CC BY
161
ческого становления человеческого “Я”. Автор определяет феномен персонализации среды в качестве основной, “исходящей от человека” формы структурирования окружения. Отмечается, что именно этот способ является всеобщим, он обнаруживается повсюду, где человек постоянно действует и взаимодействует с другими людьми. В анализе содержания процесса персонализации среды выделяются следующие компоненты:
— в результате персонализации среды человек становится субъектом контроля в отношении своего непосредственного окружения. Постоянно контролируемые человеком объекты и места включаются в его жизнедеятельность, становятся своеобразным компонентом его личности; сама личность при этом “расширяется в среду”, превращается в социально-средовую систему;
— средовые “расширения” человека становятся средствами регуляции его взаимоотношений с субъектами в двух аспектах: соотношения внешнего и внутреннего контроля в “мире” человека и соотношение его замкнутости — экс-понированности в отношении других субъектов;
— наряду с объективным включением сре-довых компонентов в жизнедеятельность субъектов, данный процесс переживается и в субъективном плане, рефлексируется в сознании и эмоциональных отношениях человека. Формируется эмоциональная идентификация с “включенными” объектами и местами, они становятся для человека “своими”, близкими, ценными.
Таким образом, способ связи между человеком и окружающей его средой посредством пространственного компонента обозначен М.Хейдметсом параметрами отделенности, контроля и идентификации. Кроме того, данные параметры анализируются автором по отношению к “средоорганизующей” деятельности самого человека, направленной на организацию им своего жилища. Г лубокая теоретическая обоснованность и богатый эмпирический материал позволяют сделать вывод о теории персонализации как об успешной попытке интерпретации явлений территориальности и персонализации в области социально-психологических явлений.
Все проанализированные способы включения пространственного компонента в сферу социально-психологических явлений тесно взаимосвязаны и представляют собой единый блок требований психологического характера к организации пространственного фактора жизненной среды.
Проанализированные нами подходы к описанию влияния организации физического пространства на жизнедеятельность человека могут быть использованы сотрудниками ОВД разных подразделений в качестве общепсихологических требований для организации своей профессиональной деятельности.
Литература
1. Altman I. The Environment and the Social Behavior: Privacy, Personal Space, Territory, Crowding. — Monterey, 1975.
2. Taylor R. Perception of density: Individual differences. // Environment and Behavior. — 1981. — V. 13. — № 1. — C. 3-21.
3. Hall E. The hidden dimension. — N.-Y., 1966.
4. Bennet J. Human ecology as human behavior // Human behavior an environment: advances in theory and research. — N.-Y. — London, 1980.
5. Holahan C. Experimental investigations of Environment - Behavior Relationships in psychiatric facilities // Man-environment System. — 1974. — V. 4. — C. 109-113.
6. Sime J. Personal space: The behavioral basis of design. — N.-Y., 1969.
7. Becker F. Design for living: the Resident’s view of Multifamily Housing // Report of the New York State Urban Development Corporation. — Itaca - N.-Y., 1974.
8. Bartholomew R. Personalisation of Interion space. Monticello, 1974.
9. Fitzhugh J., Anderson J. Personalisation, control, security and satisfaction: a study of causal ralitionships among four variables in multifamily housing // J. of Architectural Research. — 1980. — V. 7. — № 3. — C. 10-16
10. Gill A. Environmental Personalisation in institutional settings. — Califf., 1974.
11. Hansen E., Altman I. Decorating personal places: a discriptive analysis // Environment and Behavior. — 1976. — V. 8. — № 4. — C. 491-504.
12. Lawton M. Ecology and Aging // Spatial Behavior of Older People. — N.-Y., 1970. — C. 40-67.
13. Proshansky H., Ittelson W., Rivlin L. Environmental Psychology. — N.-Y., 1970.
14. Хейдметс М. Социально-психологические факторы формирования пространственной структуры жилой среды: Автореф. канд. дис. — Таллинн, 1989.
