CC BY
184
УДК 321.64(474.5) «1926/1940» ББК 63 .3(4Лит) «1926-1940» Р 55
Клаус Рихтер
Культ Антанаса Сметоны в Литве (1926-1940) . Принцип действия и развитие1
«Вождю нации. Мы помним, дорогой вождь, О пушках, которые бороздили поля
сражений. Когда в наших садах ничего не цвело, Пугал даже скрип ясеней, стоящих по
краю дороги. Тогда, сквозь пепел, сквозь огонь, Ради молодой Литвы, Позвал тебя народ Стать ее отцом и вождем.
Тогда из Таураге, из Бержая, Повел отец сыновей на фронт, Юноши шли плечом к плечу, Чтобы отыскать врагов Литвы.
Мы шли за тобой, пойдем и дальше, Неважно — в радости или борьбе! Так велико в нас желание обрести страну
на Немане,
Нашу зеленую Литву».2
= Введение
)0
5 «Управление всегда и везде должно носить
Ц индивидуальный характер»3, — Антанас Сме-
^ тона непрестанно внушал это членам своей
Ц партии литовских националистов. Придя к
з власти благодаря перевороту 1926 г., Сметона
S очень быстро стал «вождем нации» (Tautos
5 vadas), в течение 14 лет единолично и вплоть
§ до конца 1930-х годов почти без осложнений
(Q
| правил Литвой, хотя расположенной в отда-! ленном уголке Европы стране в период между * двумя мировыми войнами постоянно угрожала опасность быть разделенной между Германским Рейхом, Польшей и Советским Союзом.
Едва ли можно говорить о политических успехах Сметоны. В период его правления Вильнюс окончательно отошел к Польше, Мемельский край был захвачен нацистской Германией, была проведена не слишком успешная аграрная реформа, а также произош-
ü
ло кровопролитное крестьянское восстание. Однако Сметона был свергнут не литовским народом, разгневанным его неумелой политикой, а войсками Красной армии. В данной статье рассматривается, насколько культ вокруг личности «вождя нации» (Tautos vadas) помогал поддерживать данный государственный режим. Отсюда следует, что культ политического руководителя служит признанию его власти с одной стороны и усилению тождественности и интеграции народа с другой стороны4, также возникает вопрос, какими средствами достигаются эти цели.
В культе Сметоны следует различать две фазы: период 1926-1934 гг., когда с его стороны проводились попытки в первую очередь идентифицировать себя в качестве «вождя нации», и период 1934-1940 гг., когда происходила последовательная историзация Сме-тоны, то есть определение его места в литовском «героическом эпосе». Особого внимания заслуживают три отдельных события: переворот Сметоны и Августинаса Вольдемараса в 1926 г., торжество по случаю 60-летия Сметоны в 1934 г., а также потеря власти и побег в 1940 г. Чтобы проследить последовательное развитие культа, следует пересмотреть его восприятие литовским обществом и особенно этническими меньшинствами.
В центре нашего внимания будут находиться с одной стороны собственные высказывания Сметоны относительно культа, а с другой стороны — почести, речи и празднества, прославляющие «вождя нации». В связи с этим приведем понятие политического культа в трактовке Хайди Хайн:
«Политическим культом называют политически мотивированное светское, но при этом ритуализованное почитание, в меньшей степени каких-либо событий или институций, преимущественно каких-либо личностей, причем конкретные формы выражения соответствуют феноменологически религиозным культам, например, политические торжества — религиозным обрядам, светские при-
ветственные речи, или благодарственный адрес, — проповедям, а памятники — храмам.»5
Источниками исследования служат протоколы и циркулярные письма Партии националистов (таутининков) (Tau.tinink.ai), а также статьи многотиражных литовских газет.
Здесь следует обратить внимание на коварство литовского языка. Хотя литовское слово tauta в большинстве случаев можно перевести как «народ» и Tautos vadas соответственно как «вождь народа», но абстрактное существительное tautiskumas имеет другое значение: в то время как многие сейчас переводят его как «национальность», в период между двумя мировыми войнами это слово употреблялось исключительно в отношении литовской нации. Поэтому здесь мы следуем примеру Альфреда Эриха Зеннса, который предложил вместо слова «Lithuaшanness»6 использовать слово «Litauertum». Слово vadas — «вождь, руководитель» — с точки зрения семантики не является проблемой. Однако важно отметить, что, употребляясь отдельно, это слово использовалось и в отношении других личностей, например, генерала Стасиса Раштикиса, главнокомандующего литовской армии. Комбинация слов ТгиШ vadas использовалась исключительно по отношению к Сметоне.
Несмотря на относительно длительный период, правлению Сметоны в международных исследованиях не уделялось достаточного внимания. В основном его оценивали как составную часть общего процесса развития тоталитарного фашистского режима в 1920-х и 1930-х годах и редко рассматривали его особенности. В европейском контексте режим Сметоны исследовался в основном в связи с другими «балтийскими диктатурами» — Константина Пятса в Эстонии и Карли-са Улманиса в Латвии.7 Проводились исследования более ранних по сравнению с Эстонией и Латвией диктатур — переворот Сметоны состоялся в 1926 г., то есть за восемь лет до установления диктатур Пятса и Улманиса. Так, литовский режим сравнивался с господством Пилсудского в Польше, которое установилось в 1926 г. также в результате переворота.8 Кроме того, доказывается, что режим Сметоны в отношении цензуры и использовании права военного времени проявлял больший диктат, чем режимы в Риге и Таллинне, однако он не был при этом «открыто террористическим».9 Однако Зигмантас Кяупа высказывается против того, чтобы называть режим Сметоны фа-
шистским. В Литве не было влиятельных общественных организаций, и стоящая у власти партия националистов (Tautininkai) не стала такой массовой организацией, которая безоговорочно следовала бы за своим вождем.10
Тем не менее, Стивен Дж. Ли приходит к выводу, что Сметона в своем стиле правления пошел намного дальше, чем его балтийские современники, поскольку он превратил Литву в однопартийное государство и создал культ вокруг свой личности как «вождя на-ции».11 Также и Майкл Маккуин подчеркивает степень проникновения в общество режима Сметоны: «После 1934 г. цензура ввела запрет на все политические мероприятия для большей части населения, оставив только празднования, проводимые в честь Антана-са Сметоны».12 Значительная часть литовской интеллигенции того времени отвергала культ личности, констатирует Зенн. Однако ответственность за создание культа они возлагают не на самого Сметону, а на льстецов, которыми он был окружен.13
Литовские публикации о Сметоне до 1990 г. были большей частью написаны современниками Сметоны, в них не допускалось критики в адрес стиля его правления и культа его личности. Их грубо можно разделить на две группы: воспоминания, в которых == режим Сметоны преимущественно оцени- | вался позитивно14, и биографии Сметоны, == в которых также высказывается отношение | к литовскому президенту от позитивного15 '| до восторженного16. Начиная с 1990 г. особо | следует выделить двух литовских историков, 1 которые критически рассматривают деятель- ^ ность Сметоны и его личность в контексте 5 развития авторитарного режима в Европе. Ц В то время как Альфонсас Эйдинтас придерживается хоть и дифференцированного, Ц но при этом традиционного историко-био- з графического стиля17, Людас Труска уделяет г внимание и культу вождя, а также критичес- ^ ки рассматривает личное окружение Смето- | ны. Именно от последних Сметона ожидал | безоговорочной преданности, а тех, кто не Ц служил его культу, сразу же снимал с влия- * тельных должностей18. ^
Захват власти и зарождение культа ¡у
Tautos vadas Т
Антанас Сметона родился в 1874 г. в неболь- ^ шой деревушке Ужуленис, расположенной ¡Ц недалеко недалеко от городка Укмерге тог- Ь
дашней Ковенской губернии, был шестым из семи сыновей. Несмотря на бедность, его родители смогли отправить его в 1888 г. в начальную школу города Тауенай, закончив которую он стал учеником прогимназии городка Паланга, который в то время находился в Курляндской губернии Российской империи. По окончании прогимназии отказался идти в семинарию и поступил в гимназию в кур-ляндском Митау. Здесь он познакомился со своими будущими близкими соратниками Юозасом Тубелисом, Юргисом Шлапелисом и Владасом Миронасом, для которых очевидно уже к этому времени более старший Сметона имел большой авторитет19.
