CC BY
74
2. Олюшина М.В. Культура и человек в эпоху глобальных трансформаций // Философский век. Альманах. Науки о человеке в современном мире / отв. ред. Т.В. Артемьева, М.И. Ми-кешин. СПб., 2002. Вып. 21. Ч. 1. С. 242.
3. Каган М. С. Человек как проблема современной философии // Философский век. Альманах. Науки о человеке в современном мире / отв. ред. Т.В. Артемьева, М.И. Микешин. СПб., 2002. Вып. 21. Ч. 1. С. 31.
4. Фейербах Л. К критике позитивной философии//Соч.: в 2 т. М., 1995. Т. 1. С. 21.
5. Фейербах Л. Сущность христианства // Соч.: в 2 т. М., 1995. Т. 2. С. 81-83.
6. Фейербах Л. Эвдемонизм // Соч.: в 2 т. М., 1995. Т. 1. С. 458.
7. Воронина O.A. Пол/гендер как категория феминисткой философии // Философские исследования. 1995. №4. С. 85.
8. Фейербах Л. О «Сущности христианства» в связи с «Единственным и его достоянием» // Соч.: в 2 т. М., 1995. Т. 2. С. 370.
9. Фейербах Л. Против дуализма тела и души, плоти и духа // Соч.: в 2 т. М., 1995. Т. 1. С. 160-161.
10. Фейербах Л. Фрагменты к характеристике моей философской CURRICULUM VITAE // Соч.: в 2 т. М., 1995. Т. 1. С. 178.
11. Фейербах Л. К свободе воли // Соч.: в 2 т. М., 1995. Т. 1. С. 404, 425.
12. Воронина O.A. Социокультурные детерминанты развития гендерной теории в России и на Западе // Общественные науки и современность. 2000. № 4. С. 13.
13. Мангасарян В.Н. Социокультурные и экологические аспекты исследования взаимодействия человека и природы // Философский век. Альманах. Науки о человеке в современном мире / отв. ред. Т.В. Артемьева, М.И. Микешин. СПб., 2002. Вып. 21. Ч. 1. С. 227.
Поступила в редакцию 14.05.2008 г.
Mitina N.G. L. Feuerbach’s philosophy of a sex. L. Feuerbach’s philosophy of a sex is constructed on an interlacing of corporal and religious aspects. In the concept the ideology of masculinity and androcentrism is clearly shown to which the nature (feminine) with the reason (masculine) contrast testifies. Ecology of consciousness suggests refusing from opposition of male and female values and to create a society of social partnership.
Key words: masculinity, androcentrism, gender, ecology of consciousness.
КОНТИНУАЛЬНОСТЬ ФЕМНННОСТИ И МАСКУЛИННОСТИ В ИСТОРИИ ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ XVIII-XIX вв.
Л.В. Евсеева
В отличие от сформировавшейся в классической философии маскулинно-феминной дихотомии последующие времена утверждают представление об их континуальности. В связи с этим исследователи особо выделяют эпоху французского Просвещения. В данный исторический период идеи фемин-ности как тонкие формы саморефлексии активно внедрялись в образ мужчины, в значительной мере его реформируя. Основная идея эпохи - идея равенства прав и обязанностей, в том числе и полов. У Ж.-Ж. Руссо ярко выражается идея относительно позитивности сущностного женского начала. Особое внимание заслуживает точка зрения Ф. Ницше о многообразности облика женщины.
Ключевые слова: континуальность, феминность, маскулинность, дихотомия, саморефлексия.
