CC BY
189
УДК 316.3
И. П. Борисов
КОНЦЕПЦИЯ МОДЕРНИЗАЦИИ ВОСТОЧНЫХ ОБЩЕСТВ
Рассматриваются духовные предпосылки генезиса развития восточных обществ, которые основываются на традиционных социокультурных факторах. По мнению автора, опора на тысячелетние традиции является фундаментом успешной модернизации стран традиционного конфуцианского влияния. Изучение концепций модернизации восточных обществ представляет интерес для сравнительного анализа модернизационных процессов, идущих в России.
Ключевые слова: инновационный, модернизация, социокультурный, постконфуцианский, постиндустриальный, глобализация, государственное управление, патернализм, градуализм.
В современном мире страны Западной Европы и некоторые восточные общества - страны «четырех малых драконов» (Япония, Южная Корея, Сингапур, Тайвань) и «Большого дракона» (Китай) вступают в постиндустриальный период развития. Как нам представляется, это актуально и для современной России. Председатель Правительства РФ В.В. Путин поставил задачу к 2020 г. перейти от энергосырьевой экономики к инновационной модели развития, которая подразумевает не только технологические инновации, изменения в государственном управлении, создание среднего класса, но и инвестиции в человека. Любая модернизация связана с формированием новой системы ценностей, новым менталитетом, а также новым менталитетом философии развития хозяйства в целом.
Культура постиндустриального общества в отличие от индустриального уже не может быть связана только с западными ценностями. Восточные цивилизации существенно влияют на нее. Например, постконфуцианская система организации управления прямо связана с социокультурными особенностями и демонстрирует не только конкурентоспособность, но и целый ряд преимуществ перед западными, что делает их предметом исследований и заимствований для западных корпораций. На данный момент восточные страны не являются «догоняющими», не просто отвечают на «вызов» Запада, а привносят свои самобытные ценности в мировую культуру информационного общества. «В отличие от Европы и Северной Америки, модернизировавшимися на устойчивой внутренней духовной основе протестантской этики, в странах «догоняющей» модернизации развитие оказывается неорганичным, основанным не на внутренних потребностях общества, а на его стремлении самоутвердиться в контексте новых мировых реалий, укрепить обороноспособность перед лицом угрозы извне, получить моральную компенсацию за военные поражения в прошлом, поднять уровень благосостояния и международный престиж перед богатыми и развитыми странами» [1, с. 122]. В современном мире, по мнению некоторых западных исследователей, потенциал вос-
БОРИСОВ Иван Павлович - аспирант кафедры философии ЯГУ. E-mail: unir@sitc.ru
точных культур представляется единственной альтернативой для человечества, оказавшегося под угрозой моральной деградации потребительского общества. В условиях постиндустриального производства, основанного на конкуренции и индивидуализме, на получении прибавочной стоимости, максимально свободного от государственного управления, западные страны все чаще проигрывают «экономическую» войну со странами «четырех малых драконов» и Китая, где развитие экономики является общенациональным делом, а частный бизнес поддерживается государством. Поскольку в постиндустриальном мире уровень решаемых задач требует объединения и координации усилий многих и превращает субъекта дела не в индивида, а в команду. Японская модель управления строится по принципу «единая семья - единая команда», а во взаимоотношениях делается ставка на сопричастность, сотрудничество, совместную работу. «В японской культуре корпоративизм основывается на религиозных ценностях почитания старшего и фактического «освящения» родителей и политического лидера. Это освящение переходило границы простой преданности и ориентировало индивида на активную, самоотверженную и целеустремленную деятельность во имя процветания своей корпорации» [1, с. 161].
В восточных странах, прежде всего, отмечается, что переход к современности вовсе не означает доминирование экономических ценностей и экономической рациональности. Например, в Японии и Китае политические ценности до сих пор доминируют над экономическими, поскольку они основываются на этических ценностях постконфуцианства [2]. Однако, несмотря на все сходство с религиозно-культурной ситуацией в Японии и Китае, структура базовых ценностей японского общества отличалась от ситуации в Китае. В Китае конфуцианство выполняло роль поддержания стабильности системы на патернализме («ван дао»), сыновьей почтительности («сяо»), верности («чжун»), то есть на интегрирующем начале в культуре [3, с. 19].
