CC BY
259
М. В. Пресняков*
Конституционная интерпретация принципа справедливости в социокультурном аспекте
В статье рассматриваются место и значение принципа справедливости в праве, анализируется механизм социокультурной обусловленности данного принципа. Автор выделяет три модели принципа справедливости, так или иначе проявляющие себя в конституционно-правовой доктрине и практике (в том числе в практике Конституционного Суда Российской Федерации). Делается вывод о том, что данные модели выражают три философские парадигмы справедливости: ре-трибутивную (воздающую), дистрибутивную (распределяющую) и коммутативную (меновую).
In article the place and value of a principle of justice in the right is considered, the mechanism social and cultural conditionality of the given principle is analyzed. The author allocates three models of a principle of justice, anyhow, proving in the constitu-tionally-legal doctrine and practice (including in practice of the Constitutional Court of the Russian Federation). The conclusion that the given models express three philosophical paradigms of justice becomes: retributive (rendering), distributive (distributing) and commutative (exchange).
Ключевые слова: принцип справедливости, общая и частная справедливость, социокультурная обусловленность, системное качество права, модели справедливости, ретрибутивная справедливость, дистрибутивная справедливость, коммутативная справедливость.
Key words: a justice principle, the general and private justice, social and cultural conditionality, system quality of the right, justice model, retributive justice, distributive justice, commutative justice.
Проблема справедливости общественного устройства относится к числу «вечных» вопросов, стоящих перед человечеством. Не случайно уже первые памятники культуры свидетельствуют о значимости данной категории в социальной и культурной жизни общества. Так, ранние мифологические представления о мире содержат образ справедливости как меры
* Доктор юридических наук, профессор кафедры гражданского процесса, трудового и экологического права ПАГС им. П. А. Столыпина.
47
всех вещей (богиня Дике). Научное осмысление этой проблемы начинается с момента зарождения философской мысли.
В настоящее время категория справедливости как предмет научного анализа является востребованной практически во всех сферах гуманитарного знания: социологии, психологии, экономики, политологии и т. п. Причем данные исследования носят не теоретический, умозрительный характер, а скорее, практико-прикладной. Исследуются биологические и социальные предпосылки представлений о справедливости, влияние различных дистрибутивных моделей справедливости в распределении на экономические механизмы, значение справедливости в политическом, в том числе международном, пространстве.
В правовой доктрине категория справедливости рассматривается с различных позиций. Наиболее распространенной является точка зрения, что справедливость представляет собой принцип права1. Согласно другой позиции справедливость пронизывает все содержание правовых норм и является, таким образом, некоторым «качеством права»2. Нужно сказать, что дискуссии по этому вопросу возникали еще в советской правовой науке. Так например, Е. М. Орач отмечал, что понимание справедливости как принципа права сужает сферу действия, распространения данной категории. По его мнению, если справедливость считать принципом права, то «...может создаться видимость, будто... право не обусловлено морально-политическими требованиями справедливости, характерными для всего общества»3.
Возражая против этой точки зрения, А. И. Экимов отмечал, что «принципы права - это принципы только права, а не общества, и для... науки невозможно допущение, что право в первую очередь обусловливает все развитие общества»4. Сам А. И. Экимов считает некорректной постановку вопроса о справедливости в праве в форме альтернативы: принцип
1 Явич Л. С. Общая теория права. Л., 1976. С. 150; Мальцев Г. В. Социальная справедливость и права человека в социалистическом обществе // Сов. гос-во и право. 1974. № 11. С. 14; Черданцев А. Ф. Социалистическое право и справедливость // Справедливость и право: межвуз. сб. науч. тр. Свердловск, 1989. С. 5-15; Чернов К. А. Принцип равенства как общеправовой принцип российского права: дис. ... канд. юрид. наук. Самара, 2003. С. 127.
2 Орач Е. М. Социалистическая справедливость советского права: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Харьков. 1971. С. 7; Баранов В. М. Истинность норм советского права. Проблемы теории и практики. Саратов, 1989. С. 312-313; Морозова Л. А. Теория государства и права: учеб. М.: Юристъ, 2003.
3 Орач Е. М. Социалистическая справедливость советского права: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Харьков. 1971. С. 7.
4 Экимов А. И. Справедливость и социалистическое право. Л., 1980. С. 120.
