CC BY
313
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
55
ИСТОРИЯ 2007. №7
УДК 001(47)(09)
С.Н. Блащук
КРИТИКА С.В. ЮШКОВЫМ ВЗГЛЯДОВ Л. В.ЧЕРЕПНИНА ПО ПОВОДУ МЕСТА И ВРЕМЕНИ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ПРАВДЫ ЯРОСЛАВА
Анализируются взгляды Л.В. Черепнина относительно места и времени возникновения Правды Ярослава и критика их со стороны известного советского историка-правоведа С.В. Юшкова.
Ключевые слова: Русская Правда, Краткая Правда, Правда Ярослава, Правда Яросла-вичей, феодализм, норманнизм.
Первая редакция Русской Правды (Краткая Правда) давно стала предметом изучения. Именно ее открыл В.Н. Татищев, а в 1738 г. подготовил к печати и сам текст1. С того времени прошло без малого 270 лет. За этот период Русская Правда (не только Краткая редакция) исследовалась в самых различных аспектах как важнейший источник по изучению истории социальноэкономических отношений и как основной - по светскому праву на Руси XI-XIII вв., а также как памятник древнерусского языка2. Отметим, что В.Н. Татищев был первым, кто взглянул на издание Русской Правды как на научную задачу3, а также первым, кто высказал свои соображения касательно ее происхождения и значения для древнерусского общества. Первые издания этого документа появились еще в ХУШ в.; а в ХК в. - интересные исследования списков Русской Правды и новые публикации самого текста. Не обошли вниманием этот древнерусский памятник и историки ХХ в. Среди них Б.А. Рыбаков отметил таких крупных советских историков, как Б.Д. Греков, С.В. Юшков, М.Н. Тихомиров и Л.В. Черепнин4
В нашем небольшом исследовании предполагаем остановиться на позиции Л.В. Черепнина, касающейся Правды Ярослава, и критике ее со стороны С.В. Юшкова, поскольку именно взгляды этих ученых в исторической науке второй половины ХХ в. по указанному вопросу стали доминирующими. Оба историка, начиная еще с 1920-х гг., были причастны к различным видам археографической работы5. В 1940-1950-х гг. они обобщили и подытожили изыскания своих предшественников, а также высказали множество собственных интересных замечаний по поводу происхождения, значения, применения того или иного древнего документа.
Вначале напомним, что в науке подразумевают под Краткой Правдой, составной частью которой является Правда Ярослава. Обычно Краткую Правду делят на четыре части: Древнейшая Правда (или Правда Ярослава), включающая в себя первые 17 или 18 статей Краткой Правды (статью 18, не имеющую параллелей в Пространной Правде, иногда считают позднейшим дополнением); Правду (или Устав) Ярославичей (следующие статьи 19-41); Покон вирный (ст. 42) и Урок мостников (ст. 43)6. При разборе терминологи-
ческих особенностей частей Краткой Правды между специальной лексикой Правды Ярослава и Правды Ярославичей обнаруживается довольно большое различие. Это является прямым указанием на то, что обе части Краткой Правды были составлены в разное время и в разных местах7. Поэтому часто исследователи отдельно рассматривали составляющие части Краткой Правды, чтобы понять условия и время возникновения документа, а некоторые вообще делили ее на две разные редакции.
Большую часть своей интеллектуальной деятельности Л. В. Черепнин посвятил научному изучению древних источников, в частности и Русской Правды. Его характеристика данного свода законов является одной из наиболее емких, включает в себя сложные переплетения различных аспектов функционирования памятника: «Русская Правда является одним из важнейших источников по истории социально-экономических отношений в древней Руси. Развитие древнерусского общественного строя восстанавливается в значительной мере на основании сопоставления статей Краткой и Пространной редакций памятника»8.
Еще во время аспирантуры (вторая половина 1920-х гг.), под руководством А.И. Яковлева9 Л.В. Черепниным было подготовлено учебное издание «Русской Правды» по трем спискам: Академическому, Троицкому и Ка-рамзинскому10. Следует отметить, что именно в это время «на повестке дня» стал вопрос об академическом издании Русской Правды. На заседании Постоянной историко-археографической комиссии Академии наук СССР 1 июня 1928 г. был рассмотрен вопрос о новом издании Русской Правды11.
Однако политико-идеологические факторы на рубеже 1920-1930-хх гг. отрицательно повлияли на академическую науку и фактически приостановили археографическую подготовку текстов Русской Правды к изданию12. Впрочем, ученые, несмотря на превратности политической ситуации, продолжали свои научные изыскания. Во второй половине 1930-х гг. работа, связанная с осуществлением издания, начинается с новой силой - за дело взялись крупные советские ученые под руководством Б. Д. Грекова. Этому способствовала и незначительная «оттепель» 1934-1936 гг. Тогда многие советские ученные вернулись к «забытым» ранее проектам. Именно в это время группа ученых во главе с Б.Д. Грековым вернулась к одному из таких проектов - к подготовке академического издания Русской Правды. Первый том, включавший в себя тексты юридического памятника, вышел в свет в 1940 г.13
Л.В. Черепнин, опираясь на опыт предшественников, пытался выработать собственную научную интерпретацию летописного источника. Он представлял его в виде исторического артефакта классового характера. Так, по мнению ученого, «каждый источник представляет историческое явление. Возникнув в определенных условиях времени и места, в обстановке классовой и политической борьбы, он носит на себе отпечаток именно этих условий, проникнут классовой направленностью и политической целеустремленностью. С такой точки зрения и надо к нему подходить»14. Данная методика, где требовалось сосредоточивать любые исторические проблемы вокруг фактора классовой борьбы и вписывать в рамки жестко детерминированного
ИСТОРИЯ 2007. №7
формационного подхода, стала впоследствии генеральной линией не только для Л. В. Черепнина, но и для всех советских историков15.
Мысль о том, что изучение того или иного исторического периода, события, возможно только в сочетании с исследованием особенностей социальноклассовой борьбы конкретной эпохи была изложена ученым уже в 1948 г. в работе «Русские феодальные архивы Х1У-ХУ вв.». Взгляды, высказанные Л.В. Черепниным в этой работе, не остались незамеченными и по-разному оценивались исследователями16, вызвали дискуссии в последующих научных изысканиях. В.Д. Назаров отметил, что этой монографии принадлежит особое место в советской историографии, она входит в фонд классических сочинений17.
Вопроса о происхождении Правды Ярослава Л.В. Черепнин мимоходом коснулся в названной выше монографии в разделе «„Ярославовы грамоты” и формуляр новгородских договоров с великими князьями ХШ-ХУ вв.»18, а также в ряде статей19. Органическое владение методом сопоставления исторического факта и признаков социальных антагонизмов на конкретное время привели ученого к следующему видению процесса сложения Русской Правды. Говоря о документах, вышедших из рук князя Ярослава, Л.В. Черепнин утверждает, что рассматриваемый здесь юридический памятник возник в 1016 г., хотя ряд правовых норм, включенных в Древнейшую Правду 1016 г., возник значительно раньше - в 1Х-Х вв., а может быть, и в VIII в.20 Содержание Правды Ярослава свидетельствует, что она явилась ответом на народные волнения того времени21.
