CC BY
71
процессов. Мы видим, что основной морфологической категорией «расподобления» согласуемых компонентов является категория рода. Семантическое согласование основано на смысловой корреляции прилагательного и существительного, род которого не определяется грамматически, а выявляется на основе контекстных данных или пресуппозиции.
Литература
1. Апресян, Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка / Ю.Д. Апресян // Избранные работы. М., 1995. Т. 2.
2. Грамматика современного русского литературного языка. М.: Наука, 1970.
3. Зализняк А.А. Русское именное словоизменение / А.А. Зализняк. М., 1967.
4. Иомдин Л.Л. Автоматическая обработка текста на естественном языке: модель согласования / Л.Л. Иомдин. М.: Наука, 1990
5. Кацнельсон, С.Д. Типология языка и речевое мышление / С.Д. Кацнельсон. Л.,1972
6. Клобуков, Е.В. Семантика падежных форм в современном русском литературном языке / Е.В. Клобуков. М.,1986
7. Копелиович, А.Б. Проблемы общей теории грамматического рода / А.Б. Копелиович // Грамматические категории и единицы: синтагматический аспект: материалы Четвертой Междунар. конф. Владимир: ВГПУ, 2001. С. 90 - 94.
8. Краткая русская грамматика / В.Н. Белоусов, И.И. Ковтунова, И.Н. Кручинина [и др.]; под ред. Н.Ю. Шведовой и В.В. Лопатина. М.: Рус. яз., 1989
9. Маначурян, Р.С. Русская категория вида в характерологическом освещении / Р.С. Маначурян // Семантика языковых единиц: докл. 5-й Междунар. конф. М., 1996.
10. Панов, М.В. Об аналитических прилагательных / М.В. Панов // Фонетика. Фонология. Грамматика. М., 1971. С. 240 - 253.
11. Русакова, М.В. Именная словоформа флективного языка (согласование в русском атрибутивном словосочетании): дис. ... канд. филол. наук. СПб., 2001.
12. Русская грамматика: науч. тр. / РАН. Ин-т рус. яз. им. В.В. Виноградова / Е.А. Брызгунова, К.В. Габучан, В.А. Ицкович [и др.]. Репринт. изд. М., 2005. Т. 1. 712 с.
13. Barlow, M. Agreement in natural language: Aproaches, theories, descriptions. Stanford / M. Barlow, C.A. Ferguson (eds.). Stanford University, 1988.
14. Moravcsik, E.A. Agreement / E.A. Morav-csik // Greenberg, Universal of human language.
Stanford: Stanford University Press, 1978. Vol 4. P. 331 - 374.
15. Национальный корпус русского языка [Электронный ресурс]. Режим доступа: //www.rus-corpora.ru.
Gender agreement in attributive constructions
The author considers the agreement as a universal phenomena dealing with all levels of language system from phonetics to text syntax. Describing the grammar level the author observes the reasons of originating of the semantic agreement in gender that is a means of actualizing of the real categorical syntax meanings.
Key words: broad and narrow understanding of agreement, gender agreement.
А.А. КОЛЕСНИКОВА (Сургут)
КУЛЬТУРНЫЕ РЕАЛИИ И ИХ ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ КАК ПРИЗНАК ГИПЕРДЕТЕРМИНИРОВАННОСТИ ПРОИЗВЕДЕНИЙ ДЕТЕКТИВНОГО ЖАНРА
Рассматриваются практические аспекты выделения жанра детектива на основе лексикосемантических признаков, определяемых содержанием концептуальной картины мира, заложенной в произведении. Выявляются правила организации текстовой деятельности автора при создании произведения детективного жанра с точки зрения лингвокультурных смыслов, вербально реализуемых в языковой картине мира автора и реципиента.
Ключевые слова: жанр, языковая картина мира, культурные реалии, концепт, ментальное пространство, культурный дискурс, гипердетерминированность художественного мира детектива.
