CC BY
4Куган Е.И.
Белгородский государственный научный исследовательский университет, аспирант факультета
романо-германской филологии
КОНТРАСТЫ ЯЗЫКОВОЙ ПЕРЦЕПЦИИ ПИСАТЕЛЕЙ Б.ПАСТЕРНАКА И М.ПРУСТА
CONTRASTS OF LANGUAGE PERCEPTION OF WRITERS B.PASTERNAK AND M.PROUST
Kugan E.I.
Faculty of Romano-Germanic philology, Belgorod State Research University
АННОТАЦИЯ
В докладе анализируется семно-коннотативную манифестацию дискурса на нескольких уровнях. Рассматривается интегральная сема, моделируется коннотационный фон и профилирование высказывания. ABSTRACT
The article analyzes a semno-connotive demonstration of a discourse at several levels. An integrated sema, the connotive background and profiling of the statement is considered and modeled.
Ключевые слова: сема, языковая личность, национально-культурная специфика Keywords: sema, linguistic personality, national and cultural specifics
Для построения типологических признаков и концептуализации ольфактивной и густативной картины мира языковой личности Бориса Пастернака и Марселя Пруста используется схема анализа, включающая семно-коннотативную манифестацию дискурса на трёх уровнях: тематическом, эмоционально-экспрессивном и этнокультурном.
Семно-коннотативный анализ высказывания распределяется по следующим этапам:
- выявление ядерной и периферийной сем перцептивного концепта;
- моделирование коннотационного фона;
- прагматическое профилирование высказывания.
Ядерная (интегральная) сема. Ядерная сема -центральный семантически неразложимый и неустранимый компонент смысла, выявляемый в семантической структуре высказывания. Для выделения ядерной семы, как правило, её следует вычленить из ряда других сем: дифференциальных (различительных), квалифицирующих, атрибутивных, периферийных. В нашей работе операция по обнаружению неядерных сем носит факультативный характер. Основной критерий - типология идентичных сем перцептонимов, входящих в состав соответствующих понятийных полей высказывания. Набор ядерных сем блока высказываний композиционно-речевого единства (далее - КРЕ) формирует смысловую гомогенность дискурса в плане актуализации интегральной семы и вербализации перцептивного концепта.
Коннотационный фон. Под коннотационным фоном КРЕ в данной работе понимаются тематические, эмоционально-экспрессивные, этнокультурные макрокомпоненты, которые соотносятся со стереотипными представлениями носителей национального языка, актуализируются при предъявлении данного густатонима, и во многом определяют его национально-культурную специфику. В художественном дискурсе семантика лексических единиц часто выходит за пределы их лексикографических дефиниций. Речь идёт о вторичных смыслах, потенциально заложенных в самой системе и структуре языка.
Прагматическое профилирование. Лингвосен-сорные единицы, будучи зависимыми от кода культуры, в своём употреблении отражают (и в определённой мере формируют) национально-культурные параметры художественного дискурса. Сам термин «профилирование» принадлежит Р. Ланга-керу и означает один из принципов выделения в структуре концептуального содержания высказывания (базы) отдельного элемента (профиля). Данная выделенность позволяет реализовать языковые (а также коммуникативные) цели дискурса любого типа [1, p. 18].
Прагматика литературного произведения (коммуникативная цель) определяется не на уровне интенций реально существовавшего автора произведения, а в плане выявления художественной сверхзадачи текста в процессе его семиотического толкования при контакте с реципиентом. Речь идёт о гипотетической интерпретации текста в сознании читателя с учётом интегральных характеристик КРЕ.
На завершающей ступени типологической концептуализации осуществляется идентификационная проекция. Иными словами производится соотнесение данных, полученных на предыдущих этапах, с персонологическими признаками рассматриваемого писателя. Семно-коннотативная структура перцептонимов вербализует языковой модус существования личности писателя. В этом плане общность художественных целей произведения, реализуемых тематической, эмоционально-экспрессивной и этнокультурной семантикой, позволяет использовать в качестве основания для их объединения функционально-прагматический принцип, который является базовым для выявления черт языковой личности писателя сквозь призму перцептивной номинации и особенностей соответствующей концептосферы.
В русле построения перцептивной типологии языковых личностей русского и французского писателей, рассмотрим специфику художественного дискурса их произведений на каждом уровне концептуализации языкового материала.
Пастернак. Время.
Концепт «темпоральность» активно представлен в произведениях Пастернака часто в рамках приёма персонификации и описаний времени как одушевлённого существа, обладающего активной силой, способного выражать эмоции и чувства. Нередко это связано с определёнными природными явлениями или конкретным временем года. Рассмотрим один из ключевых фрагментов из произведений российского писателя, сопряжённых с тематикой темпоральности и при участии перцептони-мов:
По дому бродит привиденье. Весь день шаги над головой. На чердаке мелькают тени. По дому бродит домовой.
