CC BY
69
КУЛЬТУРЫ
Статья подготовлена при финансовой поддержке гранта РГНФ 12-03004408а «Очерки теории исторической динамики культуры».
^культура как этап эволюции биологической жизни
УДК 008:1-027.21 А. Я. Флиер
Российский институт культурологии
Эволюцию биологической жизни на Земле принято рассматривать только как развитие морфологических форм живой материи. Но живая материя существует в виде дискретных организмов и обладает еще и специфическими программами поведения. Эти программы развиваются от моделей индивидуального поведения у простейших и растительных форм к программам социального (группового) поведения у животных и, наконец, к особой программе поведения людей в коллективе, которая называется культурой. Рассмотрению этой эволюции посвящена настоящая статья.
Ключевые слова: культура, программа поведения, популяционный инстинкт, социальный обычай, свободное рациональное поведение.
A. Ia. Flier
Russian Institute for Cultural Research
Ф CULTURE AS A STAGE IN THE EVOLUTION 0
OF BIOLOGICAL LIFE
The evolution of biological life on the Earth are regarded only as the development of morphological forms of living matter. But the living matter exists as a discrete organisms and has specific programmes of conduct. These programs are developing models of individual behavior of the simplest and plant forms to the programs of social (or group) behavior in animals and, finally, to the special program of behavior of people in the team, which is called culture. Consideration of the evolution of the subject of this article.
Keywords: culture, program behavior, population instinct, social custom, free rational behavior.
Традиционно принято считать, что эволюция форм жизни на Земле завершилась с происхождением человека. Конечно, существует и множество гипотез по поводу того, что морфологическая эволюция в отдаленном будущем продолжится и в границах человеческого вида [см., например: 15, 16, 21]. Но это лишь гипотезы; никаких наблюдаемых фактов (по крайней мере, достаточно очевидных), подтверждающих вероятность такого рода изменений, в нашем распоряжении еще нет.
Вместе с тем, следует заметить, что про-
цесс эволюции касается не только изменения морфологических форм живых существ, но и программ их поведения. Витальное поведение растений сложнее, чем поведение бактерий; поведение птиц сложнее поведения рыб; поведение млекопитающих по своей сложности превосходит поведение земноводных и т.п. Именно по этой линии эволюция форм жизни продолжилась и обрела новое качество уже на основе вида Homo sapiens в формах развития человеческой культуры как особой программы социального поведения людей. Причем это развитие мы можем
1997-0803 ВЕСТНИК МГУКИ 4 (54) июль-август 2013 6-13
наблюдать на протяжении человеческой истории и делать на этой основе определенные выводы и обобщения.
При рассмотрении эволюции программ социального поведения я не буду затрагивать вопрос о процессах жизни простейших, грибковых и растительных форм, поскольку у них не наблюдается системное коллективное, то есть собственно социальное поведение. Я начну анализ данной проблемы сразу с животных форм — насекомых, рыб, птиц и млекопитающих, ведущих именно коллективный образ жизни.
Прежде всего нужно сказать, что биологическая жизнь на Земле изначально осуществлялась в форме самодостаточных отдельных организмов — одноклеточных, потом многоклеточных, а на определенном этапе эволюции приняла групповой, популяци-онный характер [7, 19]. В рамках популяции сохранение и продолжение жизни стало напрямую зависеть от эффективности взаимодействия между составляющими популяцию организмами, а следовательно, от их социального поведения по отношению друг к другу. Сразу же следует определиться с тем, что социальное поведение — это такое поведение членов социума (популяции), которое обусловлено интересами общины, способствует ее сохранению и воспроизводству как целостной системы. Это отличает социальное поведение от коллективного поведения (например, поведения толпы), которое не всегда имеет такую четкую детерминацию [14]. Подобное социальное поведение у разных видов основывается на разных программах и ими же регулируется.
Следует сказать, что все программы коллективного существования являются, в принципе, однотипными как для популяций муравьев, так и для рыбных косяков, стай птиц, стад антилоп. Разумеется, во всех перечисленных случаях эти программы обладают разной степенью сложности, но по основным принципам обеспечения коллективного бытия они единообразны. Человеческая культура, по существу, представляет собой такую же поведенческую програм-
му, только наиболее сложный ее вариант, является продолжением и, по всей видимости, завершением этого эволюционного ряда (по состоянию на наблюдаемый период развития жизни на Земле).
