CC BY
75
А.Л. Андреев КУЛЬТУРНЫЕ ПРЕДПОЧТЕНИЯ СОВРЕМЕННОГО РОССИЙСКОГО СТУДЕНЧЕСТВА
Образование опирается на фундамент культуры в самом широком смысле этого слова. От того, насколько глубоко, основательно заложен данный фундамент, зависят размеры и прочность здания, которое можно на нем построить. В особенности это касается высшего образования, предполагающего отнюдь не только множество специальных знаний, но и восхождение личности на более высокую ступень интеллектуального развития, достаточную широту кругозора, приобретение более сложных социальных навыков.
То, что в обиходе известно под не вполне строгим названием "общей культуры", выступает при этом как естественная предпосылка систематического, институционально организованного обучения. Предпосылка эта не задана раз и навсегда. По мере расширения круга освоенных индивидом знаний и способов деятельности она как бы достраивается. Однако на характер "общей культуры" влияют и не связанные прямо с образованием факторы социальной жизни, в частности, разнообразные информационно-коммуникативные взаимодействия, и это влияние нередко перекрывает воздействие образования. Особой проблемой становится совмещение духовных интересов и ориентаций, формирующихся в процессе стихийно совершающейся "средовой" энкультурации (и вместе с тем "свободного" пребывания индивида в культуре) и процесса освоения систематически организованных знаний. Несоответствие этих двух моментов снижает эффективность образования, делает его тягостным, а в некоторых случаях даже приводит к личностному отторжению всего того, что с ним связано.
С другой стороны, не всякий культурный "базис" в одинаковой степени подходит для возведения "образовательных надстроек". Опытные преподаватели часто отмечают зависимость между "культурным уровнем" учащихся и результатами, которые в конечном итоге можно от них ожидать. Впрочем, возможно, дело здесь не только в "уровне", но и в том, что далеко не всякий вид культурной оснащенности внутренне созвучен именно той форме рациональности, которая культивируется в научном познании и образовательном процессе.
В этой связи в отечественной и зарубежной литературе все настойчивее подчеркивается значение принципа культуросообразности в построении теории и практики образования. Современное образование, с этой точки зрения, — это прежде всего образование культуротворческое: такой подход создает основу для встраивания в образовательный процесс опережающих механизмов социокультурного роста, необходимых для наращивания "человеческого капитала" и самоподдерживающегося функционирования инновационных процессов.
Следует, однако, отметить, что идея культуросообразного образования вплоть до настоящего времени разрабатывалась преимущественно на базе и в рамках психологии детства. Между тем реальное (и реалистическое) проектиро-
АНДРЕЕВ Андрей Леонидович — доктор философских наук, главный научный сотрудник Института социологии РАН.
Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ (грант 07-06-00089а) и РГНФ (грант № 07-03-00102а).
вание культуросообразных образовательных систем требует и социологической проработки, в том числе — эмпирически верифицированной "привязки" к реальному состоянию общества. Переход к рыночной экономике, реконструкция политической системы в соответствии с принципами электоральной демократии, "компьютерная революция" и интеграция России в глобальную информационную инфраструктуру создали новую культурно-историческую ситуацию, которая порождает неизвестные ранее культурные практики, интеллектуальные и эмоциональные потребности, ценностные ориентации, активно воспринимаемые молодым поколением россиян.
Что же происходит в ходе этих процессов с "культурным базисом" образования? Как меняются культурная оснащенность российской молодежи, их представления о культуре и культурной компетентности?
С точки зрения характеристики российского потенциала развития, особую прогностическую ценность имеет культур-диагностика наиболее образованной и "модернизированной" его части, которая уже в ближайшей перспективе начнет выдвигаться на ключевые позиции в различных сферах интеллектуальной деятельности и жизни общества в целом. Такая культур-диагностика в режиме социологического мониторинга проводилась Лабораторией социологических исследований Московского энергетического института. В 1999, 2002 и 2006 г. были проведены диагностические исследования, посвященные изучению культурных ориентаций и культурных практик студентов ведущих московских вузов. Программа исследований варьировалась. Наиболее широкой она была в 2002 г., когда в нее были включены и массовый опрос студентов (1159 респондентов из 10 технических, гуманитарных и творческих вузов1), и проведение фокус-групп, и глубинные интервью с экспертами.
