скорое изменение своей жизни к лучшему. В такой период на поверхность могут выплыть самые неожиданные лица и силы. В связи с этим возникает еще один важный вопрос: какие планы сегодня вынашива-
10 Комсомольская правда, 31 марта 2005.
ют религиозные экстремисты на юге страны? Не исключено, что они попытаются использовать сложившееся в республике положение и предъявить свои претензии на власть.
В свое время контакты с исламистами поддерживала кыргызская демократическая оппозиция. В конце 1990-х годов некоторые ее лидеры встречались с такими одиозными личностями, как Д. Намангони и Т. Юлдашев, и обсуждали с ними ситуацию в КР. Вероятно, отдельные представители оппозиции рассчитывали использовать исламистов в качестве «тарана» против режима Акаева. Исламисты связаны с наркобаронами, могут манипулировать настроением беднейших слоев населения южных регионов. На этом фоне надежды демократической оппозиции на то, что ее авторитет на юге не будет подвергаться сомнению, весьма проблематичны.
И т о г и
На основе краткого анализа ситуации в КР можно сделать вывод о том, что падение режима А. Акаева обусловили следующие причины: не решенные (и не решаемые) властью социально-экономические вопросы; бедность населения; противоречия между севером и югом; недостаточное внимание к проблемам южных областей, в том числе к росту влияния религиозных экстремистов; слабый контроль над деятельностью представительств иностранных фондов и других зарубежных структур. Вместе с тем одним из главных факторов сложившейся ситуации следует считать неподготовленность А. Акаева к управлению страной. Задачи, которые он должен был решать на посту президента, оказались ему не по силам, что и обусловило поражение власти в критический момент. Но все же главная причина поражения режима А. Акаева — слабость официальных органов власти, особенно силовых ведомств, их неготовность к отражению внутренних и внешних угроз безопасности. Мнение о том, что основную роль в свержении Акаева сыграли США (через свое посольство и представительства неправительственных организаций в КР), верно лишь отчасти. Конечно, дипломаты Вашингтона активно работали с оппозицией, но, по имеющимся данным, переворот не готовили, во всяком случае «в привязке» к прошедшим недавно парламентским выборам. Поэтому нет достаточных оснований, чтобы ставить события в Кыргызстане в один ряд со сменой власти в Грузии и Украине. Разумеется, внешнее влияние в КР было, но оно не носило определяющего характера. Главные предпосылки и причины кризиса следует искать главным образом во внутренней жизни страны.
Безусловно, А. Акаев мог избежать поражения и сохранить власть в своих руках. Но для этого ему необходимо было проявить решительность. Во-первых, перекрыть дорогу, соединяющую юг и север, и не допустить проникновения «ошских отрядов» в столицу. Во-вторых, применив силу, твердо и решительно пресечь массовые выступления в Бишкеке. В третьих, не бежать из страны. Однако в дни кризиса президент вел себя, мягко говоря, странно. Вместо того чтобы взвалить на свои плечи, как и подобает лидеру страны, всю ответственность за происходящее и принимать решения, он уклонился от обязанностей президента, функции которого в то время по существу исполнял проявивший мужество его пресс-секретарь.
А ведь президент должен от имени государства принимать решения, в том числе на применение силы в целях обеспечения безопасности страны и ее граждан. Отговорки типа «не хотелось проливать кровь» годятся для обывателя, но не к лицу лидеру страны. Бездействие президента и привело к тому, что пролилась кровь, а столица два дня была в руках грабителей.
А. Акаев не располагал объективной информацией о положении дел в республике и не хотел смотреть правде в глаза, когда она до него доходила. Известно, что во время
встреч с ним И. Каримов и Н. Назарбаев неоднократно предупреждали его о грядущих опасностях, в частности обращали внимание на положение в южных областях КР. Как уже видно, эти советы и предупреждения не возымели должного действия. Наглядное свидетельство тому, что А. Акаев жил в иллюзорном мире, — публикация в Москве (летом 2004 г.) его книги, название которой сегодня, учитывая нынешнее положение, звучит просто издевательски: «Глядя в будущее с оптимизмом».
Печальный опыт А. Акаева должен стать хорошим уроком для других стран ЦА, в частности для Казахстана, где, как и в КР, есть свой правящий семейный клан, члены которого давно вошли в политику и серьезно занимаются крупным бизнесом, то есть сохраняется неравенство между кланами, растет недовольство деятельностью властей со стороны политической и бизнес элиты. В результате «рыночных реформ» основная часть населения Казахстана живет за чертой бедности, вместе с тем на юге республики действует религиозно-экстремистское подполье, а легальная светская оппозиция серьезно готовится к предстоящим в декабре 2005 года президентским выборам. Правда, несколько лет назад Н. Назарбаев осмотрительно перенес столицу страны на север, в Астану. И, чтобы захватить ее, оппозиции нужно совершить марш (более 1 000 км) через малонаселенные и пустынные земли. Впрочем, если власть не предпримет необходимых мер и дело дойдет до глубокого кризиса, то ни расстояние, ни другие факторы помехой не станут.
Свои выводы из кыргызской «революции» целесообразно сделать и международному сообществу. Нельзя бездумно внедрять западные стандарты устройства государства и общества в регионы мира, не учитывая историю той или иной страны, ее особенности, обычаи, традиции. Если даже в КР рухнул режим, которому помогали США, Россия, Западная Европа, МВФ, Мировой банк и прочие организации: вкладывали деньги, выделяли гранты и т.д., то чего ждать от других государств, где обстановка гораздо сложнее, например в Ираке и Афганистане?
В ближайшее время станет ясно, смогут ли новые власти Кыргызстана справиться с нахлынувшими проблемами и вывести страну из кризиса. Сегодня же, по горячим следам кыргызской «революции», можно сделать следующие предварительные выводы: пока в КР будет продолжаться «революционная» неразбериха, сохранится потенциальная опасность сепаратизма в южных регионах; повышается вероятность выхода на политическую сцену исламистов, которые могут попытаться оттеснить от власти так называемых «демократов»; главная опасность в том, что страна может войти в затяжную полосу нестабильности, чреватую конфликтами и переворотами. А это способно оказать негативное влияние на положение в других государствах Центральной Азии.
Сегодня КР остро нуждается в поддержке и конкретной помощи для стабилизации положения. Судя по действиям России, которая выступила гарантом соглашения между бывшим президентом и новыми властями Бишкека (А. Акаев ушел в отставку 4 апреля), в Москве, Вашингтоне и в столицах других заинтересованных государств это понимают. Следовательно, что касается ближайшего будущего Кыргызстана, то есть основания для осторожного оптимизма.