Л.В. Черепнин попытался обосновать тезис о том, что «изучение летописных данных уже давно останавливало ряд исследователей на мысли о том, что в грамоте, выданной Ярославом новгородцам в 1016 г., следует видеть 17 статей (по Академическому изданию - 18) Русской Правды (краткой редакции), текст которой помещен в Новгородской летописи как раз под этим годом»22, и что изучение первой части Краткой Правды в контексте социально-политических событий этого времени, и в сопоставлении с хронологически ближайшими к этому памятнику юридическими документами подтверждает указанную точку зрения и дает возможность сделать серию наблюдений, по-новому освещающих вопрос23. Согласно Л.В. Черепнину, Древнейшая Правда возникла под влиянием серьезных народных волнений в Новгороде (1016 г.) и ставила своей задачей «тщательную и заботливую за-
24
щиту местного населения от вооруженных варяжских дружинников» , то есть новая интерпретация касалась главным образом трактовки характера Древнейшей Правды как юридической нормировки взаимоотношений между двумя мирами - местным и пришлым25. Далее Л.В. Черепнин отмечает, что «Правда Ярослава 1016 г. - такой же „ряд” между новгородским обществом и корпорацией варягов, как и договоры Олега и Игоря с Византией»26.
Новгородцы видели основу своих вольностей «в договорном происхождении и характере Правды как основы общественного правопорядка, в гарантиях, полученных от княжеской власти относительно выполнения судебного „наряда”»27. Но такое понимание Русской Правды чрезмерно сужает значение Краткой Правды, и фактически, сводит ее до уровня простого договора с на-
емными варягами. Если следовать логике размышлений историка, нужно признать фикцией иные, не дошедшие до нас учредительные акты, содержавшие в себе какие-либо «особенные права»28, на которые опирались договоры XIII и последующих веков.
Особое внимание теории Л.В. Черепнина о договорном происхождении и характере Русской Правды уделил современный российский исследователь
А.В. Петров. Как было указано, Л.В. Черепнин писал о том, что Русская Правда регулировала взаимоотношения двух миров - местного (новгородского) и пришлого (варяжского), оберегая местную общину от варягов. А.В. Петров возразил: «В Древнейшей Правде имелась в виду и была наиболее актуальной в 1015-1016 гг. не столько защита новгородцев от варягов, сколько варягов от новгородцев»29. Далее А.В. Петров отметил, что главная связь Древнейшей Правды с Новгородом тех лет - в ином. В Краткой Правде была заложена идея равноправия, сам текст документа свидетельствует об акциях Ярослава, направленных именно против родового принципа устройства общества30. И именно «эта идея была созвучна общественным настроениям киевоновгородской Руси рубежа X и XI в., когда в борьбе с пережитками родоплеменного строя утверждались территориально-политические начала»31.
Можно предполагать, что фиксация в первой статье Древнейшей Прав-
32
ды равноправия нейтрализовала традиционные привилегии «родовой аристократии». В отношении власти и авторитета на первый план окончательно выдвигалась вечевая община как целое. Вече в Новгороде (как и повсюду в тогдашней Руси) было и раньше, до Ярослава, но степень его демократичности увеличилась, поскольку повысилось значение рядовых «свободных мужей»33.
Подводя отдельные итоги своего исследования, Л.В. Черепнин сказал, что Правда Ярослава 1016 г. - это политический акт, с одной стороны, декларирующий идею «равноправия» отдельных представителей новгородского общества, знающих два основных социальных определения - «муж» («свободный муж») и «челядин» или «холоп»; с другой стороны, предоставляющий определенные гарантии на договорных началах обществу новгородских «мужей» в их отношениях с наемной княжеской дружиной34.
Л.В. Черепнин также придерживался мнения, «что поскольку основы, на которых строились договорные взаимоотношения Новгорода с князьями в ХШ-ХУ вв., были совершенно иного порядка»35, а договоры этого времени стремились ограничить князей в целом ряде специальных вопросов: в правах владения землей в Новгороде, назначения и смещения должностных лиц, исполнения судебных функций, то «вряд ли ссылки на „грамоты Ярослава” в ХШ в. и в более позднее время можно относить целиком к Правде Ярослава Х! в.»36. Упоминаемые в летописных текстах «все грамоты Ярославли» это «не столько Правда Ярослава Владимировича Мудрого XI в. и даже не столько этот памятник»37, а упоминаемый князь Ярослав - «не столько Ярослав Владимирович Мудрый... сколько другой Ярослав, правнук Владимира Мо-номаха, сын Владимира Мстиславича»38. Именно при этом Ярославе Владимировиче в конце ХП в. «действительно были выработаны какие-то условия договорных взаимоотношений Новгорода с князьями, которые легли в основу
ИСТОРИЯ 2007. №7
дошедших до нас более поздних текстов договоров»39.
Возвращаясь к взгляду Л.В. Черепнина на проблему места и времени возникновения Правды Ярослава, можно сказать, что он весьма оригинален. Однако предложенная им позиция не объясняет многих важных моментов: почему хронологически локальны летописные упоминания о Ярославовых грамотах в ХШ-ХУ вв.; что явилось причиной формирования образа «двойного» князя Ярослава - не только как составителя, но и как автора документа; как могло произойти смешение разных и по содержанию, и по хронологии документов? На все эти вопросы изложенная нами выше концепция Л. В. Че-
40
репнина не дает ответа .
Рассматриваемая здесь попытка Л.В. Черепнина согласовать разноречивые данные, можно сказать, формально не увенчалась успехом, поскольку не нашла системного отражения в последующих исследованиях. Однако уже сама постановка проблемы натолкнула исследователей на мысль попытаться либо опровергнуть, либо доказать ее. Иначе говоря, здесь можно усмотреть зародыш дискуссии, которая оказалась достаточно продуктивной, поскольку зачастую в науке важен не только достигнутый формальный результат, но и небезынтересны собственно перипетии творчества ученых, связанных с его реализацией. Тем более, что высказанные концептуальные предположения Л.В. Черепнина не остались на прежнем «теоретическом уровне», а в некоторой мере нашли свое продолжение благодаря новым археологическим данным, полученным в результате раскопок в Новгороде, предпринятых академиком В. Л. Яниным41.