Исследования, направленные на изучение сущности женского начала, демистификации представлений о природе женщин, присутствия женщин в истории, специфики междисциплинарных и прикладных «женских исследований», стереотипах женского поведения, подсознательных начал феминно-сти, парадоксов самосознания женщин, тактики демаскулинизации культуры, этики заботы, концепций универсального «женского
опыта», приобретают прочный академический статус. Анализируя историко-философ-ские ресурсы постижения сущности фемин-ности, следует отметить явную неоднородность философских суждений, а также отсутствие монолитности в понимании дихотомии феминность-маскулинность. Новое время привело к ярко выраженному падению (decline) статуса женщины. Причем причины ухудшения ее положения уходили корнями в
экономическую область, в общественные отношения и это проявлялось и транслировалось из поколения в поколение. Кроме того, постепенно оформилась норма, согласно которой исторически поведенческие стереотипы женщины всегда находились под более строгим и тщательным контролем, чем поведенческие установки мужчин. Именно в XVII в. в период оформления классических стандартов мышления черты, свойственные мужчинам, и черты, свойственные женщинам, рассматривались как строго противоположные и взаимоисключающие вариации. Иллюстрацией отступления от социально принятых норм может служить реакция французского общества на вызов Авроры Дюдеван - известной писательницы, носящей псевдоним Жорж Санд, - носить брюки, вспомним существующие запреты женщинам играть в театре и быть актерами... Следует обратить внимание на выводы Декарта относительно способности женщины качественно воспринимать информацию. Последний, как отмечают исследователи, рекомендует метод, вектор динамики которого направлен от универсалий к часностям, подходящих «даже для женщин» [1]. Декарт высказывает мнение о том, что мужчины проявляют склонность к абстрактным, обобщенным рассуждениям, для них иметь дело с универсалиями понятнее и удобнее, чем с частностями, женщинам же более доступны операции с понятиями частного порядка. И, как отмечает Сюзен Шер-вин, «в этом случае сократовская модель рассуждения от частного к общему более подходит именно женщинам, и можно только сожалеть, что уже столько веков она у философов не в моде [1, с. 40]. В отличие от утвердившей классикой маскулинно-феминной дихотомии в последующие времена утверждается представление об их континуальности. В связи с этим исследователи особо выделяют веху эпохи французского Просвещения, в которой трактуемые как феминные качества мягкости, элегантности, деликатности, тонкие формы саморефлексии активно и поступательно внедрялись в образ мужчины, в значительной мере онтологически реформируя его. Основная идея этой эпохи - идея равенства прав и обязанностей, в том числе и полов. Возникает даже общественно признанная норма, согласно которой брак, хотя бы в первые годы, должен оставаться бездет-
ным. Ситуация, где жена постоянно беременна и носит под сердцем очередное дитя, в то время как предшествующее не научилось лопотать, общественным мнением не поощряется. И, как указывает Э. Фукс, «брак, от которого произошло «целое стадо детей», считается прямо неприличным» [2].
В отношении трансформации статуса женщины выделяется эпоха романтизма XIX в., когда чувства начинают бросать вызов разуму, когда женщина возводится культурой на пьедестал, тем самым стимулируя процветание идеала возвышенной романтической любви. У Жан-Жака Руссо ярко выражается идея относительно позитивности сущностного женского начала, общественной значимости женщины. Он распознает разницу между женской и мужской субъективностью, проявляя несомненную уверенность в особой природной мудрости женщин. Фиксирует внимание на уникальности и поливариативности сущностного начала женщины, что женские качества и онтологическую фе-минную природу невозможно изменить, ибо сама природа, по мнению мыслителя, наделила женщин способностью воздерживаться от неестественных проявлений. Великий мыслитель особо позиционирует феномен стыда и стыдливости, которые выполняют, по его мнению, контролирующую функцию. «Такой способностью является стыд, с помощью которого женщины могут осуществлять контроль за своими чувствами и без которого женщина - это просто самка» [3]. Однако единственным и безусловным критерием стыд быть не может, т. к. он делает женщину зависимой от мнения других, лишает ее необходимой самостоятельности, оказывается недостаточным самоконтролирующим средством. Наиболее влиятельным контролирующим механизмом является разум, но разумность, по определению, является исключительно природным даром мужчины. Рациональный контроль - преимущество мужчины. Следовательно, придерживаясь логических умозаключений, в суждениях Руссо обнаруживаются следы дуального подхода и фиксация нередуцируемых различий между женщинами и мужчинами.
