CC BY
397
Магомедов Муса Камилович
соискатель кафедры уголовного права Краснодарского университета МВД России,
г. Краснодар
Квалификация деяний, содержащих признаки хищения
или угона легкового автомобиля (проблемы теории и правоприменительной
практики)
К
ак показывает правоприменительная практика, наибольшие сложности при квалификации хищений легковых автомобилей возникают по вопросам соотнесения составов хищений (кража - ст. 158 УК РФ, грабеж - ст. 161 УК РФ, разбой - ст. 163 УК РФ) с составом неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения, т.е. с составом угона транспортного средства (ст. 166 УК РФ). Что касается мошенничества, то этот состав в данном контексте стоит особняком от традиционных форм хищения (кража, грабеж, разбой), но и тут имеют место свои особенности, о которых ниже пойдет речь. Собственно, сложность не столько в том, чтобы правильно применить ту или иную статью Особенности части УК РФ (одна из форм хищения или угон), сколько в установлении умысла виновного при обнаружении признаков преступлений, общих и для хищения, и для угона, от чего, собственно, в решающей степени и зависит квалификация деяния.
Дело в том, что угон автомобиля начинается точно так же, как начинается кража, грабеж
или разбой, причем это касается и большинства квалифицирующих признаков, что хорошо видно при сопоставлении таковых в квалифицированных составах кражи (чч. 2- 4 ст. 158 УК РФ), грабежа (чч. 2-3 ст. 161 УК РФ), разбоя (чч. 2- 4 ст. 162 УК РФ) - с одной стороны, и квалифицированных составов угона транспортного средства (чч. 2- 4 ст. 166 УК РФ) - с другой. Вместе с тем не требуют квалификации по ст. 166 УК РФ действия виновного, обратившего в свою пользу угнанное им транспортное средство, т.е. такой захват транспортного средства, который изначально был продиктован целью его разового использования, но впоследствии приобрел корыстно хищническую направленность1. Так, у В. во время перед виже-ния сломался мотоцикл. В связи с этим В. и его приятель Ц. проникли во двор дома П. и угнали его мотоцикл, на котором приехали в станицу,где проживал В. На следующий день В. разобрал на части мотоцикл, принадлежавший П., сточил на раме и двигателе номера и перекрасил в другой цвет, добавив некоторые части от своего мотоцикла и собрав таким способом мотоцикл, стал им пользоваться. При этом, как показал В. в стадии предварительного следствия и в судебном заседании, мысль завладеть мотоциклом П. возникла у него, как только он приехал домой, для
1 Бойцов А.И. Преступления против собственности. М., 2002. С. 746.
143
чего он и занялся его переделкой и перекраской. Из этого следует, что действия В., связанные с угоном мотоцикла, переросли в его кражу, в связи с чем судом правильно был исключен из обвинения угон и оставлена лишь одна кража. Во всех этих случаях действия лица следует квалифицировать не в соответствии с первоначально возникшими намерениями, а в соответствии с фактически совершенными деяниями, в которых был реализован новый умысел1.
Следует заметить, что неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения следует считать оконченным с момента, когда транспортное средство приведено в движение или уведено (транспортировано) с места его стоянки (нахождения) любым способом, т.е. «с момента отъезда транспортного средства с места, на котором оно находилось»2. Мотив при этом может быть любой, в том числе и корыстный, если такое завладение продиктовано, например, стремлением сэкономить на транспортных расходах3. Однако отсутствие цели хищения (в том виде, в каком она понимается применительно к гл. 21 УК РФ) обязательно для квалификации содеянного по ст. 166 УК РФ. Именно данный субъективный признак позволяет отграничить угон транспортного средства от его хищения. Именно по умыслу, направленному не на обращение чужого транспортного средства в пользу виновного или других лиц, а на противоправное временное использование его в корыстных или иных целях без согласия собственника или иного владельца, и отличаются посягательства на имущество, ответственность за которые предусмотрена ст. 166 УК РФ, от хищения4.
Изложенная позиция является доминирующей при комментариях в уголовно-правовой литературе особенностей квалификации хищений и угона транспортных средств. И она не вызывает сомнений, если иметь в виду содержание норм уголовного законодательства. Однако в правоприменительной практике возникает немало вопросов, требующих, на наш взгляд, изменения соответствующих уголовно-законодательных норм
и корректировки указанной позиции, поскольку действующие нормы, несмотря на их внешнюю непротиворечивость, все же нередко затруднительны как для следственных, так и для судебных органов.
