CC BY
18
■ ■ ■ КУЛЬТУРА УПРАВЛЕНИЯ РИСКАМИ ОНЛАЙН-САМОКОММУНИКАЦИИ В СТУДЕНЧЕСКОЙ СРЕДЕ (НА ПРИМЕРЕ ФОКУСИРОВАННЫХ ИНТЕРВЬЮ СТУДЕНТОВ МГИМО, МГУ И РУДН)1
Авторы: КАРПОВА Д. Н., ГОЛОУХОВА Д. В.
КАРПОВА Дарья Николаевна - преподаватель кафедры социологии Московского государственного института международных отношений (университета) Министерства иностранных дел Российской Федерации (МГИМО-Университет МИД РФ).
Адрес: Россия, Москва, 119454, проспект Вернадского, 76.
ГОЛОУХОВА Дарья Валерьевна - аспирант кафедры социологии Московского государственного института международных отношений (университета) Министерства иностранных дел Российской Федерации (МГИМО-Университет МИД РФ).
Адрес: Россия, Москва, 119454, проспект Вернадского, 76. E-mail: sociol7@yandex.ru
Аннотация
Развитие интернета в последние несколько десятилетий послужило толчком для радикальных трансформационных процессов во всех сферах общества, включая повседневные коммуникационные практики. Авторы констатируют широкое распространение массовой онлайн-самокоммуникации, обусловленное доступностью интернет-технологий. Данные формы коммуникации влекут за собой риски, изучение которых необходимо для минимизации их последствий. На основе эмпирических данных, полученных по результатам проведения фокус-групповых дискуссий со студентами бакалавриата и магистратуры МГИМО, РУДН и МГУ, проведен анализ рисков онлайн-самокоммуникации в студенческой среде. Результаты фокус-групповых дискуссий позволили выделить пять доминирующих типов рисков: риски интернет аддикции, качества общения, фабрикаций самопрезентации, киберпреступлений и контентные риски и выявить основные способы адаптации к ним. Обосновывается вывод, что виртуальная реальность воспринимается студентами как неотъемлемая часть их повседневности.
DOI 10.21453/2311-3065-2016-4-3-159-168
Ключевые слова: коммуникация, онлайн-самокоммуникация, интернет-риски, управление рисками, безопасность в интернете, молодежь, фокус-группа.
Усложняющаяся социокультурная динамика современного общества, дисперсия его ценностно-нормативной системы, возрастающее коли-
1 Статья подготовлена в рамках гранта ректора МГИМО, академика РАН А.В. Торкунова.
чество бифуркаций находят своё отражение в повседневных практиках сегодняшней молодёжи, что обусловлено повсеместным использованием интернета и его мобильных аналогов в качестве доминантной формы не просто массовой коммуникации, а массовой самокоммуникации, получившей особенную популярность в молодёжной среде. Это - форма коммуникации, включающая Интернет, аватар-интеракцию в трехмерном виртуальном пространстве, что выражается в развитии горизонтальных сетей интерактивной коммуникации, связывающих локально и глобально в выбранное время [1, с. 286]. М. Кастельс характеризует ее как новый тип взаимодействия, при помощи которого любой индивид способен 1) создать своё уникальное личное виртуальное пространство; 2) редактировать его по своему желанию; 3) сделать открытым неограниченному числу других пользователей [2, с. 27].
Новые средства самокоммуникации, включая платформы для просмотра, прослушивания и обмена музыкой и фильмами, блоги, микроблоги, личные страницы в социальных сетях, средства мгновенной отправки сообщений (мессенджеры), видео конференции, - всё это стало популярным благодаря доступности именно интернета. Наряду с безусловной функциональностью массовой онлайн-самокоммуникации существуют многочисленные дисфункциональности. Виртуальные взаимодействия имеют амбивалентную природу. Ускоряющиеся темпы развития информационно-коммуникационных технологий, с одной стороны, несут невиданные ранее возможности и блага, а с другой - новые риски и уязвимости [3, с. 149].