Как справедливо отметил петербургский историк М.Б. Свердлов, до настоящего времени дискуссионными остаются основные вопросы, касающиеся содержания, времени и конкретных причин появления, так называемых Правды Ярослава (Древнейшей Правды), Правды Ярославичей, Пространной редакции Русской Правды, развитии во времени их нормативного состава. Как видим, это вопросы, относящиеся к сфере истории текста и проч.42 А начало дискуссии по поводу отождествления грамот Ярослава с Русской Правдой положили еще исследователи ХК в., и она фактически была обусловлена летописными материалами, восходящими к началу XI в. В сообщениях Новгородской 1-ой и Софийской 1-ой летописей сразу после летописного рассказа о победе Ярослава над Святополком говорится:
«и давъ имъ правду, и уставъ списавъ, тако рекши имъ: „по се грамотЬ ходите, якоже списах вамъ, такоже держите”. А се есть правда рускаа»43.
Приводилась эта грамота в виде Краткой (в Новгородской 1-ой летописи 44) или Пространной (в Софийской 1-ой летописи45) Правды. Только в Новгородской 1-ой летописи это произошло в 1016 г., а в Софийской 1-ой летописи - в 1019 г. Поскольку и Ярославовы грамоты, и Русская Правда связаны с именем и законодательной деятельностью одного и того же князя -Ярослава Мудрого, то их отожествление напрашивается само собой. Наверное, поэтому многие историки уже со времен В.Н. Татищева и до наших дней усматривали в Ярославовых грамотах именно Русскую Правду. Еще в 30-х гг.
ХХ в. С. В. Юшков говорил, что «в современной науке существует два мнения
о месте возникновения Краткой Правды и три мнения касательно времени возникновения»46. Именно такие разноречивые взгляды по поводу места и времени возникновения Краткой Правды как раз и разделяли Л. В. Черепнин и С.В. Юшков.
Исследование списков Русской Правды стало основой научных изысканий известного советского историка права С.В. Юшкова. На конец 1940-х гг. ученый уже заканчивал свою работу по Русской Правде47, которая фактически стала итогом его многолетних научных поисков в этой сфере и фундаментальной базой для дальнейших исследований. В этой работе были изложены выводы, основанные на многолетних изысканиях историка. Из контекста исследования «Русская Правда. Происхождение, источники, ее значение», а также на основе архивных материалов из личного фонда историка-юриста видно, что С.В. Юшков тщательно изучил работу Л. В. Черепнина и сделал выписки с комментариями относительно его взглядов на происхождение Правды Ярослава48. Однако сразу же следует сделать оговорку, что замечания С.В. Юшкова зачастую «чрезмерно, может быть, категоричные»49, можно даже сказать резкие, но, как верно уловил А.В. Петров, - «резонные»50. Некоторые из предварительных замечаний С. В. Юшкова не вошли в его работу и не были опубликованы, оставшись в черновых записях.
Для начала С.В. Юшков обратил внимание на то, что утверждения Л.В. Черепнина не являлись новыми, поскольку ряд исследователей ХК-ХХ вв. считали достоверным рассказ Новгородской 1-ой летописи о даровании новгородцам в 1016 г. «Устава и правды», причем считали, что этой «правдой» и была Древнейшая Правда51. Но, с другой стороны, нельзя не отметить, что позиция Л.В. Черепнина, занятая им по вопросу места и времени возникновения Краткой Правды, отличается определенным своеобразием, «особенно касательно обстановки и условий выдачи в 1016 г. грамоты и устава, то есть так называемой Правды Ярослава»52.
Чтобы понять причины критики взглядов Л.В. Черепнина со стороны С. В. Юшкова, уместно коротко раскрыть взгляды самого С. В. Юшкова по этому вопросу, на которых и базировалась эта критика. С.В. Юшков утверждал: «Древнейшая Правда возникла в Киеве - столице Русского государства»53. Поскольку именно в Киеве и Киевской земле создавались предпосылки для создания этого документа, именно там феодальная государственная власть должна была установить новые принципы в области уголовного права и процесса54. Произошло это в 1030-х гг. А вот «в начале своего княжения Ярослав ... едва ли мог заняться законодательством в такое тревожное время»55. С этим трудно согласиться, ведь большинство законодательных актов средневековья были ответом правителей на определенные социальные волнения и создавались именно, как оговаривает это обстоятельство и сам С.В. Юшков, в «тревожное время»56. Возникает вопрос, была ли потребность в создании такого документа тогда, когда Ярослав уже прочно сидел на киевском столе? Согласно утверждениям С.В. Юшкова, княжеская власть при Владимире и Ярославе качественно отличалась от власти первых князей -
ИСТОРИЯ 2007. №7
Рюриковичей; по своему объему и функциям она в основном стала соответствовать власти раннефеодальных монархов57. Краткую Правду ни в коем случае нельзя считать памятником компромиссного законодательства. Наоборот, это памятник, где получили свое отображение основные принципы феодального права, права-привилегии58.
Интерпретация же Древнейшей Правды как льготы для Новгорода, по утверждению А.В. Петрова, «выглядит натянутой»59, и не удивительно, что она в свое время вызвала решительные возражения у С. В. Юшкова, который подчеркивал, что «Древнейшая Правда не содержит ничего льготного для Новгорода и новгородцев» и что исследователи, защищающие «взгляд на Древнейшую Правду как на особую грамоту, данную Ярославом новгородцам в воздаяние за их услуги», это «прекрасно понимают»60.
Далее С. В. Юшков объясняет, почему Русская Правда древнейшей редакции могла сохраниться, скорее всего, в Новгороде. Согласно его мнению, это связано с тем, что Новгород не переживал тех жестоких потрясений, которые пришлось перенести Киеву, Владимиру и всем древнейшим городам Руси: «Новгород не подвергался разгрому ни со стороны татар, ни со стороны других врагов русского народа»61, поэтому древние подлинные документы, дошедшие до нас, относятся именно к Новгородуб2. Итак, история текста Краткой Правды в летописях (а она содержится только там) ни в коем случае не дает возможности приурочивать ее возникновение к 101б г. Тот факт, что она приведена только в новгородских летописях, объясняется не тем, что Древнейшая Правда возникла в Новгороде, а тем, что ее текст, вернее всего, мог сохраниться в Новгороде.
По мнению С. В. Юшкова, когда Русская Правда была действующим источником права, она переписывалась как отдельный документ, но эти древнейшие списки не дошли до нас. Далее, следуя А.А. Шахматову, «уже при позднейшей переработке летописей и произошла замена грамоты Ярослава „Русской Правдой”, поскольку в летописной традиции „Русская Правда” связывалась с именем Ярослава»63. Согласно А.А. Шахматову, в древнейших летописях вслед за рассказом о пожаловании Ярославом грамоты действительно приводится текст грамоты князя Ярослава, но «эта грамота ничего общего не имела с Русской Правдой и была особым уставом, определяющим финансовые отношения Новгорода к великому князю»б4. По мере усиления влияния московских князей, при переработке новгородских летописей, из них стали исключаться древнейшие документы, подтверждающие наличие у Новгорода особых прав еще со времен Ярослава Владимировича Мудрого65. Следуя сказанному выше, сначала в летописях был приведен «Устав» (дающий Новгороду особые привилегии). Но уже позже его заменили Русской Правдой, поскольку в летописной традиции оба документа связывались с деятельностью Ярослава Владимировича Мудрого.