КОМПЕНСАЦИЯ МОРАЛЬНОГО ВРЕДА, ПРИЧИНЕННОГО ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫМИ ОРГАНАМИ
Преподаватель Л.А.Ватаева
Северо-Кавказский военный Краснознаменный институт внутренних войск МВД России,
г. Владикавказ
Одним из видов вреда, который может быть причинен человеку, является так называемый моральный вред. Это понятие в юридической терминологии употреблялось и раньше, но его характеристика значительно отличалась от современной. До начала девяностых годов термин не был легализован в российском гражданском праве и являлся предметом научных дискуссий.
С принятием Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик от 31 мая 1991 г. (4) моральный вред был определен как “физические и нравственные страдания”, хотя право на возмещение морального вреда было установлено раньше Законом СССР о печати и других средствах массовой информации от 12 июня 1990 г. (3). Более широко понятие морального вреда было раскрыто в постановлении Верховного суда № 10 от 20 декабря 1994 г. “Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда” (2, 9). В настоящее время основным законодательным актом, регулирующим отношения, возникающие с причинением морального вреда, является ГК России (ст.ст. 151, 152, 10991101), где определяется, что моральный вред -это физические и нравственные страдания, причиненные действиями (бездействием), нарушающими личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага. В этих, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность компенсации морального вреда в денежной форме. Наши законодатели долго шли к цивилизованному решению вопросов защиты неимущественных прав человека, тогда как в зарубежных государствах (и даже в социалистических странах — ст. 445 ГК ПНР, ст. 444 ГК ЧССР) к этому времени был накоплен достаточный опыт по денежному возмещению морального вреда. Российским законодательством денежное возмещение морального вреда считалось классово чуждым социалистическому правосознанию.
Однако новый ГК значительно сузил область применения института компенсации морального вреда по сравнению с Основами гражданского законодательства (ст. 131), которые устанавливали компенсацию морального вреда во всех случаях нарушения прав граждан (как имущественных, так и неимущественных). Статья 151 ГК России предусматривает, что моральный вред подлежит возмещению только тогда, когда он причинен действиями (бездействием), нарушающими личные неимущественные права (блага) гражданина. И только в единственном случае предусмотрено возмещение морального вреда, возникшего с нарушением имущественных прав (ст. 15 Закона Российской Федерации “О защите прав потребителей от 9 января 1996 г.”) (7). Вряд ли это можно считать положительным шагом в процессе становления правового государства!
Хотя институт компенсации морального вреда сравнительно молодой, изучение судебной практики показывает, что судами накоплен достаточный опыт по этим категориям дел и в целом суды правильно применяют действующее
законодательство. Вместе с тем многообразие законодательных актов, регулирующих отношения с причинением морального вреда, а также различные сроки введения их в действие создали определенные трудности в их рассмотрении.
Одним из наиболее острых вопросов, возникающих при разрешении дел о компенсации морального вреда, представляется определение судом ее размера, который не может быть поставлен в зависимость от взыскиваемых судом убытков и других материальных требований. Причем в каждом конкретном случае размер компенсации морального вреда зависит от характера и объема причиненных истцу нравственных и физических страданий, степени вины ответчика и иных заслуживающих внимания обстоятельств. Кроме того, оценивая степень страданий потерпевшего, надо учитывать фактические обстоятельства причинения морального вреда, индивидуальные особенности потерпевшего, саму правовую природу такого вреда.
Между тем, некоторые суды, устанавливая денежный размер компенсации морального вреда, не определяют его степенью нравственных или физических страданий, а пытаются решить вопрос о возмещении потерпевшему будущих материальных убытков. В некоторых случаях размер компенсации морального вреда ставится в зависимость от назначения уголовного наказания и от размера материального ущерба. Подмена правовых категорий в таких случаях часто ведет к принятию ошибочных решений. Не могут степень и размер гражданско-правовой ответственности зависеть от вида и размера уголовного наказания, а тем более выступать в качестве неких штрафных санкций.
Серьезную проблему представляет собой вопрос о компенсации морального вреда, причиненного незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда.
Ежегодно российские суды выносят большое количество оправдательных приговоров, много дел прекращается по основаниям, полностью реабилитирующим граждан. Немало уголовных дел прекращается органами предварительного расследования до их направления в суды, а также после производства дополнительного расследования по поручениям прокуроров и судов. Многие граждане подвергаются незаконным арестам, а еще больше освобождают арестованных и задержанных органы расследования и прокуратуры.
