CC BY
207
Зиновьева Е. И. Культурная значимость орнитонима в аспекте лексикографического представления / Е. И. Зиновьева // Научный диалог. — 2016. — № 2 (50). — С. 36—51.
Культурная значимость орнитонима в аспекте лексикографического представления
© Зиновьева Елена Иннокентьевна (2016), доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка как иностранного и методики его преподавания филологического факультета, Санкт-Петербургский государственный университет (Санкт-Петербург, Россия), e.i.zinovieva@spbu.ru.
Рассматривается лингвокулыурологический потенциал лексемы ворон в связи с проблемой представления этого типа информации в словаре. Выполнен обзор работ, посвященных исследованию орнитонимов в различных аспектах. Представлены результаты лексикографического описания данного орнитонима в толковых словарях русского языка. Поднимается вопрос о содержании дефиниции при описании орнитонима в толково-энциклопедическом словаре, облигаторных и факультативных характеристиках, которые должны найти отражение в толковании заголовочного слова. Особое внимание уделяется анализу лексикографического представления лексемы ворон в лингвокультурологическом словаре. Автор ставит вопрос о необходимом объеме культурологической информации, базирующейся на энциклопедических сведениях, и ее соотношении с лингвистическими данными, являющимися результатом изучения устойчивых сравнений, паремий с компонентом ворон, ассоциаций носителей языка, этимологии слова. Приводится определение лингвокультурографии как нового направления современной лексикографии. Вводится термин словарь лингвокульту-рологического типа. Раскрывается содержание термина лингвокультурологический потенциал языковой единицы. Доказывается, что в словаре лингвокультурологиче-ского типа должна быть представлена информация, основанная на результатах предварительно проведенного лингвокультурологического анализа. Новизна исследования видится в разработке этапов подобного анализа на примере орнитонима ворон. Предлагается классификация мотивирующих признаков, лежащих в основании устойчивых сравнений, пословиц и поговорок с компонентом ворон.
Ключевые слова: орнитоним; лексикографическое описание; лингвокультуро-логический анализ; лингвокультурография; паремия; устойчивое сравнение.
1. Введение
Орнитонимы русского языка и русских говоров неоднократно становились объектом изучения в диссертационных исследованиях [Гинатул-
ш
Журнал включен в Перечень БАК
УДК [8П.161.1+8Г373.22:598.2]:[8Г374+Ш.2]
лин, 1973; Моисеева, 1974; Левина, 1976; Неронова, 2000; Филатова, 2004 и др.].
В сопоставительном плане выполнены исследования на материале русского и чувашского, русского и английского, русского и французского, русского и немецкого и других языков [см., например, Пименова, 2002; Симакова, 2003; Костина, 2004; Кутьева, 2009; Борисова, 2014].
Принципам лексикографического описания орнитонимов посвящены работы Л. В. Амелиной, Н. А. Курашкиной [Амелина, 2012; Курашкина, 2015].
Объектом исследования в данной статье является лексема ворон.
Цель статьи — выявить лингвокультурологический потенциал этой единицы для определения объема информации, необходимой для представления в словаре лингвокультурологического типа. Под термином словарь лингвокультурологического типа подразумевается совокупность разнородных по своему содержанию лексикографических источников, ставящих перед собой задачу отражения культурной информации на основании результатов анализа языковых единиц.
Материалом для исследования послужили данные энциклопедий, толковых, толково-энциклопедических, лингвокультурологического, этимологического и этнолингвистического словарей русского языка, словарей русских пословиц, поговорок, фразеологизмов и устойчивых сравнений, материалы лингвистических работ, иллюстративные примеры сайта «Национальный корпус русского языка».
2. Лексикографическое представление лексемы ворон в толковых словарях русского языка
Названия птиц представлены во всех толковых словарях русского языка, но словарные дефиниции во всех лексикографических источниках очень различаются по своему содержанию. Так, ворон — 'крупная птица с блестящим черным оперением, гнездящаяся обычно в уединенных местах' [МАС, т. I, с. 212]; 'большая всеядная птица с блестящим черным оперением' [Шведова, с. 110], 'крупная птица отряда вороновых с блестящим синевато-черным оперением' [Ефремова]. На основании данных дефиниций трудно представить, о какой птице идет речь. Более точное определение с указанием на родовую принадлежность приведено у В. И. Даля: 'самая большая в Европе птица вороньего рода, весь черный, с отливом' [Даль, т. I, с. 244].
Как справедливо отмечает Н. А. Курашкина, «алгоритм построения толково-энциклопедических дефиниций конкретно-предметной лексики,
к которой относятся орнитонимы, заключается в перечислении обязательных видовых признаков денотата и включении дополнительных характеристик, фиксирующих особенности, присущие тому или иному виду птицы» [Курашкина, 2015, с. 810]. По мнению исследователя, в облигаторном порядке в дефиниции должна присутствовать следующая информация: принадлежность птицы к отряду или семейству; ареал распространения; ландшафт обитания; характер миграций (при оседлом образе жизни признак не указывается); тип питания; величина птицы (сравнение с общеизвестной птицей позволяет визуализировать размер любого другого представителя авифауны, что не происходит при использовании малоинформативных определений мелкий или крупный); цвет оперения; вокальная характеристика. Факультативные компоненты призваны отражать форму всей птицы или характерную деталь части тела; способ гнездования или характер постройки гнезда; способ кормодобывания и характерные движения или поведенческие модели [Курашкина, 2015, с. 810—812].