Культура наиболее пластична и многофункциональна из всех известных видовых программ коллективной жизни, но фактически представляет собой социально-поведенческий феномен, обеспечивающий режим совместного существования особей, принципиально однотипный с программами других видов. Академик В. С. Стёпин тоже определяет культуру в качестве программы поведения и сознания людей [8]. Но, говоря об этой программе, он называет ее «надбио-логической», с чем я не согласен, поскольку в таком случае следует признать, что и у животных эта программа тоже является над-биологической. Особая сложность культуры определяется тем, что она является не инстинктивной формой группового существования (как у животных), а программой коллективной жизнедеятельности людей, осознаваемой ее участниками, рефлексируемой и постоянно развивающейся, совершенствуемой. Главное отличие культуры от других видовых программ заключается в том, что культура — это не завершенная в своих основных параметрах поведенческая модель (как это имеет место у наблюдаемых видов животных), а еще развивающаяся, самосовершенствующаяся программа. Культура обладает принципиально иным качеством, что обусловлено наличием у ее субъектов — людей — сознания. Различие здесь не сущностное,, а именно качественное.
В принципе, можно выстроить такую историко-эволюционную последовательность развития программ социального поведения, начиная от стадных животных:
• регулятором социального поведения стадных животных является популяцион-ный инстинкт, передающийся от поколения к поколению генетически, воспроизводящий длительный опыт коллективного существования данного вида и являющийся абсолютно детерминированным [4];
• на стадии антропогенеза популяцион-ный инстинкт постепенно дополнялся, а затем и вытеснялся социальным обычаем;
• на первобытнообщинной и аграрной стадиях человеческой истории основным регулятором социального поведения людей становится обычай, передающийся методом обучения, воспроизводящий социальный опыт сообществ, закрепленный в традиции и являющийся, в основном, детерминированным [1];
• на индустриальной и постиндустриальной стадиях развития социальная активность людей во все большей степени начинает регулироваться программой рационального поведения, которая строится на прагматических основаниях и актуальных побуждениях к деятельности свободных от обязательного следования социальному опыту коллектива, и является лишь опосредованно детерминированной.
Таким образом, мы наблюдаем выраженную последовательность развития средств регуляции социального поведения особей: от инстинкта к обычаю и от обычая к рациональному поведению. Представляется очень показательным то, что эта эволюция не завершилась со становлением вида Homo sapiens, а продолжилась в ходе уже человеческой истории.
Сначала определимся в понятиях.
Инстинкт — это генетически наследуемая программа поведения, сложившаяся методом исторической отбраковки вариантов активности, опасных для популяционной устойчивости вида. Длительность формирования инстинктов, по всей видимости, насчитывает сотни тысяч или даже миллионы лет. В программе инстинкта никакой свободы принятия решений не может быть по определению; особь, действующая по инстинктивному побуждению, не выбирает между вариантами проявления своей активности. Конечно, постоянно воспроизводимое инстинктивное поведение является не единственной формой активности животных; фактически наблюдаются и их непосредственно адаптивные реакции на какие-то
ситуации. Однако инстинктивное поведение является основной, доминирующей формой. Иные варианты имеют место лишь как дополнительные, ситуативные [9].
Обычай — это поведенческая программа, воспроизводящая образцы «правильного» поведения, закрепленные в памяти социального опыта сообщества. По существу, обычай представляет собой функциональный аналог инстинкта, только наследуемый не генетически, а путем обучения, и исполняемый не механически, а более или менее сознательно, на основании того, что «так принято». Здесь следует отметить, что вид Homo sapiens является одним из сравнительно «молодых» видов, существующих сейчас на Земле, и у него еще не сложились собственные генетически передаваемые инстинкты. Однако их отсутствие компенсируют архетипы сознания и ментальности, лежащие в основании большинства обычаев, которые можно рассматривать, в некотором смысле, как человеческие заместители инстинктов. При этом нужно не забывать, что в человеческом поведении сохраняется и множество инстинктов, генетически унаследованных от наших биологических предков, которые срабатывают в разных жизненных ситуациях человека, однако, на мой взгляд, не играют значимой роли в общем комплексе его социального поведения. Изучением этого сохраняющегося атавизма человеческого поведения занимаются этологи [2]. Обычай — это программа поведения, в основном реализующая в жизненной практике архетипы сознания и ментальности, которые в большинстве своем ведут происхождение еще из первобытной древности. Разумеется, даже на ранних этапах истории социальное поведение, обусловленное обычаем, являлось не единственной, а только основной формой поведения людей. Другие поведенческие формы тоже имели место, но, как правило, являлись дополнительными, социально локализованными и связанными больше с интеллектуальной деятельностью (у небольшого слоя образованных горожан), нежели с практической бытовой. В поведенческой программе
обычая свободный выбор вариантов поведения, в принципе, был возможен, но не желателен и допускался только в исключительных случаях.