Реабилитация граждан, пострадавших от произвола правоохранительных органов, сама по себе очень важна: их репутация полностью восстанавливается и, что очень важно, влечет устранение любых негативных последствий допущенных правоохранительными органами
ошибок. Таким гражданам должно предоставляться право на возмещение ущерба. Основным среди законодательных актов, предусматривающих возмещение ущерба, стал действующий Указ Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г., определивший общие правила возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда. Этим указом было утверждено “Положение о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда”. Впоследствии (2 марта 1982 г.) была принята Инструкция по применению указанного Положения. Еще больший шаг по упрочению позиций этого института был сделан в связи с принятием части второй ГК России.
Статья 1070 ГК России устанавливает специальные основания ответственности за вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения гражданина (ст. 300 УПК), незаконного привлечения его к уголовной ответственности (ст. ст. 143-144 УПК), незаконного применения к нему в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде (ст.ст. 93, 96 УПК), незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ (ст.ст. 31-32 КоАП).
Почему законодатель не включил в этот перечень такие действия правоохранительных органов, как незаконное проведение обыска (ст. 168 УПК), незаконное задержание подозреваемого (ст. 122 УПК), незаконное применение принудительных мер медицинского характера (ст. 403 УПК) и некоторые другие, вызывает недоумение. Ответственность по ст. 1070 ГК, на наш взгляд, должна наступать за любые действия правоохранительных органов. Рассмотрим основания ответственности, причиненного указанными органами. Во-первых, это общие основания ответственности, установленные ст. 1064 ГК — вред, противоправное поведение причинителя вреда, причинная связь между противоправным поведением и вредом, вина причинителя вреда. Во-вторых, это специальные условия и основания возникновения права на возмещение вреда, причиненного незаконными действия органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда.
К ним следовало бы отнести следующие:
— вред должен быть результатом незаконных действий (решения);
— причиненный вред должен быть результатом не любых действий, а только тех, которые названы в законе специально (перечисленные нами, а также в соответствии с п. 1 ст. 1070 ГК);
— незаконные действия, повлекшие вред, должны исходить от органов дознания, следствия, прокуратуры и суда. Круг этих органов отражен в ст.ст. 117 и 125 УПК, ст. 11 Закона о прокуратуре и ст.ст. 40-674 Закона о судебной системе;
— такие действия должны исходить от органа дознания, его должностного лица, следователя, прокурора или судьи в ходе производства по возбужденному уголовному делу;
— вред, который может быть причинен другими незаконными действиями правоохранительных органов (кроме указанных выше), возмещается на общих основаниях и в порядке, предусмотренном ст. 1064 и ст. 1069 (гражданское судопроизводство);
— возмещаемый вред должен быть причинен гражданину. Если указанными органами вред причиняется юридическим лицам, он подлежит возмещению на общих основаниях (ст. 1064 ГК).
Право на возмещение вреда, причиненного правоохранительными органами, возникает также при наличии следующих обязательных условий:
— постановления оправдательного приговора;
— прекращения уголовного дела за недоказанностью участия гражданина в совершении преступления (п. 2 ч. 1 ст. 208 УПК);
— прекращение уголовного дела за отсутствием события или состава преступления (пп. 1,2 ст. 5 УПК);
— прекращение дела об административном правонарушении.
Право на возмещение такого ущерба возникает лишь в случае полной реабилитации гражданина.
Статья 1070 ГК России относится к числу общих положений о возмещении вреда и подлежит применению при возмещении любого вида вреда, в том числе и морального. Что же касается возмещения исключительно морального вреда, то здесь дело обстоит несколько сложнее: в упомянутом Положении о порядке возмещения ущерба не говорится о допустимости денежной компенсации морального вреда. Однако судебная практика охотно поддерживала то, что ранее действовавшее законодательство не давало оснований для возмещения морального вреда, несомненно причиняемого правоохранительными органами. Сейчас этот пробел устранен, и моральный вред, лицам, пострадавшим от незаконных действий правоохранительных органов, компенсируется судом по установленным в ст. 1100 ГК правилам, в которых четко сказано: “Компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, когда вред причинен гражда-
нину в результате его незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного осуждения, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ”.
