CC BY
73
УДК 94(47).082; 94 (47). 083
Наградов Илья Сергеевич
Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
Nasta vnik_Kim@ramЫer. ги
КОСТРОМСКАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СТАРООБРЯДЦЕВ-СТРАННИКОВ (1850-1851 ГГ.)
В статье рассмотрена история создания и деятельность Костромской следственной комиссии о старообряд-цах-странниках. Работа комиссии была одним из эпизодов усиленной борьбы российского правительства со старообрядцами в конце 1840 — середине 1850-х гг.
Ключевые слова: правительственная комиссия, старообрядчество, странники.
Странническое согласие зародилось в 1760-е гг. как ответ низших, деклассированных слоёв населения на усиление феодально-крепостнических отношений и непоследовательность умеренных старообрядческих толков в их отношениях с «миром антихриста». Идеологическая основа учения странников была разработана в среде радикально настроенных членов филипповского согласия. Дальнейшую разработку и оформление учения произвёл беглый солдат Евфимий, ранее также входивший в московскую общину филипповцев. Его сочинения содержат мысль о невозможности людей, живущих в миру, быть истинными христианами. По мнению Евфи-мия, антихрист воплотился в императоре Петре I и его преемниках. Он создал социальное неравенство через неравномерное распределение земель и имущества; потребовал уплаты налогов и податей, чем породил насилие и вражду между людьми. Единственный путь спасения по Евфимию - это бегство от несправедливого и нехристианского мира, окончание которого будет ознаменовано вторым пришествием Христа и его победой над антихристом [1]. Однако в результате столкновения с жизненными реалиями произошли изменения в повседневной практике. В согласии сформировались две группы: непосредственно странствующие, принявшие крещение члены согласия, и постоянно проживающие в миру, ещё не крещёные странноприимцы (жиловые, пристанодержатели). Последние из них вели обычное хозяйство и предоставляли странникам укрытие.
О существовании столь радикального течения в старообрядчестве правительству долгое время не было известно. Странников неоднократно задерживали, но определить в них представителей особого старообрядческого согласия не могли. Причиной этого являлись заявления бегунов в том, что они истинные христиане, чиновники же в подробности вероучения не вникали, поэтому судили их только за гражданские преступления [2].
История открытия согласия подробно описана в работе И.К. Пятницкого [3]. Автор показал, что основное следствие было проведено в Ярославской губернии комиссией министерства внутренних дел под председательством графа Юлия Иванови-
ча Стенбока. Нами рассмотрен вопрос о методах работы указанной комиссии [4].
Из писем к родным одного из членов ярославской комиссии И.С. Аксакова мы узнаем, что в конце сентября 1850-го года он совершал поездку в Костромскую губернию. Вот как сам Иван Сергеевич описывал эту командировку: «Поводом к поездке моей были разные полученные сведения об укрывательстве в Кинешемском уезде двух необходимых для нас раскольников. Они - наставники и учители <...>. Необходимо было также иметь личные объяснения с костромским военным губернатором и дать ему полное понятие о предмете наших исследований. Все это сделалось так внезапно, что я за два часа до отъезда вовсе и не предполагал этого. Стенбок и прочие члены оставались в с[еле] Сопелках, а я отправился в Кострому, где пробыл сутки, остановившись у Унковского. Взяв от губернатора 8 человек жандармов и чиновника, в ту же ночь уехал я в Кинешму, верстах в 85 от Костромы, а оттуда отправился по дороге в Шую, где, в верстах в 35 от Кинешмы, произвел ночные обыски в двух деревнях, никого и ничего не нашел, кроме одной женщины, члена-корреспондента раскольничьего общества, которую и арестовал; утром отправился обратно в Кострому, куда и приехал к вечеру, а на другой день, т.е. 25-го, после свидания с губернатором, поскакал назад в Ярославль и вечером уже присоединился к комиссии. О Костроме и о Костромской губернии я не могу дать вам определительного понятия. Скажу только, что быт и самый народ там гораздо чернее или “серее’ ярославского. После Ярославской губернии вы невольно поражаетесь грубостью и невежеством, грязным бытом костромичей. Это, впрочем, вовсе не доказывает, чтобы нравственность там была лучше. Напротив, раскол в соединении с цивилизацией и произвел в Ярославской губернии такую скверную секту как сопелковская...» [5].
