CC BY
172
УДК 1(430)+929 Кассирер ББК 87.3(4 Гем) Кассирер
С.А. Шилова,
аспирант кафедры философии и социально-экономических наук Педагогического института Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского
КОНЦЕПТ ЯЗЫКА
КАК ФОРМЫ A PRIORI СИМВОЛИЧЕСКОГО В ФИЛОСОФИИ Э. КАССИРЕРА
настоящее время язык как неотъемлемый элемент культуры становится одной из актуальнейших тем многих гуманитарных наук. Связанная с ним проблематика присутствует в различных их сферах, будь-то теория познания или теория науки, этика, теория коммуникации или искусственного интеллекта, закономерности эстетического восприятия и концепции искусства, теории действия и общения, этнология и семиотика.
В связи с этим интересна философия символических форм языка Э. Кассире-ра. Свой анализ языка немецкий мыслитель представляет в рамках разработанной им философии культуры.
В 1923-1929 гг. Э. Кассирер создает один из самых значимых философских трудов XX в. - трехтомное сочинение «Философия символических форм», позволяющее говорить о нем как об основателе нового направления в существующем неокантианстве. В лоне немецкого классического идеализма получают новое обоснование гуманитарные науки, философия мифа и философия культуры. Благодаря системе символического трансцендентализма качественно новое значение обретают философские проекты теории познания и языка.
Философский интерес к языку Э. Кассирер объясняет особой, критической ролью языка в процессе культуротворчества: «...критика языка и языковых форм мышления становится интегрирующей составляющей проницательно научного и философского мышления» [1, с. 338]. Анализ языка становится предметом исследования и краеугольным камнем философской системы символических форм. Как замечает отечественный неокантианец Б. Фохт, вполне объяснимо, что «все внутренние формы культуры, такие, как наука, искусство, миф и религия, живут и возможны лишь благодаря усвоению продуктов внутренней формы языка и его функций» [2, с. 178].
Чтобы прояснить специфику трансцендентально-философского подхода к языку, необходимо иметь представление об основных принципах философии Э. Кассирера. Ряд исследователей его творчества считают его философию ярким примером развития идей И. Канта в рамках традиции марбугской школы неокантианства. Так, в очерке, посвященном «Опыту о человеке», Г. Кун подробно останавливается на описании доктрин марбургской школы, поскольку считает,
159
что учение Э. Кассирера возможно воспринять и правильно истолковать лишь исходя из предположения, что его философия - это продолжение и определенная кульминация развития идей неокантианства [3, с. 499-500]. Позицию Г. Куна разделяет и другой немецкий философ - Ф. Кауфман. Для него Э. Кассирер является представителем неокантианства. Характеризуя «Опыт о человеке», Ф. Кауфман называет этот труд «одним из последних, а возможно, последним документом марбургской школы неокантианства, и все его идеи должны рассматриваться исходя из основных принципов марбургской школы» [4, с. 283]. Первая монография С. Ицкофа, посвященная анализу символических форм, начинается также главой о кантианстве Э. Кассирера. Система, построенная немецким философом, рассматривается С. Ицкофом как теория познания (что вполне соответствует традициям неокантианства) [5, с. 1-20].
В отечественной литературе последних десятилетий наблюдается сходство позиций по вопросу определения методологических основ философской системы Э. Кассирера. Комментируя неокантианские мотивы в философии Э. Кассирера, А. Кравченко замечает, что основным моментом для И. Канта и неокантианства является разработка в истории философии проблемы спонтанного характера деятельности субъекта. По ее мнению, неокантианцы «выявляют эту проблему в чистом виде и перестраивают кантовскую систему в направлении более строгого и последовательного проведения принципа деятельности» [6, с. 86].
На четыре основные теоретические установки методологии неокантианства Э. Кассирера указывает К. Свасьян, который считает, что именно «на них покоится все наследие философа, все разнообразие его исследовательских интересов» [7, с. 53]. К. Свасьян отмечает следующие принципы, характеризующие философию Э. Кассирера: критицизм, трансцендентализм, логицизм и функционализм.