48
или свойство права. Он отмечает, что справедливость является общеотраслевым принципом, она охватывает все «этажи правовой системы - от отдельных норм до права в целом», когда принцип справедливости воплощается в праве, «право тем самым приобретает свойство справедливости». Таким образом, определенный «принцип деятельности становится принципом результата деятельности»5.
На наш взгляд, данная дискуссия обусловлена сущностной неразгра-ниченностью справедливости в качестве морально-этической, ценностной категории и собственно правового принципа справедливости. Между тем такое разграничение можно видеть уже у Аристотеля, который говорил о различии «общей» и «частной» справедливости. «Общая справедливость» является достоянием общественного мнения. Сфера ее распространения чрезвычайно широка: она позволяет оценивать любой поступок (а иногда и событие) с позиции справедливости. «Частная» же справедливость, представляя собой «добродетель государственного мужа», носит скорее инструментальный характер, представляя собой метод справедливого уравнивания и распределения определенного объема благ или тягот.
Л. С. Явич, рассматривая соотношение справедливости и права, обоснованно отмечал, что говорить о таком соотношении можно в рамках двух проблемных плоскостей. С одной стороны, «речь идет об оценке права с точки зрения защищаемых им экономических, политических и других фактических отношений. Во втором аспекте проблема права и справедливости носит более специфический характер, предполагает трактовку справедливости не как внешнего по отношению к правовой действительности фактора, а как специально-юридический принцип права, выражающий некоторые свойства, стороны самой юридической формы»6.
Справедливость как качество или свойство права, на наш взгляд, тяготеет именно к «общей справедливости». Действительно, оценивая ту или иную норму права с позиции ее справедливости или несправедливости, мы соотносим результат ее действия с системой интерсубъективных ценностей, принятых в данном обществе в данный исторический период.
Справедливость в качестве принципа права имеет более конкретное содержание, поскольку выражает деятельностное начало данной категории. В этом смысле принцип права (в отличие от свойства или качества) предполагает его практическое применение. С этой позиции действительно
5 Экимов А. И. Справедливость и социалистическое право. Л., 1980. С. 67.
6 Явич Л. С. Общая теория права. Л., 1976. С. 157.
49
можно сказать, что реализация правового принципа справедливости призвана обеспечить качество справедливости права.
Г. В. Мальцев отмечал, что «связь права и справедливости основана на том обстоятельстве, что правовое отношение может быть всегда интерпретировано как особый тип отношения распределительного. Объектом распределения здесь выступают права и обязанности участников взаимного социального общения»7. С этой позиции справедливость представляет собой «диалектическое сочетание элементов равенства и неравенства», т. е. справедливость выражается в равном отношении к равным людям и в неравном отношении к неравным людям. «Справедливость означает принятый обществом в качестве нравственно оправданного и правильного масштаба для соизмерения действий субъекта в пользу (или во вред) общества и других лиц с ответными действиями последних»8. Профессор А. И. Экимов определяет справедливость как «нравственно обоснованный критерий для соизмерения действий субъектов, в соответствии с которым осуществляется воздаяние каждому за его поступки в виде наступления тех или иных
„ 9
последствий» .
Это максимально широкая трактовка регулятивного значения правового принципа справедливости, которая исходит из соразмерности, или эквивалентности, социального взаимодействия. Между тем в зависимости от вида общественных отношений (воздаяние, обмен и распределение) в социально-философской литературе можно выделить различные модели, или модификации, данного принципа.
Ретрибутивная, или воздающая, модель справедливости охватывает аспекты признания основных прав, соразмерности их ограничений, юридической ответственности. Нужно сказать, что в юриспруденции эта модель чаще всего связывается с теорией наказания, или юридической ответственности. Однако смысл ретрибутивной справедливости намного шире: она требует не ответного воздаяния (злом за зло или добром за добро), а предоставления каждому по его достоинству. Другими словами, данная модель может быть выражена не только принципом талиона «око за око, зуб за зуб», но и в виде «золотого правила», которое требует отношения к другому человеку как к себе самому. Поэтому, как нам представляется, именно тре-
7 Мальцев Г. В. Социальная справедливость и права человека в социалистическом обществе // Сов. гос-во и право. № 11. С. 14.
8 Мальцев Г. В. Социальная справедливость и право. М., 1977. С. 54.