Особое внимание заслуживает точка зрения великого философа Ф. Ницше. Предвещая эпоху всеобщего нигилизма и глобальной переоценки ценностей, автор опо-
вещает человечество: «Совершенная женщина, - пишет он, - есть более высокий тип человека, чем совершенный мужчина, но и нечто, гораздо более редкое» [4]. Это очень серьезное, переоценивающее традиционные ценности эпохальное признание философа о высокой роли и значимости женщины. Тем не менее об этом мнении исследователи творчества Ницше упоминают весьма редко. В россыпи отрывочных суждений Ницше обнаруживаются весьма сильные идеи, которые щедро раскрывают многообразный облик женщины и сущностную основу фемин-ности. Следует отметить факт, когда автор упоминает в своей работе о знатных женщинах, умеющих преподнести себя обществу, о значении и силе любви, раскрывающей умственный потенциал женщины. Метко подмечается идея о том, что многие женщины редко испытывают чувство, называемое скукой, потому что умеют прилежно и порядочно работать. Подчеркивает, что женщины, как и дипломаты, знают, что каждого человека можно утомить и обессилить беспокойствами, страхами, нагромождением мыслей [4, с. 419]. И, следовательно, осознавая данный факт, в продолжении мысли Ф. Ницше, необходимо акцентировать внимание на том постулате, что женщины способны использовать все возможные средства в процессе достижения собственной цели в манипулировании мужчинами.
Таким образом, из этого фрагмента Ф. Ницше можно заключить, что идея скрытого доминирования женщин хоть прямо так не постулируется, но и не исчезает за пределами интеллектуальной рефлексии. Втайне все женщины тщеславны, считает мыслитель. Девушки расчетливы и основную ставку делают на свои телесные прелести, а также обладают чрезмерно развитым чувством хитрости. Женщины способны на протяжении долгих лет владеть вниманием мужчин в случае успешного овладения тактикой разговора.
Палитру многообразия ликов женской натуры Ницше фиксирует удивительным образом: «Существуют женщины, которые, куда ни посмотришь в них, не имеют нутра, а суть чистые маски... но именно они могут сильнее всего возбудить желания мужчины, он ищет их души и ищет без конца». Для Ницше в женщине очень много искусствен-
ного, привнесенного и, в определенном смысле, «мошенничества высшего порядка» [4, с. 419].
Особого внимания заслуживают рассуждения и высказывания великого философа относительно женского интеллекта. «Интеллект женщины характеризуется полнейшим самообладанием, присутствием духа, использованием всех выгод. Они передают его как свое основное свойство по наследству своим детям, а отец присоединяется к нему как более темный фон воли. Его влияние как бы определяет ритм и гармонию, в которых должна разыграться новая жизнь; но ее мелодия исходит от женщины. Обращаясь к тем, кто умеет кое-что соображать, я скажу: женщинам принадлежит рассудок, мужчинам - склад души и страсть. Этому не противоречит, что мужчины фактически гораздо успешнее действуют своим рассудком: у них есть более глубокие и могущественные двигатели, и именно последние уносят так далеко их рассудок, который сам по себе есть нечто пассивное. Женщины часто втайне изумляются тому великому поклонению, которое высказывают мужчины их душе. Если мужчины при выборе супруги прежде всего ищут глубокого, душевно богатого существа, женщины же, наоборот, - существа умного, находчивого и блестящего, то в сущности ясно видишь, что мужчина ищет идеализированного мужчину, женщина - идеализированную женщину, т. е. они оба стремятся не к дополнению, а к завершению своих собственных преимуществ» [4, с. 421].
