CC BY
644
УДК 81'373.612.2 Л. В. Кульчицкая
Вестник СПбГУ. Сер. 9. 2012. Вып. 2
КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ МЕТАФОРА, АНАЛОГИЯ, МОДЕЛЬ, ПАРАДИГМА
Теория концептуальной метафоры Дж. Лакоффа и его сторонников, положившая начало когнитивному направлению метафорологии, противопоставила метафоре в языке и речи (объекту исследования традиционной теории метафоры) метафору в сознании. Метафора определяется как закрепившаяся опытом в структурах головного мозга нейронная связь-проекция между областью источника и областью цели ("cross-domain mappings from a source domain to a target domain" [1, p. 58]), находящая регулярное выражение в языке и практической деятельности. «Метафора — это основной механизм, посредством которого мы понимаем абстракции и абстрактно мыслим» [2, p. 244].
Метафора как ментальный конструкт оказалась тесно связанной с понятиями аналогии, модели и парадигмы. Часто эти понятия оказываются взаимно заменяемыми, и различия между концептуальной метафорой (КМ) и аналогией, КМ и моделью, КМ и парадигмой стираются. В разных источниках можно встретить одни и те же примеры, приводимые в качестве и метафоры, и аналогии, и модели, и парадигмы. Так, лингвистическая метафора солнце всходит и заходит является рефлексом («метафорическим выражением» в терминах Дж. Лакоффа) концептуальной метафоры, также вербализацией геоцентрической планетарной модели Птолемея. В другой терминологии — это рефлекс донаучной парадигмы. Такое положение дел вносит путаницу. Очевидно одно: все эти понятия указывают на способ, которым информация находит свое выражение в языке и речи (лингвистический подход), и способ, которым она обрабатывается сознанием (когнитивный подход). Мы изложим суть содержания данных понятий, после этого попытаемся показать их соотношение и определить каждому из них место на ментальном и/или лингвистическом уровнях.
Аналогия в переводе с греческого (avaXo^yta) значит «пропорция» (например, 2 относится к 4, как 4 к 8). Аналогию понимают как указание на сходство между объектами или их отношения в двух разных областях, то есть A относится к B, как C относится к D. Аналогии могут выражаться алгебраически, и тогда они рациональны. Аналогии могут быть гипотетическими, и тогда они метафоричны. Гипотетические аналогии, согласно Д. Гентнер и ее коллегам, могут оказаться правильными, а могут изначально быть ложными [3]. Воспользуемся примером Н. Р. Кэмпбелла (1920), приводимым Д. М. Бэйлер-Джоунз [4, p. 111]. Кинетическая теория газов (объект области цели) — это гипотеза, сформулированная в виде пресуппозиций. Объектом области источника тогда будет «движение огромного числа бесконечно малых и в высшей степени эластично-упругих шариков». В современных понятиях шарики в коробке будут моделью, хотя Н. Р. Кэмпбелл не пользовался этим термином. Называть такие научные модели аналогиями предложила M. Хесси [5], отнеся их к «материальным» или «формальным» [6]. В «материальных» аналогиях элементы из двух различных областей проявляют сходство некоторых свойств объектов (эластичные шарики в коробке — модель газа). «Формальные» аналогии указывают на отношения между некоторыми идентичными
© Л. В. Кульчицкая, 2012
или по меньшей мере сопоставимыми элементами из двух различных областей (доменов). Примером формальной аналогии в лингвистике может служить описанный П. Серио исследовательский метод «русских пражан» Якобсона и Трубецкого. Он пишет, что идеи конвергентного и дивергентного развития естественных языков, а также понятия Sprachmischung (смешение языков), Sprachbund (языковой союз) и понятия гибридизации формировались под влиянием острой полемики, развернувшейся в биологии в связи с появлением теории эволюционного развития Дарвина. «Не проводя аналогии между объектами исследования, как это делал Шлейхер, для которого языки — это живые организмы, Якобсон проводит аналогию между исследовательскими методами: эволюцию языков можно исследовать подобно тому, как исследуется эволюция живых организмов» [7, с. 328].