Что же касается критики взглядов Л.В. Черепнина со стороны С.В. Юшкова, то она сводится к пяти моментам. Первые два - методологического характера. Во-первых, это относилось к «освещению обстановки и условий выдачи в 101б г. грамоты и устава, то есть так называемой Правды Яросла-
ва»66. А особенное возражение у С.В. Юшкова вызвал тезис, что Краткая Правда возникла «как результат борьбы с пришлым элементом»67. Во-вторых, Л.В. Черепнин «появление Ярославовой Правды не связывает с предшествующим правовым развитием Киевского государства и вообще восточного славянства»68. А, кроме того, считает, что она является договором, значит, «каждая ее норма есть результат компромисса и определенных уступок той или другой стороны, следовательно, в других частях Киевской Руси таких норм не было»69.
Эти взгляды Л.В. Черепнина действительно не согласовывались с позицией С.В. Юшкова. Л.В. Черепнин не занимался специально вопросом о происхождении отдельных норм Русской Правды. А вот С. В. Юшков в своих работах, пытаясь показать общерусское значение Русской Правды, опирался на деятельность предыдущих русских князей, в частности, обратил внимание на законодательную деятельность княгини Ольги и Владимира Великого, то есть пытался показать, что документ появился именно в русском обществе и не на пустом месте, а основывался на определенных традициях и заключал в себе принципы и нормы, уже вошедшие в жизнь общества. Но даже если сам документ и является результатом компромисса и уступок, то это касается совсем не влияния наемных варягов, а лишь внутренней обстановки в древнерусском обществе. По словам С. В. Юшкова, на тот момент в Древнерусском государстве уже существовало определенное неписаное право, которое имело общерусское значение, а при Ярославе, в силу закономерных причин развития любого общества, настал тот момент, когда нужно было эти нормы зафиксировать (кодифицировать).
Исследуя мнения историков ХХ в., которые защищают или опровергают позицию Л.В. Черепнина, можно выйти на еще один интересный вопрос -«норманизм и антинорманизм». Из краткой иллюстрации взглядов С. В. Юшкова очевидна его выраженная антинорманистская позиция70; поэтому-то историк-юрист собирал аргументы в защиту своей позиции и старался опровергнуть противоположные взгляды, поскольку, по его мнению, «Правда Ярослава - это этап в истории права всего Киевского государства, обусловленный всем ходом общественно-экономического и политического разви-тия»71. А вот замечания Л.В. Черепнина по поводу наличия и влияния «пришлого элемента» дают исследователям повод причислять его к норманни-стам, хотя сам ученый утверждал, что в период перехода от родового строя были созданы предпосылки для создания такого рода документа именно в новгородском обществе, то есть в славянском. На самом деле, следует отметить, что замечания со стороны С.В. Юшкова, касающиеся игнорирования в некоторой степени правового развития восточного славянства и классовых противоречий в новгородском обществе, не остались без ответа со стороны Л.В. Черепнина. И историк в своих последующих работах72 этот пробел старался заполнить, а также более четко показать свою позицию. Так, в 1965 г. в работе «Общественно-политические отношения в Древней Руси и Русская Правда» проследил историю возникновения текста Русской Правды (всех редакций). Ученый разделил сам текст памятника на разновременные наслое-
ИСТОРИЯ 2007. №7
ния и каждой такой части дал характеристику; особенно большое внимание уделил классовой борьбе в обществе и влиянию ее на законодательную деятельность князей. К сожалению, С. В. Юшков этого уже не мог видеть.
Отметим, что со становлением в советской науке марксистской методологии и пересмотром на этой основе проблемы образования древнерусского государства начался новый этап антинорманизма. В рамках марксистской теории объяснение создания Русского государства скандинавами утрачивало смысл и историческое содержание. Такая концепция возникновения классового общества и государства в восточнославянских землях была впервые разработана учеными еще в середине 1930-х гг.73 В 1940-1950 гг. советские медиевисты (в контексте борьбы с космополитизмом) усилили критику норма-нистов, особенно их наиболее одиозных взглядов. До этого времени анти-норманистские положения ведущих советских историков были вполне конструктивными и научными74. Важным моментом в процессе становления анти-норманизма правомерно считать выступление И. В. Сталина 7 ноября 1941 г. «О великих предках»75, где основная суть фокусировалась на решительном осуждении любых исследований, содержащих хотя бы намек на какую-либо роль норманнов в древнейшей истории России76.
Конкретное обоснование и детализация процессов становления восточнославянских государств были достигнуты в результате интенсивных археологических исследований, в первую очередь в трудах А.В. Арциховского77,
В.И. Равдоникаса78, Б.А. Рыбакова79. Имея в своем арсенале археологические открытия, историческая наука по-новому подошла к решению норманского вопроса. А.В. Арциховский отметил, что «варяжский вопрос, чем дальше, тем больше становится предметом ведения археологии. Письменные источники по подобным вопросам могут иметь решающее значение, но лишь при условии их обилия»80. Как известно, для IX-XI вв. они довольно малочисленны и противоречивы.
Вместе с тем в советской традиции изучения этого вопроса в первое послевоенное десятилетие наблюдаем весьма существенные недостатки, отрицательно сказавшиеся на общем развитии гуманитаристики. Отдельные ученые, полемизируя с норманистами, вообще отрицали все, что связано с деятельностью скандинавов на Руси в IX-XI вв.81 А некоторые историки отрицали научность норманской теории. Но существовала и иная точка зрения, которая утверждала, что норманская теория - научная теория, опирающаяся на длительную научную традицию, и критика этой теории должна носить характер серьезной, глубоко обоснованной научной полемики, поскольку сторонники норманизма тоже опирались на реальные письменные источники.
В контексте такой острой научной, даже не полемики, а уже борьбы между сторонниками норманской теории и учеными, разделяющими противоположные взгляды, утверждения С.В. Юшкова и Л.В. Черепнина не могли остаться в стороне, то есть незамеченными и неоцененными их современниками и последователями. Еще раз проанализировав их взгляды, можно сказать, что С.В. Юшков изложил все довольно четко и категорично, а в работе «Русские феодальные архивы» Л.В. Черепнина можно найти много моментов
для двусмысленного (или скорее - неоднозначного) понимания его точки зрения относительно влияния скандинавов. И, наверняка, в контексте этой борьбы С. В. Юшков пытался акцентировать внимание именно на указанных выше моментах; оговоримся - довольно острых и таковых, которые вполне могли иметь последствия для Л. В. Черепнина, если учитывать, что проблема из сферы науки перешагнула в политическую плоскость. Затем трактовка этой проблематики приобрела роль своеобразного маркера, свидетельствующего не только об идеологической, но и профессиональной пригодности (!) историков.