В этой связи затронем вопрос об окончании рассматриваемых деяний. Известна общепризнанная позиция о моменте окончания хищения чужого имущества в виде кражи и грабежа (именно эти формы хищения наиболее распространены в отношении легковых автомобилей) -наступление возможности для виновного распорядиться противоправно завладенным имуществом по своему усмотрению. И действительно, по смыслу ст. 29 УК РФ, момент окончания преступления зависит от объективной стороны состава преступления. Коль скоро неотъемлемым признаком объективной стороны почти всех разновидностей хищения является причинение ущерба собственнику или иному владельцу имущества, по общему правилу, хищение считается оконченным с момента изъятия имущества и получения виновным реальной возможности пользоваться или распоряжаться им по своему усмотрению (за исключением состава разбоя, который, как мы отмечали, считается оконченным с момента нападения). Совершенно справедливо А.В. Севрюков утверждает, что речь идет при этом именно «только о возможности распоряжаться, а не реальном распоряжении по намеченному плану»5.
Противоправное завладение чужим имуществом соединяет в себе и динамическую составляющую изъятия (обретение фактического обладания имуществом лицом, ранее не владевшим им), и его статическую составляющую (осуществление полного контроля, господства над этим имуществом, при котором виновный обретает реальную возможность пользоваться и распоряжаться изъятым имуществом как своим собственным или, по крайней мере, возможность не давать пользоваться и распоряжаться им иным лицам, например, в случае сокрытия похищенного имущества)6. В.А. Владимиров также считает, что для признания хищения оконченным преступле-
1 Архив Мостовского районного суда Краснодарского края. Уголовное дело № 1-264/1999 г.
2 Постановление Пленума Верховного суда РФ от 22 октября 1969 г. (с изменениями 25 октября 1996 г.) «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил безопасности движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1996. № 5. С. 8.
3 Бойцов А.И. Указ. соч. С. 742.
4 Там же. С. 743.
5 Севрюков А.П. Хищение имущества. Криминологические и уголовно-правовые аспекты. М.: Экзамен, 2004.
С. 49.
6 Бойцов А.И. Указ. соч. С. 267.
_144
нием достаточно, чтобы похищенное имущество перешло в физическое обладание похитителя, хотя бы он еще и не получил реальной возможности распорядиться этим имуществом, а лишь осознавал такую возможность на будущее1. Однако подавляющее большинство составов хищений сконструированы таким образом, что для признания хищения оконченным требуется причинение реального ущерба. А такой ущерб наступает только тогда, когда собственник лишен возможности распорядиться своим имуществом, что естественно корреспондирует с обретением такой возможности похитителем. При отсутствии у последнего данной возможности содеянное надлежит квалифицировать как покушение на хищение2.
Необходимость достаточного подробного акцента на этом аспекте вызвана прежде всего тем обстоятельством, что при сопоставлении признаков хищения автомобиля, и, в первую очередь, в форме кражи и грабежа, и угона автотранспортного средства (ст. 166 УК РФ) при квалификации деяния он зачастую имеет решающее значение. Дело в том, что в правоприменительной практике нередко имеют место случаи, когда виновного, завладевшего легковым автомобилем, спустя некоторое время задерживают сотрудники милиции, и при этом виновный, разумеется, отрицает намерение похитить автомобиль, прекрасно понимая, и практика это подтверждает, что доказать хищение только по факту противоправного завладения автомобилем практически невозможно и максимум, что ему могут вменить, это угон автотранспортного средства (ст. 166 УК РФ), за который ответственность ниже.
Особо подчеркнем, что подобная ситуация распространена очень широко, и следственные органы вынуждены предъявлять обвинение в угоне, поскольку судебная перспектива обвинения в хищении легкового автомобиля в подобного рода случаях имеет мало шансов на успех. Между тем мы полагаем, что данное явление не нормально. Собственнику автомобиля при его противоправном изъятии наносится ущерб, и начало проявления этого ущерба совпадает с моментом окончания хищения чужого имущества, а последний определяется возможностью виновным распорядиться автомобилем по своему усмотрению. Такой момент в практике появляется после угона (как способа совершения преступления!) автомобиля на расстояние, не позволяющее собственнику принять меры по восстанов-
лению нарушенного права собственности (обычно на расстояние 200-300 метров, когда автомобиль нельзя увидеть с того места, откуда он был угнан).