Везде болтается некстати, Мешается во все дела, В халате крадется к кровати, Срывает скатерть со стола.
Ног у порога не обтерши, Вбегает в вихре сквозняка И с занавеской, как с танцоршей, Взвивается до потолка. Кто этот баловник-невежа
И этот призрак и двойник? Да это наш жилец приезжий, Наш летний дачник отпускник.
На весь его недолгий роздых Мы целый дом ему сдаем. Июль с грозой, июльский воздух Снял комнаты у нас внаем.
Июль, таскающий в одёже Пух одуванчиков, лопух, Июль, домой сквозь окна вхожий, Все громко говорящий вслух.
Степной нечесаный растрёпа, Пропахший липой и травой, Ботвой и запахом укропа, Июльский воздух луговой. [Июль]
В приведенном примере лексема «июль» осмысляется как активное взаимодействие состояний разных сущностей: человека, природных явлений, времени года (дачник отпускник ^ сквозняк ^ гроза ^ растрёпа ^ июль). При этом описываемые состояния качественно не дифференцируются и передаются в единой ассоциативной цепочке глаголов действия и состояния: бродит, болтается, мешается, вбегает, взвивается, снимает комнаты, входит, говорит вслух, пахнет.
Вышеприведённый текст содержат ряд перцептивных терминов и словосочетаний (вихрь сквозняка, говор вслух, запах липы, травы, ботвы, укропа, луга), которые объединены ключевой семой «дачное времяпровождение». Превалирующим перцептонимом выступает номинант «запах», пе-
риферийными - «осязание» и «слух». Коннотаци-онная составляющая приведённых высказываний усиливается благодаря метафоро-метонимиче-скому контексту и понятийному полю, связанному с интегративной идеей «радость восприятия мгновений жизни». Прагматический компонент рассматриваемого художественного дискурса базируется на двух органически взаимосвязанных категориях: «мистика дома» и «запахи», которые являются не только «понятными» для российского коллективного сознания концептами, но и важнейшими семиотическими смыслами России.
Следует отметить, что пастернаковское время также парадоксально, как парадоксальны и метафоры писателя. Художественное время актуализируется «здесь и сейчас», и часто как бы застывает или течёт, не останавливаясь, как «застывают» («текут») запахи и вкусы в восприятии рассказчика: Текли лучи. Текли жуки с отливом. Стекло стрекоз сновало по щекам. Был полон лес мерцаньем кропотливым, Как под щипцами у часовщика. Казалось, он уснул под стук цифири, Меж тем как выше, в терпком янтаре, Испытаннейшие часы в эфире Переставляют, сверив по жаре. [В лесу]
И полусонным стрелкам лень
Ворочаться на циферблате,
И дольше века длится день,
И не кончается объятье.
[Единственные дни]
Нет времени у вдохновенья. Болото,
Земля ли, иль море, иль лужа, -
Мне здесь сновиденье явилось, и счеты
Сведу с ним сейчас же и тут же.
[Петербург]
Как видим, в приведённых строках вербализуется универсальный и центральный для данного эпизода концепт «время». Специфика его авторской актуализации базируется, прежде всего, на своеобразном и непривычном сочетании лексем предметной семантики: лес под щипцами, лень стрелок, стук цифири и др. Образность предметного мира составляет основу метафоро-метоними-ческого контекста эпизода, так как воспринимаемые повествователем объекты реальности находятся в отношениях смежности с временным континуумом.
Фактически в рассматриваемых эпизодах представлены следующие признаки концепта «время»:
1. «собирательно-результативное» - детализация совершенных вещей и явлений, исключительность результата, селективность уникальных признаков (жуки, стрекозы, стрелки, циферблат, болото, земля, лужа).
2. «онтологически-перцептивное» - восхищение перцептивными характеристиками объектов, почти мистическое наслаждение от созерцания и ощущения важности момента (полон лес мерцаньем торопливым, терпкий янтарь, не кончается объятье, сновидение явилось).
Особенно важным для формирования коннота-тивных смыслов поэтических фрагментов является аккумулятивное использование перцептивных прилагательных: кропотливый, полусонный, испытаннейший. Общим коммуникативным эффектом подобного «адъективного» наслоения является повышение уровня образности для пролонгации временных перспектив повествования. Прагматика рассматриваемых текстов направлена на вовлечение читателя в процесс расшифровки (угадывания) семиотических сигналов-стимулов темпорально-сти, часто выраженных перцептонимами: лучи (жуки) текут, стекло стрекоз сновало по щекам, кропотливое мерцанье, терпкий янтарь, жара, ворочание стрелок.
