CC BY
32
\ КУЛЬТУРНОЕ СОБЫТИЕ \
Хранители наследия
Геннадий Попов возглавляет Центральный музей древнерусской культуры и искусства им. Андрея Рублева. Музей работает в монастырских стенах, а на его территории находится самый древний храм Москвы. В интервью журналу «Прямые инвестиции» Геннадий Попов рассказал, как когда то иконы Андрея Рублева привозили в музей из заброшенных сараев, а недавно — на юбилей великого русского живописца — в музей приезжал Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.
«Наши экспонаты многое претерпели» Виктория
— Из-за преобладания в экспозиции коллекции МУСОРИНА икон и расположения музея на территории монастыря у обывателя создается ощущение, что музей находится как бы на стыке между светским и церковным учреждением. Что именно музей заимствовал от традиционной музейной организации, а что от церковной?
— Конечно, мы на стыке. Прежде всего, на стыке само место. Когда вы оказываетесь в Микенах, в Греции, поражаетесь тому, что вот на этом небольшом пространстве и происходили удивительные события, на долгие века определившие развитие всей европейской культуры. А на нашей территории располагается самый древний в Москве храм — белокаменный Спасский собор, некогда расписанный преподобным Андреем Рублевым. В 1812 году собор горел, подвергался перестройке, в нем работал архив ГПУ. Мы должны приспосабливаться к древним интерьерам. С одной стороны, они служат нам серьезным подспорьем. С другой — сделать экспозицию в монастырских стенах тяжело, требуется особый подход. Поэтому мы не пытаемся создать имитацию храма. Пятиярусный фресковый иконостас петровских времен
в верхнем этаже музейного комплекса — пожалуй, все, что мы сделали, пользуясь пребыванием в монастырских стенах. Главная наша задача — показать историко-культурное движение Древней Руси, высокий строй ее искусства. Худо-бедно, но мы это делаем, и музей пользуется заметной популярностью.
— На развитие древнерусского искусства во многом повлияло наследие Византии. Поддерживаете ли вы культурные связи со Стамбулом — бывшим Константинополем, столицей Византии?
— Мы поддерживаем некоторые отношения с константинопольской Патриархией. Намного содержательнее связи с Грецией: мы устраиваем совместные экспозиции, участвуем в выставках и конференциях в Салониках и Афинах, связаны со многими учеными. Однако выездных выставок давно уже не было: на это нет денег ни у нас, ни у них.
— Известно, что некоторые знаменитые иконы находили в самых неподходящих местах. Например, де-исусные иконы преподобного Андрея Рублева когда-то обнаружили в сарае Звенигородской церкви.
— Наши экспонаты действительно многое претерпели. Иконами забивали окна храмов. Из них делали дверцы в курятниках, перегородки в переоборудованных из храмов зернохранилищах, ими выгораживали помещения при храмах для тракторов. Оригинальные росписи записывали более поздними, зачастую драгоценные памятники искусства становились жертвами непрофессиональной, ненаучной и даже экспериментальной реставрации. (Например, сохранилось только два фрагмента фресок Рублева в Успенском соборе Владимира, поскольку они были поновлены масляными красками, навсегда уничтожившими поверхность первоначальной рублевской живописи — ред.) Таким образом, в музей привозили почти хлам. Экспонаты образованного в 1947 году на пустом месте музея имени Рублева начали собирать с 1954 года.
— Большинство икон в экспозиции не подписаны. И в то же время есть четкое понимание принадлежности экспонатов к той или иной школе. Удается ли избегать ошибок в определении?
— В древнерусской иконописи традиций подписи никогда не было. Мастера об этом и не задумывались. Исключение — иконы, написанные в московской Оружейной палате и во владениях Строгановых. Сохранились документы, свидетельствующие о том, что подписи оставляли ради учета финансовых ведомостей. Сохранились с 1545 года и описи икон Иосифа Волоцкого — он собирал творения Рублева, очень ценил Дионисия. Но это — исключения. Определить принадлежность к той или иной школе и есть задача исследователей, наша задача. Мы гордимся тем, что преуспели в изучении Тверской школы, иконы которой собирались во время наших экспедиций. Нужно понимать, что самая ценная часть древнерусского искусства — это блок религиозного наследия, начиная
с XI и до конца XVII века. С появлением Российской империи, несмотря на то что традиции иконописи сохранялись, развитие древнерусского искусства закончилось.