Рациональное поведение — это поведенческая программа, которая предусматривает сравнительно свободный выбор человеком вариантов и форм акций своей социальной активности [13]. Его решение основывается на рациональной оценке как достижимости цели, так и совокупности обстоятельств, сопутствующих предстоящему действию, и на выборе варианта поведения, наиболее соответствующего этим задачам в имеющей место ситуации. Рациональное поведение — это и есть свобода в ее практическом воплощении. Человек поступает каким-то образом не потому, что его к этому принуждает власть или общество, а потому, что он сам рационально считает эти действия правильными и выбирает их среди многих возможных вариантов. Главное заключается в том, что он делает этот выбор свободно. Конечно, абсолютной свободы без границ не бывает, и рациональное поведение всегда ограничено какими-то нормами морали и нравственности, политическими и конъюнктурными соображениями, понятиями о чести и достоинстве, действующим законодательством и т.п. Но по многообразию возможностей в выборе варианта действий, имеющихся в распоряжении человека, программа рационального поведения во много раз превосходит поведенческую программу обычая, не говоря уже об инстинкте. Я сейчас не касаюсь специфических механизмов, определяющих поведение животных на психическом уровне, — условных и безусловных рефлексов, импринтинга, рассудочной деятельности и т.п. Здесь интересна эволюция поведения на человеческом уровне психического развития, которая связана с вытеснением обычая, основанного на архетипах сознания и ментальностях, рациональным поведением, имеющим прагматические основания. Именно актуальные прагматические доводы, становящиеся основанием для выбора оптимального варианта поведения (свобода),
а не социальный опыт сообщества (традиция) принципиально отличают программу рационального поведения от обычая [14].
Если программа социального поведения животных осуществляется в границах одной модальности, выраженной в воспроизводстве генетически унаследованных образцов (у людей подобная воспроизводящая деятельность называется «традиционной»), то культура как программа социального поведения людей осуществляется в рамках двух модальностей — традиции и новации. Модальность традиции обеспечивает устойчивость культуры в ходе ее практического функционирования, модальность новации содействует ее развитию и повышению качества производимого труда.
Вместе с тем, история культуры свидетельствует, что по мере развития человеческого общества социальное пространство традиции неуклонно сокращается, а социальное пространство новации, напротив, расширяется, то есть задачи развития становятся более актуальными, чем задачи устойчивости [18]. Причина такой тенденции видится в том, что человечество уже обрело высокую степень автономии от состояния природных условий планеты и создает необходимые условия своей деятельностью. Сейчас перспективе выживания человеческого рода земная природа (в ее наблюдаемом состоянии) не угрожает в принципе, что было вовсе не гарантировано еще несколько веков назад.
А вот проблема ускорения развития форм и технологий деятельности для человечества становится все более актуальной по мере демографического роста населения планеты, истощения естественных энергетических источников, выявления ограниченности запасов пресной воды и пр. В свою очередь, динамика развития и ее ускорение напрямую зависят от нарастания новационности во всех видах человеческой деятельности, роста ее эффективности и продуктивности на единицу затраченной энергии. Это самоочевидно [см. об этом: 21].
Но новация (любая — техническая, сим-
волическая, идеологическая, социально-организационная) — это продукт свободы, результат свободного труда человека, в большой мере независимого от назойливого социального контроля, который диктует ему обязательный повтор закрепленных в традиции образцов деятельности. Новация в деятельности рождается тогда, когда человек ощущает себя свободным от нормативных ограничений, когда его действия детерминированы не традициями общины, а соображениями рационального решения возникшей проблемы.