К. Свасьян и А. Кравченко, так же как и ряд зарубежных исследователей, чья точка зрения была изложена, указывают на то, что Э. Кассирер переосмысливает идеи И. Канта и использует их для построения собственной философской теории - философии символических форм.
Еще одной отличительной особенностью философии Э. Кассирера является ее культурфилософский смысл: возможность усмотрения наличия культурного априоризма, который он выражает в идее рационалистически обоснованной веры в безграничные возможности культуры разума. В этом смысле понятие разума как функции культуры, использование понятия символа - «символической функции» - для выражения a priori форм отношения многообразного и единого являются прямым следствием неокантианской трактовки трансцендентального метода И. Канта, признающего изначальную связанность «факта разума» и «закона разума» [8, с. 210-224].
Далеко не все исследователи творчества Э. Кассирера разделяют изложенную точку зрения. Так, А. Кравченко в одной из своих работ «Логика гуманитарных наук Э. Кассирера. Кассирер и Гете» представляет философию культуры Э. Кассирера как результат своеобразного соединения «гетеанства» и неокантианства [6, с. 86]. Она признает тот факт, что трансцендентальная философия И. Канта во многом определила вектор развития философских идей Э. Кассирера, но тем не менее, понятие «функции» было заимствовано Э. Кассирером
160
именно у Гете, так как отношение всеобщего и особенного, которое содержится в «функции», существует и в гетевском понимании «ряда». Именно это отношение представляется «символическим».
Некоторые отечественные (К. Свасьян, А. Иванов, М. Соболева) и зарубежные (Дж. М. Кройс, Э. Орт, X. Мекель) исследователи указывают на определенную близость философии символических форм и феноменологии Э. Гуссерля. В своей работе «Философия символических форм Кассирера» К. Свасьян, исследуя истоки мировоззрения неокантианца, в присущей ему критической форме говорит о том, что влияние Э. Гуссерля - «это наиболее напряженный и интересный момент влияния. Сознательно или бессознательно, но Кассирер черпает у Гуссерля самые разрушительные свои интуиции и, словно бы чувствуя парадокс, борется с Гуссерлем» [9, с. 25]. Выявляя результат подобного влияния, К. Свасьян отмечает, что «феноменология выработала в нем (в Э. Кассире-ре. - С.Ш.) навык структурно устойчивого исследования форм в плане их автономной значимости и самодостаточности» [9, с. 27].
Так или иначе, но именно этот принцип трансцендентальной феноменологии является одним из основополагающих для всей «Философии символических форм». В статье «Философская судьба Э. Кассирера» А. Иванов выявляет схожие предпосылки двух мыслителей: «и для Гуссерля, и для Кассирера говорить об объективном мире самом по себе - значит впадать в бесплодную онтологическую метафизику, поскольку мир всегда опосредован системой символов культуры (Кассирер) или миром феноменов сознания (Гуссерль)... Истинная цель философии - вскрыть трансцендентальные основы смыслополагания (Гуссерль), символической способности (Кассирер). И тот, и другой претендуют на безусловную объективность, общезначимость и строгость исследования; оба считают себя верными последователями кантовской философии» [10, с. 46].
Принимая во внимание указанные точки зрения, автор тем не менее придерживается позиции, изложенной Л. Калинниковым в статье «Природа символа в гносеологии Канта и философский символизм» [11, с. 160-172]. Он справедливо считает философию символических форм одним из логических вариантов развития идей И. Канта. Л. Калинников отмечает, что трансцендентальный идеализм был востребован самой логикой общественного развития, откуда, как из плодородной почвы, начал расти философский символизм. Ведь, согласно И. Канту, если понятие нельзя изобразить непосредственно, а можно изобразить только в его последствиях (тс!егес1е), то действие это можно назвать символизированием понятия, которое есть необходимое вспомогательное средство для понятий о сверхчувственном.