9 Экимов А. И. Справедливость и социалистическое право. Л., 1980.
50
бования воздающей справедливости лежат в основе признания неотчуждаемых прав человека и недопустимости их произвольного ограничения.
Дистрибутивная справедливость предполагает соразмерность в распределении благ, заслуг, обязанностей, статусных позиций. Например, принятая на сегодняшний момент в большинстве развитых стран так называемая «система заслуг»10 устанавливает принцип распределения государственных должностей в зависимости от профессиональной квалификации. Она предполагает не только конкурсный отбор наиболее квалифицированных кадров при приеме на государственную службу, но и обеспечение возможности должностного роста в соответствии с профессиональным уровнем государственного служащего. Для этого используются различные способы оценки профессиональных качеств государственного служащего: аттестация, квалификационный экзамен и т. п.
Другой пример - принцип оплаты «по труду», т. е. в зависимости от сложности и напряженности выполняемой работы. При этом речь идет не о том, что зарплата конкретного работника должна быть не ниже определенного уровня (это скорее проявление ретрибутивной модели справедливости), а о том, что всякое различие в оплате труда должно быть обоснованным.
Наконец, коммутативная (меновая) справедливость предполагает эквивалентность в обмене. В римском частном праве эта модель справедливости выражалась формулами: «Делаю, чтобы ты сделал. Даю, чтобы ты дал. Делаю, чтобы ты дал. Даю, чтобы ты сделал». Как утверждал еще Томас Гоббс, «коммутативная справедливость есть справедливость контрагента, то есть выполнение им соглашения на предмет покупки, продажи, найма и сдачи внаем, ссуды и займа, обмена и других актов договора»11.
Данная модель принципа справедливости широко востребована в либеральных и либертатных теориях как обоснование «свободного рынка» и минимального вмешательства государства в эти обменные процессы.
Как нам представляется, обмен в данном случае следует трактовать расширительно (как его понимал и Аристотель), в смысле социального обмена в целом. В современных терминах коммутативную справедливость можно интерпретировать как принцип правомерных ожиданий, который
10 Комментарий к Федеральному закону «Об основах государственной службы Российской Федерации» и законодательству о государственной службе зарубежных государств / под ред. Л. А. Окунькова. М.: Инфра-М, 1998.
11 Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского. М., 1936. С. 115.
означает, «что каждое лицо, не нарушающее право, вправе полагать, что и другие лица (включая тех, от которых зависит предоставление этому лицу прав или исполнение перед ним обязанностей) также не нарушают требования права»12. В правовой сфере это предполагает наличие ясных и непротиворечивых правил, стабильность правового положения участников соответствующих правоотношений, т. е. правовую определенность.
В чем же заключается регулятивная функция правового принципа справедливости как «деятельностного» начала правовой системы (принцип как «принцип действия»)? С. С. Алексеев полагал, что «справедливость, представляя по своей основе социально-нравственное явление в нашем обществе... приобретает значение правового принципа в той мере, в какой она воплощается в нормативно-правовом способе регулирования, в тех началах “соразмерности”, “равного масштаба” и т. д., которые присущи самому построению правовых инструментов»13.
Принципиально соглашаясь с высказанным мнением, хотелось бы отметить, что, на наш взгляд, соразмерность и равный масштаб права не являются социально-нравственными явлениями, а представляют собой имманентные начала права. Норма права всегда и во все времена применялась и применяется одинаковым образом к равным субъектам и различным - к неравным. Любые отклонения от этого принципа, которые, конечно же, нередки в любом обществе, рассматриваются как отступление от права, т. е. неправомерные действия. Собственно, это сущностное качество всякой нормативности вообще. Как известно, норма (лат. - norma) означает правило, точное предписание, образец, мерило. Если одна и та же норма будет произвольным образом применяться к субъектам, обладающим одинаковым статусом и находящимся в одинаковой ситуации, то она просто утратит свой смысл именно как точного образца, мерила. Таким образом, уже в самом понятии нормы, «меры» права имманентно присутствует справедливость как принцип ее существования и действия.