В Японии, несмотря на значимость социокультурной интеграции неоконфуцианства, преобладали установки на мобилизацию всего общества, на выполнение поставленной цели, на лояльность снизу доверху и достижение высоких, в том числе и экономических результатов. Вот что
114^-
писал японский философ Нагата Хироси: «Итак, благодаря совместному синтоистски-конфуцианскому движению против буддизма под лозунгом «хайбуцу-кисяку» создалась возможность для солидарности трех религий: синтоизма, конфуцианства и буддизма. Это же движение «хайбуцу-кисяку» создало условия для распространения и расцвета «европейской науки» и вырастающих из нее материалистических идей» [4, с. 79]. При такой структуре ценностных ориентаций японское общество восприняло курс на модернизацию как общую цель, чему способствовал мобилизационный потенциал духовной системы конфуцианства, синтоизма и буддизма в период революции Мэйдзи. Конфуцианские экономические теории в Китае использовались в практике централизованного управления, в Японии в эпоху модернизации они трансформировались, приобрели динамизм и не были абстрактными поучениями, как это было в Китае.
Главной особенностью китайской цивилизации, обусловившей специфику ее модернизации, является совпадение политического и религиозно-культурного центра, политической и духовной элиты, бюрократического управления и конфуцианской этики и, наконец, политической элиты в лице конфуцианской бюрократии. Китайский коммунизм в отличие от русского вырос из национальных слоев. Он в сильной степени вобрал в себя конфуцианские нормы, использовал традиционные организационные межличностные структуры, мотивации, ценности, одновременно пытаясь контролировать их по-новому, вырвать из прежнего контекста и лишить самостоятельного влияния на общество [1].
Особенностью китайской модернизации в отличие от японской является то, что реформы Дэн Сяопина осуществлялись на основе независимой внешней политики при направляемых и регулируемых государством заимствований, прежде всего, в научно-этической сфере и под лозунгами выработки «национальной модели социализма», базирующейся на строгом учете реалий современного Китая. Тогда как японская модернизация шла, наоборот, под американским контролем оккупационных властей. Кроме того, американские оккупационные власти считали, что сохранение имперских традиций будет служить главным направлением и содержанием новой национальной идентичности.
Модернизация восточных обществ состоит в том, что она осуществлялась на основе взаимодействия традиционных и современных элементов. Современные виды деятельности и ценностные ориентации занимают лишь определенные сферы социальной жизни - экономика, финансы, правовое регулирование, наука, технология и т.д. За традиционными сферами остались регуляция межличностных отношений, семья, мировоззренческие проблемы, обеспечение духовного единства общества. Разрушение традиционных устоев общества не всегда ведет к успеху модернизации. Часто это лишь дестабилизирует ситуацию в стране и ведет кутрате самобытных предпосылок модер-
низации. Как показывает успешная модернизация «четырех малых драконов» и Китая, главным вопросом реформ является не сопротивление традиционного и немедленное заимствование западных ценностей и институтов, а наличие синтетического уровня. Поэтому настойчивые попытки утвердить в странах «догоняющей» модернизации западные ценности - демократию, индивидуализм, эгоизм, потребительство - не будут способствовать успеху, а, скорее всего, нарушат структурную целостность культуры и тем самым нарушат стабильность в обществе.
Экономические и социальные цели концепции глобальной реформы, выдвинутые «отцом сингапурского чуда», бывшим премьер-министром Ли Куан Ю и лидером китайских коммунистов Дэн Сяопином, преодоление бедности, отсталости, развитие производительных сил, создание среднего класса или обеспечение «среднезажиточного» уровня жизни народа были обращены ко всем слоям общества и решали задачи: охранительную, мобилизационную, реформаторскую. Идеи реформы осуществлялись на базе объединяющей идеи, объясняли стратегию и цели модернизации, качественно определяли новое состояние модернизирующего общества и его место в мире. Эта общая идея органично объединила и развитие и стабильность в обществе. Успех восточных обществ определяется тем, что традиционные общества постепенно приспосабливаются к духовному обоснованию нового образа жизни, а «западные» новые ценности встраиваются в уже сложившуюся традиционную систему общества. Данный метод преобразований, который был избран восточными странами, получил название «градуализм». «Отсутствие резких движений, решительных бросков, то в одну, то в другую сторону. Стремление избегать действий, качественным образом влияющих на быт, благосостояние и социальную структуру, избегать каких бы то ни было шоков, даже если эти шоки несут в себе терапию» [5, с. 74]. Все этоопределя-ло стратегию модернизации восточных обществ, практически с самого начала реформ. «Стабильность общества и экономическое развитие, по общему убеждению, важнее демократизации, и нельзя во имя неких высших целей жертвовать насущными интересами народа» [3, с. 21].
