CC BY
240
Si
(S.
$
£*
a
J
1
с
3S
I
1
1
S3
s
§.
t
2
§.
2
ж
iS
^1
S'
£
КОНТРОЛЬ ЧИСЛЕННОСТИ ВОЛКА В РЕГИОНАХ РОССИИ
А.П.Суворов1, В.Д.Петренко2
красноярский государственный аграрный университет, г. Красноярск
2Сибирский НИИ охотничьего хозяйства и звероводства, г. Красноярск, e-mail: vladimir.kras@mail.ru
Борьба с волком в большинстве регионов России проводится стихийно, без учёта его экологической и хозяйственной значимости, эколого-популяционных характеристик, состояния ресурсов. В научных дискуссиях о роли волка в охотничьем хозяйстве обычно превалируют лишь полярные мнения, с явным преобладанием негативного. При огромных возможностях потенциального накопления в регионах экологического и морфологического материала по волку в многолетней истребительной кампании многие географические особенности его биологии (территориально-стайная и половозрастная структура популяций плодовитость, смертность и др.), определяющие успешность контроля численности, остаются слабо изученными. Ни в одном регионе России не собираются централизованно клыки от добытых охотой волков, хотя возрастная структура хищников легко определяется по степени зарастания их каналов. Это в свою очередь даёт возможность отслеживать половозрастную избирательность промысла. Знание границ коренных участков семейных стай даёт возможность более эффективно и грамотно регулировать их численность: отлавливать капканами на тропах внутри участков матёрых, разрушая стаю и истребляя беспомощный молодняк, или изымать за их пределами на привадах переярков, не нарушая границ буферных зон стай. В управлении популяциями волка есть свои особенности. Эффективность борьбы с волком при высокой его численности должна оцениваться не по общему количеству уничтоженных хищников, включая волчат, а по числу добытых матёрых (производителей и кормильцев) - наиболее продуктивной части популяции. Истребление молодняка лишь сдерживает прирост популяции, тогда как истребление воспроизводственной части матёрых волков не только ограничивает численность, но и разрушает её структуру. Однако с истреблением матёрых волков стираются границы их кормовых участков и резерваты копытных - «буферные зоны», нарушаются внутрипопуляцион-ная структура и пространственные отношения «хищника-жертвы». На большей части особо охраняемых природных территорий (заповедники, национальные природные парки и др.), где волк не конкурирует с охотником из-за дичи, он охраняется законом как особо важное звено экологических сообществ. Численность волка здесь зависит от состояния ресурсов диких копытных и других источников питания и ограничивается главным образом внутри- и межстайной саморегуляцией. Поэтому регулирование численности волка человеком приносит диким копытным больше вреда, чем пользы.
В охотничьих угодьях борьба с волком может быть эффективной, если она
скоординирована и направлена на популяцию, проводится в её пределах сразу во всех прилежащих друг к другу районах. Активная локальная борьба с ним в одном небольшом районе с привлечением дорогостоящей авиации и снегоходов на короткое время решает «проблему хищника», но не гарантирует сохранность диких копытных. Она даже может оказаться благоприятной для нетерриториальных волков из соседних районов, избавляя их от конкуренции с хозяевами за территорию и добычу, стимулируя плодовитость самок. Регулирование численности волка при низкой его плотности населения, наоборот, целесообразно проводить за счёт молодняка на логовах с сохранением семейных пар. Это позволит сохранить границы их участков и буферные резерваты диких копытных. В экстремальных условиях при низкой плотности собственного населения, нарушении половой структуры и распаде стай популяция волка способна восстанавливать свою численность через гибридизацию с собаками. При интенсивном истреблении волка в 1980-х гг. в Красноярском крае и Хакасии было установлено 62 очага гибридизации волка (43 лесостепного) с собаками (Суворов, 2002).
