CC BY
227
Право
Нариман ПРИМОВ, Эльмира ПРИМОВА
КОНСТИТУЦИОННЫЙ ПРИНЦИП РАВНОПРАВИЯ ГРАЖДАН И ПРОБЛЕМЫ СОСЛОВНОЙ ДЕМОКРАТИИ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
В статье предпринята попытка анализа конституционного принципа равноправия граждан Российской Федерации и регламентации данной нормы в федеральном законодательстве. Главное внимание сконцентрировано на анализе правовых актов, закрепляющих фактическое неравноправие граждан перед законом, а следовательно, противоречащих конституционному принципу равенства всех перед законом.
The article attempts to analyze the constitutional principle of equality of citizens of the Russian Federation and the regulation of this provision by federal law. The main attention is concentrated on the analysis of legal acts confirming actual inequality before the law, therefore, contradictory to the constitutional principle of equality of all citizens before the law.
Ключевые слова:
конституция, права гражданина, равенство перед законом, демократия, неприкосновенность, депутатский иммунитет, неоавенство: constitution, citizen rights, equality before law, democracy, integrity, deputy immunity, inequality.
Равноправие граждан — не самоцель; этот базовый институт объективно характеризует любое современное государство, преодолевшее рудименты феодальных отношений с присущими им сословными привилегиями.
В статье 6 Конституции Российской Федерации установлено, что каждый гражданин Российской Федерации обладает на ее территории всеми правами и свободами и несет равные обязанности, предусмотренные Конституцией Российской Федерации.
Согласно ст. 19 Конституции Российской Федерации, все равны перед законом и судом, государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности, мужчина и женщина имеют равные права и свободы и равные возможности для их реализации.
В федеральном законе «О гражданстве Российской Федерации» имеется специальная норма — ст. 4, закрепляющая принципы гражданства Российской Федерации и правила, регулирующие вопросы гражданства Российской Федерации, где говорится, что эти принципы и правила не могут содержать положений, ограничивающих права граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности. Особо подчеркивается, что гражданство Российской Федерации является единым и равным независимо от оснований его приобретения.
Отраслевое законодательство воспроизводит принцип равноправия граждан как основу правового регулирования в соответствующих сферах правоотношений.
Так, в ст. 1 Гражданского кодекса Российской Федерации, регламентирующей основные начала гражданского законодательства, указано, что гражданское законодательство основывается на признании равенства участников регулируемых им отношений.
ПРИМОВ
Нариман Неджефович — к.ю.н., доцент; старший советник юстиции, прокуратура Республики Дагестан
ПРИМОВА
Эльмира Неджефовна — к.и.н., старший научный сотрудник Академии Генеральной прокуратуры РФ primova@inbox.ru
Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации содержит норму — ст. 6 «Равенство всех перед законом и судом», согласно которой правосудие по гражданским делам осуществляется на началах равенства перед законом и судом всех граждан независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения и т.д.
В Кодексе Российской Федерации об административных правонарушениях также закреплен принцип равенства перед законом лиц, совершивших административные правонарушения (ч. 1 ст. 1.4).
В статье 4 Уголовного кодекса Российской Федерации «Принцип равенства граждан перед законом» прямо указывается, что лица, совершившие преступления, равны перед законом и подлежат уголовной ответственности независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств.
Более того, ст. 282 УК РФ «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства» установлена уголовная ответственность за «действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, совершенные публично или с использованием средств массовой информации».
Однако приведенные выше основополагающие законодательные установления не отменяют существующих де-факто и закрепленных де-юре различий в правовом статусе граждан Российской Федерации, обусловленных их различным социальным статусом, должностным положением.
Более того, эти фактические отличия также закреплены правовыми установлениями, в т.ч. теми, которые в силу статуса принявшего их органа по существу если и не дезавуируют соответствующие конституционные принципы, то просто толкуют их таким образом, что эти нормы обретают совершенно иное содержание, правовой смысл.
Так, в Определении Конституционного
суда Российской Федерации от 3 октября 2002 года № 233-О содержится следующий вывод: «Таким образом, равноправие граждан РФ, их равенство перед законом не являются абсолютными категориями, их возможно рассматривать лишь как равенство различных индивидов, относящихся к одной социальной категории граждан в силу характера и рода своих занятий, служебной деятельности».
Данный вывод снимает вопросы относительно социальной природы государства «Российская Федерация» в его нынешнем виде. На самом деле, отличия в имущественном (должностном) и, как следствие, в должностном (имущественном), социальном положении граждан Российской Федерации слишком очевидны, чтобы отрицать эти отличия и их влияние на реальный правовой статус каждого конкретного гражданина.
