CC BY
106
Звягельская И.Д.
СТАНОВЛЕНИЕ ГОСУДАРСТВ ЦЕНТРАЛЬНОЙАЗИИ. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ
М., Аспент Пресс, 2009, 208 с.
Известный востоковед, Ирина Доновна Звягельская, автор нескольких монографий и многочисленных научных и публицистических статей по проблемам Ближнего Востока, опубликовала очередной труд, который представляет собой своеобразный отчет о многолетней научной и практической работе автора по изучению сложнейших процессов становления государственности в республиках Центральной Азии после распада СССР
Во введении к своей работе автор справедливо отмечает, что «в последнее время появились серьезные комплексные работы, посвященные Центральной Азии», однако вполне закономерно, что каждая последующая работа, посвященная этому региону, становится объектом пристального внимания российских читателей. Многие сегодня впервые открывают для себя многообразный и столь непохожий на наш мир Центральной Азии, которая еще совсем недавно являлась неотъемлемой частью единого советского государства, причем в официальной науке было принято подчеркивать лишь то, что объединяет населяющие его народы, а особенности, связанные с религиозными убеждениями, родоплеменным устройством общества, семейно-бытовыми отношениями и т.п. рассматривались в основном как отмирающие атавизмы далекого прошлого. Поэтому появление книги, автор которой с момента появления независимых государств Центральной Азии и до последнего времени не только пристально наблюдал за происходившими там политическими процессами, но и лично участвовал в некоторых важнейших событиях, представляет несомненный интерес, как для специалистов-востоковедов и политологов, так и для всех тех, кто хочет соприкоснуться с неповторимым колоритом восточного менталитета в процессе поиска и становления национальной идентичности,
соседних с нами азиатских народов.
Отличительной особенностью работы И.Д. Звя-гельской является рассмотрение сложнейших проблем становления независимости государств Центральной Азии через призму российских интересов, что, несомненно, кроме научного и познавательного, придает ей важное прикладное значение.
Обращает на себя внимание хорошо продуманная структура работы. По мере ознакомления с ее содержанием интерес к обозначенным автором в оглавлении проблемам только возрастает. Это связано, прежде всего, со стремлением автора раскрыть содержание и специфику происходящих в регионе процессов применительно к тому историческому отрезку времени и тем обстоятельствам, в которых они себя проявляли. Например, проблема взаимоотношений России с Центральной Азией не сводится лишь к современному этапу, а последовательно от первой главы, озаглавленной «Завоевание Средней Азии» и до последнего раздела: «Межтаджикский общественный диалог: опыт параллельной демократии», завершающей исследование политического процесса в Центральной Азии, находится под пристальным вниманием автора. Исторический подход к вопросу о характере и особенностях российско-центральноазиатских отношений позволил автору прийти к однозначному выводу, что, несмотря на определенные издержки, проистекающие из нового сближения России со своими южными соседями, Центральная Азия по-прежнему должна оставаться в зоне российских интересов и входить в сферу происходящих вокруг современной России интеграционных процессов.
Несмотря на всю важность российского направления, представленного в работе, главным предметом ее исследования являются те аспекты
внутреннего развития государств Центральной Азии, которые после провозглашения ими своей независимости стали оказывать серьезное влияние на становление новых государственных структур, развитие рыночной экономики и ускорение процесса формирования этнонационального сознания проживающих здесь народов. В этом ключе в работе глубоко и последовательно рассматриваются такие вопросы, как нациестроитель-ство, политическая культура и политический процесс, возрождение ислама и роль исламского фактора, новые вызовы, угрозы и конфликты в центральноазиатских республиках.