Модель. Считается, что одной из первых о моделях в науке заговорила М. Хесси (1953), о научных моделях и научных метафорах — Р. Харре (1960) и М. Хесси (1966) [8, р. 126]; аналогию между литературной метафорой и научной моделью в 1962 г. провел М. Блэк [9, с. 49]. На различия между метафорой и моделью обратили внимание Ж. Мартэ и Р. Харре, стоящие на позициях традиционной теории метафоры. Они пишут: «Метафора — это фигура речи; модель — это нелингвистическая аналогия, связывающая объект или положение вещей с некоторыми другими объектами или положениями дел. Примером модели служит образ жидкости для объяснения предполагаемого действия электрической энергии. В этом случае жидкость служит моделью для нашего представления о природе электричеств. Если, однако, мы затем говорим об „оценке потока" или об „электрическом токе", то мы используем метафору, основанную на модели жидкости... Модель порождает множество метафорических терминов (поток, количество электричества, конденсатор, сопротивление и т. д.), которыми мы пользуемся при изложении теории электричества; при этом понятно, что отсутствует намерение точь-в-точь сравнивать жидкость и электрическую энергию» [10, р. 100]. Данные метафорические выражения можно рассматривать как «раскрутку» (spin off) научных моделей [10, р. 100]. Такое объяснение удовлетворяет, если считать метафору только лингвистическим явлением. Если модель ментальна или ментально-материальна, то с позиции когнитивистики, признающей локус метафоры в сознании, различия между концептуальной метафорой и моделью при такой трактовке стираются.
Концепция Д. М. Бэйлер-Джоунз, исследователя истории и философии науки, судя по ее рассуждениям, ближе к постулатам когнитивной теории метафоры. Она пишет: «Большинство научных моделей далеко не столь материальны, как материальны соединенные стержнями шарики для изображения молекулы. они теоретичны» [4, р. 109]. «Модель представляет собой интерпретативное описание феноменов (объектов и процессов), которое облегчает познавательный доступ (перцептивный и интеллектуальный) к этому явлению» [4, р. 108-109]. «Модель всегда частична». «Модели основаны на аналогиях, но они не аналогии. Аналогия — это отношение между объектами и процессами, а модель — описание или материальная репрезентация (e. g. макет молекулы). <...> Как только аналогия описана и интерпретирована (материально оформлена в виде графиков, алгебраических выражений, текстов и т. д.), она становится моделью» [4, р. 113]. Добавим, материализованная модель неизбежно вскоре начинает существовать идеально, то есть в мысли. Наконец, «научные модели — это метафоры» [4, р. 114, 118]. Таким образом, для дальнейшего рассуждения существенными постулатами будут следующие: 1) модель может существовать идеально и материально; 2) материаль-
ной формой модели может выступать помимо прочего текст; 3) модель (материальная интерпретация аналогии) определяется через аналогию (отношение); и, наконец, на наш взгляд, отличный от взгляда Бейлер-Джоунз, 4) модель как научное описание (текст), не совпадая с метафорой полностью, может иметь общую с ней область пересечения.
Парадигма. В научной деятельности можно выделить два аспекта: познавательный (когнитивный) и коммуникативный. Первый преследует цель получить новое знание, а второй — передать это знание. В познавательном аспекте научное сообщество руководствуется, по Т. Куну (1962), «набором общепринятых теоретических взглядов и убеждений, которые составляют основу для научной инициации и пропуска обучающегося в профессиональную научную деятельность» [11, p. 5]. Иными словами — рядом «признанных всеми научных достижений, которые в течение определенного времени дают научному сообществу образец (model) постановки проблем и их решений» [11, p. Х], научной парадигмой. В этой связи говорят о парадигмальных моделях (образцах) науки — системах научных пресуппозиций и установок, определяющих направление научных исследований.