В Постановлении Конституционного суда Российской Федерации от 15 марта 2005 г. № 3-П отмечается, что «Конституция Российской Федерации, ее статья 19, гарантируя равенство прав и свобод человека и гражданина, а также запрещая любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности, не препятствует федеральному законодателю — при осуществлении на основании ее статей 71 (пункт “в”), 72 (пункт “к” части 1) и 76 (части 1 и 2) регулирования и защиты прав и свобод человека и гражданина в сфере труда и занятости, определении их основного содержания, а также гарантий реализации — устанавливать различия в правовом статусе лиц, принадлежащих к разным по условиям и роду деятельности категориям, в том числе вводить особые правила, касающиеся прекращения с ними трудовых правоотношений, если эти различия являются оправданными и обоснованными, соответствуют конституционно значимым целям».
Судебным органом, наделенным правом давать толкования Конституции РФ, приняты и иные решения на этот счет, подтверждающие его основной вывод о том, что равноправие граждан РФ, их равенство перед законом могут иметь место лишь в рамках одной социальной категории граждан.
Отмеченное выше — предельно ясно сформулированная позиция Консти-
туционного суда — подтверждает тот факт, что граждане Российской Федерации имеют различный правовой статус, обусловленный различными критериями как объективного (в частности, возраст) так и субъективного порядка (положение в социальной структуре общества, занимаемая должность).
Отдельно отметим, что проблемы, связанные с реализацией в Российской Федерации принципа равноправия граждан по этническому признаку (представительство коренных этносов РФ в органах власти последней, негласные установки на этот счет относительно уроженцев республик Северного Кавказа, подтверждающий факт наличия этих установок национальный состав руководителей и сотрудников федеральных министерств и ведомств и проч.), предметом настоящей публикации не являются именно в силу того, что обеспечение представительства коренных этносов в органах государственной власти не имеет какого-либо законодательного обоснования в действующем законодательстве РФ, а также в осуществляемой в РФ кадровой политике.
Объективные критерии (возраст, ценз проживания, образовательный ценз, стаж работы по специальности) установлены непосредственно Конституцией РФ, согласно которой гражданин РФ может самостоятельно осуществлять в полном объеме свои права и обязанности с 18 лет (ст. 60), президентом РФ может быть избран гражданин РФ не моложе 35 лет, постоянно проживающий в РФ не менее 10 лет (ст. 81), депутатом Государственной Думы РФ — гражданин РФ, достигший 21 года и имеющий право участвовать в выборах (ст. 97), судьями — граждане РФ, достигшие 25 лет, имеющие высшее юридическое образование и стаж работы по юридической профессии не менее пяти лет (ст. 119).
Данные конституционные установления, определенные ими критерии объективного порядка имеют универсальный и всеобщий характер, характеризуют правовые системы различных государств безотносительно к форме существующего в них политического режима.
К этим критериям следует добавить и иные, обусловленные должностным положением лица критерии, закрепленные в Конституции РФ лишь применительно к наделенным ею особым правовым ста-
тусом Президенту РФ, членам Совета Федерации, депутатам Государственной Думы и судьям.
По сути, должностной (определяющий принадлежность к определенной социальной группе) статус конкретного лица имеет в РФ большее значение для характеристики правового статуса данного лица, чем упомянутые выше установленные непосредственно Конституцией критерии объективного порядка.
Критерии, основывающиеся на принадлежности гражданина к какой-либо социальной группе, на занимаемой им должности, не только основываются, как это разъясняет Конституционный суд РФ, на положениях Конституции, но в то же время, по нашему мнению, в гораздо большей степени, нежели Конституция и установленные ею критерии объективного порядка, дифференцируют правовой статус граждан РФ.
На прошедшей 29 мая 2010 г. в Санкт-Петербурге встрече В. Путина с организаторами и участниками благотворительного литературно-музыкального вечера «Маленький принц» данная проблематика была озвучена известным музыкантом Ю. Шевчуком: «У меня несколько вопросов. Первое — свобода. Слово такое. Свобода прессы, свобода информации, потому что то, что сейчас творится в стране, — это сословная страна, тысячелетняя. Есть князья и бояре с мигалками, есть тягловый народ. Пропасть огромная. Вы все это знаете. С другой стороны, единственный выход, чтобы все были равны перед законом: и бояре, и тягловый народ».