Однако вернемся к критическим замечаниям со стороны С.В. Юшкова. Следующая группа замечаний носит, по словам С. В. Юшкова, гипотетический характер, поскольку в наше время многих существенных моментов мы не можем знать наверняка, если это не отображено в источниках. Мы вправе только догадываться и строить свои гипотезы. Вероятнее всего констатировать следующее: эта группа тоже была направлена в первую очередь против взгляда о преобладании пришлого элемента в правовом развитии древнерусского общества. Во-первых, само решение вопроса о составе Правды Ярослава носит гипотетический характер (вполне возможно, что в Древнейшей Правде было много и других статей, которые при составлении Краткой Правды были заменены позднейшим материалом, в частности, нормами Правды Ярославичей), поэтому невозможно уяснить и обстановку ее дарования с полной определенностью82. Действительно, на сегодняшний день исследователи с полной уверенностью не могут говорить каким точно было содержание Краткой Правды. Те списки, в которых дошел до нас ее текст, имеют более поздний характер, и, естественно, на них отложило свой отпечаток время и все происходящее в обществе. Каждый переписчик вносил что-то новое, поскольку писал с позиции своего времени, что, в свою очередь, изменяло ее какие-то нормы и документ в целом. Во-вторых, Л.В. Черепнин без достаточных оснований толкует рассказ летописи об «избиении варягов» в 1015 г. С.В. Юшков особо фокусирует внимание на таком моменте: «в исторической науке никем до сих пор не оспаривалось мнение А.Е. Преснякова, что избиение варягов было не делом земской общины, а княжеских мужей, которые вели местную политику и боролись против преобладания пришлых людей. Л.В. Черепнин, прежде чем делать выводы об условиях и обстановке возникновения Правды Ярослава, должен был привести данные, опровергающие это толкование. Однако он этого не сделал »83.
В-третьих, Л.В. Черепнин утверждает, что весь смысл появления Правды Ярослава заключается в стремлении новгородского мира оградить себя от притеснений варяжской дружины; утверждение основано на крайнем преувеличении ее роли в жизни Киевского государства и Новгорода, а, кроме того, в тексте самой Правды Ярослава должно было отразиться это стремление. Между тем, о варягах хотя и говорится в Правде Ярослава (ст. 10, 1184), но они не фигурируют как субъекты наиболее серьезных преступлений (убийство и нанесение увечий)85.
Вопросы, связанные с содержанием, характером и значением Ярославо-
ИСТОРИЯ 2007. №7
вых грамот, ждут новых ответов. Современные исследователи продолжают углублять и развивать высказанные ранее положения под влиянием новых данных. Однако, как бы там ни было, не удивительно, что взгляды Л.В. Черепнина и С. В. Юшкова стали базисными в исторической науке.
Как уже было указано выше, на некоторые замечания С. В. Юшкова Л.В. Черепнин ответил в своих последующих исследованиях, где и пытался проследить и показать всю историю трансформации текста Краткой Правды. Сжато изложим суть его выводов. В 1036 г. Древнейшая Правда была, вероятно, дополнена новыми постановлениями86. Таким образом, в 30-х гг. ХІ в. в Новгороде и Киеве возникли две разные редакции Правды Ярослава, из которых впоследствии одна составила основу Краткой, а другая - Пространной редакции Русской Правды, дошедших до нас в составе различных сборников87. Хотя в целом Краткая редакция Русской Правды сложилась в Новгороде, в связи с восстанием 1136 г.88 В пользу такой схемы формирования указанного памятника говорит то обстоятельство, что он дошел до нас в составе новгородского летописания89. Л.В. Черепнин полагает, «что на возникновение Краткой редакции Русской Правды повлияла шедшая в Новгороде в 30-х годах ХІІ в. классовая и политическая борьба»90.
Опровергнуть упреки С.В. Юшкова попытался авторитетный ученый второй половины ХХ в. А.А. Зимин в своей работе, посвященной Русской Правде, назвав их «несправедливыми»91. Историк утверждает, что «поколебать основные положения Л.В. Черепнина С.В. Юшкову не удалось»92, «вывод Л. В. Черепнина основан на внимательном анализе как летописного рассказа 1015-1016 гг., так и самой Правды»93. По его мнению, неверно и то, что Л. В. Черепнин обошел вниманием вывод А.Е. Преснякова о том, что «избиение варягов» произведено было княжеской дружиной: «Л.В. Черепнин убедительно показал, что во главе выступления 1015 г. были посадник и местные новгородские верхи»94.
Также бездоказателен упрек С.В. Юшкова и в том, что якобы мнение Л.В. Черепнина «основано на крайнем преувеличении» роли варяжской дружины в жизни Новгорода. Иными словами, А.А. Зимин не видит в тексте Л.В. Черепнина норманистских проявлений, поскольку сам считал, что варяги сыграли большую роль в истории славянских народов. Нужно отметить, что для многих авторитетных советских ученых ХХ в. характерен такой подход, когда роль варягов полностью не отбрасывалась и не происходило ее совершенного нивелирования95.
Еще один известный ученый ХХ в., о котором уже упоминалось выше, - Б.А. Рыбаков, - соглашается с Л.В. Черепниным в том, что «Правда Ярослава ставит своей задачей тщательную и заботливую защиту местного населения от вооруженных варяжских дружинников»96, а сам памятник называет «конституционным трофеем новгородцев», то есть также подчеркивает новгородскую исключительность «Правды»; а вот «Устав», согласно его утверждениям, определял нормы взаимоотношений Новгорода и Киева97.
М.Б. Свердлов также не обошел вниманием рассмотренные выше позиции ученых на конец 1940-х - начало 1950-х гг. Согласно его мнению, упрек
Л.В. Черепнину со стороны С.В. Юшкова можно объяснить только как «полемическое преувеличение, поскольку он (Л.В. Черепнин. - С.Б.) поставил перед собой задачу лишь выявить обстоятельство, которое послужило непосредственным поводом для записи Древнейшей Правды»98.
М.Б. Свердлову представляется совершенно обоснованным дальнейший разбор Древнейший Правды в работах А.А. Зимина, Л.В. Черепнина, Б.А. Рыбакова «как законодательного акта, данного в конкретно-исторической ситуации для Новгорода в 1015-1016 гг.»99. Впрочем, есть смысл в упреке С.В. Юшкова, согласно которому за скобками остается определение общерусского и южнорусского права этого же времени. Однако этот пробел без труда заполняется, если признать, как ни парадоксально, именно новгородское назначение Древнейшей Правды100.
Современные российские ученые В.Л. Янин, И.Я. Фроянов и А.В. Петров на основе полученных археологических данных пытаются по-новому показать в некоторой мере уже отмеченные С. В. Юшковым противоречия в утверждениях Л.В. Черепнина. Отметим, при этом их взгляды в полной мере не согласовываются как с теорией Л.В. Черепнина, так и С.В. Юшкова. Наверняка исследователи и не ставили перед собой такой цели, а каждый пытался дать собственную интерпретацию касательно места и времени возникновения Правды Ярослава. В частности, В.Л. Янин построил свою теорию на основе новых археологических данных, полученных при раскопках в Новгороде. В первую очередь он обратил внимание на путаницу с Ярославами, поскольку в разное время до 1264 г. в Новгороде княжили пять человек с таким именем101.