В Митау Сметона впервые вступил в конфликт с царским правительством и был исключен из школы. Он уехал в Санкт-Петербург, окончил там в 1897 г. гимназию и начал изучать право. Из-за участия в демонстрации в 1899 г. Сметона был приговорен к двухнедельному заключению и выслан в Вильнюс. Современник Сметоны, Миколас Биржишка, описывает это как период, когда Сметона обратился к национализму20. Он вступил в Литовскую демократическую партию (Lietuvos Demokraty Partija — LDP). С 1907 г. участвовал в выпуске газеты Viltis («Надежда»), с 1914 г. — газеты == Vairas («Руль»), а с 1917 г. — газеты Lietuvos g aidas («Эхо Литвы»). Во время Первой миро-as вой войны он принимал участие в Литовс-| кой конференции в Вильнюсе и был выбран 'S председателем Литовского совета, который в | 1918 г. принял Литовскую декларацию неза-t висимости. В 1919 г. последовало его избрание g президентом Литвы. Уже в 1920 г. его преем-§! ником стал Александрас Стульгинскис, а в g 1924 г. на основе Партии национального про-^ гресса (Tautos pazangos partija), а также эко-Ц номико-политического союза землевладель-з цев (Ekonominés ir politinés zemdirbty sqjunga) S Сметона начал формировать Союз литовских 5 националистов (Lietuvity tautininkty sqjunga — § LTS), сокращенно Таутининкай (Tautininkai). = В 1925 г. он стал его председателем. Щ Под предлогом превентивной меры про* тив коммунистического переворота21 литовская армия под предводительством пол-'I ковника Повиласа Плехавичюса 17 декабря ^ 1926 г. произвела государственный перево-^ рот против правящей коалиции народников V (Liaudininkai) и социал-демократов и таким ж образом привела к власти таутининков. Кон-i сервативная партия, которая прежде с соот-!з ношением один к трем играла в литовском
парламенте (Seimas) в политическом отношении второстепенную роль, теперь сделала Антанаса Сметону президентом, а Аугусти-наса Вольдемараса — премьер-министром.
В прессе того времени эти события оценивались совершенно по-разному. Газета Крестьянского союза «Литовские вести» (Lietuvos zinios) связывала переворот не с именем Сме-тоны, а с явно более право направленным Вольдемарасом, что совсем не соответствовало реальному положению дел22. Совсем иную картину предлагала читателям военная газета «Меч» (Kardas), которая уже сразу после путча поставила в центр внимания Сме-тону и представляла его как «вождя нации» (Tautos vadas) и спасителя Литвы от коммунистической угрозы: «Вождь народа Антанас Сметона — новый президент Литовской республики. Иначе даже и быть не может»23. Фотография в том же издании показывает его в окружении членов Верховного штаба армии, сидящим в центре между Вольдемарасом и министром обороны Антанасом Меркисом.24
12 апреля 1927 г. правительство Вольдемараса с 30 голосами против 45 получило вотум недоверия, вследствие чего Сметона распустил сейм — решение, которое de facto означало окончание литовского парламентаризма. Газета «Литовские вести» в своем выпуске от 13 апреля 1927 г. отказалась от упоминания имени Сметоны, не говоря уже о том, чтобы называть его «вождем нации»25. Снова проводится мысль, что действующим лицом в дуумвирате является Вольдемарас, он принимает решения и собирается ввести диктатуру. Однако Сметона никоим образом не являлся такой пассивной фигурой, какой его изображали в газетных статьях. Его осознание себя как президента и убежденного монархиста, выразилось в том, что в 1928 г. он поручил подготовить декларацию, на основании которой армия должна была провозгласить его царем. Однако этому шагу Вольдемарас сумел помешать. Он приказал все декларации отменить и заявил Сметоне, что если тот осмелится на такой шаг, то «не будет больше ни царем, ни президентом»26.
Однако то, что соотношение сил быстро изменилось в пользу Сметоны, показала новая конституция от 15 мая 1928 г., которая окончательно нивелировала значение парламента и еще больше расширила полномочия литовского президента27. Уже вскоре после роспуска сейма в 1927 г. от всех политических группировок стали исходить попытки
переворота. Сметона знал, что его врагами были народники (Liaudininkai), социал-демократы и христианские демократы, но также и правые экстремисты, которые видели своим лидером исключительно Вольдема-раса, а государственное будущее Литвы — в фашистской системе, созданной по итальянскому образцу. 23 сентября 1929 г. Сметона воспользовался дипломатическим отъездом Вольдемараса за границу для его свержения.
С исчезновением последнего с политической сцены, государственная власть и ее атрибуты сконцентрировались исключительно на личности Антанаса Сметоны. Главный печатный орган таутининков «Эхо Литвы» (Lietuvos aidas), который, по мнению комитета окружных представителей партии, является «без сомнения газетой, отражающей дух национализма»28, 24 сентября 1929 г. писал:
«В настоящее время у нас нет парламента. Надзор за работой правительства и его руководство возложено на Главного рулевого — президента республики. Поэтому перемена в государственной власти носит для нас только персональный характер, не связанной с изменением в работе, системе или программе»29.
Далее «Эхо Литвы» разъясняет, что Воль-демарас слишком часто использовал свой пост для проведения своих внешнеполитических идей30. Поэтому новым премьер-министром станет Юозас Тубелис — близкий друг Смето-ны и политик, ориентированный на внутригосударственную деятельность. Таким образом, стало несомненно, что все политические директивы будут исходить только от Сметоны и ни от кого другого. И не будет больше премьер-министра со своими собственными политическими устремлениями.
Партия таутининков следовала линии, которая была четко определена еще до переворота. Уже в 1925 г. журналист, член националистической партии, Валентинас Густайнис писал: «Сейм ни в национальных, ни в культурных, ни в политических вопросах Литвы не претендовал на роль высшего арбитра»31. Еще раньше сам Сметона требовал лишить сейм власти и поставить во главу государства одного сильного человека. Уже в 1922 г. он написал статью «О парламентаризме, у других и у нас», в которой он требовал «легитимного, сильного главу государства (царя или президента, как во Франции)»32, который бы не отчитывался перед парламентом. Вопреки мнению биографа того времени Александ-раса Меркелиса33 Сметона до захвата власти
ни в коей мере не был либералом. Напротив, усилилась его убежденность в том, что после переворота Литвой должен управлять авторитарный руководитель34.
«Серьезность и авторитет» - одномерность «вождя нации»
Необычно то, что ни Сметона, ни таутининки на ранней стадии своего господства не позаботились о легитимации прошлого Сметоны. Правда с большой регулярностью цитировались как известные люди великого литовского княжества, так и активисты литовского националистического движения, по словам которых сам Сметона оставался «вождем нации», но при этом был какой-то фигурой без истории. Вплоть до 60-летнего юбилея Сме-тоны, когда он и таутининки разъяснили его роль в довоенной Литве, партия и президент возводили культ вождя, опираясь исключительно на отдельные способности и качества Сметоны, а также с помощью фашистской системы государства, которая пропагандировала полное подчинение партии и политики воле вождя.
Когда 150 представителей районных групп партии националистов 30 и 31 мая 1931 г. встретились в помещении радикальной на- == ционалистической студенческой корпорации | Neo-Lithuania35 в литовской столице Каунасе, == стало очевидной степень, до которой партия | подчинилась личности, воле и политике Сме- '| тоны.36 После того как представители партии | выбрали президиум и секретариат, зазвучал 1 национальный гимн, и в зал под аплодис- ^ менты вошел Сметона. В своей речи он опи- 5 сывал народ как организм. «Литва — это не Ц абстракция, а выражение истинной потреб- ^ ности народа», — объяснял он собравшимся Ц и рассказывал о достижениях итальянских ^ фашистов37. Затем в общих чертах он обрисо- г вал роль президента Литовской республики. ^ По его словам, только президент знает, каким | должны быть форма и структура правитель- | ства, а также «порядок жизни государства»38. Ц Опираясь на Конституцию от 1928 г., он от- * казал в восстановлении сейма в форме парла- ^ мента: «Если сейм соберется, тогда он едино- | гласно решит, что только он может служить ^ народу»39. Таким образом, Сметона выразил то, что позднее во всех деталях обнародовал V в своих указах: сейм как политический орган ^ был не действенным и не функциональным, ¡Ц так как служить народу — это наивысшая Ь
задача исключительно «вождя нации», которому не будет мешать нерешительность парламента. После своей речи Сметона покинул зал под стоячие овации.
Представитель партии таутининков из города Вилкавишкис подвел итоги заседания: во-первых, следует созвать народный конгресс, чтобы учредить новую форму правления, во-вторых, это новое правление должно работать в согласии с правительством. Политические директивы должны будут исходить исключительно от президента Антанаса Сме-тоны: «Вождь нации — наш единственный авторитет»40. В 1935 г. в циркулярном письме генерального секретаря партии значилось, что партия ждет от всех своих членов, чтобы они исключительно следовали «обнародованным идеям "вождя нации", а также [...] его деятельности и воззрениям»41.