По мере исследования поставленных проблем автор приходит к целому ряду оригинальных, но вполне обоснованных выводов, которые, на наш взгляд, позволяют по-новому взглянуть на характер и перспективы, происходящих в новых государственных образованиях процессов. Отталкиваясь от идеи, что СССР представлял из себя «унитарное многонациональное государство» (с. 32), а не являлся империей, как это стало многими признаваться после его распада, автор на целом ряде примеров показал тот шок, который испытали как правители, так и народы Центральной Азии после беловежских решений руководителей трех славянских государств о роспуске СССР. В работе убедительно показано, что, несмотря на серьезные издержки советской системы управления в Центральной Азии, никаких серьезных объективных предпосылок для выхода центральноазиатских республик из состава СССР не существовало. Именно стремление российских демократов первой волны как можно скорее избавиться от политического груза центральноазиатских авторитарных режимов, выросших из советского коммунистического прошлого и способных, по их мнению, поддержать коммунистический реванш, было одной из главных причин отторжения ЦА (с. 41). Последующие неблагоприятные для России события, связанные с усилением в ставших неожиданно для себя независимыми республиках ЦА политического ислама и политического экстремизма, вытеснение русскоязычного населения, проникновение в регион внешних сил, стали лишь следствием отторжения Россией этих государств. Например, в разделе, посвященном возрождению ислама и роли проис-ламских партий и движений в радикализации общественно-политической жизни новых независимых республик, неопровержимо доказано, что истоки и корни практически всех этих группировок находятся за пределами Центральной Азии, а радикальная исламская идеология, прежде всего, салафизм, была привнесена сюда извне и получила здесь свое распространение лишь после распада СССР
Особое место в работе уделяется роли этнического национализма в процессе укрепления авторитарных режимов и перераспределения собственности на постсоветском пространстве Центральной Азии. Особо выделяется роль национальных элит, которые используют этнич-ность как инструмент мобилизации в борьбе за доступ к власти и ресурсам, а, уже придя к власти, оказывают через государственные институты важное влияние на дальнейшее усиление этнической идентичности через апелляцию к традиционным для данного народа ценностям. Именно это, как указывается в работе, привело к вытеснению русского языка, да и собственно русскоязычного населения из привычной им привилегированной ниши, которую они занимали в советский период. При этом, сравнивая царский и советский периоды освоения Центральной Азии, автор делает важное замечание о том, что, если в царский период подавляющее большинство переселенцев из центральной России и определенная, хотя и менее значительная часть направляемых в Среднюю Азию российских чиновников стремились к освоению языков и культуры проживавших здесь народов, то в советский период миллионы русскоязычного населения, приехавшего на жительство в Среднюю Азию, не предпринимали никаких усилий для изучения языка, культуры и истории местных народов. После распада СССР многие из них потеряли всякие ориентиры в бурных событиях, накрывших Центральную Азию в 90-е годы прошлого столетия, и вынуждены были бежать с насиженных мест, часто просто потому, что не смогли соответствовать новым требованиям, предъявленным временем. Там же, где, как например, в Северном Казахстане, русскоязычные продолжали доминировать количественно и при этом сумели отстоять право на свои культурные традиции, ситуация развивалась более спокойно. Государственная политика после нескольких лет не слишком успешной «ка-захизации» русских областей стала более взвешенной, в городах культурная среда остается в значительной степени русскоязычной, что позволило многим русским остаться на занимаемых ими до распада СССР позициях.
Особую ценность для понимания происходящих в центральноазиатском регионе событий представляет раздел работы, посвященный взаимодействию политической культуры и политического процесса в республиках ЦА. В нем исследуются особенности формирования властных структур и факторы, влияющие на принятие политических решений, которые существенно отличаются от эталонов, принятых в западных
демократиях. В работе подробно рассматриваются характер и эволюция правящих режимов во всех центральноазиатских республиках, дается критическая оценка т.н. «цветным революциям», которые, как, например, в Киргизии отнюдь не привели кусилению демократического процесса, а лишь содействовали определенной перестановке в правящей элите, никак не отразившись на тяжелом положении широких слоев населения. Можно согласиться с мнением автора о том, что в государствах ЦА существует потребность в либерализации и демократизации, в нормальной конкуренции элит, в системе преемственности власти, обеспечивающей стабильность и не зависящей от смены лидера. В то же время опасность заключается в попытках как можно скорее осуществить перемены, игнорируя исторические причины формирования нынешних политических моделей. В этом контексте автор критически относится к попыткам США и некоторых западноевропейских стран ускорить демократические процессы в республиках ЦА по своим рецептам. Так, автор с большим скепсисом относится к попыткам искусственного усиления оппозиционных, в том числе прозападных политических партий и движений на территории государств ЦА. По ее мнению, которое вряд ли можно оспорить, партия власти - это беспроигрышный проект на нынешнем этапе развития политического процесса на значительной части постсоветского пространства. Объясняется это, помимо использования властью административного ресурса, прежде всего, стремлением голосующей части общества к сохранению примата государства (которое все еще воспринимается как податель благ), его недоверием кчастной политической инициативе, которая подсознательно рассматривается как покушение на существующий порядок. Поэтому другие партии, даже имеющие поддержку своего избирателя, в сопоставлении с партией власти на современном этапе обречены на мар-гинальность.