Изучение культуры управления рисками онлайн-самокоммуникации было решено начать со студентов, самой мобильной, гибкой и восприимчивой ко всему новому группы. Целями исследования были: 1) исследование распространённости рисков онлайн-коммуникации в студенческой среде; 2) изучение механизмов адаптации к этим рискам. Для анализа рисков онлайн-самокоммуникации использован качественный метод фокусированного интервью, который в отличие от количественных способов получения данных способствует глубокому пониманию изучаемого явления и множественной интерпретации результатов [4]. Достоинство метода состоит в том, что он позволяет обнаружить новые интересные точки зрения на существующую проблему, раскрыть качественные характеристики изучения социума. [5]. Гомогенность генеральной совокупности способствовала формированию однородных по составу групп с атмосферой свободного общения, стимулирующей участников к плодотворной дискуссии и интенсивному обмену мнениями.
Было проведено пять фокус-групповых интервью со студентами трёх ВУЗов Москвы: МГУ, МГИМО и РУДН. Всего респондентами выступили 42 студента бакалавриата и магистратуры. В ходе анализа данных было концептуализировано пять смысловых блоков выявленных рисков онлайн-самокоммуникации.
Риски интернет-аддикции
Ряд социальных исследователей обеспокоен патологической зависимостью молодёжи от чрезмерного использования интернета [6]. Управлять подобным рисками в современном обществе, где практически все формы взаимодействия с внешней средой опосредованы онлайн-технологиями, весьма трудно. Отказаться от использования мобильного интернета, удалить твиттер-аккаунт - значит не просто перестать следовать моде, а оказаться исключенным из социальной жизни вообще.
К аддиктивным рискам онлайн-самокоммуникации относятся зависимости от многочисленных возможностей, предоставляемых новыми средствами интеракции. В ходе фокусированных интервью студенты отмечали следующие неотъемлемые функции онлайн-самокоммуникации, от которых им будет сложно отказаться: мгновенная доступность коммуникации вне привязки к конкретному месту, возможность оставаться всегда на связи, скорость передачи разных медиа файлов, одновременность совершения нескольких разнонаправленных действий и др.
Сделать вывод о формирующейся зависимости от перечисленных функций онлайн-самокоммуникации нам позволяют заявления студентов о непрерывности использования мобильного интернета. Так, пятеро респондентов отметили, что в ночное время они готовы прервать сон с тем, чтобы ответить на сообщения в социальных сетях или обновить мобильное устройство. При уточняющем вопросе с просьбой конкретизировать примерное время, затрачиваемое на использование мобильного интернета в сутки, студенты назвали 4 (это минимальное значение) до 18 часов.
«Настраиваю звуки оповещения на телефоне так, чтобы даже ночью отреагировать на сообщение от важного человека» (студент бакалавриата МГИМО).
Большинство студентов начинают проверять сообщения, новости ленты, проверять уведомления, находясь ещё в кровати.
«Как только просыпаюсь, я сразу проверяю WhatsApp» (студентка магистратуры МГИМО).
«Это уже стало ритуалом - сначала открыть глаза, а затем проверить почту, вдруг я пропущу что-то важное» (студентка бакалавриата РУДН).
Студенты признались, что функции мобильного интернета используется ими даже на лекционных и семинарских занятиях. Лишь двое студентов МГИМО, столько же из РУДН и четверо из МГУ из 42 опрошенных отметили, что не отвлекаются на телефон во время занятий.
«Если во время занятия пришло сообщение или оповещение системы, я никогда не буду ждать окончания пары, а проверю телефон здесь и сейчас» (студент бакалавриата МГИМО).
«Даже во время языковых пар отвлекаюсь, чтобы проверить Viber» (студент бакалавриата МГИМО).
Важная причина рисков интернет-аддикции онлайн-самоком-муникации нами видится в утрате линейного восприятия информации по принципу последовательности и логичности, что особенно видно на примере учебных занятий. В.П. Терин отмечает снижение интереса к линейной последовательности в коммуникационной среде, равнодушие студентов к конспектированию, грамматике, точному прочтению текста или неумении его воспроизвести и проанализировать [7, с. 69]. Однако положение дел изменяется с взрослением студентов. Фокус-групповое исследование показало тенденцию отказа от постоянного использования мобильных устройств студентами-магистрантами. Они менее интенсивно используют социальные сети для самокоммуникации.
«Нельзя интернету, этим единичкам и ноликам, давать такое габаритное название, как «жизнь»... Это зависимость, это ужасно» (студентка магистратуры РУДН).
«Есть тенденция отхода от интернет-общения... в пользу живого общения. Если это переписка, то это приватная переписка... Мало кто из людей нашего возраста поститчто-то» (студентка магистратуры РУДН).