Эта унификация партии и политических органов на всех плоскостях привела к строгой вертикальной структуре власти. После того, как сейм как парламентский орган был распущен, а его восстановление даже не обсуждалось, Сметона создал другие органы, которые его как «вождя нации» должны были утвердить на должности президента. Один из этих органов — комитет народных пред-== ставителей, был выбран на общем собрании § партии таутининков. Единственной функци-== ей этого комитета было избрание Сметоны | на пост президента. Не было не только кандидатов от оппозиции, но и вообще никаких | других кандидатов, так как в силу своего зва-| ния Сметона был единственным возможным ^ руководителем Литвы. Так, генеральный сек-§! ретарь партии таутининков Винкас Растенис ¡1 указал в циркулярном письме к окружному ^ правлению от 27 ноября 1931 г. на то, что в Ц выборном комитете должны были быть толь-з ко такие представители, которые «не выбрали е бы президентом никого другого кроме наше-^ го вождя, Его Превосходительства президен-§ та республики, Антанаса Сметоны, так как I только такой выбор обеспечит порядок и ста-Щ бильность в стране»42. В соответствии с этим, =1= газета «Эхо Литвы» от 11 сентября 1931 г. сообщила: «Антанас Сметона единогласно был избран президентом республики»43. ^ Что касается характеристик «вождя на-^ рода», то долгое время партийные органы на V этот счет хранили молчание, не высказыва-Ж ясь по этому поводу не только публично, но £ и между собой. На общей встрече окружных !3 представителей таутининков 11 и 12 июня
1932 г. было утверждено, что члены партии «всегда остаются приверженцами одного порядка, который гласит, что последнее решение всегда остается за президентом республики, и что этот президент был избран не в результате ожесточенной борьбы политических группировок, его избрание проистекло из огромной серьезности и авторитета, исходящих от него»44.
Вплоть до празднования 60-летия строилось это многословное, абстрактное семантическое поле из слов «мудрость», «опыт», «авторитет», «предвидение», служащее основой легитимации Сметоны как президента и «вождя нации». Сам Сметона продвигал образ «правителя-философа»45, читая на праздничных мероприятиях лекции о Платоне и литовской литературе, особо упоминал свою деятельность в качестве доцента в Каунасском университете и при каждой возможности ссылался на свое докторское звание, законность которого, однако, вызывала сильные сомнения46.
На картинах и фотографиях того времени Сметона представал «монотонно однообразным: важный, с подкрученными вверх усами, короткой остроконечной бородкой на подбородке, которая, соединяясь с усами, полностью обрамляла его рот. Волосы зачесаны на правую сторону. Густые брови, почти на всех фотографиях лицо без тени улыбки, без какого-либо выражения, взгляд мрач-ный»47. Этот образ практически не менялся в течение всего периода его правления. Носил Сметона в основном белую рубашку с белым галстуком-бабочкой, широкую ленту, поверх нее черный или белый жилет, а также черный фрак. С левой стороны фрака всегда был отчетливо виден орден Креста Витиса48. Еще один Крест Витиса Сметона носил либо под галстуком-бабочкой, либо на фраке, на уровне пояса брюк49. Другие знаки отличия, например, Орден Витовта Великого, видны на Сметоне только на некоторых фотографиях50. Портретисты 1930-х гг. изображают Смето-ну исключительно в одной и той же позе и с неизменным выражением лица: задумчивое, но решительное, строгое, с видом зрелого и опытного политического деятеля51. Фотография или рисунок с изображением Сметоны, где он показан в торжественной позе с книгой в руке, словно он сейчас приступит к чтению вслух, в середине 1930-х гг. стали своеобразной иконой и появлялись в многочисленных книгах и газетах52. В противоположность Гит-
леру, который изображался либо воинственным, либо культурным и образованным53, внешний облик «вождя нации» всегда оставался единообразным и неизменным.
Легитимация посредством историзации
С 1934 г. таутининки и Сметона начали проводить легитимацию последнего, подчеркивая его роль в прошлом как стойкого борца за независимость Литвы. Таким образом, культ вождя тесно связали с культом героя. Уже в конце 1931 г. газета таутининков «Северная Литва» (81аиш ПеШуа) требовала «соответствующего воспитания для литовцев»54, главной составной частью которого должен был стать культ героя: «Культ героя сильно влияет на настроение народа, он побуждает молодежь доблестно трудиться на благо родины»55.
Газета «Меч» (Катйа$), рупор армии, а также печатный орган, сочувствующий националистам, летом 1933 г. подчеркнула значение культа великого литовского князя для «духа народа»: «Литва была могущественным государством, но какие исторические памятники нам остались от этого государства? [...] Мы не знаем, где похоронен князь Миндовг [...], где находится прах Кестутиса, где находится настоящая могила Витовта. Однако все эти великие люди существовали, совершали героические подвиги и правили народом»56. Без создания культа этих героев воспоминания о них померкли бы: «Традиции утеряны, дух народа ослаб, и постепенно исчезает, и так умирает славное прошлое, впадает в долгий летаргический сон»57. Катйа$ видела решение в создании нового героического культа, ориентированного на недавнее прошлое Литвы. «Только с созданием новых авторитетов, новых вождей воспрянет и оживет народ. [... ] Давайте вспомним Кудирку, Басанавичюса, Вилейшиса»58.
Образ «вождя нации», который ранее определялся исключительно достоинством и образованностью зрелого политического деятеля, теперь дополнился еще двумя признаками: фундаментальным мифом, который был связан не только с деятельностью Сме-тоны, но и с его социальным происхождением, а также его сверхчеловеческой способностью к управлению народом. В соответствии с этим, газета Катйа$ в апреле 1935 г. показала Сметону как государя верхом на коне на фоне литовской деревенской идиллии59. «Вождь должен хорошо знать психологию руководс-
тва людьми. Иначе это не вождь. [...] Истина состоит в том, что мы все создаем нашу Литву, мы все работаем над этим, но ведет нас по этому пути Антанас Сметона»60, — говорится в том же издании.
Данное определение мало соотносится с историческими событиями, но это, как и многое другое, Сметона и таутининки в соответствии с особенностью литовского национализма, начали подчеркивать на удивление поздно61. Винкас Кудирка, Йонас Басанавичюс, Петрас Вилейшис, создания героического культа которых требовала газета Kardas, являлись известнейшими литовскими националистами конца XIX — начала XX вв. Они происходили, как большинство литовских активистов того времени, из литовского крестьянства, и получили университетское образование в Варшаве, Москве и Санкт-Петербурге. Этих троих объединяла сфера их политической деятельности: они издавали газеты62. После крестьянского восстания 1863 г. литовскоязычные газеты, напечатанные латиницей, были запрещены63. Басанавичюс был первым, кто в 1883 г. в восточно-прусском Тильзите издал газету Auszra («Утренняя заря»), проникнутую духом романтизма, которая так называемыми книгоношами контрабандой провозилась через == границу в российскую Литву. Очевидной це- | лью газеты было спасти от гибели литовский ==
к
язык64. Кудирка с 1889 г. издавал газету Varpas | («Колокол»), которая имела явное националистическое звучание. И, наконец, Вилейшис g был издателем Vilniaus zinios («Виленские 1 вести»), первой литовскоязычной дневной газеты. Подавляющее большинство главных 5 фигур литовского националистического дви- g жения, таких как Юргис Белинис, Мартинас ^ Янкус, Юозас Тумас-Вайжгантас, занимались Ц публицистикой, или, например, как Йонас ^
Яблонскис, способствовал становлению ли- S
01
товского литературного языка65. ^
В ряд этих деятелей без проблем попал и |
сам Сметона, который никогда не выделял- |
ся какими-либо военными заслугами, как, Ц
например, его современники Йозеф Пил- *
судский или Миклош Хорти. Сметона тоже ^
происходил из простой крестьянской семьи, |
он учился в Санкт-Петербурге, хоть и недол- ^ го, и занимался публицистикой. Поэтому
странно, почему Сметона и таутининки лишь v
в 1934 г. стали активно интегрировать этот i
главнейший для литовских националистов i
аспект в культ «вождя нации». ¡3
На 10 июня 1934 г. в Науместис, родном городе Винцаса Кудирки, было запланировано открытие памятника этого известного публициста и композитора, написавшего музыку национального литовского гимна. В циркулярном письме окружному правлению тау-тининков от 1 июня генеральный секретарь Винцас Растенис предложил использовать это мероприятие в собственных интересах. «До сих пор д-р Винцас Кудирка считался идеологом народников, — пишет Растенис, — но отнюдь таким не является: согласно тем идеям, которые он высказывает, он намного ближе нам, националистам»66. Поэтому Рас-тенис предложил провести 10 июня всенародный «День Кудирки», который должно будет организовать окружное правление этого региона. Должен был выйти специальный выпуск «Эха Литвы» (Lietuvos aidas), а популярный писатель Юлийонас Линде-Добилас должен был прочитать доклад о Кудирке. Но, пожалуй, самым характерным для националистов было предложение перенести «День Кудирки» на 13 июня, чтобы «связать его с именинами "вождя нации" Антанаса Сметоны»67. В конце концов, его провели в первоначально выбранный день, возможно потому, что через три месяца должно было == состояться празднование 60-летнего юбилея g Сметоны. Тем не менее, во время открытия == памятника «Винцаса Кудирки, великого ли-| товца»68, ораторы сделали все, чтобы связать имя Сметоны с именем национального героя. | Сметона якобы являлся «идеальным испол-t нителем идей Кудирки»69 и таким образом g логически стал его преемником в литовском §! «героическом эпосе».
g Если бы современники Сметоны до 1934 г., ^ даже при его собственном содействии, связы-Ц вали его как «вождя нации» в первую очередь з с другими фашистскими вождями, такими как S Муссолини, он стал бы сейчас национальным 5 вождем, который в период гибнущих империй § привел Литву к независимости. Несомненно, = это было также реакцией на трудное положе-Цз ние Литвы, которая все еще сталкивалась с не* разрешенным вопросом, касающимся Виль-■р нюса, захваченным в 1920 г. Польшей, и также должна была спорить с ревизионистскими ^ притязаниями гитлеровской Германии. Раз-^ решить это критическое внешнеполитическое v положение считали способным только Сме-i тону: «Вильнюс — это наш Вильнюс, Клайпеда — литовский порт [...]. Это жизненная фи-!з лософия Антанаса Сметоны»70.