Язык, будучи средством коммуникации, способом донесения информации говорящим/пишущим до реципиента, является также и инструментом накопления и упорядочения информации, знаний той или иной культуры. Накапливая опыт
© ^лесникова A.A., 2009
того или иного социума, язык фиксирует его национально-культурную специфику, отражает его языковой характер, который, в свою очередь, формируется на основе системы координат, именуемой картиной мира.
В современной науке отражение реальной действительности и взаимодействие с ней представляются как соотношение концептуальной и языковой картин мира, где, по словам Б.А. Серебренникова, «языковое общение осуществляется благодаря своей связи с концептуальной картиной мира, а язык выступает в качестве знаковой системы, объясняющей содержание концептуальной картины мира» [10: 107].
Если считать, что языковая картина мира - это вербальное отражение мира реального, прошедшее обработку в человеческом сознании, то вполне очевиден тот факт, что реальный мир не является однородным и каждая его составляющая будет определенным образом влиять на языковую картину мира. Способности человека, его знания, понятия, которыми он мыслит, получают ментальную репрезентацию в категориях, характерных для той или иной лингвокультуры, и влияют на формирование языковой картины мира человека, представителя определенного культурного сообщества.
Особый интерес, на наш взгляд, с точки зрения формирования языковой картины мира, представляет стиль художественной литературы с его жанрами, т. к. в данном случае речь идет о художественной картине мира (термин Б.С. Мейваха), возникающей в процессе инференции смысловых конструкций. Правила текстовой деятельности носят прагматический характер и, имея в своем арсенале как лингвистический, так и экстралингвистический компоненты, связывают определенными отношениями язык, действительность и индивида, точнее, его когнитивную систему. Прагмасемантический компонент когнитивной системы индивида отражает связь языка и культуры в процессе текстовой деятельности и меру «достижимости» созданной в тексте возможной культуры из культуры действительной. Возможная культура становится чем-то определенным для читателя, поскольку его концептуальная картина мира «снабжена только теми языковыми средствами для описания этой культуры, которые дает актуальная культура» [11: 135].
Любой художественный текст обозначает свою конкретную текстовую культуру, которая ограничивается строго очерченной предметной областью, где типы текстов характеризуются определенными свойствами и отношениями и, образуя совокупность, имеют свое особое текстовое существование, основанное на авторском замысле, который преломляется через призму фоновых знаний читателя.
Тексты, принадлежащие жанру детектива, являются яркими примерами того, как авторский замысел, заключенный в тексте, реализуясь на основе личных «идеологических» предположений читателя, формирует его языковую картину мира. В процессе исследования возможных культурных смыслов, заложенных в тексте детективного жанра, нам представляется целесообразным ставить вопрос о предполагаемых уровнях обобщения, основываясь, во-первых, на референции текста, и, во-вторых, на его принадлежности к определенному типу текстов, обладающих некоторыми инвариантными свойствами.
Основным признаком детектива как жанра выступает наличие в произведении некоего загадочного происшествия, обстоятельства которого неизвестны и должны быть выяснены. Читателю не сообщаются действительные обстоятельства происшествия до завершения расследования, вместо этого автор погружает читателя в процесс расследования во всей его полноте, где немаловажную роль играют, с одной стороны, инвариантность, «гипердетерминированность мира детектива» (Н.Н. Вольский), а с другой - культурные реалии, обусловленные интенцией автора.
Взяв в качестве примера американские полицейские детективы Э. Макбей-на в сравнении с российской криминальной прозой А. Марининой, мы рассмотрим вербальную реализацию тех лингвокультурных смыслов, которые заложены в текстах данного жанра. Опираясь на парадигму «автор - текст - реципиент», мы остановимся на декодировании культурных смыслов текста, определяющих один из элементов гипердетерминированности мира детектива, обыденность обстановки.
Согласно жанровым канонам, условия, в которых происходят события детектива, в целом обычны и хорошо известны читателю (во всяком случае, сам читатель полагает, что уверенно в них ориентирует-
ся), следовательно, и культурные реалии, отражаемые автором в тексте, вполне знакомы для реципиента.