В популяциях волка существуют механизмы, регулирующие воспроизводство и смертность в зависимости от состояния кормовой базы, собственной плотности населения, воздействия среды обитания и антропогенных факторов. При высокой плотности населения волка и недостатке питания ограничивается воспроизводство. При этом из-за ограничения свободной кормовой территории и возрастающей агрессии доминирующих волчиц в стаях возможно «прохолостание» субдоминантных матёрых самок и переярков. Выход из размножения даже 1015% взрослых самок заметно снижает прирост популяции. Самки-переярки вступают в размножение на год позднее, они остаются резервом популяции на случай падения её численности. При обилии выпасающегося домашнего скота, минимальной добыче лесостепного волка в конце 1970-х годов на Беллыкском нагорье (Красноярский край) были заняты все коренные участки семейных пар лесостепного волка. Но среди 9 волчиц (шесть матёрых, три переярка), добытых здесь весной 1977 и 1978 года, беременными оказались только 5 матёрых (56%). За три последующих года все местные стаи были сильно разрежены промыслом. Среди 7 добытых весной 1982 и 1983 гг. волчиц (5 матёрых, 2 переярка) все матёрые и одна самка-переярок оказались беременными (Суворов, 2003). При недостатке корма и высокой плотности населения волка сокращается размер помёта волчицы, в половом соотношении щенков преобладают самцы, они доминируют над слабыми самками в борьбе за пищу, - популяция сама автоматически сдерживает прирост своей численности. При низкой плотности населения волка, наоборот, увеличиваются размеры помётов и больше рождается самок. Поэтому неодинаково обеспеченные летним питанием волки различных географических популяций отличаются размерами выводков (таймырские тундровые и лесостепные в среднем 6-8, северо-таёжные - 5-7, саянские горно-таёжные - 4-5, путоранские горных лесотундр - всего 3-4 щенка).
От обеспеченности питанием зависят структура и размеры семейных стай, присутствие в них кочевников-переярков. При его недостатке усиливается иерархическое противостояние в стаях, приводящее к их распаду. Возникает большое количество нетерриториальных волков (Кудактин, 1981). Многие из них переходят к бродячему образу жизни, сопровождая кочующие стада копытных, проходя за ними большие расстояния. Переярки и другие нетерриториальные волки зимуют в северных предгорьях плато Путорана. Среди тундровых волков, добытых охотниками Таймыра зимой 1986 г. (п=39), оказались лишь матёрые (59,0%) и прибылые (41,0%) и совершенно отсутствовали переярки. Самые длительные переходы за дикими оленями с севера Эвенкии на Таймыр (до 1,5 тыс. км) совершают весной нетерриториальные путоранские волки. На юге Красноярского края, на севере Тувы более короткие зимние перемещения за косулей и маралом (70-150 км и более) осуществляют саянские горно-таёжные волки. Чтобы эффективно управлять ресурсами волка, необходимо знать размещение постоянных выводковых (коренных) участков матёрых пар, семейных стай. От этого зависят результативность и экономическая эффективность работ по их сокращению.
Общие зимние методики учёта зверей не подходят для учёта численности волка в связи с его протяжёнными суточными переходами, большими участками обитания семейных стай, кочевым образом жизни переярков и других нетерриториальных особей. Зимние участки обитания семейных стай волка в горных
Таблица 1
Определение возраста волка по зарастанию канала его клыка (п=68)
Возраст, лет 0+ 1+ 2+ 3+ 4+ 5+ 6+ 7+ 8+ и старше (старики)
Возрастной показатель, % 50-35 35-25 25-15 15-8 8-4 4-2 2-1 1-0 0
условиях Восточной Сибири не совпадают с границами летних из-за различий высоты и состояния снежного покрова в разных высотных поясах, на экспозициях склонов хребтов, в различных типах угодий. Это обусловливает миграции и кочёвки диких копытных и сезонные перемещения не территориальных волков. Постоянны только места нахождения выводковых (коренных) участков, которые надо выявлять и картировать. Для этого в Красноярском крае была создана сеть корреспондентов-наблюда-телей (из числа специалистов охотничьего хозяйства и охотников, неоднократно добывавших волков). В каждый район наблюдателям направлялась специальная анкета (с вопросами и местом для ответов в пределах 1-1,5 страницы и копией карты-схемы местности на её обратной стороне). В кратких ответах на вопросы наблюдатели давали сведения (с указанием на схеме) по весенне-летнему размещению матёрых пар и выводков, осенним встречам семейных стай, по плодовитости и смертности волков, структуре заготовок, описывали состояние коренных участков, зимнее размещение диких копытных и состояние их ресурсов. Коренной участок семейной пары волка в полевых условиях выявлялся по следам жизнедеятельности с использованием технических средств, на конных или пеших (лыжных) маршрутах. В горно-таёжной зоне, где все охотничьи переходы матёрых ранней весной приурочены к руслам рек, пределы кормовых участков устанавливались троп-лением следов по основному руслу реки и её смежным боковым притокам.