В юбилейном сборнике 1934 г. «вождь нации» и другие литовские националисты изображены на фоне портрета Йонаса Баса-навичюса71 Если говорить об идеальном руководителе, пишет автор, то «на ум придет не так много имен правителей нынешней Европы. В Чехословакии это Масарик, у нас в Литве — это Антанас Сметона»72.
Это сравнение авторитарного Сметоны с демократом Томашем Масариком кажется на первый взгляд удивительным. Но на второй взгляд, образ, который Сметона сам пытался культивировать, оказывался ближе к Масарику, чем к другим авторитарным правителям, таким как Муссолини, Хорти или Пилсудс-кий73. Чешский президент сверх меры отличился в борьбе за чешскую культуру и государственную независимость и был человеком высокообразованным, философом и университетским профессором. Этот образ очень точно соответствовало идеальному представлению, которое имел о себе Сметона, так и не окончивший свою учебу74. «В послевоенный годы мы хорошо видели, какую огромную роль одна личность может сыграть в жизни государства», — говорилось в юбилейном сборнике, посвященным Сметоне. «Анта-нас Сметона сочетает в себе самые лучшие качества литовского народа: мудрость, серьезность, усердие [...]. Это большая редкость: лишь в двух государствах — Литве и Чехословакии — мы можем найти такие личности, являющихся главами государства и сочетающих в себе качества вождей нации: мыслителя и политика, философа и дипломата»75.
В тексте, озаглавленном «Его жизненные идеалы», мы находим идиллическую картину поля родной деревни Сметоны Ужуленис, которая указывает на еще одну биографическую общность с Масариком и является важной составной частью мифа о «вожде нации». Как и Сметона, выросший в бедных условиях, Масарик был сыном «бедного, почти безграмотного, крепостного словацкого кучера»76. В мифе о «вожде нации» крестьянское происхождение, которое Сметона первоначально пытался утаить, в конце концов, стало обязательной характеристикой. Популярный в межвоенный период литовский поэт Казис Бинкис прославлял проведенное в бедности детство Сме-тоны в книге, посвященной его 60-летию, и предназначавшейся в первую очередь детской аудитории, рассказывая о жизненной ситуации, которая не сломила Сметону, а, напротив, стала фундаментом для его стремительного
взлета. В этой книжечке, изданной в количестве 300 000 экземпляров, что до сих пор является рекордным для Литвы тиражом77, Бинкис прославлял крестьян как стражей и хранителей Литвы. «Так и наш президент Антанас Сметона родился не в шикарной помещичьей усадьбе и происходит не из знатного дворянского рода»78. Именно бедность стала следствием того, что в регионе сохранился старинный и особенно чистый вариант литовцев, а также сохранились огромные познания о литовских сказках79. Родители Сметоны были «бедны, но образованы, душевны и богобоязненны»80. «Работай, и Бог тебе поможет»81, — бывало говорил его отец Йонас.
Празднование 60-летия Сметоны
Поворотным пунктом 1934 г. в отношении исторической контекстуализации «вождя нации» и внедрения его в литовский «героический эпос» стало празднование 60-летия Антанаса Сметоны. 22 июля 1934 г. Верховный комитет таутининков выпустил для проведения торжества плакат, предназначенный для оповещения всего литовского народа о готовящемся празднике. Выбор даты пал на 9 и 10 сентября — спустя месяц после настоящего дня рождения Сметоны. Для поддержки окружного комитета были призваны чиновники, священники, ученики и члены Союза стрелков Литвы (ПеШуо$ ЁаиИц Sqjunga)82. Во всех населенных пунктах должны быть образованы праздничные комитеты, которые будут следить за тем, чтобы все жители в дни праздника «подняли национальные флаги, украсили дома венками и выставили символ Витиса или портрет президента»83. Таким образом, флаг, литовский всадник (Витис) и портрет «вождя нации» должны стать основополагающим триединым символом литовского государства и литовской истории на всей территории литовского государства. Наибольшее значение придавалось присутствию ныне здравствующих активистов литовского националистического движения, которые также способствовали легитимации Сметоны на должности президента: аушрининки84 (Ашпшпкш), варпининки85 (Уагр1пшка1), книгоноши, участники Великого сейма в Вильнюсе86, участники конференции в Вильнюсе 1917 г.87, кавалеры ордена Креста Витиса88, инвалиды литовской армии, родители других борцов за независимость Литвы или павших в борьбе за ее свободу»89.
Публичное торжество должно было проходить на открытом пространстве, чтобы его посетило как можно больше участников. В Каунасе 9 сентября на площади Пятраса Вилейшиса в районе Жалякальнис прошел всеобщий молебен, затем последовала церемония подъема флага, на которой присутствовали все литовские организации90. В других литовских населенных пунктах молебен и поднятие флага должны были пройти в то же самое время.
В заключение в Каунасе, как и в других городах должны были состояться праздничные заседания, которые при условии хорошей погоды также должны были проходить на открытом воздухе. В начале заседания особо подчеркивались заслуги Сметоны перед Литвой. Затем предлагалось вспомнить о Вильнюсе, «где Антанас Сметона творил независимость Литвы», и спеть песню «Без Вильнюса нет нам покоя»91. В конце заседания слово должен был взять «вождь нации», которому собравшиеся внимали стоя. Заседание должно было закончиться исполнением национального гимна или песней «Мы родились литовцами». Организационный комитет предложил городским властям проводить заседания в библиотеках, музеях, школах или на площадях, носящих имя Антанаса Сме- == тоны92. В заключение вечером должны были | проводиться различные мероприятия — лек- == ции, концерты, народные танцы и др. |
В свою очередь окружные комитеты при- '| звали общинные комитеты обсудить все с | местными союзами и организациями, что- 1 бы те вносили свои предложения касательно ^ чествования «вождя нации»93. Так, например, 5 общинный комитет северо-литовской дерев- Ц ни Папиле предложил после спуска флага зажечь огонь в честь «вождя нации»94. Ц Так как организационный комитет, оче- ^ видно, не занимался подведением итогов, г основным источником информации о фак- ^ тическом проведении празднования для нас | служит отчет, опубликованный в газетах. | Однако они дают нам наряду с обзором хода Ц праздника еще некоторую важную информа- * цию. Так как унифицированная пресса не пе- ^ чатала высказывания оппозиции, отсутствие | сообщений о празднике в оппозиционных ^ газетах можно расценивать как выражение =а недовольства режимом и культом вождя. Так, V газета «Рабочий» (ВатЫп1пка$) напечатала ^ лишь три статьи о празднествах, из которых ¡Ц самым длинным было сообщение литовс- Ь
кого телеграфного агентства ELTA95. «Наша газета» (Müsq laikrastis), выпускаемая Анта-насом Туменасом, бывшим членом распущенной партии христианских демократов и председателем Католического рабочего центра (Katalikq veikimo centras), лишь на второй станице напечатала сообщение о торжествах. Националистическая газета «Наша земля» (Müsq krastas), напротив, посвятила отчету о празднике полных 12, а в общей сложности 16 страниц96. Газета «Эхо Литвы» (Lietuvos aidas) — рупор таутининков — полностью все 12 страниц издания предоставила для описания празднования дня рождения «вождя нации»97.
По сообщениям этих газет самые пышные торжества проводились с 8 по 10 сентября в столице Литвы Каунасе. 8 сентября состоялось богослужение, в котором принимал участие и сам Сметона. Вечером в военном музее проводилось праздничное собрание. В субботу 9 сентября снова прошло богослужение, а именно на площади Вилейшиса, самой большой в Каунасе площадке для проведения мероприятий. В завершение по Каунасу прошел парад с флагами, и Сметона выступил с краткой речью. 10 сентября день рождения Сме-тоны отметили в школах, также проводились == разнообразные шествия. «Весь Каунас был S украшен флагами, цветами и портретами», — == сообщалось в «Эхе Литвы»98. | Как и планировалось, в торжествах прини-'I мали участие большие и малые организации I страны. Каждый литовец прославлял Смето-t ну как «вождя нации»: стрелки, таутининки, g юные литовцы, нео-литовцы, скауты, ферме-§! ры, евреи. В синагогах Каунаса молились за <§ Сметону. Присутствовали гости из Латвии, а ^ также «мало-литовский патриарх» Мартинас Ц Янкус и представители Вильнюсской области. з «Все пришли, и это показывает, что Антанас S Сметона является вождем всего народа»99. 5 Также таутининки не упустили возможность § пригласить высокопоставленных заграничных = представителей. Хью Монтгомери Натчбулл-! Хьюгессен, британский министр по балтийс-* ким республикам, прибыл из Риги; шведский р министр Патрик Ройтерсверд и представитель 'I Италии принимали участие в торжествах на ^ площади Вилейшиса.