Т. Кун преследовал цель выявить отдельные этапы развития науки, для чего ввел нерасчлененное понятие парадигмы. Это понятие, однако, включает в себя вполне дискретные компоненты: 1) научные достижения прошлого («решенные головоломки»), служащие исходными допущениями; 2) закон, теорию, ее объекты (онтология науки как совокупность объектов); 3) необходимое оборудование и 4) практику применения результатов. Понятно, что на этапе, когда наука находит новый объект исследования или новый аспект рассмотрения уже известного объекта (компонент 2), построение гипотезы носит вероятностный характер и зиждется на метафоре. «Большинством историков науки сегодня, признан тот факт, что конкретное исследование всегда основывается на определенных парадигмах, которые сами в значительной мере метафорически ориентированы» [12, с. 184]. Так, лейденская банка обязана своим появлением уверенности ученых в том, что электричество — это жидкость (флюидная теория электричества) [11]. Другими словами, предметное научное действие «создание лейденской банки» есть реализация концептуальной метафоры электричество — это жидкость. Это главная метафора, ее можно назвать ядерной, или архиметафорой. Она же и пара-дигмальная, поскольку задает направление и способы исследования. Сама лейденская банка — это модель «сбора потока электрической жидкости». Ее описание в терминах жидкости даст в тексте метафорические выражения как результат развертывания (spin off) ядерной концептуальной метафоры в сознании. Поскольку метафорически могут мыслиться научные явления и отношения между ними, то метафора в качестве гипотезы (ментальный конструкт) и ее выражение в форме вероятностных суждений (языковой уровень) для характеристики нового могут соотноситься с онтологическим компонентом (2) в понятии «парадигма». Современная физика представляет множество тому примеров. На них можно показать, как соотносится метафора с парадигмой.
Одна из парадигм современной физики (см.: [11]) в качестве объекта исследования имеет, например, мир внутриядерных частиц и силы их взаимодействия (weak forces). «Слабое взаимодействие» получает осмысление в терминах свойств эластичных (супер)струн. Действует аналогия между взаимодействием внутриядерных частиц (кварков, лептонов) и растяжением-сжатием эластичных струн-резинок. Оставив в стороне вопрос о том, что первично в онтогенезе: когнитивная метафора или ана-
логия, — отметим, что проведение аналогии — установление связи между областью источника (резинка) и областью цели (сила) — возможно в силу закрепившихся на физиологическом субстрате головного мозга устойчивых нейронных связей. Эти связи с точки зрения нейронной теории метафоры Дж. Лакоффа отвечают за существование первичных концептуальных метафор, возникающих в онтогенезе из первичного опыта взаимодействия человека со средой обитания. В нашем случае это метафора «сила — это физический объект», в частности «сила слабого взаимодействия — это резинка / эластичная струна». Метафорическая концептуализация затрагивает теорию в целом (1) и ее объекты (2-6), а также действия с ними и процессы, вызванные действием сил (5, 6, 7, 8, 9).
(1) Superstring theory [13, p. 67-69].
(2) The gluon force resembles a string of elastic [13, p. 33].
(3) Pieces of elastic joining the quarks [13, p. 68].
(4) The string is an incredibly short object [13, p. 124] (нематериальное — это материальное).
(5) ...the physical world is made out of nothing but little strings [13, p. VII] (силы-струны — это строительный материал всего сущего).
(6) Space and time are in some sense built out of strings... [13, p. 125] (силы-струны — это строительный материал для пространства и времени; данная концептуальная метафора коренится в первичной КМ нематериальное — это материальное).
(7) ...attempts to smash hadrons by collision into their constituent quarks [13, p. 33] (внутриатомная частица — это разрушимый объект).
(8) ...make a solitary quark stick out like a sore particle [13, p. 25].
«Поведение» струн, обусловленное свойством эластичности, даст метафоры типа (7, 9, 10).
(9) Strings that form loops [13, p. 94].
(10) String is wriggling [13, p. 118].
«Поведение» струн, обусловленное колебательным свойством, даст «музыкальные» метафоры типа (11) и (12), в которых частица — это частота колебания струны, то есть, по механизму метонимического переноса, звук или созвучие.
(11) ...the string can vibrate in any of an infinite number of different harmonics, and any one particular frequency of vibration corresponds to a particle or a set of particles [13, p. 119].
(12) In the case of a violin string, the different harmonics correspond to different sounds. In the case of a superstring, the different harmonics correspond to different elementary particles [13, p. 119].