Исследования 1999 и 2006 гг. ограничивались опросом по меньшей выборке (489 и 607 человек соответственно) и проводились на базе только одного учебного заведения — МЭИ. Однако во всех трех случаях в анкету респондента включались "переходящие" вопросы, формирующие базу сравнения и позволяющие судить о временной динамике отслеживаемых в ходе мониторинга тенденций. В исследовании 2002 г., кроме того, были повторены отдельные вопросы, задававшиеся ранее в рамках всероссийских опросов, что дает возможность анализировать реально достигаемый сегодня в вузе уровень культуры и образованности на фоне населения в целом.
Начнем с "дальнего" стратегического ориентира — с характеристики того "плана всей жизни", который придает смысл всем направлениям деятельности только еще вступающего в жизнь молодого человека, оказывая тем самым "структурирующее" влияние и на его культурные интересы и потребности. Сегодня это в первую очередь его (или ее) представление о жизненном успехе.
В начале 90-х годов главным критерием жизненного успеха для многих россиян стало материальное благосостояние, понимаемое как отсутствие ограничений на приобретение потребительских благ: "иду по улице и покупаю все, что мне хочется" (формулировка взята из глубинного интервью, проведенного в ходе нашего исследования с одним московским студентом, обучающимся по специальности "финансовый менеджмент"). Что касается конкретных факторов и составляющих "успешности", то их связывали в первую очередь с такими лич-
1 МГТУ, МАИ, МЭИ, Университет связи и информатики, Университет леса, Юридическая академия, ряд факультетов МГУ и Государственного университета гуманитарных наук, ВГИК, Российская академия живописи, ваяния и зодчества.
ными свойствами и способностями, как деловая хватка, особая энергетика действий (умение "крутиться"), раскованный стиль социального поведения (включая освобождение от стесняющих рыночную свободу "предрассудков").
К середине десятилетия доминирующая в массовом сознании модель успеха заметно меняется. На первое место выдвигаются такие "традиционалистские ценности", как семья и "честно прожитая жизнь", а "интересная работа" оказывается значительно более привлекательным итогом жизненных усилий, чем богатство, власть и высокая должность. При этом возникший было разрыв между "современными" жизненными ориентациями, носителем которых выступала молодежь, и той практической философией, которой руководствовались старшие поколения, существенно сгладился.
Создание хорошей семьи как критерий жизненного успеха для старших поколений и сегодня заметно весомее, чем для молодого. Но и для молодых это в конечном итоге все-таки цель № 1. Из числа опрошенных нами московских студентов ее назвали среди своих жизненных приоритетов более половины.
У молодых наших сограждан в несколько большей степени, чем у старших, выражено стремление к богатству. Однако и у тех, и у других, этот мотив находится в конце списка.
Наблюдаемое с середины 90-х годов перемещение фокуса общественного сознания с материальных ценностей на духовные, которое в известной степени способствовало восстановлению массового запроса на образование и культуру, несомненно, оказало существенное влияние на умонастроения молодежи.
Продолжение образования после школы мыслится молодыми москвичами не только как приобретение утилитарно "полезных" знаний и навыков, запас которых позволяет претендовать на достаточно высокую зарплату, но и как способ личностного саморазвития. Неслучайно подавляющее большинство студентов — почти 70% — поддержали ту точку зрения, что высшее образование должно давать не только чисто профессиональную подготовку или так называемые "современные" знания (иностранный язык, компьютер, запас практических сведений в области экономики и т.п.), но и достаточно широкий кругозор, понимание того, что происходит в обществе. Правда, варьирование данной цифры по отдельным учебным заведениям оказалось довольно значительным. По вузам инженерно-технического профиля, студенты которых участвовали в нашем исследовании, она колеблется в интервале от 52% (Университет связи и информатики) до 76% (МАИ), что, по-видимому, отражает какие-то специфические тенденции в подборе студенческого контингента.
Анализ корреляции между ответами на вопрос о том, насколько широко должен быть информирован (образован) современный человек, и материальным положением респондентов дал характерное распределение по типу обратной седловидности: наибольшую заинтересованность в максимальном объеме разнообразных знаний демонстрируют студенты среднего достатка, в то время как самые бедные и самые богатые чаще других выражают нежелание "грузить" себя "излишними" знаниями.
Следует обратить внимание также и на гендерные аспекты. Девушки в целом более склонны рассматривать образование как удовлетворение культурных потребностей, а юноши — как формирование инструментария для решения профессиональных задач.
Как показало исследование, культура и "культурность" в сознании молодежи сегодня ассоциируются прежде всего с особым стилем общения. По сути дела они понимаются в первую очередь как специфический способ регулирования
отношений между людьми и одновременно как качества, необходимые для такого регулирования: тактичность, вежливость, терпимость, способность понять другого и т.п. Все качества такого типа были названы среди основных признаков культуры ("культурности") более чем половиной опрошенных. Вслед за этим (на уровне 30% и выше) была выделена связь между культурой и уровнем интеллектуального развития, в том числе — самостоятельным, критическим мышлением.