Эффективность загоновой охоты в верхнем палеолите, так же как и скорость постройки пирамид в Древнем Египте напрямую зависели от количества людей, которые одновременно принимали в этом участие. То же можно сказать и о XIX веке — о строительстве Суэцкого канала или прокладке железных дорог в Европе, Америке, Азии. Даже в ХХ веке победа в обеих мировых войнах, строительство Транссиба и Панамского канала, освоение целины и пр. требовали мобилизации максимальных человеческих ресурсов.
Сегодня числом мобилизованных людей уже не достигнешь нужной эффективности в осуществлении реализуемых проектов. Ныне требуется качество их труда, осуществляемого в условиях свободы. Поэтому и рухнул социализм, который хорошо умел мобилизовать массы на войну, но не смог заинтересовать людей в качественном труде в мирное время [12]. Именно поэтому за последние полвека (с переходом к постиндустриальной стадии развития) во всем мире так поднялись в своей значимости ценности социальной свободы. Сегодня социальная свобода становится важнейшим фактором продуктивной и эффективной жизнедеятельности человечества в целом, условием решения целого ряда его экзистенциальных проблем.
Философам свойственно тяготение к некоторой сакрализации человека и его культуры как чего-то особенного, принципиально выделяющегося из остальной наблюдае-
мой жизни, противопоставляемого природе как ее антипод. Но человек — это не более чем определенный этап в развитии материи (в космическом масштабе) и белковых форм жизни (в земном масштабе). Человеческая культура — это высшая из достигнутых на сегодня стадия в развитии программ социального поведения биологических существ, ведущих групповой образ жизни. И свобода — это особая программа социального поведения живых организмов, которая отличается расширенными вариативными возможностями, что обеспечивает развитие и возрастание качества результатов такого поведения, всей практики их жизнедеятельности.
Из всех живущих сейчас на Земле биологических видов свобода, как поведенческая модель, свойственна только человеку, и она воплощается в его современной социальной культуре. В этом (в том числе — в этом) выражается эволюционный приоритет человека над остальными видами, его способность не только существовать в среде, но и целенаправленно преобразовывать ее в своих интересах. Но главное, на мой взгляд, заключается в том, что по мере исторического развития человеческого общества и культуры границы социальной свободы все больше и больше раздвигаются [11]. А это означает, что эволюция форм осуществления жизни на Земле еще не закончена.
Таким образом, культуру можно рассматривать как универсальную программу взаимодействия человека с его социальным и природным окружением. И это взаимодействие поэтапно во все меньшей степени является нормативным, моновариантным, обусловленным инстинктом или обычаем, и все больше становится свободным, поливариантным, определяемым рациональным сознанием.
Культура еще не вытеснила обычай из социальной практики более эффективным рациональным поведением, и скорее всего этого не произойдет никогда, поскольку в любом обществе всегда будет иметь место слой людей — социальных аутсайдеров, для которых приверженность обычаям останет-
ся востребованной [10]. Но с точки зрения перспективы развития культуры как системы социального поведения человека, культура, действительно, постепенно становится «пространством свободы».
Теперь можно попытаться ввести феномен культуры в рамки общей эволюции биологический жизни на Земле. Естественно, речь пойдет не об эволюции морфологических форм жизни, а об эволюции жизни как способа существования биологических организмов.
В свое время Э. С. Маркарян определил культуру как «адаптивно-адаптирующую стратегию жизнедеятельности» [5]. Это определение позволяет принципиально разделить жизнедеятельность животных, которая сугубо адаптивна и лишь пассивно приспосабливается к условиям среды, с человеческой жизнедеятельностью, которая как пассивно адаптируется в среде, так и активно адаптирует элементы среды к своим нуждам. Вместе с тем, следует помнить и о том, что Маркарян понимал и трактовал культуру в ракурсе взглядов, распространенных среди этнографов и культурных антропологов середины ХХ века, которых интересовала только традиционная, народная культура. Основные положения культурологических теорий Маркаряна, по существу, касались только архаичной традиционной культуры, и сегодня их невозможно применить ни по отношению к современной массовой культуре, ни по отношению к городской креативной культуре любых эпох (например, охарактеризовать с этих позиций такое явление, как Ренессанс). Безусловно, определение того, что здесь рассматривается в качестве культуры обычая, как адаптивно-адаптирующей стратегии жизнедеятельности — совершенно верно. Но это только та культура, которая доминировала на первобытной и аграрной стадиях развития.
