CC BY
249
Notes
1. This is not about a particular University, but about average-functionality higher educational institution in Russia.
2. Nazaretyan A. P. Nelinejnoe budushchee. Megaistoriya, sinergetika, kul'turnaya antropologiya i psi-hologiya v global'nom prognozirovanii: monografiya [Nonlinear future. Megahistory, synergetics, cultural anthropology and psychology in the global forecasting: a monograph]. Moscow. ARGAMAK-MEDIA. 2014. P. 234.
3. The term of Aleksander Alexandrovich Zinoviev (1922-2006), Russian, Soviet logistic, philosopher, writer. It refers to some (any, in terms of quantity) association of people functionally connected.
4. Synergetics. Synonyms of concept (depending on area of knowledge): theory of self-organization, the theory of dissipative structures, chaos theory or complexity theory. Synergetics studies the formation and preservation of systems in states that are far from equilibrium. Identified provisions (laws) here are the same for systems in nature, society, etc.
5. Nazaretyan A. P. Op. cit. P. 234.
6. Guo Yu «Rechi carstv» [Kingdoms' Speeches]. Moscow. 1987.
7. Okulov S. M., Razova E. V. Znaniya ili kompetencii? («Lozhitsya mgla na starye stupeni») [Knowledge or competence? ("Darkness falls on the old steps")] // Vestnik VyatGGU. Filosofiya i sociologiya; kul'turologiya -Herald of VyatSHU. Philosophy and sociology; cultural studies. 2014, No. 4.
8. Ibid.
УДК 165
Е. М. Калашникова
«Кризис идентичности» и исследование культуры самосознания
современного человека*
В настоящей статье уточняется понятие «кризис идентичности», указывается на ограниченность его применения в изучении становления и функционирования самосознания, предлагаются способы минимизации спутанности сознания. Исследуется, каким образом отчужденное общество не только создает преграды в удовлетворении глубинных потребностей людей и возможностей самореализации, но и порождает кризисное сознание, которое в ХХ в. подробно изучается в экзистенциально ориентированной философии и социологии. В статье при понимании специфики современного индивидуального и массового сознания акцент переносится на установки представителей креативной, рефлексивной социологии XXI в., предлагающей переосмысление меняющегося мира, в котором неопределенность будущего не должна мешать в решении поставленных задач в настоящем. Исследуется понятие неопределенности ее форм и главная особенность любой формы - недостаток информации. Рекомендации, представленные в статье, состоят в следующем: чем неопределеннее будущее, тем определеннее и компетентнее должны быть решения, а для этого необходимо быстро определять вектор ближнего будущего и искать новые концептуальные инструменты: категории, методы, подходы, принципы. И несмотря на то что в современном обществе в условиях компьютеризации возможности для мнимых идентификаций бесконечно увеличиваются, адекватные и понятийные формы идентичности, формирующиеся в процессе коммуникативных связей людей, определяют культуру самосознания современного человека.
The given paper specifies the concept "crisis of identity", points out that the concept is rather limited when used in a research of the formation and functioning of self-conscience and proposes ways to minimize confusion of conscience. It investigates the ways the alienated society creates obstacles to satisfying individuals' profound needs and capacity of self-realization and generates conscience in crisis, which is actively studied in the existentialist philosophy and sociology in the 20th century. Along with understanding the specificity of the contemporary individual and collective forms of consciousness, there is an accent in the paper laid on the standpoints of the representatives of the 21th century creative and reflexive sociology, who propose to reconsider the changing world and realize that the uncertainty of the future can not prevent problem solving in the present. The author studies the concept of uncertainty, forms of uncertainty and information gaps, which any form is characterized by. The paper gives the following suggestions: the more uncertain the future is, the more definite and competent the present decisions must be, and for that, it is urgent to clearly see
* Материал подготовлен в рамках Проекта № 023-Ф Программы стратегического развития ПГПУ.