Л. Калинников справедливо оправдывает предлагаемое неокантианством расширенное толкование трансцендентального метода И. Канта, основанное на исследовании проблемы символа. Обоснование этой позиции можно определить самим философским значением символического в познании, которому И. Кант придавал особый смысл. Символ, его место и роль в процессе познания являются постоянным предметом размышления философа с того момента, как он увидел возможность проникновения с помощью символов в мир «вещей в себе». Интуитивное обладает символической разновидностью: «символическое
161
как представление по одной только аналогии. <...> Все наши познания о Боге только символическое» [12, с. 278].
Вопрос о природе символического в познании имеет для трансцендентальной философии особое значение. Он связан не только с исследованием рефлексивной способности суждения, но и с постановкой проблемы действия способностей души как целого. Проблема символа рассматривается в таких работах И. Канта, как «Критика способности суждения», «Антропология с прагматической точки зрения». В одном из разделов незаконченной работы «О вопросе, предложенном на премию Королевской Берлинской академией наук в 1791 году: какие действительные успехи создала метафизика в Германии со времени Лейбница и Вольфа?» он формулирует проблему символического как априорную идею чувственного созерцания. Символичность языка как априорной формы «внутреннего» представления (посредством репродуктивного воображения) была одним из объектов размышления И. Канта, и с нею он связывал свои надежды на безграничность прогресса культуры человечества. Э. Кассирер, таким образом, вполне справедливо считает расширение кантовского критицизма вполне обоснованным и имеющим исторические причины и предпосылки.
С возникновением новых независимых наук о языке, искусстве и религии философская теория познания столкнулась в эпоху романтизма с новыми проблемами. Это объясняет и то, что последователи И. Канта пытаются провести структурный анализ «наук о культуре» в том же смысле, в каком И. Кант сделал его для естественных наук, придавая особое значение разработке проблемы символического в познании, тем самым выполняя задачу, которую философ считал одной из важнейших.
Для Э. Кассирера важным является сам факт анализа феномена языка, причем следует отметить, что язык в кантовской трактовке предстает как одна из множества форм символической рациональности. Символический универсум культуры есть сочетание различных типов реальности, своеобразных культурных сфер или же функций духа (язык, религия, миф, теоретическое познание). Многообразие символических миров и единство духа - вот основополагающий тезис «Философии символических форм». «Все они живут в самобытных образных мирах, - пишет Э. Кассирер, - где эмпирически данное не столько отражается, сколько порождается по определенному принципу. Все они создают свои особые символические формы, если и не похожие на интеллектуальные символы, то, по крайней мере, равные им по своему духовному происхождению. Каждая из этих форм не сводима к другой и не выводима из другой, ибо каждая из них есть конкретный способ духовного воззрения: в нем и благодаря ему конституируется своя особая «действительность». Это, стало быть, не разные способы, какими некое сущее в себе открывается духу, а пути, повторяемые духом в его объективации, или самооткровении» [13, с. 15].
Априорный статус языка Э. Кассирер определяет тем, что язык представляет собой особую форму познания a priori, функционирующую по собственным законам, и в то же время его можно считать символической формой объективации мира, в которой понятие достигает уровня конституирования чувственного представления. В ходе формирования языка, по Э. Кассиреру, хаос непосредст-
162
венных чувственных впечатлений упорядочивается и приобретает устойчивые очертания. Различения и обособления, фиксация определенных содержательных значений в звуковых знаках приводит к тому, что ощущения и восприятия постепенно преобразуются в созерцание. А сам язык начинает действовать как своего рода «функция» в формировании и передаче общих значений.
Согласно философии Э. Кассирера в основе речевой способности человека лежит рефлексия, понимаемая как «способность выделять из всего нерасчленен-ного потока чувственных феноменов некоторые устойчивые элементы, чтобы, изолировав их, сосредоточить на них внимание» [14, с. 486]. Важнейшая особенность языка состоит в том, что он не является отражением действительности, а представляет собой «диалог между Я и миром», в ходе которого границы того и другого впервые обретают определенность [14, с. 193]. Понятийно-логическое оформление действительности опосредовано аффектами, волей, оценками и тем самым оказывается пронизанным чисто субъективным мировосприятием.