Поездка И.С. Аксакова имела определенные последствия. На основании обращения ярославской следственной комиссии, учрежденной по делам о пойманных в Ярославском уезде беглых, бродягах и пристанодержателях, состоявшегося 27 сентября 1850 г., костромской губернатор отправил в Костромской, Нерехтский и Кинешемский уезды
170
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 1, 2013
© Наградов И.С., 2013
следователей, в том числе чиновника особых поручений Дмитриева и асессора костромского губернского правления А.Ф. Писемского. Целью командировки было разыскание бегунских наставников Федора Иванова, Ивана Иванова Жаровского, Василия Якимова и Никиты Михайлова, а также выявление мест проживания странноприимцев, особенно в г. Плесе [6].
Дмитриев, имея информацию, что странники, известные чиновникам так же как последователи «ляминой веры», собираются по большим праздникам в г. Плесе, поспешил туда. Но несмотря на все усилия, поиски бегунов оказались безрезультатными.
Асессор костромского губернского правления, в будущем известный писатель А.Ф. Писемский, совместно с земским исправником обследовал с. Красное. В доме крестьянина Михаила Егорова он обнаружил двух девок из соседней деревни, которые нанялись в работницы. В красносельском бору у д. Ломки были найдены разрушенные кельи. Был произведен обыск у одного из жителей с. Ивановское, где отыскано несколько книг и рукописных тетрадей. Затем А.Ф. Писемским были пойманы Иван Федоров и Ксения Федорова с утварью, взятой из разрушенных келий-избушек. Но те сказали, что нашли вещи случайно и связь со странниками всячески отрицали. На наличие странников указывали и другие факты, однако самих странников не было.
Дознание по Кинешемскому уезду в октябре 1850-го производил младший чиновник особых поручений, чья фамилия в силу плохого состояния документов остается нам неизвестной. Прибыв в Кинешму, он пригласил местного исправника Звягина отправиться инкогнито в с. Вичугу. Однако и этим чиновникам узнать хоть что-нибудь о действиях загадочной секты не удалось. Не помогли и «крайне внезапные» обыски в домах подозрительных крестьян Ераста Федорова и Авдотьи Ивановой из д. Боровитиха.
Вероятно, неуловимость странников заставила МВД обратить на Костромскую губернию более пристальное внимание. Так 18 декабря 1850 г. И.С. Аксаков писал: «Бумаг в получении из П[ете-р]бурга нет никаких, но Каменский, костромской губернатор, проезжая через Ярославль, сказывал одному из наших знакомых, что в Костроме по поводу указанного нами раскола будет учреждена целая комиссия. Только неизвестно: по окончании ли нашей комиссии здесь или еще во время ее существования. Меня пугает мысль, что эта комиссия будет просто наша комиссия, переведенная в Костромскую губернию по окончании своих занятий здесь, или, если и учредят особую комиссию, так меня назначат в нее членом, чего мне страшно не хочется!» [7].
Однако опасения Ивана Сергеевича оказались напрасными. Уже через неделю ситуация с кост-
ромской комиссией прояснилась: «По крайней мере, теперь я обрадован другою новостью: я избавился от поездки в Кострому. Мы получили от м[инист]-ра бумагу, что в Костромскую губернию назначается особая комиссия из чиновников нашего министерства, одного жандарма и местного чиновника. Лица эти все поименованы в бумаге м[инис-т]ра. Слава Богу! Одно только смущает меня: сказано, что эта комиссия должна действовать в связи с нашею и состоять с ней в постоянных сношениях. Это как будто обязывает и нашу комиссию продолжаться до окончания занятий костромской; может быть, делопроизводство костромской комиссии приобщится к нашему, и отчет должен быть общий... Все это меня пугает, и я с нетерпением жду приезда этих чиновников, чтоб узнать их инструкции» [8].