^ Поручение Верховного организационного V комитета партии таутининков, касающееся i национальной и исторической контекстуа-i лизации «вождя нации», было выполнено. !з «Большая часть балконов домов была укра-
шена портретами "вождя нации"», — сообщает газета «Эхо Литвы». «У кого не было его портрета, выставляли изображение Витовта Великого или других великих национальных героев»100. Наряду с Мартинасом Янку-сом и соиздателем газеты «Утренняя заря» (Лихгга) Йонасом Шлюпасом присутствовали еще сторонника движения аушрининков (Лusrininkai)m. Соответственно, на праздничном заседании в военном музее особо подчеркивались достижения Сметоны и его заслуги в патриотическом движении. «Ты заново создал и обустроил государство, — говорил в своей хвалебной речи министр юстиции Стасис Шилингас, — ты вдохнул в народ жизнь и вырастил его. Ты спас отчизну в трудные дни»102. Шлингас легитимировал Сметону, поставив его в один ряд с великими литовскими князьями. Как Гедиминас однажды увидел во сне железного волка и основал после этого Вильнюс, так и Сметоне привиделся сон: «Будучи еще юношей, он увидел во сне, как открылась "Зеленая гора" Каунаса, и оттуда вышла воскресшая литовская армия. Сон Сметоны [...] осуществился. После столетий порабощения возродилась Литва в своем величии»103. Только Сметона в силах сделать так, чтобы и сон Гедиминаса сбылся, и Вильнюс вырвался из польского плена. «Для этого нам нужны решительность и вождь»104. Однако последний должен отличаться не только авторитетом, но также быть патриотом, как Сметона. «Без любви к родине вождь не достигнет успеха. И Миндаугас, и Гедиминас, и Витовт, и Кейстут были полны такой любви»105.
Шилингас также не упустил случая упомянуть поборников «возрождения Литвы», таких как Мотеюс Валанчюс или Винцас Кудирка, и таким образом поставить Сметону в один ряд с ними. Эту мысль подхватил также и следующий оратор — священник, впоследствии премьер-министр, Владас Ми-ронас, который хвалил деятельность Смето-ны как издателя газеты «Надежда» (Уйй$): «Надеждой был Сметона»106. Так как речь идет о националистической газете, она могла просуществовать долгие годы, в то время как конкурирующие газеты «Виленские вести» (Vilniaus гтш) и «Хозяин» (Ukininkas) шли ко дну, потому что они изменили духу Винцаса Кудирки, переметнувшись на сторону социалистов. Сметона, напротив, всегда видел себя приверженцем идей Кудирки.
Также кроме запланированных парадов, богослужений и торжественных заседаний на
региональном уровне проводились многочисленные, разнообразные демонстрации культа «вождя нации», за проведение которых отвечали окружные и районные комитеты. В то время как в Каунасе в честь Сметоны проводился футбольный матч, в котором Литва победила Латвию со счетом 3:1107, в городе Жагаре от имени Сметоны раздавали символические «Вильнюсские паспорта», которые должны были упрочить притязания на город. В Пане-вежисе во славу Сметоны пел хор из двухсот голосов, в Рокишкисе в его честь состоялись скачки. В городе Тельшяй в честь «вождя нации» был открыт новый спортивный стадион, а в Паланге разожгли большой костер. В Шяуляе четыре оратора прочли четыре доклада, осветив все грани личности президента: «Личные качества вождя нации», «Вождь нации как деятель культуры и националист», «Вождь нации как стилист и оратор», «Вождь нации как политик и социальный активист»108. По сообщению газеты «Наша земля» (Ый$ц ктака$) подобные мероприятия проводились в городах Пасвалис, Вашкай, Грумшляй, Трошкунай, Пумпенай, Рамигала, Кретинга, Расейняй, Ма-жейкяй, Жаренай и Плунге109.
В некоторых литовских населенных пунктах проведение праздника использовали для того, чтобы увековечить память о президенте. Газета «Наша земля» сообщила о торжественном открытии Аллеи президента Сметоны в Клайпеде. В Жеймялисе Баускую улицу переименовали в улицу Антанаса Сме-тоны. Государственная гимназия в Биржае с гордостью сообщила, что она является первой гимназией Литвы, названной в честь Ан-танаса Сметоны. В Рамигале среднюю школу также называли именем президента110.
Благодаря визуализации празднеств, но в особенности благодаря речам ораторов было очевидно, насколько сильны были старания использовать 60-летний юбилей Сметоны для придания большего веса культу «вождя нации». Способности Сметоны, его серьезность и образование давали возможность стилизовать его как «человека действия» в традиции литовских героев, таких как Гедиминас, Ви-товт, а также националистов 19-го века.
Интегративная функция культа «вождя нации»
Однако Сметона должен был стать «вождем нации» не только этнических литовцев, он просто не мог игнорировать реальное положение дел в нестабильной литовской рес-
публике. В Литве в середине 1920-х годов проживало почти 20 процентов населения нелитовского происхождения — большинство из них были евреями, а также немцы, поляки и русские111. После болезненного для молодой литовской республики захвата Вильнюса поляками правительство не могло позволить себе каких-либо новых этнических конфликтов. Вильнюсский конфликт показал, что мирное совместное проживание разных этнических групп было условием территориального единства Литвы.
В своей речи на собрании партии тау-тининков в 1935 г. Сметона обрисовал свою политику в отношении этнических меньшинств. «Законность — это основа нашего государства»112, — объявил Сметона. Поэтому его политика основывается на законном признании всех этнических групп Литвы. Демократия, напротив, выступает за расизм113. «Она является всего лишь формой без содержания — когда она пытается создать равенство, то в итоге в большинстве случаев получается неравенство»114. Это признание равных прав для всех граждан государства, независимо от их этнической принадлежности, имело место при безоговорочной лояльности литовскому государству и «вождю нации»: «Также они должны знать границы своих прав, чтобы не == создавалось государство в государстве»115. |
Расположение самого крупного этни- == ческого меньшинства — евреев — было для | Сметоны особенно важным. Хотя автократия Сметоны упразднила пост министра | по еврейским вопросам, но еврейские ор- 1 ганизации, частные школы и банки могли и ^ дальше осуществлять свою деятельность116. 5 Поэтому большинство литваков117 воспри- Ц нимали Литву намного более пригодной для проживания, чем, например, Польшу, где ев- Ц реи позднее, к середине 1930-ых годов под- ^ вергались антисемитизму со стороны других г этнических групп118. Поэтому неудивительно, ^ что евреев устраивал культ «вождя нации». | Антанас Сметона был «словно послан про- | видением»119, писал своей брошюре Моисей Ц Брегштейнас от имени «союза еврейских сол- * дат, принимавших участие в борьбе за неза- ^ висимость Литвы»120. «Помнится, — говорит Брегштейнас, — когда нашей независимос- ^ ти угрожали со всех сторон [...], все сыны =а Литвы, независимо от их национальности и V вероисповедания, последовали призыву его ^ Превосходительства Антанаса Сметоны»121. ¡Ц Сметона «сражался против русских, против Ь
поляков, но никогда не боролся ни с русскими, ни с польскими, ни с другими национальными меньшинствами»122. Вообще, Брегштей-нас и другие еврейские авторы брошюры при описании Сметоны в большинстве случаев пользовались понятием «вождь», зачастую употребляя его с притяжательным местоимением: наш «вождь нации».
К своему 60-летнему юбилею Сметона получил поздравительное послание не только от еврейских солдат123, но и от литовских караимов, которые желали ему удачи в отвоевании Вильнюса обратно124. Во время праздничных торжеств евреи выражали свою лояльность Сметоне. Президент является гарантом единения Литвы, так как он понимает «не только литовский народ, но и проблемы национальных меньшинств»125, говорил предприниматель Ожинскис. Также председатель польского меньшинства Янчевский воздавал хвалу «вождю нации» по тому же поводу от имени единого блока поляков, русских и немцев126.
Однако культ должен был работать не только в отношении этнических групп. С 1933 года девизом таутининков стал лозунг «Единство народа — сила Литвы» (ТаШш у1епуЬе — ЫеШуоз §а1уЬе)127. «Главной идеей Сметоны является единство народа», — го-== ворит генеральный секретарь партии Расте-§ нис128. Согласно этому Сметона был «вождем == нации» всех слоев населения всех регионов | страны — каждый должен был чувствовать себя под его защитой. «Антанас Сметона друг | всех людей. Он изо всех сил защищал крес-| тьян и рабочих, и будет защищать их и дальше», — писала газета «Наша земля» в 1934 г.129
0
§! Газета католического Литовского рабочего ¡1 союза (Lietuvos йатЪо ^/е4етаеуа) характеризует ^ Сметону как «великого рабочего литовского Ц народа», который всегда «выступал за еди-з ную Литву, а также за сотрудничество всех е литовских рабочих»130.