Интересным представляется раздел, посвященный влиянию внешних сил на развитие ситуации в регионе ЦА. Основной лейтмотив авторского исследования в этом вопросе сводится к тому, что республики ЦА, несмотря на короткий срок своего независимого развития, сумели позиционировать себя как субъект международных отношений, в отличие, например, от положения среднеазиатских народов в XIX в., когда все они являлись объектом в «Большой игре» крупных европейских держав. Причины этого автор видит как в достаточной опытности пришедших к власти
в этих странах национальных элит, так и в качественно изменившемся характере международных отношений. В современную эпоху не только существенно увеличилось количество «игроков», но и появились принципиально новые (транснациональные корпорации, международные организации, неправительственные организации), которые действуют с применением иного инструментария. Таким образом, внешним «игрокам», видимо, придется примириться с ситуацией, когда руководство республик ЦА само будет выбирать себе международных партнеров, исходя из своих собственных прагматических соображений. Как показала политическая практика последних лет, те страны, которые пытались навязывать центральноазиатским государствам свои стереотипы и национальные ценности, быстро теряли популярность, а вместе с ней и занятые ими выгодные позиции в регионе. Так произошло с пантюркист-скими устремлениями Турции, то же можно наблюдать и в отношении американских попыток ослабить авторитарные режимы в ряде республик ЦА и ускорить их демократизацию. Несомненно, что и Россия, в последние годы признавшая важность региона ЦА для усиления своих международных позиций, не может сегодня рассчитывать только на сохраняющиеся со времен СССР межгосударственные и межкультурные связи. Предстоит многое переосмыслить в нашей политике в этом регионе, чтобы сохранить и по возможности расширить здесь свое влияние. В этом смысле придется по новому осмыслить те угрозы и вызовы, которые начали проявлять себя в регионе ЦА после распада СССР. В последние годы они неоднократно приводили к серьезным внутриполитическим и межнациональным конфликтам в регионе. Опасность разрастания таких конфликтов не только в дестабилизации региональной обстановки, но и в угрозе выхода за региональные границы. Это заставляет соседние страны, в том числе и Россию, предпринимать решительные меры для сдерживания возникающих в регионе центробежных сил, вплоть до принуждения их к миру, как это имело место во время внутритаджикского кризиса в 90-х годах XX в.
Проблема региональных конфликтов в работе И. Звягельской находится в центре внимания автора. Это и понятно, поскольку сама она принимала активное участие в организации и проведении межтаджикского общественного диалога, который являлся неформальной частью процесса урегулирования внутритаджикского кризиса в 90-е годы прошлого столетия. По сути, все предшествующие разделы работы подводят читателя к пониманию того, почему стало возможным кровопролитие в регионе, который в советский период являлся
образцом лояльности и послушания советской власти. Не случайно ведь именно сюда из мест своего традиционного проживания ссылались на «перевоспитание» целые народы, считавшиеся опасными для государственных устоев СССР. Сюда же в советский период без всяких опасений приезжали переселенцы из самых дальних уголковсо-ветского государства и чувствовали себя здесь вполне комфортно и в полной безопасности. По мнению автора, такое положение было связано с тем, что вСредней Азии, как в одной из наименее развитых частей СССР, восприятие «центра» у населения имело почти сакральный характер, так как от имени советского центра сюда поступали материальные и социальные блага, создавались рабочие места, действовала система «социальных лифтов», и, самое главное, гарантировался сложившийся здесь «статус кво», мешавший маргинальным группам, в том числе и с националистическим уклоном, бросить вызов сложившейся политической, экономической, культурной и межэтнической системе. Ослабление, а затем и крушение центральной власти было воспринято титульными этносами ЦА как внешний вызов, от которого можно было спастись только, перейдя к немедленному захвату оказавшейся в вакууме власти и основных жизненно важных ресурсов. Как пишет автор «в этом контексте этническая солидарность формально становится синонимом политической солидарности... Этничность определяет куда более высокий уровень сплоченности, чем любая идеологическая приверженность»(с. 145). Естественно, что нарастание этнонационалистиче-ских тенденций нашло свое выражение в политизации этнического фактора, стремлении части титульной нации добиться изменения своего положения и повышения статуса в полиэтническом
обществе за счет других групп. Однако подавление и изгнание других этнических групп вряд ли приблизит время социальной и политической гармонии в среде самих титульных наций. Наследие прошлого в лице племенных, клановых и региональных групп, а также созданных уже после распада СССР, сплоченных вокруг властных структур «семей», будет неизбежно провоцировать общество на все новые попытки добиться «справедливого перераспределения», в общем-то, достаточно скромных ресурсов, причем часто оспариваемых со своими соседями.