A little Korean grocer, a black man, the knifer wasn’t Hispanic, the kids ranged in age from seventeen to twenty-four... wearing T-shirts... described as «droopy shorts», which meant they hung down below the knees - в каждом из представленных словосочетаний довольно явно прослеживается национально-культурная направленность. Лексические единицы, описывающие национальную принадлежность персонажей, формируют в сознании читателя идею об этническом многообразии страны/города, в котором происходит действие. Вне контекста данные единицы не несут в себе такой актуальной референции. Описание молодых людей, одетых характерно для представителей определенной субкультуры, также несет смысловую нагрузку - имплицируемая субкультура типична для американского общества.
Действие полицейских романов Э. Мак-бейна происходит в вымышленном городе с ономатопеичным названием Isola (от англ. «isolate» - отделять, обособлять), что нарочито подчеркивает его непохожесть, некое отличие от других городов: First thing you had to understand about this city was that it was big. It was difficult to explain to someone from Overall Patches, Indiana, that you could take his entire town and tuck it into one tiny corner of the smallest of the city’s five separate sectors and still have room left over for the entire bustling municipalities of Two Trees, Wyoming, and Sleepy Sheep, South Dakota... This city was dangerous, too. That was the next thing you has to know about it [13: 25].
«Идея возможного мира» [3], созданного в сознании читателя, вербально репрезентируется через аспекты культуры, имеющие место в мире реальном. Посредством языковой семантики текста мы видим лишь отражение картины мира автора, которое затем преломляется через культурное сознание реципиента: автор рисует ситуацию, знакомую, в первую очередь, исключительно для носителей американской культуры. Названия штатов South Dakota, Wyoming, Indiana не оставляют сомнений в том, что автор в своем произведении эксплицитно показывает Соединенные Штаты Америки. Описание города Isola (Айсола), напротив, представляет собой вербально имплицированную иллюстрацию Нью-
Йорка, что доказывают многочисленные примеры аллюзии: the city’s five separate sectors - читатель, знающий географическое деление Нью-Йорка на пять отдельных районов (Бронкс, Бруклин, Куинс, Манхеттен, Стейтен-Айленд), без труда узнает в данном описании именно этот город; a collection of spiny bridges leading to Calm’s Point and... on another island -город Айсола, подобно Нью-Йорку, расположен на островках, каждый из которых соединен друг с другом мостом, поэтому вполне очевидно частое употребление автором наименований мостов: the Calm’s Point Bridge», «the Hamilton Bridge; there were two rivers flanking Isola, the Harb on the north and the Dix on the south - также, как Гудзон и Ист-Ривер окружают Нью-Йорк Сити, реки Гарб и Дикс расположились с северного и южного флангов Айсолы; the River Harb - эффект аллюзии усиливается за счет имплицитной аллитерации, которая становится очевидна при сравнении названия реки мира художественного - the River Harb и названия реки мира реального - the Hudson River; the River Road, River-head - Айсола расположена вблизи двух рек, о чем красноречиво говорят названия улиц, микрорайонов, автор намеренно акцентирует внимание читателя на этом, чтобы еще раз подчеркнуть сходство двух городов: вымышленного и реального; all the way uptown to the Hamilton Bridge, downtown on High Street - использование слов uptown (амер. жилые кварталы города) и downtown (амер. деловая часть города) для обозначения частей города является характерным исключительно для носителей американского варианта английского языка, что в очередной раз показывает, реалии какой культуры отражены в произведениях Э. Макбена; Ehrbach lived in a luxury apartment close to Silvermine Oval [12: 56], you passed through slums... and then abruptly shriveled on the fringes of fancy Silvermine Road, with luxurious, exclusive, wooded, moneyed Smoke Rise only a stone’s throw away (Там же: 112) - социальный контраст, присущий городу Айсола, напоминает Нью-Йорк не только резкой сменой пейзажа трущоб, переходящих в шикарный фешенебельный район города, но и самим названием Silvermine Oval 1) овал; 2) предмет овальной формы), которое легко вызывает в сознании читателя ассоциацию с извест-
ным Columbus Circle (1) круг; 2) кольцо) в Нью-Йорке, откуда начинается Broadway; follow your nose west into Little Italy, a ghetto as dense as those uptown,savor the rich smells of a transplanted Neapolitan cuisine merged with the aroma of roasting pork wafting over from Chinatown, not a block away (Там же: 113) - широко известные во всем мире этнические кварталы Нью-Йорка окончательно устанавливают сходство «виртуального мира» Айсолы с реалиями Нью-Йорка.