Совершенно очевидно, что в такого рода случаях речь может идти о хищении легкового автомобиля, а не его угоне, поскольку лицо, угнавшее (как способ) автомобиль может распорядиться им по своему усмотрению (продать, подарить, разобрать на части и т.д.). Тот факт, что автомобиль будет найден брошенным, или даже сам виновный вернет его владельцу, не меняет сущности содеянного. Еще раз подчеркнем, что ущерб собственнику от совершенного преступления против собственности начинает проявляться с момента, когда он (собственник) не может распорядиться легковым автомобилем на правах законного собственника - он не может использовать его по прямому назначению, не может совершать с ним гражданско-правовые сделки, ремонтировать и т.д., что совпадает с моментом, когда виновный в результате своих противоправных действий получает такую возможность.
Между тем предпосылки для квалификации угона как хищения в таких случаях имеются и с точки зрения социальной справедливости. Действительно, виновный посягает на социальную ценность в виде собственности (легковой автомобиль), в частности, вторгается в салон автомобиля, заводит двигатель и скрывается с места преступления вместе с этим чужим для него имуществом. С содержательной (квалификационной) точки зрения также совершаются имущественные преступления и в отношении других предметов, например, мобильного телефона, телевизора и т.д. Однако ни в теории уголовного права, ни в правоприменительной практике даже не возникает вопроса о том, чтобы в случае возвращения того же телевизора (под предлогом того, например, что взял только лишь для временного использования), исключать квалификацию деяния как преступного хищения чужого имущества (другое дело, что такое обстоятельство должно снизить меру уголовного наказания).
Далее, легковой автомобиль является очень дорогой вещью (стоимость некоторых иномарок сопоставима со стоимостью квартиры), и его угон повергает законных владельцев в стрессовое состояние. Многолетний опыт работы автора в органах внутренних дел показывает, что потерпевшие буквально ввергаются в шок, из которого длительное время не могут выйти, и абсо-
1 Владимиров В.А. Квалификация похищений личного имущества. М., 1974. С. 38.
2 Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. № 1. С. 8-9.
145
лютное большинство из них не могут понять - как это может быть, что автомобиль угнали, но, оказывается, с формальной точки зрения его не украли, и что судить виновного будут не за кражу, а за то, что виновный без разрешения будто бы лишь попользовался чужой машиной.
Нужно прямо сказать, что такая позиция не находит понимания и у сотрудников органов внутренних дел, занимающихся розыском угнанных легковых автомобилей и их расследованием. Негласные данные, получаемые оперативным путем, и автор, будучи работником уголовного розыска, их подтверждает, показывают, что абсолютное большинство легковых автомобилей (99%) угоняется исключительно с целью хищения - для последующей продажи всего автомобиля либо разукомплектования его на части и также с последующей реализацией запчастей. Обратим внимание, что в отношении не легковых автомобилей, а иных транспортных средств (грузовые машины, трактора и т.д.) ситуация принципиально иная, но мы ведем речь только о легковых автомобилях.
Нельзя не отметить и еще одного негативного последствия неупорядоченности правового регулирования составов хищения и угона автомобилей. Дело в том, что сотрудники милиции общественной безопасности при пограничной ситуации склонны возбуждать уголовные дела по ст. 166 УК РФ, т.е. как угон, а не как хищение. Объяснение простое - за хищение спрашивают при отчетности куда более строже, чем при угоне, поскольку хищение считается более тяжким преступлением.
Несмотря на то, что законодатель последовательно усиливает санкцию за неквалифицированный угон транспортного средства (так, в УК РСФСР по ст. 212-1 в редакции 1985 г. максимальная санкция составляла 1 год лишения свободы; в УК РСФСР в редакции 1994 г. после введения угона в главу о преступлениях против собственности и в УК РФ 1997 г. в первоначальной редакции - 3 года лишения свободы; в УК РФ в редакции от 8 декабря 2003 г. - 5 лет лишения свободы), интенсивность посягательств на чужое имущество в виде легкового автомобиля не уменьшается, а повышается. При такой ситуации бесконечно усиливать санкции за угон транспортного средства представляется неправильным, а для некоторых ситуаций - абсурдным. Так, по действующему УК РФ угон транспортного сред-
ства без квалифицирующих признаков - более общественно опасное преступление (максимальное наказание - 5 лет лишения свободы), чем грабеж (максимум 4 года). Не все нормально и с квалифицированными составами. Так, за угон, совершенный группой лиц по предварительному сговору (ч. 2 ст. 166 УК РФ) может последовать максимальное наказание в виде 7 лет лишения свободы. Но и за грабеж с таким же квалифицирующим признаком такое же максимальное наказание (ч. 2 ст. 161 УК РФ). Таким образом, законодатель по степени общественной опасности сравнял угон транспортного средства и его грабеж. То же касается угона и кражи транспортного средства, совершенных организованной группой (соответственно ч. 4 ст. 158 УК РФ и ч. 3 ст. 166 УК РФ).