Также российский академик отметил, что достаточно оправданным представляется давно устоявшееся в историографии мнение о том, что под «грамотами Ярослава» подразумевается некий документ, выданный в начале ХІ ст. Ярославом Мудрым. Под «Правдой», следовательно, возможно понимать древнейший вариант закона - Русскую Правду, помещенный в летописи сразу же вслед за сообщением 1019 г. Что же касается «устава», надо полагать, он может быть тождественен «грамоте», которую написал новгородцам Ярослав102. Однако современное состояние науки все еще не позволяет достоверно ответить на вопрос: когда новгородцы получили право контроля над государственной казной? В. Л. Янин замечает: «Привычная трактовка этой проблемы ведет к признанию инициативы Ярослава Мудрого и прецедентно-сти его „устава”. Однако имеется основание для иного решения »ш.
Свои замечания по этой проблеме высказал и И.Я. Фроянов. Согласно его взглядам, «новгородская исключительность» так называемой Древнейшей Правды кажется «эфемерной», он отвергает мысль о ней как об отклике на события 1015 г. Древнейшая Правда, по И.Я. Фроянову, стала «результатом отношений Киевской и Новгородской земель», была составлена для Киева и Новгорода, а посему «должна рассматриваться под углом отношений Киева с Новгородом. С этой точки зрения создание Древнейшей Правды явилось очередной попыткой Киева привязать к себе Новгород и тем самым удержать свое господство над ним»104.
Особого внимания заслуживает уже упомянутая здесь работа А. В. Пет-
ИСТОРИЯ 2007. №7
рова «От язычества к Святой Руси. Новгородские усобицы», где в разделе, посвященном «Грамотам Ярослава», автор детально коснулся истории данного вопроса в историографии. Он также обратил особое внимание на указанные слабые звенья в концепции Л.В. Черепнина и (как прослеживается в тексте А.В. Петрова) во многом соглашается с С.В. Юшковым. Исследователь отметил, что «реально существовавшие Ярославовы грамоты вряд ли тождественны Правде Русской. Сомнения, высказанные по поводу этого тождества, непреодолимы »ш.
Также «не доказанная „новгородская исключительность” памятника (Древнейшей Правды) блокирует попытки доказательства и его тождества с Ярославовыми грамотами». Однако, «вместе с тем, плодотворной представляется попытка поиска в статьях Правды Русской (прежде всего, в древнейших ее пластах) тех элементов, которые позволили бы пролить свет на Ярославовы грамоты»106. Такие попытки оправданы в связи с тем, что нормы так называемой Древнейшей Правды (или Правды Ярослава), скорее всего, - порождение того же времени, когда были написаны Ярославовы грамоты107. Ученый также обращает внимание на следующий нюанс: «мы не можем настаивать на новгородской исключительности Древнейшей Правды. Но, думаю, позволительно и необходимо искать в ней черты, возможно, проливающие свет на Новгород десятых годов XI в.»108.
Далее историк делает резонное замечание: «если Ярославовы грамоты и Правда Русская - не одно и то же, на передний план решительно выдвигается проблема их содержания, отличного от норм Правды»109. Наверное, поэтому исследователи, следуя летописным данным, и пытались показать тождественность Правды Ярослава с Ярославовыми грамотами.
Русская Правда относится к классическим памятникам отечественной истории и издавна привлекает к себе пристальное внимание многих ученых. Каждый исследователь старался внести что-то свое в ее изучение и понимание, также каждый специалист видел и понимал ее по-своему. Следовательно, совершенно одинаковых взглядов и теорий попросту быть не может. А обоснованная научная взаимокритика является позитивным моментом, поскольку порождает дискуссию, в процессе которой возможно приблизится к исторической истине. Как уже было оговорено выше, не удивительно, что взгляды Л.М. Черепнина и С.В. Юшкова стали классическими в исторической науке. Их труды побудили исследователей второй половины ХХ в. и современных ученых к поиску новых доказательств в пользу той или иной теории. Абсолютно совершенных и неуязвимых научных построений не существует, априори слабые звенья есть в каждой теории, поэтому современным специалистам еще есть над чем работать.
Правда, приходится с сожалением констатировать тот факт, что некоторые представители исторической науки, занимающиеся обозначенными выше вопросами, позволяют себе, без преувеличения, переписывать работы Л.В. Черепнина и С.В. Юшкова (в зависимости от того, какая позиция им ближе), при этом даже не утруждают себя сделать соответствующие отсылки. Однако даже такой прискорбный факт (с точки зрения научной этики и об-
щих принципов научной методологии) уже сам по себе свидетельствует -работы не устарели и остаются актуальными; естественно, нуждаясь в определенной корректировке, критике и сопоставлении с новыми данными, имеющимися в научном арсенале.
Обратим внимание на еще один нюанс. Сколь бы критическим не было отношение современных исследователей к методикам, использовавшимся в середине ХХ в. советскими историками, следует признать факт: многие из видных ученых умело сочетали необходимость обязательного реверанса в сторону марксистских установок с собственным научным видением исторического процесса. Примером такого вынужденного синкретизма может служить научное творчество Л.В. Черепнина и С.В. Юшкова, в чьем богатом наследии легко отыскать глубокие замечания, схемы (либо же их очертания) той или иной теории. Однако условия эпохи, в которых создавались их произведения, несомненно, отложили свой отпечаток, хотя это не дает нам права полностью нивелировать собственно мысль ученых. В целом, схема складывания Русской Правды как юридического источника, представленная и Л.В. Черепниным, и С. В. Юшковым, не может вызывать особых замечаний. Вполне естественно, что исследователям наших дней приходится более глубоко постигать бывшие когда-то жестко детерминированные социальные привязки.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Юшков С.В. Русская Правда. Происхождение, источники, ее значение / Под ред. О. И. Чистякова. М., 2002 (далее - Русская Правда. 2002). С. 225.
2 Свердлов М.Б. От Закона Русского к Русской Правде. М., 1988. С. 3.
3 Валк С.Н. Избранные труды по историографии и источниковедению. СПб., 2000. 4С. 189.
4 Б.А. Рыбаков. Киевская Русь и русские княжества ХП-ХШ вв. М., 1982. С. 408.
5 Из писем А.И. Яковлева С.Ф. Платонову можно увидеть, что еще во второй половине 1920-х гг. Л. В. Черепнин занимался широкой археографической работой.
6 Зимин А.А. Правда Русская. М., 1999. С. 53.
7 Тихомиров М.Н. Исследование о Русской Правде. Происхождение текстов. М.; Л., 1941. С. 36.
8 Черепнин Л.В. Общественно-политические отношения в Древней Руси и Русская Правда // Новосельцев А.П., Пашуто В.Т., Черепнин Л.В. и др. Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965. С. 128.