Если Э. Макбейн воссоздает картины Нью-Йорка как места, где совершаются преступления, используя аллюзию, то фрагментом виртуального авторского мира А. Марининой становится реальный город Москва. Географические наименования вполне конкретны и рисуют реалии Москвы, без труда узнаваемые носителями российской (а в некоторых случаях - даже советской) культуры.
Московская действительность описывается автором с первых страниц произведений: жил... в Сокольниках... вернулся в свою однокомнатную квартиру в Черемушки... привез на Петровку... [7: 16]; поехали на Щелковское шоссе [7: 57]; московское метро [8: 15]; ... работала в Историческом музее [7: 6]; станция Таганская-радиальная [8: 29]. Реалии Москвы, переносимые автором на страницы романа, переходя в сознании читателя с уровня семиотики на когнитивный уровень, являют собой ту строго ограниченную предметную область, в рамках которой будет формироваться художественная картина мира произведения.
Большая квартира в «сталинском» доме, коммуналка с постоянно меняющимися жильцами, подъезд и лестницы в стоящей рядом шестнадцатиэтажке, Володька-сле-сарь из родного ДЭЗ - данной лексикой вполне ярко репрезентирован концепт «Постсоветская Россия», который так знаком именно российскому читателю и который, наряду с концептами «Преступление» и «Расследование», является формообразующим элементом детективов А. Марининой.
С точки зрения жанрообразующих факторов, мы наблюдаем очевидную детерминированность «виртуального мира» детективов А.Марининой: читатель полагает, что уверенно ориентируется в данных ему автором условиях, и ему изначально ясно, что из описываемого является обычным, а что - страннным, выходящим за рамки.
Реальный мир Москвы конца 90-х годов XX в. отнюдь не поражает разгулом криминала и напряженной политической обстановкой, ведь это все известно читателю, носителю российской, постсоветской культуры: челнок турецко-египетско-итальянской направленности [7: 24] - возникшая в начале 1990-х годов особая социальная категория людей, именуемых «челноками», которые зарабатывали себе на жизнь перепродажей товара, купленного в странах Юго-Восточной Азии, Африки и юга Европы, известна каждому российскому читателю; появление в детективе этой культурной реалии свидетельствует о намерении автора сформировать в сознании читателя такую систему концептуальных координат, которая будет являться прямым отражением «постперестроечной» действительности России; вещевой рынок [7: 46] - неизменный «атрибут» страны в период перестройки символизирует не только зарождение в обществе рыночных отношений, но и представляет собой еще один вербальный элемент, репрезентирующий концепт «Постсоветская Россия»; лишняя тысяча рублей, которую нужно было переплатить за хлеб (Там же: 50) - денежные купюры достоинством в тысячу и более рублей находились в обращении в нашей стране до деноминации 1998 г., из чего мы можем сделать вывод, что только человек, знающий данный факт истории России, может определить, Москву какого времени описывает автор в своем произведении; Небось рэкетир?» (Там же: 75) - криминальные элементы постсоветского социума, занимавшиеся рэкетом или вымогательством, хорошо известны российскому читателю и ассоциируются с периодом перестройки, распада СССР, крушением моральных и культурных устоев общества; люди, связанные с мафией (Там же: 106) - преступные группировки, которые осуществляли свою деятельность в 1990-е годы, в России именовались мафией (подобно кланам итальянских мафиози), это название прижилось в русском языке, неся в себе семантику, присущую российским реалиям «лихих» девяностых; уехала к нему в Латвию. Вернулась год назад вместе с мужем, который стал в силу русского происхождения и незнания латышского языка нежелательным элементом... [7: 43] - А. Маринина отражает все социально-культурные аспекты