Мы расцениваем такую ситуацию как грубое искривление начал уголовной политики государства. Напомним, что при изначальном конструировании состава угона (1965 г.) и ответственности за его совершение санкция-максимум составляла всего 1 год (за грабеж личного имущества по ст. 145 УК РСФСР тогда санкция-максимум составляла 3 года), а когда для угона в 1982 г. был введен признак в виде совершения преступления группой лиц по предварительному сговору1, то санкция-максимум составила 3 года, в то время как за грабеж с таким же квалифицированным признаком - 7 лет. Разница более чем очевидна. Законодатель именно поэтому и ввел состав угона, чтобы дифференцировать уголовную ответственность за посягательство в отношении транспортного средства2. Совершенно очевидно, что по своим характеристикам угон не может быть преступлением более общественно опасным, чем хищение. Так, известный исследователь уголовно-правовых аспектов преступлений против собственности А.И. Бойцов подразумевает это как само собой разумеющееся3. Сейчас же решения законодателя совершенно девальвировали рациональную идею того времени.
Далее, введенные законодателем квалифицирующие признаки угона далеко не всегда оправданы с точки зрения вопросов квалификации общественно опасных деяний. Особенно это касается угона с применением насилия (ч.ч. 2, 4 ст. 166 УК РФ). Так, в этой связи в литературе отмечается «целесообразность считать особо квалифицированный состав угона оконченным (по аналогии с разбоем) с момента нападения с це-
1 Ведомости Верховного Совета РСФСР 1982. № 49.
2 Уголовное право. Часть Особенная / Под ред. Н.И. Загородникова и В.Ф. Кириченко. М., 1968. С. 480.
3 Бойцов А.И. Указ. соч. С. 746.
_146
лью завладения транспортным средством, соединенного с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего, или с угрозой применения такого насилия. Насильственный угон не есть, конечно, разновидность разбоя, поскольку при угоне виновный не преследует цели хищения транспортных средств. В остальном (особенно по своим объективным признакам) угон, соединенный с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего, ничем не отличается от разбойного нападения (выделено нами - авт.) ... Отсюда следует, что угон, соединенный с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего, должен считаться оконченным с момента нападения, а не с момента завладения транспортным средством и начала поездки на нем»1. В связи с изложенным нельзя не согласиться с позицией, согласно которой «состав преступления, предусмотренный ст. 166 УК РФ, можно охарактеризовать как проблемный. В нем нет четкости определений, однозначного толкования ни действий, ни предмета, ни объекта, ни момента окончания данного преступления ни в теории, ни на практике. А оценка законодателем общественной опасности угонов, по сравнению с хищением имущества, недостаточно последовательна и однозначна»2.
Правоприменительная практика подтверждает сложности квалификации преступных деяний в отношении транспортных средств, поскольку признаки состава угона и хищения автомобилей чрезвычайно близки. Так, Ермолин в состоянии опьянения шел по улице села и, увидев на дороге лежащий мотоцикл «Минск» и спавшего рядом человека, подошел к нему. Желая завладеть мотоциклом, он нанес спящему мужчине удары по голове обухом топора, пытался завести мотоцикл, покатил его по дороге, переместив на 15 метров. Однако увидев это, граждане окриками его остановили, и он бросил мотоцикл на землю. Оценив изложенное, суд квалифицировал действия Ермолина в качестве угона, исходя из того, что завладение транспортным средством считается оконченным с момента, когда транспортное средство уведено с места его нахождения любым способом3. И все же остается вопрос: в момент нападения, когда преступление было уже окончено, какое было совершенно преступление - угон или разбой? Куда и для чего мог поехать
на мотоцикле Ермолин, если преступлению не предшествовал заранее определенный умысел, а само преступление имело ситуационный характер? Узнать это было невозможно.
Практика показывает, что в абсолютном большинстве подобного рода случаев субъективная сторона не может быть установлена однозначно, и это зависит всецело от показаний виновного. Получается, что такой важнейший этап в отправлении правосудия, как квалификация общественно опасного деяния, отдается на откуп виновному.