«Когда мы встречаемся с друзьями, мы телефоны складываем в кучку, чтобы никто не отвлекался» (студент магистратуры РУДН).
Риски качества общения
Отсутствие невербального компонента в онлайн-самокоммуникации воспринимается студентами как существенный недостаток виртуального общения. Действительно, в теории символического интеракцио-низма голосовой жест часто составляет основу значимого символа [8]. Именно голосовой жест становится фундаментальным символом, делающим возможной человеческую коммуникацию. Содержание голосового жеста включает в себя как вербальный, так и невербальный компоненты. Основная функция последнего заключается в том, что он помогает индивиду адекватно интерпретировать вербальный компонент коммуникации и, соответственно, корректно распознавать направленные ему значимые символы, поддерживая таким образом символическую интеракцию.
Студенты отмечали трудности, связанные с передачей эмоционального состояния, а также невозможность выражения полного спектра своих эмоций с помощью эмодзи, языка идеограмм и смайликов, используемого в электронных сообщениях и веб-страницах.
«Не видно эмоций. Можно смайликов понаставить, а на самом деле ты сидишь с каменным лицом» (студентка магистратуры МГУ).
В то же время отказ от использования эмодзи воспринимается как отражение эмоционального состояния собеседника.
«Я раньше принципиально не использовал смайлы. Люди, которые со мной общались, спрашивали: «Чего ты такой грустный?» А я старал-
ся выразить смешное традиционными средствами, оборотам, пунктуацией» (студент магистратуры МГУ).
«Когда я перешел на планшет, я не сразу научился смайлики ставить. И мне все писали: "Что ты такой грустный?"» (студент магистратуры МГУ).
Студенты также отметили, что при онлайн общении могут возникнуть разрывы коммуникации, связанные с тем, что значимые символы не вызывают ожидаемый набор откликов.
«У моих друзей нет времени на нормальное общение, они общаются, в основном, смайлами. То есть ты что-то пишешь, а тебе в ответ пара смайлов приходит... Это неприятно очень» (студент магистратуры МГУ).
Подобные коммуникационные разрывы несут в себе риски, связанные с интерпретациями значений и намерений других.
Риски фабрикации самопрезентации
«Под фабрикацией, - пишет И. Гофман, - я понимаю действия одного или нескольких индивидов, направленные на то, чтобы изменить ситуацию таким образом, чтобы у других людей создалось ложное представление о происходящем» [9, с. 145].
Некоторые студенты используют возможности интернета для анонимной публикации своих мыслей или ведут записи от лица другого человека, который пожелал остаться инкогнито в виртуальном пространстве. Причины могут быть различные: это и публикация сообщений, которые нежелательно размещать от своего лица, и стремление остаться инкогнито для людей, с кем в виртуальном пространстве лучше не коммуницировать. Всё же, таких студентов меньшинство - основная часть опрошенных предпочитает совершать открытую онлайн-самокоммуникацию.
«Я предпочитаю находиться в социальной сети «Вконтакте» не под своей фамилией, потому что не хочу общаться с нежеланными для меня людьми» (студентка магистратуры РУДН).
«Иногда пользователи постят сообщения, за которые им было бы стыдно, например, троляткого-нибудь» (студент магистратуры РУДН).
Кроме того, для некоторых студентов изменённая интерпретация самосообщений становится поводом для психологических расстройств.
«Я ощущаю давление, когда вижу фотографии счастливых девушек с красивыми фигурами. Сравнивая их с собой, мне становится печально» (студентка магистратуры МГИМО).
«Меня раздражает приятельница в ленте моих контактов, которая непрерывно публикует фотографии своей жизни: свадьба, путешествия и многое другое. Пришлось заблокировать её историю в своей ленте» (студент бакалавриата МГУ).
Риски киберпреступлений
Под киберпреступностью нами понимается криминальное деяние, предполагающее использование компьютерной технологии в качестве инструмента преступления (хакерство, распространение детской порнографии и т.д.) [10, с. 136]. По данным ведущей компании в сфере информационной безопасности «Лаборатория Касперского», пользователи интернет-пространства стали чаще сталкиваться с киберпреступле-ниями финансового характера. За последние два года количество совершённый мобильных мошеннических действий увеличилось в 10 раз и превысило 12 миллионов [11].