Если же говорить о культуре как о программе рационального поведения, постепенно возобладавшей в течение индустриального периода развития и ставшей доминирующей в постиндустриальную эпоху, то есть
все основания определить ее как активно-адаптирующую стратегию жизнедеятельности людей. Культура рационального поведения активно преобразует среду в интересах человека и лишь в ограниченной мере пассивно адаптируется к объективным условиям среды. Эта культура более всего распространена в социальных сегментах креативной и массовой культур.
Таким образом, можно выстроить следующую последовательность эволюции жизни как способа существования биологических организмов на высших стадиях их развития:
• Социальное поведение животных, реализующее поведенческую программу попу-ляционных инстинктов, осуществляющее стратегию пассивной адаптации в среде и, в основном, территориально локализованное.
• Культура людей раннего периода истории (первобытная и аграрная эпохи), реализующая поведенческую программу социальных обычаев и осуществляющая сбалансированную адаптивно-адаптирующую стратегию существования в среде, сопровождаемую ограниченной территориальной экспансией.
• Культура людей современного этапа истории (индустриальная и постиндустриальная эпохи), реализующая программу рационального поведения и осуществляющая активно-адаптирующую стратегию существования в среде, сопровождаемую масштабной территориальной экспансией.
В связи со всем сказанным, можно констатировать, что порядки социального поведения живых существ развивались в следующих направлениях:
а) от высоко нормированных и вариативно ограниченных в сторону более свободных и многовариантных;
б) от пассивной адаптации в среде к активному адаптированию среды в собственных интересах;
в) от территориальной локализованности ко все более масштабной территориальной экспансии [об этом см. также: 17].
В целом, порядки социальной жизнедеятельности обитателей Земли с каждым эта-
пом развития становятся все более активными и агрессивными. Природной среде обитания все больше и больше навязывается воля ее обитателей, преобразующих эту среду в своих интересах и осваивающих все новые и новые территории, экологические ниши жизнедеятельности. И одновременно социальное поведение живых организмов от стадии к стадии их морфологического, а потом и исторического развития становится все более поливариантным, рационально избирательным [6].
В этой схеме никак не комментируется факт появления вида Homo sapiens, который принято рассматривать как переломное событие всей эволюции жизни на Земле. Отчасти это так, но отчасти и нет. Ведь появление растений, а затем и животных — это столь же переломные события в развитии жизни [3]. Но морфологическая эволюция и ее основные этапы здесь не рассматриваются. А эволюция программ поведения связана с морфологией изучаемых объектов лишь инструментально. Человеческое сознание в данном случае фигурирует лишь как этап развития психики всех живых организмов, как более совершенный инструмент управления их поведением.
Таким образом, можно заключить, что история культуры — это история обретения человеком социальной свободы: от инстинкта к обычаю, от обычая к свободе.
Соответствующим образом эволюционирует и социальное состояние человека:
• от члена популяции (чья жизнедеятельность регулируется инстинктом)
• к члену этнической общины (чья жизнедеятельность регулируется обычаем)
• и далее к члену гражданского общества (чья жизнедеятельность регулируется свободой рационального поведения).
Так или иначе, но уже совершенно очевидно, что человеческая культура является не только выражением лучших духовных свойств самого человека, но и важным этапом развития жизни, стратегий жизнедеятельности и программ социального поведения живых существ, населяющих Землю. Это развитие имеет определенный вектор, не очень очевидный на ранних этапах эволюции жизни, но ставший хорошо заметным со вступлением в эволюционный процесс вида Homo sapiens. Направленность эволюции способов осуществления жизни в целом обращена в строну сначала постепенных, а потом нарастающих по экспоненте процессов активизации и расширения разнообразия допустимых вариантов социального поведения. Это ведет к возрастанию уровня свободы каждой отдельной особи и к рационализации ее стратегий осуществления жизнедеятельности.
У Homo sapiens эта стратегия называется культурой...
Примечания
1. Гофман, А. Б. Обычай как форма социальной регуляции / А. Б. Гофман, В. П. Левкович // Советская этнография. — 1973. — № 1.
2. Дольник, В. Р. Непослушное дитя биосферы. Беседы о поведении человека в компании птиц, зверей и детей / В. П. Дольник. — Москва : Педагогика-пресс, 1994.