Значит ли это, что моральный вред не компенсируется за другие незаконные действия правоохранительных органов, например, за оперативно-розыскные мероприятия? Несомненно, ими также причиняется гражданам моральный вред. В данном случае ответственность может быть установлена при наличии вины этих органов и возмещается по основаниям, предусмотренным п.2 ст. 1070 ГК. Сомнительным представляется то, что государство, являясь единственным субъектом, за вред, причиненный незаконными действиями указанных органов, будет взыскивать с виновных должностных лиц нанесенный ими ущерб в порядке “регресса” до возмещения морального вреда, причиненного органами предварительного следствия, за счет казны России, казны субъекта России или муниципального образования. От их имени выступают соответствующие финансовые органы, и возмещение ущерба производится за счет средств федерального бюджета органами федерального казначейства, финотделами. Следовательно, единственным субъектом ответственности за причинение морального вреда указанными органами является государство.
До недавнего времени считалось, а во многих зарубежных странах считается, что государство не должно нести ответственности, в том числе имущественной, за действия своих должностных лиц, в частности судебного следователя и прокурора.
Современное российское законодательство отошло от такой позиции, поскольку потерпевшее ущерб лицо должно выиграть трудную “судебную дуэль” с такими “противниками”, как следователь, судья, прокурор, доказывая, что они действовали преступно, недобросовестно или злоупотребили служебными полномочиями.
Конституция России (ст. 22) гарантирует право каждого человека на свободу и личную неприкосновенность, которые обеспечиваются запретом незаконного воздействия на психику человека и посягательств на жизнь, здоровье и телесную неприкосновенность. Нарушение этих прав как раз и проявляется при незаконных действиях органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, особенно когда этими действиями всегда причиняется моральный вред. При определении его размеров должны приниматься во внимание следующие обстоятельства. В первую очередь это касается индивидуальных особенностей потерпевшего, неза-
конно лишенного свободы. Если это лицо впервые подверглось лишению свободы, то нравственные страдания, связанные с обстановкой заключения, его контактом с другими заключенными, будут значительно больше, чем для лица, которое неоднократно отбывало наказание в виде лишения свободы. При определении размера компенсации морального вреда для лиц, незаконно отбывающих наказание в виде лишения свободы, должны учитываться такие обстоятельства, как издевательства со стороны других заключенных (например, посягательства на половую неприкосновенность в случае незаконного осуждения за изнасилование), индивидуальное восприятие самого факта отбывания наказания, несоблюдение администрацией мест лишения свободы установленной нормы площади камеры, порядка содержания под стражей, отсутствие сведений о семье и др. Право на свободу передвижения может быть нарушено правоохранительными органами не только путем лишения свободы, но и применением другой меры пресечения, например подписки о невыезде либо незаконного ареста. Пункт 1 ст. 302 УК России запрещает следователю или лицу, производящему дознание, принуждать подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля к даче показаний либо эксперта к даче заключения путем применения угроз, шантажа или иных незаконных действий. Эти обстоятельства также повышают размер компенсации морального вреда и могут быть причиной самооговора.
Под самооговором понимаются заведомо ложные показания подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, данные с целью убедить органы предварительного расследования и суд в том, что именно им совершено преступление, которого он в действительности не совершал, говорится в постановлении ПВС СССР от 23.12.1988 г. № 15 «О некоторых вопросах применения в судебной практике Указа Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. “О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей”» (1, 10). Если самооговор не является результатом применения к гражданину насилия, угроз и иных незаконных мер и гражданин путем самооговора умышленно препятствовал установлению истины и тем самым способствовал наступлению ущерба, то моральный ущерб не подлежит возмещению в соответствии с п.1 ст. 1083 ГК как общей нормой, устанавливающей основания для отказа в возмещении вреда.