И лишь у сравнительно небольшой части нашей выборки понятие культуры вобрало в себя такие моменты, как творчество, широта кругозора и эрудиция, приобретение разного рода знаний, причем не только профессиональных, но и касающихся достижений мировой культуры (последнее важно всего для 12% опрошенных). Достаточно слабой оказалась и смысловая связь между культурой и саморазвитием, самообразованием (ее зафиксировали менее 20% опрошенных). Это означает, что культура в сознании учащейся молодежи в значительной мере отделена от локомотивных факторов развития современного общества, в том числе и от "человеческой" составляющей такого развития. Собственно "культура" как бы локализована в "ближнем кругу" межличностного общения и почти не выходит в сферу общественно значимого.
В 50-е — 70-е годы, когда российская научно-техническая элита выдвинула из своей среды выдающуюся плеяду ученых и конструкторов мирового класса, эрудиция, тонкое понимание отечественной и мировой культуры, стремление попробовать собственные силы в литературе, искусстве, философии были "хорошим тоном" в среде естественнонаучной и технической интеллигенции. Сегодня на смену им, вероятно, идут совсем иные социально-психологические типы, "верхнюю планку" которых еще предстоит спрогнозировать, построив по мере возможности стратегию компенсирующего воздействия на их формирование со стороны мыслящей части интеллигенции, ориентированной на выработку эффективной стратегии национального развития.
Обратимся теперь непосредственно к конкретным духовным интересам студенческой молодежи. В первую очередь рассмотрим, как они отрефлектирова-ны в ее самосознании. Данные, характеризующие в этом отношении студенческий контингент московских вузов, представлены в таблице 1. Для сравнения в ней приводятся также значения соответствующих показателей для населения в целом (последние получены в ходе всероссийского социологического опроса, проводившегося Российским независимым институтом социальных и национальных проблем в 2000 г., общее количество респондентов 2050).
Как видно из таблицы 1, расстановка приоритетов у студентов московских вузов в целом не слишком сильно отклоняется от "средней по России". Однако у более мобильных в силу своего возраста студентов "охота к перемене мест" немного перевешивает желание посмотреть хороший фильм, тогда как "среднестатистический россиянин", напротив, больше склоняется к более спокойному времяпрепровождению перед экраном. Вместе с тем эмоциональная связь с отечественной культурой у столичных студентов оказалась ниже, чем у населения в целом, а интерес к зарубежным фильмам или к рок-музыке значительно выше.
Культурные ориентации несколько различаются в зависимости от "профиля" учебного заведения. Так, в гуманитарных вузах ориентация на духовное начало выражена сильнее, а потому культурные установки здесь "серьезнее", и эрозия интереса к классической культуре ощущается меньше, чем в технических. Например, русская классическая литература нравится почти 56% студентам-гу-
Предпочтения Нравится Не очень нравится Не нравится
Студенты Население Студенты Население Студенты Население
Зарубежные фильмы 58,8 34,1 32,1 44,6 5,0 21,3
Старые советские фильмы 61,7 86,9 27,4 11,7 8,0 1,3
Современные российские фильмы 31,8 43,4 43,6 46,0 21,1 10,6
Проблемные телепередачи 27,7 50,0 40,9 38,0 27,8 12,0
Научно-популярная литература 23,4 40,7 34,6 40,1 38,2 19,2
Русская классическая литература 37,5 57,5 34,1 32,2 25,3 10,3
Современная русская литература 20,3 32,5 39,5 53,7 35,9 13,8
Современная зарубежная литература 23,7 21,8 38,3 56,0 33,6 22,2
Зарубежная классическая литература 36,4 35,7 34,3 45,1 25,5 19,2
Детективы фантастика 45,4 46,5 29,8 33,0 20,9 20,5
Рок-музыка 49,7 18,9 24,2 33,6 22,4 47,5
Советская эстрада 15,3 63,6 31,4 28,6 49,6 8,1
Современная поп культура 18,4 32,1 45,7
Театр 44,3 62,2 33,7 30,8 18,4 7,0
Художественные выставки 33,0 50,7 41,2 38,4 22,2 10,9
Самообразование 48,7 60,0 33,8 31,6 13,0 8,4
Церковная жизнь и литература 16,1 34,5 33,6 41,2 44,5 24,3
Туризм и путешествия 65,0 75,4 18,4 18,1 11,8 6,4
Любовные романы 18,7 28,5 47,2
Общественно-политические издания 13,9 39,3 40,6
* без учета не ответивших.