В связи с изложенным Е. Нагаев полагает, что Пленуму Верховного Суда РФ следует принять постановление о разграничении хищений автотранспортных средств и неправомерных завладений автомобилями или иными транспортными средствами без цели хищения, где привести перечень объективных данных, которые должны учитываться судом при квалификации указанных общественно опасных деяний, а именно: «продолжительность пользования автотранспортным средством; передача виновным автотранспортного средства в пользование иным лицам; неоднократность использования автомобиля или иного транспортного средства даже в течение короткого промежутка времени; изменение внешнего вида автомобиля; время формирования умысла у виновного на неправомерное завладение автотранспортными средствами и др. Реализация указанных предложений позволит улучшить деятельность служб и подразделений органов внутренних дел в борьбе с преступными посягательствами на автотранспорт, создаст дополнительные предпосылки для успешного проведения оперативно-розыскных и иных мероприятий по предупреждению, раскрытию, а также и расследованию угонов и хищений автотранспортных средств»4.
Однако мы не разделяем оптимизма по поводу предполагаемых позитивных изменений, о которых пишет Е. Нагаев в результате гипотетического решения Пленума Верховного Суда РФ по рассматриваемой проблематике. На наш взгляд, даже если Пленум назовет «объективные данные», которые должны учитываться при квалификации соответствующих преступных деяний, в которых фигурирует автомобиль, это не решит проблему по существу, поскольку составы хище-
1 Преступление и наказание. Комментарий к проекту Уголовного кодекса РФ / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, А.В. Наумова. М.: Де-юре, 1993. С. 237.
2 Плохова В. Угон транспортных средств квалифицировать как хищение имущества // Российская юстиция. 2003. № 11. С. 18.
3 Бюллетень Верховного Суда РФ. 1996. № 5. С. 10.
4 Нагаев Е. Угон и кража автотранспорта: вопросы разграничения составов преступлений // Российская юстиция. 2000. № 8. С. 28.
147
ния и угона автомобиля слишком сходны, и вряд ли целесообразно пытаться находить новые критерии их разделения - это может еще больше усложнить квалификацию хищений и угона в правоприменительной деятельности для следствия и суда; соответственно здесь необходимо принципиально иное решение, обоснование которого будет приведено несколько ниже.
В целом же трудности, возникающие в правоприменительной практике при квалификации деяний, содержащих признаки хищения и угона, по-прежнему не устранены. И подобное положение дел никаким образом не устраивает правоприменительные органы, и прежде всего органы внутренних дел, которые непосредственно занимаются розыском похищенных автомобилей и лиц, их совершивших, и расследованием такого рода уголовных дел. Обеспокоенность органов внутренних дел была трансформирована в виде законопроектов, которые были направлены в Государственную Думу ФС РФ от различных субъектов законотворческой инициативы. Почти все они предусматривают усиление ответственности за хищение автотранспортных средств, а также отказ вообще от состава преступления в виде неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения, или угона (ст. 166 УК РФ). И такую позицию мы склонны в целом поддержать.
С учетом изложенного предлагается ст. 166 УК РФ в ее нынешнем виде исключить из УК РФ, и заменить другой статьей под тем же номером следующего содержания: «Статья 166. Хищение автомобиля или иного транспортного средства.
1. Хищение автомобиля или иного транспортного средства, независимо от формы хищения, - наказывается лишением свободы на срок до пяти лет.
2. То же деяние, совершенное:
а) группой лиц по предварительному сговору;
б) с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья;
в) с незаконным проникновением в помещение либо иное хранилище;
г) с причинением значительного ущерба, -наказывается лишением свободы на срок от пяти до восьми лет.
3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, если они совершены:
а) организованной группой;
б) в крупном размере, - наказываются лишением свободы на срок от восьми до двенадцати лет.
4. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, если они совершены:
а) с применением насилия, опасного для жизни или здоровья;
б) в особо крупном размере, - наказываются лишением свободы на срок от двенадцати до пятнадцати лет».
На наш взгляд, при таком подходе неправомерное завладение транспортным средством в зависимости от стадии, на которой обнаружился данный факт, будет расцениваться с точки зрения оконченности или неоконченности хищений. Такое решение вопроса справедливо и с точки зрения назначения наказания. Что же касается ответственности за угон (в нынешнем понимании данного деяния), то ответственность за него будет ответственностью за хищение чужого имущества в виде автомобиля, но, разумеется, эта ответственность будет ниже.
148