9 См.: ОР РНБ. Ф. 585. Платонов С.Ф. Ед. хр. 4749. Яковлев Алексей Иванович. Письма и телеграммы Сергею Федоровичу Платонову. 1927-1929 гг. Москва. Л. 5.
10 Русская Правда по спискам Академическому, Троицкому и Карамзинскому / Под ред. А.И. Яковлева и Л.В. Черепнина. М., 1928; Назаров В. Д. Лев Владимирович Черепнин (1905-1977) // Портреты историков. Время и судьба. Т. 1. Отечественная история / Отв. ред. Г.Н. Севастьянов, Л.Т. Мильская. Москва; Иерусалим, 2000. С. 289.
11 Санкт-Петербургский филиал архива Российской академии наук. Ф. 133. Оп. 1-а. Д. 33. Протоколы заседаний Постоянной историко-археографической Комиссии АН СССР. 14 января 1927 - 16 декабря 1929. Л. 68.
12 Академическое дело. 1929-1931 гг. СПб., 1993. Вып. 1, 2; Брачев В.С. «Дело» академика С.Ф. Платонова // Вопросы истории. М., 1989. № 5; Валк С.Н. Избранные
труды по историографии и источниковедению. СПб., 2000. С. 240; см. также: Еремеева А.Н. Российские ученные в условиях социально-политических трансформаций ХХ века. Курс лекций. СПб., 2006. С. 65-95.
13 Правда Русская / Под общ. ред. Б. Д. Грекова. М.; Л., 1940. Т. 1: Тексты.
14 Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы ХІУ-ХУ веков. М.; Л., 1948. Ч. 1. С. 5.
15 См.: Думбровский А.М. Историк и власть: историческая наука в СССР и концепция истории феодальной России в контексте политики и идеологии (1930-1950 гг). Брянск, 2005.
16 Базилевич К.В. Рец. на: Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы ХІУ-ХУ веков. М.; Л.: Издательство АН СССР, 1948. Ч. 1 // Сов. книга. 1949. № 7. С. 69-73; Зимин А. А. Рец. на: Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы ХІУ-ХУ веков. М.; Л.: Издательство АН СССР, 1951. Ч. 2 // Сов. книга. 1952. № 4. С. 65-68; Зимин А.А., Па-шуто В.Т. Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы ХІУ-ХУ веков. М.; Л.: Издательство АН СССР, 1948. Ч. 1 // Вопросы истории. 1949. № 9. С. 119-122; Лихачев Д.С. Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы ХІУ-ХУ веков. М.; Л.: Издательство АН СССР, 1948-1951. Ч. 1-2 // Известия АН СССР. Серия истории и философии. 1952. Т. 9. № 3. С. 300-304; Обсуждение книги «Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы ХІУ-ХУ веков. М.; Л.: Издательство АН СССР, 1948. Ч. 1» в секторе истории СССР до ХІХ в. Института истории АН СССР // Вестн. АН СССР. 1949. № 8. С. 83; Інститут архівознавства Національної бібліотеки України ім. В.В. Вернадського. Ф. 221. Оп. 1. Спр. 79. Документи про життя та діяльність Юшкова С.В. (газетні статті, статті вчених Зіміна О. О., Рички В. М. та ін.). 1936-1995 рр. Арк. 8-10.
17 Лев Владимирович Черепнин (1905-1977). Материалы к библиографии ученых СССР / Вступ. ст. В. Д. Назарова. М., 1983. С. 15.
18 Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы ХІУ-ХУ веков. С. 239-254.
19 Черепнин Л.В. Русская Правда (в краткой редакции) и летопись как источник по истории классовой борьбы // Академику Борису Дмитриевичу Грекову ко дню семидесятилетия: Сб. ст. М., 1952. С. 89-99; Его же. Русская Правда и новгородские берестяные грамоты // Вопросы истории. 1969. № 2. С. 57-72; Его же. Рец.: Правда Русская: Учеб. пособие. М.; Л., 1940 // Исторический журнал. 1941. № 3. С. 131-137; Его же. Рец.: Правда Русская. Т. 2. Комментарии. М.; Л., 1947. 864 с. // Сов. книга. 1948. 2№0 2. С. 68-70.
20 Черепнин Л.В. Общественно-политические отношения в Древней Руси и Русская Правда. С. 139.
21 Там же. С. 170.
22 Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы ХІУ-ХУ веков. С. 242.
23 Там же. С. 242.
24 Там же. С. 245.
25 Там же. С. 245.
26 Там же. С. 246.
27 Там же. С. 249.
28 Там же. С. 249.
29 Петров А.В. От язычества к Святой Руси. Новгородские усобицы. К изучению древнерусского вечевого уклада. СПб., 2003. С. 106.
30 Там же. С. 107.
31 Там же. С. 107.
32 См.: Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов / Под ред. и с предисл. А.Н. Насонова. М.; Л., 1950. С. 176.
33 Петров А. В. Указ. соч. С. 107.
34 Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы ХІУ-ХУ веков. С. 247.
35 Там же. С. 249.
36 Там же. С. 250.
37 Там же. С. 252.
38 Там же. С. 252.
39 Там же. С. 254.
40 См.: Петров А.В. Указ. соч. С. 80. - Высказанные нами здесь замечания уже отражены в книге Петрова А.В. «От язычества к Святой Руси. Новгородские усобицы. К изучению древнерусского вечевого уклада», которой в киевских библиотеках не оказалось, из-за чего сходные размышления вошли в статью «Вклад Л.В. Черепнина в процесс исследования Русской Правды (вторая половина 1920-х - 1940 гг.)» написанную для сборника материалов международной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения академика Л.В. Черепнина «Общество, государство, верховная власть в средние века и раннее новое время в контексте истории Европы и Азии (Х-ХУІІІ столетия)» (Москва 30 ноября - 2 декабря 2005 г.), и которая ввиду объективных обстоятельств оказалась без соответствующих отсылок. Пользуясь случаем, выражаем благодарность А. В. Петрову за предоставленную возможность непосредственно ознакомиться с его монографией.
41 Янин В. Л. Археологический комментарий к Русской Правде // Новгородский сборник. 50-лет раскопок Новгорода / Под общ. ред. Б.А. Колчина, В.Л. Янина. М., 1982.
С. 138-155; Его же. У истоков новгородской государственности // Вестн. Российской академии наук. 2000. Т. 70. № 8. 675-681 и др..
42 Свердлов М.Б. От Закона Русского к Русской Правде. С. 5.
43 НПЛ. С. 176; Полное собрание русских летописей. Т. 5. Псковская и Софийская летописи. СПб., 1851. С. 134.
44 НПЛ. С. 176-180.
45 ПСРЛ. Т. 5. С. 133-134; ПСРЛ. Т. 6. Софийские летописи. СПб., 1853. С. 57-69.