Это и есть то, что можно назвать формальной справедливостью. Формальная справедливость, очевидно, представляет собой социокультурный инвариант, онтологическую основу права. Здесь можно согласиться с В. С. Нерсесянцем, что «справедливость входит в понятие права». Однако, по нашему мнению, в его концепции формальная справедливость уже не формальна, поскольку наполнена фактическим содержанием - принципом
12 Дедов Д. И. Юридический метод: научное эссе. М.: Волтерс Клувер, 2008.
13 Алексеев С. С. Проблемы теории права. Т. 1. Свердловск, 1972. С. 108.
52
формального равенства. Другими словами, вместо формально-правового принципа «равное - равным, неравное - неравным» либертарная теория предполагает нечто иное - «равное - всем». Между тем принцип всеобщего правового равенства может рассматриваться как основание права только в существующем социокультурном контексте.
Так, например, просвещенный Аристотель полагал, что «для некоторых классов людей... разделение на рабов и свободных вполне естественно, причем для одного человека полезно и справедливо быть рабом, для другого - господином, - так же, как необходимо, чтобы один элемент подчинялся, другой властвовал». В отношении «гендерного равенства» известно его высказывание, что в хорошем браке «муж имеет власть сообразно достоинству и в том, в чем мужу следует, а что подобает жене, он ей и предоставляет». Что из этого может показаться справедливым нашему современнику?
Как отмечает Бертран Рассел, «когда мы начинаем сравнивать этические вкусы Аристотеля с нашими собственными, мы находим прежде всего, как уже замечено, признание неравенства, неприемлемого для более современного общественного мнения. У него не только нет возражений против рабств, или против господства мужей и отцов над женами и детьми, но и утверждается, что лучшее, по существу, предназначено для немногих - людей великодушных и философов»14.
Означает ли это, что во времена Аристотеля не было права, а были неправовые по сути законы? Говорить так можно, только признавая существование идеала права, т. е. его идеальной модели, подобной «эйдосам» Платона. Эта идеальная модель объявляется собственно правом, а все, что ей не соответствует - «неправовым» позитивным законодательством. На наш взгляд, более обоснованным будет признать существование различных моделей права, своего рода правовых парадигм, в рамках которых его формальные характеристики модифицируются в зависимости от конкретного социокультурного дискурса. С этой позиции формальная справедливость как общий, сущностный принцип права может выражаться посредством различных моделей, дистрибутивных программ.
В научной литературе высказывалась и высказывается точка зрения, что категория «справедливость» представляет собой морально-этический концепт и в право «проникает» путем детерминации индивидуальноличностной сферы участников правового отношения. Например, по мне-
14 Рассел Б. История западной философии: в 3 кн. 3-е изд., испр. Новосибирск, 2001.
53
нию З. А. Бербешкиной, справедливость представляет собой «понятие морального сознания, характеризующее... правомерность оценки экономических, политических, правовых явлений действительности и поступков людей...»15. М. Н. Руткевич отмечает, что «в понятии справедливости фиксируется моральное и правовое представление о том, что соответствует и что не соответствует законам, нормам права и общественной, господствующей в обществе морали...»16.
Аналогичная позиция высказывается и в доктрине права. Так, О. Э. Лейст, называя справедливость «общей для морали и права категорией», отмечает, что «понятие “социальная справедливость”, о котором много говорят философы, юристы, политики, моралисты, публицисты, оказалось столь многоликим и неопределенным, что стало риторической формой выражения взаимоисключающих идей и антагонистических интересов противостоящих классов, партий, социальных групп, индивидов и их объединений»17.
Действительно, определить предметное содержание этого принципа не так-то просто, поскольку на сегодняшний день справедливость рассматривается скорее как правовая идея, социальная ценность. Традиционно принцип справедливости разрабатывается в рамках теории и философии права, рассматривается через призму социальных ценностей, т. е. как своего рода «этико-юридический феномен». Конечно, мало кто из современных ученых отрицает, что справедливость является правовым принципом, опосредующим как правотворчество, так и правоприменение, однако подобная обусловленность, как правило, распространяется на сферу правосознания, т. е. имеет ярко выраженный аксиологический и политический характер. «Справедливость воспринимается как понятие о должном, она сопряжена с исторически меняющимися представлениями о неотъемлемых правах че-ловека»18.
Иными словами, семантика слова «справедливость» обусловлена историческим и политическим климатом в обществе. «У справедливости много аспектов: социальный, экономический и др., но все они, - пишет
15 Бербешкина З. А. Справедливость как социально-философская категория. М., 1983. С. 113-114.