Этот фрагмент можно расценить как программно заданную информацию для размышления. Философ не отказывает женщине ни в интеллекте, ни в самообладании. Ибо откуда им взяться в мужчине, если женщина, мать, не передаст их генетически своему детенышу, именно в этом смысле следует понимать метафору - «мелодия исходит от женщины». В ней скрыты особо важные допущения, если мелодию понять как многообразие вибраций, то, следовательно, психоэмоциональный строй также транслируется по наследству, а именно, по материнской линии, что является своеобразным подтверждением феминной континуальности.
Ницше также заслуженно уделяет внимание традиционному представлению о ра-циональностном механизме мужчины и объ-
ясняет это ссылкой на те могущественные двигатели, которые уносят рассудок мужчин далеко. Остается гадать, что подразумевалось в контексте данного высказывания. Следует ли искать природу этих двигателей в физиологической сфере, инстинктах и т. н. гормональном взрыве или это результат первичного разделения труда и той социальной дифференциации ролей, которые общество распределило между мужчиной и женщиной, возложив на последнего роль кормильца семьи и связанную с этой миссией мотивацию. Итак, роль самца или кормильца, что же подразумевал Ф. Ницше под более мощными двигателями?
Ницше в своих рассуждениях очень откровенен и достаточно оригинален, когда утверждает, что мужчина сам по себе представляет некое пассивное начало. Однако данным заявлением он противоречит той самой априорно принимаемой восточной традиции Ян и Инь. Но, кроме того, в этом его суждении присутствует признание иной, более значимой роли женщины, которая в результате оказывается движителем жизненной активности. Быть может, Ницше имеет в виду мужчину своего времени, сраженного нигилизмом и утомленного переоценкой ценностей? Интерпретация Ницше принципа завершения до целостности также во многом прозорлива и оригинальна. Не объединение противоположных начал и их дополнение, а стремление к завершению своих собственных преимуществ - вот основное наблюдение Ницше. Мужчина ищет идеализированного мужчину, добавив в себя женщину, которая рядом, идеализированную женщину -т. е. всепонимающего мужчину. На эти его выводы целесообразно обратить внимание с точки зрения методологии, т. к. реализуется в плоскости исследовательского инструментария иная модель, по сравнению с диалектической (суть которой в единстве противоположностей). Модель, предлагаемая суждением Ф. Ницше, указывает на стремление завершения до целостности на основе обогащения собственных преимуществ.
Теоретические суждения Ницше дают всю полноту оснований для возможности дать заключение о своеобразном эволюционном преимуществе женщин. Из следующего высказывания философа можно почерпнуть весьма примечательные факты: «Признаком
рассудительности женщин является то, что они почти всюду сумели заставить кормить себя как трутни в улье. Нужно сообразить, что это первоначально означает и почему мужчины не дают себя кормить женщинам?» [4, с. 421]. Женщины сумели через покорность и подчинение обеспечить себе гораздо большую выгоду и даже господство. Более того, воспитание детей могло быть первоначально использовано женщинами как повод, чтобы по возможности уклониться от труда [4, с. 421]. Таким образом, Ницше непосредственным образом через ссылки и указания позиционирует могущество женщин, которое заключается в их рассудительности и существенно усиливается через тонкое мастерство идеализировать любовь.
Касаясь вопроса об эмансипации женщин, Ницше непреклонен в собственных убеждениях. Возникла бы немалая опасность, если бы женщинам были доверены политика и отдельные части науки, например, история [4, с. 421]. Он упорно настаивает на собственном мнении, что подавляющее большинство женщин питает явно выраженное пренебрежение к наукам, «как если бы они в каком-то отношении стояли выше ее» [4, с. 422]. Женщинам, как непредсказуемым существам, свойственна стихийность, внезапность в судьбоносном принятии решения «за» и «против», мгновенное проявление в личных отношениях чувства симпатии или антипатии, «женщины гораздо более личны, чем объективны», «в круге их идей уживаются направления, которые логически противоречат друг другу» [4, с. 423]. Из всего этого следует логическое умозаключение, как полагает Ницше, женщины - существа вовсе не объективные и весьма противоречивые.