Говоря о субъективных (сословных) критериях, необходимо отметить, что речь и в этом случае идет о критериях легитимного порядка, которые отражены не в Конституции РФ, а в целом ряде федеральных законов, о которых скажем ниже. Здесь лишь отметим, что соответствующие положения упомянутых федеральных законов, в соответствии с ч. 2 ст. 1.4. Кодекса РФ об административных правонарушениях и гл. 52 УПК РФ «Особенности производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц», служат основанием для особых условий привлечения к административной и уголовной ответственности ряда должностных лиц.
Специальные требования к лицам, заме-
щающим определенные должности либо имеющим определенный статус (зарегистрированного кандидата), обусловливают наличие у соответствующих категорий граждан, замещающих эти должности (имеющих определенный статус), иного — особого правового статуса, связанного с установленными для них изъятиями из общих правил преследования в уголовно-правовом и административноправовом порядке.
ГК РФ и ГПК РФ каких-либо отличий в правовом статусе субъектов гражданских правоотношений в зависимости от их должностного статуса не устанавливают, однако и в этом случае упомянутые отличия сложно отрицать в силу широкого распространения в РФ явления, известного как коррупция.
Именно эти обстоятельства, а также являющийся их фоном общий регресс социально-экономической сферы позволяют рассматривать социальную систему современной России как сословную, состоящую из различных социальных групп с различным правовым статусом.
Данный вывод подтверждается установленными действующим законодательством РФ изъятиями из общих правил привлечения к юридической ответственности для отдельных категорий должностных лиц — граждан, замещающих соответствующие должности.
Установленные Конституцией РФ гарантии неприкосновенности Президента Российской Федерации (ст. 91, 93), членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы (ст. 98), судей (ст.122) занимают особое место в соответствующей иерархии иммунитетов и гарантий в силу самого конституционного характера соответствующих установлений.
Статья 91 Конституции РФ сформулирована весьма лаконично: «Президент Российской Федерации обладает неприкосновенностью».
По этому поводу в Комментарии к Конституции Российской Федерации, подготовленном Институтом законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, отмечается: «В ст. 91 не раскрывается содержание понятия неприкосновенности Президента, однако, опираясь на другие статьи Конституции, можно сделать вывод о юридическом содержании этого понятия. Аналогично с неприкосновенно-
стью членов парламента, установленной ст. 98, неприкосновенность Президента связана с обеспечением особых гарантий в течение срока его полномочий. В период своих полномочий Президент не может быть задержан, арестован, подвергнут обыску и личному досмотру; в этом смысле его личность неприкосновенна. Однако объем таких гарантий у Президента больше, чем у членов парламента. Согласно ч. 1 ст. 93 Президент в период осуществления им своих полномочий несет ответственность только за совершение государственной измены или иного тяжкого преступления»1.
С учетом крайне сложной процедуры отрешения Президента от должности, установленной ст. 93 Конституции, можно полагать, что неприкосновенность применительно к лицу, замещающему указанную должность, следует рассматривать в буквальном смысле данного слова.
Следует также констатировать наличие меньшего, нежели у Президента, объема гарантий неприкосновенности у членов Совета Федерации, депутатов Государственной Думы, судей.
Соответствующие отличия, установленные как Конституцией РФ, так и федеральными законами, определяются в зависимости от того, о какой категории лиц, замещающих государственные должности, идет речь. И эти отличия определяются тем местом, которое данная конкретная должность занимает в иерархии государственных должностей Российской Федерации.
Так, в отличие от Президента, члены Совета Федерации и депутаты Государственной Думы, в соответствии со ст. 98 Конституции РФ, могут быть задержаны, арестованы, подвергнуты обыску в случае задержания на месте преступления, а также подвергнуты личному досмотру в исключительных случаях, когда это предусмотрено федеральным законом для обеспечения безопасности других лиц. Вопрос о лишении неприкосновенности решается по представлению Генерального прокурора Российской Федерации соответствующей палатой Федерального Собрания.
Таким образом, речь в данном случае идет не только о меньшем, нежели у
1 Комментарий к Конституции Российской Федерации. - 1-е изд. - М. : БЕК, 1994, с. 282.
Президента, объеме гарантий неприкосновенности, но и более простой процедуре лишения неприкосновенности.
Вместе с тем существует отдельная, гораздо более многочисленная категория лиц, неприкосновенность которых не закреплена Конституцией, что, тем не менее, не препятствует наделению их наравне с Президентом РФ, членами Совета Федерации, депутатами Государственной Думы, судьями, специальным статусом лиц, в отношении которых уголовно-процессуальное и административное законодательство РФ предусматривает особый порядок производства по уголовным делам и делам об административных правонарушениях.
Это лица, для которых изъятия из общих правил привлечения к административной и уголовной ответственности установлены непосредственно федеральными законами. И это при том, что ст. 19 Конституции РФ и последняя в целом не содержат положений, которые могут быть рассмотрены в качестве непосредственного правового основания для соответствующих установлений упомянутых федеральных законов.