* Особенно интенсивные отношения свята
§ зывали Сметону со скаутами, шефом кото-
1 рых он был. Соответствующим ритуалом вы-Щ разилось проявление культа «вождя нации»
* при встрече с литовскими скаутами. На фотографии празднования 1-го мая показаны скауты, несущие Сметону на руках и машу-
^ щие литовскими флагами. Стоящие дальше ^ в стороне скауты вытянули руки в «римском V салюте»131. Председатели скаутов, Юозас Ша-^ раускас и София Чюрленене-Кимантайте, £ вдова известного литовского музыканта Ми-!3 калоюса Константинаса Чюрлениса, вручали
ордена Лилии, ордена «За заслуги» и ордена Свастики. Сметона произнес речь, которая завершилась исполнением национального гимна. Затем скауты наградили президента орденом Волка Гедиминаса132.
Также в свой день рождения Сметона получил поздравления от всех общественных групп. Скауты, юные литовцы, стрелки Ки-бартая133 поздравляли «вождя нации», как и Мемельский союз стрелков «Сантара» («Все ради Литвы! Все ради дорогого вождя Литвы!»)134, или союз литовских женщин-евангелисток, желающих Сметоне «чтобы Господь благословил "вождя нации" и его семью»135. Активное участие этнических и социальных организаций позволяет сделать вывод, что культ «вождя нации» стал очевидным фактом — в Европе, где обострилась внешнеполитическая ситуация и будущее Литвы находилось в критическом положении, Сметона фактически воспринимался единственным гарантом нерушимости Литвы и ее суверенитета.
Кризис культа «вождя нации»
16 февраля 1935 года, за национальным празднованием провозглашения независимости последовал новый праздник, центром которого был культ «вождя нации»136. Однако уже спустя полгода подул ветер перемен, и так тщательно взращенный образ мудрого Сме-тоны, только лишь правление которого могло гарантировать единство Литвы, дал большую трещину. В южно-литовских регионах Сувал-кия и Дзукия произошли крестьянские восстания, которые режим мог подавить только силой137. Погибло трое крестьян, и авторитет таутининков в данном регионе надолго был
подорван138.
Во второй половине 1930-х годов к культу «вождя нации» прибегали все меньше, в то время как Сметона пытался упрочить свою власть путем внесения изменений в Конституцию. Конституция от 11 февраля 1938 года давала Сметоне «практически неограниченную власть»139. Спустя короткое время режиму был нанесен новый удар. 17 марта 1938 года правительство было вынуждено принять политический ультиматум, касающийся дипломатических отношений, и таким образом отказаться от притязаний на Вильнюс. Этот дипломатический провал сильно подорвал авторитет Сметоны среди населения, и он был вынужден сместить с поста премьер-ми-
нистра своего близкого друга Юозаса Тубе-лиса и заменить его священником Владасом Миронасом, и этим продлить свою жизнь в
политике140.
В ноябре 1938 года Сметона был переизбран 120 народными депутатами, являвшихся членами партии националистов, из которых 118 голосов — «за» и 2 — воздержавшихся. Газета «Эхо Литвы» сообщала о параде на аллее Свободы в Каунасе, в котором принимали участие юные литовцы, рабочие, студенческие союзы и еврейские организации. Бодрая поздравительная речь генерального секретаря партии таутининков Янавичюса не смогла скрыть кризис легитимации Сме-тоны, возникшего из-за внутриполитических и внешнеполитических неудач:
«Сильные ветры, бури и огромные волны сотрясают корабль нашего государства в океане человечества [...]. Сегодня в этот час взоры всех, кто серьезно озабочен будущим нашего государства, обращены к нашему вождю: не устал ли он держать в своих руках руль, ведя нашу страну через океан? Нет, он не устал!»141
Из газетных сообщений стремительно стало исчезать обозначение «вождь нации». В то время как «Эхо Литвы» в своей передовице, посвященной переизбранию Сметоны, использует его в двух случаях142, в выпуске «Литовских вестей» оно не появилось ни разу143. О планируемом таутининками проведении 6 ноября в округе Шяуляй Дня «вождя нации»144 в газетах данного региона вообще не сообщалось. 11 июня 1939 года состоялось празднование именин Сметоны, организованное таутининками и юными литовцами, центральной частью программы которого должны были стать «Доклады о личности "вождя нации"»145. Однако даже в «Эхе Литвы» об этом событии было лишь небольшое упоминание: «Партия Таутининкай отпраздновала именины президента страны Антана-са Сметоны»146.
Однако культ «вождя нации» продолжали использовать для укрепления морального духа таутининков. За два года до советской оккупации карусель смены членов правительства закружилась еще быстрее. 24 марта 1938 года Владас Миронас сменил на посту премьер-министра Юозаса Тубелиса, а через год Миронаса сменил Йонас Чернюс. Последнего 21 ноября 1939 года сменил Антанас Меркис. Вследствие этих частых замен человек, назначаемый на пост премьер-минис-
тра, считался козлом отпущения, которого приносили в жертву Сметона и таутининки, когда их неумелая политика терпела неудачи. Партийная пропаганда пыталась обыграть это, изображая этих солдат партии неотъемлемой составной частью великих замыслов «вождя нации». В циркулярном письме членам партии от 14 января 1939 года говорится: «Большинство этих имен известно еще со времен борьбы за независимость, так как они были среди партизан-добровольцев, и в последние годы показали себя как мужественные и решительные борцы за провозглашаемые нашим вождем национальные идеалы»147.
К национальному празднику 16 февраля 1939 года таутининки еще раз попытались приобщить общественность к культу «вождя нации». Примечательно, что эти празднования превратились в трибуну для совершенно другого человека, который должен был стать сильнейшим конкурентом Сметоны в борьбе за власть в Литве. Партия националистов снова призвала жителей литовских городов украшать свои окна портретами Сметоны, Ку-дирки и Басанавичюса148. Кроме того, Сметона выступил перед общественностью с речью149. Однако более интересной была речь, которую министр обороны, генерал Стасис Раштикис произнес перед студенческой корпорацией == «Рамове». Раштикис сказал, что руководство | армии не должно вмешиваться в политику, == но «вопросы государственной безопасности | и связанные с ними военные политические '15 вопросы должны решаться военным руко- | водством»150. В контексте дипломатического 1 кризиса в Европе и усиления напряженности ^ между Германским Рейхом и Советским Сою- 5 зом эти заявления должны были расценивать- Ц ся как вызов, брошенный Сметоне. ^
Стасис Раштикис, который был женат на Ц племяннице Сметоны, долгое время в поли- ^ тике был «приемным сыном» президента151. г При Сметоне он стал сначала майором, потом ^ генералом, а потом и министром обороны | в правительстве Миронаса. Армия издавна | была самой важной опорой при правлении Ц националистов, и поэтому Раштикис очень * быстро стал одним из самых могущественных р людей в стране152. Амбициозный Раштикис | считал Сметону слабым руководителем и все ^ более неспособным управлять страной и выказывал собственные претензии на господс- V тво: «Президент может председательство- ^ вать, а управлять страной должен военный ¡Ц руководитель!»153 Он инициировал создание Ь
своего собственного культа — на фотографиях он принимает героическую позу, в книгах и газетах печатают его цитаты154. Наивысшей точки своего влияния на литовскую политику Раштикис достиг в марте 1939 года. 22 марта литовский город Клайпеда должен был перейти к Германскому Рейху — еще один тяжелый удар для режима Сметоны. Сметоне пришлось освободить от должности Миронаса, и Раштикис сделал так, чтобы этот пост занят его близкий друг Йонас Чер-нюс. «Теперь Раштикис управлял Чернюсом, а тот — правительством»155. Осенью 1939 года со смертью Юозаса Тубелиса Сметона потерял еще одного своего соратника156. Лишь благодаря замене Чернюса на Антанаса Мер-киса в конце 1939 года Сметона снова обрел своего сторонника на посту премьер-министра и таким образом смог одержать победу над Раштикисом в борьбе за власть157.
Победа Сметоны длилась недолго. Вред, нанесенный его авторитету в глазах общественности, уже нельзя было ничем исправить. К началу 1940 года имя Сметоны практически исчезло из газетных заголовков и из общественной жизни. Последним публичным упоминанием о нем было выражение благодарности, напечатанное в газете от 15 июня == 1940 года и заключенное в черную рамку: § «Президент благодарит всех поздравивших == его с именинами»158. В тот же день, некоторое | время спустя после того, как литовское правительство приняло ультиматум советского пра-| вительства, он бежал через зеленую границу в | Германский Рейх.