— Геннадий Викторович, в советское время вы, будучи профессором, зарабатывали достаточно, чтобы позволить себе покупать предметы искусства. Почему удержались от коллекционирования?
— Либо ты собираешь антиквариат, либо нет. Для кого-то это профессия. А для музейного сотрудника — настоящая трагедия. У хорошего искусства хочется задержаться. Коллекционирование — всегда большое искушение. Но надо выбирать: либо музей, либо свое собрание.
Кринолины для Эрмитажа
— Немного о деньгах. В списке членов попечительского совета ГМИИ им. Пушкина или Эрмитажа — представители громадных компаний. На сайте вашего музея не найти фамилий известных персон. Не помогают или не афишируете?
— Благотворителей-миллионеров у нас нет. И, боюсь, не будет... Но контакты с меценатами, конечно, поддерживаем. Это очень непростые люди, они почти всегда знают, что собирают. Сейчас появляется более открытый, образованный меценат-коллекционер. Однако общаться между собой людям, которые имеют деньги, и тем, у кого таких денег нет, непросто. Итог нашего сотрудничества — проведение многих выставок из частных коллекций, издание каталогов. Иногда меценаты дарят нам произведения из своих коллекций. В конце апреля открылась выставка последних приобретений коллекционера Виктора Бондаренко (известный в музейных кругах собиратель древнерусского и современного искусства — ред.). У императорских в прошлом Русского музея и Эрмитажа большой запас «подкожного жира». Находишься там и чувствуешь себя не в своей тарелке: нужны кринолины или по меньшей мере хотя бы один аксельбант. У нас же в первую очередь монастырь, делать его под мрамор не пристало. Вот в нынешней Третьяковской галерее висят новые светильники — хрустальные или нет, не знаю, словом, некий леденец. И все забыли, что изначально это был купеческий особняк, купеческая, очень личная коллекция, которой придали государственный размах. Дистанции и масштаб, к сожалению, утрачены даже здесь.
— Если нет богатых спонсоров, приходится зарабатывать самим. Удается?
— Наши доходы, к сожалению, крайне невысоки. Во-первых, нас лишили права зарабатывать путем проведения экспертизы для владельцев икон и других древностей. Во-вторых, мы пока не можем поставить на территории буфет. Наши главные источники доходов — экскурсии и продажа книг. Мы — не музей Кремля, а исторический загородный монастырь. Когда-то нас посетил экс-президент Франции Жискар д'Эстен. Осмотревшись, он произнес: «У Лувра тоже проблемы. Но другие!» Денег на обновление экспозиции нам крайне не хватает. Как минимум, средства нужны на реставрацию и поддержку температурного режима — уродовать культовую архитектуру кондиционерами жалко.
ГЕННАДИИ ВИКТОРОВИЧ ПОПОВ родился 12 февраля 1940 года в Москве. Окончил исторический факультет МГУ, после которого были годы экспедиций по изучению и восстановлению памятников древнерусской культуры, огромного пласта художественного наследия русского средневековья. В 1960-м начал работать в Музее древнерусской культуры им. Андрея Рублева в должности научного сотрудника. За годы работы опубликовал десятки монографий, сотни статей, защитил две диссертации, став доктором искусствоведения. Музей Геннадий Попов возглавил в 1996 году.
\ ОБЩЕСТВО \
прямые инвестиции / № 9 (101) 2010
\ КУЛЬТУРНОЕ СОБЫТИЕ \
— Сказывается ли недостаток средств на музейной атмосфере? Какая она у вас?
— Откровенно говоря, мне очень хочется накормить своих сотрудников. Сегодня мы не можем дать им тот минимум, на который можно в достатке растить детей. А ведь музей — специфическая вещь, он притягивает людей, склонных к одиночеству. Однако общество ставит нас на место: что такое ваш музей, кому он нужен? Сегодня это витает в воздухе.
—Как вы пополняете музейные фонды?