По мнению студентов, утечка или кража персональных данных и личной информации является одним из основных рисков использования интернета. Студенты выделяют две основные группы рисков: утечка финансовой информации (данные счетов, кредитных карт) и утечка личной информации (идентификационных и контактных данных, сведений, относящихся к частной жизни человека, включая личную переписку и закрытый контент социальных сетей).
Финансовые риски связаны, в первую очередь, с необходимостью приобретения товаров или услуг в интернет-магазинах и, соответственно, их оплатой с помощью банковской карты или электронного кошелька. Стремясь обезопасить себя, студенты обращаются только к проверенным ресурсам.
«У меня своя политика по отношению к ресурсам. У меня есть набор ресурсов, со стороннего я не скачаю» (студент бакалавриата МГИМО).
Другие полностью отказываются от электронных платежей, находя иные способы оплаты.
«Я, например, свои данные не ввожу и к карте ничего не привязываю. Я выбираю другие способы [оплаты]» (студентка бакалавриата МГИМО).
Многие студенты сталкивались с финансовым мошенничеством в интернете. Наиболее распространенной формой был взлом аккаунта в социальных сетях или учетной записи в AppleStore или Ооод!еР!ау (онлайн-магазины и магазины приложений для смартфонов и других мобильных устройств, учетная запись в которых привязана к банковской карте).
«Я на всех интернет-ресурсах не указываю свои личные данные... долгое время боялся выложить свою личную фотографию Вконтакте. Потому что были примеры у родственников, когда их личная информация была взята против них, и было заведено уголовное дело» (студент магистратуры МГУ).
«Я ничего не выкладываю [в социальные сети]..., потому что мне не хочется пускать посторонних людей в свою жизнь» (студентка магистратуры РУДН).
Существует общее представление о том, что все личные данные, публикуемые в социальных сетях, включая личную переписку, в принци-
пе могут быть раскрыты в случае взлома, а также использованы различными спецслужбами.
«Риск отсутствия защиты личной информации, личных данных, которые человек пишет, может, даже через личные сообщения... При любой надобности спецслужбы могут получить доступ к этой информации...Я не общаюсь на личные темы в социальных сетях, которые не обеспечивают защиту информации» (студент бакалавриата МГИМО).
«Мы все под колпаком» (студент бакалавриата РУДН).
Тем не менее, студенты отмечают, что страницы в социальных сетях защищены достаточно, чтобы обычные пользователи не могли их взломать.
«Одно дело... вас будет взламывать ФСБ. Другое, Машка Петрова хочет узнать, кто тебе нравится, и взламывает твой WhatsApp. Вот она никогда не взломает» (студент бакалавриата МГИМО).
Опасения студентов были также связаны с тем, что публикация некоторой информации может повлечь за собой санкции, вплоть до юридической ответственности. В частности, студенты описывали случаи применения негативных санкций работодателями к сотруднику за публикацию сомнительного контента.
Контентные риски
Все студенты отметили, что в интернете они сталкиваются с информацией непристойного или экстремистского содержания, спамом. Подобного рода контент настолько распространен и встречается так часто, что студенты воспринимают его как неотъемлемое свойство интернета и разными способами фильтруют получаемую информацию. В частности, молодые люди ставят фильтры на новостные ленты в социальных сетях, на письма, приходящие по электронной почте, получая таким образом только ту информацию, которая интересна им.
«У каждого сообщества Вконтакте свой контингент. Это имеет право быть. Ты не обязан на это подписываться» (студент магистратуры РУДН).
Основную опасность, по мнению студентов, сомнительный контент представляет не для них, а для детей, так как именно они еще не способны оценивать информацию с точки зрения общепринятой системы ценностей. Кроме того, несовершеннолетние наиболее уязвимы перед пропагандой сексуальной девиации. При этом было отмечено, что существующих приложений и программ «родительского контроля» недостаточно для того, чтобы обезопасить детей от негативной информации и опыта в интернете.
«Для детей очень много риска... Так много [вредной] информации...» (студент бакалавриата МГИМО).
«Нездоровые люди психически... Педофилы.У меня есть младшая сестра, ей 14 лет., и ей пишет парень за 25» (студентка магистратуры РУДН).
Более лояльно студенты относятся к рекламе в интернете, отмечая, однако, ее навязчивость.
«Реклама очень надоедает.. .В Инстаграме куча рекламы» (студентка бакалавриата РУДН).
«Рекламу можно убрать. Любой спам можно отметить какспам» (студент магистратуры РУДН).