В соответствии со ст. 53 Конституции России, гарантирующей право на возмещение всякого вреда, причиненного органами государственной власти и их должностными лицами,
иск о возмещении морального вреда предъявляется в порядке, установленном ГПК, поскольку моральный вред, как и материальный, возмещается за счет казны. Потерпевший (истец) должен в исковом заявлении просить суд:
1. Признать его право на компенсацию морального вреда (оправдательный приговор, постановляющий прекращение уголовного дела, и т.п.).
2. Определить денежный размер компенсации морального вреда.
3. Взыскать с ответчика компенсацию морального вреда.
Пройдет немало времени, пока наши граждане осознают, что такой способ защиты гражданских прав, как компенсация морального вреда, предусмотрен в законе для того, чтобы реально обеспечить их права, чтобы правоохранительных органы не ставили себя выше закона и вопреки ему и действовали только во благо граждан.
Литература
1. Бюллетень Верховного суда СССР. — 1989. — № 1.
2. Бюллетень Верховного суда Российской Федерации. — 1995. — № 3.
3. Ведомости съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. — 1990. — № 26. — Ст. 492.
4. Ведомости Верховного Совета СССР. — 1991. — № 26. — Ст. 733.
5. Малеин Н.С. Гражданский закон и права личности СССР. — М.: Юрид. лит. — 1981.
6. Постановление Пленума Верховного суда Российской Федерации “Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда” от 20 декабря 1994 г. № 10.
7. Собрание 3аконодательства Российской Федерации. — 1996. — № 3. — Ст. 140.
8. Эрделевский А.М. Компенсация морального вреда. — М.: Бек, 1999.
СОЦИАЛЬНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ОБ ИМИДЖЕ СОТРУДНИКОВ ОВД
Канд. психол наук А.А. Семик
Краснодарский юридический институт МВД России
Для характеристики социальных представлений о сотрудниках ОВД считаем необходимым схематично описать механизм деятельности средств массовой информации, а также аспект ментальности, содержащийся в художественных произведениях и обыденной жизни, так как именно через них формируются и проявляются общественные характеристики той или иной структуры.
Выделим главную, социально-психологическую, функцию средств массовой коммуникации — функцию социальной ориентировки и участия (индивид-общество) индивида в формировании социальных представлений.
В числе мотивов обращения граждан ко всем коммуникативным каналам преобладает информационный, в основе которого лежит потребность получить необходимую информацию по широкому кругу проблем, в том числе о сотрудниках ОВД. Менее выражен мотив поиска тем для обсуждения со знакомыми и друзьями, а также утилитарный, связанный с потребностью получения информации, которая помогает в решении конкретных практических проблем.
Предпочтение тех или иных каналов массовой коммуникации зависит и от отдельных характеристик аудитории. Как показывают отечественные и зарубежные исследования, существенную роль здесь играют два фактора: уровень образования, а также возраст аудитории.
Выделяют несколько типологических оснований классификации:
1) по социально-демографическим характеристикам;
2) по общепсихологическим (особенности восприятия, мышления, темперамента, памяти, внимания и т.д.) и социально-психологическим характеристикам (мотивы обращения к каналам массовой коммуникации; социальные установки, стереотипы, ценностные ориентации);
3) по образу жизни: это обусловлено тем, что активность и избирательность в потреблении продукта массовой коммуникации тесно связаны с другими характеристиками образа жизни.
Что касается понятия письменной ментальности, то под ней понимается вся текстуальная масса цивилизации на фоне специфики “общения” человека и текста (5).
Социальные представления населения различных регионов России о сотрудниках ОВД, т.е. их имидж, изучались с помощью анкетного опроса населения и сотрудников ОВД. Укажем, что для характеристики имиджа сотрудников ОВД использовались не только результаты нашего анкетного опроса, но и сравнительный анализ результатов анкетного опроса населения и сотрудников ОВД, проводимого ежегодно по приказу министра внутренних дел.
Анализ результатов анкетного опроса населения и сотрудников ОВД показывает, что социальные представления о сотрудниках ОВД в основном негативны и почти не зависят от социально-демографических характеристик опрашиваемых, их опыта общения с милицией или неудовлетворенности ее работой.
Преступность вызывает большую озабоченность, даже страх у населения. Среди социальных обстоятельств, которые влекут за собой