16 Руткевич М. Н. Социалистическая справедливость // Социологические исслед. 1986. № 3. С. 61.
17 Лейст О. Э. Сущность права: Проблемы теории и философии права. М.: Зерцало, 2002. С. 171.
18 См.: Борзов В. М. О проблеме справедливости в уголовном судопроизводстве // Рос. судья. 2005. № 4.
О. В. Мартышин, - в развитом обществе приобретают политический характер, опосредуются политикой»19.
Вместе с тем существует и иная точка зрения, в рамках которой справедливость рассматривается как сугубо правовое явление, которое выражает само существо права и само выражается только в праве. Подобная позиция высказывается представителями либертарной теории права. В. С. Нерсесянц исходит из признания права как самостоятельного феномена, которому присущи собственные онтологические принципы и предпосылки, не следующие из социокультурного контекста его существования (имеется в виду именно право, а не позитивное его выражение в виде текущих законов). С этих позиций справедливость рассматривается представителями этой школы права как присущая праву, и только ему, абстрактновсеобщая, одинаково равная для всех них мера и форма дозволений, запретов и т. д., исключающая чьи-либо привилегии. И напротив, неправовая социальная, этическая или моральная справедливость рассматривается ими именно как «не-правовая», т. е. как отступление от справедливости.
«Какого-либо другого регулятивного принципа, кроме правового, справедливость не имеет. Отрицание же правового характера и смысла справедливости приводит к тому, что в принцип справедливости начинают возводить какое-нибудь неправовое начало - требования уравниловки или привилегий, те или иные моральные, религиозные, мировоззренческие, эстетические, политические, социальные, национальные, экономические и тому подобные представления, интересы, требования. Тем самым правовое (то есть всеобщее и равное для всех) значение справедливости подменяется неким отдельным, частичным интересом и произвольным содержанием, партикулярными притязаниями»20.
Один из последователей В. С. Нерсесянца - профессор В. А. Четвер-нин отмечает, что «так называемая социальная справедливость означает привилегии или уравниловку в распределительных отношениях. Любые потребительские привилегии, установленные из самых гуманных соображений, нарушают принцип формального равенства - принцип права и справедливости»21.
Конечно, рассматривая право как самостоятельную систему социальной регуляции, нельзя исключать и собственных детерминант ее развития. Разумеется, право не есть только продукт социального
19 См.: Мартышин О. В. Справедливость и право // Право и политика. 2000. № 12. С. 4.
20 Нерсесянц В. С. Право - математика свободы. М., 1996. С. 11.
21 Четвернин В. А. Введение в курс общей теории права и государства. М., 2003.
55
конструирования, результат законотворческого воплощения идей, «витающих» в социуме. Можно сказать, что право как сложная социальная система «живет собственной жизнью», развиваясь сообразно имманентно присущим ей «законам движения правовой материи» - принципам. Вместе с тем не следует забывать, что одним из условий саморазвития системы является ее открытый характер, возможность взаимодействия с внешней средой. Сегодня системный, синергетический подход к праву только еще «набирает обороты», однако уже существуют исследования, касающиеся анализа системного характера права и законов его развития. В этом смысле чрезвычайно интересной представляется работа известного ученого-юриста, профессора Г. В. Мальцева «Правовое регулирование как социальный процесс», в которой он рассматривает право как динамическую систему со свойственными ей процессами самоорганизации и самоупорядочения. В качестве условий саморазвития такой системы автор выделяет два: по меньшей мере, такая система должна а) воспринимать информацию извне и б) сохранять на каждом новом витке своего развития равновесие, устойчивость. «Одна фаза не может существовать без другой: если регулирование не вызовет внутри объекта саморегулятивных эффектов, оно теряет смысл, а саморегулирование без внешних направляющих воздействий обречено на постепенное затухание, оно, в конце концов, замирает. “Вечное движение” в природе и обществе сохраняется благодаря тому, что системы, формируя среду, детерминируются и подталкиваются действием многообразных и разнонаправленных сил. Толчок извне необходим любой саморегулирующейся системе»22. На этом основании Г. В. Мальцев критикует либертарианскую концепцию свободного рынка.