— Раньше стандартным источником фондов были экспедиции. Ныне такого механизма пополнения у нас нет, в отличие от музеев, занимающихся археологией, например Эрмитажа. Денег на покупки новых экспонатов тоже нет. Иногда мы что-то приобретаем, но очень редко. Порой наши фонды пополняются частными коллекциями меценатов. В прошлом году нам подарили 300 с лишним произведений церковного искусства конца XV — начала XX веков на общую сумму около 2 млн. евро. Даритель — вдова хирурга Глеба Александровича Покровского (известный коллекционер церковных древностей — ред.). Он очень любил этот музей.
Молебен по щедрости
— Наверняка даже хроническое безденежье не мешает вынашивать новые планы? Ведь необходимо развиваться, как бы тяжело ни было.
— У нас готов перспективный план развития музея. Прежде всего хочется расширить площади. В нашей экспозиции тысяча экспонатов, а в фондах — еще около 10 тыс. Это очень приличное соотношение. Но и фонды необходимо показывать. От безденежья мы сделали своего рода площадную экспозицию: баннеры с демонстрацией творчества Андрея Рублева на улице. Все видят. Ради расширения площадей мы планируем вывести всю администрацию и хозяйственную часть за ограду — между монастырем и Курской железной дорогой. Все-таки древние помещения нужно как можно полнее демонстрировать. Постройка здания в овраге решит и проблему
Центральный музей древнерусской культуры и искусства им. Андрея Рублева единственный в России посвящен русской художественной культуре Средневековья.
«буфера»: расширение железной дороги и увеличение скорости движения поездов для нашего музея будут катастрофичны. Его древние стены и постройки сотрясаются. Также мы готовы открыть для служб усыпальницу рода Лопухиных — Знаменскую церковь, по образцу церкви Николы в Толмачах при Третьяковской галерее. Но готовы при условии, если нам дадут подходящее помещение. Было бы недурно, если бы нам передали территорию Дома культуры от завода «Серп и молот», что находится рядом с нами. Неподалеку от нас — усадьба, построенная по чертежам Казакова. В свое время нам ее предлагали, если возьмем на себя расселение живущих в ней семей. Но это нам не по силам.
— В нынешнем году исполняется 650 лет
со дня основания монастыря и примерно столько же (дата условна, точная неизвестна — ред.) со дня рождения Андрея Рублева, юбилей которого отметили в июле. К вам приезжал Патриарх?
— По случаю обоих юбилеев Патриарх Кирилл отслужил у нас молебен. Не исключено, что нам удастся получить некую помощь для развития музея. Знаете, Дмитрий Петрович Сухов, высококлассный архитектор-реставратор, участвовавший в последней дореволюционной реставрации собора Василия Блаженного, вспоминал: «Последний государь, Николай II, перед своей коронацией спросил: «Сколько нужно денег на реставрацию собора?» Все в ответ замялись. «Возьмите сколько надо!», — предложил Николай II».
— Вы сами верующий человек?
— Верующий. Хотя не думаю, что это принципиально важно. Но с другой стороны, когда в твоем ведении находится столько предметов религиозного искусства, вере отводится какая-то особая роль.
ЦЕНТРАЛЬНЫЙ музеи ДРЕВНЕРУССКОЙ КУЛЬТУРЫ и ИСКУССТВА им. Андрея Рублева — единственный в России, посвящен русской художественной культуре средневековья. Музей расположен в стенах Спасо-Андроникова монастыря, где жил, работал и был погребен великий русский иконописец преподобный Андрей Рублев. Коллекция музея собрана за последние 50 лет и включает в себя около 10 тыс. произведений древнерусского искусства. Она дает всестороннее представление о художественной жизни Древней Руси. Ее основное ядро составляют произведения изобразительного искусства: иконы Х111-^11 веков, книжная миниатюра, монументальная живопись (фрагменты снятых со стен росписей, а также копии фресок). Собрание иконописи включает памятники всех направлений и школ с древности до позднего средневековья (Москва, Ростов, Великий Новгород, Псков, Тверь, Поволжье). Гордость музейной коллекции — произведения мастеров круга Андрея Рублева и Дионисия, их ближайших последователей, образы, созданные по особому заказу Ивана Грозного, подписные работы изографов Оружейной палаты. В коллекции музея представлены произведения декоративно-прикладного искусства Х1—Х1Х веков: лицевое шитье, деревянная скульптура, мелкая пластика, эмали, изделия из драгоценных металлов. Собрание рукописей и старопечатных книг включает богослужебные и светские сочинения, певческие книги XV—XIX веков.