В заключении работы автор, перечисляя те издержки, которые понесли республики ЦА в процессе становления своей государственности, не дает каких-то императивных рецептов быстрой их ликвидации, но в то же время считает, что перед государствами региона открыты возможности продолжения, уже на принципиально новом этапе, экономической и политической модернизации. После прочтения работы И. Звягельской, которая досконально и с большой доброжелательностью исследовала сложный процесс становления новых независимых центральноазиатских государств, этот вывод автора не может восприниматься только как благое пожелание.
В целом работа И. Звягельской производит весьма благоприятное впечатление, и, безусловно, вносит весомый вклад в развитие российской востоковедческой науки.
Дружиловский С.Б.,
кандидат исторических наук, профессор Кафедры востоковедения МГИМО (У) МИД России.
Пономарева Е.Г.
НОВЫЕ ГОСУДАРСТВА НА БАЛКАНАХ
М.: МГИМО-уНиверситет, 2010. - 252 с.
Монография известного российского исследователя Е.Г. Пономаревой посвящена проблеме развития новых государств на Балканах и по полноте охвата темы у этого исследования едва ли найдутся аналоги.
Автор четко заявляет свою теоретико-методологическую позицию, определяя государственность как «качественную сторону государства» (с. 5), т.е. как сущность, реализующую себя в явлении «государство»; дает определение внутренних и внешних факторов развития государственности. Задача работы - анализ генезиса новых государств на Балканах, т.е. возникновения государственности на постъюго-славском пространстве под воздействием внутренних и внешних факторов развития. Сразу скажу, что как политологическая эта задача автором успешно решена, причем новаторским, пионерным способом выделения различных моделей генезиса государственности на по-стъюгославском пространстве: нация-государство при гегемонии титульной нации (Словения, Хорватия); государство-нация при формировании «гражданской нации» (Босния и Герцеговина, Македония); квазигосударство (Косово); государственность с акцентом на формировании гражданского государства (Сербия и Черногория).
Все страновые разделы предваряются кратким историческим экскурсом, без которого трудно понять особенности государственного развития постъюгославского пространства. Как показывает автор, практически в каждой стране действуют факторы, сдерживающие развитие реальной государственности. В одних случаях это главным образом внутренние факторы, в других- внешние, в третьих- их комбинация.
Хочу особо подчеркнуть важность сделанного автором вывода о том, «что на постъюго-славском пространстве была отработана методика деятельности международных организаций по реализации интересов гегемонов мировой политики в периферийных зонах» (с. 58). Речь идет о роли наднациональных, прежде всего евроатлантических структур, переформатировавших постъюгославское пространство в интересах западных транснациональных компаний (ТНК), т.е. капитала, отдельных западных государств (прежде всего США и ФРГ) и так сказать «совокупного Запада в целом», т.е. ядра мировой капиталистической системы, представленного структурами наднационального управления. Этот вывод Е.Г. Пономаревой объективно противопоставляет ее исследование работам тех политологов и экономистов, которые по сути занимаются наукообразной пропагандой взглядов и защитой интересов западного капитала, его структур и готовых представить, например НАТО, чуть ли не в качестве гаранта мира и стабильности, а не орудия мирового капиталистического класса, средства реализации его долгосрочных целостных интересов, орудия, с помощью которого агрессия совершается (Югославия, Ирак, Афганистан) или готовится.