Как пишет Э. Кассирер, «слово - не отражение предмета как такового, а демонстрация образа, произведенного в душе предметом» [14, с. 223]. Характеризуя присущую языку субъективность, философ утверждает, что хотя язык и исходит из «фундаментального опыта и фундаментальной формы личного действия», при этом он все же «придает миру новую форму, в которой мир противостоит чистой субъективности и чувства, и ощущения» [14, с. 227]. Язык, таким образом, характеризуется двойственностью, или же двунаправлен-ностью. С одной стороны, он призван a priori выражать чувства и представления говорящего, а с другой - должен a posteriori передавать некое объективное положение вещей. Как видим, в языке функции выражения и представления постоянно переходят друг в друга, сливаясь в итоге в чувственно-духовное единство. Язык в символическом идеализме Э. Кассирера - это своего рода формообразование, основа построения предметного мира, так как в ходе своего развития он формирует представление о предмете.
Как отмечает В. Белов, «своей философией языка Кассирер более эксплицитно и сильно, чем кто бы то ни было другой, выразил содержательные преимущества идеализма» [2, с. 178]. Свою точку зрения исследователь обосновывает тем, что Э. Кассирера не интересуют ни социальная или эстетическая роли языка, ни структурные закономерности, которые можно найти в различных языках мира на прагматическом, семантическом и грамматическом уровнях. Он смотрит на язык с точки зрения его образования. Эмпирически установленный генезис языкового развития он воспринимает как исходный пункт того, как человеческий дух, эволюционирующий посредством развития языковых структур, открывает способность абстрактного мышления. Отмечая тот факт, что феноменализм и функционализм в философии языка помогают Э. Кассиреру обойти острые углы в проблемах соотношения многих структурирующих язык моментов и структурных элементов самого языка, В. Белов указывает и на слабые стороны такого подхода.
Одна из них связана с анализом источника внутренних сил и возможностей самого языка создать условия для освобождения от присутствия чувственности, так как появляется впечатление, что в данном процессе язык теряет свою са-
163
мостъ и подчиняется мышлению. Это ставит под угрозу выполнение одной из главных задач философии символических форм, которая заключается в том, чтобы суметь представить язык в двух его взаимосвязанных качествах: универсальности и самостоятельности. Указанием на то, что «язык - поистине самостоятельная и изначальная энергия духа», Э. Кассирер говорит, что только при таком условии язык может «войти в совокупность этих [символических] форм как целое, несовпадающее ни с одним из прочих уже существующих звеньев этого целого, и ему подобает при всех систематических связях... в этом целом его собственное место, обеспечивающее его автономию» [13, с. 101].
Рассматривая проблему взаимосвязи языка и мышления, Э. Кассирер не признает ни их тождественности, ни момента доминирования одного над другим. Как он полагает, «мысль не только пользуется знаками, предлагаемыми ей в готовом виде языком, но сама она, обретя свою новую форму, создает соразмерную ей форму для знаков» [15, с. 272]. Э. Кассирер также отмечает, что «мышление развивается хотя и вместе с языком, но и одновременно против него» [13, с. 254]. Для него язык и мышление не сливаются, они являются взаимно необходимыми, но тем не менее недостаточными условиями друг для друга. И тот факт, что язык связан с мышлением, позволяет предположить, что он должен рассматриваться как своеобразный орган оформления мира. Язык, открывая мир человеку, выполняет данную функцию наряду с другими культурными формами и тем самым демонстрирует свою универсальность. Но, как было отмечено, это является лишь одним из качеств языка, которое взаимосвязано с другой, не менее важной его особенностью - самостоятельностью. На нее Э. Кассирер указывает, подчеркивая, что необходим «особый взгляд на мир языка как такового» и что только в силу наличия этого общего взгляда на мир язык выделяется из прочих форм духа, благодаря именно ему язык отчасти соприкасается, отчасти отмежевывается от взглядов на мир, присущих научному познанию, искусству, мифу [13, с. 223]. Язык - необходимое условие для философской рефлексии культуры. В этом проявляется его самость. Культуру можно презентовать без языка, так как открытие внешнего и внутреннего мира возможно без языкового выражения. Но философская рефлексия культуры немыслима без отношения к языку.