манитариям, а произведения зарубежных классиков — почти половине, в то время как среди будущих инженеров к ним присоединилась только треть опрошенных. Зато "легкое" и, главное, "динамичное" чтение (детективы и фантастика) популярнее в технических вузах (47% против 35%), и здесь оно заметно опережает классику. Добавим, что у студентов-гуманитариев чаще, чем у их сверстников из технических вузов, отмечался интерес к театру, а также к занятиям самообразованием.
Еще одно характерное различие касается кинематографа. Среди студентов технических вузов старое советское кино и продукция зарубежных студий, судя по данным опросов, были одинаково популярны. Этот результат, зафиксированный в 2002 г. вновь подтвердился и в 2006. Гуманитарная же специализация, как оказалось, способствует формированию несколько иной конфигурации предпочтений: в данном случае советское кино оказывается эмоционально ближе (оценку "нравится" советскому кино в 2002 г. проставили 66% студентов-гу-манитариев, тогда как современному зарубежному — примерно 53%).
Что же и кто оказывает влияние на вкусы и интересы студенческой молодежи, на их культурные ориентации и предпочтения? Судя по полученным ответам, основным источником информации в данной сфере являются средства массовой информации и книги. Причем воздействие телевидения оценивается как самое высокое, за ним с 10-процентным разрывом идут книги и вслед за ними с понижением еще на 12% — периодическая печать. Удивляет сравнительно малое значение, которое наши респонденты придают мнению родителей в вопросах, связанных с художественными (а нередко и общекультурными) предпочтениями. Наиболее велико это влияние в составлении "читательского меню", но и здесь оно зафиксировано лишь в 3,2% ответов.
В свободное от учебы время Вы предпочитаете %
1. Читать книги 51,8
2. Читать газеты, журналы 22,0
3. Смотреть телевизор 36,9
4. Смотреть видео 13,3
5. "Общаться" с компьютером 40,8
6. Слушать радио 20,5
7. Заниматься спортом 36,4
8. Заниматься туризмом 6,2
9. Посещать театры 11,3
10. Посещать музеи, выставки 11,3
11. Посещать концерты 11,4
12. Посещать развлекательные заведения 25,6
13. Повышать свой образовательный уровень (занятия на курсах, получение второго образования, самообразование) 20,3
14. Совершать путешествия, экскурсии 17,8
15. Общаться (встречаться) с друзьями 72,9
16. Работать, зарабатывать деньги 26,8
17. Заниматься домашним хозяйством 10,7
18. Другое 4,9
Итого: 100
Как выглядит реальная культурная практика московского студента?
Данные таблицы 2 не нуждаются в специальных комментариях. Выделим только некоторые заслуживающие внимания моменты, прежде всего отчетливо выраженный информационно-познавательный характер досуговых ориентаций. Собственно развлечения у молодых россиян оказались отнюдь не на первом плане. Отрадно также стремление дополнить свое образование еще и самообразованием.
Как показывают приведенные данные, несмотря на мощное воздействие "электронной революции", учащаяся молодежь в России сохраняет интерес к чтению, которое, если судить по частотному распределению ответов, даже заняло в досуговых предпочтениях наивысшую ранговую позицию (после общения с друзьями). В наибольшей степени этот интерес выражен у тех, кто избрал для себя одну из гуманитарных специальностей (среди студентов-гуманитариев почти 2/3 отметили чтение в качестве одного из любимых занятий в свободное время). У студентов технических вузов чтение фактически делит лидирующие позиции с компьютером, опережая последний лишь на 3-4% (47,4% и 44% соответственно).
Анализ суждений студентов относительно их читательских мотиваций позволяет считать, что в основном они связаны со стремлением узнать что-то новое о человеческих отношениях, с потребностью уяснить некоторые нравственные вопросы. Многих волнует и сама тема произведения, а приблизительно 15-16% опрошенных отмечали, что им нравятся герои того или иного произведения или что они обратились к нему для повышения своего образовательного и культурного уровня.
Вместе с тем сама по себе художественная ценность литературного произведения привлекает не так уж многих (в целом по выборке — менее чем каждого десятого опрошенного). Чуть чаще среди мотивов интереса к чтению отмечаются литературный стиль и композиция. Все это в принципе соответствует
довольно глубоко укорененной в российской просветительски-демократической традиции концепции литературы как "учебника жизни". Известно, что чрезмерный рационализм данного подхода оспаривался и раньше. Однако ныне в сочетании с ломающим "медленное" эмпатическое восприятие небывалым ускорением жизненных ритмов, общей прагматизацией сознания и методологической универсализацией чисто технического понимания информации данный подход стал порождать такие культурно-психологические эффекты, которые вряд ли снискали бы одобрение у идейных основоположников социалистического реализма.