Евроатлантические структуры не только переформатировали постъюгославское пространство, но и использовали его в качестве полигона для опытов по реализации различных стратегий управления, в том числе управляемого хаоса, которые оказали определенное, порой весьма существенное влияние на развитие государственности. В монографии выделяются шесть приемов деятельности по реализации интересов «властелинов колец» капсистемы на постъюгославском пространстве:
1) обработка общественного мнения с помощью новых информационных технологий к одобрению прямого или косвенного вмешательства, причем мнение как мирового, так и собственно западного (вспоминается фильм «Хвост виляет собакой»);
2) насильственное насаждение западной демократии как абсолютной ценности;
3) постоянное изменение позиции по конкретным вопросам;
4) навязывание присутствия западных наблюдателей, которые нередко под прикрытием гуманитарной и дипломатической деятельности ведут разведывательную и подрывную работу;
5) использование провокаций;
6) применение военной силы (с. 5).
Я бы добавил седьмой прием - использование евроатлантическими структурами международного (в данном случае, прежде всего, албанского) криминалитета, наркотрафика в качестве средства борьбы за власть.
Работа Е.Г. Пономаревой показывает, что в условиях по сути диктата внешних сил относительного успеха в создании государственности добилась лишь Словения (с. 29), практически у всех остальных стран - серьезные и труднопреодолимые проблемы. Хорватия, родившаяся в крови и муках насилия, осуществлявшегося хорватскими националистами, занимает 115 место из 192 по индексу государственности1; все десять переменных индекса государственности в случае Хорватии имеют отрицательное значение. Вывод: «построить счастье на несчастье других нельзя» (с. 67). В Боснии и Герцеговине условия для успешного развития государства-нации так и не возникли (с. 103). У Македонии вообще слишком много проблем, чтобы говорить «об успешной реализации любой модели, в том числе государства-нации» (с. 143). Сербия формально отвечает ооновским стандартам мононационального государства, однако, как отмечает автор, «моноэтничность Сербии никоим образом не отразится на процессе обретения государственности. ...формальное закрепление демократических правил и процедур не представляет собой обретение реального суверенитета и формирование государственности» (с. 181). Что касается Черногории, то она в огромной степени зависит от внешних факторов, являясь оффшорной зоной (с. 217). Вывод, характеризующий все бывшие республики СФРЮ прост: они находятся в самом начале относительно длительного процесса обретения суверенитета и государственности (с. 181)
и, как показывает работа, успех на этом пути вовсе не гарантирован.
Особое место в монографии занимает глава о Косово, которое справедливо трактуется как квазигосударство, хотя вполне возможно трактовать его как «наркотеррористическое» или «на-ркокриминальное» государство (В.С. Овчинский). Е.Г. Пономарева четко увязывает появление «государства» Косово с энергетическими, военноразведывательными и криминально-экономическими интересами части верхушки Запада, прежде всего США. Автор совершенно справедливо отмечает: «Штамм вируса квазигосударственности разрабатывается в научно-исследовательских институтах, разведывательных центрах США, Великобритании, Германии и внедряется соответствующими службами постепенно, в течение нескольких десятилетий. Однако в процессе возникновения новых. квазигосударств важную роль играют. внутренние факторы развития» (с. 203). В случае Косово это наличие у албанцев этноконфессионального врага (сербов), высокие темпы рождаемости албанцев, «иждивенческая сущность албанского этноса» (с. 194—195). В то же время, подчеркивает автор, «внутренние факторы формирования квазигосударственности сами по себе сработать не могут - нужна благоприятная внешняя среда» (с. 205). Именно такая среда сформировалась после крушения СССР, когда международному натовскому бандитизму некому противостоять.
Необходимо отметить: очень сильной стороной монографии является то, что автор сумела органично связать формирование государственности на постъюгославском пространстве с деятельностью наднациональных структур-закрытых и официальных, с интересами мирового капиталистического класса и его структур в условиях глобального кризиса, нового передела мира; выявить диалектику внешних и внутренних факторов. Не абсолютизируя значение первых и вторых, Е.Г. Пономарева значительное место уделяет внутренним факторам.