Современные студенты, как активные акторы онлайн-самоком-муникации, быстро адаптируются ко всем трансформационным процессам в обществе. Виртуальность является для них такой же неотъемлемой средой, как и объективная реальность. В ходе исследования мы пришли к выводу, что студенты перестают видеть границы между рисками в реальной жизни и виртуальной. Соответственно, вероятность наступления неблагоприятного момента в интернет-среде воспринимается ими таким же неизбежным, как и в повседневности. Как правило, такую позицию высказывали студенты старшего возраста.
«Если ничего не делать, тогда ничем не рискуешь» (студентка магистратуры РУДН).
«Любая среда - это среда риска. Интернет - это среда более часто встречающихся, но более мелких рисков, чем реальная жизнь. В интернете тебя не может сбить автобус. Компромат - это опасно, но не смертельно» (студент магистратуры МГУ).
По мнению студентов, вероятность быть ограбленным в онлайн-среде такая же высокая как в жизни. Однако если риск подвергнуться хакер-ской атаке или взлому данных можно реально предвидеть и минимизировать, то аддиктивные, контентные и риски фабрикации самопрезентации весьма латентны и сложно поддаются осознанию, что может сформировать у незрелого человека искаженное представление о социальной действительности.
В отличие от реальной жизни, реальность виртуальная характеризуется гораздо большей неопределённостью, возможно, в силу своей де-локализованности и безграничности, или ввиду плюрализма предоставляемых ею возможностей. С одной стороны, такая «виртуальная свобода» ценится молодым поколением, с другой - вызывает множество противоречий своими неизбежными рисками. Высказывания студентов говорят о формирующейся культуре управления своей безопасностью в интернет-пространстве.
«Мы считываем и можем обходить все мошеннические схемы» (студент магистратуры РУДН).
Наше исследование подтвердило, что риск становится неотъемлемой принадлежностью прогресса [12]. Его невозможно преодолеть, с ним необходимо научиться жить, минимизируя наиболее негативные проявления посредством формирования культуры управления им, что надо начинать со студенческой среды.
Список литературы
1. Кравченко С.А. Массовая самокоммуникация // С.А. Кравченко Словарь новейшей социологической лексики: теории, понятия, персоналии (с английскими эквивалентами). М., 2011.
2. Castells, M. The Information Age: Economy, Society and Culture. Volume I: The Rise of the Network Society. Second edition. Oxford, 2010.
3. Кравченко С.А. Социология риска и безопасности: учебник и практикум для академического бакалавриата. М., 2016.
4. ЯдовВ.А. Стратегия социологического исследования. Описание, объяснение, понимание социальной реальности. М., 2000.
5. Крюгер Р., Кейси М. Фокус-группы: практическое руководство. М., 2003.
6. АндреевИ.Л., НазароваЛ.Н. Играющий мозг. Кто играет в азартные игры: геймер, его мозг или оба? // Психическое здоровье, № 4, 2014.
7. Терин В.П. В условиях электронного коммуникационного окружения // Вестник МГИМО-Университет. №6, 2014. С. 68-72.
8. Мид Дж. От жеста к символу // Американская социологическая мысль. М., 1994. С. 224 - 227.
9. Гофман И. Анализ фреймов: эссе об организации повседневного опыта. М., 2004.
10. Кравченко С.А. Социологический толковый англо-русский словарь. М., 2012.
11. Официальный сайт компании «Лаборатория Касперского» в сфере информационной безопасности. URL: http://www.kaspersky.ru/about/news/virus/2015/ Neznanie_ne_osvobozhdaet_bolee_treti_rossiisqikh_polzovatelei_ne_zadumyvaiutsia_ ob_ugrozakh_dlia_mobilnykh_ustroistv (дата обращения: 10 апреля 2016).
12. Beck U. Risk Society: Towards a New Modernity. London, 1992.
■ ■ ■ THE CULTURE OF MANAGING ONLINE SELF COMMUNICATION RISKS AMONG STUDENTS
Authors: KARPOVA D.N., GOLOUKHOVA D.V.
KARPOVA Daria Nikolayevna - Assistant professor at the Sociology Department at the Moscow State Institute of International Relations (University) of the Ministry of Foreign Affairs of the Russian Federation. Address: 76, Prospekt Vernadskogo, Moscow, 119454, Russia.