Речь идет о нарастающей весьма негативной тенденции воспринимать литературное произведение как "информацию". Это особенно характерно для студентов технических вузов, среди которых художественная ценность произведения вообще отмечается заметно реже, чем среди студентов-гуманитариев. То, что не укладывается в простую сетку двузначных оппозиций и не модет быть разложено на простые элементы и взаимодействия, как бы не существует; все, что не квалифицируется как "информация", отбрасывается или игнорируется.
О разрушительном воздействии подобной тенденции на весь процесс изучения словесности говорили практически все опрашивавшиеся в качестве экспертов учителя литературы.
В последние годы преподаватели гуманитарных дисциплин в вузах сталкиваются с новой трудностью — неспособностью многих студентов конспектировать лекции. Фактически студенты не в состоянии самостоятельно осуществить смысловое структурирование более или менее сложного текста с большим количеством абстрактных понятий. Более того, они не знают и широко употребляемых общенаучных терминов, таких как "эволюция", "детерминированный", "эмпирический" и т.п. В этих условиях лекция вырождается в своего рода диктант, сопровождаемый разъяснением элементарных понятий.
По наблюдениям преподавателей, из речи студенческой молодежи выпадают целые семантические пласты, связанные с вероятностным мышлением и формулировкой прогнозов, стиль коммуникации становится однообразным, оценки "черно-белыми", описание человеческих мотивов и действий сводится к простейшим глагольным конструкциям, при помощи которых могут быть зафиксированы лишь отдельные действия, но не стратегии поведения. Очень сильно стала проявляться тенденция сведения Большой Истории и Большой Политики к чисто бытовым мотивам.
К полноценному обсуждению философских проблем, исторических закономерностей или современных политических процессов такая аудитория все чаще и чаще оказывается неспособной. В итоге происходит вынужденная примитивизация учебного материала.
О сбоях в механизме воспроизводства культуры и серьезных проблемах преподавания и изучения словесности в школе говорит уровень грамотности: редко какой студент сегодня пишет без ошибок. Еще 15-20 лет назад абитуриенты с таким знанием русского языка вряд ли вообще могли поступить в вуз. Это, кстати говоря, сознают и сами студенты. Обсуждая с ними на фокус-группах вопросы гуманитарного образования, мы не раз слышали предложение ввести в вузовские программы дополнительный курс русского языка.
Как выяснилось, реальная культурная практика студентов далеко не полностью совпадает с культурными предпочтениями и интересами как таковыми. Например, музыка, особенно современная, по заявлениям опрошенных, импонирует им гораздо сильнее, чем изобразительное искусство, но посещаемость
художественных выставок реально оказалась почти такой же, что и посещаемость концертов рок- и поп-музыкантов. Зато от выставочных залов и галерей существенно отстал театр. В целом же уровень включенности учащейся молодежи в художественную жизнь оказался достаточно низким. Доля активно посещающих различные художественные мероприятия (кроме кино) не превышает нескольких процентов, а количество не посетивших за три месяца ни одной выставки, спектакля или концерта составляет от 60 до 85%.
Подавляющее большинство опрошенных студентов достаточно высоко оценивают свой культурный уровень и не испытывают по указанному поводу особых сомнений. На вопрос "Считаете ли Вы себя культурным человеком?" примерно четверть опрошенных отвечала твердым "да" и еще половина — "скорее да, чем нет". "Нет" и "скорее нет, чем да" проставили себе в совокупности не более 7,5% и приблизительно 15-16% не смогли сказать ничего определенного.
Соответствует ли эта положительная самооценка действительности? Мы предъявили нашим респондентам список, в который вошли имена русских и зарубежных ученых, писателей, художников, режиссеров и актеров, музыкантов, государственных деятелей. Все они — бесспорные знаменитости, в большинстве своем — мирового уровня, однако принцип отбора состоял в том, чтобы вошедшие в список имена не относились к числу интенсивно заучиваемых в школе и, кроме того, были, как говорится, "не на слуху", не повторялись ежеминутно в средствах массовой информации. Респондентам предлагалось ответить на вопрос "Кем были эти люди?", выбрав подходящий вариант из 10 возможных (по некоторым позициям допускались два варианта ответов; например: С.П. Королев: конструктор или ученый). Таким образом, как мы полагали, можно достаточно точно отделить то, что можно назвать "схваченным" в потоке информации от устойчивого, "собственного" знания о культуре.