Монография Е.Г. Пономаревой не только позволяет полнее и лучше понять постъюго-славскую ситуацию, увидеть в новом свете многие процессы, а иногда просто увидеть то, что при традиционном подходе не попадает в «фокус исследования». Исследование дает богатый материал для сравнения (и сравнивающего понимания) - политологического и исторического - постъюгославской ситуации с ситуацией на постсоветском и, шире, на постком-мунистическом пространстве. В этом плане работа
Е.Г. Пономаревой - практически готовая матрица для сравнительно-политологического исследования, для современной компаративистики в лучшем смысле слова.
Если говорить о недостатках работы, то отмечу два. Первый обусловлен ограниченным объемом работы - хотелось бы более подробного освещения проблем развития государственности Словении и Черногории. Впрочем, конечно же, дело здесь не только в ограниченности объема, но в расстановке акцентов: Сербия, Косово, Хорватия, Босния и Герцеговина представляют больший интерес с исследовательской точки зрения, тем более что черногорский вариант - не что иное, как разновидность сербской государственности.
Второй недостаток характеризует не столько рецензируемую работу, сколько отечественную политологию, возникшую как импортный вариант западной политологии, как ее имплантат на русской почве - со всеми последствиями. Особенно если учесть, что импортный товар под названием «политология» пришел к нам на рубеже 1980—1990-х годов, когда западная политология (а также социология) переживала острый кризис, что в принципе создавало возможность и для критического восприятия, и для селективного заимствования, и для разработки своих оригинальных схем, а не бездумно-безропотного употребления залежалого товара. Возможность, однако, по большей части не была использована.
Главная слабость политологии как дисциплины заключается в том, что в ней (по крайней мере, в «мейнстриме») анализ политической сферы и политической власти, как правило, отрываются от социальной сферы, от классовых отношений и классовых интересов. Не надо быть марксистом, чтобы понимать: в буржуазном обществе наука об обществе, будь то политология, социология или экономика, призвана отражать интересы господствующего класса, камуфлировать реальность в его интересах и заставлять всех смотреть на социальную реальность глазами верхов. Повторю, для такого вывода не надо быть марксистом, достаточно системного подхода, владения методологией социальных исследований и здравого смысла.
В «мейнстримной» политологии анализ государственной и политической сфер чаще всего оторван от анализа тех классовых сил, интересы которых выражает, отражает или представляет данное государство. Без классового анализа политологическое исследование рискует превратиться в анализ поверхностных форм и отношений.
Если говорить о постъюгославском пространстве, то в основе различных моделей политического устройства лежат различные комбинации классовых интересов местного и мирового уровней. Кто-то скажет: да политология этим вообще не занимается. Но в том-то ее и беда, и вина, и ограниченность-прежде всего, научно-дисциплинарная.
Вообще, обособленность политологии, социологии и экономики друг от друга и их вместе -от классового анализа (ни классов, ни капиталистической системы, подсистемой которой является государственно-политическая сфера, никто не отменял) есть наследие XIX в., которое необходимо преодолевать на пути создания новой науки о власти, элементом которой (науки) применительно к буржуазному обществу будет политология. Уверен, великолепный анализ, представленный в рецензируемой монографии, стал бы более объемным и заиграл бы новыми гранями, если бы в нем политическое измерение оказалось бы связано с классовым и реальновластным (государство и политика перестают быть формами организации реальной власти в современном мире - об этом уже много написано в последние десятилетия). Впрочем, в работе Е.Г. Пономаревой (особенно в заключении) ощущается тенденция к плодотворному выходу за узкополитологические рамки в исследовании современной балканской реальности. В то же время этот столь нужный для современной науки подход в значительной степени уже реализован автором в многочисленных статьях и интернет-публикациях, которые вызвали живой интерес интеллектуального сообщества и высокие оценки с его стороны. В рецензируемой монографии Е.Г. Пономарева для объяснения формирования государственности на постъюгославском пространстве активно привлекает экономические факторы, что составляет сильную сторону работы, но надо делать следующий шаг - увязать политику и государственность с классовой структурой и классовыми интересами на различныхуровнях: наднациональном, государственном, клановом. Так, мы едва ли поймем развитие государства в современной Саудовской Аравии вне контекста классового союза Саудовских шейхов и американских нефтяников, в частности, Саудов и Бушей. Аналогичным образом обстоит дело и в других странах, в том числе балканских.