периода распада Советского Союза и становления новой России: авторский текст, проходя через социально обусловленный язык читателя, становится реализацией интенций автора, формируя концептуальную картину мира читателя, определенную культурным, идеологическим, социальным дискурсом; это во всей России перестройка [7: 104] - неологизм «перестройка», появившийся в лексической системе русского языка в конце 80-х годов XX в., хорошо известен носителям советской и российской культуры, поскольку связан с переломными моментами истории государства, социально-экономическими и культурными преобразованиями, кроме того, знаком представителям западных культур, являясь одним из ярких лексикосемантических составляющих концепта «Постсоветская Россия» в сознании членов капиталистического общества; наши сограждане выросли с мыслью, что денег у всех должно быть одинаково мало. Поэтому когда вдруг привычное течение жизни у нас нарушилось, да еще так резко, психология не успевает перестроиться. Виданное ли дело, когда у человека пенсия размером со стоимость единого проездного билета в городском транспорте (Там же: 60) - использование стилистического приема - литоты - в данном случае не только усиливает эффект эмоционального воздействия на читателя, но и формирует определенную совокупность ассоциаций и представлений, которые наполняют концептуальную составляющую текста конкретным культурным содержанием; Боятся, что завтра власть переменится (Там же: 60) - мысль о неуверенности в завтрашнем дне, столь характерная для периода распада СССР и создания России нового формата, образует в концепте «Постсоветская Россия» крупное ментальное пространство, которое реализуется в таких вербальных элементах, как психология не успевает перестроиться, привычное течение жизни... нарушилось, отсутствие уверенности, что завтра все не отберут.
Следуя жанровым детерминантам детективного произведения, А. Маринина посредством языкового материала создает концептуальную картину мира, хорошо известную реципиенту, носителю русского языка, в то время как культурные реалии, отраженные в полицейских детективах Э. Макбейна нацелены в первую оче-
редь на аудиторию англоговорящую, более того - на носителей американского культурного сознания. В обоих случаях мы наблюдаем очевидную культурно-социальную детерминированность мира детектива: в случае с американскими детективами, выразившуюся в аллюзии с Нью-Йорком, в романах российских - в вербальной реализации концепта «Постсоветская Россия».
Э. Макбейн активно использует словосочетание this city (33 случая употребления в одном произведении), сознательно избегая частого повторения названия города Айсола (5 случаев использования), с целью усиления эффекта аллюзии, что влечет за собой нагнетание обстановки тревожности, опасности и некой мрачности в ходе повествования. А. Маринина, напротив, намеренно часто употребляет в тексте детективов название города «Москва» вместо лексемы «город» (39 и 7 случаев употребления соответственно), что несет в себе дополнительную информацию лингвокультурологического характера. Ментальное пространство, заключенное в концепте «Москва», достаточно велико, поскольку все ассоциации, характеристики, оценки и коннотации, с ним связанные, закреплены в русском сознании за конкретными ментальными сферами, в том числе и за образом России периода перестройки.
Однако, несмотря на различия, определяемые культурной направленностью и, как следствие этого, разными концептуальными составляющими, виртуальные (художественные) миры анализируемых произведений схожи в самом главном - в обстановке, где совершаются преступления.
Таким образом, становятся очевидными упорядоченность и детерминированность художественного мира детектива, в котором, с одной стороны, автор отображает культурные реалии, хорошо известные читателю, с другой - даже в этом хорошо знакомом мире, порой очевидно криминальном, создает тайны, которые читателю необходимо разгадать.
Литература
1. Боженкова, Н.А. Логико-синтаксические механизмы кодирования возможных культурных смыслов в тексте: монография / Н.А. Боженкова. М.: Высш. шк., 2005.
2. Вольский, Н.Н. Загадочная логика. Детектив как модель диалектического мышления [Электронный ресурс] / Н.Н. Вольский. Новосибирск, 1996. Режим доступа: www.ruthenia.ru/volsky.
3. Гусев, С.С. Мозаичность культурного пространства / С.С. Гусев. СПб.: СПбГУ, 1994.