Пристального внимания заслуживает словосочетание «терпкий янтарь». Перцептоним «терпкий» не раз встречается в поэтических и прозаических текстах Пастернака: Я креплюсь на пере у творца / Терпкой каплей густого свинца [Сон в летнюю ночь]; Травились йодом, а не мышьяком, как ошибочно язвила судомойка. В номере стоял терпкий, вяжущий запах молодого грецкого ореха в неотверделой зеленой кожуре, чернеющей от прикосновения [2, p. 37]; О терпком терпеньи смолы [Лето]
В словаре Владимира Ивановича Даля слово «терпкий» представлено следующей дефиницией: на вкус, сырой и суровый, кислый, вяжущий, дубильный; делающий оскомину. | Пск. терпеливый, сносливый [Даль, Толковый словарь живого великорусского языка]. В пастернаковском словосочетании на наш взгляд сливаются как минимум два значения «вяжущий» и «терпеливый», так как речь идёт о янтаре, который, как известно, является окаменевшей смолой хвойных деревьев (может хранить в себе застывших насекомых, растения и животных, которые существовали много миллионов лет назад). В приведённом выше стихотворении В лесу речь идёт о жуках и стрекозах, которые вполне могли бы быть найдены в «застывшими» янтаре: стекло стрекоз, жуки текут. При этом обыгрывается внутренняя форма слова «терпкий» («вяжущий» ^ скреплённый веревкой; вызывающий вяжущее вкусовое ощущение).
Рассматривая данную лексему на уровне широкого контекста (всей совокупности произведений Пастернака как авторский инвариантный элемент поэтики), можно говорить о плавающем семантическом контуре языковой единицы, лишённом жёсткой детерминированности выбора. В этом смысле большинство пастернаковских поэтических терминов обладает широкой семиотической амплитудой дискурсного функционирования. Контекстуальный смысл перцептивного словосочетания «терпкий янтарь» может толковаться в рамках ассоциативной цепочки эпитетов: вяжущий (вкус и связан-ность)^-терпеливый^-выносливый. Один и тот же денотат (янтарь) фиксирует течение универсального времени и тем самым в тексте создаётся специфическое метонимическое обозначение времени через ассоциативно-фрагментарную соотнесенность предметов с философско-предметными представлениями индивида о данном феномене.
_67
В последнем отрывке (Петербург) внятно просматривается отношение повествователя ко времени и к пространству, причём пространство оказывается в зависимом положении по отношению ко времени, так как по мысли автора время есть вечная категория, напрямую связанная с творческим процессом (нет времени у вдохновенья). Здесь происходит оксюморонное обыгрывание амбивалентной семантики высказывания: с одной стороны «нет времени» (времени мало или недостаточно), с другой стороны для вдохновения не существует астрономического или исторического времени, музы «приходят» вне зависимости от темпоральности и предметного окружения: Болото, Земля ли, иль море, иль лужа, - Мне здесь сновиденье явилось.
В этом плане последние строки служат кульминацией философской мысли Пастернака: счеты сведу с ним сейчас же и тут же. Аккумулятивное употребление местоимений времени и пространства с частицами-интенсификаторами (сейчас же, тут же) усиливает эффект «присутствия» субъективности повествователя.
Как видим, вербализуемый в рассматриваемых примерах концепт «время» имеет устойчивый семантический компонент «вневременность» и обладает базовым структурным признаком «чувственное присутствие».
Пруст. Время.
На наш взгляд тематика времени актуализируется в произведениях Марселя Пруста в большинстве случаев в рамках вербализации концепта «длительность» (durée), связанного с психологическим ощущением времени и коррелирующего с двумя базовыми ощущениями человека: запахом и вкусом. По мнению исследователей: «Le temps prous-tien est celui de la psychologie, non celui des chroniqueurs ou des mathématiciens... c 'est le temps de la mémoire... » (Прустовское время - чистая психология, но это не время хроникёров или математиков ... это время, созданное памятью) [3, p. 379].
Рассмотрим ряд ключевых эпизодов, вербализующих концепт «время» при участии перцептони-мов:
1. Une heure n'est pas qu'une heure, c'est un vase rempli de parfums, de sons, de projets et de climats (Время - больше, чем время, это сосуд, заполненный ароматами, звуками, планами на будущее и пространством) [5, p. 44].
2. Tout comme l'avenir, ce n'est pas tout à la fois, mais grain par grain que l'on goûte le passé (Также как и будущее не всеобъемлюще, так и мы вкушаем прошлое «зёрнышко по зёрнышку») [11].
3. Mais, quand d'un passé ancien rien ne subsiste <...> l'odeur et la saveur restent encore longtemps, comme des âmes, à se rappeler, à attendre, à espérer, sur la ruine de tout le reste, à porter sans fléchir, sur leur gouttelette presque impalpable, l'édifice immense du souvenir (Когда от давнего прошлого ничего не остаётся ... запах и вкус продолжают ещё долгое время, как перевозчики душ, вспоминать, ждать, надеяться, на руинах того что осталось, нести, не сгибаясь, на своих едва ощутимых капельках, безбрежное море памяти) [9].