© Калашникова Е. М., 2014 14
the vector of the future and search for new conceptual tools: categories, methods, approaches and principles. Despite the fact that in the contemporary society chances of false identifications conditioned by computerization are growing, these are adequate and conceptual forms of identity that are developing in the process of social communication ties and define the culture of an individual's self-conscience.
Ключевые слова: идентичность, кризис идентичности, самоидентичность, личностная целостность, кризисное сознание, отчуждение, девиантное поведение, неопределенность, спутанная идентичность, межсубъектность, культура самосознания.
Keywords: identity, crisis of identity, self-identity, personal wholeness, conscience in crisis, alienation, deviant behaviour, uncertainty, confused identity, inter-subjectiveness, culture of self-conscience.
Понятие «кризис идентичности» стало популярным в современных междисциплинарных исследованиях, но, к сожалению, оно имеет настолько неоднозначные интерпретации (от обозначения измененного невротического индивидуального состояния сознания до характеристики «превращенной», неадекватной формы массового сознания), что создаются препятствия в познании важных социальных проблем.
На мой взгляд, удачное, удовлетворяющее логическим требованиям определенности понятие «кризис идентичности» дает Г. А. Андреева, отмечая, что это «...особая ситуация сознания, когда большинство социальных категорий, посредством которых человек определяет себя и свое место в обществе, кажутся утратившими свои границы и свою ценность» [1].
В этом определении имплицитно содержатся три ключевых основания: во-первых, это особая временная «ситуация сознания», во-вторых, человек сам определяет свое социальное место в обществе, в-третьих, когда общество трансформируется, нивелируются прежние его ценности, и субъекту ничего не остается, как искать новые объекты для идентифицирования.
Человек - существо социальное, - и таковым он становится с момента своего рождения, а всепоглощающий социум предлагает варианты многообразия ценностей, стилей, образов жизни, социальных предпочтений, норм и стереотипов. При этом каждая цивилизация и культура имеет ценностное ядро, «скреп» для единения индивидуальных «разностей».
На эту очень важную особенность культуры обратил внимание Эрик Эриксон: «.всякая культура должна стремиться к формированию такого ядра - достаточно твердого и, в то же время, достаточно эластичного, чтобы примирять в любой человеческой организации неизбежные противоречия, интегрировать индивидуальные "разности"». Э. Эриксон полагал, что основное значение такого ядра состоит в формировании личностной целостности, а для этого нужно не только обратить внимание на наброски такого ядра, которые предлагает культура, но «хорошо бы было попытаться понять существо этих "инстинктивных набросков", как раз когда человечество прокладывает себе дорогу к адаптации иного рода, с первого взгляда более рациональной, более сознательной и более универсальной» [2].
Рекомендации Э. Эриксона, данные в ХХ в., приобретают особую актуальность в XXI, так как сегодняшний мир характеризуется грандиозными переменами, происходящими с необычайной скоростью, оглушающими человека катастрофами, рисками и неопределенностью ближайшего будущего. Идентичность моделируется в бесконечном многообразии индивидуальных горизонтов, обновляется при взаимодействии и пересечении различных типов. И хотя этот мир не может не вызывать тревоги и беспокойства, он для современного человека есть необходимая и значимая реальность.
В ХХ в. кризисные симптомы развития общества породили кризисное сознание и иррациональное мироощущение, отражаемое в западной философии социального цикла, в устрашающих, экзистенционально окрашенных тревожных категориях, таких как «шок будущего», «смерть субъекта», «склеп интеллигенции», «тревога», «тошнота», «страх» и многое другое.