Эти метафоры можно назвать научными, или «теоретическими». В свете вышесказанного об аналогиях и моделях аналогия между функционированием сил взаимодействия субатомных частиц (область цели) и действием резинок-струн (область источника), описанная средствами языка, является моделью. Впрочем, моделью будет также
и компьютерное изображение (моделирование) взаимодействия слабых сил-резинок, и адронный коллайдер. Метафора физической силы-резинки, будучи ядерной, является также парадигмальной метафорой, поскольку задает направление исследованию. Все гипотетически возможные осмысления и описания сил в терминах «поведения» резинок-струн, обусловленного физическими свойствами этих резинок, дадут метафорические следствия. Совместно с архиметафорой «сила — это суперрезинка» ее следствия формируют понятийный каркас модели, которой предстоит стать теорией. Эта совокупность метафор (архиметафора + следствия) соотносится с компонентом парадигмы «теория и ее феномены», пересекая частично «предметное поле», точнее концептосферу понятия «модель». Областью частичного пересечения концептуальной метафоры и модели будут метафорические понятия научных феноменов (объектов и отношений) и их объективации в тексте. За пределами области пересечения оказываются относящиеся к моделям графики, схемы, макеты, алгебраические формулы и прочее, относящиеся к рациональному мышлению. Так, идею, оформленную графиком или формулой, легче проверить на истинность: если формула, описывающая свойство эластичности резинки, будет удовлетворительно работать применительно к поведению мира субатомных частиц, значит, модель истинна и из метафорической модели она превращается в теорию, подчиняющуюся закону.
Помимо метафор указанного типа для осмысления объектов новой парадигмы встречаются метафоры, соотносимые с компонентом парадигмы «исходные допущения и установки». Эти метафоры указывают на степень, в которой привлекаются понятия и термины из других парадигм или областей знания. Связь с теориями предшественников в большей мере рациональна. Поэтому, даже используя метафору, исследователи склонны логически оправдывать ее присутствие, указывая на источник, как в примерах ниже (эксплицированное выражение допущения дано жирным шрифтом без курсива).
(13) In Einstein's theory there is no gravitational force as such (though we shall continue to refer loosely to the "force of gravity") [14, p. 16].
Метафоры ньютоновской механики применяются для описания, например, разницы потенциалов (14, 15), а также действия совсем иной силы — слабого взаимодействия (16).
(14) A push behind a current [14, p. 160].
(15) We may think of the potential difference between two points as the amount of "push" available to move charge between the points [13, p. 161].
(16) ...pushing power of neutrinos [13, p. 28].
Слабое взаимодействие осмысляется в терминах теории электричества:
(17) It is possible to understand the weak force in terms of a weak "charge" and a weak "current" in many ways analogous to the concepts of electric charge and current [13, p. 53].
Понятно, что эти метафоры вторичны по числу научных концепций (теорий), в которых они фигурировали.
Таким образом, теоретические метафоры двух групп — «теория и ее объекты» и «исходные допущения» — обязаны своим происхождением научным парадигмам
и соотносятся с метафорическими моделями. Их можно считать собственно научными метафорами, убедительно указывающими на породившую их парадигму. Сюда же можно отнести метафоры-рудименты из утративших научную актуальность «теорий», по-прежнему встречающиеся в тексте в строгом научном значении, отличном от первоначального (например, atom, от греч. «неделимый», как у Левкиппа и Демокрита).
Обобщим сказанное о соотношении понятий «научная концептуальная метафора», «модель», «аналогия» и «парадигма».
1) Аналогия, как и концептуальная метафора и рациональное мышление, является когнитивным инструментом обработки информации. И метафорическое, и рациональное мышление коренятся в аналогии — умении схватывать сходство в различии. Аналогия отличается от метафоры тем, что может быть не только метафорической, но и рациональной. Концептуальная метафора формой объективации имеет язык. Аналогия остается когнитивным механизмом. В языке ее «коррелятом» выступают вербальные метафоры, сравнения и логическое сопоставление (примеры 11, 12). Вопрос о том, что первично в онтогенезе: концептуальная метафора или аналогия, — остается открытым.