3. Иорданский, Н. Н. Эволюция жизни / Н. Н. Иорданский. — Москва : Академия, 2001.
4. Крушинский, Л. В. Биологические основы рассудочной деятельности / Л. В. Крушинский. — Москва : Изд-во МГУ, 1986.
5. Маркарян, Э. С. Очерки теории культуры / Э. С. Маркарян. — Ереван : Изд-во АН Армянской ССР, 1969.
6. Осипова-Дербас, Л. В. Эволюция цивилизации / Л. В. Осипова-Дербас. — Санкт-Петербург : Европейский дом, 2002.
7. Северцов, А. С. Теория эволюции / А. С. Северцов. — Москва : Владос, 2005.
8. Стёпин, В. С. Культура / В. С. Стёпин // Вопросы философии. — 1999. — № 8.
9. Филиппова, Г. Г. Зоопсихология и сравнительная психология / Г. Г. Филиппова. — Москва : Академия, 2007.
10. Флиер, А. Я. Будущее возврату не подлежит (о перспективах развития традиционной культуры)
ф
^ Теория и история культуры
[Электронный ресурс] : [веб-сайт] / А. Я. Флиер // Культурологический журнал. — Электрон. дан. — 2010.
— № 1. — Режим доступа: http://cr-journal.ru/rus/journals/4.html&j_id=2 (дата обращения 10.08. 2010).
11. Флиер, А. Я. Вектор культурной эволюции / А. Я. Флиер // Обсерватория культуры. — 2011. — № 5.
12. Фоношов, А. Г. Россия: от мобилизационного общества к инновационному / А. Г. Фонотов. — Москва : Наука, 1993.
13. Швырев, B. C. Рациональность как ценность культуры / В. С. Швырев // Вопросы философии. — 1992.
— № 6.
14. Blumer, H. Collective Behavior / Herbert Blumer // Principles of Sociology. — N.-Y.: Barnes & Noble, 1951 (Блумер Г. Коллективное поведение. Американская социологическая мысль. М.: Изд-во МГУ, 1994).
15. Bostrom,, N. The Future of Human Evolution / Nick Bostrom. Death and Anti-Death: Two Hundred Years After Kant, Fifty Years After Turing. — California : Ria University Press: Palo Alto, 2004.
16. Cochran, G. The 10.000 Year Explosion: How Civilization Accelerated Human Evolution / Cochran, Gregory & Harpending, Henry. — N.-Y. : Basic Books, 2009.
17. Park, R. E. On Social Control and Collective Behavior / Robert Ezra Park. — Chicago : University of Chicago Press, 1967.
18. Richerson, P. J. The Evolution of Tribal Social Instincts / Peter J. Richerson, Robert Boyd // Text for Ness's April Conference on Biology of Belief. — March 11, 1999 (Ричерсон П., Бойд Р. Эволюция племенных социальных инстинктов // Этология человека на пороге 21 века: новые данные и старые проблемы. М.: Старый сад, 1999).
19. Shapiro, J. A. Evolution: A View from the 21st Century / James A. Shapiro // Upper Saddle River. — New Jersey : FT Press Science, 2011.
20. Ward, P. Future Evolution: An Illuminated History of Life to Come / Peter Ward. — N.-Y.: W.H. Freeman, 2001.
21. White, L. A. Energy and Development of Civilization. Scientists Speak / Leslie Alvin White. — N.-Y. : Warren Digest, 1947 (Уайт Л. Наука о культуре. Часть III. Энергия и цивилизация. Уайт Л. Наука о культуре: Избранное. М.: РОСПЭН, 2004).
ф ф
"^национально-культурные особенности
генезиса парламентаризма в россии
УДК 008(091)
В. И. Еременко
Санкт-Петербургский государственный университет культуры и искусств
В статье приводится характеристика понятия парламентаризма как культурологического явления через обращение к основам его становления и развития в России. Дана подробная характеристика национально-культурных особенностей парламентаризма, описано становление и развитие народного представительства в России, основанного на уникальности национального сознания, противоречивости ценностей и представлений об управлении государством, власти и принятии государственных решений.
Ключевые слова: парламент, национальное сознание, ценности, власть, народное представительство, социально-культурные особенности.
1997-0803 ВЕСТНИК МГУКИ 4 (54) июль-август 2013 13-18 13