Причину такой пессимистической ноты в восприятии мира, а также личностной неудовлетворенности описал Э. Фромм. В работе «Бегство от свободы» он поднимал вопрос об отчужденном обществе, в котором человек не имеет возможности в самореализации, и, не удовлетворив свои глубинные потребности, ищет образцы для идентификации в близком окружении (в микрообщностях), а когда не находит, обращается к другим источникам, например к средствам массовой информации, формирующим массовое сознание как отчужденную «превращенную» форму социальности. Последняя отражает социальную реальность на обыденном или мифологическом уровне, представленную в форме стереотипов, функциони-
рующих в социально-психологической форме, которые еще в большей степени, чем предпо-сылочная неудовлетворенность, вызывают у индивида реакцию на конфликтную ситуацию. По мнению Э. Фромма, в этот период возникают деформированные стремления и влечения непродуктивной ориентации: мазохистские, садистские, деструктивные, конформистские, т. е. происходит деструкция самосознания.
Надо сказать, что в большинстве случаев поведение людей с небольшими отклонениями от социальных норм не воспринимается окружающими как девиантное, и человек с некоторой деформированной ориентацией, в зависимости от сплава его психологии и социального воздействия, в социальной группе, оценивается не с позиций девиантности, а с позиций типов социальных характеров: авторитарный, конформистский, консервативный.
Любой тип в социально благоприятных для личности условиях может осуществлять продуктивную деятельность и не разрушать социальные связи и собственную самоидентичность. Другое дело, когда общество отчуждения настолько деформирует социальную ориентацию человека, что блокирует реализацию его интеллектуальных способностей и экзистенциальных проявлений, а у человека, как пишет Э. Фромм, «.нет другого пути к единству с миром, и в то же время к ощущению единства с самим собой, к соединению с другими и сохранению себя как уникальной сущности, кроме пути эффективного применения своих сил» [3].
В XXI в. постоянные претензии психологов и философов по поводу общества, негативно влияющего на индивида, деструктирующего его самосознание и самоидентичность, под влиянием новой, креативной социологии сменились, у социологов появился оптимистический настрой в отношении будущего общества и современного человека. «.Если ничего не определено окончательно, - отмечает И. Валлерстайн, - то будущее открыто для творчества. оно открыто навстречу возможностям, а значит и лучшему миру» [4]. Естественно, речь идет об оптимизме, основанном на переосмыслении меняющегося мира и переосмыслении себя, своего места и своих возможностей, в восприятии и понимании себя.
Для такой социальной и личностной «перезагрузки» мало знать специфику кризиса идентичности в условиях трансформированного общества, надо научиться конструировать и реализовывать возможные способы адаптации в условиях неопределенности, при которых неопределенность как данность будет учитываться, но не мешать решению социальных задач. Валлерстайн эту позитивную установку видит в использовании неограниченных возможностей человека, используемых в творчестве для улучшения будущего. С этой установкой, безусловно, можно согласиться, при введении некоторых коррективов, суть которых заключается в том, что человек в состоянии «спутанной идентичности» не может заниматься творчеством, поскольку условием научного поиска всегда является его позитивная самоидентичность.
В условиях современного общества - это идентичность человека, преодолевшего кризис вхождения в новую технологическую культуру, овладевшего нелинейным мышлением и спокойно относящемуся к постоянному изменению себя в практической деятельности. Показателем современной культуры самосознания является внутренняя форма проявления культуры личности, позволяющая в реальных жизненных ситуациях сохранять положительные качества и осуществлять личности самоформирование, самоидентификацию, самооценку, самоопределение, самоконтроль. Но если эти стороны самосознания в результате сложных пересечений осознания катастрофически быстро меняющихся макро- и микромиров, преломившись через степень социализированности, образованности и психологию индивида, конструируют ложную картину мира, они порождают диффузную идентичность. Но даже такое искривленное и неадекватное восприятие мира необязательно приводит к кризису идентичности. На истоки «кризиса идентичности» правомерно указывает Э. Эриксон, который применяет этот термин в ситуациях изменения сознания и его конфликтности на уровне подросткового периода становления или в условиях чрезвычайных потерь взрослого человека: работы, близких, здоровья. Не случайно термин «кризис идентичности» первоначально применялся в психиатрии для анализа состояний «измененного сознания». Но даже согласившись с современной интерпретацией этого термина как состояния массового сознания, следует не забывать о кратковременности такого состояния сознания. Нас ведь интересует не девиантное поведение, а поведение нормальных людей, каждый день участвующих в производстве людей, вещей, общения произведений искусства и т. д.