2) Концептуальная метафора, на наш взгляд, хотя и несводима к научной модели, все же может быть уподоблена ей, но лишь в некотором отношении. Модель, как и метафора, существует и ментально, и материально: модель, получившая описание, прежде того была в мышлении как аналогия. После описания модель тоже существует в мышлении. Что касается отношения между моделью и научной метафорой (метафорой для осмысления научных феноменов — объектов и отношений), то они находятся в отношении частичного перекрещивания. Одной из форм «овнешнивания» модели может служить текст как вербальная интерпретация метафорической аналогии. Тогда совокупность метафор (часть от всех речевых средств) текста в когнитивно-лингвистическом аспекте как раз и даст искомую область пересечения. Это будет когнитивно-метафорическое пространство, представленное ядерной метафорой и всеми ее следствиями. В таком понимании и научная теоретическая модель как когнитивно-лингвистическая интерпретация метафорической аналогии окажется ядерной научной метафорой в совокупности своих метафорических следствий. В отличие от аналогии — голой схемы рассуждения — модель наполнена содержанием, объяснена.
3) Модели, доказавшие свою научную состоятельность, становятся собственно научными теориями и законами. Одни модели проходят долгий путь, прежде чем заложенные в них метафорические гипотезы приведут к знанию, другие оказываются нерелевантными для научного открытия. Еще в конце ХХ в. считалось, что компьютерная метафора (уподобление структур мозга компьютеру) исчерпала себя [9, с. 66-67]. Моделирование компьютерной деятельности по образцу частичного функционирования структур головного мозга прошло проверку временем и превратило компьютер в неотъемлемую часть жизни человека.
4) Парадигма связана с моделью, метафорическим плюс рациональным мышлением и аналогией как целое и его части, при этом модель соотносится с онтологическим компонентом парадигмы «теория и ее объекты» и компонентом «исходные допущения». Следует, однако, помнить, что ведущим механизмом научного познания выступает преимущественно рациональное мышление, метафорическое же действует там, где требуется «удлинить руку интеллекта».
Литература
1. Lakoff G., Johnson M. Philosophy in the Flesh: the Embodied Mind and Its Challenge to Western Thought. New York: Basic Books, 1999. 624 p.
2. Lakoff G. The Contemporary Theory of Metaphor // Metaphor and Thought / ed. by A. Ortony. Cambridge: Cambridge University Press, 1993. P. 202-251.
3. Gentner D., Jeziorski M. The shift from metaphor to analogy in Western science // Metaphor and Thought / ed. by A. Ortony. Cambridge: Cambridge University Press, 1993. P. 447-480.
4. Bailer-Jones D. M. Models, Metaphors, and Analogies // The Blackwell Guide to the Philosophy of Science / ed. by P. K. Machamer, M. Silberstein. Malden: Mass. Blackwell publishers, 2002. P. 108-127.
5. Hesse M. B. Models and Analogies in Science. Notre Dame: University of Notre Dame Press, 1966. 184 p.
6. Hesse M. B. Models and Analogy in Science // The Encyclopedia of Philosophy / ed. by P. Edwards. New York: Macmillan, 1967. P. 354-359.
7. Серио П. Лингвистика и биология у истоков структурализма: биологическая дискуссия в России // Язык и наука конца XX века. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 1995. С. 321-341.
8. Bailer-Jones D. M. Models in Philosophy of Science. Pittsburgh: University of Pittsburgh Press, 2009. 235 p.
9. Гусев С. С. Наука и метафора. Л.: Изд-во ЛГУ, 1984. 152 с.
10. Martin J., Harre R. Metaphor in Science // Metaphor: Problems and Perspectives. Brighton, Sussex: Harvester Press, 1982. P. 89-105.
11. Kuhn T. S. The Structure of Scientific Revolutions. Chicago; London: The University of Chicago Press, 1996. 212 p.
12. Цилл Р. «Субструктуры мышления». Границы и перспективы истории метафор по Хансу Блюменбергу // История понятий, история дискурса, история метафор. C6. ст. / под ред. Х. Э. Бедекера. М.: Новое литературное обозрение, 2010. С. 155-188.
13. Davies P. C. W. Superstrings: a Theory of Everything? Melbourne: Cambridge University Press, 1988. 234 p.
14. Krauskopf K. B., Beiser A. The Physical Universe. New York: McGraw Hill, 1986. 760 p.
Статья поступила в редакцию 16 апреля 2012 г.