Когда в 1999 г. мы впервые применили данную методику, то полученные результаты нас искренне порадовали. Как нам казалось, они давали изрядный повод для оптимизма: несмотря на падение в 90-е годы престижа науки, образования и интеллектуального труда, культурная компетентность молодежи поддерживалась на достаточно сносном уровне. Однако всего через три года итоги оказались уже иными.
Обратимся к таблице 3. О чем говорят приведенные данные? Прежде всего о том, что общекультурная информированность молодежи за пределами хрестоматийного школьного знания в значительной мере хаотична. В ней можно выделить специфические области стихийного "сгущения" интересов и их "разреживания" (в основном под влиянием колебаний моды). В первых из них уровень информированности повышается, во вторых падает, причем часто до уровня, который с точки зрения еще недавно существовавших представлений о том, что должен знать "каждый культурный человек", вряд ли может считаться приемлемым.
Дифференцированный частотный анализ ответов показал, что уровни культурной эрудиции у студентов технических и гуманитарных вузов существенно различаются. В общем и целом сравнение не в пользу первых, в некоторых случаях разрыв показателей был полуторакратным (Уайльд, Моне, Феллини), двукратным (Неру, Ключевский, Скрябин, Стравинский, Рихтер) и даже трехкратным (Флобер, Кустодиев).
Можно, конечно, в какой-то мере согласиться с тем, что молодому человеку, выбравшему для себя какую-либо гуманитарную специальность, просто "поло-
Таблица 3.
Кем, по-Вашему мнению, были эти люди?, %
Персоналии Художник Конструктор Политик Ученый Артист Писатель Музыкант Спортсмен Режиссер Военный Трудно сказать
Дж. Неру 2,1 0,9 30,2 2,9 0,6 2,7 0,3 0,3 0,4 1,4 58,0 100,0
В.О. Ключевский 0,3 1,4 2,4 37,7 0,8 16,8 0,4 0,2 0,2 0,2 39,5 100,0
И.П. Павлов 1,0 2 1,6 70,6 0,6 0,2 0,2 0,2 0,2 0,6 22,5 100,0
Н.И. Бухарин 0,5 1,4 48,7 4,1 0,7 2,2 0,3 0,5 0,3 1,4 39,7 100,0
Л.В. Собинов 1,5 1,1 2,6 1,1 5,5 2,1 2,4 0,7 0,2 0,3 82,2 100,0
М.А. Булгаков 0,3 0,2 0,2 0,1 0,4 86,5 0,2 0,2 0,1 0,3 11,4 100,0
И.С. Конев 0,8 0,8 1,8 3,1 0,8 2,0 0,5 1,1 0,8 30,5 58,0 100,0
С.М. Эйзенштейн 0,4 2,1 1,5 33,2 1,0 1,5 1,4 0,4 26,1 0,9 31,3 100,0
С.П. Королев 0,4 50,8 1,1 24,3 0,2 2,0 0,2 0,5 0,3 1,1 19,0 100,0
Д.С. Лихачев 0,5 19,9 7,5 37,6 0,6 3,7 0,4 0,8 0,1 1,6 12,6 100,0
Н.И. Вавилов 2,5 4,5 3,0 50,7 0,8 0,6 0,4 0,1 0,4 1,4 35,9 100,0
Ф. Рабле 17,2 0, 1,4 2,6 0,3 15,0 1,6 0,5 0,5 0,6 60,1 100,0
А.Н. Скрябин 4,2 1,1 1,6 11,0 0,9 1,8 30,5 0,3 0,4 0,2 47,7 100,0
П. Флоренский 9,2 0,2 0,7 7,8 1,2 4,7 4,0 0,4 0,5 0,1 71,6 100,0
М. Щепкин 11,1 0,6 0,4 1,5 13,6 5,6 8,5 0,1 1,9 0,2 56,9 100,0
Н. Лесков 5,7 0,5 0,4 0,9 0,8 62,5 0,6 0,2 0,1 0,2 27,8 100,0
В. Брюсов 33,5 0,1 0,4 0,7 0,2 36,3 0,5 0,9 0,1 0,3 26,5 100,0
А. Алехин 2,4 1,8 0,7 3,1 0,9 7,3 0,4 19,4 0,8 1,5 60,8 100,0
В.И. Вернадский 1,8 1,8 2,1 48,8 1,2 3,2 1,2 0,7 0,1 1,1 38,5 100,0
Б. Кустодиев 16,8 0,2 0,5 4,1 0,9 1,4 1,8 0,2 1,1 0,2 72,2 100,0
Ж. Алферов 0,9 0,8 2,1 27,6 5,7 1,3 1,9 0,5 2,6 0,6 55,9 100,0
И. Стравинский 0,8 1,1 0,6 5,3 2,0 1,2 37,5 0,1 1,8 0,2 49,3 100,0