Следуя названным параметрам, дефиниция существительного ворон в толково-энциклопедическом словаре могла бы выглядеть следующим образом: ворон — один из наиболее крупных представителей семейства врановых; размером с ворону и больше; окраска оперения, клюва и ног однотонного черного цвета; распространен почти по всему северному полушарию, населяет леса, пустыни и горы; ведет оседлый образ жизни, только из тундры осенью откочевывает в северную тайгу, где и зимует; всеядная птица, питается преимущественно падалью, выступая как санитарная птица, кормом могут также служить грызуны, яйца, птенцы, рыба, зерна хлебных злаков, может кормиться на свалках; голос — громкое «крук-крук»; гнезда вьет в уединенных местах из толстых прутьев в развилке ствола высокоствольных деревьев или на скалах.
3. Отражение лингвокультурологического потенциала орнитонима в современных словарях
Орнитонимы отображают национальную культуру, мировосприятие носителей языка, имеют культурную значимость, которая проявляется в коннотациях, оценках, бытующих в данной лингвокультуре, ассоциациях и стереотипных представлениях носителей языка. Эта культурная значимость и представляет собой лингвокультурологический потенциал языковой единицы.
Лингвокультурологические сведения о лексеме ворон отражены в «Большом толковом словаре русского языка»: «Крупная всеядная птица с блестящим чёрным оперением, гнездящаяся обычно в уединённых ме-
стах. Оказался там, куда в. костей не занесёт (об очень отдалённом или труднодоступном месте). * Ворон ворону глаз не выклюет (Посл.). Ворон каркает на избе — к покойнику на дворе (Погов.). • По народным представлениям: ворон — долго живущая и потому мудрая птица, прозванная в русском фольклоре вещей. Ворон — предвестник смертельной опасности, смерти и в то же время традиционный персонаж русских народных сказок, басен, песен, прибауток. Это надёжный советчик и помощник, спаситель «доброго молодца», приносящий в клюве живую и мёртвую воду. 0 Чёрный ворон. В СССР до начала 50-х годов: крытая машина, использовавшаяся для перевозки арестованных в сопровождении конвоя; воронок. < Воронов, -а, -о. Вороново гнездо. Вороново перо. Цвета воронова крыла, как вороново крыло (чёрный с синеватым отливом; преимущественно — о волосах)» [БТС, с. 150]. Но в этом словаре лингвокультурологические сведения о рассматриваемом орнитониме представлены несколько бессистемно.
Лингвокульту рография — относительно новая отрасль российской лексикографии. В свете традиционной оппозиции лингвистические словари — энциклопедические словари лингвокультурологические словари определяются как промежуточный тип, а лингвокультурография рассматривается как современный этап развития лингвоэнциклопедической лексикографии [Лукьянова, 2005]. На наш взгляд, лингвокультурография — это направление лексикографии, в котором сочетаются лингвистические сведения с информацией об обозначаемых языковыми единицами культурных реалиях, а также фиксируются вербализованные представления, образы, ассоциативные связи, существующие в сознании носителей русского языка. Объектом описания в таких словарях являются различные языковые единицы, а также вербальные обозначения жестов, мимики, телодвижений, выражающие национальные культурно значимые реалии и / или репрезентирующие культурные концепты.
Лингвокультурологический словарь «Русское культурное пространство» выделяет 3 зоны словарной статьи с заголовочной единицей ворон (которая, к сожалению, не семантизируется, хотя словарь предназначен для иностранного адресата): «относится к числу древнейших мифологических образов (1); выступает как стереотипный образ (2); может употребляться для характеристики человека или ситуации (3)» [РКП, с. 69].
По мнению автора словарной статьи В. В. Красных, мифологичность образа заключается в том, что в народных представлениях ворон — «нечистая» (дьявольская, проклятая) и зловещая птица, связанная с миром мертвых. Вороны, имеющие черную окраску, противопоставлены птицам белым, а следовательно, «чистым» и «святым», особенно голубю, освя-
щенному христианской традицией. Стереотипный образ: ворон — птица вещая, владеет тайнами, предсказывает смерть или приносит весть о чьей-либо смерти. Считается, что вороны кричат, когда предвещают беду, горе (накаркать беду). Вместе с тем ворон — птица мудрая, она может давать советы. Обращаясь к образу ворона, можно охарактеризовать человека, напоминающего ворона по внешности и / или поведению (при этом может подразумеваться, что такой человек опасен, «зловещ», может «принести беду»); а также можно дать характеристику ситуациям, в которых ощущается повышенная тревожность, предчувствие беды (чаще упоминается стая воронов, стая воронья), и ситуациям, в которых поведение людей напоминает поведение черных зловещих птиц, связанных с трагедией, смертью [РКП, с. 69—70]. В статье отмечается, что в современном русском языке есть целый ряд слов и выражений, связанных с вороном: цвет вороного крыла < вороное крыло, вороной> — радикально черный цвет; каркать / накаркать [беду] — навлечь словами неприятности; основано на стереотипном образе и связано с древнейшим представлением о том, что слово есть дело (сказать — значит сделать) и что слово обладает магической силой. Глагол гаркнуть означает громко, резко, неожиданно крикнуть, что основано на представлении о звуках, которые издает ворон [Там же, с. 70—71].