46 Центральний державний архів-музей літератури і мистецтв України. Ф. 1292. Оп. 1. Спр. 6. Юшков Серафим Володимирович. «Возникновение Древнейшей Правды». Підготовчий матеріал до «Русской Правды». 1930-ті рр. Арк. 84; Юшков С. В. Русская Правда. С. 313.
47 Юшков С. В. Русская Правда. Происхождение, источники, ее значение. М., 1950.
48 ЦДАМЛМ України. Ф. 1292. Оп. 1. Спр. 36. Виписки з книг Черепнина Л. В., Щеп-кіна Е., «Сборник статей по русской истории, посвященной С. Ф. Платонову» походження «Русской Правды» та коментар С. В. Юшкова. 1930-ті рр. Арк. 1-7; ІА НБУВ. Ф. 221. Оп.1. Спр. 66. Робочі матеріали до різних праць. Без дати. Арк. 45-46, 54-56, 124-125.
49 Петров А. В. Указ. соч. С. 81.
50 Там же. С. 81.
51 ЦДАМЛМ України. Ф. 1292. Оп. 1. Спр. 10. Юшков Серафим Володимирович. «Древнейшая Правда». Підготовчий матеріал до «Русской Правды». 1930-ті рр. Арк.
5726-77.
52 ІА НБУВ. Ф. 221. Оп.1. Спр. 66. Арк. 125; Юшков С. В. Русская Правда. 2002. С. 238.
53 ЦДАМЛМ України. Ф. 1292. Оп. 1. Спр. 10. Арк. 115.
54 Там же. Спр. 6. Арк. 102.
55 Юшков С. В. Русская Правда. 2002. С. 293.
56 Там же. С. 293.
57 Там же. С 264.
58 Там же. С. 317.
59 Петров А.В. Указ. соч. С. 73.
60 Юшков С.В. Русская Правда. 2002. С. 258.
61 ЦДАМЛМ України. Ф. 1292. Оп. 1. Спр. 3. Юшков С. В. «Краткая Правда в летописных сборниках» 2-га глава наукової праці «Русская Правда». 1930-ті рр. Арк. 7.
62 Там же. Арк. 6.
63 Там же. Арк. 5.
64 Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908.
65 См.: Шахматов А.А. Обозрение русских летописных сводов ХІУ-ХУІ вв. М.; Л., 1938. С. 181.
66 ЦДАМЛМ України. Ф. 1292. Оп. 1. Спр. 36. Арк. 3.
67 Юшков С.В. Русская Правда. 2002. С. 280.
68 ЦДАМЛМ України. Ф. 1292. Оп. 1. Спр. 36. Арк. 7.
69 ІА НБУВ. Ф. 221. Оп.1. Спр. 66. Арк. 124; Юшков С. В. Русская Правда. 2002. С. 280.
70 Более детальная критика норманнской теории содержалась в работе С.В. Юшкова: Юшков С.В. Курс истории государства и права СССР. Т. 1. Общественнополитический строй и право Киевского государства. М., 1949.
71 Юшков С. В. Русская Правда. 2002. С. 292.
72 Черепнин Л.В. Общественно-политические отношения в Древней Руси и Русская Правда. С. 128-270; Его же. Русская Правда (в краткой редакции) и летопись как источник по истории классовой борьбы // Академику Борису Дмитриевичу Грекову ко дню семидесятилетия: Сб. ст. М., 1952. С. 89-99.
73 Греков Б. Д. О роли варягов в истории Руси // Новое время. 1947. № 30. С. 12.
74 Юсова Н.М. Генезис концепції давньоруської народності в історичній науці СРСР (1930-ті - перша половина 1940-х рр.). Вінниця, 2005. С. 331; Барсенков А. С. Советская историческая наука в послевоенные годы (1945-1955). М., 1988.
75 Сталин И.В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., 1946. С. 36.
76 Там же. С. 36; Лурье Я.С. История России в летописании и восприятии Нового Времени // Россия Древняя и Россия Новая. СПб., 1997. С. 15.
77 Арциховский А.В. Археологические данные по варяжскому вопросу // Культура древней Руси: Сб. ст., посвященный 40-летию научной деятельности Николая Николаевича Воронина. М., 1966. С. 36-61.
78 Равдоникас В.И. Древнейшая Лагода в свете археологических исследований 19381950 гг. // Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях Института истории материальной культуры (далее - КСДПИ). М., 1951. Вып. 41. С. 34-36.
19 Рыбаков Б.А. Вщиж - удельный город ХІІ века // КСДПИ М., 1951. Вып. 41. С. 5658.
80 Арциховский А.В. Археологические данные по варяжскому вопросу // Культура древней Руси. С. 41.
81 См.: Бернштейн-Коган С.В. Путь из варяг в греки // Вопросы географии. 1950. № 20. С. 236-260.
82 Юшков С.В. Русская Правда. 2002. С. 282.
83 Там же. С. 282.
84 См.: НПЛ. С. 176.
85 Юшков С.В. Русская Правда. 2002. С. 282.
86 Черепнин Л.В. Общественно-политические отношения в Древней Руси и Русская Правда. С. 160.
87 Там же. С. 169.
88 Архив Российской академии наук. Ф. 1791. Оп. 1. Д. 16. Черепнин Лев Владимирович. О параллельном изучении Русской Правды и Псковской судной грамоты. Статья. Середина 1940-х гг. Л. 53.
89 Черепнин Л.В. Общественно-политические отношения в Древней Руси и Русская Правда. С. 251.
90 Там же. С. 251.
91 Зимин А. А. Правда Русская. М., 1999. С. 64.
92 Там же. С. 64.
93 Там же. С. 64.
94 Там же. С. 64.
95 См.: Юсова Н.М. Вказ. пр. С. 356.
96 Рыбаков Б.А. Древняя Русь: Сказания. Былины. Летописи. М., 1963. С. 203.
97 Там же. С. 203.
98 Свердлов М.Б. Указ. соч. С. 32.
99 Там же. С. 32.
100 Там же. С. 32.
101 Янин В.Л. У истоков новгородской государственности. С. 676; Его же. Как устроен «вечевой строй». У истоков новгородской государственности // Родина. 2002. № 11-12. С. 71.
102 Янин В. Л. Как устроен «вечевой строй». С. 72.
103 Янин В.Л. У истоков новгородской государственности. С. 681.
104 См.: Петров А.В. Указ. соч. С. 85.
105 Там же. С. 89.
106 Там же. С. 89.
107 Там же. С. 89.
108 Там же. С. 106.
109 Там же. С. 89.
Поступила в редакцию 15.11.06
S.N. Blasch.uk
The critics of L.V.Cherepnin’s conception on the place and time of origin of «Lex Yaroslavica» by S.V.Yushkov
The author analyses the views of L.V.Cherepnin on the place and time of origin of «Lex Yaroslavica» and its critics by the famous Soviet specialist in history of law S.V.Yushkov.
Блащук Светлана Николаевна
Институт истории Украины НАН Украины
01001, Украина, г. Киев, ул. Грушевского, 4.