Таким образом, согласно философии символических форм Э. Кассирера язык, являясь автономной формой культуры и выступая в роли посредника мысли, способен открыть сознанию весь мир. Тем самым он выполняет свою символическую функцию. Язык, как и остальные символические формы, имеет двойное значение, поскольку, составляя опытное содержание культуры, в то же время он - априорная форма выражения функциональных духовных энергий, реализуемых человеком в своей конкретной истории в процессе формирования мира.
Библиографический список
1. Философия культуры. Становление и развитие [Текст] / под рец. М. С. Кагана, Ю. В. Перова, В. В. Прозерского, Э. П. Юровской. - СПб., 1998.
2. Белов, В. Н. Эрнст Кассирер. Философия символических форм [Текст] / В. Н. Белов // Вопросы философии. - 2003. - № 12. - С. 177-182.
164
3. Kuhn, H. (Helmut). Review of An Essay on Man by Ernst Cassirer [Текст] У H. Kuhn УУ Journal of Philosophy. - 1945.
4. Kaufmann, F. (Fritz). Review of An Essay on Man by Ernst Cassirer [Текст] У F. Kaufmann УУ Philosophy and Phenomenological Research. - 194S.
5. Itzkoff, S. (Seymour). Ernst Cassirer: Scientific Knowledge and the Concept of Man [Текст] У S. Itzkoff. - Notre Dame : University of Notre Dame Press, 1971.
6. ^ae4e^o, А. А. Логика гуманитарных наук Э. Кассирера. Кассирер и Гете [Текст] У А. А. Кравченко. - M., 1999.
7. Cвacьян, К. А. Проблема символа в современной философии: (Критика и анализ) [Текст] У К. А. Свасьян ; отв. ред. A. В. Гулыга. - Ереван, 19S0.
S. Teтюeв, Л. И. Трансцендентальная философия: современный проект [Текст] У Л. И. Тетю-ев. - Саратов, 2001.
9. Cвacьян, К. А. Философия символических форм Кассирера [Текст] У К. А. Свасьян. -Ереван, 19S9.
10. ^awe, А. В. Философская судьба Э. Кассирера [Текст] У А. В. Иванов Н Вестник Mоcк. ун-та. - Серия 7: Философия. - 1990. - M 5. - С. 44-5S.
11. блинников, Л. А. Природа символа в гносеологии Канта и философский символизм [Текст] У Л. А. Калинников ; отв. ред. В. H. Брюшикин УУ Логическое кантоведение: Тр. межд. сем. - 199S. - M 4. - С. 1б0-172.
12. ^нт, И. Критика способности суждения [Текст] У И. Кант. - СПб., 1995.
13. ^ccupep, Э. Философия символических форм [Текст] : в 3 т. У Э. Кассирер ; отв. ред. Д. M. Носов ; пер. с нем. С. А. Ромашко. - M. ; СПб., 2002. - Т. 1.
14. ^ccupep, Э. Избранное. Опыт о человеке [Текст] У Э. Кассирер. - M., 19SS.
15. ^ccupep, Э. Философия символических форм [Текст] : в 3 т. У Э. Кассирер ; отв. ред. Д. M. Носов ; пер. с нем. А. M. Руткевич. - M. ; СПб., 2002. - Т. 3.
УДК 165.15 ББК 87.22
Н.Е. Кузьмина,
аспирант кафедры философии и социально-экономических наук Педагогического института Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского
СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ОСНОВАНИЯ АНТИЧНЫХ СИСТЕМ АРГУМЕНТАЦИИ
С
о времен Античности эффективность аргументативной деятельности достигалась за счет ее упорядоченности, вне которой не имело смысла вести дискуссию. Исходным понятием в представлении об упорядоченности выступала категория «система», организующая объединение некоторого разнообразия в единое и четко структурированное целое. В свою очередь, философия в качестве предельно общей системы дает возможность исследователю проверить, подходит ли созданная им теория (модель) для достижения поставленой познавательной цели.
165