Информация словарной статьи из лингвокультурологического словаря, безусловно, кратко эксплицирует сведения, очевидные для языкового сознания носителя русского языка. Однако представляется, что наполнение статьи не является исчерпывающим, а приведенных иллюстративных примеров в виде контекстов из современной художественной и массовой литературы, а также периодики, призванных доказать и актуализировать приводимые данные, недостаточно. Первую и вторую зоны («мифологический образ» и «стереотипный образ») словарной статьи трудно дифференцировать, данное разделение очень условно. Мифологический образ, архети-пическое представление и стереотипное представление синкретичны. Они базируются на мифах, фольклоре, приметах и суевериях. Что касается характеристики человека и ситуации, то здесь основой служат уже и языковые данные — метафоры, сочетаемость существительного и фразеология.
4. Лингвокультурологический анализ орнитонима
как база для дальнейшего лингвокультурографического описания
Словарная статья словаря лингвокультурологического типа, ориентированная одновременно на носителя языка и на иностранного адресата, могла бы быть расширена на основе предварительно проведенного линг-
вокультурологического анализа, включающего следующие этапы: 1) выявление мифологической составляющей концепта ворон в русской мен-тальности (характерные архетипические мотивы в представлении о птице, приметы и суеверия, связанные с вороном, обрядовые действия, игры; образ ворона в русском фольклоре — заговорах, сказках); 2) описание этимологии существительного ворон; 3) анализ фразеологических единиц с компонентом ворон (собственно фразеологизмов, устойчивых сравнений, паремий); 4) анализ ассоциаций, связанных со стимулом ворон в русском языковом сознании; 5) рассмотрение прецедентных текстов, включающих исследуемое существительное; 6) приведение единиц того же словообразовательного гнезда. Проведем лингвокультурологический анализ исследуемого орнитонима согласно предложенным этапам.
Ворон и ворона в народных представлениях — «нечистые» (дьявольские, проклятые) и зловещие птицы, связанные с миром мертвых. Как и другие птицы семейства вороновых (галка, грач), они объединены сходными представлениями и названиями. Ср. рус. воронье, гайворонье, гай, галь, гальё, чернь — собирательные обозначения всех этих птиц [Славянские древности, т. I, с. 434]. характерными архетипическими мотивами в представлении о вороне, согласно этнолингвистическому словарю, являются:
1. хищность и кровожадность, сближающая его в русской менталь-ности и обрядах с другими хищниками: коршуном, ястребом, волком. Считается, что кто поет в лесу и увидит ворона, наткнется на волка. О кровожадности ворона свидетельствует его крик, передаваемый возгласом: «Кроу, кроу». Кровью ворона охотники смазывали дуло ружья, чтобы оно стреляло без промаха.
2. Связь с подземным миром — с мертвыми, душами грешников и преисподней. В севернорусских похоронных причитаниях смерть залетает в окно черным вороном.
3. Как и кукушка, ворон — вещая птица. Он живет, по поверьям, 100 или 300 лет и владеет тайнами: вещает смерть, нападение врагов, обладает магическим камнем, в былинах дает советы героям и т. п.
4. Черная окраска дана ворону, согласно христианизированной легенде о всемирном потопе, в наказание Богом. Ворон, выпущенный Ноем из ковчега, чтобы узнать, кончился ли потоп, не вернулся назад. В наказание ему дано черное оперение и он обречен есть падаль и не пить воду три засушливых летних месяца.
5. Мотив кражи представлен в легендах. Ворон уличает перед Богом святого Петра в краже коней криком «Украу», в отличие от кукушки, кричавшей «Ку-пиу».
6. Ворон — вестник несчастий вообще. Русские охотники избегают упоминать ворона, используя табуированные наименования: сибир. верховой, холмогор. курица [Там же, с. 434—436].
В. И. Даль фиксирует народную игру в ворона (или коршуна), иллюстрирующую мотив хищности в представлении о птице: «мать прикрывает детей, а ворон хватает их» [Даль, т. I, с. 244]. Ср.: «Старинная игра, в которой изображается нападение ворона или коршуна на наседку с цыплятами» [Ефремова]. Приметы, приводимые в словаре В. И. Даля, подтверждают мотив связи птицы с потусторонним миром и представление о нем в русской ментальности как о предвестнике смерти: Ворон каркает на церкви, к покойнику на селе; каркает на избе, к покойнику во дворе. Через который двор ворон перелетел, каркая, там будет покойник [Даль, т. I, а 244]. В «Большом словаре русских пословиц» приводится примета, актуализирующая мотив вещей птицы: Если летящий навстречу ворон повернет направо — к счастью, налево — к несчастью. Примета у зырян [Мокиенко и др., 2010, с. 154].