Каждый из этих людей есть продукт триединства социального взаимодействия: 1. Микроуровневых коммуникативных связей, как отмечает Г. С. Батищев, «.где каждый ут-
верждает всех других, а все другие - каждого... Это позиция полифонической межсубъективности» [5]. 2. Макроуровневых, подключающих индивида к политическим, этническим отношениям, опосредованных через обязательные общественные нормы. 3. Каждодневное производство себя (проблема, которая не теряет своей актуальности в любое историческое время), поскольку ее постановка является условием становления самоидентичности и самосознания в целом. К этой вечной проблеме не раз обращались философы и психологи.
Так, психолог К. Роджерс пишет о датском философе Кьеркегоре: «.он указывал, что мы часто встречаем отчаяние, происходящее от невозможности выбора или нежелания быть самим собой, но самое глубокое отчаяние наступает тогда, когда человек выбирает "быть не самим собой, быть другим"». С другой стороны, желание «быть тем "я", которое ты есть на самом деле, - это, конечно, нечто противоположное отчаянию и за этот выбор человек несет величайшую ответственность». «Я пришел к убеждению, - продолжает К. Роджерс, - что несмотря на. ставящее в тупик по горизонтали и многослойную вертикальную сложность, возможно, есть одна проблема. Мне кажется, в глубине души каждый человек спрашивает: "Кто я в действительности? Как я могу войти в контакт с настоящим "я"? Как я могу стать самим собой?"» [6].
Конечно, микросистема никогда не является абсолютным отражением макросистемы и макроструктур, а производство собственного «я» требует огромной степени рефлексивности, достаточно высокой степени социализированности и большого психологического усилия, и, тем не менее, условием существования человека и его самосознания является названное триединство. Это триединство объективно-субъективных оснований в становлении самосознания есть условие становления развития и функционирования личности в любое историческое время.
В представленной статье эти основания преломляются в современном трансформированном обществе - обществе неопределенности. Для того чтобы современный исторический субъект мог беспрепятственно и уверенно ориентироваться в таком обществе, он должен представлять хотя бы очерченную пунктирно типологию неопределенности.
Эту типологию видов и источников неопределенности аргументированно дает Е. П. Ильина в монографии «Психология риска» [7]. Обратимся к приведенной им таблице:
Вид неопределенности Интерпретация
Перспективная Объект не до конца изучен. Возможно появление факторов, существование которых принципиально невозможно предсказать
Ретроспективная Полное или частичное отсутствие информации о поведении объекта в прошлом
Техническая Ограниченная точность используемых в процессе анализа методов и инструментов. Человеческий фактор
Стохастическая Вероятностный характер исследуемых процессов
Неопределенность состояний природы Полное или частичное незнание природных условий, в которых придется принимать решение или действовать
Неопределенность целенаправленного противостояния В ситуации взаимодействия двух или более сторон, каждая имеет неполные, неточные сведения о мотивах и характере поведения другой стороны
Неопределенность целей Необходимость учитывать несколько различных целей, в том числе противоречивых
Неопределенность условий Недостаточность информации об условиях, в которых принимается решение
Из приведенной таблицы при обобщении видов неопределенности следует, что главная ее особенность - проявляющаяся в разных формах недостаточность информации. Для нашего исследования важное значение имеет человеческий фактор, выражаемый в неадекватной самооценке субъектом своих возможностей, отсюда многочисленные варианты ложной идентичности, не способствующей становлению культуры самосознания. Возникает правомерный вопрос: чем руководствоваться в условиях неопределенности, чтобы при выборе объектов идентификации минимизировать спутанность состояния сознания?