А.Н. Лобачевский 0,4 2,6 1,1 62,0 0,2 0,9 3,7 1,0 0,2 0,2 27,4 100,0
Р. Вагнер 1,6 0,3 0,6 5,6 0,5 6,6 46,2 0,2 1,1 0,2 36,7 100,0
А.Н. Колмогоров 0,8 1,1 1,5 27,4 0,4 2,4 2,1 0,6 1,1 0,7 61,7 100,0
Б. Брехт 1,4 0,5 1,2 3,7 0,4 7,6 2,8 0,8 3,4 0,6 77,6 100,0
Ф. Феллини 1,9 0,2 1,5 2,8 2,9 0,7 8,8 0,2 48,1 0,5 32,3 100,0
Н. Бор 0,4 0,5 1,0 56,6 0,3 0,8 1,0 0,4 2,1 0,1 37,1 100,0
С. Рихтер 3,7 0,7 0,9 8,7 0,4 2,8 26,8 1,6 0,9 0,4 53,4 100,0
О. Уайльд 1,1 0,5 1,2 2,4 0,7 50,3 1,1 0,3 0,2 0,2 41,7 100,0
К. Юнг 1,5 0,5 1,4 48,6 0,3 5,4 0,2 0,5 0,4 0,4 41,2 100,0
К. Моне 50,1 0,1 0,5 2,8 0,3 1,5 0,6 0,2 0,5 0,1 43,2 100,0
Н. Винер 1,9 1,5 1,8 21,5 0,8 1,0 1,3 1,3 0,2 0,4 68,4 100,0
Г. Флобер 4,6 0,2 0,8 2,6 0,8 14,9 0,6 0,3 0,3 0,2 74,5 100,0
жено" знать о выдающихся историках, художниках, музыкантах, писателях, политических деятелях больше будущего инженера, хотя в тех случаях, когда речь идет не о глубине познаний, а о простом "знании имен", такое утверждение достаточно спорно. Однако студенты-гуманитарии лучше идентифицировали и выдающихся ученых, в том числе естествоиспытателей. Правда, разрывы здесь были далеко не столь разительными, как отмеченные выше. Но все же в гуманитарных вузах Н. Бор, Н. Винер, Н.И. Вавилов оказались более узнаваемыми,
чем в технических. Единственный, кого будущие инженеры знали чуть лучше, это известный советский математик А.Н. Колмогоров. Зато Лобачевского в гуманитарных вузах правильно идентифицировали 70% опрошенных, а в технических — только 60%. И это отнюдь не случайность: к сожалению, с историей отечественной науки и техники в их наивысших достижениях будущие российские авиаконструкторы, энергетики, программисты, инженеры связи знакомы явно недостаточно. Так, например, только 43% студентов технических вузов знают, что В.И. Вернадский был именно ученым, тогда как среди студентов-гуманита-риев правильных ответов по этому пункту оказалось на 30% больше. Одного из основоположников российской генетики Н.И. Вавилова знают 48% студентов технических вузов и 64% гуманитариев, а великого физиолога И.П. Павлова соответственно 68% и 83%.
Однако, может быть, самым важным среди полученных результатов является то, что все поддающиеся сопоставлению "именные" индикаторы в 2002 г. резко упали. Например, В.И. Вернадского в 1999 г. правильно идентифицировали почти 82% студентов, а в 2002 г. — чуть больше 48%. Даже по С.П. Королеву налицо примерно 17-процентное снижение общего числа правильных ответов.
Разумеется, сравнение результатов 1999 и 2002 гг. в методологическом отношении является не вполне строгим, потому что в первом случае опрашивались только студенты МЭИ, а во втором — нескольких вузов разного профиля. Существенно различается и объем выборки. Однако тема, которую мы рассматриваем, и не требует такой степени точности, какая нужна, допустим, для прогнозирования результатов выборов. Как бы то ни было, полученные нами данные наталкивают на мысль, что между 1999 и 2002 гг. в уровне культурной компетентности студентов технических вузов произошел резкий негативный перелом, а может быть, и своего рода "тихая" гуманитарная катастрофа.