В содержании текста и в контексте замечаний Ф. Ницше методично прослеживается определенно заданная программа в отношении выявления сущностной роли женщины, которая подспудно проистекает из признания первичности материнского начала. Он начинает ее излагать издалека, вопрошая, «не говорит ли человеку (заметим, что человек -это мужчина. - Е. Л) природа и разум в пользу многократной женитьбы, например, в той ее форме, что он сначала в возрасте 22-х лет женится на более пожилой девушке, которая духовно и нравственно стоит выше его и может стать его руководительницей через
опасности двадцатилетия (честолюбие, ненависть, самопрезрение, страсти всякого рода). Ее любовь позднее совершенно плавно перешла бы в материнское чувство, и она не только терпела бы, но даже лучше всего содействовала бы тому, чтобы мужчина тридцатилетним вступил в связь с совсем молодой девушкой, воспитанием которой он сам бы руководил» [4, с. 423]. Итак, мужчина, даже перешедший рубеж двадцатилетнего возраста и вышедший из-под покровительства родителей и матери, тем не менее нуждается в женском руководстве и покровительстве. И в результате руководство это столь мудрое, что через десятилетие будет содействовать акту передачи подготовленного мужчины в руки молодой девушки, которую он, уже воспитанный и набравшийся опыта, будет наставлять. Искренно жаль, что данная идея не получила развернутой дальнейшей социальной разработки, ибо могла бы состязаться с инновационными проектами, которые оставила нам в наследство античность.
Ницше настоятельно фиксирует внимание на том моменте, что настал период «бури и натиска» чрезмерной активности женщин, когда возникают свободолюбивые женщины, которые стремятся через воспитание привнести идею о возможности возвышения других женщин. С помощью воспитания в течение нескольких веков можно сделать из женщин все, что угодно, даже мужчин, конечно, не в половом смысле, замечает он, но все же во всяком ином смысле [4, с. 425]. Таким образом, фактор воспитания в социальном, а точнее в гендерном пространстве представляется ведущим, и формирование отношения полов предстает не как естественно-природное, а как общественное явление. Под воздействием фактора воспитания они - женщины -приобретут все мужские добродетели и сильные стороны, но вместе с тем должны будут воспринять и все их слабости и пороки. Все данные навыки способны внушаться и приобретаться посредством воспитания. «Слабому полу» же издревле позволительны свойственные им женские глупости и несправедливости. Типичный портрет хорошей хозяйки воспроизводит в деталях следующий образ: «хорошая жена - это женщина, которая должна быть подругой, помощницей, родильницей, матерью, главой семьи, управляющей хозяйством, и быть может, даже от-
дельно от мужа должна заведовать своим собственным делом или должностью, - такая жена не может одновременно быть сожительницей: это значило бы требовать от нее слишком многого» [4, с. 426].
К концептуальным положениям Ф. Ницше следует отнести указание, что женщины имеют свою величайшую силу в контексте традиции. «На что же они должны будут опираться, чтобы приобрести такую же полноту силы, после того, как откажутся от традиции?» - вопрошает мыслитель [4, с. 428]. К нарративу традиции, по всей видимости, следует отнести следующие установки: хранить домашний очаг, быть ответственной за воспроизводство человеческого рода, быть матерью, а также «естественная склонность женщин к спокойному, равномерному, сча-стливо-гармоничному существованию и общению», «безбоязненному существованию в настоящем» [4, с. 428].