Возможность избежать «кризиса идентичности» даже в сложных, экстремальных условиях есть. Прежде всего, она состоит в отношении к неопределенностям, то есть понимание того, что современное общество такое, какое есть, и не может быть другим. А значит необходимо акцентировать внимание не на недостатках такого общества, а сосредоточить все силы на выработку мотивации и реализацию положительных целей. Как это возможно? Прежде всего, следует опереться на объяснительную силу теоретического знания.
Во-первых, чем неопределеннее будущее, тем определеннее должны быть решения групповые и личностные, государственные, экономические, правовые и др., а это требует больших средств и грамотных специалистов и организаций всех видов деятельностных структур, осуществляющих как управление, так и контроль. Неудивительно, что в условиях сложных технологий решения принимаются с долей неопределенности, которая определяет особенности стиля мышления и поведения в современном обществе.
Во-вторых, общество неопределенности - это общество риска, и в этом обществе надо искать новые концептуальные инструменты, одним из которых является риск как способ принятия решений, как активность, как выбор объектов идентификации из многих альтернатив.
В-третьих, надо научиться быстрее реагировать на стремительные изменения и определять хотя бы вектор будущих изменений.
В-четвертых, инобытие в разных формах (другой человек, новая информация) выступает как источник отношения к себе и новых форм самоидентификации, как ступенька в формировании культуры самосознания.
В-пятых, компьютерная зависимость порождает бесконечные возможности для мнимой идентификации человека, мистифицирует реальность.
В-шестых, нечеткость понимания своих социальных ролей, своего места в социальной общности, недооценку или переоценку себя не следует связывать с понятием «кризис идентичности», скорее, все перечисленное - это ситуативная спутанность идентичностей, которая носит временный характер и является необходимым условием в познавательном и дея-тельностном процессе самореализации целостного человека, преодолевающего ложные формы самоидентичности и открывающего в себе глубокие пласты собственного «я».
Примечания
1. Андреева Г. М. К вопросу о кризисе идентичности в условиях социальных трансформаций // Психологические исследования: электрон. науч. журн. 2011. № 6(20). С. 1. URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 06.04.2014). 0421100116/0060.
2. Эриксон Э. Детство и общество. СПб., 1996. С. 266.
3. Фромм Э. Человек для себя. Минск, 1998. С. 634.
4. Валлерстайн И. Конец знакомого мира. Социология XXI века. М., 2003. С. 9.
5. Батищев Г. С. Философия как работа над самим собой. Философия сознания. Драматизм обновления. М., 1991. С. 147.
6. Роджерс К. Что значит становиться человеком. Психология личности. Т. 1. Самара, 1999. С. 363-365.
7. Ильин Е. П. Психология риска. СПб.: Питер, 2012. С. 16.
Notes
1. Andreeva G. M. K voprosu o krizise identichnosti v usloviyah social'nyh transformacij [To the question about the identity crisis in terms of social transformations] // Psihologicheskie issledovaniya: ehlektron. nauch. zhurn. - Psychological research: electron. scient. journal. 2011, No. 6(20), p. 1. Available at: http://psystudy.ru (date of access: 06.04.2014). 0421100116/0060 (in Russ.).
2. Erikson E. Detstvo i obshchestvo [Childhood and society]. SPb. 1996. P. 266.
3. Fromm E. CHelovek dlya sebya [Man for himself]. Minsk. 1998. P. 634.
4. Wallerstein I. Konec znakomogo mira. Sociologiya XXI veka [End of a familiar world. Sociology of the XXI century]. Moscow. 2003. P. 9.
5. Batishchev G. S. Filosofiya kak rabota nad samim soboj. Filosofiya soznaniya. Dramatizm obnovleniya [Philosophy as the work on oneself. The philosophy of consciousness. Dramatism of rejuvenation]. Moscow. 1991. P. 147.
6. Rogers K. CHto znachit stanovit'sya chelovekom. Psihologiya lichnosti [What does it mean to become a human. Personality psychology]. Vol. 1. Samara. 1999. Pp. 363-365.
7. Ilyin E. P. Psihologiya riska [Psychology of risk]. SPb. Piter. 2012. P. 16.