4. Дридзе, Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации / Т.М. Дридзе. М., 1984.
5. Кругликова, Е.А. Историко-культурный аспект описания концептов / Е.А. Кругликова // Разноуровневые характеристики лексических единиц: сб. науч. ст. по материалам докл. и сообщ. конф. Ч. 1: Лексика и фразеология. Терминология. Смоленск: СГПУ, 2001.
6. Лещев, С.В. Постструктуралистские медитации: текст, символ, идеология / С.В. Лещев. М., 1998.
7. Маринина, А.Б. Иллюзия греха: роман / А.Б. Маринина. М.: ЭКСМО-Пресс, 1998.
8. Маринина, А.Б. Убийца поневоле: повесть / А.Б. Маринина. М.: ЭКСМО-Пресс, 1997.
9. Новый большой англо-русский словарь: в 3 т. / под общ. рук. Ю.Д. Апресяна и Э.М. Мед-никовой. М.: Рус. яз., 2000.
10. Серебренников, Б.А. Роль человеческого фактора в языке: язык и картина мира / Б.А. Серебренников, Е.С.Кубрякова, В.И.Постовалова [и др.]. М.: Наука, 1988.
11. Солодухин, О.А. Два подхода к проблеме основания логических модальностей / О.А. Солодухин // Логика и онтология. М., 1978.
12. McBain, Ed. Jigsaw / Ed. McBain // An 87th Precinct Mystery. Warner Books Company, 2000.
13. McBain, Ed. The Big Bad City / Ed. McBa-in // An 87th Precinct Mystery. Warner Books Company, 2003.
14. Webster’s Encyclopedic Unabridged Dictionary of the English Language. N.Y., 1989.
15. Webster’s New World Dictionary of American English. N.Y.: Simon and Schuster Inc., 1988.
Cultural realities and their lexis-semantic part as a feature of hyper determination of the works of detective genre
The article speaks about the practical aspects of determining the detective genre on the basis of lexis-semantic features that are defined by the content of concept world mapping in the work of literature. Also one can reveal the rules of the author’s text activity during the creating of the detective according to the linguocultural meanings verbalized in the language mapping of the author and recipient.
Key words: genre, language mapping, cultural realities, concept, mental space, cultural discourse, hyper determination of the imaginary world of detective story.
Н.К. ПРИГАРИНА (Волжский)
РИТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ИЗУЧЕНИЯ СТРАТЕГИЙ И ТАКТИК АРГУМЕНТАТИВНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Рассматриваются риторические стратегии и тактики аргументативной деятельности в качестве основы речевого воздействия и главного средства достижения цели при работе с конфликтной аудиторией, предлагается набор стратегий для судебной (защитительной) речи.
Ключевые слова: риторические стратегии, риторические тактики, риторическая аргументация, риторические жанры, речевая ситуация, судебная речь.
В последнее время наметилось очевидное усиление интереса к изучению аргументативной деятельности в различных видах дискурса. Кроме традиционной логики, которая больше не может претендовать на монополию в этом вопросе, отдельными аспектами аргументации занимаются прагмалингвистика, когнитивная лингвистика, психолингвистика и др. Кроме того, в настоящее время активно формируется направление, получившее название «теория аргументации», которое претендует на всеобъемлющий подход к изучению проблем аргументации.
Вместе с тем, как представляется, никакая монополия здесь недопустима, каждая наука должна вносить посильный вклад в решение этой проблемы, поскольку «нет “стыков границ наук”, ибо нет “границ наук”. Творческая деятельность ученого протекает не в “рамках той или иной дисциплины или науки”, а в иной системе членения знания - в рамках “проблемной ситуации”. “Проблемная ситуация” - вот классификационная единица современного научного знания (если уж непременно желать классифицировать)» [9: 6].
В связи с этим можно говорить лишь о том, какой именно аспект общей проблемы близок той или иной дисциплине, поскольку лучше решается с помощью ее методов. Именно в этом ключе следует рас-
© Пригарина H.K., 2GG9
1б5