^ «Вчера, 15 июня, президент республики §! Антанас Сметона покинул страну. Его отъезд ¡1 означает уход с должности президента», — написала газета «Эхо Литвы»159. Газета напечата-
еа
Ц ла речь Антанаса Меркиса по случаю вступле-з ния в должность, в которой новый президент е ни словом не обмолвился о старом президенте. ^ В специальном вечернем выпуске говорилось: § «Экс-президент Сметона интернирован в Гер-| мании»160. Газета «Литовские вести», очевидно, Щ под впечатлением наступления Красной ар* мии, дала более внятную информацию:
«Антанас Сметона покинул страну и народ в очень важный и самый ответственный ^ момент. Поэтому его шаг следует расцени-^ вать как негативный и достойный осуждения V [...]. Антанас Сметона уехал и оставил народ ^ в положении, которое стало результатом £ тринадцати лет его правления, с политикой, !3 направленной против народа и крестьянства,
против таких существенных вопросов, как, например, земельная реформа, нацеленная на социальное равенство»161.
Выводы
Побег Сметоны, исходя из сложившейся политической ситуации и ожидаемого решительного наступления советских войск, был по большому счету понятен, однако, мягко говоря, он лишал людей иллюзий относительно Сметоны, если принимать во внимание возвеличивание его личности, что составляло сущность культа «вождя нации».
Однако еще задолго до побега Смето-ны культ его личности ослаб, по сравнению с четырнадцатью годами его правления. После переворота 1926 года в преобладающей в этот период прессе националистического толка Сметону стали называть не иначе как «вождь нации», газеты других политических течений использовали это обозначение значительно реже, но достаточно регулярно вплоть до окончания 1930-ых годов. Апогей культа пришелся на празднование 60-летнего юбилея Сметоны, когда в крупных и маленьких городах, деревнях и селах Литвы Смето-ну как легитимного преемника в руководстве литовским движением националистов чествовали в юбилейных сборниках, на парадах, в торжественных речах. Если раньше при описании образа «вождя нации» использовались такие понятия как «образованность», «мудрость» и «серьезность», то теперь в «героическом эпосе» его ставили в один ряд с великими князьями и главными действующими лицами националистического движения. Успехи культа, который сознательно был направлен на все этнические группы и слои населения Литвы, долгое время были значительными: Литва, объединившая под своим крылом большое количество этнических меньшинств, не страдала от межнациональных конфликтов. Даже крестьянское восстание на юге Литвы в 1935 году едва ли можно отнести к социальным волнениям. Несмотря на малоэффективную политику, Сметоне удалось при этих обстоятельствах вплоть до наступления Красной армии оставаться у власти. Таким образом, к 1940 году он стал наиболее долго находящимся на своем посту автократом Европы.
На примере Сталина Рейнхард Леманн выделяет три стадии развития культа личности. Чтобы заложить основу культа, сле-
дует персонализировать общественные отношения. Благодаря этому соответствующая личность возвысится и ее историческая роль будет переоценена. Следующий шаг — увековечивание личности, подчеркивание ее уникальности и незаменимости. Наконец, на третьей стадии личность полностью мифизи-руется и как объект культа освобождается от характеристик обыденного мира162. Если первые две стадии культ Сметоны развивался по данному образцу — лишь с тем отклонением, что историзация Сметоны была предпринята с опозданием, то третьей стадии он не достиг, так как из-за своего побега выпал из «героического эпоса», который он и таутининки так старательно создавали. За шесть лет до этого в газете говорилось о его роли в Первой мировой войне: «Антанас Сметона — вождь. [...] Вождь не может бросить свой народ на произвол судьбы. Сметона не убежал во время войны в Россию, он остался в Литве и сражался с немецкими оккупантами»163. Накануне наступления советских войск и начала Второй мировой войны в Литве снова подтвердилась истина, что история не повторяется дважды, хотя следуя логике культа «вождя нации», Сметона должен был остаться в Литве.
1 Английсикий вариант статьи опубликован: Journal of Strategic Studies. 2005. Vol. 28. № 6. P. 977-1003.
2 Стихотворение А.Д.Велички к 60-летию Антана-са Сметоны, вышло в Müs^ krastas от 16 сентября 1934 г.
3 Smetonos А. Tautos vado Antano Smetonos kalba, 1933 m. gruodzio men. 15 d., pasakyta visotin-iame Lietuvos Tautinink^ S^jungos suvaziavime [Речь «вождя нации» Антанаса Сметоны от 15-го декабря 1933 г., произнесенная на общем собрании Литовских националистов]. Kaunas, 1933. P. 18.
4 Hein H. Der Pilsudski-Kult und seine Bedeutung für den polnischen Staat 1926-1939/ Marburg 2002. S. 27.
5 Ibid. P. 5
6 Senn A.E. Lithuania 1940. Revolution from Above. Amsterdam, 2007. S. 32.
7 Lainovä R. Zum Vergleich der Diktaturen in den baltischen Staaten der Zwischenkriegszeit // Demokratie und Diktatur in Europa. Geschichte und Wechsel der politischen Systeme im 20. Jahrhundert. Berlin, 2001. S. 109-118.
8 Lee J. S. The European Dictatorships 1918-1914. London, 2000. S. 273.
9 Rothschild J. East Central Europe between the two World Wars. Washington, 1998. P. 379.
10 Kiaupa Z. The History of Lithuania. Vilnius, 2002. P. 265.
11 Ibid.
12 MacQueen M. The Context of Mass Destruction. Agents and Prerequisites of the Holocaust in Lithuania // Holocaust and Genocide Studies. № 12. 1998. P. 27-48.
13 Senn A.E. Lithuania 1940... S. 31.
14 Audenas J. Paskutinis posedis. Atsiminimai. New York, 1966; Kairys S. Tau, Lietuva. Boston, 1964; Klimas P. Is mano atsiminim^. Boston, 1979; Musteikis K. Prisiminim^ fragmentai. London, 1970; Rastikis S. Zmogaus ir kario atsiminimai. Los Angeles, 1957; Sliogeris V. Antanas Sme-tona. 2mogus ir valstybininkas. Atsiminimai. Chicago, 1966; Yeas M. Atsminimai. Nepriklausomybes keliais. Kaunas, 1936.
15 Augustaitis J. Antanas Smetona ir jo veikla. Chicago, 1966; Birziska M. Lietuvi^ tautos kelias. Los Angeles, 1953.
16 Merkelis A. Antanas Smetona. Jo visuomene, kultürine ir politine veikla. New York, 1964.
17 Eidintas A. Antanas Smetona. Politines biografijos bruozai, Vilnius, 1990.
18 Truska L. Lietuva 1938-1953 metais. Kaunas, 1995. S. 25; Он же. Antanas Smetona ir jo laikai. Vilnius 1996.
19 Eidintas A. Antanas Smetona. S. 13.
20 Миколас Биржишка описывает эпизод из жизни Сметоны, когда он работал банковским служащим в Вильнюсе. Один поляк обвинил Сметону, что он лжет «как все литовцы», после чего полез в драку. Birziska M. Lietuvi^ tautos kelias. Цит. по: Eidintas A. Antanas Smetona. S. 13.
21 Kiaupa Z. The History of Lithuania. S. 263.
22 Lietuvos zinios. 1926. 21 дек.
23 Kardas. № 35-36. 1926. S. 550.
24 Ibid. S. 553.
25 Lietuvos zinios. 1927. 13 апр.
26 Eidintas A. Antanas Smetona. S. 113.
27 Slepaite L. Lithuania // Elgar Encyclopedia of Comparative Law. Cheltenham, 2006. P. 438-441.
28 LCVA. F. 554. Ap. 4. B. 83. S. 14-16.
29 Lietuvos aidas. 1929. 24 сент.
30 Ibid.
31 Gustainis V. Demokratizmo negalavimai // Lietuvis. № 25. 1925. S. 7., цит. по Eidintas A. Antanas Smetona. S. 95.
32 Smetona A. Apie kity ir müs^ parlamentarizm^ // Tevynes balsas. 1922. 4 авг., цит. Eidintas A. Antanas Smetona. S. 97.
33 Merkelis A. Antanas Smetona. S. 273-277.
34 Eidintas A. Antanas Smetona. S. 99.
35 Lietuvi^ student^ tautinink^ korporacija „Neo-Lithuania" 1922-1964. Boston, 1965; Lietuvi^ student^ tautinink^ korp! Neo-Lithuania 1922-1932. Kaunas, 1932.
36 LCVA. F. 554 Ap. 4. B. 83. S. 73-77.
37 Ibid. S. 73.
38 Ibid. S. 75.
39 Ibid.
ü
40 LCVA. F. 554. Ap. 4. B. 83. S. 77-78.
41 Ibid. S. 51-57.
42 Ibid. S. 94.
43 Lietuvos aidas. 1931. 11 дек.
44 LCVA. F. 554 A. 4 B. 83, S. 129.
45 Senn A.E. Lithuania 1940... S. 30.
46 Ibid.
47 Eidintas A. Antanas Smetona...
48 LCVA. F. 1686. Ap. 1 B. 109. S. 3-5, 9-11.
49 Ibid. S. 8.
50 Ibid. S. 7.
51 В качестве примера приведен гравюрный портрет литовско-американского художника Витаутаса Ка-зимираса Йонинаса, см.: Lietuvos valstybes kürejai. XVI-XX a. pirmosios puses portretai. Vilnius, 2006. S. 8. Больше о Витаутасе Казимирасе Йонинасе см.: Kezys A. The Art of Vytatuas K. Jonynas // Lituanus. Vol. 37. № 1. 1991. S. 39-48.