Императив материнской заботы и опеки, который в значительной степени служит проявлением онтологической сущности женщины, тем не менее оценивается Ницше весьма неоднозначно. Этика заботы им приравнивается к «рабству в золотой колыбели» и воспринимается как непосильный груз и ненужные оковы, которые необходимо непременно сбросить. Совершенно справедливо напрашивается вопрос о целесообразности умозаключений Ницше. Явно прослеживается отсутствие традиционно транслируемой исторической логики. Не потому ли Ницше уверовал в собственное высказывание, что в материнской заботе присутствует отчасти проявление властного доминирования, что взаимоотношения мать-сын, мать-дитя, это всегда отношения господства и подчинения? Отсюда, при интерпретации данного положения последовательно может проистекать следующий совет женщинам - не брать на себя материнскую опеку. Ницше весьма образно интерпретирует смысловую нагрузку следующей ситуации: «...молоко, которое преподносит ему материнское чувство окружающих женщин, так легко превращается для него в желчь» [4, с. 427].
Не остается незамеченной в творчестве Ф. Ницше рассуждения о роли и статусе выдающихся женщин, которые он объясняет следующим образом. Ницше пишет: «Выдающиеся женщины более всего могут об-
легчить жизнь своим мужьям - если последние знамениты и велики, - тем, что они становятся как бы сосудом для всеобщего недоброжелательства и всякого недовольства остальных людей» [4, с. 427], т. е. берут на себя функцию быть добровольным громо-, буре- и дождеотводом, а именно, как бы возлагают на себя часть ответственности за формирование мнения о мужчине, который рядом с ней. Конечно же, вышеназванная особенность очень отличается от социального статуса женщины - быть предметом роскоши. Ницше уверен, что социально-жизненное предназначение женщины в служении мужчине, они «хотят служить и в этом находят свое счастье» [4, с. 428]. Кроме того, Ницше приходит к выводу, что женщины «в течение тысячелетий привыкли выступать перед всякой властью согнувшись, со сложенными на груди руками, и порицают всякое восстание против общественной власти» [4, с. 429]. Данная коннотация дополнительно аргументирует выдвинутый нами тезис о предикативности женского начала. Проблема постижения сущности феминного начала является фокусной темой, сквозь призму которой просматриваются исторически сложившиеся и господствующие в современном мире социальные, цивилизационные, а также межличностные отношения. Существующее и непрерывно нарастающее социальное напряжение, которое тесным образом связано с доминированием патриархальной культуры, оказывается негативным в самом фундаментальном процессе - воспроизводству личности и нового поколения. Эта тема возвращает современное интеллектуальное сообщество к
обращению к здравому смыслу и к самоочевидному жизненному факту. Не учитывать особый женский опыт, сущность, роль и специфику женского начала, на которое природой возложена великая миссия репродукции, по меньшей мере недальновидно, если не неразумно.
1. Женщины, познание, реальность. Исследование по феминистской философии. М., 2005. С. 39.
2. Фукс Э. Иллюстрированная история нравов. Галантный век. М., 1994.
3. Руссо Ж-Ж. Эмиль, или о воспитании. Кн. 5. София, или женщина // Избр. соч.: в 3 т. М., 1961. С. 557.
4. Ницше Ф. Человеческое, слишком человеческое // Ницше Ф. Соч.: в 2 т. М., 2004. Т. 1. С. 415.
Поступила в редакцию 14.05.2008 г.
Evseeva E.V. Continual nature of femininity and masculinity in the history of philosophical thought XVIII-XIX century. Unlike masculine-feminine dichotomy, generated in the classical philosophy, subsequent times assert representation of their continuity. In this connection, researchers especially point out a stage in the epoch of the French education. During the given historical period the idea of femininity as subtle forms of self-reflection actively took root into an image of the man, appreciably reforming it. The basic idea of the epoch is the idea of equality of the rights and duties of both sexes. J.-J. Russo brightly expresses the idea of positivity of the intrinsic female beginning. F. Nietzsche's point of view on multifigurativeness of the personality of the woman deserves special attention.
Key words: continual nature, femininity, masculinity, dichotomy, self-reflection activity.