Почему так быстро произошло падение общекультурных компетенций? Причины этого явления, безусловно, нуждаются в более глубоком анализе. Можно лишь высказать по этому поводу сугубо предварительное предположение: такого рода динамика отражает определенный рубеж в социокультурной истории страны и связанное с переходом этого рубежа резкое изменение условий социализации молодого поколения. Возможно, одна из причин состоит в том, что студенты 1999 г. были старшеклассниками еще в "старой" школе, затронутой духовным подъемом "перестройки". У студентов же 2002 г. переход в старшие классы, когда начинается серьезное изучение истории, литературы, обществознания, пришлось на начальный период перехода к рыночной экономике, когда условия существования и развития российской системы образования резко ухудшились, а система утверждаемых в обществе ценностных установок переживала момент наибольшего преобладания гедонистически-потреби-тельских установок над ценностями духовного саморазвития. Таким образом, феномен резкого сужения культурного кругозора студенческой массы в начале текущего десятилетия, возможно, представляет собой своеобразное "второе эхо" реформ, с последствиями которого нам еще предстоит столкнуться.
Если наша гипотеза верна, и уровень общекультурной компетенции, достигаемой в процессе обучения в средней и высшей школе значимым образом коррелирует с идеологическими доминантами социума и характером отношений, которые складываются между обществом и образованием, то по мере того, как в вузы будет приходить поколение, чье взросление (старший школьный возраст) пришлось на период с 2000 г. и позже, можно было бы ожидать нового измене-
ния ситуации. И действительно, исследование, проведенное в 2006 г., это подтвердило. Обращает на себя внимание, что уровень элементарной информированности студентов по сравнению с 2002 г. вырос практически по всем обозначенным нами в опросе позициям. Иногда незначительно — в пределах 3-5%, иногда, особенно, когда речь шла об отдельных отечественных ученых и деятелях искусства, весьма заметно. Тем не менее к первоначально зафиксированному уровню мы не вернулись. Так, правильных ответов по В.И. Вернадскому в 2006 г. оказалось примерно на 17% больше, чем в 2002 (66,5% против 48,8), но на 16% меньше, чем в 1999. "Индикатор узнаваемости" С.П. Королева вырос по сравнению с тем, что было в 2002 г., на 13-14%, однако и он не дотянул до уровня 1999 г. (правда, немного — всего на 4%). К Б.М. Кустодиеву в 2006 г. "вернулись" 7% ответивших на наш вопрос респондентов, однако разрыв между получившейся в результате итоговой суммой и показателем 1999 г. не исчез, а лишь сократился с 3-кратного на приблизительно 2-кратный.
Но что бы ни говорилось об эстетическом вкусе, духовных интересах и культурной компетенции вступающего в жизнь молодого поколения россиян, одного у него не отнимешь: вопреки мнению некоторых наших кинокритиков, продюсеров, деятелей шоу-бизнеса, склонных не столько изучать, сколько конструировать эстетические и мировоззренческие запросы населения, большая часть студенчества (по нашим оценкам, основанным на суммарных данных ряда исследований) идентифицирует себя с просветительскими ценностями. Сохраняя специфически просветительский тип сознания, она демонстрирует достаточно сильное предубеждение против захлестывающего все и вся потока масскульта.
Многие относящиеся к этому потоку новации, на ура подхваченные отечественными продюсерами, вызывают у образованной части молодежи реакцию отторжения. Это хорошо видно на примере активно продвигаемого в последнее время жанра реалити-шоу. Здесь молодежная аудитория мало чем отличается от солидной профессуры. Так, по данным проведенного нами опроса, только 3% студентов получают удовольствие от подобных передач (солидарных с ними преподавателей вообще не нашлось), а 69% студентов и 72% преподавателей практически их не смотрят и находят абсолютно пустыми.
Конечно, о полном иммунитете к подспудным воздействиям образно-стилистических клише победоносной массовой культуры говорить не приходится. Но на уровне установок и отрефлектированных оценок сопротивление к таким воздействиям прослеживается. На прямо заданный нашим респондентам вопрос об их отношении к массовой культуре почти 40% заявили, что в принципе не являются ее поклонниками. Да и реально культ поп-звезд, который, конечно же, насаждается и у нас, по нашим данным, не слишком сильно резонирует в среде российской учащейся молодежи. Несомненно, и здесь мы найдем фанатов отдельных популярных певцов, киноактеров, телеведущих или спортсменов. Но эти симпатии редко устойчивы и не носят "концентрированного" характера. Признанных же кумиров молодежи, создающих идентичность на основе некоего "лайф стайла", у нас, в сущности, нет.
The article compares levels of cultural knowledge of college students on the basis of polling In 1999, 2002, and 2006. The conclusion is general lowering of cultural competence over the last decade as a result of the market reforms. At the same time considerable numbers of students oppose unrestrained spread of mass culture.