52 Например: Kardas. № 2. 1935. S. 23; Darbininkas. 1934. 8 сент.; Vados paseke. Antano Smetonos Lietuvos skauty sefo mintys skautiskajam jaunimui. Kaunas, 1937. S. 6.
53 Behrenbeck S. «Der Führer». Die Einführung eines politischen Markenartikels // Propaganda in Deutschland. Darmstadt, 1996. S. 1-78.
54 Siaures Lietuva. 1931. 15 нояб.
55 Ibid.
56 Kardas. № 4. 1933. S. 67.
57 Ibid.
58 Ibid.
59 Ibid. № 12. 1935. S. 249.
60 Ibid. S. 251.
61 О литовском национализме см. также: Jurginis J. Eigenartige Züge der Nationalbewegung in Litauen // National Movements in the Baltic Countries during the 19th Century. The 7th Conference on Baltic Studies in Scandinavia; Stockholm, June 10-13, 1983. Uppsala, 1985. P. 33-40; Krapauskas V. Nationalism and Historiography. The Case of Nineteenth-Century Lithuanian Historicism. New York, 2000.
62 О прессе 1883-1917 гг. cм. также: Birziska V. Is müs^ laikrasci^ praeities // Knygotyros darbai. Vilnius, 1998. S. 382-452; Merkys V. Nelegalioji Lietuvi^ spauda kapitalizmo laikotarpiu. Politines jos susikürimo aplinkybes. Vilnius, 1978; Merkys V. Draudziamosios Lietuviskos Spaudos Kelias 1864-1904. Vilnius, 1994; Urbonas V. Lietuvos zurnalistikos istorija. Periodine spauda. Klaipeda, 2001.
63 О запрещенной прессе см. также: Lietuviskos spaudi-mos draudimas 1864-1904 m. Vilnius, 2004.
64 Auszra. № 1. 1883. S. 4.
65 О прессе и литовском национализме см. также: Merkys V. Lietuvos valstieciai ir spauda XIX a. pabaigoje — XX a. pradzioje. Vilnius, 1982.
66 LCVA. F. 554. Ap. 4. B. 47. S. 13.
67 Ibid.
68 Lietuvos aidas. 1934. 11 июня.
69 Ibid.
70 Bregsteinas M. Antanas Smetona. Vilnius, 1934. S. 3.
71 Ibid. S. 7.
72 Ibid. S. 3.
73 О параллелях в биографиях Сметоны и Масарика см. также Truska L. Lietuva 1938-1953 metais. S. 286.
74 Eidintas A. Antanas Smetona... S. 151.
75 Bregsteinas M. Antanas Smetona. S. 7.
76 Hoffmann R. J. T.G. Masaryk und die tschechische Frage. München 1988. S. 38.
77 Truska L. Lietuva 1938-1953 metais. S. 288.
78 Binkis K. Antanas Smetona 1874-1934. Sesi^ desimci^ mety sukaktuvems. Kaunas, 1934. S. 6.
79 Ibid.
80 Ibid. S. 12.
81 Ibid. S. 10.
82 LCVA. F. 554. Ap. 4. B. 80. S. 4.
83 Ibid.
84 Активисты, примкнувшие к Йонасу Басанавичюсу и выпускающие с ним первую литовско-язычную газету Auszra (1883-1886). Название газеты писалось обычно с оригинальным польским буквосочетанием sz, название движения Ausrininkai писалось с литовским s, что стало обычным лишь спустя годы после первого выхода газеты.
85 Активисты, примкнувшие к Винкасу Кудирке и выпускающие с ним литовско-язычную газету Varpas (1889-1905).
86 Великий сейм в Вильнюсе состоялся 4-5 декабря 1905 года в связи с русской революцией. Несмотря на свой провал, сейм считается важнейшим шагом в направлении независимости.
87 Целью Вильнюсской конференции, состаявшейся 18-23 сентября 1917 года, было определение основных принципов учреждения независимого государства. На конференции был избран Lietuvos Taryba [Литовский совет], провозгласивший независимость Литвы.
88 Крест Витиса был высшим знаком отличия литовского в период между двумя мировыми войнами и вручался литовцам, которые отличились в борьбе за независимость страны. Сам Сметона был кавалером этого ордена.
89 LCVA. F. 554. Ap. 4. B. 80. S. 4.
90 Ibid.
91 Ibid.
92 Ibid.
93 Ibid. S. 1.
94 Ibid. S. 5.
95 Darbininkas. 1934. 15 сент.
96 Müs^ krastas. 1934. 16 сент.
97 Lietuvos aidas. 1934. 10 сент.
98 Ibid.
99 Ibid.
100 Ibid.
101 Müs^ krastas. 1934. 16 сент.
102 Lietuvos aidas. 1934. 10 сент.
103 Ibid.
104 Ibid.
105 Ibid.
106 Ibid.
107 Ibid.
108 Müs^ krastas. 1934. 16 сент.
109 Ibid.
110 Ibid.
111 Truska L. Lietuva 1938-1953 metais. S. 105.
112 Smetona Tautos vado kalba, pasakyta tautinink^ suvaziavime 1935 met., sausio men. 5 d. Kaunas, 1935.S. 22.
113 Ibid. S. 3-6.
114 Ibid. S. 9.
115 Ibid. S. 18.
116 Polonsky A. Fragile Koexistenz, tragische Akzeptanz. Politik und Geschichte der osteuropäischen Juden // Osteuropa. № 8-10. 2008. S. 9-27.
117 Самообозначение еврейской части населения, проживающей в центральной области бывшего Великого княжества литовского.
118 Polonsky A. Fragile Koexistenz. S. 23.
119 Bregsteinas M Antanas Smetona. S. 6.
120 О Моисее Брегштейнасе и о «союзе еврейских солдат, принимавших участие в борьбе за независимость Литвы» см. также: Suziedelis S. The Historical Sources for Antisemitism in Lithuania and Jewish-Lithuanian Relations during the 1930s // The Vanished World of Lithuanian Jews. Amsterdam, 2004. P. 119-154.
121 Bregsteinas M. Antanas Smetona. S. 2.
122 Ibid. S. 12.
123 LCVA. F. 1686. Ap. 1. B. 120. S. 10.
124 Ibid. S. 18.
125 Lietuvos aidas от 10 сентября 1934 г.
126 Ibid.
127 LCVA F. 554. Ap. 4. B. 83. S. 167.
128 Ibid.
129 Müs^ krastas . 1934 г. 16 сентября.
130 Darbininkas 1934 г. 8 сентября.
131 Lietuvos zinios 1933 г. 1 мая.
132 Ibid.
133 LCVA F. 1696 Ap. 1 B. 115. S. 4.
134 LCVA. F. 1686. Ap. 1. B. 121. S. 2; Vareikis К Die Rolle des Schützenbundes Litauens bei der Besetzung des Memelge-bietes 1923 // Annaberger Annalen. № 8. 2000. S. 5-30.
35 LCVA. F. 1686. Ap. 1. B. 121. S. 5.
36 LCVA. F. 554. Ap. 4. B. 80. S. 29.
37 Leonavicius J., Maksimavicius J. Valstieci^ streikas Su-valkijoje ir Dzükijoje 1935 metais. Vilnius 1958. Kiaupa Z. The History of Lithuania. S. 266.
Ibid.
Ibid. S. 268. 41 Lietuvos aidas. 1938. 15 нояб. Ibid.
43 Lietuvos zinios. 1934. 15 нояб.
44 LCVA. F. 554. Ap. 4. B. 47. S. 109.
45 Ibid. S. 120.
46 Lietuvos aidas. 13 июня.
47 LCVA. F. 554. Ap. 4. B. 47. S. 114.
48 Ibid. S. 116.
49 Lietuvos aidas. 1939. 16 фев.; Lietuvos tinios. 1939. 17 фев.
50 Lietuvos tinios. 1939. 17 фев.
51 Eidintas A. Antanas Smetona. S. 152.
52 Ibid. S. 153.
53 Ibid.
54 Ibid.
55 Ibid. S. 158.
56 Senn A.E. Lithuania 1940. S. 31.
57 Eidintas A. Antanas Smetona. S. 159.
58 Lietuvos aidas. 1940. 15 июня.
59 Lietuvos aidas. 1940. 17 июня.
60 Lietuvos aidas. 1940. 17 июня. Спец. вып.
61 Lietuvos zinios. 1940. 17 июня.
62 Löhmann R. Der Stalinmythos. Studien zur Sozialgeschichte des Personenkultes in der Sowjetunion 19291935, Münster 1990. S. 10 ff.
Müs^ krastas. 1934. 16 сент.
ü