Таким образом, опыт ряда стран Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии свидетельствует о том, что для интенсивного рывка, для успешной модернизации страны необязательно всеобъемлющее заимствование западной хозяйственной культуры с ее атрибутами как приоритет достижимых ориентаций, индивидуализм, конкуренция и т.д. Эндогенные формы трудовой культуры оказываются эффективнее внешних заимствований, разрушающих устойчивые социокультурные отношения.
Литература
1. Зарубина Н.Н. Социокультурные факторы хозяйственного развития: М. Вебер и современные теории модернизации. СПб.: РХГИ, 1998. 288 с.
2. Китайская философия: Энциклопедический словарь / РАН. Ин-т Дальнего Востока; гл. ред. М.Л. Титаренко. М.: Мысль, 1994. 573 с.
3. Бергер ЯМ. Китайская модель развития и «Большой Китай» // Китай на пути к рынку: модель развития, демография, образование. М.: ИНИОН РАН, 1996.134 с.
4. НагатаХ. История японского материализма / Пер. с японского. М.: Мысль, 1990. 333 с.
5. Травин Д. Европейская модернизация: В 2 кн. / Д.Травин,
О. Маргания. М.: ООО «Издательство АСТ»; СПб: Тегга Fantastica, 2004. Кн. 2. 572 с.
I.P Borisov
Modern development conception of eastern societies
The author tells about spiritual backgrounds for development of eastern societies that are based on traditional socio-cultural factors. According to the author, millennial traditions that are fundament for successful modernization of countries with traditional Confutsi ideas. It is interesting to study the conception of eastern societies modernization for making a comparative analyses of modern processes taking place in Russia.
—###------------
УДК 550.388.2
К.П. Борисов, В.Ф. Смирное
ВАРИАЦИИ КРИТИЧЕСКОЙ ЧАСТОТЫ СЛОЯ Р2 ВО ВРЕМЯ ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЯ 16 СЕНТЯБРЯ 2004 ГОДА НА ВОСТОКЕ ЯКУТИИ
Рассматриваются вариации ионосферы в период землетрясения, произошедшего на востоке Якутии 16 сентября 2004 г. с магнитудой МЬ~4.3/3. Анализируются данные станции вертикального зондирования БР8-4 в г. Якутске: критическая частота слоя F (foF2), дискретность частотного шага 0,05 МГц. Это позволяет уверенно отсчитывать с ионограмм значения критических частот F-cлoя (foF2) и делать точные измерения ионосферных параметров в условиях диффузности и ионосферных возмущений. По данным анализа ионосферных материалов установлено, что перед землетрясениями происходит повышение критических частот слоя F2 за 2-3 дня до землетрясения и понижение в день землетрясения.
Ключевые слова: землетрясение, сейсмическая активность, динамика ионосферы, солнечная и геомагнитная активность, электрическое поле.
Введение
Ионосферные явления, связанные с сейсмической активностью, обсуждаются уже более 20 лет. Наиболее ранними работами явились исследования электромагнитных явлений, которые наблюдались до и после мощных землетрясений [1]. Наряду с ними проводились исследования по обнаружению ионосферных предвестников землетрясений. Достаточно убедительные свидетельства ионосферных вариаций, ассоциированных с землетрясениями, пред-
БОРИСОВ Кирилл Петрович - аспирант Института космофизических исследований и аэрономии СО РАН имени Ю.Г. Шафера (ИКФиА), г. Якутск.
E-mail: K.p.borisov@ikfia.ysn.ru
СМИРНОВ Владимир Фадеевич - к.ф.-м.н., ст. научный сотрудник Института космофизических исследований и аэрономии СО РАН имени Ю.Г. Шафера (ИКФиА), г. Якутск.
E-mail: ikfia@ysu.ru
ставлены в работе [2]. Согласно этим исследованиям, сей-смоионосферные аномалии обычно появляются за несколько дней или часов до землетрясения.
В XXI столетии стала заметно повышаться сейсмическая активность Земли. Крупные землетрясения с последующими катастрофическими последствиями состоялись на Камчатке, на Сахалине, на островах в Индийском океане, в Калифорнии и других районах Земли. В менее активных зонах также наблюдается повышение сейсмической актив -ности [3].
Одной из сейсмических зон в России является Восточная Сибирь. Пояс землетрясений прослеживается от Станового хребта через Верхоянский хребет с продолжением в Северном Ледовитом океане.
Учитывая разрушительную мощность и последствия землетрясений, проводится активный поиск их предвестников на Земле и в атмосфере. Исследуются варианты возникновения и влияния электромагнитных полей на атмосферу в начальной фазе землетрясения, выбросов радона