Таким образом, в Костромской губернии по распоряжению министра внутренних дел была учреждена комиссия, аналогичная по своим задачам ярославской. Точной даты создания комиссии мы не знаем, поскольку из полутора десятков дел, заведенным комиссией, сохранилось лишь семь, но и эти дела оказались сильно повреждены. Комиссия получила следующее название: «Костромская следственная комиссия, учрежденная по распоряжению г[осподина] министра внутренних дел».
В начале января 1851 г. петербургские чиновники прибыли в Костромскую губернию, предварительно посетив Ярославль. И.С. Аксаков писал: «Приехали, наконец, чиновники, назначенные для костромской комиссии. Слава Богу, что я не с ними: что за народ! Слава Богу и в том, что они не свяжут, кажется, действий нашей комиссии, которую мы намереваемся скоро закрыть» [9].
Иван Сергеевич, томившийся в Ярославле, излишне торопил события. Ярославской комиссии было суждено проработать еще целый год. Однако сам он, после стычки с министром внутренних дел Л.А. Перовским подал в отставку задолго до окончания её работы.
В состав же костромской комиссии вошли надворный советник, чиновник МВД Барабин, майор корпуса жандармов Шевелев, чиновник особых поручений при Костромском губернаторе Дмитриев [10]. Сообщение И.С. Аксакова о приезде нескольких чиновников из министерства обязывает нас продолжить поиск их фамилий в других источниках.
Для помощи комиссии по распоряжению губернатора было направлено четыре жандарма и 100 рублей серебром на прогоны и порционы, причем в июне выдача была произведена повторно. Комиссии также были выданы тетрадь для ведения записей или протоколов и допросные бланки.
Комиссией, которой было передано дело о кельях близ д. Ломки, были проведены дополнительные опросы жителей. Это дало некоторые резуль-
таты. Так, отставной рядовой Андрей Васильев из д. Ломки Кинешемского уезда, будучи православным, сообщил на допросе, что его жена Марья 35 лет, некоторое время назад, взяв из дома льна, 2 четверика семени, четверть ржи, новый полушубок, две кадки, из которых одна с брусникой, а другая с грибами, сбежала. Прошлой же зимой он видел прялку, кадки и другие вещи, увезенные его женой у крестьянина Федора Федорова и его жены Аксиньи Васильевой. В доме же деревенского старосты незадолго до масленицы собирались какие-то мужики. Все это говорит о том, что супруга ушла с бегунами. Однако другие жители указывали на то, что В. Васильев сам укрывает странников. Ф. Федоров, на которого указывал А. Васильев, и который приходился ему шурином, сообщил, что супруги «жили между собой сварливо» и это может быть причиной бегства, а вещи им куплены у жены-беглянки совершенно законно.
Еще одно дело, расследуемое членами комиссии, началось зимой 1851 г. и касалось поимки в д. Внуковке Нерехтского уезда семьи странников: Осипа (в странничестве - Иосифа) Семенова, Феклы (Феврусы) Кузьминой и их десятилетнего сына Ефима (Изосима). Они происходили родом из помещичьих крестьян графа Шереметьева д. Меще-рино Коломенского уезда. Осип Семенов был резчиком «форм для фабрик», т.е. вероятно досок для набивания узора на ткани. Он был грамотен, умел читать и писать, неплохо разбирался в учении странников, и, по собственному признанию, «поучал других». Супруга его - уроженка д. Мещери-но - происходила из семьи Ермаковых. По данным следователей к 1851 г. глава семьи записался в московское купечество по 1-й гильдии. Февруса не выказала глубокого знания страннического вероучения, но заявила следователям, что власти не признает, а вот если бы ей дали волю жить по заповедям Господа и Святых отцов, то признала бы.
По рассказам самого Иосифа, он перешел в странничество за 3,5 года до ареста. Комиссия указывала на то, что он скитается уже 7-8 лет. Первоначально Иосиф ушел в Пошехонские леса в Ярославской губернии. До или после этого они с женой были крещены или в с. Сопелки Иваном Яковлевым [Крайневым] или в с. Сеславино, где проживали в доме крестьянина Ивана Яковлева Крайнева. По сообщению свидетелей, проживая в Сеславино, Иосиф публично читал поучения и проповеди. Долгое время семья скиталась по Не-рехтскому уезду, проживая то у одних, то у других странноприимцев, пока не была поймана сотским. Через посредство губернатора делом занялась костромская комиссия.