Образ ворона неоднократно привлекал внимание исследователей фольклора [Гусев, 1996; Гура, 1997; Васева, 1998; Лома, 2003; Мелетинский, 1979; Мелетинский, 1980 и др.]. Оценка ворона в фольклоре амбивалентна. В старинных славянских представлениях ворон является прообразом ветра, Стрибожьего внука, и, по словам древних сказаний, не только приносит бурю на своих черных крылах, но и воду — живую и мертвую. В сказках он иногда помогает герою и даже спасает его, предупреждая об опасности. В образе Ворона Вороновича похищает сестру или мать героя и либо вступает с ним в смертный бой, либо становится верным другом и блюдет законы родства [Славянская мифология]. А. Л. Топорков, анализируя заговоры, также отмечает, что образ ворона в этих текстах двойственен: он предстает то как вполне реальная хищная птица, которая терзает попавших в силки животных, то как антропоморфный персонаж, с которым вступают в диалог, пытаются задобрить, посылают за угощением и т. д. Иногда этого персонажа зовут Вороном Вороновичем, как персонажа сказки [Топорков, 2013]. В. И. Даль приводит загадку, связанную с образом ворона: Два ворона летят, одну голову едят? — грядки и голбец в избе [Даль, т. I, с. 244]. Широко известна русская народная песня, в основе которой также находится образ ворона: «Ты не вейся, черный ворон, над моею головой». В контекстах современной художественной литературы образ ворона также отражает рассмотренные представления, свойственные русской ментальности. Например, о долголетии и мудрости птицы, предвестнике будущего: — Милый друг, мы пришли! Ах, ворон, ворон, вещая птица!
Живёшь ты, может быть, сам триста лет, и кто породил тебя, тот в яичке своём пересказал всё, что он тоже узнал за свои триста лет жизни (М. М. Пришвин. Кладовая солнца. 1945) [НКРЯ].
Слово ворон в большинстве языков этимологизируется как указание либо на крик ворона (иногда звукоподражательно — в романо-германских, кельтских, палео-сибирских, венгерском, ацтекском наименованиях), либо на его окраску (в том числе в балто-славянских, арабском, китайском языках) [Энциклопедия символики и геральдики]. В этимологическом словаре русского языка находим: «Ворон, вороной "черной масти", укр. ворон, др.-русск. воронъ, ст.-слав. вранъ цеХок;, кора^ (Cynp.), болг. вранът, сербо-хорв. вран, словен. vran, чеш. vran, польск. wron, в.-луж. wron, н.-луж. ron. Исконнородственно лит. varnas "ворон", др.-прусск. warnis. Близкое этому слово широко распространено в уральских языках: фин. vares, varis, род. п. vareksen, variksen "ворона", ненец. warga, warge "ворона"» [Фасмер, т. I, с. 353].
Собственно в идиоматике орнитоним ворон является компонентом лишь одного фразеологизма — куда ворон костей не заносил (не занесет, не заносит) 'очень далеко, в самые отдаленные места (выслать, загнать, послать и т. п.) [Молотков, с. 78].
Паремии и устойчивые сравнения русского языка мотивированы:
— Окраской оперения ворона: Когда ворон побелеет. Пе-чор. Шутл. 'Неизвестно когда, в неопределённом будущем'; Чёрный ворон. 1. Разг. 'Закрытая автомашина для перевозки арестованных'. 2. Жарг. мол. Шутл.-ирон. 'Боец ОМОНа' [Мокиенко и др., 2008, с. 101]; Ворона не вымоешь [Мокиенко и др., 2010, с. 154]. Как ворон пролетел, крылом задел. Том. Неодобр. 'О плохо выстиранном белье'; Как черный ворон. Пск. Об одетом в черное человеке; (Черный, черен) как ворон. Неодобр. 1. 'Об одетом в черное человеке'. 2. 'О черноволосом и темнолицем человеке'. 3. Разг. Брян. 'О черной масти, окраске лошади'; Грязный как (черный) ворон. Пск. Неодобр. 'О дочерна грязном, запачкавшемся человеке' [БСРНС, с. 117]. Устойчивое сочетание цвета воронова крыла означает 'блестяще черный'.
Реалия советской жизни периода сталинских репрессий — черный ворон — широко отражена в контекстах художественной литературы:
А в Россию не поеду. Там шахматы, балет и «чёрный ворон» ... Ты любишь шахматы? (Сергей Довлатов. Наши. 1983); Полчаса поговорил, сексот написал, слово прибавил, слово отбавил — и готово, пригоняй «чёрный ворон» и забирай (Ю. О. Домбровский. Факультет ненужных вещей, часть 2. 1978); Жизнь ... она такая ... И вот ночью приезжает «черный ворон» ...
Женщину, у которой маленькая девочка, арестовывают (Светлана Алек-сиевич. Время second-hand // «Дружба народов», 2013); Третий сел впереди с шофером, машина, окрещенная в народе «черный ворон», проехала вдоль двора и скрылась за поворотом (Артем Тарасов. Миллионер. 2004) [НКРЯ].
В лагерном жаргоне слово ворон закрепилось в качестве названия тюремного автобуса: Около крыльца, там же, где ночью стоял грузовичок с «Партизана», стоял комфортабельный «ворон» — тюремный автобус с решетчатыми окнами (В. Т. Шаламов. Колымские рассказы. 1954— 1961) [НКРЯ].