Географическая изменчивость волка в России слабо изучена. Даже внутри подвидов (полярные и лесные) волки различных географических зон и подзон имеют заметные экологические и морфологические отличия. Они различаются также по экологической и хозяйственной значимости, что важно для дифференцированного регулирования волка и целенаправленного расходования финансов на сокращение поголовья наиболее «вредных» для человека хищников. Широтными исследованиями по волку в бассейне р. Енисея было выделено пять неоднозначных по экологической и хозяйственной значимости географических популяций волка в пределах природных географических зон: в полярном подвиде - таймырской тундровой и путоранской горной лесотундровой; в лесном подвиде - эвенкийской северотаёжной, южной горно-таёжной и лесостепной (синантропной) (Суворов, Петренко, 2003). Так, от селекционной и оздоровительной роли полярных волков енисейского Севера во многом зависит благополучие чрезвычайно возросшей (свыше 1 млн. особей) таймырской тундровой популяции дикого северного оленя, особенно при современном минимальном промысловом использовании её ресурсов (Суворов, 2002). С учётом высокого трофейного спроса на шкуры полярных волков эти хищники должны иметь статус ценного охотничьего вида без специального регулирования их ресурсов. Наоборот, северо-таёжный волк Эвенкии и Якутии (в европейской части России - среднерусский лесной) расценивается как вредный, причиняю-
щий урон домашним животным (оленям и др.), охотничьему промыслу, сдерживающий прирост поголовья дикого лесного северного оленя и лося. Однако из-за слабой освоенности и труднодоступности территорий в Сибири возможно лишь умеренное регулирование ресурсов этого лесного волка. На юге Сибири и европейской части России наибольший урон животноводству и фауне диких копытных спортивных охотничьих хозяйств наносит синантропный лесостепной волк, основу питания которого (до 60-70%) составляют домашние животные, отходы животноводства (Рябов, Бибиков 1982; Павлов, 1990). В отношении этого волка необходимо применять самые жёсткие истребительные меры. Меньше конфликтуют с человеком (в основном лишь из-за использования ресурсов диких копытных) наиболее скрытные южные горно-таёжные волки (Завацкий, 1987; Смирнов, 2002). Урон, причиняемый горно-таёжным волком охотничьему хозяйству в целом, расценивается как умеренный. Его численность ограничивается естественной саморегуляцией в зависимости от состояния ресурсов основных жертв - диких копытных. Современный объём добычи горно-таёжного волка (в Красноярском крае 7-10%, на северо-востоке Республики Тыва до 15% от его численности) в целом не оказывает на популяцию ощутимого влияния. Регулирование поголовья горно-таёжного волка должно быть умеренным (Суворов, 2003).