Зафиксированные недостатки нисколько не умаляют значения рецензируемой работы. Последняя носит пионерный характер, в ней заложен мощный эвристический потенциал
для развертывания исследований по трем направлениям: 1) конкретное политологическое и историческое исследование процессов развития государственности и государств на Балканах;
2) сравнительное исследование развития государств на посткоммунистическом пространстве, с одной стороны, и в зоне «дуги нестабильности» Балканы - Ближний Восток - Центральная Азия. С учетом курса США на дестабилизацию «дуги», особенно ее восточного конца (Афганистан, Пакистан) такое исследование представляется особо актуальным; 3) теоретическое исследование развития государственности в условиях глобализации и ее кризиса (деглобализация).
В монографии есть задел для плодотворной работы по всем трем направлениям и этот эвристический задел, прежде всего, в области методологии и теории, представляется мне не менее важным, чем содержательная сторона монографии. Он свидетельствует
о высоком потенциале, как исследования, так и самого исследователя. Своей монографией Е.Г Пономарева делает убедительную заявку на разработку исследовательской программы изучения государственных форм в современном мире, их связи с мировой борьбой за власть, информацию и ресурсы.
Фурсов А.И.,
академик Международной академии наук (Мюнхен);
директор Центра русских исследований Московского Гуманитарного Университета
(МосГУ).
1. Политический атлас современности: Опыт многомерного статистического анализа политических систем современных государств. М.: МГИМО-Университет, 2007. С. 163.
Кравченко С.А.
ДИНАМИКА СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ВООБРАЖЕНИЯ: ВСЕМИРНАЯ КУЛЬТУРА ИННОВАЦИОННОГО МЫШЛЕНИЯ
Выход в свет новой книги С.А. Кравченко - это всегда событие для отечественной социологии. Его работы будоражат сознание ученых-об-ществоведов, заставляют по-новому взглянуть на, казалось бы, устоявшиеся научные истины, раздвигают горизонты научного поиска. Появление монографии «Динамика социологического воображения: всемирная культура инновационного мышления» не явилось исключением.
Лейтмотивом, структурным стержнем работы, вокруг которого организуется содержание текста, стало «социологическое воображение». По мнению автора монографии, сегодня, когда мир становится «убегающим», «текучим» и рефлексивным, для ученого так необходимы способность удивляться, нацеленность на раскрытие амбивалентностей, понимание глобального и локального взаимодействия, что составляет суть социологического воображения.
Монография начинается с анализа концепции социологического воображения выдающегося американского социолога серединыXX в. Ч.Р. Миллса. Вслед за американским ученым С.А. Кравченко призывает отказаться от традиционного для социологии взгляда на роль метода и теории, показывает ограниченность использования жестких, универсальных методологических рамок в интерпретации современных социальных событий и последовательно раскрывает главные принципы «социологического воображения». Его имманентной составляющей является инновационное мышление, позволяющее понять природу парадоксов и всего непознанного.
Обращенный к обществоведам призыв Миллса самим «выполнять роль и методолога, и роль теоретика» хорошо усвоен автором и пронизывает замысел всей книги. Через призму социологического воображения С.А. Кравченко осмысливает
М., 2010.-392 с.
развитие мировой социологии. Впервые в теории социологии была предложена типизация социологического воображения в контексте его динамики и даны характеристики конкретных типов инновационного мышления в исторической перспективе. Такой новаторский подход к прочтению истории социологического знания, безусловно, является одним из самых ярких достоинств монографии и оригинальной авторской находкой.