Здесь, прежде всего, следует отметить факт сохранения неприкосновенности Президента и после прекращения исполнения им своих полномочий. В этом случае неприкосновенность практически в том же объеме, что и в ст. 91 Конституции РФ, установлена специальным федеральным законом «О гарантиях Президенту Российской Федерации, прекратившему исполнение своих полномочий, и членам его семьи». Согласно ч. 1 ст. 3 последнего, Президент Российской Федерации, прекративший исполнение своих полномочий, обладает неприкосновенностью. Он не может быть привлечен к уголовной или административной ответственности за деяния, совершенные им в период исполнения полномочий Президента Российской Федерации, а также задержан, арестован, подвергнут обыску, допросу либо личному досмотру, если указанные действия осуществляются в ходе производства по делам, связанным с исполнением им полномочий Президента Российской Федерации. Согласно данному закону, неприкосновенность распространяется на занимаемые им жилые и служебные помещения, используемые им транспортные средства, средства связи, принадлежащие ему документы и багаж, на его переписку.
Как и в случае, рассматриваемом в ст. 91 Конституции РФ, основанием для рассмотрения вопроса о лишении неприкосновенности Президента, прекратившего исполнение своих полномочий, по ст. 3 ч. 2 вышеназванного федерального закона является совершение не преступления вообще, а именно тяжкого преступления.
При таких обстоятельствах сам факт замещения в прошлом должности Президента РФ является основанием для иммунитета от уголовного преследования за совершение в последующем любых преступлений, за исключением тяжких, не говоря уже об административных правонарушениях.
Подобная практика наделения неприкосновенностью бывших руководителей страны отсутствует в государствах, ссылка на опыт которых обычно является решающим аргументом для апологетов нынешнего режима.
Федеральным законом «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» установлены гарантии депутатской деятельности и неприкосновенности депутата законодательного органа субъекта РФ (ст. 13).
Кроме того, ст. 15 данного федерального закона закрепляет право депутата на отказ от дачи свидетельских показаний.
Несколько меньший уровень гарантий в рассматриваемой нами иерархии неприкосновенностей и гарантий установлен на уровне местного самоуправления. Это следует уже из самого наименования ст. 40 «Статус депутата, члена выборного органа местного самоуправления, выборного должностного лица местного самоуправления» федерального закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации».
Федеральным законом «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» в ст. 29 установлены гарантии для членов ЦИК РФ и других избиркомов.
Особый порядок привлечения к уголовной ответственности прокуроров установлен ст. 42 федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации», сотрудников Следственного комитета — ст. 29 федерального закона «О Следственном комитете Российской Федерации».
Согласно ст. 18 «Гарантии независимости адвоката» федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» уголовное преследование адвоката осуществляется с соблюдением гарантий адвокату, предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством.
Таким образом, институт неприкосновенности (гарантий) имеет различное правовое содержание и в самой Конституции РФ, и в федеральных законах.
Конституционный принцип равноправия граждан в самой Конституции Российской Федерации закреплен как, пользуясь терминологией Конституционного суда Российской Федерации, абсолютная категория. Соответственно, изъятия из этого принципа должны устанавливаться лишь в самой Конституции. Толкование отдельных положений Конституции, а тем более тех из них, которые имеют значение основных конституционных принципов, не может придавать этим положениям содержание иное, нежели то, что изначально в них заложено.
На практике в условиях той социальнополитической системы, которая к настоящему времени создана и существует в РФ, конституционный принцип равноправия является пустой декларацией, поскольку
не находит своего практического воплощения ни в действующем законодательстве, ни в возникающих на его основе правоотношениях.
В настоящей публикации затронут лишь незначительный срез проблем, связанных с несовершенством законодательного воплощения рассматриваемого конституционного принципа. Основной пласт проблем, как обычно, возникает в виде результата практического воплощения в жизнь соответствующих законодательных установлений. Причем последние представляют собой возврат в далекое прошлое не только по сравнению с Конституцией Союза ССР, но и относительно конституций западных стран, заимствовавших идеи социалистов-утопистов XVII в. и их продолжателей.
Все это характеризует Россию как государство, вошедшее в XXI в. с одной из самых архаичных в современный период социальных систем.
Занятие государственной должности вообще, а высокой должности тем более, не должно служить основанием для установления привилегий в виде дополнительных гарантий от преследования за уголовные и административные правонарушения. Эти гарантии являются едиными для всех, закреплены в этом качестве самой Конституцией РФ в ее ст. 45-54.