— Кровожадностью и хищностью птицы: Ждут как ворон крови: судья разбойника тороватого, а поп — покойника богатого; Целовал ворон курку до последнего перышка [Мокиенко и др., 2010, с. 154]. Глядеть как ворон крови. Брян. Неодобр. 'О недоброжелательном, завистливом человеке; о человеке с «завидущими» глазами'; Жадать (ждать) кого, что (зырить на кого, что) как ворон крови. Народн. Неодобр. 'О нетерпеливом и хищном ожидании кого-л., чего-л.'; Зырить на кого, что как ворон. На-родн., неодобр. 'О зорко, внимательно и с хищным ожиданием глядящем на кого-л., что-л. человеке'; Чуять кровь как ворон. Неодобр. 'О предчувствующем кровь человеке'; Кружить над кем, над чем как вороны. Неодобр. 'О зловеще и алчно ждущих поживы людях'; Лететь як черные вороны. Брян. Неодобр. 'О быстро, злобно набрасывающихся на кого-л. людях'; Налетать / налететь (слетаться / слететься) куда как вороны (на добычу). Презр. 'О собравшихся вместе с целью легкой наживы, грабежа и т. п. алчных, корыстолюбивых людях (часто родственниках, наследниках, конкурентах)'; Отаборить кого как вороны ястреба. Влад. Неодобр. 'Об агрессивно окруживших кого-л. злобных людях' [БСРНС, с. 117].
— Характерным криком ворона: Ворон каркал да и докаркал-ся (да голову прокаркал); Покрякал ворон на свою голову; Закаркал и ворон, накаркался вволю; Всякому б ворону на свою голову каркать; Ворон старый не каркнет даром; Старый ворон зря не каркнет; Старый ворон мимо не каркнет; Старый ворон не каркнет даром: либо будет что, либо было что. Кубан. [Мокиенко и др., 2010, с. 154]. В данных пословицах обыгрывается представление о вороне как вещей птице. См. также ирон. Ворон грает вести, что нечего ести. Ср. Каркать как ворон. Разг. Презр. 1. 'О человеке, досаждающем своими опасениями, дурными предсказаниями, зловещими предупреждениями'. 2. Сиб. Неодобр. 'О говорящем резко, отрывисто человеке'. Ср. в НКРЯ: Милюков, осипший от митингов и едва не засыпавший стоя, «каркал как ворон» (выражение Шульгина), убеж-
дая Михаила принять престол: «Власть может быть сильной, если опирается на символ, привычный массам» (А. Алексеев. Падение монархии в России: заговоры и революция // «Наука и жизнь», 2007) [НКРЯ].
См. также ирон. Крякнул как ворон каркнул. Ворон. Ирон. 'О неожиданно сказавшем глупость человеке'.
— Способностью птицы преодолевать большие расстояния: Куда и ворон не летал. Новг. То же, что куда ворон костей не заносил [Мокиенко и др., 2008, с. 101]; Ворон за море летал, а умнее не стал [Мокиенко и др., 2010, с. 154].
— Представлением о вороне как о птице, предвещающей горе: Зловещий ворон. Разг. Неодобр. 'О человеке, предвещающем беду' [Мокиенко и др., 2008, с. 101]. В пословицах противопоставляются ворон и ворона. Если ворона своим карканьем предвещает изменение погоды, то ворон — беду: Ворон каркает к несчастью, а ворона к ненастью. Ворон — более значимая птица, чем ворона: Не пугай ворона вороной [Мокиенко и др., 2010, с. 154]. С другой стороны, ворон как падальщик противопоставляется ястребу: Променять ворона на ястреба. Горьк. Шутл.-ирон. 'О неравноценном обмене' [Мокиенко и др., 2008, с. 101 ].
— Обыкновением ворона выклевывать глаза у падших животных и трупов людей: Ворон ворону глаз не выклюнет; Ворон ворону глаза не выклюнет, а хоть (хотя) [и] выклюнет, [да] не вытащит; Ворон у ворона глаз унес [Мокиенко и др., 2010, с. 154]. Данная группа паремий, как можно заметить, противоречива. См. примеры использования паремии данной группы в НКРЯ: Ворон ворону глаз не выклюет, а на Руси брат брату выкалывает глаза (Лариса Васильева. Озарённая // «Наука и религия», 2011). Пословица настолько распространена и узнаваема, что употребляется в усеченной форме: По мнению прокуратуры, «суд не дал надлежащей оценки личности осужденного и тяжести совершенного им деяния и назначил наказание, по своему размеру являющееся несправедливым вследствие чрезмерной мягкости ...». Вот вам и «ворон ворону» ... (Александр Крутов. Вред средней тяжести // «Богатей» (Саратов), 2003.07.03); Он же донес до общественности свою принципиальную позицию по украинской информационной спецоперации и защитил чахлой веганской грудьюукрпропагандистов. Ворон — ворону ... Но денег он всё равно не даст — питерские молодые жлобы могут их только швырять в корыто свиньям из окна офиса «Зингера» (Игорь Мальцев. Ду Неуловимый // Известия, 2014.04.23).
В «Русском ассоциативном словаре» самая частотная реакция на слово-стимул ворон — черный (57 ассоциаций), что вызвано окраской птицы.