GOLOUKHOVA Daria Valer'evna - PhD student of the Sociology Department at
the Moscow State Institute of International Relations (University) of the Ministry
of Foreign Affairs of the Russian Federation.
Address: 76, Prospekt Vernadskogo, Moscow, 119454, Russia.
E-mail: sociol7@yandex.ru
Abstract: The development of the Internet over the recent decades has become an incentive for radial transformational processes in all spheres including daily
kommyhmkoflornq - communicology
communication practices. Authors state the wide spread of online mass self-communication being the result of availability of internet technologies. New forms of communication cause risks which need to be studied in order to minimize their consequences. Basing on the results of student focus groups the authors analyzed online self-communication risks and their occurrence among young people as well as adaptation mechanisms. The results of focus groups allowed the researches to identify five types of risks: risks of Internet addiction, risks of communication quality, risks of changing representation, cybercrime risks and content risks and show main adaptation mechanism and ways of minimization of their negative effects. The major conclusion was that virtual reality is perceived as essential part of students' everyday life.
Keywords: communication, online self-communication, Internet-related risks, risk management, Internet security, youth, focus groups
References
1. Kravchenko S.A. Massovaia samokommunikatsiia // S.A. Kravchenko Slovar noveishei sotsiologicheskoi leksiki: teorii, poniatiia, personalii (s angliiskimi ekvivalentami). M., 2011. [Kravchenko S.A. Mass self communication // S.A. Kravchenko Dictionary of Modern Sociological Vocabulary: Theories, Concepts, Persons (with English Equivalents). Moscow, 2011].
2. Castells, M. The Information Age: Economy, Society and Culture. Volume I: The Rise of the Network Society. Second edition. Oxford, 2010.
3. Kravchenko S.A. Sotsiologiia riska i bezopasnosti: uchebnik i praktikum dlia akademicheskogo bakalavriata. M., 2016. [Kravchenko S.A. Sociology of Risk and Security: Textbook for Bachelor Students. Moscow, 2016].
4. Yadov V.A. Strategiia sotsiologicheskogo issledovaniia. Opisanie, ob"iasnenie, ponimanie sotsial'noi real'nosti. M., 2000. [Yadov V.A. Strategy of Sociological Research. Moscow, 2000].
5. KriugerR., KeisiM. Fokus-gruppy: prakticheskoe rukovodstvo. M., 2003. [Krueger R., Casey M. Focus Groups. A Practical Guide for Applied Research. Moscow, 2003].
6. AndreevI.L., NazarovaL.N. Igraiushchii mozg. Kto igraet v azartnye igry: geimer, ego mozg ili oba? // Psikhicheskoe zdorov'e, № 4, 2014. [Andreev I.L., Nazarova L.N. Playing Mind. Who Gambles: Gambler, His Mind or Both? // Psikhicheskoe zdorov'e, № 4, 2014].
7. Terin V.P. V usloviiakh elektronnogo kommunikatsionnogo okruzheniia // Vestnik MGIMO-Universitet. №6, 2014. Pp. 68-72. [Terin V.P. In Electronic Communicational Surroundings // Vestnik MGIMO-Universitet. №6, 2014. Pp. 68-72].
8. MidDzh. Ot zhesta k simvolu // Amerikanskaia sotsiologicheskaia mysl'. M.: Izd-vo MGU, 1994. Pp. 224 - 227. [Mead G. From Gesture to the Symbol // American sociological thought. Moscow, 1994. Pp. 224 - 227].
9. Gofman I. Analiz freimov: esse ob organizatsii povsednevnogo opyta. M., 2004. [Goffman E. Frame Analysis: An Essay on the Organization of Experience. Moscow, 2004].
10. Kravchenko S.A. Sotsiologicheskii tolkovyi anglo-russkii slovar'. M., 2012. [Kravchenko S.A. Sociological English-Russian Explanatory Dictionary. Moscow, 2012].
11. Ofitsial'nyi sait kompanii «Laboratoriia Kasperskogo» v sfere informatsionnoi bezopasnosti [Kasperksy Lab Official Website]. URL: http://www.kaspersky.ru/about/ news/virus/2015/Neznanie_ne_osvobozhdaet_bolee_treti_rossiisqikh_polzovatelei_ne_ zadumyvaiutsia_ob_ugrozakh_dlia_mobilnykh_ustroistv (data obrashcheniia: 10 aprelia 2016).
12. Beck U. Risk Society: Towards a New Modernity. London, 1992.