Вот по этой причине нам представляется сомнительной идея существования исключительно правовых принципов, которые не испытывают внеправовых воздействий. Право как открытая система должна воспринимать информацию извне, из того социокультурного контекста, в который она включена. Поэтому социальные представления о справедливости («социальная справедливость») не являются только партикулярными спекуляциями, требованиями привилегий, но представляют собой определенное семантическое поле, посредством которого «формальная справедливость» наполняется фактическим содержанием.
22 Мальцев Г. В. Правовое регулирование как социальный процесс // URL:http://www.centrlaw.ru/publikacii/page22/index.html
56
Поясним сказанное на конкретном примере. В. А. Четвернин обоснованно отмечает, что одним из проявлений принципа справедливости является соответствие наказания тяжести совершенного преступления. «Справедливым наказанием является такое, которое эквивалентно тяжести содеянного. В примитивных нормативных системах справедливость наказания определялась по принципу талиона: “око за око, зуб за зуб”. Затем в процессе цивилизованного развития общество нашло правовые эквиваленты, позволяющие “отмерять” наказание соразмерно тяжести содеянного для большинства преступлений - штраф и ограничение или лишение свободы на определенный срок»23.
Формальная сторона справедливости выражается в данном случае в дифференциации наказания в зависимости от тяжести содеянного, или, говоря юридическим языком, от степени общественной опасности преступления. В этом смысле мы говорим о том, что несправедливыми являются законы Драконта («драконовские законы»), поскольку они отличались крайне малой степенью дифференциации: даже за незначительные преступления полагалась смертная казнь.
Однако как определить «правовые эквиваленты» для определения соответствия преступления и наказания, о которых говорит В. А. Четвернин? Очевидно, что в каждом обществе и в каждый исторический период эти эквиваленты будут различными, обусловленными социальными и культурными потребностями данного общества. Собственно, в УК РФ уже внесено более пятидесяти поправок. Если же говорить о формальной справедливости, то придется признать, что ее ретрибутивный аспект как воздающей справедливости лучше всего выражает именно принцип талиона, который в наибольшей степени соответствует принципу формального равенства.
Если рассматривать принцип справедливости в максимально общем приближении, т. е. именно как формальный, имманентный праву социокультурный инвариант, то он сводится к «соразмерности» в воздаянии, обмене и распределении. Однако если не задавать параметры этой соразмерности (например, как всеобщее формальное равенство), то ничего более об этом принципе сказать нельзя.
Так например, выдающийся немецкий правовед Г. Радбрух, рассматривая справедливость как основу права, отмечал, что справедливость означает одинаковое отношение к равным, разное - к неравным с применением одного масштаба. Но, используя категорию справедливости, нельзя уста-
23 Четвернин В. А. Введение в курс общей теории права и государства. М., 2003.
57
новить, кого нужно рассматривать как равных, кого - как неравных и как отнестись к тем и другим. Равенство - всегда только абстракция, ибо вещи и люди в мире не равны друг другу24. Например, справедливость может только устанавливать соотношение между наказаниями внутри какой-нибудь определенной системы санкций, но не обосновывать ее самое как целое. «Так как справедливость, - писал Радбрух, - указывает нам именно на то, чтобы обходиться так: “равное равно, неравное неравно”, но ничего не говорит нам о точке зрения, по которой ее следует охарактеризовать как равное или неравное, она определяет лишь отношение, но не способ об-хождения»25.
Конкретным содержанием указанная соразмерность именно как мера права наполняется в рамках определенной правовой системы. Вот почему, на наш взгляд, отвлеченное рассмотрение справедливости как «общеправового» принципа, как он рассматривается в теории права, не способствует раскрытию его регулятивного содержания в рамках действующей правовой системы. Как справедливо заметил профессор В. И. Крусс, «номинально являясь общепризнанными и непосредственно конституционными, названные принципы тем не менее сами по себе “ничего не говорят” или говорят “слишком много”, существуя одновременно в различных контекстах и дискурсах (причем не только правового характера), и в силу этого “нуждаются” в конституционной интерпретации, предполагают ее применительно к конкретным обстоятельствам правопользования»26.
24 См.: Гринберг Л. Г. Категория справедливости в современной буржуазной философии права // Правоведение. 1968. № 2. С. 33-42.
25 Там же.
26 Крусс В. И. Теория конституционного правопользования. М.: Норма, 2007. С. 444.
58