Ср. также такие ассоциации, как чернота, черный ворон, черный цвет, грязный, синий и по контрасту белый. Цветом оперения мотивированы и реакции вороной москвич и конь. В качестве ассоциаций по смежности выступают гипероним птица (птичка) и названия конкретных птиц — ворона, галка; части тела птицы — клюв, а также глаголы летит и каркает. Представлением о длительности жизни птицы вызваны реакции долголетие и старый. Восприятие ворона как хищной птицы и предвестника беды в языковом сознании носителей русского языка мотивировало появление таких ассоциаций, как зло, злой, несчастье, страх, смерть. Очевидно, смешение ворона и вороны вызвало реакцию считать (ворон считать). Ворон часто используется в русской культуре как имя собственное, отсюда, очевидно, ассоциация кличка. Две ассоциации, зафиксированные в словаре, отсылают к прецедентным феноменам — играет во трубу — прецедентное высказывание из народной колыбельной песни («Сидит ворон на дубу и играет во трубу») и имя собственное Эдгар По, отсылающее к известному стихотворению «Ворон» [РАС, т. I, с. 108].
Словообразовательное гнездо существительного ворон в русском языке включает собирательное существительное воронье, прилагательные воронов, вороний и вороновый, а также существительное вороненок.
5. Выводы
Представляется, что результаты проведенного анализа могут быть использованы для расширения статьи словаря лингвокультурологического типа. В словарной статье оптимально выделение следующих зон: заголовочная единица; толкование, включающее обязательный минимум энциклопедических сведений; культурный комментарий, содержащий мифологическое стереотипное представление о птице в русской ментальности (образно-символьная составляющая, приметы и поверья); зона устойчивых выражений с компонентом ворон с объяснением их мотивации и се-мантизацией единиц; зона этимологической характеристики; зона словообразовательных производных существительного.
Источники и принятые сокращения
1. БСРНС — Мокиенко В. М. Большой словарь русских народных сравнений / В. М. Мокиенко, Т. Г. Никитина. — Москва : ОЛМА Медиа Групп, 2008. — 800 с.
2. БТС — Большой толковый словарь русского языка / сост. и гл. ред. С. А. Кузнецов. — Санкт-Петербург : Норинт, 1998. — 1536 с.
3. Даль — Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка / В. И. Даль. — Москва : Русский язык, 1989. — Т. I. — 699 с.
4. Ефремова — Ефремова Т. Ф. Новый словарь русского языка : толково-словообразовательный : в 2-х т. [Электронный ресурс] / Т. Ф. Ефремова. — Москва : Русский язык, 2000. — Т. 1. — 1213 с. — Режим доступа : http://dicipedia.com/dic-ru-ru-Efremova-term-10731.htm.
5. МАС — Словарь русского языка : в 4-х т. / под ред. А. П. Евгеньевой. — Москва : Русский язык, 1985. — Т. I. — 1985. — 696 с.
6. Мокиенко и др., 2008— Мокиенко В. М. Большой словарь русских поговорок : более 40000 образных выражений / В. М. Мокиенко, Т. Г. Никитина. — Москва : ОЛМА Медиа Групп, 2008. — 784 с.
7. Мокиенко и др., 2010 — Мокиенко В. М. Большой словарь русских пословиц / В. М. Мокиенко, Т. Г. Никитина, Е. К. Николаева. — Москва : Олма Медиа Групп, 2010. — 1024 с.
8. Молотков — Фразеологический словарь русского языка / под ред. А. И. Мо-лоткова. — Москва : Русский язык, 1987. — 543 с.
9. НКРЯ — Национальный корпус русского языка [Электронный ресурс]. — Режим доступа : http:// www.ruscorpora.ru/.
10. РАС — Русский ассоциативный словарь : от стимула к реакции : в 2-х т. / Ю. Н. Караулов [и др.]. — Москва : Астрель : АСТ, 2002. — Т. 1. — 784 с.
11. РКП — Русское культурное пространство : лингвокультурологический словарь : вып. 1 / И. С. Брилева [и др.]. — Москва : Гнозис, 2004. — 318 с.
12. Славянская мифология — Славянская мифология. Ворон [Электронный ресурс]. — Режим доступа : russbalt.rod1.org.
13. Славянские древности — Славянские древности : этнолингвистический словарь : в 5 томах / под ред. Н. И. Толстого. — Т. 1. — Москва : Международные отношения, 1995. — 584 с.
14. Шведова — Толковый словарь русского языка с включением сведений о происхождении слов / отв. ред. Н. Ю. Шведова. — Москва : Азбуковник, 2007. — 1175 с.
15. Фасмер — ФасмерМ. Этимологический словарь русского языка : в 4 томах [перевод с немецкого и дополнения члена-корреспондента АН СССР О. Н. Труба-чева] / под редакцией и с предисловием проф. Б. А. Ларина. — Издание второе, стереотипное. — Москва : Прогресс, 1986. — Т. I. — 576 с.
16. Энциклопедия символики и геральдики. — Режим доступа : http://www. symbolarium.ru/index.php/%C2%EE%F0%EE%ED.
Литература
1. Амелина Л. В. Семантические процессы, принципы лексикографического толкования, лингвокультурологическая интерпретация орнитонимов (на материале русского и немецкого языков) : автореферат диссертации ... кандидата филологических наук / Л. В. Амелина. — Орёл, 2012. — 20 с.