Как правило, странники отказывались раскрывать имена и место жительство странноприимцев. Для получения информации следователям приходилось использовать всевозможные приемы. На-
пример, часто сведения получали от изгоев страннического общества или детей. Так и в этом случае, «приласкав предварительно сего мальчика», следователи узнали от Изосима места остановок семьи во время странствия, а также о том, что отец крестил по дороге двух человек. Иосиф же скрывал имена последователей «с необычайным упорством», а в спорах доходил до исступления. В конце концов, он дал некоторые показания, потребовав, что бы все было записано дословно, и ему дали возможность подписать показания полууставным письмом.
В середине марта Костромская комиссия в полном составе прибыла для совещания с коллегами в Ярославль. С ними был мальчик Изосим, для проведения очных ставок с И.Я. Крайневым и его семьей, которых он сразу же опознал [11].
В феврале 1851 г. в д. Охлебники Кинешемско-го уезда были пойманы в доме крестьянина Николая странники Иван Александров, Матрена Захарова, Авдотья Маркелова, Марья Алексеева. При них оказались книги и рукописи [12]. Нерехтский и кинешемский тюремные замки стали наполняться арестантами. Однако таких ошеломляющих результатов, какие были получены в результате деятельности комиссии в Ярославской губернии, костромским чиновникам достичь не удалось. Во-первых, распространение странников в Костромской губернии не имело столь больших масштабов как в Ярославском крае. Во-вторых, состав комиссии был гораздо меньшим, чем в Ярославле. В конечном счете, министр внутренних дел распорядился деятельность комиссии прекратить с формулировкой: «по неимению . новых материалов по означенному предмету». Члену комиссии Барабину было приказано вернуться в главное управление МВД в Петербург, а имеющиеся дела сдать в департамент общих дел министерства внутренних дел [13]. Точную дату прекращения деятельности комиссии выяснить не удалось по причине плохой сохранности дел. Вероятно, это произошло в середине 1851 г., поскольку последние из имеющихся документов датируются июнем этого года.
Библиографический список
1. Мальцев А.И. Социально-политические взгляды Евфимия по его сочинениям и позднейшим старообрядческим источникам // Источники по истории общественной мысли и культуры эпохи позднего феодализма / под. ред. Н.Н. Покровского. - М., 1988. - С. 104-115.
2. Секта странников или бегунов в Ярославской губернии и открытие этой секты в 1850 году. -Ярославль, 1887. - С. 2.
3. Пятницкий И.К. Секта странников и её значение в расколе // Богословский вестник. - 1906. -Т. 1. - № 3. - С. 431-468 (2-я пагинация).
4. Наградов И.С. Следственная комиссия по расследованию деятельности страннического согла-
172
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 1, 2013
сия в Ярославской губернии в 1850-1852 гг.: к вопросу о правительственных методах борьбы с «расколом» // Клио. - 2011. - Ноябрь. - С. 90-91.
5. 28 сентября 1850 г<ода>. Четв<ерг>. С<е-ло> Сопелки // И.С. Аксаков. Письма к родным (1849-1856). - М.: Наука, 1994.
6. Государственный архив Костромской области. Ф. 1028. Оп. 1. Д. 15. Л. 3-55. (Далее - ГАКО).
7. 18-го декабря 1850-го г<ода>. Понедельник //
И.С. Аксаков. Указ. соч.
8. 25 декабря 1850 г<ода>. Понед<ельник> // И.С. Аксаков. Указ. соч.
9. 1851 года генваря 7-го. Воскресенье. Ярославль // И.С. Аксаков. Указ. соч.
10. ГАКО. Ф. 1028. Оп. 1. Д. 15. Л. 3.
11. ГАКО. Ф. 1028. Оп. 1. Д. 5. Л. 2 - 55 а.
12. ГАКО. Ф. 1028. Оп.1. Д. 7. Л. 2 - 25.
13. ГАКО. Ф. 1028. Оп. 1. Д. 15. Л. 3 - 53.