Как видим, рассматриваемые фрагменты включают в себя три способа семно-метафориче-ской вербализации концепта «время»: время ^ сосуд; время (прошедшее) ^ вкус; время ^ память. Особую роль фиксаторов временной отнесённости выполняют мелкие детали перцептивно-предметного и абстрактного миров: ароматы, звуки, будущие проекты, климатические условия, запах, вкус, души, зёрнышки, капельки. Непосредственными вербализаторами времени, наряду с прямыми номи-нантами (heure = время, passé = прошлое), выступают пространственные объёмы: ваза, огромное здание. Эти единицы не привязывают художественный дискурс к конкретным местам событий, описываемых в тексте, а выводят его на высокий уровень концептуализации информации.
Коннотационная составляющая КРЕ связана со «структурирующими» возможностями человеческой памяти, которая способна построить временной континуум на основе реконструкции перцептивных связей и событий прошлого. Художественная прагматика приведённых фрагментов базируется на привлечении читателя к поиску выводного знания из индивидуального психического опыта. Писатель, кажется, говорит читателю: «Сосуд прошлого надо открыть и черпать ощущения «зёрнышко по зёрнышку» с целью построения здания времени. Для иллюстрации прустовской мысли о «психологичности» и «всесильности» времени приведём два примера, непосредственно не связанных с перцептонимами, но отражающих специфику авторской лингвосенсорики: Les jours sont peut-être égaux pour une horloge, mais pas pour un homme (Возможно все дни одинаковы для часов, но только не для человека) [...]; On peut quelquefois retrouver un être, mais non abolir le temps (Иногда можно обрести утраченную душу, но время уничтожить невозможно) [4, p. 400].
Таким образом, вербализуемый в рассматриваемых текстах концепт «время» имеет устойчивый семантический компонент «длительность» и обладает базовым структурным признаком «перцептив-ность». Высокая степень ассоциативной насыщенности текста достигается благодаря метафоро-ме-тонимическому способу описания. В результате функционирования данного принципа повествования смысловые умозаключения предельно контек-стуализируются и художественные описания времени находят свою тождественную объективацию в образном континууме авторского дискурса.
Таким образом, сопоставив этнокультурный арсенал языковых средств, используемых в рассматриваемых эпизодах двух писателей, можно
сделать следующий вывод: национально-культурная специфика высказываний Бориса Леонидовича Пастернака отличается чётко выраженными параметрами, среди которых выделяются вербализуемые семы «русская душа», «русская природа» и коннотативный фон, формируемый вокруг понятийного поля «детство».
Основным фактором национально-культурной специфики высказываний Марселя Пруста выступает семантика фразеологических единиц и неологизмов. Индивидуальный дискурс Пруста отмечен наличием ряда обозначений общефранцузских реалий, отражающих сущностные признаки национального менталитета. Большинство их них связаны с прагматикой реализации представлений французского писателя о специфике национального восприятия искусства (музыки, живописи).
Таким образом, в дискурсе рассматриваемых личностей специфически для каждого проявляются национально-культурные черты, указывающие на дифференцированное владение двумя крупными писателями культурно-языковым кодом родной лингвокультуры.
Список литературы
1. Лангакер Р.В. Концептуальная семантика и символическая грамматика // Вопросы когнитивной лингвистики. - № 3. - 2006. - С.15-28.
2. Пастернак Б.Л. Собрание сочинений в пяти томах. - М.: Худож. лит., 1989-1992.
3. Bernard, D. et al. La littérature française au BAC. - P.: Belin, 1996.
4. Proust M. Sodome et Gomorrhe. - P.: Gallimard, 1922.
5. Proust M. Le Temps retrouvé. - P.: Gallimard, 1927.
6. Proust M. A l'ombre des jeunes filles en fleurs. - P.: Gallimard, 1965. - 551p.
7. Proust M. A la Recherche du temps perdu, Édition publiée sous la direction de J.-Y. Tadié, Bibliothèque de la Pléiade, 4 vol., 1987-1989.
8. Proust M. A la Recherche du temps perdu. Tome III: La Prisonnière; La Fugitive; Le Temps retrouvé. Blbliothèque de la Pléiade, 1954. - 1323p.
9. Proust M. Du côté de chez Swann. - Moscou.: Éditions du Progrès, 1970. - 436p.
10. Proust M. Le Côté de Guermantes. - P.: Bookking International, 1994. - 603p.
11. Proust M. Les Plaisir et les Jours. - P.: Gallimard, 1973. - 310p.