2. Борисова Л. В. Репрезентированные в языке стереотипы и архетипы традиционного народного сознания как объекты лингвокультурологического исследования (русско-чувашские параллели) / Л. В. Борисова // Вестник Чувашского университета. — 2014. — № 3. — С. 73—79.
3. Васева В. Гарванът и враната в представите на българи и румънци / В. Васе-ва // Българска етнология. — 1998. — № 3—4. — С. 89—109.
4. Гинатуллин М. М. К исследованию мотивации лексических единиц (на материале наименований птиц) : автореферат диссертации ... кандидата филологических наук / М. М. Гинатуллин. — Алма-Ата, 1973. — 27 с.
5. Гура А. В. Символика животных в славянской народной традиции / А. В. Гура. — Москва : Индрик, 1997. — С. 530—542.
6. Гусев Л. Ю. Орнитонимы в фольклорном тексте : диссертация ... кандидата филологических наук / Л. Ю. Гусев. — Курск, 1996. — 183 с.
7. Костина Н. Ю. Названия птиц как специфическая группа слов (на материале русского и английского языков) : автореферат диссертации . кандидата филологических наук / Н. Ю. Костина. — Пенза, 2004. — 31 с.
8. Курашкина Н. А. Проблема лексикографического описания орнитонимов (на примере воробьеобразных птиц) / Н. А. Курашкина // Труды Института лингвистических исследований / отв. ред. Н. Н. Казанский. — Санкт-Петербург : Наука, 2015. — Т. XI. — Ч. 1. — С. 797—817.
9. Кутьева М. Семантика фразеологизмов с компонентом-орнитонимом в русском и испанском языках / М. Кутьева // Eslavística Complutense. — 2009. — № 9. — Рр. 97—113.
10. Левина Г. М. Наименования птиц в русских народных говорах : автореферат диссертации . кандидата филологических наук / Г. М. Левина. — Ленинград, 1976. — 24 с.
11. Лома А. «Два врана гаврана» : Corvus corax у словенско] епици —компа-ративни поглед / А. Лома // Кодови словенских култура. Бро] 8. Птице. — Београд, 2003. — С. 109—132.
12. Лукьянова Н. А. Типология русских лингвистических словарей / Н. А. Лукьянова // Вестник НГУ Серия : История, филология. — Т. 3. Вып. 1. Филология. — Новосибирск, 2005. — С. 20—45.
13. Мелетинский Е. М. Ворон / Е. М. Мелетинский // Мифы народов мира : энциклопедия. — Москва : Советская энциклопедия, 1980. — Т. 1. — С. 245—247.
14. Мелетинский Е. М. Палеоазиатский мифологический эпос : цикл Ворона / Е. М. Мелетинский. — Москва : Наука, 1979. — 228 с.
15. Моисеева Л. Ф. Названия птиц в русском языке : автореферат диссертации ... кандидата филологических наук / Л. Ф. Моисеева. — Киев, 1974. — 24 с.
16. Неронова Н. Б. Наименования птиц в русском языке (семантико-грамма-тический аспект) : автореферат диссертации . кандидата филологических наук / Н. Б. Неронова. — Москва, 2000. — 26 с.
17. Пименова Н. Д. Сопоставительный анализ фразеологических единиц с компонентом орнитонимом в английском и турецком языках : автореферат диссертации . кандидата филологических наук / Н. Д. Пименова. — Казань, 2002. — 28 с.
18. Симакова О. Б. Лексико-семантическая группа «Орнитонимы» (на материале русского и французского языков) : автореферат диссертации . кандидата филологических наук / О. Б. Симакова. — Пенза, 2003. — 24 с.
19. Топорков А. Л. Ворон в русских заговорах : между мифологией, фольклором и книжностью / А. Л. Топорков // Slavica Svetlanica. Язык и картина мира. — Москва : Индрик, 2013. — С. 273—281.
20. Филатова А. С. Тематические группы русского языка в мотивационно-со-поставительном аспекте : автореферат диссертации ... кандидата филологических наук / А. С. Филатова. — Томск, 2004. — 24 с.
Cultural Significance of Ornithonym in Aspect of Lexicographic Representation
© Zinovyeva Yelena Innokentyevna (2016), Doctor of Philology, professor, Department of
Russian as Foreign Language and Its Training Methods, Philological Faculty, Saint Petersburg
State University (Saint Petersburg, Russia), e.i.zinovieva@spbu.ru.
The linguistic and cultural potential of the lexeme ворон 'raven' in connection with the problem of representing this type of information in the dictionary is considered. The review of the works devoted to the study of the ornithonyms in various aspects is made. The results of the lexicographic description of this ornithonym in defining dictionaries of the Russian language are presented. The question is raised about the content of the definition in the description of ornithonym in defining-encyclopedic dictionary, and also about obligatory and optional characteristics that should be reflected in the definition of a header word. Special attention is paid to the analysis of lexicographic representation of the lexeme ворон 'raven' in linguistic-cultural dictionary. The author raises the question about the necessary amount of cultural and linguistic information, based on encyclopedic data, and its relation to linguistic data resulting from the study of standing similes and proverbs with ворон component, associations of native speakers and the etymology of the word. The definition of linguoculturolography as a new direction of modern lexicography is given. The term linguo-culturological dictionary type is introduced. The content of the term linguo-culturalpotential of language unit is revealed. It is proved that in the linguo-culturological type of a dictionary there must be information based on the results of the previously made linguistic and cultural analysis. The novelty of the research is seen in the development of the stages of such analysis on the example of ornithonym ворон 'raven'. The classification of motivational features underlying the standing similes, proverbs and sayings with ворон component is proposed.