В авторской интерпретации генезис мировой социологии представляется как непрерывный процесс появления новых типов социологического воображения. В монографии выделены и подробно проанализированы пять типов социологического воображения. Исторически первый тип социологического воображения, характерный для зарождающейся и утверждающейся социологии в виде позитивистской метапарадигмы, выразился в том, что ее представители - О. Конт, X. Мартинеу, Г. Спенсер, К. Маркс, Э. Дюркгейм - критически подошли к основным жизненно важным общественным проблемам, проявив, по словам Р. Мертона, организованный скептицизм. Естественно, он по-разному отобразился в творчестве конкретных социологов. Но всех их объединяет приверженность инновационно-критической мысли.
Представители второго поколения социологической теории - М. Вебер, Г. Зиммель, 3. Фрейд, Дж. Мид, Ч. Кули, А. Шютц, К. Мангейм - обосновав интерпретивную метапарадигму и сохранив критичность мышления, выработали и своеобразный тип социологического воображения, в котором ставка делалась на выявлении латентных смыслов повседневности, скрытых сил, определявших характер действий людей, для чего было востребовано инновационное -антипозитивистское, рефлексивное мышление. На его основе был сформирован
принципиально новый инструментарий социальных наук, отличный от наук естественных.
Переход к третьему поколению социологической теории в виде интегральной метапарадигмы способствовал зарождению динамично-интегрального мышления, которое составило суть нового типа социологического воображения. С данного типа социологического воображения, как считаетС.А. Кравченко, начался активный процесс плюрализации инновационного мышления в социальных науках: динамичное, неодетерми-нистское мышление (П.А. Сорокин); мышление в терминах социологической амбивалентности (Р. Мертон); обоснование принципов мышления в условиях неопределенности (Р. Эмерсон); мышление в контексте увеличивающегося выбора альтернатив (Дж. Коулмен) и др.
Четвертое поколение социологических теорий, обусловленное очередной бифуркацией социума, представлено рефлексивной метапарадигмой радикального модерна (Э. Гидденс, П. Бурдье, Ю. Хабермас).
Наконец, исследуется новейшая социология в виде нелинейной метапарадигмы постмодерна, в которой не только отсутствует господствующий тип культуры мышления, но и нет рельефно доминирующего типа социологического воображения.
Таким образом, по мнению автора монографии, в мировой социологической мысли утверждается плюрализм моделей социологического воображения, который обусловлен и многообразием социума, находящегося в разных темпомирах, и плюрализацией культур научного мышления, и выработкой разных подходов к формированию самого содержания социологического воображения.
В качестве еще одной уникальной особенности книги, ее достоинства можно выделить следующее. Автор монографии выступает не только как академический исследователь, но и как интересный участник социологической коммуникации. С.А. Кравченко не ограничивается теоретизированием по поводу социологического воображения, а призывает читателя к живому диалогу и обсуждению проблем, связанных с выбором оригинальных подходов, адекватных современному этапу развития общества. В книге отмечается, что
в существующих подходах к формированию новой теории социологического воображения недостает гуманистической направленности. Это их самое слабое место. Исходя из этого, автор предлагает оригинальную идею обоснования концепции нелинейно-гуманистического социологического воображения, считая, что в российской социологии сильны гуманистические традиции, которые ныне необходимо соединить с проблематикой исследования динамично развивающегося и усложняющегося социума. По его мнению, создание такой концепции позволит осуществить действительно прорывные достижения в анализе современного человека и общества, с учетом активной позиции самого социолога, актуальности и востребованности Действующего Гуманистического Человека.
Социологическое воображение в интерпретации автора - это не только и не столько абстрактный теоретический подход, но инструмент для анализа современных противоречивых явлений и процессов. Инструментальные возможности социологического воображения демонстрируются на примере анализа глобальных процессов, связанных с распространением играиза-ционных практик, конструированием виртуальной реальности, кодированием и перекодированием социальных смыслов, с искусственным формированием симулякров. Особенно актуальны для России авторские трактовки кризиса нашего времени, рисков предстоящей модернизации российского общества, проблем национальной безопасности нашей страны.
Безусловной ценностью монографии является стиль изложения материала. Несмотря на сложность поднимаемых в книге проблем и тем, работа читается легко и интересно. В ней много «живых» примеров. Каждый читатель обязательно найдет в книге нечто важное для себя, позволяющее инновационным взглядом посмотреть на то, над чем он работает.
Носкова А.В.,
доктор социологических наук, профессор Кафедры социологии МГИМО (У) МИД России