Для расчёта численности волка необходимо иметь данные о количестве занятых им коренных участков, средней плодовитости, смертности и возрастной структуре его популяций. Чтобы рационально использовать ресурсы диких копытных и своевременно регулировать поголовье волка, эти показатели должны постоянно изучаться и корректироваться службами слежения в центрах прогноза. Для определения численности территориальных волков нужно установить средний размер семейной стаи. Например, в Красноярском крае за год от среднего выводка горно-таёжных волков (5,4 щенка) при совокупной возрастной смертности щенков и прибылых (40%) в среднем сохранится 3,2 особи. Из переярков (при их 50% смертности) до возраста матёрых доживут лишь 1,6 особи. Средняя семейная стая горно-таёжных волков (пара матёрых и прибылые) составит таким образом 5,2 особи, с учётом переярков 6,8 (6-7) особи. Значит, в Красноярском крае на 83 одновременно занятых волком коренных участках может обитать 432 территориальных (матёрых и прибылых) волка, в присутствии переярков - 565 особей. Группа нетерриториальных волков (231 особь) включает 133 (1,6х83) переярка и 98 не размножающихся матёрых (17,3% от 565 особей). Процент нетерриториальных матёрых находится как разность между долями матёрых среди общего числа добытых охотой хищников (определяется по срезам клыков) и в полной семейной стае. Общее максимальное прогнозируемое поголовье горно-таёжного волка в Красноярском крае оценивается в 660 особей (Суворов, 2003).
Возраст погибших по разным причинам волков легко определить по степени зарастания полости (канала) любого клыка - возрастному показателю (отношение площади сечения канала к площади сечения клыка в процентах) (Смирнов, Корытин, Неганов, 1985). Он нами установлен по выборке из 14 молодых и 52 матёрых волков, возраст которых ранее был более точно определён по слоистым структурам (Клевезаль, Клейненберг, 1967) (табл. 1).
К 8 годам полость клыка волка полностью зарастает. Для контроля состояния популяций волка и динамики численности по возрастному составу необходимо централизованно организовать (при авиационном отстреле - в обязательном порядке) сбор клыков от добытых охотой хищников. Это должно быть обязательным условием получения за них вознаграждения.
Таким образом, дифференцированный подход к управлению волком, знание его эколого-популяционных характеристик, размещения коренных участков, состояния ресурсов, особенностей регулирования является основой контроля численности волка в регионах России. При весьма коротком охотничьем сезоне (2/3 время года закрытый для охоты период) ресурсы волка как всесезонного объекта могут быть рационально использованы для спортивной и коммерческой охоты.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Завацкий Б.П.1987. Методические указания по учёту волка картированием участков обитания. М. 29 с.
Клевезаль Г.А., Клейненберг С.Е. 1967. Определение возраста млекопитающих. - М.: Наук. 142 с.
Павлов М.П. 1990. Волк. (изд. 2-е, доп. и перераб.). - М.: Агропромиздат. 351с.
Рябов Л.С., Бибиков Д.И. 1982. Пустует ли экологическая ниша волка? // Природа. № 3. С. 26-30.
Смирнов В.С., Корытин Н.С., Неганов В.Г. 1985. Контроль за динамикой численности волка по возрастному составу добываемых животных (методические рекомендации). Свердловск: УНЦ АН СССР. 75 с.
Смирнов М.Н. 2002. Крупные хищные млекопитающие в центре Азии. -Красноярск: Краснояр. гос. ун-т. 256 с.
Суворов А.П. 2002. К стратегии избирательного регулирования поголовья волков // Современные проблемы природопользования, охотоведения и звероводства: Материалы Междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 80-летию ВНИИОЗ (2002 г.). Киров: ВНИИОЗ. С. 387-388.
Суворов А.П. 2003. Саянские горно-таёжные волки // Охрана и рациональное использование животных и растительных ресурсов России. (Материалы междунар. научно-практ. конф. 2003 г.). Иркутск. С. 522-526.
Суворов А.П., Петренко В.Д. 2003. К географической изменчивости среднесибирских волков // Охрана и рациональное использование животных и растительных ресурсов России (Материалы междунар. научно-практ. конф. 2003 г.). Иркутск. С. 530-534.
Международная научно-практическая конференция