Key words: ornithonym; lexicographic description; linguocultural analysis; linguocul-turology; proverb; standing simile.
References
Amelina, L. V. 2012. Semanticheskiye protsessy, printsipy leksikograficheskogo tolkovaniya, lingvokulturologicheskaya interpretatsiya ornitonimov (na ma-teriale russkogo i nemetskogo yazykov): avtoreferat dissertatsii ... kandi-data filologicheskikh nauk. Orel. 20. (In Russ.).
Borisova, L. V. 2014. Reprezentirovannyye v yazyke stereotipy i arkhetipy traditsion-nogo narodnogo soznaniya kak obyekty lingvokulturologicheskogo issle-
dovaniya (russko-chuvashskiye paralleli). Vestnik Chuvashskogo univer-siteta, 3: 73—79. (In Russ.).
Filatova, A. S. 2004. Tematicheskiye gruppy russkogoyazyka v motivatsionno-sopostavi-telnom aspekte: avtoreferat dissertatsii ... kandidata filologicheskikh nauk. Tomsk. 24. (In Russ.).
Ginatullin, M. M. 1973. K issledovaniyu motivatsii leksicheskikh edinits (na materiale naimenovaniy ptits): avtoreferat dissertatsii ... kandidata filologicheskikh nauk. Alma-Ata. 27. (In Russ.).
Gura, A. V. 1997. Simvolika zhivotnykh v slavyanskoy narodnoy traditsii. Moskva. 530— 542. (In Russ.).
Gusev, L. Yu. 1996. Ornitonimy v folklornom tekste: dissertatsiya ... kandidata filologicheskikh nauk. Kursk. 183. (In Russ.).
Kostina, N. Yu. 2004. Nazvaniya ptits kak spetsificheskaya gruppa slov (na materiale russkogo i angliyskogoyazykov): avtoreferat dissertatsii ... kandidata filologicheskikh nauk. Penza. 31. (In Russ.).
Kurashkina, N. A. 2015. Problema leksikograficheskogo opisaniya ornitonimov (na pri-mere vorobyeobraznykh ptits). In: Kazanskiy, N. N. (ed.). Trudy Instituta lingvisticheskikh issledovaniy, XI (1). Sankt-Peterburg: Nauka. 797—817. (In Russ.).
Kutyeva, M. 2009. Semantika frazeologizmov s komponentom-ornitonimom v russkom i ispanskom yazykakh. Eslavistica Complutense, 9: 97—113. (In Russ.).
Levina, G. M. 1976. Naimenovaniya ptits v russkikh narodnykh govorakh: avtoreferat dissertatsii ... kandidata filologicheskikh nauk. Leningrad. 24. (In Russ.).
Loma, A. «Dva vrana gavrana»: Corvus corax u slovenskoj epitsi —komparativni po-gled. In: Kodovi slovenskikh kultura, 8 (Ptitse). Beograd, 2003. 109—132. (In Serb.).
Lukyanova, N. A. 2005. Tipologiya russkikh lingvisticheskikh slovarey. Vestnik NGU.
Seriya: Istoriya, filologiya, 3 (1). Filologiya. Novosibirsk. 20—45. (In Russ.).
Meletinskiy, E. M. 1979. Paleoaziatskiy mifologicheskiy epos: Tsikl Vorona. Moskva: Nauka. 228. (In Russ.).
Meletinskiy, E. M. 1980. Voron. In: Mify narodov mira: Entsiklopediya, 1. Moskva: Sovetskaya entsiklopediya. 245—247. (In Russ.).
Moiseeva, L. F. 1974. Nazvaniya ptits v russkom yazyke: avtoreferat dissertatsii ... kandidata filologicheskikh nauk. Kiyev. 24. (In Russ.).
Neronova, N. B. 2000. Naimenovaniya ptits v russkom yazyke (semantiko-grammatiches-kiy aspekt): avtoreferat dissertatsii ... kandidata filologicheskikh nauk. Moskva. 26. (In Russ.).
Pimenova, N. D. 2002. Sopostavitelnyy analizfrazeologicheskikh edinits s komponentom ornitonimom v angliyskom i turetskom yazykakh: avtoreferat dissertatsii ... kandidata filologicheskikh nauk. Kazan'. 28. (In Russ.).
Simakova, O. B. 2003. Leksiko-semanticheskaya gruppa «Ornitonimy» (na materiale russkogo i frantsuzskogoyazykov): avtoreferat dissertatsii ... kandidata filologicheskikh nauk. Penza. 24. (In Russ.).
Toporkov, A. L. 2013. Voron v russkikh zagovorakh : mezhdu mifologiey, folklorom i knizhnostyu In: Slavica Svetlanica. Yazyk i kartina mira. Moskva: Indrik. 273—281. (In Russ.).
Vaseva, V. 1998. Garvant i vranata v predstavite na bolgari i rumontsi. Bolgarska et-nologiya, 3—4: 89—109. (In Bolg.).
